Ещё одно дело Деррика Колмса

Перехватить миссис Честер до отъезда Тёрнеру не удалось.
Придя утром в штаб-квартиру Организации, он узнал от мисс Уилкинсон, что Маргарет ушла навестить вдову барона Мирроу, а после хотела заехать проведать Агату. Он прождал у дома вдовы почти час, но Маргарет из дома так и не вышла. В отделении он её тоже не застал. Вернулся в штаб-квартиру, но и там она ещё не появлялась.
Именно сегодня неуловимость миссис Честер нервировала Майкла. Объяснение этому было – он чувствовал себя виноватым из-за вчерашнего разговора, из-за того, что не понял насколько она ему открылась, но больше всего из-за того, что не обнял на улице, когда она разбитая от переживаний и событий последних часов, беспомощно смотрела вслед увозившему Агату кэбу.
Потому что это было бы неприлично, потому что он был зол на нее, потому что его возмущало то, как Фокс и Маргарет покрывали преступницу. Все эти «потому что» затмили понимание того, что и этой сильной женщине нужна поддержка. А какие могут быть приличия, после того, как он всех этих женщин видел в нижнем белье?
- Думаю, всё уладится и Агата скоро снова будет с нами. Поднимусь к себе, приведу себя в порядок, а потом расскажу подробнее. Вы уже обедали?
Услышал он приглушённый стенами голос Маргарет. Майкл посмотрел на часы – почти два часа дня.
- Ждали вас, - в голосе девушки Тёрнер различил улыбку и легко представил, как она перед этим мотнула головой. - В гостиной вас ждёт мистер Тёрнер.
Повисшая пауза была для него слишком красноречивой.
- Скажи ему, пожалуйста, что я спущусь через пятнадцать минут.
Лёгкие шаги затихли у лестницы. Майкл поднялся из кресла и почти столкнулся в дверях гостиной с девушкой, которую видел ранее за прилавком.
- Миссис Честер просила вас подождать её, она скоро спустится.
- Спасибо, но моё к ней дело не терпит отлагательств, - Майкл обошёл девушку и направился к лестнице.
- Мистер Тёрнер... – девушка явно смутилась.
- Всё в порядке, мисс Уилкинсон. Я вам друг, а не враг.

Майкл задержался на втором этаже, давая Маргарет фору. Затем поднялся на шестой этаж и на мгновение задержался в коридоре, пытаясь вспомнить в какую из комнат они вчера заходили. Затем постучал в одну из предполагаемых дверей и услышал «Войдите».
Маргарет сидела на единственном в комнате стуле у трюмо и массировала пальцами виски. Увидев на пороге Майкла, она встала и вздёрнула подбородок.
Тёрнер покачал головой, говоря, что не ждёт обещанного ею вчера, не намерен ссориться и не планирует уходить. Сделав два шага вперёд, он заключил женщину в объятия и привлёк к себе. Маргарет напряглась, попыталась оттолкнуть, но уловив, что он снова мотает головой, смирилась. Отяжелевшая голова прижалась к его груди, руки обвили его талию.
Майклу казалось, что она стала ещё худее. Он попытался вспомнить ела ли Маргарет вчера с ними за столом, но вспомнил только как она ковыряла ложкой в супе.
Её тело правильно совпало с его собственным, дополнило согревая. Два сердца выровняли свой бег, прислушавшись друг к другу, и застучали в унисон. Шли минуты, а размыкать рук совсем не хотелось. Но, наконец, Маргарет пошевелилась, чтобы посмотреть вверх, ему в лицо. Майкл поднял руку и попытался заправить выбившуюся курчавую прядь в причёску Маргарет.
- Виделись с мисс Шэллоу?
Вопрос вернул их в действительность и разделил. Маргарет отступила и снова села на стул, а Тёрнер присел на край кровати. Хоть это и было в высшей степени вызывающе, так он мог смотреть ей глаза в глаза.
- Не только, - качнула головой Маргарет. По её лицу можно было предположить, что она размышляет что именно ему сказать. – Сначала я нанесла визит баронессе Мирроу, и встретила там мистера Уоррена. Они, оказывается, родственники. Вы знали?
- Кажется, слышал.
- Я выразила баронессе соболезнования и сказала, что мне очень жаль, что всё так получилось. Смерть супруга, окрашенная позором – тяжкая доля для женщины.
Тёрнер приподнял бровь, догадываясь, что сейчас начнётся самое интересное.
- Известие, что барон был убит, пытаясь украсть сорок семь шиллингов у суфражеток, сделает его не жертвой, а опустившимся, потерявшим стыд и честь человеком. Баронесса об этом не знала. Она была в шоке, мистер Тёрнер, - поделилась Маргарет. – Попросила её подождать и ушла побеседовать с племянником в соседнюю комнату. А потом мы в сопровождении мистера Уоррена поехали в участок.
Маргарет улыбнулась, и Тёрнер покачал головой, не веря своим ушам.
- Баронесса говорила со следователем, начальником полиции, адвокатом, и у всех требовала закрыть дело, указав причиной смерти падение с лестницы. Ей сказали, что сделать это будет не так просто – кто-то из полицейских уже сделал заявление прессе, но она была настроена решительно. – Маргарет вдохнула, словно сама до сих пор не верила в то, что видела собственными глазами. – Баронесса сказала, что опровергнет их заявление и обвинит в лжесвидетельстве против нас и в следующий раз сама пойдёт бить окна, но уже в полицейском участке.
Майкл не выдержал и рассмеялся. Маргарет смотрела на него с улыбкой.
- Но Агату так сразу не отпустили. Нас с баронессой попросили уйти, как каких-то нарушительниц порядка, а мистер Уоррен остался там. Я очень надеюсь, что к вечеру Агата снова будет с нами.
Поддавшись порыву, Маргарет протянула обе руки Тёрнеру. Он осторожно сжал её руки в своих, даря поддержку:
- Думаю, будет.
Он погладил большими пальцами костяшки на её руках и посмотрел на Маргарет. В её глазах было сомнение и ожидание. Отпустив одну руку, Майкл погладил щеку женщины и, подавшись вперёд, накрыл её губы своими. Маргарет потянулась к нему, обняла за шею, и он уже почти пересадил её к себе на колени, когда оба ясно услышали скрип ступени на лестнице.
Миссис Честер отпрыгнула так быстро, как не сумела бы восемнадцатилетняя девушка.
- Девушки ждут, - пояснила она, поправляя растрепавшуюся причёску. – Обед готов.
- Да. – Тёрнер поднялся следом. – Вам нужно лучше питаться, Маргарет.
Он открыл дверь, пропуская миссис Честер вперёд, но она остановилась в дверном проёме и, подняв на него глаза, спросила:
- А что будет дальше, Майкл?
- Не знаю, - сказал честно. – Я не знаю, Маргарет, но надеюсь, что все мы научимся не только говорить, но и слышать.

