Сезон чудес

Пэйшенс любила танцевать. Стэнли безбожно скучал на их семейных вечерах, когда мама аккомпанировала, а она пела, поэтому она брала его за руки и увлекала в танце. Отец тогда был совсем другим и весело улыбался, глядя на забавы своей семьи.
В Лондоне танцы были чинными, оттого не менее приятными. Если бы посмотреть на танец со стороны, то он бы показался, наверное, очень красивым и слаженным, а вот она, Пэйшенс, почему-то стала забывать самые простые па. И всему виной был маркиз.
О, она совсем не думала, что скажут люди, увидев их танцующими вместе. Об этом она подумает потом, а если забудет, то напомнит бульварная пресса. Она думала о том, что танцевала для лорда Паудерхэма, стараясь выглядеть так же грациозно, как и красавицы рядом. Ей не хотелось, чтобы во время танца он вдруг посмотрел на девушку слева или справа и потом, возвратившись к ней взглядом, сравнивал их не в пользу Пэйшенс. Какое странное желание выглядеть прекрасной для кого-то. Понравиться кому-то. Матильда часто повторяла, что улыбка преображает лицо Пэйшенс, и она робко улыбнулась в надежде, что это придаст её чертам хотя бы какое-то подобие красоты.
И когда они столкнулись в нескромной по мнению Пэйшенс фигуре танца, она совсем смутилась, в том числе от своих нелепых мыслей, таких несвоевременных и дерзких. Мыслей, которые могут принести ненужные терзания. Именно сейчас не хватало испытывать какие-то чувства, именно тогда, когда проблемы с отцом только набирают оборот, а Сезон заканчивается. Ей нужно было сосредоточиться на разрешении ситуации с отцом и только. Но взгляд маркиза окончательно сбивал с толку Пэйшенс. Он, кажется, любовался её чертами? Он не смотрел по сторонам? Он видела это, но боялась, что излишняя самоуверенность обманывает её. Ах, отчего она так неопытна и неискусна!
Танец закончился слишком быстро. Они распрощались с маркизом, и вот уже пылающие щёки Пэйшенс обвевает морозный шлейф из снежинок. Пэйшенс остановилась и подставила ладони под падающий снег. Снежинки грациозно падали на ладони и тут же таяли, умирая от тепла её рук. Леди Гастингс со странным выражением посмотрела на неё и поторопила садиться в экипаж. Переговариваясь об успехе приема, они разъехались по домам. Матильда открыла дверь. Обив об порожек снег, Пэйшенс вошла в безмолвный дом. Ей очень не хотелось встречаться с отцом, и эта необходимость изрядно портила сказочное ощущение от танца с маркизом:

- Мати, а где отец? – спросила Пэйшенс, вручая себя в руки Матильды. Та снимала верхнюю одежду и обувь.
- Закрылся в кабинете и не выходит уже несколько часов. Тишина такая, будто спит.

Почувствовав неладное, Пэйшенс пошла к кабинету. Она не знала, почему, но не могла избавиться от жуткого предчувствия. В горле запершило, сердце сжалось от боли. Она дёрнула ручку, но та не поддавалась, стала стучать, но за дверью кабинета было тихо. Дёргая ручку снова и снова, Пэйшенс в итоге позвала камердинера отца, который выломал дверь, впуская девушку вперёд. В помещении было сумрачно. Оно освещалось лишь небольшим огарком свечи. Пэйшенс вскрикнула, схватив себя ладонью за горло. Чёрные точки закружились перед глазами. Прямо напротив двери, за столом сидел отец, с откинутой головой, глаза его безжизненно смотрели вверх, а под подбородком зияла кровавая рана. Стоявшая рядом Матильда заголосила, камердинер подхватил тело компаньонки, а Пэйшенс осела на пол, невидяще глядя в пространство. Боже. Отец мёртв. Застрелился. А у неё не было даже слёз. Она была не в силах взять себя в руки, думать о чём-то или предпринимать какие-то действия.

***

Славная Матильда. Она занялась всем необходимым. Пэйшенс корила себя за то, что не способна заняться приготовлениями к погребению отца. Она хотела побыть одна и заперлась в комнате. Пришли слёзы. Она горько плакала от потери родного человека, несмотря на всю боль и неудобства, что он причинил, и от осознания своей вины: ведь она думала, думала об избавлении от отца, хоть миг, но допустила эту мысль. Господь наказывает её. Пэйшенс даже не утирала слёзы. Они текли сплошным потоком, но это не давало никакого облегчения.

***

Прибыла леди Гастингс. Нужно было отдавать распоряжения, позаботиться о сотне мелочей. Бледная и потерянная, Пэйшенс что-то говорила и тут же забывала об этом. Наверное, весь Лондон уже знает о несчастье. Придут кредиторы, и теперь ей самой придётся разбираться с ними, также с закладной на дом. Она надеялась, что ей позволят достойно проводить отца в последний путь.

