Алхимия Крови

Фалам Кнок

Я ощущала руку Гарета на своей талии, сжимая при этом в руках брошь. Ну наконец-то мы оказались снова в замке. Брошь стала горячей и я моментально разжала кулак. Но я не увидела как она приземлилась, а на ее месте рядом со мной возникла миловидная девушка, симпатичная и юная. Я удивленно смотрела на нее, а она уловив мой взгляд улыбнулась и прошептав краткое "спасибо" начала растворятся в воздухе. Что это было? Все в этом замке было очень странным, но я очень надеялась что череде этих событий пришел конец. Я обернулась чтобы убедится, что Гарет все так же находится рядом со мной.

Я лишь успела тихо прошептать его имя, и почувствовала как он крепко прижимает меня к себе и нежно прикасается к губам. Этот поцелуй был волнительным, требовательным и обещающим дальнейшие незабываемые ласки. Я действительно почувствовала его желание и не смогла сдержать стон рвущийся из моих уст. Он отстранился от меня, а мне хотелось большего, намного большего

-Ммм, заманчивое предложение - я лукаво ему улыбнулась уже вырисовывая картинки нашего отдыха - А может сделаем все наоборот?
Подтянувшись к его губам я нежно провела по ним языком, отстранилась и взяв его руку потянула к выходу.
- Не хочу больше ждать и упускать такой шанс - я посмотрела на него через плечо - Вдруг нашу трапезу снова захотят прервать?
_________________

_________________

Экспресс в никуда

Ничего не оставалось, кроме как, стиснув зубы, проверить на практике известное всем "если идешь через ад - не останавливайся". Пробираясь за Флораном по вагонам мчащегося в неизвестность поезда, Дениз думала о том, как же справедливо еще одно высказывание, что нет ничего хуже, чем бороться с наваждениями в одиночку.
Но все наваждения не имели значения, если рядом был он - Флоран.
И как иначе она могла бы узнать это, если бы судьба не подкинула такие испытания?
Значит, она будет благодарить судьбу за все невообразимые события потому, что именно они позволили узнать этого невероятного мужчину. Единственного для нее.


Отель "Фалам Кнок"

...Оглушительный скрежет разрушающихся вагонов и бешеный перестук колес внезапно смолкли.
Переход от шума и тряски несущегося к верной гибели поезда к абсолютной тишине и неподвижности был резким, ошеломляющим.
Дениз втянула воздух сквозь стиснутые зубы и успела почувствовать одну свою руку в руке Флорантена, а в пальцах второй сжать карманные часы.
И утратила ощущение своего тела, времени и пространства, словно ее разобрали на атомы и поместили в вакуум.
...А в следующее мгновение Дениз очнулась... в холле отеля "Фалам Кнок".
Словно совершила головокружительный прыжок в реальность из другой жизни, из сна. Но в эту реальность все еще не верилось, ведь она показала, насколько может быть обманчива. Скорее поверишь иллюзиям, чем действительности, которая подвела, оказавшись вовсе не тем, чем должна быть.
- Флоран... - сорвалось с губ.
Не то позвала, не то попробовала на вкус ставшее бесценным имя. И это имя единственное, чему она готова поверить безоговорочно. А тот, кому имя принадлежало, стоял рядом.
Дениз успела лишь взглянуть на него, как ее внимание словно кто-то переключил, веля отвлечься на иное. На то, что она держала в руке - старинные карманные часы, являвшиеся прямым свидетельством, что кошмарный экспресс в никуда не привиделся.
Дениз подняла руку, держа часы на дрожащей от волнения ладони. Легкая пелена курящейся невесомой дымкой стала просачиваться сквозь серебряный корпус, окутывая его и поднимаясь вверх. Полупрозрачная дымка постепенно превращалась в призрачный силуэт, принимавший четкие очертания фигуры стройного мужчины, одетого в старинную одежду. Стали различимы благородные черты лица и легкая улыбка, блуждающая на красивых губах в обрамлении аккуратной бородки.
Перед тем как видение растаяло в воздухе, Дениз готова была поклясться, что призрачный гость послал ей воздушный поцелуй и отсалютовал прощальным жестом. А рядом с фигурой мужчины будто бы присутствовала еще одна, изящная женская, и кажется именно на нее смотрел сейчас в изумлении Флорантен.
Едва призрак мужчины исчез, часы на ладони Дениз рассыпались в серебристую пыль, которая немедленно растаяла без следа, будто просочившись сквозь пальцы, и оставила после себя вполне реальное ощущение тепла, похожего на прикосновение чьей-то руки.
Не дав перевести дух, Дениз снова словно кто-то подтолкнул, заставив вспомнить, что в кармашке джинсов лежала белая шахматная фигура. Бережно извлеченная на свет, фигурка тут же начала растворяться, и по мере того, как она таяла, неподалеку возникал и становился все четче виден силуэт невысокой и грациозной женщины в длинном плаще.
Женщина поворачивала головку, будто искала кого-то. Увидела и, развернувшись, направилась куда-то, постепенно исчезая.
И от белой шахматной королевы не осталось и следа, как и от часов.
- Флорантен, - проговорила Дениз, поворачиваясь к нему. Имя любимого рассеяло последние наваждения. - Не имею понятия, как объяснить то, что с нами было, но мы вернулись из кошмара, и я знаю, что он позади и ничего подобного больше никогда не повторится. Наоборот, у меня такое чувство, будто что-то где-то исправилось, встало на места. Мы словно починили какой-то важный механизм, и он теперь будет работать без сбоев. И мне больше ничего не страшно.
Она обвила шею Флорана руками и прижалась к нему. Повернула голову и, касаясь губами его колючей щеки, сказала негромко:
- Пойдем ко мне... Я знаю, что у тебя здесь роскошный номер, но пойдем ко мне, - повторила она. - Я не могу сейчас видеть никого, кроме тебя. Хотя бы ненадолго побудем вместе, в тишине. Потом реальность все равно предъявит нам свои требования, ведь ты же помнишь, что случилось перед тем как мы угодили в кошмар? Но пока этого не произошло, ты только мой.
Она приподнялась на цыпочки и приникла губами к его губам.

Одной рукой Флорантен крепко держал Дениз, вжимая в себя, в другой держал альбом. Чтобы ничего не мешало обнимать любимую женщину, положил альбом на ближайшее кресло.
- Дениз, - тихо позвал он, - моя дорогая, кажется, все закончилось.
Он прижимал к себе любимую, сознавая в этот момент, что никакие испытания не смогли их разлучить. Он хотел поцеловать ее, но тут что-то произошло, что-то едва уловимо изменилось. Словно сквозняк пробежал через всю комнату, затронув тяжелые шторы, и ему вторил тихий шелест. Так шуршит листва, гонимая ветром по аллеям парка.
Дениз посмотрела на часы, которые сжимала в руке.