Плодотворно проработав до обеда, я отправился домой, по дороге размышляя, что делать, если сестра откажется, да мало ли что могло пойти не так – она могла не понравится достопочтенному Фрэнсису Уолкинсону, или он – ей. Безусловно для Линды это очень выгодная партия, но не могу же я ее заставить. Может вообще получиться так, что она откажется лишь бы насолить мне – по ощущениям, последнее время она все делает мне назло. Понять бы, почему? Я всегда хотел ей только добра. Заботиться о ней и о матери, сделать все так, чтобы они были счастливы – это после смерти отца было для меня главным.
По дороге вновь вспомнил дочь Ханча, которая что-то хотела у меня попросить. Интересно, что ей надо? И почему онане может спросить об этом своего отца? Хотя нет – перед мысленным взором предстал Грегор Ханч – этот человек разговаривать не умеет. Он привык к тому, чтобы все было только как он скажет, и никак иначе. Надо будет послать слугу с запиской к девушке в госпиталь.
Думая об этом, я подошел к дому, сразу поднялся наверх, привел себя в порядок и, все еще тяжело опираясь на трость, спустился в гостиную.
Каково же было мое удивление, когда там я застал не только матушку и сестру, но и мисс Ханч.
– Доброго дня, дамы, – поклонился я всем троим, опустился в кресло и позвонил, чтобы принесли аперитив.


газет не читал, кто убийца, не знаю

Мистер Джексон вышел к нам, опираясь на трость. Похоже испытывает проблемы с ногой. Я внимательно присмотрелась. Характер походки не похож на перелом, скорее здесь дело в мышцах и сухожилиях. Ранение?! Но какого рода и давности?



-Добрый день, мистер Джексон, - я тактично опустила глаза. Одно дело дерзить в кругу единомышленниц, другое при его семье. Пусть он считает меня вульгарной, но здравомыслием я не обделена!

- Ваша замечательная сестра пригласила меня на обед. Как вы поживаете? Как дела в магазине? - спросила я вежливо и невинно, будто и близко не в курсе происходящего. И едва заметно улыбнулась.

Она согласилась. Она согласилась! Я с трудом удерживался, чтобы не рассмеяться, пока ждал, когда мисс Эбигейл сбегает переоденется для прогулки. Даже не обратил внимание на опускающийся туман. Да и если так подумать, туман, особенно густой - не самая плохая погода для прогулки с девушкой.

Во время прогулки разговор неизбежно коснулся вчерашних событий. Да и могло ли быть иначе?


- Моя дорогая мисс Эбигейл, - я неловко прокашлялся, понимая, что девушка ждёт от меня решения проблемы, и вынужденный объяснить ей, что ждёт напрасно. И не потому, что я не хочу помочь, а просто не могу. Я сыщик, а не судейский. - Дело в том, что степень виновности или не виновности человека определяет суд. Только суд может классифицировать убийство как предумышленное, или непредумышленное, или признать его несчастным случаем. Сейчас всё будет зависеть от того, насколько хорош будет адвокат мисс Шэллоу, и как решительно будет настроен прокурор. Мистер Фокс вчера предложил своего адвоката, так что всё ещё может обойтись.
Про то, что политики и миссис Честер хотели перевести дело в самооборону, я говорить мисс Эбигейл не стал, чтобы не возбуждать напрасные надежды. Ведь адвокат вполне мог отсоветовать использовать этот ход, если он неубедителен.