Бесцеремонно оттолкнуть барона и проскользнуть мимо него, чтобы направиться к дверям в зал поступью королеву, восходящей на трон, было бы весьма невежливо, но в этот раз угрызения совести мучить не будут. Сейчас она вернется в зал и вновь займется своими гостями. Дело за малым – выбросить из головы все, что только что произошло между ней и Мальтреверсом. Если такое вообще возможно…

Появление виконта было весьма неожиданным, если не сказать больше.

Пока мужчины обменивались любезностями, Реджина нырнула за широкую спину барона и наспех ликвидировала легкий беспорядок, в который ее платье было приведено усердиями Мальтреверса.

Убийственный взгляд спине барона разит похлеще острого клинка)).


- Лорд Эпшоу, конечно, я не забыла об обещанном танце. - под внимательным взглядом виконта, Реджина готова была под землю провалиться. Весьма недвусмысленная ситуация говорила сама за себя и лорд Эпшой , как человек сообразительный понимал, что они тут с бароном вовсе не звезды считали. - Благодарю, лорд Мальтреверс, не стоит себя утруждать. - барону, на лице которого и тени раскаянья, адресован еще один убийственный взгляд.

- Милорды, прошу меня простить, я отойду всего на пару минут. Лорд Эпшоу, обещаю вернуться в зал к началу нашего танца, - очаровательно улыбаясь, Реджина с достоинством прошла мимо мужчин и исчезла за дверью.


Сменив пришедшие в негодность перчатки, и придав наряду весьма презентабельный вид с помощью Фанни в дамской комнате, Реджина вновь вернулась в зал и подошла к группке знакомых, попутно посматривая на двери , ведущие на балкон. Не смотря на внешнюю беззаботность она заметно нервничала.

милорды, прошу меня простить) реал он такой реальный )

Зазвучали первые аккорды контраданса, а из-за злосчастной двери так никто и не появлялся.Вполне возможно, мужчины вошли в зал в ее отсутствие и беспокоиться не о чем. А если нет?..
Взгляд без труда отыскал Сесилию, как обычно окруженную плотным кольцом кавалеров ( девице пора бы уже отдать предпочтение кому-то из своей свиты и не дурить мужчинам головы, но только не раньше, чем решится вопрос с замужеством старшей сестры), а вот Кристабель , равно как и виконта Рейвенсберга нигде не было видно. Впрочем и Бентинка тоже. А вот и он. Граф Вудсток пробирался к ней сквозь толпу высоких гостей с завидным для его возраста проворством в сопровождении старшей дочери. Сделанные Реджиной выводы на его счет весьма и весьма преждевременны.
Приблизившись на вопиюще непозволительно близкое расстояние, дядюшка склонился над ухом Реджины и срывающимся от волнения голосом промолвил четыре слова, заставившие вдову спрятать за раскрытым веером еще одну загадочную улыбку.


Звуки музыки смолкли и в притихшем зале вновь раздался звонкий голос хозяйки приема:

- Милорды, Миледи, прошу минуту вашего внимания.
Мы с лордом Вудстоком хотим разделить с вами нашу большую радость по случаю помолвки виконта Рейвенсберга и леди Кристабель Бентинк .

Боль от ее гнева в моих глазах не вяжется с улыбкой на губах. Прикладываю ладонь к груди, обозначая место раны от ее взгляда. Кажется, герцогиня мне не верит, отчего ухмылка моя становится еще шире. Зря, сейчас, как никогда хочется умыть лицо снегом.
Провожаю герцогиню взглядом, понимая, что в одном она права:

остановить это уже невозможно.

- Вы чрезвычайно любезны, не стоит вашего беспокойства, - обмен репликами начинает утомлять.

- Милорд, - иногда фамильная холодность Норфолков брала верх над их же фамильной жаждой жизни. - Вы полагаете достойным так говорить о леди? - ненавижу учить, потому продолжаю, осклабившись. - Согласитесь, едва ли я стал бы обсуждать это с вами. Герцогиня не трофей.
По крайней мере, не ваш, милорд, - добавляю мысленно, кивая в ответ на жест виконта, открывшего для нас двери.
Спустя положенное приличиями время мы с виконтом возвращаемся в зал.
Услышав объявление, нахожу взглядом счастливчика. Рейвенсберг, чертяка, все же не упустил свое счастье! Матушка или старший брат выразят от нашей семьи радость по поводу этого объявления. Я же, услышав то, как музыканты подхватывают рил, жду, поведет ли виконт герцогиню в танец, чтобы встать в парную с ними четверку.
_________________

Ожидать, когда Блейк надумает возвращаться в Норфолк-хаус, бессмысленно, выразив свое восхищение балом герцогине Манчестер и поздравив с объявлением о помолвке ее подопечной, мы покидаем дом герцогини. Дабы не беспокоить матушку, которая в свою очередь пытается скрыть тревогу во взгляде, поддерживаю разговор о том, как блестяще прошел прием.