Снова послышался легкий шорох, и когда Флорантен повернул голову на звук, его глазам предстала невероятная картина. Альбом, оставленный на кресле, засветился, будто внутри зажегся светильник. Сияние прорывалось между страницами, пока весь альбом не вспыхнул ярким светом. Книга раскрылась с порывом потустороннего ветра, и сияние стало нестерпимым.
Когда к Флорантену вернулась способность видеть, альбом исчез, а в кресле сидела девушка в старинном платье, с распущенными по плечам рыжими волосами. Ее одухотворенное лицо освещала легкая улыбка, в глазах плескалось счастье, словно секунду назад произошло нечто, что навсегда изменило ее жизнь. Будто ее глаза до сих пор видят лицо любимого и слышат его признания.
Вместе с последней растворившейся в воздухе фигурой исчезло и оцепенение Флорана. Нежные руки обвились вокруг шеи, и он услышал голос, который теперь узнает среди тысячи других.

Сердце забилось в предвкушении. С горящими глазами Флорантен взял нежную руку Дениз и поднес к своим губам.
- Моя милая, у меня только одна просьба: уберем из номера все часы и забудем про этот мир, идет? Реальность сможет предъявить свои требования не раньше, чем ты забудешь и вспомнишь свое имя в моих руках, договорились?
Перед тем, как Дениз толкнула дверь в свою комнату, Флорантен задержал ее, коснувшись плеча.
- Понимаю, что это выглядит смешно, - проговорил он с улыбкой, - но это как начало новой жизни, поэтому…
И не успела девушка ахнуть, как Флорантен легко поднял ее на руки и перешагнул порог номера.
Обстановка оказалась скромнее, чем в номерах именитых гостей, но все дышало уютом, и легкий аромат духов ласкал обоняние.
_________________

Почему она так думает?! Боже! Да потому что один раз он уже ушёл. Ушёл на целых семь лет. Нашёл себе другую, десятки других. А ей оставалось лишь собирать себя по частям, склеивать сотни тысяч раз, каждый день по новой. Та Исдис, молодая и наивная, никогда не думала, что может существовать такая любовь. Болезненная. От которой одни только страдания и слёзы. От которой хочется кричать и волком выть. Эта любовь не жила в сердце или душе, как пишут великие поэты. Эта чёртова любовь врывалась в грудь и сжимала сердце мёртвой хваткой, а затем вырывала его и топтала, топтала... Каждый день та, другая Исдис, надеялась, что станет немножко легче. Но чуда не происходило. Сердце, покорёженное и равное, было возвращено в её грудь. И каждый раз, когда она закрывала глаза и видела Кестера, вновь начинало сочиться кровью. Она запретила себе вспоминать его. 
Но другая Исдис, которая училась справляться с этой адской болью, и сейчас совершала ту же ошибку, что и семь лет назад, знала, что всё напрасно. Его, этого проклятого Кестера Дугласа, не вырвать из сердце. Не стереть из памяти. Он вся была пропитана его запахом, одурманена его словами. Его голос, что бы он ей ни говорил, гипнотизировал её. Бесконечные минуты этой пытки превратились в смысл её жизни. 
Почему она так думает? Потому что второго раза ей не вынести. Она - собственница. Она ревнивая. Она - эгоистка. Кестер должен был принадлежать только ей. Думать только о ней. Смотреть и видеть только её. А иначе Исдис сойдёт с ума. 

И опять он делал с ней это. "Сладкая", сорвавшаяся с его губ, голос, тон... Он держал её, защищая от всего, проникая в сердце заново, ещё глубже. 
-Я не хочу повторения того, что было, Кестер. Ты найдёшь очередную влюблённую в тебя девчонку, а меня уже достало глотать собственные сопли.

Они вновь оказались в просторном зале Фалам Кнока. Всё было, как и прежде. А может, и нет. Исдис не успела разглядеть это помещение впервый раз. Её нога ступила на каменный пол, и в тот же самый момент что-то произошло. Что-то неуловимое. Что-то странное. Но даже этому сложно было удивляться после всего пережитого. 


Кукла лежала в маске. Как в колыбели. Доля секунды. Вдох. Моргание. Не было больше этих странных, найденных пару минут назад, предметов. Мужчина, чужой, но странно знакомый, стоял перед ними. Его лицо было покрыто шрамами, брови в недоумении сдвинуты, как будто он пытался решить какую-то задачу. Он посмотрел сначала на Исдис, потом на Кестера. Этот взгляд показался Исдис знакомым, как будто она уже видела. Она нахмурилась, пытаясь вспомнить... И вдруг поняла: он хмурится точно так же. Мужчина, кажется, тоже что-то понял. Он поклонился и отвернулся. Кажется, воздух полоснул по щеке от взмаха его плаща. Как мощные чёрнын крылья. Он уходил. Быстро и уверенно. Шаг, другой. Его ладонь вдруг коснулась плеча маленькой рыжеволосой красавицы, что появилась мгновением раньше. Девушка обернулась. Её длинные брови удивлённо поднялись, а губы приоткрылись. Мужчина заслонил её ото всех, и в ту же секунду они превратилась в туман. Исдис моргнула. Туман тоже исчез.
-Только не спейся, после всего увиденного. 
Она чувствовала, как ладонь тонула в его горячей знакомой руке. Кажется, она даже помнила каждую впадинку, каждую линию.
-Хочу всё это забыть. 
_________________

