Любой обманчив звук...

Выпили не чокаясь. Каждый молчал. Когда уходили друзья, братья, товарищи - слов не было. Зачем говорить что-то, если всё ясно и так? Думали тоже каждый о своём. Но для Штефана смерть Кира была точкой. Больше никто не должен погибнуть. Они рискнут и отправятся на этот чёртов остров. Он лично отправится туда первым, чтобы понять, можно ли перевозить туда людей. А если погибнет сам, так тому и быть. Но больше никто не должен погибнуть.
Молча ели и поминали Кирилла долго. Кайзер тихо лежал под столом, и даже самые лакомые кусочки, отданные ему девчонками, его не интересовали. Им всем, в который раз предстояло свыкнуться с мыслью о потере. Ещё одной.
В столовую вошла Нина, Штеф молча притянул её за руку на колени, устроился удобнее, откинувшись на спинку стула и прикрыл глаза. За столом тихий разговор потихоньку перетёк на обсуждение острова. Несколько раз посмотрели краткий экскурс на планшетнике, сначала хмурясь, словно боялись поверить увиденному. Потом снова вполголоса говорили о возможности отправиться на остров.
Решено было сначала переправить туда тех, кто однозначно хочет покинуть Синедольск. У остальных было время на принятие решения. В любом случае, им всем предстояли тяжёлые деньки. И множество вопросов: что делать с теми, кто останется? Кто и как будет обеспечивать их необходимым? Сплошные как? и что?
Но и на это у них было время. Немного времени.

Чуть позднее Штефан поднялся из-за стола, привычным жестом переплёл пальцы Нины со своими и пожелал всем спокойных снов, зная, что они таковыми будут вряд ли. Детальное обсуждение как переводить первую группу на остров оставили на завтра. Сегодня Штефу и Нине предстоял серьёзный разговор. И ночь, которая, как надеялся командир "Сапсана" уж точно не будет рядом с нею спокойной .

Дианочка, дядя Леня счастлив. Вот просто так однозначно - счастлив и все. Я ж чувствовал в тебе родственную душу. Одна общая страсть к готовке чего стоит)) Предупреждаю сразу, буду придирчив к твоим красавчикам-военным. Ты достойна лучшего из лучших и только так)) Целую в маковку, дочка.

Переварю события, напишу эпилог.

ЭПИЛОГ

Мы с Джой были среди первых, решивших перебраться на остров. Там было будущее, оттуда человечество начнет свой возврат на большую землю, когда нежить перестанет существовать. Мы верили, что наших сил, умения, знаний достанет, чтобы не дать зомберкам надолго задержаться в оккупированных городах.

Ученым, таким, как наш профессор, еще предстоит ответить на вопросы: как долго зомберки могут существовать без пищи, продолжают ли они мутировать, превращаясь в новый вид ЗОМБО САПИЕНС, который вытеснит человечество, так как станет вечноживущим, или, не дай бог, начнет размножаться. Представьте такую картину: отвалится рука, и из нее вырастет новый зомбо сапиенс (по типу, как это происходит у гидры или еще страшнее - деление амебы). Я думаю, профессор найдет на острове достойную лабораторию и образцы крови помогут получить ответы.

На следующий день наша группа, во главе которой был Штефан, отправилась в порт. Мы были разведчиками, представителями тех, кто остался в убежище, их глазами. Мы договорились, если кто-нибудь из нас не вернется через определенное время, значит ждать нас не нужно - на острове опасно и мы, скорее всего, погибли. Никто из нас не подведет, не станет предателем тех, с кем жили рядом после Багровой волны.

Если остров - земля обетованная, значит мы вернемся за остальными. Нам есть, что терять. Нас с Джой будет ждать Ваня - наш ребенок, наша надежда на будущее.

Логично конечно. Чего ему бояться то, впервые царапины промывают что ли?
Ну и сказанула она, так будто собиралась делать что-то мега сложное, а не просто наложить повязку и протереть антисептиком ссадины.
Просто надо было что-то сказать чтобы заполнить вдруг образовавшуюся пустоту после того как все ушли, - оправдывала себя девушка.
Дэн посмотрел на нее еще как-то так удивленно, словно сомневаясь что она справится.

Все. Хватит, хватит об этом думать. Вызвалась помочь - делай. Взяв нужные материалы Юля села на кушетку возле Дэна и занялась раной.
Она видела ранения куда похлеще, но глядя на упругую кожу стянутую скобками вдруг представила себе как это должно быть больно. Когда порежешься больно конечно, но когда шьют, и знаешь что сейчас вот в тебя воткнут иголку, потом протянут. Брр! Только каким-то чудом Юля не вздрогнула от представляющейся картины. Не хватало чтобы он узнал какая она трусиха. Хватит того что знает какая плакса. А он даже не застонал пока его шили!
Опустив голову к материалам Юля принялась заворачивать соответствующий кусок ваты в бинт, сооружая повязку. На глаза упала прядка волос, и Юля резко сдула ее. Только ты еще не мешай! - обратилась она к непослушной прядке, чувствуя непонятную нервозность.

Приложив повязку к ране, так чтобы она хорошенько все закрывала Юля чуть прижала ее и взяв другой рукой бинт стала приматывать. Стараясь одновременно и прижать как надо и больно не сделать.

Это все из-за тишины это напряжение. Да.
Но Дэна кажется их молчание не напрягало, а она не знала о чем заговорить. Обычно делились впечатлениями о прошедшем, или какими-то планами. Но из прошедшего на ум приходило самое последнее - как он увидел ее плачущую, а об этом говорить не хотелось. И чем дольше длилось молчание тем казалось труднее его нарушить в принципе. Смирившись с нервозностью Юля решила ее игнорировать.

Но вот мысли игнорировать не получалось. Все-таки что-то стало по другому между ними после того инцидента, там у венткиоска. С одной стороны Юле было неловко оттого что он стал свидетелем ее слабости, а с другой было как-то... Было сложно объяснить даже самой себе... Теплее что ли.
Да. Это слово казалось подходящим. Очень подходящим. Теплее от его заботливого взгляда, от того что понял, не высмеял, от того что закрывал от других по пути сюда, от того как немного неумело вытирал ей слезы. Внезапно Юля почувствовала что еще немного и сможет опять предоставить ему такую возможность прямо сейчас. Только не это! Заставив себя моргнуть два раза сильно сильно, кажется остановила выступившие слезы.

Впрочем не факт что для него этот эпизод чем-то особенный. Это она отстранившись от всех отвыкла от такой поддержки, наверное. Дэн всегда казался ей заботливым, надежным, старался защитить. Юля не раз оказывалась задвинутой его рукой назад, в тыл, когда их атаковали эти чудища. И пусть она испытывала неловкость от того что сама не умеет драться наравне со всеми, но и спокойнее ей там было, и делала что могла.
Но дело не только в боях, в быту в нем тоже чувствовалось хорошее воспитание. В нем были заложены какие-то джентльментские ценности. Юля думала что он наверное из хорошей семьи. Может рассказывал, но она пропустила, а сама расспрашивать не решалась. Он отличался от нахальных ребят, которые были среди них но предпочитали прятаться внизу, и смелости которых хватало только на то чтобы подкатывать с пошлостями. И пусть нагрубил ей тогда, она понимала что не без причины, да и обиделась так сильно оттого что не слышала от него такого ранее.