Я же чувствовал, что она что-то не договаривала. Так вот какую кровь почувствовала эта акула. Деньги. Я выдохнул сквозь зубы, понимая, что если бы этот шантажист был жив, я был бы готов сам вытрясти из него его гнилую душу. Пусть мисс Эбигейл и говорила, что не была ещё доведена до отчаяния, но я был убеждён, что она просто храбрится. Висеть на волоске зная, что твоя жизнь во власти беспринципного негодяя... Хотя и не особенно приятно было сознавать, что её мнение обо мне было не слишком-то лестным.
- Я тоже рад, что вы рассказали всё, пусть даже и с опозданием. Вы настолько не доверяли мне, мисс Эбигейл? Думали, что я могу обвинить невиновного человека?

Мы медленно шли по направлению к Альберт-Холлу, где недавно стали устраиваться регулярные показы новых синематографических лент, которые привозили как с материка, так и из-за океана. Мне больше нравились французские ленты, но мисс Эбигейл выбрала немецкий фильм в нескольких частях, по мотивам книги Леблана, про сыщиков. Оказывается, мисс Эбигейл любит детективы. Я это запомню. Заплатив десять пенсов, мы прошли в полутёмный зал, который быстро заполнялся зрителями. Когда зал стал полон, прошёл служитель и погасил редкие светильники, погрузив нас во тьму. Откуда-то над нами раздался тихий стрёкот аппарата и по белой простыне побежали первые кадры, сопровождаемые музыкой из-за сцены. Я нашёл в темноте руку мисс Эбигейл и сжал её пальцы. Вынужден признаться, что на экран я почти не смотрел. Я не мог оторвать взгляда от нежного профиля моей соседки, такого близкого в неверном свете сменяющихся кадров, и чувствовал себя очарованным мальчишкой. Когда же первая часть фильма закончилась, я только виновато пожал плечами в ответ на нетерпеливый вопрос "Ну, так кто же убийца?"
- Я смотрел не на экран, а на вас. - Признался я и наклонившись, поцеловал ладошку Эбигейл. - Каюсь, грешен.
Девушка очаровательно порозовела, и мне ничего не оставалось, как пообещать:
- Постараюсь исправиться во время второй серии.
Но и во время продолжения я продолжал смотреть не на экран. Мисс Эбигейл теперь тоже часто опускала глаза от разворачивающегося на экране действа. А я всё сильнее и сильнее тонул, и уже не надеялся выплыть. Положив руку на спинку её стула я наклонился и поймал губами её дыхание. Я наслаждался вкусом её губ жадно целуя её и не в силах оторваться и каждое мгновение ожидал, что она оттолкнёт меня.

Налив себе и матушке хереса, я вопросительно посмотрел на девушек.
– Дамы, немного хересу, вермут или лимонад? – неожиданно мне пришло в голову, что, каждый день встречаясь с сестрой за завтраком и обедом, я понятия не имею, что ей нравится. Какой аперитив она предпочитает и пьет ли его вообще, какие блюда. Обычно кухней заведовала матушка, я лишь давал денег, и не особо заморачивался всем остальным.
В общении мисс Ханч на удивление оказалась благовоспитанной барышней, вероятно, я был прав, списав ее дерзость на волнение. Интересно, нашел ли мистер Колмс убийцу. Надо будет посмотреть в газетах.
– Стараниями моей сестры пришлось понести некоторые расходы, – я слегка улыбнулся, – но это уже в прошлом. В остальном все как обычно, – я постарался поудобнее устроить больную ногу, которая ныла, вероятно к перемене погоды. – Вопрос, который вы хотели задать мне давеча потерпит, пока мы потрапезничаем, или можно поговорить сейчас, пока мы ждем достопочтенного Фрэнсиса Уилкинсона одного или с сестрой. Матушка пригласила их к нам сегодня. Мой отец – давешний деловой партнер виконта Ранела.

-Вы очень любезны, мистер Джексон. Я с удовольствием попробую лимонад.

Жаль что у них не водилось настойки с женьшенем. Еще немного и я лишусь чувств от переутомления. С позволения миссис Джексон, я присела, но лучше от этого не стало. Однако внешне я держалась бодро, сдержанно улыбалась и гадала, о чем же сейчас думает брат Линды? По-прежнему считает меня взбалмошной? Одно я знала точно - наши взгляды на жизнь далеки друг от друга, как Европа и Америка. И мы оба будем их отстаивать до последнего.