За завтраком развлекаю матушку рассказом об обществе, собравшемся на катке в Гайд парке днем ранее.
- Сын мой, вы обязательно должны отведать этих пирожных, - герцогиня отдает приказание слуге, - они восхитительны, их прислали из Эксетер-хаус, вдовствующая герцогиня и ее внучка леди Онория так внимательны и добры, - улыбка матушки скрывает все не озвученные мысли. - Полагаю, нам не стоит задерживаться с обещанным визитом.
- Несомненно, ваша светлость.

Голос леди Онории, ее вопрос, легкая улыбка и понимание во взгляде. Насколько все было проще. Было бы проще, если бы я, как и должно, отправился с визитом, оставался самим собой и переждал. Дождался герцога и получил ее.

Утро зимой особенно сумрачно, велю не приносить больше свечей в мои комнаты. На подносе чашка крепкого чая, крохотные пирожные на блюдце. Рядом на столе книжечка, пальцы обводят золотую геральдическую лилию Эксетеров.
В руках рубин в окружении острых снежинок бриллиантов. Подвеска когда-то принадлежала бабушке, дочери Норфолка, погибшего от любви к кровавой королеве. После ее никто не надевал, герцогиня Норфолк отдала мне украшение год назад.
- Ваша бабушка, супруга девятого герцога Норфолк, была очень счастлива и любима, - камень горит в бархатной колыбели кофра. - Мне хотелось бы, чтобы и вы, сын мой, если это только возможно, - так робко для герцогини Норфолк, - были счастливы.
Острые иглы бриллиантов впиваются в ладонь, не заметил, как сжал подвеску в руке.
Спрятав украшение в бархатный мешочек, вместе с книжечкой опускаю его во внутренний карман. Не стоит носить драгоценность с собой, но это почему-то кажется правильным.
Спускаюсь вниз, чтобы дождаться герцогиню Норфолк, один из двух визитов, запланированных на сегодня, в дом Эксетеров.
_________________

В продолжение сцены на балконе

- Звезды нынче хороши, - согласился Уилл, отводя взгляд от герцогини и давая ей время на то, чтобы привести себя в порядок. - Кстати, в моем поместье есть старый телескоп. Если желаете, могу вам выслать. Вдруг захочется посмотреть вблизи.

- О, понимаю, понимаю, - промурлыкал виконт и уперся насмешливым взглядом куда-то в переносицу явно разозленного соперника. - Приму к сведению.

Красавица Реджина сумела взять себя в руки и удалиться с истинно герцогским достоинством.
Уилл почувствовал, что в его сердце стали стремительно распускаться неведомые ранее чувства.
Вот это женщина. Не герцогиня - королева.
В такую стоит влюбиться и даже больше - ее стоит любить.

- А знаете, барон, - задумчиво протянул Уилл, разглядывая взъерошенного мужчину, - если у вас по отношению к Реджине серьезные намерения, я мешать не буду. Но и помогать тоже. Пусть дама сама сделает выбор. И пусть победит достойнейший.
Он кивнул и распахнул дверь:
- Прошу. Не стоит задерживаться - это привлечет ненужное внимание, а ее репутация дороже нашей с вами, полагаю...

Позже

После объявления Уилл с поклоном пригласил леди Реджину на танец.

Под веселые звуки настроение быстро повысилось.
Улыбающаяся Реджина, довольная помолвкой кузины, была в ударе. Воспользовавшись моментом перехода, Уилл шутливо приложил руку к сердцу и подмигнул партнерше.
_________________

Младший без разрешения срезал бы бургундские розы в оранжерее матушки и считал бы, что прав, отправляя их. Выбор послания в цветах, как и утренние визиты, всегда были тем, что развлекало Блейка, я же всеми силами пытался избежать бесконечных разговоров о погоде, о поместьях, о том, кто составил партию в Сезоне. Белые лилии и алые гиацинты, чистота и раскаяние?
- Красные тюльпаны, Альфред.
Цветы с карточкой Норфолков прибудут в Эксетер-хаус немногим раньше нас.

Дворецкий дома Экстеров объявляет о нашем с матушкой прибытии. Вдовствующая герцогиня будет рада видеть матушку, матушка, несомненно, будет рада видеть леди Онорию. Женщины будут рады. Мне же остается только молчать в течение отведенного получаса и не слишком часто смотреть на леди Онорию. Обижена ли? Имеет все права. Простит ли? Как дочь герцога не держит обид. Думает ли о нас, это мне хотелось бы знать.
Крыльцо, лестница и гостиная уже украшены к Рождеству. Свежий запах хвои вместе с яркой зеленью все преображает, смягчая строгость герцогской гостиной.
_________________

- Леди Вер, вы очень добры, - Реджина поблагодарила пожилую леди за пожелания счастья молодой паре и вновь улыбнулась сияющей от счастья Кристабель.
Ощущение было такое, будто только что объявили о помолвке ее собственной дочери. Недалек тот час, когда Сесилия определится с выбором и тогда... А вот о том, что будет после, вдове вовсе не хотелось думать. Покосившись на стоящего в пол оборота Бентинка, Реджина тяжело вздохнула и закусила губу...


