Калейдоскоп историй

Дуняша:

- Руку зашибла, - отозвалась Дуня, подняла глаза...
И как-то позабыла о боли, благо ударилась в общем-то несильно. В темноте, освещенный лишь неровным мерцанием фонаря, Вася показался ей еще красивее. И смотрела на Дуняшу так, будто и правда обеспокоился за нее, а не раздосадовался, что некстати она тут весь настрой испортила.
Сухие соломинки кололи ладони, было тихо-тихо. Дуня робко позвала:
- Вася...
И посмотрела ему в глаза. Может, догадается, что не руку сейчас врачевать надо, а сердечко девичье.

...

Дмитрий Извицкий:

Дмитрий гнал лошадь к дому Зимницких. А вот и раздвоенная береза! Он свернул направо от приметного дерева и вскоре показался классический жемчужно-белый особняк с колоннами, очень изысканный. "Так вот почему он зовется Царевна-Лебедь!" - понял Дмитрий, когда лошадь послушно остановилась у флигеля.
Дмитрий спрыгнул и помог княжне сойти с саней, придерживая ее за талию. Со стороны выглядело потешно: дама в фижмах и юный кавалер! Впрочем, в доме сейчас разве что слуги были -господа то в отъезде, в гостях! Святки!
Решено было зайти с чёрного хода: " Так надёжнее - если няне попадёмся, меня ждёт настоящая гроза", - шепнула Евпраксия и повела Дмитрия в дом.
Стараясь не скрипеть половицами, они пробрались в дом. Отряхнули снег с шуб, скинули обувь и прошли, посмеиваясь, на кухню, а оттуда на второй этаж - в одну из комнат для гостей.
Дмитрий огляделся- комната была уютной, светлой и теплой.
- Сейчас бы чаю еще, чтобы согреться, -сказал он, улыбаясь. - Да только лучше, чтобы слуги нас не видели. Не найдется ли у вас мужской одежды в доме? Так хочется переодеться, мочи нет в платье бегать!

...

Княжна Гелла Тёмная:

Гелла побледнела, глядя на "стонущего" Орлова. Она почувствовала себя виноватой передним. Девушка извиняющимся взглядом по смотрела на мужчину. Ох до чего довела их её шалость!
- Вам сильно больно? - взволновано спросила она, ощупывая лоб Всеволода Ивановича, снимая рукавицу с руки. А как прикоснулась к ней рука Орлова, будто огнем обдало. Сердце сердце в груди подпрыгнула и встрепенулось. Невыносимо жарко и душно стала в шубке. Гелла расстегнула ворот, чтобы дышать стала легче. - Ненароком оговорилась я... Да Всеволод Евгеньевич - наш учитель танцев... Милый старичок, но порой таких солдафоном становиться, когда у нас что-то не получается на занятии...

Как волнительно было чувствовать, как под её рукой бьется его сердце. Такое сильное и храброе... И никаким другим оно не могло быть у человека, который столько много стран и земель поведал. И столько опасностей, по мнению княжны, на свою пути по встречалось, от которых сердце милого Всеволода Ивановича только закалялась...
- Ваше сердце, - прошептала Гелла, потупив взор. - Право я не хочу, чтобы оно остановилось... А оно непременно остановиться, если Вы будете лежать на холодном снегу... Или же Вы простудитесь и сильно заболеете - с сожалением добавила она, думая, что чудесному мигу подходит конец. - Тогда чай с малиной и медом Вам не помогут. А мне бы не хотелось, чтобы Вы дурно вспоминали обо мне, когда будете снова плавать по морям... - упавшим голосом еле слышно сказала она
От осознания того, что им придется расстаться становилось больно на душе. Гелла буквально физически ощущала эту боль.
"Так оно и будет. Святки закончатся. Гости разъедутся", - мрачно думала княжна.

...

Евпраксия Зимницкая:

- Найдётся, - в своём доме Евпраксия мгновенно превратилась в хозяйку, привыкшую к тому, что все желания по движению брови исполняются. - Кузен Алексей в прошлом году гостил, роста вы с ним, кажется, одного. Сейчас принесу, а пока переодеваетесь и чай будет. Заодно, - девушка загадочно сверкнула глазами, - без парика на вас посмотрю.
Оставив Дмитрия, княжна бесшумно выскользнула за дверь и вскоре вернулась со стопой, аккуратно сложенной и слабо пахнущей чем-то приятно-травяным, мужской одежды.
- Облачайтесь, а я прогуляюсь за чаем, - улыбнулась Евпраксия. - Мед, сахар, варенье - что класть?

