Сезон чудес

Как и следовало ожидать, маркиз постарался скрыть улыбку, но искорки смеха в глазах выдавали его с головой. Наконец, улыбка все же подняла уголки губ

-Тогда вам непременно должна нравится погода несколькими неделями ранее, - выражение лица было учтивым, а тема пристойной. - А я, признаться, люблю снегопад, быть может поэтому считаю погоду прекрасной.

Герцогиня Норфолк и бабушка говорили о цветах, которые были столь любимы обеими. Наконец, обе они пришли а решению прогуляться в оранжерию. И Онории следовало к ним присоединиться, ведь это было бы правильным и ожидалось от неё. Вместо этого девушка приказала подать чай и пирожные, которые так хвалила маркизу. Вдовствующая герцогиня приподняла бровь, а затем распорядилась:
- Анна присоединится к вам через минуту.
Бабушка вместе с матерью маркиза вышли, оставив дверь открытой. Видимо, Вдовствующая герцогиня не знала, что Эдвард вчера дал время его сиятельству сделать предложение наедине
Ушла спать

Отбросив в сторону гроссбух, Реджина поднялась с кресла и потянулась. Сегодня ее поведение просто ужасно и недостойно настоящей леди. Перед смертью не надышишся.Остается только надеяться, что искреннее покаяние на воскресной исповеди доброму епископу позволит избежать адских мук после смерти.
Шаги за дверью заставляют собраться и встретить гостя с неизменно вежливой улыбкой.

Он такой же, как и несколько часов назад. Самоуверенный. Ироничный. И в то же время , в нем что-то неуловимо изменилось.
- Лорд Мальтреверс, надеюсь вас не шокирует, что я принимаю вас в неофициальной обстановке. - в голосе ни грамма льда, только легкое любопытство, - Прошу садиться, - -указав на кресло напротив, Реджина заняла свое место за столиком, - Угощайтесь. если не любите кофе, я распоряжусь, чтобы для вас подали чай.

- Не стоит верить всему, что говорят, милорд. Некоторые слухи могут быть несколько преувеличены. Вы не находите? - непринужденная беседа наедине с мужчиной - вызов общепринятым правилам приличия, но разве они не нарушили большинство из них еще вчера. В конце концов, она находится у себя дома, где действуют ее правила.

- Ваша тревога весьма трогательна. Будете порицать меня за непристойное поведение и молиться за мою бессмертную душу? - насмешливая ухмылка спрятана за краем чашки, поднесенной ко рту, но весьма глупо надеяться, что она ускользнула от внимания барона . - Попробуйте угадать, кто я. Надеюсь в этот раз обойдетесь без подсказок.

- Миледи, я в праведном ужасе, но ради вас постараюсь сдержать себя, - с улыбкой отвечая на легкость ее тона. Неужели существуют женщины, с которыми можно говорить свободно. Ах да, свобода.

Скрыв разочарование, занимаю свое место в кресле. Чертовски неудобно, так не притянуть герцогиню к себе.
- Благодарю, миледи, я разделю с вами кофе, - подавив искушение забрать чашку из ее пальцев, наблюдаю за тем, как герцогиня наполняет мою.

- Боюсь, миледи, в часовни меня пускают только с ее светлостью герцогиней Норфолк и то трижды обрызгав святой водой, - морщусь от жутких воспоминаний. - А это, знаете ли, неприятно, потому душу вам придется отмаливать самостоятельно. Кстати, если уж беретесь, может, стоит для резерва нагрешить еще?

- Гадать? - сдерживаю смешок. - Оставьте это мальчикам и цыганам на улицах. Разве что за отгадку вы заплатите мне желанием, - взгляд становится острее, мои желания вряд ли ограничатся одним, но я знаю, чего хотел бы прямо сейчас. - Скажите мне сами, герцогиня, кем вы хотите быть?
Кем вы хотели бы быть для меня, - вопрос пока не озвучен. Потому что я сам еще не решил, не рискну ли ради вас запродать свою душу.