Появление лорда Эпшоу избавило вдову от необходимости еще больше погружаться в не самые приятные размышления ,герцогиня вздохнула с облегчением и позволила мужчине проводить себя в круг танцующих пар.

Во время танца Реджина все время выискивала на лице виконта признаки осуждения, но мужчина искренне улыбался и , похоже получал истинное удовольствие от ритмичного танца, потому вдова отбросила посторонние мысли и сосредоточилась на партнере.
Подмигивание виконта и его недвусмысленный жест смутил Реджину. Поразительно, но даже невинные комплименты обаятельного молодого человека неизменно вгоняли ее в краску. Теперь вдова лучше понимала вереницу глупеньких девиц и умудренных опытом дам, шедших на любые уловки, лишь бы привлечь его внимание.

Опустив глаза, Реджина закусила губу, чтобы вновь не улыбнуться, ноги машинально выполнили очередную фигуру и когда герцогиня подняла голову ...встретилась взглядом с бароном Мальтреверсом.

Слова, оставшиеся без ответа, на балконе вновь всплыли в памяти. Пришлось приложить титанические усилия лишь бы не сбежать, бросив партнера прямо посреди зала и забиться в какой-нибудь угол, где ее никто не найдет. А что это даст? Можно сбежать от него, но разве от себя сбежишь.
Единственное , что сейчас действительно не помешает сделать - это взять себя в руки и танцевать, танцевать, будто ее партнер кто-то совершенно чужой, без лица и имени... Заставить себя не вдыхать так жадно знакомый дурманящий запах.
К герцогине Манчестер вернулось самообладание и на губах мелькнула вымученная улыбка.

На балу
Сжимаю ладошку леди Анны, моей пары, поклоны друг другу. Озорной напев духовых, и мы пускаемся в пляс. Рил задавал ритм, зажигательный, быстрый, горячивший кровь. Под тяжелыми юбками леди мелькали стройные ножки в изящных туфельках. Легкомысленный, ни к чему не обязывающий танец. Не сейчас, когда в смене фигур герцогиня оказывается так близко, пусть мы и расходимся наперерез друг другу. Справляться долго с таким желанием вряд ли удастся.

Герцогиня ничем не выдает эмоции, если таковые и есть. Ничем, кроме взгляда. Такого же, как когда она сама была готова коснуться меня на балконе. Львица, - усмехаюсь, - так сопротивляться самой себе. Быстрая смена фигур не позволяет обмениваться репликами, только любоваться тем, с какой легкостью она держится в танце.
Бал заканчивается, как и вымученное напряжение между нами. Заканчивается, оставив меня с мыслью, что я не коснусь ее сегодня. Поцелуй руки на прощание вновь не касается шелка ее перчатки, но пальцы тягучим медленным движением ласкают ладонь герцогини, пока я, будто случайно забыв выпустить ее руку из своей, пару лишних мгновений красноречиво восхищаюсь блистательно прошедшим вечером и выражаю радость в связи с объявлением о союзе виконта Рейвенсберга и леди Кристабель. Вижу по ее глазам, что она готова выдернуть ладонь из моей руки. Вздрагиваю, осознав, что не отпустил руку герцогини. Взгляд леди Реджины становится еще более колючим, отчего я с трудом заставляю себя подавить усмешку.
- Мои извинения, ваша светлость. Прием был незабываемым.
Завтра нас распнут, но что за дело нам обоим.

Норфолк-хаус
Первым слоем ложится основа, что называют, "намочить холст". Черный всегда не только черный. В нем и красная медь, и рассыпчатая, разведенная охра. Масло льнет к холсту неровными мазками, заполняя его темнотой зимней ночи.
Оклик брата возвращает к реальности. Быстро закрываю картину тканью. Пару мгновений разглядываю старшего. Невероятно, к маркизу Хертфорд вернулось беспокойство во взгляде и даже некая живость черт.
- Не самый удачный вечер для Норфолков, не так ли? - тряпкой стираю пятна краски с пальцев.
Старший только пожимает плечами, усаживаясь в кресло напротив меня.
- Мама разрешила бы тебе срезать бургундские розы в оранжерее, - кто бы мог подумать, что из равнодушного ко всему брата можно за пару дней сделать безутешного страдальца.
Отрицательно качает головой. Чертов упрямец. Бросаю тряпку рядом с кистями.
- Тогда едем к леди Фебе? Еще вчера она звала нас украшать дом омелой и гирляндами плюща.
Большую часть работы, конечно, сделают слуги, но в украшении дома к Рождеству нельзя не поучаствовать.
Генри только снова качает головой. Судя по всему, собирается страдать в скучных гостиных во имя долга. Что ж, ухмыляюсь, пожалуй, стоит и мне осквернить пару почтенных домов своей визиткой.
Поразмышляв над этим еще минуту, набрасываю на листе эскиз не законченной картины: оборки летящего платья, жесткие кости корсета, безупречная осанка и горделиво поднятая голова - леди в платье у кованой балюстрады балкона. Сворачиваю лист с рисунком тушью, карминно-красные розы. Отбросив темно-зеленую визитку без надписей, оставляю свою с вензелем Норфолков. Кто может обвинить меня в выборе? Верно, никто.