...

Александр Аминов:

Сжимая под мышкой чучело фазана, которого Софья велела считать гусем, Александр не отрывая горящего взгляда смотрел как княжна, зараженная всеобщим безудержным весельем танцует в центре круга. Как звенят на ее запястьях звонкие браслеты, как сверкаю темные глаза, как пламенеют алые, точно гроздья рябины - губы. И когда же успела она, из вполне себе заурядной, покладистой девчонки вырасти в такую удивительную, полную скрытого огня красавицу? Перед глазами Александра, проносились сцены из далекой беззаботной юности, где Софьи оказалось неожиданно много. Он с обескураживающей ясностью вспомнил, что отчего-то всегда старался оказаться к ней поближе, ощущая странное умиротворение когда малышка находилась рядом. Их разница в возрасте была слишком значительна, и по сути, они всегда существовали в разных вселенных. Но вместе с тем, воспоминания о ней были невыразимо яркими, несущими понимание того, что в этой жизни на самом деле главное.

Александр не стал гадать почему так случилось. Возможно Софья была предназначена ему судьбой. А возможно он сам давным давно сделал свой выбор и просто не понимал этого до сих пор. Как бы там не было, но время для поисков ответов было не подходящее, вдруг средь куражащейся толпы раздался пронзительный поросячий визг, а следом и крики, чтобы ловили по традиции краденного поросенка.



На удачу, юркое, поросячье отродье ловко лавирую меж растерявшихся дворян, неслось прямо на Александра. Не долго думая, мужчина кинул в ближайший сугроб опостылевшего гуся-куропатку и растянув в стороны точно плащ края шкуры прыгнул на порося. Почти поймал. Проворная скотинка все же как то извернулась и рванула прочь, но то что не удалось Аминову, получилось у задыхающейся от хохота Софьи. каким-то непостижимым образом, она изловила поросенка и прижав его к груди повалилась рядом с полковником.
- Замерз, бедняга, испугался. - Ворковала она над упитанной розовой тушкой, в то время как Александр, ну чисто как влюбленный идиот представлял, что вот так же она будет ворковать над их первенцем.
- А выходите за меня замуж, Софья Семеновна?! - Пойдя на поводу собственных фантазий внезапно выпалил он, и ужасно испугался, что поторопился и княжна ему откажет.

...

Дмитрий Извицкий:

- Надеюсь, ваш кузен не станет учинять мне иск. Но ..деваться некуда, несите!
Она вернулась быстро со стопкой аккуратно сложенной одежды.

- Повзольте попросить вас остаться, - улыбнулся Дмитрий. -Мне без вас не справиться с крючками и лентами на платье.
Он стянул с головы надоевший парик и виновато развел руками.
- Сами видите, Евпраксия Всеволодовна, без вас никак!

...

Всеволод Иванович Орлов:

- Я знаю... - шепотом ведал тайну Влад. - Я знаю, один чудодейственный способ как боль эту исцелить... Но чтоб подействовал он - Ваша помощь нужна... - все тише и тише говорил он, вынуждая княжну поддаться ближе. - Он... нужно... - едва слышно слова Орлова стало и девица придвинулась к его лицу, дабы расслышать лучше. Заглянул в ее волшебные очи да нежно накрыл губы ее своими губами, надеясь что не оттолкнет его красавица. Хотел он ей выбор дать отпрянуть если не разделяет Гелла Семёновна чувств его, но руки Орлова сами крепко обвились вокруг талии осиной, прижимая девицу крепко к мужскому телу, а едва приоткрылись губы ее - язык с нарастающей страстью изучал шелковые глубины ее рта. Никогда таким Всеволод не был - рассудительный, серьезный мужчина - вдруг совсем потерял рассудок рядом с этой милой девушкой и никак не мог совладать с собой.
- Гелла... - шептал он целуя ее снова и снова и наплевать ему было на то, увидит ли кто-либо их или нет.