Сейчас мы договоримся и точно вызовем дьявола)))
_________________

- Ваша снисходительность умиляет, - дерзить мужчине всегда опасно, тем более такому, но она все-же рискнет. Предложив гостю чашечку кофе, мимоходом добавила, - Большое спасибо за цветы, они прекрасны. - стоит ли говорить, что герцогиня все еще не развернула сопровождающую его записку. Но ничто не мешает прочесть ее при госте.
На листе, вместо привычных стихов или хвалебной льстивой прозы - набросок тушью. Смелыми, размашистыми линиями талантливо изображена светская дама на ажурном балконе. Схожесть удивительна.
- Милорд, вы художник? - интерес Реджины неподдельный, - Признаться, я сразу увидела в вас личность творческую и незаурядную.
Еще одного взгляда на рисунок хватило, чтобы в голове мелькнула догадка. Он и аноним - одно и то же лицо. Но, об этом позже.

Реджина искренне улыбнулась шутке, не отводя взгляда от лица барона. Эту загадку не так просто разгадать. Да и времени почти не осталось.

- Куда уж больше? Хотите чтобы и меня перестали впускать в божий храм?

Слегка подавись вперед, Реджина опустила чашку на блюдце с легким стуком, стараясь скрыть волнение, вызванное последними словами, произнесенными Мальтреверсом. Чего он хочет на самом деле и к чему клонит?
- А кем бы вы хотели меня видеть? - вопрос прозвучал резковато. Дыхание застряло в горле и Реджина машинально закусила нижнюю губу, поймав на себе внимательный, даже слишком внимательный взгляд мужчины.

- Хуже, миледи, я люблю красивых женщин, в том числе, рисовать, и из-за этой невинной склонности обо мне распускают те самые слухи, которые преувеличены, - моя жалоба на судьбу, судя по всему, ничуть не впечатлила герцогиню.
Еще один быстрый взгляд, герцогиня достаточно внимательна, чтобы узнать руку. И необыкновенно умна. Кто из нас будет, в самом деле, пытаться удержать другого?
- Вы опоздали на каток, миледи, - отпиваю кофе, не отрывая от нее взгляд.

- Миледи, вы вынуждаете меня на откровенность.

- Вы не верите, что мы найдем сотню способов провести время лучше? Но да, соглашусь, мессы в Вестминстерском по пятницам бывают весьма не плохи.

Звон фарфора не ускользает от внимания.

Бесшумно поставив и свою чашку на поднос, делаю лишь одно движение, чтобы быть к ней ближе. Как может так сильно заводить то, что она просто закусывает губы. Поднимаю руку - коснуться ее лица, губ, притянуть к себе, положив ладонь на затылок.
Я уже вас вижу, - но слова не те.
- Погадаем, леди Реджина? - забывая о всякой веселости в голосе, не сводя с ней глаз. - Вы демон, миледи, - улыбаюсь, - потому что вы сводите всех мужчин вокруг с ума, покуда с невинным видом сторговываете им других, - губы легко касаются ее скулы. - А еще вы продали душу дьяволу. За эти ваши платья, совершенно невозможные, - губы скользят по ее щеке, замирают не коснувшись ее рта. То, что я скажу жестоко. Даже для меня. Но вместо слов об одиночестве...- И я хочу вас своей.
Крохотный столик вместе с фарфором летит на пол, когда притягиваю герцогиню к себе, обняв за спину и надавив ладонью.
Губы, наконец, накрывают желанные ее и ловят первый стон, раскрывая ее для себя и толкаясь языком глубже, чтобы секундой позже зарычать от того, как она кусает и в то же мгновение заласкивает языком.