Чуть более получаса спустя оставляю свою визитку в холле дома герцогини Манчестер с вопросом, принимает ли ее светлость.
_________________

Музыканты доигрывают, пары расходятся, смеясь.
Свет, тепло, любовь.
Атмосфера чуда. Ожидания.
Завершив танец, Уилл кланяется, целует руку Реджины и очень тихо говорит:
- Я сам воин, миледи. И если встречаю воительницу под стать себе - остановить меня может только Бог. Или она сама.
Выпрямляясь, молодой человек пристально смотрит в неспокойные голубые глаза:
- Один ваш знак, миледи. Только знак. И я приду и буду лежать у ваших ног. Смешить вас. Радовать. Возможно, я решу остаться там навеки.
Еще один поцелуй - одними глазами, как там, в зимнем саду.
Виконт прощается и уходит, веря и в то же время не веря тому, что только что сказал...
Разве так приходит любовь? Так мучительно? Как лезвие ножа, вонзавшееся в его плоть год тому назад?

На улице, перед тем, как сесть в карету, долго вдыхает морозный воздух. Потом ловит на руку снежинки и смотрит, как они исчезают от тепла.
Скоро Рождество.
И потому все неприятности вдруг кажутся мелкими, а приятности - большими и прекрасными...
_________________

Утро

Онория проснулась довольно поздно. Вчера она никак не могла заснуть взбудораженная переменами, которые ждали её в ближайшем будущем, и поцелуем, который маркиз украл в оранжерее. Нет,все же именно поцелуем и переменами, если таковые все же будут. Маркиз так и не просил её руки, быть может, после этого поцелуя и не посчитает нужным попросить, ведь Онория позволила себя скомпрометировать и это недостойно. Она приподнялась на кровати и прижала руки к пылающим щекам. Несколько лет Онория считала, что будет женой маркиза Линдси, но никогда он не повергал её чувства в такое смятение, как маркиз Хертфорд за один лишь вечер. Было в этом что-то неправильное и крайне волнующее.

Анна появилась словно ниоткуда и принялась помогать госпоже с утренним нарядом. Горничная была молчалива, то и дело отводила взгляд, словно предрекая непростой разговор, который ждёт её леди вскоре. Наконец, Онория была готова спуститься в столовую и встретится с вдовствующей герцогиней лицом к лицу. Бабушка пожурит её, но довольно быстро отойдёт, как бывало всегда.

Вдовствующая герцогиня ждала её в малой гостиной, как и всегда безупречно выглядящая в уместном платье, с идеальной осанкой. С улыбкой Онория опустилась в глубоком поклоне. Она была права вчера, когда говорила Его Сиятельству о возможной каре - её бабушка запросто готова сразится с любым, кто бы ни пытался обидеть её внуков.
- Ваша Светлость, доброе утро, вы хотели видеть меня? - Онория смущенно опустила глаза, мысленно готовясь к разговору о том, что позволено дочери герцога, а что всё-таки нет.
- Что ты натворила я буду готова узнать позднее, - Тон бабушки был мягким, даже заботливым, - как и том почему ты утаила от меня, что Линдси смеет передавать тебе записки... Нам придется принять его и выслушать, этот наглец, - бабушка постучала пальцем по скомканной записке, которую Онория позабыла выкинуть после театрального представления. Так вот почему Анна так старательно прятала глаза. А леди Онория уже хотела забрать её с собой после замужества...