Дэн вдруг дернулся. Видимо не глядя перед собой она больно зацепила пальцем царапину над повязкой. Юля поспешила поправить ситуацию.
- Тшш, тшш, - тихо шепнула она и подула на задетую ранку, как дула ребятам неоднократно разбивавшим коленки от бегания по бетонному полу метро.

Пробормотать извини мешал комок в горле, глаз на Дениса поднять она тоже не решилась. Они еще не совсем высохли.
Вот растяпа! Наверное думает он, даже руку замотать аккуратно не может. Нарочно преувеличивала Юля ругая себя, чувствуя что так ей проще взять себя в руки. Да и непохоже что тишина его напрягает, сидит себе знай и сидит, наверное думает чего она там так долго возится. Юля поспешила закончить поскорее и разрезав ножницами бинт завязала концы ровным бантиком.
Вот и все.
Выглядело надежно. Осталось потыкать марлей смоченной в антисептике другие ссадины и все.

Юля встала чтобы взять антисептик, Дэн тоже поднялся. Наверное решил что это все. Девушка собралась сказать чтобы еще сел, но подняв на него глаза вдруг застыла, остановленная его взглядом. Он как-то так смотрел на нее. Юле показалось на миг что она попала в АЗ, такое как ребята недавно. Но АЗ здесь внизу не бывало, это его взгляд не давал ей пошевелиться. Она смотрела на него растерянно и вопросительно, а он на нее как-то так как никогда раньше. Что-то не так? У нее опять слезы? Или ему плохо?
Он сделал шаг к ней, а она не смогла отступить.


Юля увидела в его взгляде или выражении лица какую-то решимость, а потом он взял и поцеловал ее.
Его губы мягко но решительно накрыли ее рот. Они были горячими, какое-то мгновение нерешительными, а потом настойчиво-нежными. Юля задохнулась от захвативших ее вдруг ощущений, сердце вдруг забилось так громко что казалось зомберки услышат его с другого конца города. Но в его теплых ладонях зомберков она не боялась. Боялась себя, его, точнее тех ощущений что вызывал в ней его поцелуй и от которых руки, положенные на его грудь, не отталкивали, а просто лежали. И она ничего не могла поделать с этим. Инстинктивно закрыв глаза, чтобы ничего не мешало чувствовать Юля на какой-то миг отдалась этим ощущениям робко отвечая на поцелуй. Ощущения усилились казалось во стократ и задохнувшись от этого Юля отстранилась. Опустила голову вниз прерывисто дыша и глядя на свои руки на его обнаженной груди. Вместо того чтобы оттолкнуться испытала неловкость. Его кожа под ладонями казалась горячей и вместо оттолкнуть хотелось провести по ней руками. Опасаясь что так и сделает Юля решила отстраниться оттолкнувшись от его рук, и прежде чем сообразила что под одной ее ладошкой оказалась повязка оттолкнулась упершись руками в его плечи.
Дэн шикнул или что и она сообразила что больно сжала его больную руку. Отдернув свою ладонь отскочила назад и взглянув на Дэна пробормотала.
- Ой, прости, я не хотела.

Тишина и "АЗ" вокруг них словно раскололась на кусочки от ее голоса и резких движений. И Юля начала бормотать что-то о том что надо еще промыть ранки, хотя понятия не имела как сейчас это делать. После всего. На Дениса она старалась не смотреть.

Я услышала свое имя и чуть дернулась от неожиданности.

Я развернулась и встретилась с ним взглядом. Я ни хотела думать о том, что он мог мне сейчас сказать, но в голову лезло самое плохое. Я скорее почувствовала чем заметила как его губы прикоснулись к моей ладони.

Я так и думала. Что? смысл слов дошел ко мне почти сразу и на моем лице появилась глупая улыбка. Он прикоснулся к моим губам, нежно, легко, но сколько любви я почувствовала в этом поцелуи. Никогда не обращала на это внимание, но сейчас это стало для меня важным моментом. Он обнимал меня и мы молчали. А говорить ничего и не нужно было.
Мы услышали Штефа, который говорил о встрече в столовой. Я встретила вопросительный взгляд Стаса.

я лишь Кивнула, слова были лишними.

Да уж, вообще тяжело терять каждого из тех кто остался. В некоторой степени мы уже стали родными друг другу.

Мы разошлись по комнатам. Я ополоснулась от гадкой и липкой субстанции которая оставалась еще на мне. Когда я уже заканчивала обрабатывать мелкие царапины пришел Стас и мы пошли ко всем в столовую. Все как обычно еда, питье, только одно но, среди нас не стало еще одного. Помянули, выпили. Мы молчали, я думала о том, как надоело каждый день кого-то терять. Кир пожертвовал собой ради нас и мы не должны упустить шанс предоставленный судьбой. Мне надоело, что каждый день список ушедших от нас увеличивался. Я надеялась, что он воссоединился со своей семьей и им там намного лучше, он заслуживал этого. Я бросила взгляд на его пса. Кайзер тихо лежал и скучал за хозяином. Бедный, он остался один, совсем один. К концу трапезы мы уже обсуждали остров, смотрели презентацию о нем. И мне все больше и больше казалось, что новая жизнь реальна и мы будем глупцами если не попробуем. Я отметила для себя поговорить со Стасом насчет поездки на остров. Спустя некоторое время я наклонилась к Стасу:
- Пойдем ко мне? - и поцеловала его в щеку
Он посмотрел на меня, поднялся и взяв за руку вывел из столовой.

Виталя ненавидел свой возраст. В то время, когда бойцы уходят наверх, он вынужден оставаться здесь, в убежище. Ну и что, что ему всего 15 лет? Зато он ничего не боится. Когда-то он без всякого страха узнавал этот город, все его закоулки, все злачные места. Тогда Витале влетало по самое «не хочу» от домашних: отца, матери и старшего брата. А он все равно уходил из дома и бродил по городу. Однажды он встретился с компанией отморозков, пожелавших отнять у Витали мобильный, хорошую куртку и деньги, выделенные родителями на карманные расходы.

Драка была жестокой. Он вернулся домой избитый, но с победой. Мобильный, куртка, деньги остались при Витале. Ни подбитый глаз, ни расквашенная губа, ни трещина в ребре не смогли остановить парня в драке за правое дело. Мать плакала, охая над ним, отец пообещал вырвать ноги и запереть в четырех стенах комнаты, а старший брат похлопал по плечу и поздравил с боевым крещением. Он знал тех отморозков. И смог по достоинству оценить храбрость своего младшего братишки.