Мне показалось или этот суровый джентльмен только что улыбнулся? Или он так прячет боль, что причиняет ему нога?
- Конечно, потерпит, мистер Джексон. Было бы некорректно с моей стороны обсуждать дела в канун трапезы. Я буду рада встретиться с достопочтенным мистером Уилкинсоном и мисс Эдвиной. А что бы скоротать время, можем поговорить о музыке. Как вам новая композиция Эдуарда Элгара? Он подарил нашему госпиталю свою пластинку, а доктору, который вправлял ему вывих, билеты в Лондонский театр на свою ораторию "Сон Геронтия". Доктор поделился одним билетом со мной и мне посчастливилось послушать нашего талантливого соотечественника. Говорят, мистер Элгар работает над симфонией! Представляете? - я кокетливо улыбнулась и скорчила воодушевленное лицо. Что теперь скажете, мистер Джексон? Вы же, кажется, сторонник того, чтобы говорить с женщинами о музыке? Вот и посмотрим, как сами в ней разбираетесь. Я выжидающе смотрела на него, ожидая как реакции, так и ответа.

Налив дамам лимонад, продолжил беседу. которая оказалась очень занимательной.
- Вы имеете ввиду ораторию написанную сэром Элгаром на стихи кардинала Ньюмана, - решил я уточнить, не горя желанием слушать музыку баронета религиозного характера, я естественно, только слышал об этом произведении.

- Не имел чести слышать это произведение, простите, мисс, я вообще не не фанат религиозной музыки, - я налил себе еще рюмочку хереса.
Судя по взгляду и улыбке, девушка явно хотела уличить меня в невежестве, и ей этот почти удалось, потому что такого рода музыка - не по моей части.
- Вполне вероятно, и возможно, это будет интересно, - кивнул я, - но это музыка на любителя, я собираюсь в самое ближайшее время сводить сестру в новый театр Уолдорфа. Не хотите составить нам компанию?
Вошедший слуга сообщил, что обед подан, я вопросительно взглянул на матушку.
- Логан, дорогой, мистер Уилкинсон с сестрой был приглашен мною на чай, как мы с тобой договаривались.
- Хорошо, - я поднялся и подал матушке руку. - Прошу к столу, там и продолжим беседу.

Дороти попросила зайти к ней домой, и Линда не отказалась. Она даже понадеялась увидеться с миссис Ханч, которая в своё время обучила девушку игре на пианино. Но на пороге их встретил угрюмый и недовольный чем-то мистер Ханч. К слову, Линда этому не удивилась. Иначе как объяснить визиты Дороти в Организацию?
Пока Дороти приводила себя в порядок, Линда сидела в их гостиной и ждала её. Подруга справилась быстро и вновь присоединилась к ней. Платье цвета изумруда очень шло ей, но в глазах читалась печаль. Особенно в ту минуту, когда Дороти внимательно оглядывала гостиную. Линда заметила свёрток в её руках и, кажется, начала догадываться, в чём причина грусти. Девушка захотелось поскорее выйти, чтоб не ставить подругу в неловкое положение объяснениями. Но та не спешила... В углу комнаты стояло пианино, к которому и подошла Дороти. Усевшись поудобнее, она поначалу играла что-то бессвязное и непонятное, но вскоре жалобные ноты слились в прекрасное звучание очень грустной мелодии. Кажется всё настроение Дороти изливалось в этом грустном исполнении. Линда, затаив дыхание, слушала эту прекрасную игру, когда Дороти заговорила:

Линда ответила не сразу, ища нужные слова поддержки:
- Не грусти, я тебе обязательно помогу. Не сомневаюсь, Логан не откажет, - сказала она, хотя была не очень уверена в верности своих слов. - А ещё у тебя есть мы, - добавила более бодро, имя в виду Организацию.
Когда музыка стихла, Дороти встала, и девушки отправились домой к Линде. Всю дорогу последняя пыталась отвлечь подругу от грустных дум.

Их встретила мама Линды и очень обрадовалась, когда увидела Дороти. Все они прошли в гостинную и беседовали, когда к ним присоединился Логан.

Линда напряглась. Ведь не известно, как отреагирует брат на визит суфражистки. Но Логан проявил небывалую гостеприимность.
- не откажусь от лимонада..

Линда пропустила мимо ушей сей упрёк, поскольку не хотела нарушить эту идиллию едким комментарием.

Линда удивлённо посмотрела на мать, поскольку та в таких вопросах всегда советовалась с ней. Но да, в последние дни она редко бывала дома, поэтому не удивительно. Удивительно другое - Логан так спокойно говорит о сборе в своём доме людей, которые так активно поддерживают суфражисткое движение.

Брат немного удивил, поскольку в последнее время увеселительные программы в их каждодневных ритуалах напрочь отсутствовали.
Девушка чувствовала что-то неладное и начала волноваться. Видя, как брат морщится от боли в ноге, Линда запаниковала. Беря в расчёт исключительно свои принципы, она слегка позабыла о чувствах и переживаниях родного брата.
- Логан, с тобой всё в порядке?

Линда встала, что б направиться в столовую.
_________________

А он весьма ловок. Я не стала поправлять мистера Джексона, уточняя что Элгар скорее сторонник романтического направления, а не религиозного. Лучше тактично промолчать.



- С удовольствием приму ваше приглашение, сэр.