Это был долгий путь. Пожалуй, Анна и вправду была слишком человеком, если стала измерять время отличными от мира Иволах величинами. Она ждала этого момента бесконечных сто восемьдесят лет. Но не только победа была её целью. Напротив, сейчас, когда закованные ею когда-то в плен предметов души возвращались обратно, она поняла, что не испытывает восторга от того, что выиграла. Тони... Ремо... Архитектор. Тот, с кем она прошла рука об руку весь этот путь. И сейчас не хотела расставаться.
Она внимательно посмотрела на него, стоящего подле его балерины. Потом улыбнулась, глядя на призраков прошлого, которые благодарили тех, кто спас их, несмотря на угрозу их жизни. Всё было взаимосвязано. Этот круг они замкнули, даже не зная, что им придётся принять участие в Игре. Страшной, обнажающей все самые тайные пороки и страхи. Это была достойная победа, но даже если бы Анна проиграла, смирилась бы и с поражением. Потому что у неё был очень сильный противник.
Смирилась бы? Нет. Её циркачи, которых она бросилась спасать, не раздумывая, возвращались туда, где они смогут продолжать жить. А она всего лишь проводит их взглядом.
Донна, Марк, Шиан, Зверь, Лори, Натан и Блейз. Теперь у них новая жизнь. И то, к чему они привыкли - свобода.
Они растворились, а гости Фалам Кнок стали расходиться по своим номерам. Анна подошла к Тони и быстро подалась к нему, невесомо прикасаясь поцелуем к его губам.
- Ты же останешься здесь, с ней, правда? - Анна улыбнулась и подмигнула Роуз. - Не отвечай, мой великолепный Архитектор. Что бы ты ни выбрал, будешь прав.
Она сняла с шеи украшение - маленький золотой ключ, который когда-то давно забрал у испуганных людей для Девоны Ремо. Точно такой же, только серебряный, был у Тони. Бесполезная вещица, маленький сувенир на память, которая - Анна знала это - не сотрётся никогда.
Она провела пальцами по щеке Тони и поспешно отвернулась, словно если бы продолжила смотреть на него - лишилась бы сил уйти. Это не была любовь или страсть. Не те чувства, которые были привычны между мужчиной и женщиной. Тони и Анна были вместе так долго, две половинки одного целого. И пусть Архитектор думает иначе сколь угодно долго.
- Эрон... - Анна шагнула к мужчине, которому недавно подарила поцелуй. Пожалуй, если бы она была такой же безумной, как Тони, она бы тоже осталась. Но Анна не могла. Иволах звал её, она должна была вернуться в свой мир. А Эрон... должен был остаться здесь. Там, в Иволах, она станет для него смертельным ядом, который отравит его быстрее, чем он успеет сделать вдох. А здесь не сможет остаться она - не сможет стать человеком. Хоть в ней и так много от людей, она прежде всего имихе.
Этот поцелуй был с привкусом табачного дыма и виски. Анна отстранилась быстро, будто боялась передумать.
- Знаешь, даже если бы ты выбрал тогда обеих, ничего бы не изменилось. Я не смогла бы остаться. Да ты и не просил. - Она поджала губы, скрывая улыбку. - Мне нужно идти. Туда, откуда я уже, скорее всего, не вернусь. Возможно, никогда. Возможно, смогу прийти через века, когда тебя уже не будет. Этот ключ, - она показала ему изящную вещицу, - в нём одна последняя иллюзия для тебя, после которой ты просто обо мне забудешь. Ты можешь воспользоваться им. А можешь - просто оставить его на полу. Ведь жить иллюзиями - неправильно. Но тогда постарайся обо мне забыть. И просто будь счастлив.
Она оглядела своды Фалам Кнок. Место, которое покидала навсегда. Пространство здесь будет закрытым для Иволах навечно. А потом подмигнула Тони, послала воздушный поцелуй Эрону, шагнула в никуда. И растворилась.
Золотой ключ, закрыв пространство, где мог открыться портал, мягко спланировал вниз, приземляясь на ковёр и оставаясь на нём сияющим знаком её победы.
Восторга от которой Анна не чувствовала.
Она ощущала совсем другой восторг. Люди гораздо сильнее, чем они сами о себе думают.
И она это доказала своему миру. Своему великолепному сопернику. Самой себе.
И прежде всего - им самим.
_________________

Мужчина мало что замечал, направляясь в ванную комнату, отметив почему-то, корзинку с вязанием. Его матушка много времени проводила за вязанием разных вещиц для его будущих детей, не забывая о многочисленных родственниках и друзьях. Это увлечение любимой девушки отозвалось в сердце приятным теплом, словно повеяло чем-то домашним, уютным, бесконечно родным.

Но сейчас Флорантен не желал представлять Дениз на мягком диване со спицами в руках, отнюдь. В его мыслях, пока он торопился в ванную, девушка предстала первозданной Евой, бесподобной в своей наготе и искренности.

- Для такой как ты, - произнес он, расстегивая пуговицы на рубашке Дениз, - я не пожалел бы не только ребра, я отдал бы жизнь в благодарность за то, что Бог тебя создал.

Он оголил ее плечи, тут же коснувшись их губами. Не верилось, что это совершенство принадлежит ему. Он не помнил за собой никаких особенных заслуг, никогда не пытался завоевать чье-то расположение и никогда не бился за женщин. Он не расстраивался, что в списке самых желанных мужчин года никогда не попадал в призовую тройку, и любовь Дениз расценивал как незаслуженный дар, которым собирался дорожить всю жизнь.

Дениз помогла ему раздеться, и каждое ее прикосновение вызывало дрожь желания. Боже, он никогда не будет спокоен рядом с ней, эта женщина сводит его с ума!
Прохладные струи воды были неспособны унять его пыл. Он привлек к себе Дениз и замер, наслаждаясь этой нежностью. Он не знал, сколько прошло времени, как и обещал – не наблюдал часов, и потянулся за гелем. Конечно же, женский. И милая круглая мочалка в виде цветка. Он взбил пену и приблизился к девушке. Ее формы вызывали острое желание, и даже обнаженная, она дразнила и манила, будто скрывала некую тайну. Прекрасная и желанная. Его Дениз. Он медленно водил по коже мочалкой, покрывая ее мыльной пеной, но вскоре уже только его ладони блуждали по такому зовущему телу, скользили беспрепятственно, снова изучая каждый изгиб. Как же она хороша.

- Nos vies se croisent
Cœurs en phase
Sans faire de phrase
Les mêmes chagrins
Mêmes chemins
Creusés dans nos mains

Des larmes et de l'amour
Ont marqué le parcours
Aujourd'hui sans mémoire.

Флорантен увлекся, перейдя на французский. А вскоре понял, что больше не может выносить эту пытку – вода и пена были препятствием на пути к заветной цели.
Он аккуратно смыл пену и растер Дениз полотенцем, и девушка с улыбкой следила за его действиями, позволяя заботиться о себе как о маленькой девочке. Он снова подхватил ее на руки и понес в комнату. Уложил на кровать и склонился над ней.

- Ты устала, тебе надо отдохнуть, - прошептал он. – Рассказать тебе сказку?

Девушка кивнула, не сводя с него вопросительного взгляда.

- Что ж, но это необычная сказка, - Флорантен приблизился к ее губам. – Мне придется что-то показывать, чтобы тебе было понятней. Жила-была девочка, у нее были восхитительные глаза, которые видели то, что оставалось незаметно большинству, - и он по очереди поцеловал ее глаза. - Ее прелестные ушки также слышали звуки, о которых никто вокруг не догадывался, - на мочках ушей он задержался подольше, видя, какие ощущения это вызвало у Дениз.

Он выпрямился, не сводя с нее взгляда. Его глаза наполнялись туманом, дыхание изменилось, и руки легли на женскую грудь.

- Нет, я лучше продолжу с того момента, как она выросла, - прошептал он, наклоняясь. - У нее была прелестная грудь, - тихие звуки поцелуев наполнили комнату, - изумительная, - он забыл про все, лаская и массируя грудь, не в силах оторваться. – Как же ты хороша, - шептал он еле слышно.

Горячие ладони скользили по прохладной коже, жаркие губы осыпали поцелуями каждый сантиметр желанного тела, и Флорантен медленно опускался вниз.
Его ласки становились откровеннее, и Дениз тяжело дышала. Это возбуждало Флорантена еще больше, и стоны и хриплый шепот любимой были для него ориентирами. Он знал, куда направляется: хотел почувствовать аромат ее желания. Чувствительная кожа ног покрылась мурашками, когда губы Флорантена коснулись внутренней стороны бедра Дениз. Она вздрогнула, когда его язык слизнул пряный сок.

- Моя сладкая Дениз, - шептал Флорантен, закрыв глаза и упиваясь лаской. – Сегодня все только для тебя.

Когда Дениз была готова закричать, он поднялся и приблизился к ее лицу.

- Моя навсегда, - прошептал он, входя в нее.