...

Василий Павлович Бухарин:

- Дунь, о чём ты думаешь?
- Вась, о чём и ты.
- Ох, какие пошлые у тебя мечты! © Сектор газа


Руку значит. А смотрит так, что не о ушибах совсем думается, а о теле девичьем и устах сладких.

- Надеюсь жалеть ты об этом потом не станешь, Дуня.

Подхватил Василий девицу на руки и отнёс туда, где сена побольше, чтоб ей мягче было.
Ярко вспыхнула страсть. Обожгла огнём губы, оставила горящие метки на телах. Горячо и сладко, так что не хочется выпускать озорную соблазнительницу из объятий.

Ночь уже опустилась, а они всё ещё лежали обнявшись в сене и лениво целовались, укрывшись всеми своими одеждами.

- Дунь, ты чьих будешь?

...

Евпраксия Зимницкая:

- Очень приятно ощущать себя незаменимой, - улыбнулась Евпраксия. - Стойте смирно, Дмитрий Сергеевич. Крючки - вещицы очень вредные, с характером.
Если подумать, так ничего особенного в просьбе не было: сколько раз подругам помогать приходилось. Вот только Дмитрий Сергеевич ну никак на даму не походил. Да и от того, что с подругой рядом стоит, у Евпраксии сердце не билось, как молот кузнечный, и в жар не бросало.
"Наконец-то", - княжна расстегнула последний, самый каверзный крючок, почти утонувший в скрывающей застёжку отделке, и замерла, разглядев под левой лопаткой мужчины белую полосу давнего шрама. А потом девушку словно бес под руку толкнул - княжна почти невесомо провела по отметине кончиками пальцев и чуть слышно спросила:
- Как же вас так угораздило?

...

Арсений Семёнович Тёмный:

Так бывает, что всё становится малозначительным кроме одного мига, решающего всё. Так и сейчас всё исчезло, схлынуло, превратившись в неясные образы и шум, а в центре мироздания Арсения – только Настя. Как замерла, как посмотрела, каждый нюанс в нём отдаётся, и сердце бьётся в ожидании ответа.

Господи! От этих слов всё в глазах у Арсения потемнело, и любовь к Насте стала до того болезненной, до того ясной, что захотелось вдруг сгрести Настю в охапку, унести ото всех, говорить и говорить, доказывая, как сильно она ошибается, разубедить, что забудет, что не нужна. До боли в сердце проняли его Настины слова, а она, верно, смерти его от любовной лихорадки захотела:

- Настя… Настенька… - только и мог сквозь спёртое дыхание шептать Арсений. Да за что же ему такое счастье? Да он не гордый. Если даже не за что, возьмёт этот дар небес без раздумий! - Да куда же я без тебя, ненаглядная моя, любимая? Никому не отдам! Моя ты будешь!
Расхохотался княжич и обхватил Настю за талию и давай её кружить, кружить вокруг, вертеться вокруг своей оси, пока земля вокруг тоже не закружилась, и не упали они в снег, смеясь и не разрывая взгляда. Как самое бесценное сокровище обхватил ладонями Арсений лицо любимой, смотрит и не может наглядеться. Откуда она взялась, появилась? Как будто из его мечтаний тайных воплотилась. Взгляд упал на губы, припорошенные искристыми снежинками, и он согрел их своим дыханием и жаркими поцелуями. И любовь от слияния губ только множилась, расцветая в груди буйным цветом.

...

Дмитрий Извицкий:

Он почти не дышал, пока она расстегивала зловредные крючки на корсаже платья. Ее теплое дыхание касалось спины как летний бриз. Дмитрий подумал, что еще немного, и он развернется к ней лицом, прижмется губами к ее атласной коже и поцелует так, чтобы у нее голова закружилась. Во рту стало невыносимо сухо.
Наконец все препоны для снятия платья были устранены, и в этот момент

"О чем это она?"- в первую секунду подумал Дмитрий и тут же понял - Евпраксия заметила его шрам чуть пониже лопатки.
- Так, небольшая стычка в студенческие годы. - Он поморщился, но не от боли, а просто потому, что кожу жгло от прикосновений пальцев княжны. -Продолжайте, что же вы...

...