- Ваша светлость, леди Онория, Его Сиятельство маркиз Линдси просит вас о встрече.
Бабушка махнула рукой, и маркиза впустили в комнату. Обе леди недоуменно смотрели на джентльмена, если таковым его можно называть. Линдси растеряно взирал на них, явно ожидая более теплого приёма.
- Полагаю, вы пришли в надежде услышать наши поздравления в связи с вашим браком, милорд? - Всё же нарушила затянувшееся молчание Онория.
- Никакого брака, я свободен и всё ещё горю желанием просить вашей руки, - Ричард, словно герой бульварного листка, попытался упасть на колени, но, заметив презрительный взгляд Онории, остановился.
- Полагаю, тогда мы должны выразить свои поздравления вашей несостоявшейся жене, я лично напишу их, - в голосе бабушки чувствовалось нетерпение, - давайте покончим с этим, маркиз, зачем вы явились?
- Ваша светлость, я стал жертвой обстоятельств и коварных людей, которые разрушили союз любящих сердец...
- К делу, маркиз, я и так потратила на вас больше времени, чем вы того заслуживаете. - Отмахнулась от любезностей бабушка.
- Онория, это все ваши родители, их коварство разлучило нас, - Ричард решил всё же говорить с ней, словно Онория не разделяла чувств бабушки. Господи, как она могла даже подумать о том, чтобы стать его женой? Онория недоуменно посмотрела на Линдси и наконец бросила холодное:
- Извольте объясниться.
- Ваша мать... Она узнала, что мы с Анной имели непродолжительную связь...
- Для вас моя мать - леди Эксетер и никак иначе, - перебила его Онория, - меня не интересуют ваши оправдания, маркиз
- Но ваш... Герцог приказал вашим слугам связать меня и отправить в Гретну с Анной и тысячей фунтов в придачу - надменный взгляд Онория был совсем не той реакцией, которую ждал незадачливый ухажер, - а ваша... леди Эксетер была крайне возмущена и говорила, что дешевле было бы меня убить...
- Вам стоило взять деньги, маркиз, не смейте больше появляться здесь. - Онория отвернулась к окну, давая понять, что разговор окончен.
- Все ваши слова будут лишь глупыми придумками брошенного жениха, Линдси, - тон бабушки был крайне деловым и раздраженным, - если вы немедля уедите, я не расскажу о вашем визите внуку и сыну. А теперь - вон!
Дверь за Линдси захлопнулась, Онория обернулась к бабушке, которая так же, как и она, пыталась подавить смех. Наконец, вдовствующая герцогиня рассмеялась и признала:
- Я всё же должна согласиться с невесткой, на этот раз она проявила больше прозорливости, нежели Траэрн.


- Ваша светлость, леди Онория, её светлость герцогиня Норфолк и его сиятельство маркиз Хертфорд.
Онория присела в почтительном реверансе перед матерью маркиза, затем подняла глаза и смущенно улыбнулась его сиятельству. О чём он думает? Считает ли что теперь их брак - это единственный выход? Не важно, она дочь герцога Эксетер и не смеет опускать голову. Как и обычно легкая улыбка и идеальная осанка. Онория нервно сжала ладони в кулачки, потом словно опомнившись, разгладила складки платья. Бабушка и её светлость разговаривали о каких-то общим знакомых, и Онория обратилась к маркизу:
- Прекрасная погода, Ваше Сиятельство, - лукаво улыбнувшись, продолжила, - почти так же великолепна как позавчера. - Глупые банальные, но правильные фразы. Именно их ждут от идеальной леди, и другие чуть более личные - я люблю тюльпаны, особенно среди зимы. Спасибо вам, милорд.

ночью

Взгляд вдовы вновь потеплел. Такие слова дорогого стоят и если бы они были произнесены лет восемь назад, она не раздумывая ответила бы на них по-другому. Сейчас для нее уже слишком поздно.
- Вы замечательный человек, лорд Эпшоу и дамы, окружающие вас, очень тонко чувствуют это. Я не сомневаюсь, очень скоро вы встретите свою воительницу и она ответит на ваш порыв, - почтительно склонив голову, Реджина неспешно убрала руку.

- Милорд, боюсь я недостойна таких светлых, искренних чувств. - слова даются нелегко, застревая в горле - отказывать всегда непросто, почти так же больно, как слышать отказ, но давать напрасные надежды, играя на чужих чувствах жестоко, а жестокой Реджина не была никогда. Упрямой, гордой, высокомерной и порой циничной, но не жестокой. - Если предложение дружбы не оскорбит вас, я бы очень хотела стать вашим преданным другом. Простите, если это глупо звучит. Во всяком случае я благодарна вам за оказанное в эти дни внимание и за наше общение. С вами было невероятно легко, будто мы знакомы тысячу лет.

Распрощавшись с мужчиной, Реджина проводила взглядом удаляющуюся фигуру, грустно улыбнулась и мысленно пожелала виконту счастья. Он заслуживает его как никто другой.

Гости начали разъезжаться и Реджина улыбнулась, заметив на лице Сесилии откровенное облегчение. Девочка устала, день оказался невероятно длинным и хлопотным.