Я с грустью подумала об Агате. Как она там, бедняжка? Как-то неловко, что я позволяю себе беседовать и наслаждаться жизнью, когда она страдает.



Эдвина тоже будет здесь? Здорово! Может от нее я узнаю последние новости?



Я пошла за всеми в столовую.

***
Трапезничать мне не хотелось, поэтому я вела себя за столом крайне сдержано.
- Линда, скажи, ты еще играешь на пианино? Тебе пригодились уроки моей матери?

- Мистер Джексон, а чем вы любите заниматься в свободное время? У вас есть увлечение? - мне действительно было интересно узнать, что именно завладело умом этого консервативно настроенного мужчины. Потому, что создавалось впечатление, будто он чересчур зациклен на благополучии сестры. Настолько, что его настоящего не видно за личиной заботливого братца. Какой же вы, Логан Джексон, на самом деле?
От меня не укрылись мелкие морщинки вокруг серых глаз, обычно характерные для болевого напряжения, когда человек терпит нечто неприятное в своем теле.
- У нас в госпитале очень популярно лечение болей в руках и ногах с помощью мандрагоры. Мази, компрессы, настойки. Многим помогает. Особенно людям, пострадавшим от ранений. Современная медицина не стоит на месте. Главное следить за переменами. - я преподнесла все как светскую новость, но пыталась дать взглядом понять, что речь моя адресована именно ему.

От Линды, вероятно, не ускользнуло, что меня беспокоит нога, она даже спросила
- Не стоит беспокоиться, это к перемене погоды, как обычно, - махнул я рукой, в душе благодарный сестре за заботу.
за столом завязалась обычная светская беседа, и я еще раз удивился. отчего в момент знакомства мисс Ханч говорила со мной столь резко - сейчас она вела себя как хорошо воспитанная барышня, умная, образованная, эрудированная.

- Я слишком занят последнее время время в магазине, но иногда, когда хочется отдохнуть, беру этюдник и ухожу в парк рисовать, а еще мне нравится, как Линда играет на пианино, правда, я давно этого не слышал. Сам же я музицирую много хуже, а чем увлекаетесь вы, надеюсь, после обеда вы мне все-таки расскажете, что вас так тревожит, вдруг я смогу помочь. Только, ради Бога, не надо меня бояться и на меня сердиться. Я совсем не страшен, даю слово.
Когда подали десерт, в мисс Хатч все-таки проснулась медсестра, хотя я всеми силами старался сделать вид, что со мной все в порядке. - Спасибо, мисс Ханч, после ранения я два года жил в Индии, и корнем мандрагоры - мазями и настойками - меня лечили. Теперь я хотя бы мог уходить и даже, при некотором усилии, танцевать. Я жив, это главное, Джолиону повезло меньше, а с болями в ноге я уже практически свыкся. но спасибо за участие. - я тепло улыбнулся девушке.
Встав из-за стола, я предложил мисс Ханч прогуляться со мной по саду все-таки рассказать, что ее тревожит.

- Спасибо, что объяснили мне без утайки. Значит, надо ждать и надеяться? - спросила Эбби. - Ну что ж. ждать и надеяться - это то, что женщины умеют делать лучше всего.

- Вы были незнакомцем. И надо сказать, довольно пугающим. Но теперь мое мнение о вас кардинально изменилось. Ничего похожего на первоначальное, - помолчав неловко добавила девушка.

Фильм захватил Эбигейл, она напряженно следила за развитием сюжета и крепко сжимала руку спутника в особо напряженные моменты. Но мистер Колмс смотрел картину невнимательно и не смог разгадать интриги фильма.

Эбби вздрогнула от поцелуя и понадеялась, что ее смущение не слишком заметно в тусклом свете зала. Продолжение ленты она не запомнила и хотя смотрела на экран, но все ее мысли и чувства были сосредоточены на сидящем рядом мужчине. Все чаще она оглядывалась на мистера Колмса, пока, наконец, пойманная его взглядом, уже не смогла отвернуться.
Медленно он наклонялся к ней, давая возможность отступиться, но ни за что Эбби сейчас не отказалась бы от поцелуя. Она почувствовала его губы на своих губах, , ощутила его теплоту, твердость и настойчивость и, закрыв глаза, отдалась ощущениям, все больше открываясь мужчине.
Она прервала поцелуй и задыхаясь, уткнулась ему в шею, обнимая его. Они сидели на последних местах в зрительном зале, а от возможных любопытных мистер Колмс загораживал ее спиной. Но ей не было дела до окружающих, как поняла, ужаснувшись сама себе, Эбигейл. Она почувствовала новый, оглушающий шквал эмоций и побоялась с ним не справиться. Так она и досидела до конца фильма, почти в объятиях Деррика Колмса, дрожа и пытаясь привести мысли в порядок.