Дуняша:

*отэто скорость событий ))*

Дуня тоже очень на это надеялась. Вроде как и не пристало девице незамужней по сеновалам валяться, но... здравый смысл улетучивался с каждым поцелуем. И одёжи на телах становилось все меньше...
А после думать Дуняша уже не могла. Только летела куда-то ввысь, горела огнем. А потом лежала на соломе истомленная. Устыдиться бы, да сил нет и хорошо так...

- Да из простых я. Дуня Савушкина. Родители - крестьяне из вольных, отец пахарь, мать вышивальщица. Темные меня к себе сенной девкой взяли за хозяйством да за барышнями приглядывать. Неужто б какая девица благовоспитанная вот так бы тебя на сеновал поманила? - усмехнулась Дуняша. - Не серчай, Вася, не умею я политесы разводить. И не думай про меня худого. Я до этой ночи никого к себе не подпускала. А что произошло... в том я каяться не собираюсь, - сверкнула глазами Дуня, невесть откуда набравшись храбрости. - А сам-то откуда такой прыткий взялся?

...

Евпраксия Зимницкая:

- Так всё уже, - Евпраксия отступила на шаг, - крючки я расстегнула, - потом слегка нахмурилась. - Снимайте лиф, - подошла теперь уже совсем вплотную, развязала ленты на талии и, вцепившись в жёсткую парчу, изо всех сил, дёрнула ткань вниз.
- Вот теперь совсем всё, - чуть-чуть прерывисто сообщила княжна и, немного отступив, закрыла глаза, на всякий случай,- мало ли... - Дальше сами справитесь, Дмитрий.

...

Княжна Гелла Тёмная:

Поняла княжна, что очень-очень ей нравится Всеволод Иванович. Сожалела она, что раньше они знакомы не были. Только лишь сегодня судьба злодейка их свела на краткий миг. Будет она часто вспоминать эти святки. Понимала Гелла тех своих подружек, шептавших страстно, о своих сердечных тайнах. С боязнью рассказывали они о тех, кто сердцу их мил. Но она им о своей тайне не расскажет, дневнику своему не поведает. В себе хранить будет, ибо так надежнее…
Пока этим мыслям Гелла придавалась, то не заметила, как в объятьях мужчины оказалась… Право всё как-то самой получилось… Естественно.. Интуитивно, чувствовала, что так и должно быть… Губы послушно открылись ему…
А как поцеловал, поняла, что окончательно пропала. Правда по началу рвануть было хотело, но затем ясно осознала, что из такого плена даже бежать не хочется. Руки сами его шею оплели.
Трепетала княжна объятьях от близости Влада. Целый шквал непонятных чувств и ощущений обрушился на неё с этим поцелуем. С головой накрыл её девятый вал. Сильнее прижалась Гелла к Орлову, ища опору в этом бушующем море страстей. Лишь бы не утонуть…Потянулось всем своим существом к Владу, как цветок стремиться к солнышку, подставляя его лучам свои лепестки…
С первым поцелуем распрощалась с детством княжна, перешагнув невидимую грань во взрослую жизнь. Мир сложнее и красочнее оказался, чем представлялось ей прежде.

- Всеволод… Иванович… - простонала она его имя между поцелуями, от которых голова шла кругом. Вспыхнула княжна и спрятала лицо на груди Орлова. – Неужто так лечатся?- спросила Гелла, чтобы прийти хоть на мгновение в себя.

...

Дмитрий Извицкий:

Платье шаром упало вниз, позволив Дмитрию выйти из него. Он потянулся к стопке принесенных Евпраксией вещей, достал простую белую рубашку и надел на себя. Брюки были слегка тесноваты, но Дмитрий все же умудрился втиснуться в них, чертыхаясь про себя. Темный сюртук в полоску был в самый раз, и Дмитрий облегченно вздохнул. Все это время он стоял спиной к княжне, а когда обернулся. то увидел, что она стоит с закрытыми глазами. На ней было платье - значит, она тоже успела переодеться, прежде чем вернуться в эту комнату.
Дмитрий медленно подошел к Евпраксии и взял ее ладони в свои руки, поднес пальцы к губам и перецеловал каждый пальчик.
-Что вы со мной делаете, княжна..-прошептал он еле слышно. - Я очарован, я околдован вами.

...