Тепло попрощавшись с гецогиней Норфолк, Реджина любезно ответила на вежливую реплику Лорда Хертфорда и повернулась к его младшему брату. Короткий обмен ничего не значащими фразами показался бесконечным, а весьма откровенные ласкающие движения пальцев барона на внутренней стороне ее ладони заставили сжать зубы, чтобы не отдернуть руку и по - детски спрятать ее за спину. Секунды, складываются в минуты, тянутся бесконечно долго. Горло перехватывает от греховной мысли опустить вторую ладонь на склоненную над ее рукой голову барона и запустить пальцы в темные волосы.
Преступно быть таким, абсолютно невыносимым и дьявольски привлекательным. От таких как он нужно бежать без оглядки, из последних сил, преодолевая предательскую слабость...

- Вы крайне добры, милорд, - холодное безразличие удачно скрыло волнение и Реджина, наконец убрала руку, с трудом подавив вздох облегчения. - Доброй ночи.
Выжидающий взгляд Бентинка обжег ледяным презрением и вдова повернулась к очередному гостю...


Утром
Это было первое утро, когда леди Реджина не спустилась к завтраку. Кузины дважды справлялись о самочувствии герцогини, на что невозмутимая Фанни отвечала, что Ее светлость отдыхает, и просила ее не беспокоить.
Когда Реджина, наконец, выглянула из-под одеяла, Фанни довольно бесцеремонно отправила ее принимать ванну, а после сделала расслабляющий массаж, совместив его с лекцией о вреде «кофе на ночь». Естественно, Реджина не стала посвящать прислугу в истинные причины своей бессонницы. Более того, старалась вообще об этом не думать. Хоть и получалось плохо.
Сегодня герцогиня выбрала более чем скромный наряд из кремового муслина и с уложенными в простой узел волосами больше походила на своих молодых подопечных, чем на хозяйку дома.
Дальнейший распорядок мало отличался от привычного : верховая прогулка в парке, приятно проведенное время за игрой с Уильямом и младшими кузинами, ланч , в ходе которого с лихвой был компенсирован пропущенный завтрак и просмотрена светская колонка в Таймс. Бентинк, как и обещал, позаботился о своевременном размещении объявления о помолвке леди Бентинк и лорда Рейвенсберга,
Проспать утренний поединок с мистером Броуди сродни преступлению, но на серебряном подносе в руках дворецкого возвышалась приличная горка визиток и сообщить визитерам о том, что герцогиня Манчестер не принимает, после вчерашнего бала и объявления о помолвке не представлялось возможным. Разочарованный вздох заеден ложечкой шедеврального десерта Гвидо, от которого герцогиня не в состоянии отказаться, и запит глотком любимого кофе.
После ланча почтить своим присутствием ее скромное жилище решила добрая дюжина визитеров, и герцогине пришлось стоически удерживать вежливую улыбку на лице на протяжении более двух часов, пока щеки не заболели от усердия.
Когда появился виконт Рейвенсберг, герцогиня уделила будущему зятю должное внимание, с легким сердцем поручила его заботам кузин под недремлющим взором порой излишне бдительной Фанни, а сама удалилась в кабинет с просьбой беспокоить ее только в крайнем случае.
После обеда в доме воцарится настоящий хаос. Слугам отданы необходимые распоряжения – через два дня они уезжают в Хантингдоншир , чтобы провести Рождество в семейном кругу.
Опять пошел снег.
Реджина долго наблюдала за кружащими в такт легким порывам ветра снежинками, а когда сие занятие приелось, уселась в кресло, поджав под себя ноги , удобно откинулась на спинку и разложила на коленях расчетную книгу. Взгляд вновь и вновь возвращался к стройным колонкам цифр, но сосредоточиться на бухгалтерии никак не удавалось.


- Миледи, цветы от лорда Мальтреверса. – она не слышала стука и не заметила, как тихо вошел дворецкий.
Упрямо не отрываясь от внезапно поплывшей перед глазами страницы, кивнула в сторону стола.
Послышалось легкое шуршание и сердце замерло, пропустив как минимум три удара.
- Прошу прощения, Ваша Светлость, Его Милость барон Мальтреверс интересовался, сможете ли вы его принять.
После короткой внутренней борьбы, Реджина все-таки кивнула дворецкому со словами:
- Я приму его в кабинете. Добкинс, распорядитесь, чтобы нам принесли кофе и пирожных.

Карета с гербом Линдси, отъезжающая от дома Эксетеров, не остается не замеченной, потому в гостиную я вхожу с вновь проснувшимся желанием кого-нибудь придушить. Почему меня не покидает ощущение, что весь мир хочет отнять у меня женщину (леди, тут же мысленно исправляю себя), которую я уже считаю своей?
Безупречный реверанс леди Онории и искренняя улыбка герцогини Норфолк. Леди Онория поднимает глаза, и ее улыбка вместе с ушедшим выражением холодности в глазах оказываются тем, к чему я не готов.
- Счастье видеть вас, леди Онория, - вместо нужного "рад", вдовствующая герцогиня милостиво решает не заметить, увлеченная разговором с моей матерью.