В тот проклятый всеми день багровая волна превратила Виталю в круглого сироту. Потеряв всех, кто бы ему дорог, парень учился жить заново. И стопудово погиб бы от радиации или стал жертвой зомберков, если бы не бойцы отряда, сражавшиеся против полчищ нелюдей, страшных, беспощадных, слепых и глухих к голосу разума.
Пальцы перебирали струны гитары, в голове рождались строчки:


Снег под ногами странный -
Он цвета черной ночи.
Земля в воронках-шрамах…
Я выжил, это точно!

Я понял не однажды,
Как этот ад был близок.
Но я живой пока что.
И я бросаю вызов.

Не робот, не машина,
Не тень из Преисподней.
Я - сильный. Я – мужчина.
Я выживший сегодня!

Живое сердце бьется,
Диктует ритм движенья.
Сегодня вместе с Солнцем
Ведем за жизнь сраженье.

Пусть под ногами пеплом
Вчерашний мир остынет.
Пройдя сквозь ада пекло,
Непобедим отныне!

Мое живое сердце
Качает кровь по венам.
Пусть скрыто мглою Солнце.
Я знаю жизни цену.

Осядет пепел черный
И день наступит новый.
И я не одиночка,
Идти вперед готовый.

Со мною рядом встали
Все как один в протесте.
Из плоти, не из стали,
Но мы сильнее вместе!

Замерзли наши пальцы.
Мы их дыханьем греем.
Что толку смерть бояться?
Мы выстоять сумеем!


Последние аккорды стихли. Виталя поднял глаза – в дверях стоял Лис.
- Там женщины на кухне попросили принести пару бутылей с водой. Помоги, пожалуйста. Сам я, как видишь, пока помощник хреновый. Еле доковылял до твоей комнаты. – Развернулся, чтоб уйти. Потом снова повернулся. Было видно, что каждое движение причиняет адскую боль. (Виталя увидел как-то шрам на ноге Лиса – жуть!) - А ты молодцом. "Мы выстоять сумеем» - верные слова. Респект, Вит. Ты мне потом слова перепиши, ладно?
- Хорошо, - пообещал Виталя.

Эпилог

Что будет завтра – никто не знает. Жизнь непредсказуема. Виталя это уже понял. А еще он понял, что нужно ценить каждый прожитый день. И он благодарен судьбе, что встретился с такими людьми, как бойцы «Сапсана» и «Гюрзы», которые делают этот новый мир чище и безопасней. А еще Виталя благодарен тем, кто каждый день обустраивал быт в Убежище. Много имен. И за каждым – судьба. Искалеченная волной. Но не уничтоженная ею. И Виталя верит, что когда-нибудь наступит такой день, когда Земля сможет залечить свои раны. Наверное, это здорово, что Виталя такой молодой. У него все еще впереди. Он в это верит. А это уже 80 % успеха.
Как там в песне? Мы выстоять сумеем? Это точно. Вместе они всё сумеют. Иначе и быть не может.

Предчувствия Лиса никогда не обманывали. Вот и сейчас он замер в проеме двери в их с Даной комнату. Сердце пропустило несколько ударов, а потом бешено заколотилось.
- Дана, - выдохнул Лис, уставившись в пространство. Паника охватила мужчину: Только бы ошибся, только бы…
- Лис, там у шахты… - Он даже не дослушал , что ему говорили, рванул как сумасшедший, наплевав на дикую боль в ноге. Добраться. Быстрее, быстрее, быстрее…
Чуть не умер от разрыва сердца, увидев бледное, как мел, лицо любимой женщины, сидевшей в неудобной позе на земле. Нет, только не… Дана открыла глаза.
- Прости, я …
Жива!!! Главное – жива! Главное – она жива! О большем и мечтать не смеет.
- Молчи! Ни слова больше. Где болит? Куда ты ранена? Как себя чувствуешь? Может…Как ты могла, как ты только посмела? Да я чуть не умер, когда понял, что с тобой что-то случилось! – Задыхаясь от гнева и любви.
- Лис, ты так частишь, что я не успеваю за тобой. Успокойся. Я так и знала, что ты будешь ругать меня.
Охнув от пронзившей ногу боли, Лис присел перед Даной на корточки, и прорычал: Ругать? Ругать?! Да я… я тебя сам… своими руками сейчас убью!
- Хорошее дело - то беспокоишься, то грозишь убить. Ты уж определись, пожалуйста. – Голос Даны тихий и слабый. Видно, что ей тяжело говорить. Он понимал, что она находится в состоянии жесточайшей усталости. А еще и ранение.
- Это я от волнения за тебя. Больше никуда не отпущу! – пригрозил Лис. – Если бы не ранение, досталось бы твоей попе. Как следует.
- Лис, пожалуйста. Не ругайся. И так голова кругом, и ты еще… - голос Даны еле слышен.
- Девочка моя, да я чуть с ума не сошел, чуть не умер. Больше так не делай, договорились?
- Договорились. – Дана истратила, казалось, все силы и закрыла глаза.
- Только держись, моя девочка. Не сдавайся. Сейчас…я…тебя…к врачам… перевяжут…помогут… только потерпи… - взял на руки Дану и понес.

***

- Больше никогда никуда не отпущу, - вынес свой приговор. – Я просто не смогу жить, если с тобой что-нибудь случится. Не смогу. И не захочу. Ты все, что мне в этой жизни надо. Ты есть – и это все, о чем я молю Бога.
- Ты никогда не говорил мне о своих чувствах, - Дана лежит на кровати. Рядом, чтобы ненароком не задеть перебинтованную руку девушки, осторожно примостился Лис.
- А теперь говорю. Я люблю тебя. Никому не говорил этих слов. Но ты, ты – самое лучшее, что случилось со мной.
- Скажи…
- Спи, моя девочка. Ты устала. Тебе нужно отдохнуть. А я буду рядом. Всегда. Пока жив.

От нее пахло почему-то клубникой. И чем-то еще, медицинским. Губы такие нежные, словно лепесточки цветов.
Вообще она вся была нежная и Дэн сперва осторожничал, словно боялся ее случайно сломать. Стараясь быть бережным и аккуратным, он прихватил ее нижнюю губку, прошелся по ней языком. Потом то же самое сделал с верхней, давая девушке время привыкнуть. Она не сопротивлялась, хотя и не отвечала. Не отталкивала, и, казалось, что не оттолкнет. Он погладил большими пальцами ее лицо. Опустив одну руку прижал Юлю ближе за талию. Раскрывая ее губы своими, скользнул внутрь языком. Мягкая. Теплая, сладкая. Ее руки легли ему на грудь, убыстряя и без того стучащее в бешенном ритме сердце. Что ж он так нервничает-то? Будто целуется в первый раз. Что конечно же было неправдой! Дэн раздвинул ее губки сильнее и, почувствовав робкий ответ, возликовал. Внутри разгоралось желание, заставляя его хотеть ее еще больше, погружаться в нежную глубину ее рта еще и еще. Изучать и ласкать, не оставляя ни одного неизведанного участка. Жидкое пламя, туманя рассудок, забурлило в крови.

Неизвестно чем бы это закончилось, но ее маленькие ладошки неожиданно и возмущенно уперлись в него. Черт! Вот идиот. Кажется он все-таки ее напугал. Ее ладонь скользнула по свежей повязке и рана отдалась резкой болью. От неожиданности он резко вдохнул и Юлька испуганно одернула руку.