Возвращаясь из Альберт-Холла в штаб-квартиру они о чем-то говорили, но по прошествии времени Эбби ни за что не смогла бы повторить о чем именно был разговор. Двушка нежилась в искреннем внимании спутника, его восхищении и симпатии.
Как она могла подумать, что фонари в лондонском тумане это размытые оранжевые кляксы, на самом деле это прекрасные огненные цветы. Она шла под руку с мужчиной и улыбалась. "По-моему, я пьяна" призналась она самой себе. Она смотрела на мистера Колмса, в его веселые, восхищенные глаза и не могла поверить, что именно она увидела его открытым и влюбленным. "Влюбленным?" Да, это был такой вечер, когда все возможно.
Когда они подошли к штаб-квартире, то остановились, Эбби не хотелось прощаться.
- День такой короткий, правда? - сказала она мистеру Колмсу. - Я буду ждать, когда вы вернетесь.
И отчаянно глядя ему в глаза:
- Мистер Колмс... Деррик... поцелуйте меня еще раз, - и пусть он думает, что она бесстыжая, но не сказать этого она не могла.

За столом был слышен приглушённый звон приборов. Но сегодня они звучали намного тише обычного, поскольку их бренчание перебивалось беседующими голосами обедающих. Такая задушевная беседа была редкостью в этих стенах. Линда почти не ела и с удовольствием наблюдала за пререканиями брата с мисс Ханч. Дороти ненадолго прервала их дискуссию, спросив:

Линда в последнее время совсем не подходила к музыкальному инструменту, хотя очень скучала по вечерам, когда можно было повеселиться в хорошей компании, играя на любимом инструменте.
- Да, пригодились, - коротко ответила девушка, стараясь не отвлекать их от беседы.

Линда не стала больше его тревожить по этому вопросу. Но все намёки Дороти, адресованные брату, приняла к сведению. Она утром обязательно настоит на том, что бы Логан прошёл курс лечения. Зачем терпеть эти мучительные боли, если есть способ облегчить страдания?
Когда Логан с Дороти вышли в сад, мать ушла в свою комнату, предупредив Линду, что отлучится ненадолго. Девушка, распорядившись, чтоб приготовили всё заранее для чайного стола и ждали приказа, когда можно будет накрыть его, прошла в гостиную. Она не знала, когда придут Уилкинсоны, но лучше быть наготове. Уединившись, она думала о Агате, что так и не узнали, что с ней будет. Но и в Организации пока никто не был сведущь на счёт этого вопроса. Так что опять всё откладывалось на завтра. Но может Эдвина что расскажет, когда придёт к ним с братом. Девушка повторно отметила, как хорошо, когда братья бывают такими понимающими, как достопочтенный Френсис Улкинсон, и она обязательно сегодня поставит его в пример Логану.
Но, кажется, брат уже шёл на попятную. Может Дороти действительно как-то повлияет на такого консерватора, как Логан?
_________________

Мистер Джексон рисует!? Удивительно. И так мило. Я кажется покраснела.
- У каждого свой талант. И если у вас не лежит душа к музыке, это не значит что вы в ней худо разбираетесь. Знаете, мне любопытно взглянуть на ваши пейзажи. - после встречного вопроса я не задумываясь ответила, - Я увлекаюсь анатомией и хирургией. Как можно заметить, очень люблю медицину.

Когда мистер Джексон заговорил о моих тревогах, я заволновалась вновь. Да, может он ведет себя куда снисходительней по отношению ко мне, но не переменит ли отношения, когда я озвучу свою просьбу?




Ох, какая я идиотка. Сделалось так стыдно, что я не знала куда деть лицо.

- Простите, я не хотела бередить ваши раны. Это с работы осталось. Привычка навязать людям помощь, даже не спрашивая их разрешения.




Наверное, летом их сад играет всеми оттенками зелени, судя по большому количеству осиротевших деревьев и кустарников. Лишь молоденькие ели сохранили приятный сине-зеленый игольчатый покров. Мне стало интересно, срубят ли Джексоны одну из них к рождеству?
Я все не решалась начать разговор, боясь показаться меркантильной лицемеркой, пришедшей сюда только ради денег.
Мы шли медленно и я украткой оценивала его походку, чтобы в случае чего присесть. Сама я по прежнему испытывала слабость и дикое желание уснуть.
- Для начала, мистер Джексон, - я прикрыла рот ладонью, скрывая зевок, - Я бы хотела поговорить о вашей сестре. Линда вас обожает. Но, если вы сами могли заметить, при этом поступает по своему, вопреки вашей воле. Это все потому, что ваша забота её ломает. Поймите, Линда не может знать что вы боитесь за нее и безмерно любите, ей кажется, что вы её ограничиваете и навязываете свои порядки, потому что просто склонны всё контролировать и печетесь о приличиях. А тем временем, она выросла и хочет сама делать шаги по жизни. Вы же пытаетесь навязать ей сценарий жизни, который нарисовали в своей голове, не считаясь с ее чувствами. Вы вцепились в сестру и не желаете отпускать. То, что вы оправдываете словами "я лучше знаю, что ей нужно", Линда в душе воспринимает как недоверие к ней. Вы словно говорите что не верите в нее, не верите что она способна принимать верные решения, не верите что она способна построить для себя счастливую жизнь. А для женщины нет ничего хуже, чем недоверие со стороны любимого человека. Спросите свою сестру хотя бы раз, что она чувствует, когда посещает наши собрания? Что она чувствует, а не "почему" и "зачем". И вы многое про нее поймете. Вы не обязаны поддерживать суфражисток, соглашаться с нашими взглядами. Это нормально. Не все в обществе готовы принять нас. Но вы обязаны заботиться о сестре и попытаться не ломать её, а понять. Вы её опора и защита и она ждёт этого от вас. Просто выслушайте Линду.