Мне же стоит усилия отвести взгляд от судорожно сжатых пальцев девушки, как и перестать думать о том, как складки этого платья сжала бы моя ладонь. Черт, может, отец прав, и все шотландские женщины - колдуньи? Даже если они "немного шотландки" или "практически целиком". Мысль и та живость, с которой леди Онория говорила об этом за ужином едва не вызывают улыбку. Но если эту я успеваю скрыть, то следующую уже нет.

- Ужасная погода, леди Онория, - отвечаю, скривившись, но боюсь, веселье во взгляде не дает солгать, - такая же отвратительная, как и позавчера, - когда вы стояли под снегом, были невыносимо красивы и Кавендиш смел на вас смотреть.
Ее следующие слова заставляют вновь поднять голову. Так вот, почему только годы выдержки помогли Альфреду не измениться в лице, когда он услышал про тюльпаны.
- Рад, если вам они угодили, миледи.
Вспоминаю о том, что мне нужно вернуть леди Онории бальную карточку, ее вещь.
Слышу голос матери:
- Ваша Светлость, орхидеи мильтонии никак не приживутся в нашем саду в Эранделе, - в голосе матушки неподдельное огорчение, - быть может, все дело в обрезке или в температурах, - или в том, что я забываю о поручении матушки следить за теми слугами, которые занимаются садом. - Если бы вы могли показать мне, я была бы безмерно благодарна, мне так давно хотелось вырастить у себя мильтонии.
Взгляд вдовствующей герцогини на мгновение переходит от матушки ко мне, оценивающий, пристальный.
И время замирает. Скулы леди Онории покрываются краской румянца, я уже готов услышать то, как девушка найдет причину присоединиться к матушке и вдовствующей герцогине или с мудростью и умением леди Онории с достоинством все обходить, чему я не раз был свидетелем, еще какой-нибудь повод, чтобы не оставаться со мной наедине.
_________________

Тепло руки на её плече исчезло, оставив томительное воспоминание и страх... Она подняла глаза на виконта. ища быть может ответа... Опущенные ресницы заперли пойманную нежность и обещание в тайнике её сердца. Никакого принуждения...

Фредерик Уильям Бентинк, виконт Чиренчестер, граф Вудсток поднялся снова и встал перед дочерью.
- Я не буду говорить о недопустимом поведении и, как следствие, результате оного. Если вы откажете виконту, я просто не стану объявлять о помолвке. - Он прошёлся по кабинету и подошёл к окну, за которым в ночной тиши продолжал тихо падать снег. - Принуждать не буду. Решать только вам. - Кристабель посмотрела на прямую спину, проблеск седины в волосах, ему было немногим больше сорока. - Отец... - Встав, она подошла к нему и, как в детстве, вложила ладонь в его руку, прислонив голову к его плечу.
- Простите меня, отец, я не оправдала вашего доверия... - Слова давались непросто, тяжело сознавать, как она подвела бы отца и семью, разразись скандал связанный с её именем. И сейчас, в галерее тоже...
Он неловко погладил её по волосам.
- Я... Все мы подчас совершаем поступки, о которых приходится сожалеть. - О своём недавнем, в этом же кабинете, он помнил слишком хорошо, о разговоре с Реджиной, с герцогиней. - Об одном я никогда не пожалел, о твоей маме и о вас, моих славных малышках. Ты очень похожа на неё. Знаешь, почему мы назвали тебя Кристабель?
- Мама говорила, я же родилась на Рождество...
Он снова взял её за плечи и развернул к себе, потом поцеловал в лоб
- Я благословляю тебя за нас двоих, Малиновка. - Крис на минутку прижалась к отцу, расслабившись наконец и едва сдерживая поток слёз, готовых вот-вот пролиться. Она столько времени сдерживалась... Но, совсем по-детски шмыгнув носом, Крис собралась с силами и уже сияюще улыбнулась:
- Спасибо вам, Daddy!

- Ваша Светлость, - обращение с титулом к женщине, которая носит мою метку на шее, что может быть интереснее, и более нелепым. - Благодарю за то, что согласились принять меня.
Она выглядит немного уставшей и совсем домашней. Не той грозной герцогиней, которую видел вчера свет. Улыбаюсь, но стоит только бросить ей вызов, как, боюсь, львица вновь попытается расцарапать мне лицо.

Должно быть, сам дьявол шепчет на ухо герцогине, как сводить мужчин с ума еще сильнее. Юная и хрупкая, и такая беззащитная, что это сбивает с толку. Как и то, как треклятый муслин обтягивает ее грудь.
Бросаю взгляд на кофе с пирожными и на закрытую расчетную книгу рядом.
- Говорят, кофе - бодрящий напиток. Разве леди не слишком хрупкие, чтобы его пить? Как и для того, чтобы самим вести дела. Кто вы, герцогиня Манчестер? И что вы прячете от всех нас за образом добродетельной дуэньи? Как джентльмен я встревожен, - в моем голосе неподдельный страх.
_________________