Их движения были в одном ритме, и Флорантен пил ее дыхание, наслаждаясь единением, растворяясь в ней и поглощая ее. Покоряя и сдаваясь на ее милость. Никогда бы не подумал, что выражение «За это можно жизнь отдать» обретет для него такой глубокий смысл именно в тот момент, когда тело выгнулось, и каждая клетка наполнилась пульсирующим блаженством, разбегающимся по венам сумасшедшим наркотиком и оседающим слабостью и легкой дрожью в ногах и руках. А вскоре закричала и Дениз.
Он лег рядом, прижавшись к ней разгоряченным телом, просунув руку ей под голову, и прижав к себе.

- Спи, моя девочка, - проговорил он, едва шевеля губами от усталости - сказывалось напряжение последних часов. – Спи, отдыхай. Я буду рядом, когда ты проснешься, - и он поцеловал ее в макушку, видя, как опустились темные ресницы. За это можно жизнь отдать.
_________________

_________________

Фалам Кнок

Николь открыла глаза, не сразу понимая, где находится. А потом услышала дыхание, глубокое, ровное и… родное… Киаран…
Рука замерла в воздухе, Доре заставила себя остановиться, не прикасаясь к нему. Пусть спит. Им на все хватит времени.
Умылась и, вернувшись в комнату, осторожно присела на постель, стараясь не потревожить сон мужчины. Не могла отказать себе в удовольствии рассмотреть его, вот такого: расслабленного и удивительно близкого. Прежде и не замечала, что у него такие длинные ресницы. Они слегка вздрагивали во сне, бросая слабые тени на лицо. Так красиво. Николь едва сдержалась, чтобы не прикоснуться к ним кончиками пальцем, ощущая слабое покалывание на коже, невесомое и нежное, будто движение крыла бабочки.
А ведь раньше никогда не проводила с мужчиной целую ночь. Все, что было прежде, теперь казалось каким-то ненастоящим, наигранным и нелепым перед лицом вот этой тихой радости, что наполняла ее сердце. Николь впитывала каждое мгновенье, каждую черточку, мятый след от подушки на щеке, взлохмаченные волосы, в которые очень хотелось запустить руку.
Обязательно сделает это, когда он проснется… И еще много чего...
Будто в ответ на ее ожидания, Киаран потянулся и открыл глаза.

– Тогда не выпускай… – она улыбнулась шире, наслаждаясь тем, как стремительно темнеют его глаза.
А потом ощутила, насколько он близко. В приоткрытое окно проникал свежий утренний ветерок, и кожа покрылась мурашками. Или дело было совсем не в ветерке… в мягких, но настойчивых касаниях, отозвавшихся внутри сладким жаром…
Боль от вчерашних ушибов и потянутых мышц, еще сохранившаяся в теле, смешалась с наслаждением, острым и неукротимым. А потом их двоих как будто накрыло лавиной, обрушившейся неминуемо и внезапно, терпким пламенем, в котором хотелось сгореть без остатка. И воскреснуть, впитывая дыхание друг друга, и снова утонуть в ощущениях, превосходящих весь прежний опыт. И позволить себе то, чего не хотелось никогда раньше, ни с кем, – подарить только ему одному.


Немного позже

Они провели в Эдинбурге несколько потрясающих дней. А потом был Дублин, только на этот раз, оказавшись там, Николь не погрязла в работе, как во время предыдущего приезда. Она опять окунулась в историю, ожившую в рассказах Киарана, и ирландское прошлое заиграло новыми красками, живыми и неповторимыми. Она влюблялась все больше в этого удивительного мужчину, восхищалась его знаниями и воображением, наслаждалась певучим ирландским акцентом, когда он шептал ей о любви или рассказывал удивительные вещи, в его устах приобретающие особый колорит.
Ей действительно работалось замечательно в уюте и тишине загородного дома O’Кейнов. Хотя и приходилось то и дело прерываться на куда более увлекательные, чем писательство, дела или на общение с дружелюбными родителями Киарана, новая книга продвигалась весьма быстрыми темпами. Даже Ивонн, услышав о количестве написанных страниц за столь маленький срок, изумилась.
– Давно говорила, что тебе пора влюбиться. При встрече непременно расцелую твоего Киарана за то, что так положительно на тебя влияет. И где он только был раньше?
В ответ на заявление подруги Николь лишь усмехнулась, но тем же вечером, засыпая, прижавшись к груди мужчины, незаметно смахнула слезы, внезапно набежавшие на глаза. Она редко плакала, но сейчас не могла удержаться, слишком острым и пьяняще- сладким было ощущение счастья, наполняющее ее жизнь рядом с этим мужчиной…

Дублин. Месяц спустя

Солнце уже стояло совсем высоко, проникая в комнату шаловливыми лучиками, пляшущими по постели и по бронзовой коже лежащего рядом мужчины. Николь сладко потянулась и несколько минут лежала, рассматривая тонкую полоску кольца из белого золота с россыпью бриллиантов, которую только что Киаран надел ей на палец. Губы расползлись в улыбке. Она опять нарушила все принципы и правила, подходящие для этой ситуации: вместо того, чтобы принять серьезный вид и попросить побольше времени на раздумья, завизжала от радости, повиснув у мужчины на шее. И, видя его довольную ухмылку, уточнила:
– Тебе же не нужна жеманная девица, которая говорит совсем не то, что есть на самом деле? Мы ведь не маленькие дети, чтобы решать проблемы, которые сами и придумали? Киаран, хороший мой, я счастлива, правда. И больше всего на свете хочу выйти за тебя. Кстати, мой агент пришел в восторг от твоей идеи открыть «О'Кейн Паблишинг». Она уже прочит тебе большое будущее в издательском деле, с таким-то замечательным автором… – Николь опять засмеялась, глядя на мужчину, который даже не пытался скрыть своего веселья. – Я обещаю стать тебе хорошей женой. И принесу много денег…
Она немного помолчала, а потом призналась:
– Знаешь, я наконец поняла, как нужно закончить мою историю… – придвинулась ближе к Киарану, вытягиваясь рядом с ним. – Зло наказано, виновные найдены, осталось совсем немножко… – она опять подумала о своем сне, который снился уже не первый раз. Обычный вроде бы сюжет, но трогающий очень глубоко, задевая потаенные струны души.
– Героиня не погибнет при пожаре… И в свой собственный замок не вернется. Я отдам ее замуж за того самого циркача… – Николь бросила короткий взгляд на мужчину, слушающего ее с неприкрытым интересом. – Женщинам нравятся такие повороты … – она рассмеялась, предвкушая восторженные вздохи читательниц. – А мужчины, надеюсь, оценят героя.
Она прикрыла глаза, воссоздавая в памяти неясный образ высокого мужчины с отточенными движениями, жестковатыми чертами лица и бесконечной нежностью в глазах, появляющейся всякий раз, стоило ему взглянуть на свою возлюбленную.
Киаран молчал, глядя на нее с какой-то загадочной улыбкой, а Николь вздохнула поглубже, запустив руки в его все еще влажные после душа волосы и притянула к себе поближе, подставляя губы для поцелуя.
_________________