Я говорила от сердца, которое стучало быстрее, чем обычно. Я не ждала что меня поймут верно, более того, ожидала осуждения и укора за то, что лезу не в свое дело. Но смолчать не смогла.

- Простите, что я так бесцеремонно. Просто у меня нет ни брата, ни мужа. И меня некому выслушать из близких, не то что защитить. Моим родным безразличны мои чувства. Не заставляйте Линду ощущать тоже самое, ибо это нас угнетает и мы ищем поддержку вне семьи.

Мы шли по затянутым туманом улицам, не очень спеша вернуться обратно. Точнее, это я не спешил и замедлял шаг, вынуждая мисс Эбигейл идти рядом со мной. В моих чувствах был полный сумбур. Мне так давно никто не нравился с такой силой, с какой нравилась эта девушка. Да и вообще я не помнил уже, когда мне кто-то нравился. В моей жизни много лет была только работа, работа, постоянные расследования, полиция... и мисс Поуп ворвалась в неё метеором, вроде бы ничего и не делая для этого, да так что всё остальное стало вдруг не важным, по сравнению с ней.

Мой порыв в Альберт-Холле был безрассудным, глупым и предосудительным, но её нежный отклик превратил его в единственно правильный. И сейчас я провожал её обратно в штаб организации и отчаянно не хотел, чтобы она уходила от меня.


- Очень короткий. - Согласился я. Счастье, восторг, эйфория, опьянение - мне было сложно подобрать определение бурлящим в моей душе эмоциям, источником которых была эта необыкновенная девушка. - Вам понравился фильм, Эбигейл? Правда я так и не понял, не запомнил о чём он. Может быть мы сходим посмотреть его ещё раз?
И сядем на те же самые места. Этого я вслух не сказал, но даже не высказанные, эти слова повисли между нами.


Её отчаянная просьба окончательно сокрушила что-то в моей душе и я уже был не в состоянии думать ни о чём другом. Шагнув в сторону от дверей булочной, чтобы всё-таки не оказаться на виду, я крепко обнял Эбигейл, целуя её и вознося смутную благодарность высшим силам за то, что в Лондоне стоит такая прекрасная погода.
Только настоятельная необходимость вдохнуть воздуху, заставила меня прервать поцелуи. Прижимая девушку к себе, я негромко рассмеялся ей в волосы. В ответ на вопросительный взгляд, я пояснил.
- Да нет, я просто представил, как ваша миссис Честер сейчас вылетит из дверей с метлой или кочергой, защищать вас от меня. И мне мало не покажется. Всё таки хорошо, что сегодня снова туман.
Я отстранился, чтобы посмотреть Эбигейл в лицо, и тронул пальцем нежные губы, которые так сладко было целовать.
- А если серьёзно, Эбигейл, то у кого я должен просить разрешения ухаживать за вами?
Она упоминала из родни деда, и что дед выгнал её из дому. Так что вряд ли он теперь влияет на её жизнь.
- Или вы принимаете решения самостоятельно? Тогда я должен предупредить, что у меня в отношении вас самые серьёзные намерения.

Узнав, что я занимаюсь живописью, девушка неожиданно покраснела. Интересно. Может быть, она тоже рисует? Мой ответ про музыку она поняла превратно, пришлось объясняться
– Насчет талантов вы правы, у каждого – свой. Только с чего вы взяли, что у меня не лежит душа к музыке? Я не люблю хоралы и оратории, вернее, готов слушать их только в церкви. А оперу, классическую музыку люблю слушать, и на балете бываю. Сам я музицирую весьма посредственно – отец считал, что музыка и рисование недостойно мужчины. И если с живописью я настоял на своем, то с музыкой не стал: лучше быть хорошим слушателем, чем плохим исполнителем, – я улыбнулся, и мы продолжили беседу.
Мисс Ханч расстроилась, что заставила меня вспомнить про гибель Джолиона, но я уверил ее, что все в порядке. Да, прошло всего три года, и рана еще свежа, но До.. мисс Ханч не виновата в этом, она же не обязана была знать.