- Да ничего, - Дэн не понимал, за что она извиняется.

Это же ерунда. Ну подумаешь, рана. Гораздо важнее было другое. Но черт.. какого фига она отводит глаза?
Юля что-то бормоча потянулась к бинтам, сложила, потом опять развернула. Дэн с недоумением за ней наблюдал, все еще неровно дыша. Кто бы подумал, что на него так подействует их поцелуй. И что он так быстро закончится! Ему хотелось еще и еще. Тело до сих пор напряжено, а мозг еще немного в тумане.
Но туман постепенно рассеялся и Дэн начал соображать.
Ей не понравилось? Он с досадой нахмурился. Ну, вообще-то он умеет и лучше, просто сейчас намеренно сдерживался!
Или же.. дело не в этом?
Может быть ей не нравится он сам?

Ну а она ему как раз очень нравится!
Дэн решил ей об этом сказать.
- Юля, - он наклонился и вытащил у нее бинты, откинул их в сторону и взял ее руки в ладони. Такие у нее нежные пальчики... почему он раньше не замечал?
Она все также не смотрела на Дэна, но он для себя решил - пусть. Может стесняется. Девчонки, они такие. Щечки у нее порозовели, то ли от смущения, то ли от поцелуя. Дэну снова хотелось коснуться ее нежной кожи рукой.
Но что-то он немного отвлекся, он же хотел ей сказать... Кашлянув и чувствуя какую-то неловкость, Дэн произнес:
- Ты мне нравишься. Очень, - он помолчал. - Я...

Только сейчас понял, насколько сильно.
Нет, это он решил ей не говорить. Почему-то казалось, что ее это может обидеть. Не то, что понял сейчас, а то, что раньше не понимал.

- Я хочу, чтобы мы были вместе, - сказал он вместо забракованной фразы. - Сейчас. И потом, на острове. Ты же поедешь?

Он сказал и почувствовал, что это была чистая правда. Он действительно этого очень сильно хотел, настолько, что не намерен был сдаться. Даже если она не согласится, он все равно не отступится и докажет. Им хорошо будет вместе. Рано или поздно она тоже это поймет.
Дэн сам себе удивлялся. Никогда раньше он не пытался за кого-то бороться. Если отношения складывались - хорошо, а нет - ну что ж, тоже бывает. Но с Юлькой почему-то все было не так.
Может быть его чувства к ней возникли давно? Может раньше он просто не осознавал? А сейчас осознал, потому что многое изменилось, впервые у выживших появилась надежда. Или же он осознал это после недавнего случая, когда Юля плакала, а он на мгновенье подумал, что может ее потерять.
Черт его знает. Да это наверное и не важно. Какая разница, когда и почему он это понял? Главное - понял. И Дэн был серьезно настроен сделать так, чтобы это поняла и она.

Поморщившись от ноющей боли в руке, Дана открыла глаза. Ещё ночь. Часа три-четыре, вряд ли больше. Сегодня выходной, можно подтянуть одеяло до носа и спать дальше. Лис, как и обещал, остался рядом, но отодвинулся на самый край, хотя кровать и так узкая. Даже во сне боится причинить ей боль.
Змейка придвинулась чуть ближе, буквально на сантиметр, но вместо того, чтобы прильнуть к мужчине, упёрлась здоровой ладонью в матрас и, подтянувшись, села. Через несколько минут, тихо шипя и мысленно ругаясь – если бы Лис услышал, точно выдрал бы ремнём! – девушка соскользнула на пол и на цыпочках прокралась в крошечный санузел. Закрывшись на защёлку, сняла с полки аптечку…
- Девочка моя, с тобой всё в порядке? – обычный вопрос Лис задал так, что стало понятно: если она не откроет сию же минуту, то он вынесет дверь вместе с косяком.
- Да, - севшим голосом откликнулась Дана, отрываясь от стены, открыла и замерла на пороге.
- Зачем ты встала – рука болит? – спросил Лис, готовясь подхватить девушку.
- Нет, я… вот… - Дана протянула Лису бумажную полоску и, не выдержав, уткнулась лицом ему в плечо.
_________________

Мы — лишь точки мирозданья,
Чья-то тонкая резьба,
Наш расцвет и угасанье
Называется — судьба.
Мы в лицо друг другу дышим,
Бьют часы в полночный час,
А над нами кто-то свыше
Все давно решил за нас. (с)

Дом, стоявший мертвым два года, ожил. Задышал теплом камина, зашептал воспоминаниями.
Двое людей, близких и далеких, смелых и робких, отчаянных и осторожных, оказались здесь, чтобы вместе сделать шаг вперед, сохраняя самое ценное, ненужное оставляя позади и открываясь неизвестному будущему.
И дом создавал новую память, наполнялся особой тишиной. Той, которая говорит негромкими ласковыми голосами, едва сдерживаемой страстью, стуком сердец, звучащих в унисон, неровным дыханием, приглушенными стонами.
- Саша... - У этого имени вкус сбывшейся мечты, сладкий и горьковатый, необходимый сейчас больше всего на свете.
Прикосновения любимых рук пробуждали невыносимое желание, волнение и... почти болезненное нетерпение. Саша раздевал Марину бережно, словно ребенка и в то же время решительно, давая понять, что не отступит. В какой-то момент, заглянув в Сашины глаза, Марина увидела в них вопрос или сомнение.
О чем бы он сейчас ни подумал, она не сомневалась ни в чем. Уже очень долго жила, засыпала и просыпалась, думая только о нем, своем упрямом командире, казавшемся недоступным, как кинозвезда. Или как настоящая звезда, сияющая с небес. Изнемогала от невозможности быть с ним, сказать, что чувствует. Боялась, что посмеется над неловкой девчонкой, отвергнет. Или не посмеется, но отвергнет все равно, преисполненный жалости и сочувствия.
Марина всхлипнула, содрогаясь от мысли, что могла его не обрести вовсе и все еще может потерять. Смотрела в родное прекрасное лицо и не верила, что видит его так близко и безудержно погружается в глубину серых глаз, в которых за пляшущими отсветами пламени камина горел собственный огонь.
Саша взял ее чуть дрожащие руки, направляя, поощряя снять с него футболку, и Марина коснулась ладошками сильного тренированного тела, погладила, медленными кружевными ласками собирая тепло гладкой кожи.
Плотные мышцы плеч и спины двигались под ее руками, когда обняла его изо всех сил, прижимаясь обнаженной грудью к его груди. Александр обхватил ее крепко, почти не позволяя дышать, но этого было словно мало, хотелось стать еще ближе, так, чтобы даже ничтожное расстояние в одну молекулу не разделяло их.
- Саша... - снова шептала, находя его губы, погружаясь в сладость его рта.
Они оказались на полу, и Марина потянула за собой плед с дивана. Чуть замедляя поцелуй, но, не прерывая его, сбросила подушку, вторую. Обвивая Сашу одной рукой, ероша мягкие волосы, целовала то глубоко и долго, то чуть касаясь и проводя по его приоткрыты губам горячим язычком. Впитывала каждый отклик на свои прикосновения, каждый Сашин хрипловатый стон, тихие слова, говорившие о том, как она прекрасна, и с восторгом понимала, что волнует его так же, как он ее.
Отстранилась на миг, отшвыривая плед и подушки ближе к камину, скользнула туда, опускаясь на пол, и потянула Сашу за собой.
- Люблю... - прошептала одними губами, чувствуя живое тепло огня и близость желанного мужчины, сравнимую сейчас с тем же огнем.
Ощутив Сашу в себе, замерла в первый миг, с губ сорвался тихий стон от чуть болезненной наполненности. Марина выгнулась под сильным телом, ощущая его так невозможно близко и прекрасно, и эти двое словно поплыли в танце, отзываясь на каждое движение, каждое прикосновение другу друга.