Прихожу в себя. Перед глазами все плывет, но я вижу очертание незнакомого мужчины в странной одежде, и через пару секунд он туманом растворяется. Я прикрыла глаза, пытаясь окончательно придти в себя. Голова жутко раскалывается и меня подташнивает. В ушах еще стоит противный после обморочный звон, но я слышу, как кто-то что-то говорит мне, но не могу разобрать слова.
Что произошло? Что последнее я помню?
Один за другим кадры событий всплывали перед глазами и наводили нескрываемый страх. Резко поднялась.
- Все хорошо? - женский голос раздался рядом со мной. Я огляделась. Все тот же отель-замок, обслуживающий персонал и люди ходили вокруг, но я чувствовала, что все изменилось. Я изменилась внутри.
- Айзек... - проговорила я, вспомнив последнее что я видела перед своими глазами в той горячей комнате.
- Что вы сказали? - переспросила девушка, протягивая мне холодный влажный платок.
- Ничего... Нет, спасибо, - я постаралась улыбнуться девушке, отказываясь от платка. - Все хорошо. Уже все хорошо, спасибо.
Я поднялась с диванчика, вспоминая где мои вещи, но вспомнила, что потеряла из где-то в саду, в этом адском саду... Беседку я тоже вспомнила, и сжала губы. Потом вспомнила и разговор с Айзеком в самолете, и от злости чуть не скрипнула зубами.
- Ваши вещи, мисс, - проговорила девушка едва я сделала пару шагов от диванчика.
- О! Спасибо! - никогда не радовалась так сумочке и телефону, как сейчас.
Быстро набрав номер такси, я направилась на выход. Поскорее бы покинуть это место и не попасть на глаза Айзеку.
И едва я вспомнила о нем, как заметила его в коридоре, разговаривающего с кем-то. Внутри все сжалось. Я будто снова почувствовала его сильное тело, руки, горячие губы, и...
Я быстро развернулась и направилась в другую сторону. Вышла на улицу через другой ход и спряталась за деревом в ожидании такси.
Быстрее, быстрее!!!
Быстрее уехать и забыть. Всё... Всех... Его...
_________________

Эпилог



Она появилась, словно из неоткуда. Просто оказалась рядом, когда я о ней подумал, будто услышала и откликнулась. Мой сладкий призрак, моя особенная иллюзия. Когда я ощутил ее губы на своих, все вокруг стало абсолютно не важным. Я не знал, как ее зовут, кто она и откуда пришла, знал лишь то, что она нужна мне, настоящая и реальная, такая, как сейчас. И вот она здесь, и все более чем реально. Ее губы мягкие и влажные, прерывистое и горячее дыхание. Я почти поверил в то, что в моих силах удержать ее рядом, в этот раз. Почти...



Я плохо понимал, о чем она говорит. Вернее, не хотел понимать. Она прощалась. Дав мне понять, что я не сошел с ума, когда сомневался в нашей реальности, она обещала только одни воспоминания. Хотя нет, она не обещала даже их, лишь последнюю иллюзию на мой выбор, которую собиралась отобрать также, как и все остальное. Как собиралась у меня отобрать себя.



Еще долго я смотрел на то, что от нее осталось. Не потому, что был удивлен подобным фокусом, а потому, что не мог поверить в происходящее. В то, что она действительно ушла. В то, что для меня это стало важно - останется она или нет. Я никогда не увлекался настолько, чтобы потом о чем-то сожалеть. Но почему-то не в этот раз. Теперь я точно знал, что моя иллюзия была реальной. У нее был вкус и запах, цвет и звук голоса с хрипотцой. И теперь я был уверен, что буду искать это в каждой. А ведь сразу понял, что ее губы источают особенный сорт яда. Стоит его вкусить, и он отравит тебя изнутри. Он не убьет, но заставит мучится. Он будет рождать желанные видения в твоих снах и рассеивать их по утру, заставляя просыпаться в холодном поту и с чувством глубокой потери. Пока не решу это прекратить раз и навсегда. Если получится.
Глядя на золотой ключ на ковре рядом с собой, я прекрасно понимал, что не смогу его оставить. Я забираю его с собой, покидая Фалом Кнок в еще худшем настроении, чем было в день приезда. Этот зАмок был проклят. Его стены не хранили тайны, они пытались о них рассказать, предупредить, обнажить твои слабости, пороки и желания. За время его посещения я стал свидетелем странных событий, я приобрел иллюзию, с которой заказана дорогая к психотерапевту, и что-то еще изменилось внутри меня.
- А вот и ты! Как отдохнул? - спросила Кейт, встречая у аэропорта с распростертыми объятьями, улыбчивая и радостная. - Что-то ты не выглядишь посвежевшим. Ты чем там занимался?
- Тебе лучше не знать, - ответил ей, бросая чемодан на заднее сиденье ее машины.
Я занял место на пассажирском сиденье, сел поудобнее и уставился в окно. Мы тронулись с места.
-И? Где бурный рассказ об отдыхе? - не унималась Кейт даже за рулем. - Что-то случилось?
- Дорогая, я по тебе, конечно, сильно соскучился, но мы можем сейчас помолчать? - произнес я, неосознанно поправляя золотой ключ, который висел на моей шее, на кожаном шнурке.
- Новое украшение? Как мило. Ключ от чьего-то сердца?
Я закатил глаза. Кейт никогда не умела молчать, особенно, когда ее об этом просишь.
- Можно и так сказать.
- Ты там кого-то встретил, и она тебя кинула? Вот почему ты такой хмурый? Боже, Эрон, какая трагедия?! Ты еще скажи, что влюбился. Я даже не стану рассматривать возможность этого момента.
- Фу, Кейт, какая ты злая.
- Я справедливая и правдивая. А ты даже не в курсе, что такое настоящая любовь.
- Я вот сейчас смотрю на тебя и хочу себе нового представителя своей персоны.
- Да и пожалуйста! - воскликнула она, съезжая на обочину. - Вперед!
Цыкнув, я потянулся к ручке двери, но когда дернул, та не поддалась.
- Дверь-то открой.
Кейд даже не шевельнулась, глядя куда-то вперед.
- Ты не представляешь, как порой меня бесишь, - сказала девушка. - Я надеялась, что ты отдохнешь, и мы сможем нормально работать дальше. Но вместо этого я вижу человека, по которому проехал танк. И как мне это понимать?
- А ты не могла выбрать мне для отдыха какой-нибудь необитаемый остров? Ты хоть узнала о том месте, куда меня отправила? Вот теперь ищи мне хорошего психолога. И да, я встретил девушку, которая меня кинула, когда я в нее влюбился. Уж поверь, теперь я знаю, что это такое. Но зато даже не знаю ее имени! Ни кто она, ни где ее искать, ничего! Я... черт, открой эту дурацкую дверь! - потребовал я, когда начал задыхаться.
В этот раз Кейт среагировала быстро. Я вышел на свежий воздух, пытаясь вдохнуть полной грудью. Сдернул ключ с шеи, надеясь, что это поможет. Вдруг все дело в нем? Но нет, ничего не изменилось. Я по-прежнему задыхался от неприятного чувства, которое шевелилось в груди.
- У меня есть один хороший психотерапевт, - услышал я голос Кейт за спиной. - Запишу тебя к нему.
- Да я пошутил на счет него, в общем-то.
- А я сейчас совершенно серьезно, - добавила она, подходя и вставая прямо передо мной. Бросила взгляд на мою руку, где в пальцах был зажат золотой ключ, и поднялась к глазам. - Она что, такая красивая?
- Да.
- А еще какая?
- Дерзкая... сексуальная... жестокая... собственно, это все, что я о ней знаю.
Приблизившись к моему лицу, Кейт вдруг наклонила мою голову и коснулась губами лба, после чего сказала:
- Температуры вроде нет.
- Ты издеваешься?
- Нет, я просто пытаюсь понять, что с тобой происходит. И знаешь что - я советую тебе выкинуть этот ключ и переключиться на что-нибудь и кого-нибудь более реальное. Выбирай, с кем хочешь свой следующий фото-сет. Обещаю, он у тебя будет.
На минуту мне показалась, что она права. Смысл жить иллюзией, если есть что-то более настоящее, чего можно коснуться. Я даже попытался выдавить из себя улыбку.
- Хорошо, но мне надо подумать.
- Давай, выкидывай ключ. Смотри какой отличный овраг для этого. И поехали дальше.
Развернувшись, Кейт отправилась к машине. Я раскрыл ладонь и посмотрел на блестяшку в своей руке. До сих пор не решил, что с ней делать. Воспользоваться ли советом черноволосой бесовки, встретиться с ней еще один раз, последний, и забыть напрочь, или хранить этот ключ до смерти, как и воспоминания о ней. У меня был выбор. Снова. Или просто выкинуть его и забыть обо всем, как о страшном сне. Третий вариант казался самым привлекательным.
К черту все! Эту блестяшку, воспоминая, саму девушку. К черту, если она не пожелал остаться. Смысл думать о том, чего нет, и о той, кого нет, а возможно даже и не существует вовсе, возможно я все себе придумал, от кончиков ее волос до томного смеха. Сжав ключ в ладони, я завел руку для броска. Но в последний момент остановился. "Выкинь его!", - твердил внутренний голос, пока что-то внутри противостояло его нападкам. - "Выкинь!" Даже губы пересохли, пока решался. Когда же мне это надоело, я засунул ключ в задний карман джинс и сел в машину с полным понимаем, чего хочу. Я не смогу избавиться от этого предмета и вряд ли решусь им воспользоваться, иные мысли - сплошное вранье. Я просто найду ему место в своей квартире, в какой-нибудь шкатулке, которую никогда не буду открывать. Закрою на еще один ключ и уж этот точно выкину в какое-нибудь глубокое озеро.
Я буду помнить, чтобы не забывала она.
- Поехали. Давай только остановимся на первой же заправке, дико хочу курить и виски.
- Вот, уже лучше. Узнаю Эрона, - радостно ответила Кейт и завела мотор. - Как на счет мисс июль этого года? У нее роскошные фото в плейбое.
- Какие еще варианты? Давай, оглашай весь список. И начни с тех, с кем ты уже договорилась...