Позже барон Мальтреверс будет говорить, что его околдовали. Но это будет позже.
________________
Ушел спать в надежде проснуться)) можно нежно насиловать, но можно только герцогине)
_________________

Как тот актер, который, оробев,
Теряет нить давно знакомой роли


Когда вдовствующая герцогиня Эксетер оставляет нас вместе с матушкой, наказав слуге принести для нас чай, усмехаюсь, понимая, что пошел счет эксетеровским десяти минутам.
Достаю из кармана бальную карточку леди Онории, бархатка с подвеской оказалась меж страниц.
- Есть одна вещь, я понимаю, что вы не можете принять ее, но вы могли бы ее у себя хранить? - поднимаю взгляд. Подвеска легко скользит на ладонь. - Хранить, пока не будет объявлено о помолвке и эта вещь не станет вашей. Потому что я хочу, чтобы она была вашей.
Понимает ли она то, что хочу этим сказать. Кто выдумал необходимость говорить так много слов.
- Вы позволите увидеть на вас? Один раз, - убеждая леди Онорию в том, что больше не будет недостойных безумных выходок. Если бы себя самого убедить было так же легко. Протягиваю леди Онории руку, чтобы помочь встать и разрешить сомнения.

Подвеска, скользнув от выемки тонких ключиц, легко и ладно ложится на ее груди. Застегиваю кольцо замочка, подавив желание коснуться пальцем хрупкого выгнутого позвонка. Леди Онория в то же мгновение, вновь выпрямляет плечи, приподнимая голову. Ладони сами невольно ложатся на плечи моей маленькой леди, чуть сжимаю их, подавив желание притянуть ее к себе. И только на мгновение, закрыв глаза, прячу лицо в ее волосах, застыв.
Никогда не дарить ей духи, она лучше такая.
Жду, когда леди Онория обернется, ведь для того, чтобы насладиться игрой света на гранях камня - не для того, чтобы смотреть ей в глаза.
- Кажется, - взгляд от губ девушки снова к ее глазам, - если я вас поцелую, вы скажете, что убьете меня уже сами.

Приподнимаю подбородок девушки, помедлив, склоняюсь, еще позволяя ей отказаться. Поцелуй выходит легким, дразнящим, в уголок губ, и, обхватив ее лицо ладонью, настойчивее - когда накрываю ее губы, легко прикусывая, чтобы она раскрылась.

Поцелуй в кончик носа и в щеку. Успокаивая нас обоих. Раньше, чем загремит рядом посуда. Как еще убедить ее, что не отдам.
- Я тоже люблю снег, - глядя в глаза леди Онории. Теперь.
Поднимаю голову, задев съехавшее на тонких нитях зелено-красное хвойное безобразие макушкой. Опускаю взгляд, уже готовый принести извинения и вижу смешинки в ее глазах.
Вдруг все может оказаться и не таким уж правильным.
_________________

Закончив письмо отцу, Эдвард сложил его и запечатал. Некоторое время он продолжал смотреть на письмо, найденное в кабинете Дартмута, и на то, которое только что написал сам. Стоит ли беспокоить отца сейчас, во время поездки, или дело может подождать его возвращения? И опять всё упиралось в то, что он не знал всего, а значит не мог оценить последствия.

- Уильямс, - Эдвард вышел из кабинета и подозвал дворецкого, - ты позаботился о цветах?
- Да, ваше сиятельство, - поклон, - белые розы, как вы велели.
Паудерхэм кивнул и подал ему конверт.
- Отправь Джона в имение лорда Глинкерика в Шотландии. Он должен передать это письмо отцу лично в руки.
Дворецкий принял конверт и снова поклонился.

Эдвард кивнул и прошёл в гостиную, где надеялся в этот час застать вдовствующую герцогиню Эксетер.

- Маркиз, вы переходите все границы, - Эдвард снова застал этих двух целующимися. - Онория, я тоже буду чай, - с вежливой улыбкой, Эдвард потеснил Хертфорда и сел между ним и сестрой. - Вам следовало бы помнить, сестра, что о помолвке не объявлено, - он выразительно посмотрел на украшение на её груди, - Мало того, может случиться так, что не будет объявлено и позже - отец ещё не дал согласия на ваш брак.