...Осенний свет за мутными окнами спящего дома, который потерял хозяев и стоял брошенный и забытый. Отсветы пламени очага на стенах, остывших от горя и бесполезного ожидания. И зарождение надежды на будущее, прорастающей из любви и тепла двух людей, нечаянно оказавшихся здесь. Вот из чего сейчас состоял мир Марины.

***

...Тишина взорвалась и разлетелась обломками, когда рация рявкнула голосом Штефа, велевшего немедленно бежать.
Марина и Саша находились от выезда из «Лесного» дальше всех и чуть в стороне.
- Саш, выберемся из поселка садами, я покажу дорогу. - Марина лихорадочно застегивала куртку, надевала неподъемный рюкзак. Тяжело, но бросать провизию ни в коем случае нельзя. Да и привыкли они уже бегать и драться с грузом за плечами. Иногда это даже спасало, когда тварь вцеплялась в поклажу и тянула. Можно было позволить сдернуть рюкзак, вывернуться и, нанести удар, снося врагу голову.
Они пронеслись среди деревьев, ориентируясь на дыхание друг друга, не спуская глаз с толп прущих отовсюду тварей, которые стекались в одну черную колонну, несущая смерть.
Те люди, что стали семьей, бежали к городу, живые и невредимые. В хаосе лихорадочного бега не сосчитать, сколько их было. Но выхваченные одно за другим из толчеи знакомые лица, узнавались безоговорочно, давая надежду, что выбрались все.
Надежда сработала топливом, но ровно до того момента, как раздалось громкое пение. Рваные фразы старой песни неслись над поселком, увлекая за собой стаю зомберков. И Кирилл бежал прочь от товарищей, от живых, уводя за собой врагов, унося прочь из этого мира свою боль.
- Кирилл! - вырвалось вместе с ужасом, слезами и отчаянием. Марина поймала взгляд Саши, мотнула головой, словно говоря «Нет! Не верю!..» Ответом был безмолвный приказ командира бежать вперед. Вперед, чтобы гибель Кира не стала напрасной.
На подходе к городу путь преградила АЗ, которая растеклась мерзкой «лужей», утянув в себя Штефа, Нину и других.
Дальнейшие события напоминали сумасшедшее родео, когда перед глазами все мелькает, сознание не успевает обрабатывать информацию, тело становится машиной, и ты только и можешь, что отбиваться от тварей, стараясь не задеть товарищей и инстинктивно продвигаясь к спасительному венткиоску.
Кажется, в Убежище они не спускались, а падали, сгибаясь под ношей не только рюкзаков, но и невыносимой тяжести потери.
Марина смотрела, как по тоннелям шагали усталые люди, и думала о том, что среди них сейчас нет только одного. Гибель Кира - плата за все их жизни? Один парень стоит их всех. Всех, кто сегодня остался жить. Невообразимо бесценный дар.
Слепо добредя до помещения, отведенного под продовольственное хранилище, Марина выгрузила там содержимое рюкзака и ушла к себе. Помылась, переоделась, и отправилась в столовую.
Время замерло, терпеливое и безмолвное, когда они поминали Кира. Марина смотрела на неподвижно застывшего на полу Кайзера и снова позволила слезам течь, потому что не знала, как утешить убитого горем пса, как объяснить ему, что хозяин не бросил. Но, кажется, Кайз и так все знал, и понимал, благодаря чему находится здесь и сейчас среди всех этих людей, переживавших то же самое, что и он.
Псы попадают в Рай. Когда-нибудь и Кайзер попадет туда, где встретится с Киром и своей семьей. А пока он нужнее тут, обученный хозяином, как распознавать опасность и беречь от нее людей.

После поминок Марина вернулась к себе, хотела лечь, накрыться с головой и забыться сном. Но присела на край узкой койки и уставилась на дверь.
- Приходи... ты мне нужен... - шептала она. - Позволь мне поверить, что все было не сном. Научи, как сделать тебя счастливым...

_________________

Если бы на Лиса обрушилась стена, он бы сейчас этого точно не заметил. Уткнувшаяся ему в плечо Дана, две полоски на тесте.
В голове творился такой сумбур, что Лис никак не мог открыть рот и хоть что-то сказать. Дана вся сжалась – наверняка подумала, что ему эта новость не по нраву.
- Девочка моя, - выдохнул потрясенно и обнял девушку так нежно, чтобы не дай Бог не задеть её раненую руку. Замерла, словно ожидает приговора. Наверное, думает, что он против.
- Ты беременна? – Спросил зачем-то. Не, ну, не идиот? Ты же видел тест, зачем задаешь глупые вопросы?! - Обрушился на самого себя. Ведь не то хотел сказать. А нужных слов все никак найти не может. Молча отстранился.
- Ты против?
- Посмотри на меня, - в глазах Даны увидел смятение, неуверенность. В Нём? Да он надышаться на неё не может. Да он за неё жизнь отдаст не задумываясь. И безумно счастлив, что у него будет ребенок. Их с Даной сын или дочь. – Девочка моя. Неужели ты могла хоть на секунду подумать, что я буду против? Я счастлив. А еще я боюсь за тебя и за малыша. Это Убежище – не лучшее место для будущего ребенка. Я никогда не думал, что у меня будет семья, дети. И ты – лучшее, что случилось со мной. До тебя я считал любовь чем-то вроде выдумки глупых романтиков, верящий в нечто неподдающееся наукам. Я косноязычен и не умею говорить красиво. Но если я говорю, значит, это правда.

Губы Лиса нежно коснулись губ Даны.
- Люблю тебя.