_________________

Отель Фалам Кнок. Номер на втором этаже.

Они замерли посреди комнаты, и в этот самый момент старинные часы начали отсчёт времени, приближаясь к полуночи. Эдвина прижалась к мужчине, и он не преминул прижать к себе мягкие изгибы тела женщины.



Шон смотрел и не мог поверить своим глазам. Даже после всего, что они увидели, такого ещё не было. Может быть, Эдвина права, и они надышались или напились какого-то галлюциногена?



- Какая хорошенькая, - прошептал Шон, против воли засмотревшись на фарфоровую куколку, которая со спокойным любопытством рассматривала его и Эду. И тут же получил тычок локтем в бок: - Ох-х-х...
Его нимфа не смотрела на него, но по напряженно сжатым губам Шон сделал вывод, что его женщина сдерживает ругательства из последних сил. Он скользнул одной рукой с талии и выше, так что пальцы легко прикоснулись к округлости груди. Эда выпрямилась, и попыталась скинуть его руку. Но вместо этого, в тот же момент, как призраки исчезли, он завел руки Эды назад, приподнимая её, и сделав пару шагов, прижал её к стене. От зажатых за спиной рук, её грудь приподнялась распирая его рубашку спереди, словно она сама стремилась в его руки, к его губам, и продолжая удерживать одной рукой её запястья, Шон рванул рубашку, так что пуговицы разлетелись по полу в разные стороны.
- Ревнуешь? - Шон смотрел на нахмуренные брови и темнеющие глаза, постепенно опуская руку с шеи любимой ниже, задев пальцами ключицу, легко коснулся бурно вздымающегося полушария, прошелся пальцами по коралловому ореолу, наблюдая, как сосок прямо под пальцами сжимается и становиться напряженным и гордо торчащим. - Скажи, что ты приревновала меня, Эдвина Вебер... - он лизнул, так что женщина вздрогнула и тут же подул на влажный сосок, наблюдая, как грудь женщины покрылась мурашками. - Скажи, - он опустил голову, но в этот раз не касался её, - и я подарю тебе новое удовольствие.
Она отвернулась и прикусила губу.
Упрямая девчонка, - ухмыльнулся Шон. - Ладно, давай поиграем немного.
Мужчина наклонил голову, обводя напряженную горошину языком, один круг, второй, третий, пока в тишине комнаты не раздался приглушенный стон. Шон улыбнулся, и прикусил гордую вершинку. Не раня, но так, чтобы она почувствовала его зубы. Одновременно с этим он отпустил её запястья и почувствовал, как тонкие пальцы зарываются в его волосах, ближе притягивая голову мужчины к груди. Шон по прежнему удерживал зубами сосок, щекоча его кончиком языка, так что женщина задрожала, и отпустил, чтобы снова спросить:
- Признайся, что ревновала меня, дорогая, - Шон сам не мог объяснить, почему ему так важно знать ответ этот вопрос.
Но женщина оказалась достойным противником, её ладонь, теперь свободная, прошлась по его груди и животу, и взялась за ширинку, как бы случайно поглаживая его член через ткань одежды. Потом умудрилась ухватить его за самое чувствительное место, сжимая головку, пока Макгрит не почувствовал. что ещё немного и он кончит.
- Один - один, детка. Но теперь, мой черед.
Подхватив Эду за бедра, он теснее прижал её к стене, опускаясь перед женщиной на колени. Приподнял ногу, поцеловав колено, потом внутреннюю поверхность бедра, медленно, насколько это было возможно он приближался к её лону. Влажное и горячее, оно было, как спелый экзотический плод, нектар которого Шон мечтал выпить до самой последней капли. Вот его рот, прикоснулся к лобку, и женщина задрожала, ещё один поцелуй чуть ниже, как раз там, где половые губы соединяются, потом он высунул язык и лизнул это место. Эда выгнулась, вцепившись в его плечи. Рукой раздвинув бархатные лепестки её киски, Шон лизнул набухший клитор. Прошелся языком по складочкам и снова обвел языком клитор, наслаждаясь уже громким стоном женщины. Закинув бедро Эды себе на плечо, Макгрит прижался губами к клитору и втянул его ртом, так что Эдвина вскрикнула. Он снова потянул губами самую чувствительную точку, наслаждаясь стонами Эды. Вместе с его ртом, Шон запустил палец во влажную и горячую глубину, безошибочно найдя у Эдвины волшебную точку G. Пара движений, и мужчина почувствовал, конвульсивное сжатие гладких мышц, он остановился и взглянул снизу вверх, на запрокинутое лицо женщины, на гордо торчащие груди, которые он незаслуженно обделил вниманием.
- Эда...
Она выругалась, признавая правоту его вопроса. Тогда Макгрит поднялся на ноги, обхватил её лицо руками, и заглянул в затуманенные страстью глаза.
- Эдвина Вебер, ты единственная женщина в мире, которую я хочу, единственная, кто может завести меня одним своим взглядом, и на других мне наплевать.
В этот раз он поцеловал её в губы, давая попробовать её собственный вкус.
- Только ты для меня важна.
Шон и сам не понимал, с какого перепуга он сначала вынудил Эдвину признаться в ревности, а потом выдал свои откровения, буквально обрушив на неё свои мысли. Или всё же не все? Шон оставил кое-что для себя, ещё не до конца поверив, что это случилось и, что самое невероятное, случилось с ним.