– Все в порядке, мисс Ханч, ничего страшного. Это война с бурами, не надо было туда лезть. Отец не хотел, он вообще говорил, что буры сами вольны определиться, а мы, мы пошли добровольцами. – Я вздохнул, – не стоит об этом, разговоры о войне не для ушей юных барышень, – я положил ее ручку на свой локоть и вывел девушку в сад.
– Так что вы хотели мне сказать? – спросил я, медленно идя по дорожке.
То, что было дальше, поставило меня в тупик. Оказывается, я совершенно не понимаю женщин. Во всяком случае, эту девушку и свою сестру. Со всеми остальными как-то было проще.
– Как забота может ломать? – удивленно уставился я на мисс Ханч. – Я только хочу, чтобы у Линды был свой дом, семья. Чтобы она была счастлива. И я не Чудовище из сказки, я всегда готов поговорить и выслушать сестру, но она меня избегает, она просто уходит из дома, не говоря, куда и зачем. Естественно, мне пришлось немного за ней проследить. А что бы вы сделали на моем месте?
Дальше-больше. Девушка говорила так уверенно, словно даже не со мной, а с каким-то оппонентом, с которым говорила часто и много и не была услышана. Она говорила о моей сестре. Но мне казалось – это ее боль и ее обида. Это ей не доверяют дома и чрезмерно опекают. В принципе, меня это не удивило – Грегор Ханч человек очень упертый и резкий. Он живет понятиями домостроя и четко пресекает любое неповиновение.
– Мне казалось, что я не сильно опекаю сестру. Да, я хочу соблюдения приличий, но это – нормально. Мы живем в обществе с устоявшимися моральными принципами, и пойти против них – нельзя. Я говорил вчера с достопочтенным Фрэнсисом Уилкинсоном, и он разделяет мои взгляды во многом. Я не против того, чтобы женщины получали образование, но я против того, чтобы они били витрины и сидели в тюрьме. И если я что-то делаю для сестры и матери, то только хорошее. Если бы моя сестра интересовалась медициной, как вы, она бы изучала медицину, а не работала сестрой в больнице. – Я остановился и оперся на трость. – Давайте присядем?
Девушка села на садовую скамью аккуратно расправив юбки, и ей с трудом удалось скрыть зевок.
– Вы устали? Хотите отдохнуть? Вы вообще спали этой ночью? – спросил я, но, похоже, мисс Ханч очень надо было высказаться, потому она оставила мои вопросы без ответа и продолжила говорить про Линду.
– Я ничего не пытаюсь ей навязать и не буду пытаться. Если она не захочет выйти замуж за того человека, которого я ей порекомендую, не стану настаивать. Ее будущее – ее выбор, но оно должно быть у нее – это будущее. А если она будет бить витрины, в конце концов, угодит в тюрьму на годы. И что потом с ней будет? Я ведь тоже не вечен, и матушка уже не молода.
Следующие слова мисс Ханч полностью убедили меня в том, что это спор не о Линде – речь шла о ней самой. Это ее не отпускали, ей не доверяли и не давали принимать решения.
– Я верю, верю, милая мисс Ханч, не надо так распаляться, только, – я взял руку девушки и поцеловал, – поймите меня правильно, женщине одной очень трудно в жизни. Так уж устроен мир, если у женщины нет мужа, брата, отца, находится покровитель. Простите, но не этого е вы хотите и для моей сестры, и для себя самой? Женщина сама по себе, одна просто не справится. К сожалению, хотя я бы сказал, к счастью. Я не отрицаю у женщин наличие ума, смекалки, твердости духа в определенных обстоятельствах, но руководить даже сама собой может лишь королева. И то у нее есть принц-консорт.
– Поймите, я доверяю сестре, а вот она мне – нет. Она стала таиться и обманывать, когда начала посещать собрания. Я не знаю, что она чувствует, но знаю, что чувствую я, и это – больно. – Я бы долго еще мог говорить, что мне не нравится обман и предательство, ложь и недоверие, которые поселились в нашем дома с момента, как Линда стала посещать собрания, но я не стал этого делать, все равно мисс Ханч иного мнения об их собраниях и почем, чем я. Мы смотрим на это с разных сторон. Она – изнутри. А я – снаружи. Я вижу битые витрины, а она сочувствует тем, кто их бьет и не видит, как можно иначе. Ситуация невероятно запуталась, и одни разговором ее не разрешить.
Мисс Ханч говорила еще много и горячо, прося меня спросить Линду о собраниях и просто выслушать ее, но разве я не хотел того же? Но моя сестра закрылась, как улитка в раковину, и достучаться можно было, только эту раковину разбив. Я же не хотел насилия.
В конце концов мисс Ханч выговорилась и затихла. Мне даже показалось, что ей самой стало легче, и она немного успокоилась, и сказала именно то, что я с самого начал чувствовал – она говорила о себе.
– А отец? Я знаю, он человек сложный и прямолинейный. Вероятно, он совсем вас не понимает. Он же, наверное, мечтал о сыне, чтобы тот продолжил его дело. А вы – в медицину… – я пытался успокоить девушку, показать, что услышал ее и услышу Линду. – Мне жаль, что вашему отцу безразличны ваши чувства, и все-таки. Вы что-то хотели сказать мне, еще тогда, пока мы ждали… Неужели только это? Просьба выслушать сестру – единственное, что вы хотели, мисс Ханч?