Поминки прошли как обычно. Нет, не так...
Она поймала себя на мысли: впервые за два года у них была надежда.
Настоящая.
А дом... домом было не Убежище, теперь Диана это осознала. Домом были эти люди. Тихие, погрузившиеся в себя, со свежими синяками и ранами, потрепанные, но не сдавшиеся люди.
Ее семья. Настоящая.
Леонид Сергеевич, около которого она села, ободряюще гладил ее по плечу, потом улучил момент и тихо чмокнул в макушку, как маленькую.
И Диана ощутила, как те ужасные годы детства улетучиваются куда-то. Наконец.
Она позволила себе поверить. В то, что где-то там... далеко-далеко или может, близко, есть Остров. И люди там добрые. И заботятся о других, как и они - здесь.
И есть с кем туда поехать, и начать новую жизнь. Без страха, без каждодневных походов за едой через толпы нелюдей, одичавших зверей, мародеров.
Есть с кем открывать новые горизонты.
Она подняла рюмку и вместе со всеми выпила, закусив соленым огурчиком.
"Пусть земля тебе будет пухом, дорогой Кир. Ты выстоял. Ты доказал, что люди могут оставаться людьми даже в сплошном мраке и ужасе. Спасибо тебе".
Сбоку сидел помрачневший Константин. Он уже рассказал ей, что собирается вернуться за людьми в клуб, а потом, возможно, рискнет отправиться в первой партии переселенцев на Остров.
"И вам счастья, Костя. Такого, которое не зависит от внешности или статуса. Или силы. Просто - счастья".
Дэбби, еще не пришедшая в себя, жевала сухарик и хлопала на всех ресницами. ЧуднАя. Диана ей улыбнулась и подтолкнула тарелку с пельменями. Надо бедняге наесть хоть немного мяса на косточки.
Диана с удивлением поняла, что проснувшаяся в последние дни страсть к готовке требует своего.
" А что. Вон Сергеич уже метит в главные повара. Попрошусь в помощницы. Военные нам еще будут в ножки кланяться за хлеб-соль!"
Она погладила Кайзера. Псу придется долго приходить в себя, но люди ему обязательно помогут.

После поминок Диана ушла к себе, легла на кровать и затихла.
Голова не болела, а сердце стучало ровно.
И было спокойно. Просто спокойно. И хорошо.
Завтра будет новый день. Новая жизнь.



Утром Диана встала спозаранку.
Она простилась со Штефом у венткиоска.
Нина ушла в сторону, видно было, что немного ревновала, но дала им время.
- Пока, командир. - Диана твердо смотрела в глаза того, кто так и не стал ее единственным. Значит, еще не время. Ее время придет. - Иди так, как шел всегда. И помни - твои люди с тобой, где бы ты ни был. Знаю, что все будет хорошо.
Они обнялись, Штеф молча, крепко стиснул ее и отпустил.
Потом он ушел, не оглянувшись. За ним другие.
Диана взяла за ручку Ваню и повела его к другим детям. Завтракать и думать о светлом будущем.
Среди детей, таких трогательных, с замурзанными мордашками, она молча дала себе клятву. В том, что все перенесет и все выдержит, потому что есть ради кого жить дальше.
Наступила новая эпоха.
После Багровой волны.
И она, Диана Каратова, видела это. И она об этом расскажет, когда придет время.
Обязательно.
_________________

Эпилог.

Вечер в столовой прошел грустно. Поминать ушедшего близкого всегда тяжело, а когда понимаешь, что он может быть далеко не последним, то тяжело вдвойне. Даже радужная перспектива светлого будущего на острове, показываемая на планшетнике, не могла полностью развеять тоскливой атмосферы. Бланка иногда ловила на себе заинтересованные виды, но вела себя как обычно. Она понимала, что скоро всем станет известно о ее способностях, и о ее прошлом, связанном с истоками Багровой Волны. Но теперь ей не было так страшно. Реакция Кэт, Штефана и профессора успокоила ее. Если они отнеслись к ней не враждебно, то и другие вряд ли будут против. Посудачат, конечно, но привыкнут. Тем более что есть и другие, гораздо более интересные новости и события. Последующие несколько дней прошли в подготовке к отплытию на остров. Все события этих дней слились для нее в сплошную разноцветную ленту, не отложившуюся в памяти. Она была слишком погружена в свои мысли, и мозг отказывался сосредотачиваться на внешнем мире. Девушка ходила, ела, общалась, делала привычные дела, но мысленно уже была на острове и пыталась представить, что их там ждет и кто ждет там ее…

Она как обычно входила в число первопроходцев. В составе бывших групп обеспечения девушка покинула Синедольск и отплыла на «Авроре» в назначенное время. Вместе с ней были многие ее товарищи из «Сапсана» и «Гюрзы». Они выступали как разведчики, готовые принять на себя первый удар и погибнуть, если это все окажется ловушкой. Само плавание она запомнила смутно. Скорее всего, так же было и у многих. Слишком велико было напряжение и страх перед будущим.
Они шли по острову , настороженно оглядываясь. Никто не нападал, ничего опасного не было. Встречающие и сопровождающие люди вели себя вполне миролюбиво. Бланка, не позволяя себя расслабляться, смотрела на зелень впереди и виднеющиеся за ней аккуратные низкие строения. Она искоса поглядывала в лица группы встречающих, но ей никто не был знаком. Неожиданно раздался громкий, звонкий девичий крик:
- Серафима! Серафимааа!! Симка, не узнаешь?!
Она прошла еще несколько шагов, прежде чем сообразила, что обращаются именно к ней. Полузабытое, похороненное два года назад имя не ассоциировалось у нее со своей личностью.
Остановившись, медленно посмотрела в сторону кричавшей - через группку военных проталкивалась молодая девушка.
- Наташа, как ты здесь оказалась? – узнав лицо и с трудом вспомнив имя секретарши из центра ВОЗ ( Всемирная Организация Здравоохранения) спросила Бланка.
- Ой, как я тебя рада видеть! Где ты была столько времени? Ты же ничего не знаешь! Когда случилась эта непонятная авария в вашей лаборатории, Игнат Борисович успел предупредить военных, и сотрудников ВОЗ и их родных эвакуировали в первую очередь, вытаскивая прямо из постелей! Я тогда так испугалась, - тараторила девушка, оттащив Бланку в сторону и увлекая дальше в сторону домов. Она говорила, не давая вставить и слова:
- Игнат Борисович так переживал, что отправил тебя в город! Он сам смог пересидеть первые самые опасные дни в подземном бункере лаборатории. Потом его нашли военные и хотели перевезти сюда, где организовали временный лагерь. Сейчас то это уже не лагерь, а целое поселение, со всеми удобствами. – повествование секретарши перескакивало с одного на другое.
- Что значит – хотели перевезти, где он?- с трудом выдавливая из себя слова, как ворочая тяжелые камни, спросила Бланка.
Наташка неожиданно смешалась и опустила глаза.
- Он так хотел тебя найти, верил, что ты жива, хотя никто не верил… - девушка, казалось, растеряла всю свою живость и теперь неловко переминалась с ноги на ноу, избегая смотреть Бланке в глаза.
Схватив ее за плечи, Бланка слегка встряхнула девушку и медленно произнесла почти по слогам:
- Где Игнат?