Макгрит снова поцеловал Эду, обхватил её бедро, выше поднимая стройную ногу, и медленно, на грани мучения, стал входить в уже сочащееся соками лоно. Всё это время он не отрываясь смотрел в глаза Эдвине, видел, как с каждым миллиметром зрачки её расширяются, что безошибочно говорит о желании и наслаждении женщины. Шон остановился только когда полностью погрузился в этот жаждущий грот наслаждений. И так же мучительно медленно выскальзывая из неё. Когда он задевал головой её клитор, Эдвина вскрикивала, сильнее сжимая пальцы у него на плечах. Шон оттягивал момент кульминации насколько это возможно, но когда женщина задрожала, протяжно застонав, он не устоял, и пока Эда вздрагивала от оргазма, Макгрит ускорился в считанные секунды догнав свою возлюбленную.
Он вдавил Эдвину в стену, навалившись всем весом. В этот раз всё было по другому. В этот раз для него на первом месте было удовольствие Эдвины, чем его собственное.
И судя по неровному дыханию возле уха, ему удалось это. Однако, очень скоро Шон почувствовал, что вновь его член оживает, всё ещё находясь в горячем лоне возлюбленной.
Шон наклонил голову, едва касаясь уха:
- Ты свела меня с ума, Эда. Даже сейчас, - он потянул зубами мочку уха, и почувствовал, как Эда сжала его член, возрождая его ещё быстрее к жизни. - Спустя всего несколько минут, я снова хочу тебя, хочу слышать, как ты кричишь в экстазе, как сжимаешь меня и царапаешь спину.
Теперь настал черед Шона оставить свою метку на ней. Мужчина развернул её спиной к себе, заставив опереться на стену, пока его руки блуждали по спине и ягодицам, потом совсем стащил уже порванную рубашку с Эдвины, и сжал в руках её грудь, слегка покручивая соски. Он наклонился к её уху, продолжая мять и гладить её груди:
- Ты хочешь ещё раз испытать тот запретный кайф, дорогая? Хочешь, чтобы я, - Шон опустил одну руку к её ягодицам, погладив её узкую дырочку, - снова оказался здесь, - палец нырнул в упругое отверстие, и с губ женщины сорвался протяжный стон. - Хочешь, чтобы я двигался в тебе, всё быстрее и быстрее, - пока он говорил, его палец воплощал его слова в действие. - Скажи, что ты хочешь, чтобы я поимел тебя в твою узкую попку.
Женщина стонала, откликаясь на движение его пальца, пока вторая рука Шона сжимала нежное полушарие. Он постепенно растягивал её, пока не почувствовал, что уже спокойно может войти, не причинив острой боли. Он пристроил головку и плавно нырнул, заполняя собой Эду до основания. Качнул бедрами и почувствовал, как тело женщины судорожно сжимается.
Одной рукой, он сжимал и мял её грудь, поочередно меняя то левую, то правую, второй же рукой он нырнул Эде между ног, загнав средний и безымянный пальцы до полного погружения в её жаждущее лоно, двигая ими синхронно со своим членом. И когда Шон почувствовал очередной оргазм, то переместил руку с груди выше, сжимая шею Эде и выгибая её ещё сильнее, так что голова откинулась на плечо мужчины, открывая ему полный доступ к стройной колоне шеи, губы Шона прижались к бешено бьющемуся пульсу, оставляя свою метку на женщине. Красное пятнышко у самого основания шеи, радовало глаза Шона. Хотя он и знал, что девушки в большинстве своём не любят подобные метки, но всё же надеялся, что Эда будет с гордостью носить его метку.
- Ты теперь тоже моя. И никуда не потеряешься.
Почему этот голод не закончился пребыванием в пещере и на острове? Почему он перешел с ними обратно в замок? И вот уже дважды они занимались сексом за последние полчаса, однако этого словно было мало. Он никак не мог насытиться этим великолепным телом. Или же всё дело не в самом техническом процессе и Шон желает большего. Намного большего, чем, возможно, эта женщина могла ему дать.

Это немного остудило его любовную лихорадку, возвращая способность мыслить. И то, что он надумал, мужчине совсем не нравилось. Эдвина сделала его озабоченным, жадным до секса маньяком, но при этом, который желает только одну женщину. Это было совсем не в его стиле, да вообще никогда в жизни Шон не останавливался на одной женщине. Макгрит нахмурился. И в этот раз он отодвинулся, хоть и осторожно, но не заметив, как Эда вздрогнула.
Погруженный в свои мысли, Шон Макгрит, одел обратно брюки и застегнул ширинку. Пришлось задуматься, что он может предложить такой женщине, как Эда Вебер, кроме своего неутомимого сексуального аппетита, денег и своей патологической ревности. Отец будет только счастлив, узнав, что его хулиганистый сын вдруг остановил свой выбор на одной женщине.
Ага, если эта женщина ещё захочет связаться с тобой.
Правда он расстроится немного, что это не выбранная им наследница. Но в любом случае, если Эда согласиться, Шон пойдет до конца, лишь бы остаться с ней навсегда. Вплоть до того, что он уедет из Эдинбурга.
Но сейчас надо узнать её мнение...
- Эда, - женщина взглянула на него, но слова застряли у мужчины в горле. И вместо предложения его рот выдал совершенно другое: - Эда, давай переместимся из этого номера.
Идиот!
- Дальше по коридору находиться моя спальня. Или можем здесь принять душ и уже оденемся.
Что за пургу я несу? Надо хватать эту женщину, тащить её в душ и там снова доводить до безумия.
- Да, - Шон подошел к Эде и притянул её к себе в объятия, чувствуя вдруг появившиеся в ней напряжение.- Душ, это то, что нам нужно.
_________________