- Он… он… - Наташка все не могла подобрать слов, и наконец, собравшись с духом выпалила:
- Он погиб, когда искал тебя, прости!
Бланка медленно разжала пальцы, выпуская испуганную бывшую сотрудницу ВОЗ, и отступила назад.
- Прости, пожалуйста, я тебе очень соболезную, мне так жаль. Знаю, вы были близки с Игнатом Борисовичем… такая нелепая гибель от этих мутировавших тварей. – смущенно лепетала Наташа.
- Ничего, я подозревала такой итог,- Бланка медленно кивнула, усилием воли сохраняя спокойное лицо и чувствуя, как внутри что-то сначала заледенело, а потом стало трескаться с почти реально слышимым хрустом. «Наверное, это душа умерла»- отстраненно подумала девушка. Кинув невольной горе вестнице- «Мне надо побыть одной», она медленно пошла вперед не разбирая дороги. Наташа не стала ее останавливать, лишь произнесла вслед что-то утешающее и неразборчивое. Похоже, она сама была не рада, что пришлось именно ей рассказывать такие новости. Некоторое время Бланка шла по маленькому городку, встречая заинтересованные взгляды немногочисленных прохожих. К счастью, больше знакомых ей не встретилась. Товарищи из групп обеспечения, что прибыли вместе с ней, давно куда-то ушли. Наверняка, осматриваться и обживаться. Неожиданно девушка остановилась и подняла голову. В ее глазах, до этого потухших и безжизненных мелькнула целеустремленность. Она обернулась, убедилась, что на нее никто в данный момент не смотрит, и неслышной тенью стала красться по улицам, прижимаясь к домам и заборам к выходу из города. Никем не замеченная она выскользнула за его пределы. Не торопясь пошла вдоль береговой линии, пока не убедилась, что от возможных наблюдателей с корабля или из города ее отделяет большое расстояние, и закрывают деревья. Сбросив рюкзак почти у самой воды, она достала пистолет. Внимательно проверила его, перезарядила, навинтила на ствол глушитель. «Не хорошо шуметь и отвлекать гостеприимных хозяев». Зашла глубже в воду. Теперь она была по колено в воде и чувствовала течение. «Отлично. Значит, есть вероятность, что тело унесет от берега и мусора не будет.» Она понимала, что это не факт, но глубже зайти боялась- тогда вода сбила бы ее с ног, а стрелять в воде глупое занятие. Утопиться с ее умением плавать она не могла, яды ее не брали, поэтому остался последний способ. Верный и надежный вороненный друг не подведет ее. «Встречай любимый, я иду к тебе», произнесла Бланка, поднимая пистолет дулом к себе. Пару мгновений она колебалась, не зная куда лучше целить - в голову или в сердце. Потом решила, что в голову надежнее. С ее живучестью после выстрела в сердце она могла и выжить, если вдруг нечаянно рука дрогнет и пуля пройдет хоть миллиметром дальше. Ветер трепал ее светлые волосы, бросая на лицо капли воды. Вдохнув последний раз свежий воздух, она поднесла пистолет к виску.
- Стой, дурааа! – раздался отчаянный крик сзади.
То, что она не спустила от неожиданности курок, было чистой случайностью.
Слегка повернувшись, она увидела, как к ней бежит, спотыкаясь один из ученых, бывших коллег Игната. Догоняя и обгоняя его, бежало несколько военных. Ученый кричал и размахивал руками, обзывая ее на всякие лады.
Зло выдохнув ругательство она опустила пистолет. «Что за дерьмо жизнь. Даже застрелиться не дают, такой настрой испортили!»

***

Бланку поселили в комнату с еще двумя девушками. «Чтобы была под присмотром и не выкинула еще какой глупости»- так сказал усталый майор, который принимал участие в прерывание ее попытки суицида. Как военные догадались о том, что она задумала по обрывочному рассказу Наташки и как догадались где ее искать, Бланка так и не поняла, да и неважно ей это было тогда. Жизнь ей спасли, а душу не вернули. Смысл жизни умер вместе с последней надеждой. Но ей не давали долго грустить. На острове были ученые, которые знали о ее способностях. Ее быстро пристроили к привычному делу. Бланка пыталась отнекиваться, ссылаясь на то, что не медик, но ее никто и слышать не хотел. Оборудования было мало и ее способности диагноста пришлись как нельзя кстати. Так же как и способность воздействовать на организм человека через сознание, чтобы лечить особо сложные случаи. С более простыми пациентами справлялись обычные медики, и у нее было свободное время. Сначала она подолгу сидела уставясь в одну точку, но потом жизнь и устойчивая психика взяли свое. Постепенно она стала интересоваться, как живут обитатели острова и что происходит у ее товарищей по Убежищу. Искренне порадовалась за бывшего партнера по группе Дэна и картографистку Юлю нашедших друг друга, за пару Джой и Игоря, за Штефана и Нину, за Змейку и Лиса, ждущих ребенка и за многих других, нашедших свое счастье на обломках мира. Наведалась в местную лабораторию где нашлось место и Жюи. Удостоверилась, что профессору там очень комфортно и заходила иногда к нему не забывая прихватить с собой его любимые сухарики. Как оказалось, жизнь на острове была действительно гораздо более спокойная и комфортная без всякого подвоха. Девушка узнала, что военные продолжают ездить по разным уголкам мира, собирать выживших людей и все необходимое для жизни, наблюдают за зомберками. Совершенно неожиданно заметила, что тот самый усталый майор из группы непрошеных «спасателей» проявляет к ней интерес. Сначала это были просто взгляды в ее сторону, чуть больше внимания и слов. Потом она неожиданно нашла возле подушки букет цветов… В тот вечер она согласилась на встречу с майором и подойдя к кромке воды выбросила кольцо с сапфиром, напоминавшем ей о прошлом, в воду. Бланка решила воспользоваться предоставленным ей шансом и попробовать начать новую жизнь. На вылазки за пределы острова майор ее пускать пока отказывался, говоря, что такой специалист по сознаниям, как она, им нужен целым и невредимым. Когда она обмолвилась, что ей скучно, и она мечтает о риске и адреналине, майор лишь покачал головой. Через пару дней он привел девушку в ангар и показал на мотоцикл в углу.
- Умеешь ездить? Нет? Не беда, научу. Надеюсь, езда по бездорожью для тебя достаточно адреналиновое занятие? – мужчина смотрел на нее и в его глазах таилась забота и что-то еще, во что девушка боялась верить.
Бланка полюбила езду на мотоцикле. Ей нравилось то чувство скорости и свободы, когда кажется, что за спиной вырастают крылья, и ты отрываешься от земли, оставляя позади все печали и тревоги. Она нашла свое место, нашла себе цель в жизни- помощь людям. Прошлое потеряло над ней свою власть, будущее больше не тревожило, и она наслаждалась жизнью, не торопя события и не загадывая наперед. Она была счастлива и наслаждалась каждым глотком воздуха, каждым лучиком света, каждым мигом своего существования.

_________________

Почему он ее поцеловал? Зачем перевернул привычный для нее мир?
Может это как-то связано с травмами? Шок там или что. Но как теперь она сможет относиться к нему как раньше?
Думала Юля сворачивая и разворачивая в руках кусок бинта, словно для протирания ссадин нужно было сложить идеальный квадратик, иначе не поможет. А попросту пора было уже пора смачивать его и приступать к делу, а она не решалась взглянуть на Дэна. Вот и все.
Сердце продолжало учащенно биться остро реагируя на его присутствие.

Хотелось как-то исчезнуть отсюда. Перенестись в свой уголок и восстановить душевное равновесие.
И кому она врет? Точнее какая-то трусливая ее частичка этого может и хотела, и та же частичка мешала признать что на самом деле ей хочется другого. Вернуться на минуту назад и вновь ощутить на губах его нежный поцелуй, и не отстраняться так быстро.
А что он о ней подумал? - вдруг мелькнуло в голове с ужасом. - Когда она так отскочила, да еще и опять задела рану.
Наверное еще и поэтому Юля боялась на него посмотреть, чтобы не увидеть в глазах насмешки или чего.
Это же просто поцелуй! Для него наверное именно так.


Он взял ее руки в свои, и до того скачущее в непонятном ритме сердце пропустило удар. Ее ладошки словно потерялись в его руках. Теплых, надежных, нежных. В памяти пронеслось как он держал ее за руку там, наверху, как гладил лицо уже здесь.
Господи что с ней?
Казалось все ранее где-то спрятанные чувства и ощущения вырвались на волю и теперь атаковали ее со всех сторон.
Она все еще не смотрела на него, но уже знала что не увидит насмешки в его глазах. Потому что в его голосе не чувствовалось ничего подобного.

Еще один пропущенный удар.
В его голосе была только нежность, и, кажется он немного волновался. И хотя это все было очень неожиданно Юля ему верила.
Он тоже ей нравился. Она не знала когда поняла это но поняла. А вот сказать так смело как он не решалась.

Следующие его слова заставили ее поднять глаза и посмотреть на него.
- Думаю поеду, - ответила она на то что проще.
А затем набравшись храбрости которой казалось понадобилось больше чем для выходов наверх призналась.
- Ты тоже мне нравишься.
Это был не совсем тот ответ, но Дэн кажется все понял.


И когда позже, в столовой, где все собрались почтить ушедших и поговорить о планах на будущее, и на всех не хватало места, отчего она сидела на коленях у Дениса. Юля думала о том что будущее теперь так не пугало ее и о том как надежно вот так вот сидеть. когда он чуть обнимает ее за плечи.

Надежда – хорошая штука. Наверное, даже лучшая из всех. Потому что она не умирает, сияя едва заметным огоньком даже тогда, когда начинает затухать. Разгорается сильнее, стоит только отбросить все ненужные страхи. И страх за будущее начинал постепенно отступать, едва забрезжила надежда на то, что есть место, где мечты о нормальной жизни воплотятся в реальность.
В каждом из тех, кто оплакивал Кира, жила надежда на то, что его смерть не была напрасной. Что не зря он кинулся в толчею зомберков, отводя беду от людей, что за два года жизни стали родными, друзьями, возлюбленными, обретя друг в друге семью.
Как ни тяжело было терять того, кто стал частью жизни, следовало идти дальше.
Пока мы помним о тех, кого уже нет, они будут жить вечно – в наших сердцах, в наших мыслях.


После возвращения из столовой, где все молчаливо помянули своего товарища, Саша тяжело опустился на койку и уперся локтями в ноги. Невероятная усталость сковала все тело, которое ныло после напряженной вылазки, что стоила одной жизни. Тупая боль в руке, отступившая на пару суток, сегодня вернулась вновь, пробегая под кожей неприятными дергающими дорожками и заставляя морщиться от сковывающих спазмов. Разминая руку, из-под нахмуренных ресниц Чернецов смотрел на линии ладони. Мать когда-то учила читать их: линия судьбы, линия жизни. Его линия жизни была длинной.
Жизнь…
Что она будет значить без той, которая засела в сердце, чьи синие глаза прочно въелись в душу, чьи тонкие пальцы нежно касались его руки?
Больше всего на свете Саша хотел быть рядом с ней. И надеяться, что у них есть завтра.
Завтра, в котором они будут вместе. Пусть и не вечно - Чернецов был реалистом.
Завтра, в котором они просто будут. Рядом.
На расстоянии дыхания, которое делили на двоих в старом доме из прошлого его Синеглазки.
Здесь, в убежище, или там, на острове, - не важно.
Просто рядом.
Сейчас, наверное, она тихонько лежит в тишине своей комнаты, такая далекая и такая близкая.
Пустота помещения давила невыносимой тишиной, от которой закладывало уши, заставляя морщиться.
Резко встав, Саша направился к умывальнику и посмотрел на себя в зеркало. Снова тот же внимательный взгляд серых глаз, в котором что-то неуловимо изменилось. И причина этих изменений была всего в нескольких десятках метров, в другой комнате.
Ему нужно слушать ее голос, иначе он сойдет с ума.
Нужно обнять, прижимая к себе так тесно, чтобы было больно дышать.
Нужно смотреть в ее волшебные глаза, чтобы видеть в них свое отражение.
Чтобы прочесть в них, что он небезразличен ей, что нужен ей так же, как и он нуждается в ней.
Как прочел ее признание по губам, когда она отдавала себя в отблесках огня из камина там, куда завела их судьба.
Но о том, что она небезразлична ему, пока так и не сказал. Идиот.
Плеснув в лицо воды, умылся, приводя мысли в порядок. Быстро вытершись, вышел из комнаты и направился к Марине. Нужно было сделать самое важно. Правда, он пока не знал, как.
Уже коснувшись ладонью ручки двери, нерешительно замер и уперся лбом в деревянную обшивку.
Твою мать! Он, кто не думая сносил головы чудовищам, сейчас нерешительно стоял перед дверью женщины, которую любил, и боялся войти внутрь. Боялся, что все то, что они пережили, могло оказаться лишь иллюзией. Но, черт, это не могло быть обманом, потому что оказалось реальным, осязаемым, настоящим.
Иди туда, - стучало сердце.
И он вошел – без стука, тихонько открыв дверь, и так же тихонько закрыв ее за собой.
Марина сидела на койке, обнимая себя руками, и смотрела на него сияющими в полумраке глазами. Такая хрупкая, нежная и бесконечно родная. Его Синеглазка.
Опустившись на корточки рядом с ней, взял в ладони тонкие женские пальцы, согревая своим теплом.
- Не знаю, куда занесет нас завтрашний день, - хриплым он волнения голосом начал Чернецов, глядя в любимое лицо. - Но очень хочу, чтобы ты была рядом со мной, Синеглазка.
Внезапно смутившись, опустил лицо вниз, поворачивая руки Марины ладонями вверх. Отыскал глазами линию жизни и нежно провел по ней пальцем.
- Здесь написано, что один упрямый болван, - уголки его губ дрогнули, - никуда не отпустит тебя одну и никому не отдаст. Никогда. Не важно, что будет дальше. Просто знай, что ты нужна мне.
Саша снова поднял к ней свое лицо.
- И ты должна мне танец, - губы растянула мимолетная улыбка, и Саша пожал плечами, словно сейчас он был не тридцатилетним мужчиной, а обычным мальчишкой.


_________________