Габриэль проводил острым взглядом племянницу. Что на нее нашло? Она и раньше была неуравновешенной, взбалмошной, но сейчас это перешло все границы.
Однако, он не был намерен следовать за ней. Он вернулся за свой столик и пригубил бокал с превосходным виски. Посмотрел туда, где сидела Виктория. Девушки с котом уже не было.
Жаль. Похоже, у него ничего тут не вышло. Он привычно провел рукой по шее, ища медальон с изображением покойной жены. Но тот исчез. Вероятно, его поглотили воды озера, в которое Габриэль тогда нырял... Или все же это был только сон?..
Так или иначе, Габриэль не слишком расстроился. Пора начать новую жизнь. Хватит волочить за собой траурный плащ прошлого. Он улыбнулся парочке за столиком неподалеку и отсалютовал ей бокалом.
Не повезет здесь, в Фалам Кнок, - повезет в другом месте. Лишь бы Агнес не мешалась под ногами. Девочка слишком пронырлива. Чересчур.
_________________

Фалам Кнок. Каминный зал

Марко улыбнулся – слова Морин были абсолютно созвучны его желаниям.
- Не отпущу. – Просто сказал он. – Не отпущу до тех пор, пока мы не сделаем реальностью все, чего я хочу, а на это может не хватить и целой жизни. Я хочу, чтобы ты показала мне Ирландию. Хочу, чтобы ты сняла фильм обо всем, что с нами произошло. Хочу, чтобы ты приехала поболеть за меня на гонках. Хочу, чтобы мы вместе поехали в мой родной город. Хочу бродить с тобой по притихшим ночным венецианским улочкам. Хочу целовать тебя под бой колоколов на Сан-Марко. Хочу… - Марко прервался, услышав рядом странное шипение.
Он посмотрел на часы, которые вытащил из антикварной лавки, стоявшие сейчас на столе. Они вдруг оказались окутаны разноцветным туманом, и, если бы Марко спросили, как выглядит магия, он бы описал ее именно так. Туман, клубившийся за их столиком, нарастал до тех пор, пока из него не показалась девушка. Красивая, белокурая, одетая в старинное платье и с растерянным взглядом. Марко быстро оглянулся – по всему залу творилось то же самое – его заполняли призраки людей, вышедших откуда-то из глубин веков. Значит, это были не просто предметы…
А потом призраки начали исчезать. Он надеялся, что теперь они обретут свободу и покой.
Марко посмотрел на Морин и подумал – а что, если бы с ними случилось то же самое? Он ужаснулся, представив, что должен был бы ждать века, чтобы осуществить свои самые простые желания – коснуться любимой женщины, поцеловать ее, прижать к сердцу…
- Давай уедем отсюда. – Сказал Марко. – Сейчас же. Только ты и я.
_________________

Фалам Кнок


А он хотел повторения. Того, что было. Тех безумных ночей, которые были только у них с Исдис. Того сумасшествия, что всегда он испытывал к ней. И только - к ней одной. Он был виноват перед ней. За семь лет, когда их не было друг у друга. За долгие годы, которые они могли провести вместе...
Но Кестер хотел повторения. Даже сейчас, когда жадный жар, который поглотил его в ванной того чёртова поезда, ещё не исчез, он снова хотел повторения. С ней. Для неё. В ней.


- С этим как раз основная проблема. - Дуглас покачал головой. - Думаю, тут парой бутылок не обойдётся.
Конечно, ни о каком способе забыть всё случившееся не может быть и речи. Поверить - возможно. Забыть - нет. В том числе потому, что те драгоценные моменты, когда он снова вернулся к любимой женщине во всех смыслах этого слова, не вырвать из тех минут, что составляли их зловещее приключение. Этот пыльный чердак, картинки на светлой стене из их прошлого, влага на пальцах, которыми он вбивался в тело Исдис. Её стоны, переходящие в крики. Сумасшествие, грани которого особенно остры потому, что находятся в оправе из чего-то ужасающего.

Её ладонь покоилась в его руке. Маленькая и хрупкая. Кестер Дуглас становился чёртовым романтиком, но ему хотелось поднести её пальцы к губам и медленно перецеловать их все, наблюдая за тем, как дыхание Исдис становится сбивчивым, а в глазах разливается тьма желания. Вместо этого он лишь крепче сжал её руку и бросил короткое:
- Пойдём.

Левая ладонь лежала на спортивном руле, пальцы правой так и продолжали сжимать руку Исдис, которая сидела рядом. Она не спрашивала, куда они едут. Просто смотрела то в окно, где в сплошной черноте было невозможно ничего разглядеть, то на него. А Кестер гнал от себя настойчивые мысли о том, что ждёт его и Исдис, когда они верутся в Фалам Кнок. Полиция, расспросы, какие-то дела, которые ему придётся решать. Он снова почувствовал себя сукиным сыном, потому что вместо того, чтобы подняться к Фриде и удостовериться, что она ему не привиделась, попросту сбежал. Но сейчас, когда они только прошли через весь тот ужас, ему была просто необходима передышка, иначе он бы просто свихнулся.
Фары высвечивали из темноты деревья, и по мере того, как дорога уходила вглубь леса, ехать дальше на низком Каррера становилось почти невозможно. Кестер остановил машину, но глушить двигатель не стал. Вышел, с силой захлопнув дверцу, обошёл авто и помог выйти Исдис. Тут же грубо притянул к себе, впиваясь в её рот поцелуем и вжимая её в металл машины. Язык обвёл её губы, раздвигая их, проникая во влажную глубину. Коротко, как будто он хотел только попробовать, не более того. Рука скользнула вверх по бедру, приподнимая ткань юбки, пока пальцы не провели по горячей коже. Только от этого ощущения можно было сойти с ума. Прикусив губы Исдис, что вызвало у неё громкий стон, Дуглас отстранился и прерывисто спросил:
- И это... хочешь забыть?
Сделав шаг назад, резко дёрнул девушку на себя, понуждая следовать за собой. Когда оказался возле капота, так же грубо развернул её к себе спиной и нажал ладонью чуть ниже лопаток, заставляя нагнуться.
- Расставь ноги, - хрипло приказал, расстёгивая ширинку брюк. Она подчинилась, давая ему возможность задрать её юбку, отодвинуть полоску трусиков в сторону и тут же вбиться пальцами в её влажное лоно. Раз, другой, третий, быстро и жёстко, выбивая из неё первые громкие вскрики.
- Это тоже хочешь забыть? - прохрипел, продолжая двигаться в ней. Он почти ничего не видел - перед глазами была тёмная пелена, лишь только чувствовал, какая она горячая и как течёт для него. Он стал одержимым ею. Давно. И без права и желания избавиться от этого наваждения. Только недавно трахал, считая, что сможет насытиться, и вот снова набросился, как голодный зверь на добычу.
Поднеся пальцы, которые только что были в ней, к губам, Дуглас медленно облизал их, наслаждаясь терпким вкусом. Тормоза сорвало окончательно. Он лишь смог высвободить член, завел обе руки Исдис назад, обхватывая запястья ладонью и прижимая к её пояснице. Распял её на горячем металле капота, вдалбливаясь в неё до основания и начиная брать. Быстро, грубо, до боли, которую чувствовал от того, как сильно она его сжимала. А в голове его бился пульсом только один вопрос:
"И это она хотела забыть?"
_________________