Приняв чашечку чая из рук Онории, Паудерхэм сделал глоток и любезно предложил маркизу Хертфорду отведать пирожных.

- Они восхитительны, - пододвигая тарелку маркизу, - а я не люблю снег.
_________________

- А вы, маркиз, все чаще радуете меня своим обществом, - безгранично вежливо, так что мы оба понимаем, насколько это правда. Попытка стереть с лица довольное выражение, наверняка, безуспешна. Но пара секунд разговора позволят леди Онории прийти в себя.

Не выразить неудовольствие по поводу избранного Паудерхэмом места стоит усилия.

- Маркиз, вы хотите, чтобы я выкрал леди Онорию и опозорил наши семьи так, как моему брату даже не снилось? - тише, чтобы не смущать леди Онорию. Глядя прямо в глаза будущего родственника, который непременно им станет. - Могу доставить вам удовольствие отвести меня в аббатство под дулом пистолета, - только шутка. Шутка, за которой утверждение, что я от нее не отступлюсь. Будь то борьба по законам приличий и с достоинством, с которым мы родились, или без оного. Хотя ради блага маленькой леди я предпочел бы, чтобы ничто не нарушало ее покой. Кроме пары поцелуев. - Есть что-то, что могло бы не удовлетворить вашего отца в этом союзе? - отбросив прежний тон и взглянув на маркиза пристальнее.

Желание устроить судьбу будущего родственника, чтобы он был занят делом, достойным джентльмена - наследниками, становится почти таким же сильным, как в отношении младшего брата.
Переглядываюсь с леди Онорией.

- Благодарю, - смотреть не только на леди Онорию, но и иногда возвращаться взглядом к собеседнику становится чертовски сложно.

- Тогда мы будем настаивать, чтобы вы приезжали к нам только на Пасху, - и оставляли нас в покое хотя бы на Рождество. Кстати, о Рождестве. Воспоминания еще пытаются ожить на мгновение, но отступают, стертые другим. - На балу я так и не спросил вас, собираетесь ли вы вернуться в Паудерхэм-холл, - а это означает еще месяцы не видеть ее или видеть не так часто.
Время визита истекает, а я трачу его на разговоры с Паудерхэмом.
_________________

Ночью

Сидя в мягком кожаном кресле и грустно гладя по голове Барки, любимого датского дога, Уилл вздохнул.
Наверное, Реджина права. Наверное, ему еще предстоит встретить ту, единственную женщину... Путеводную звезду, которая приведет его к самому себе, вернет покой в его сердце, позволит не вспоминать тяжелые моменты прошлого...
Но как жаль. Реджина бы украсила его дом...
- Роджерс!
- Да, милорд.
- Идите спать. Хватит уже дышать за дверями и посылать в мою сторону флюиды неодобрения.
Опять этот задранный кончик носа. И вмиг похолодевшие глаза старика-камердинера.
- Проклятье, я не... словом, идите спать.
Последние слова произнесены очень мягко, совсем не как те, что прозвучали до того. Камердинер отмякает, кланяется и уходит, и виконт остается наедине с мыслями и любимым псом.
Снег идет все сильнее - он смотрит в окно, со специально распахнутыми гардинами и мечтает...

Утро
На подносе лежала записка-уголок от Мэрритсена.
" Милорд, Стерлинг был найден в публичном доме, у некоей вдовы Куотерли. Мертвым. Моему человеку удалось обыскать тело до прибытия стражей порядка, письмо у меня, не доверяя никому, лично вручу его вам в условленном месте. Всегда к вашим услугам, М."
Виконт медленно отхлебывает кофе и трет лоб костяшками пальцев. Красные от бессонницы глаза устремляются на картину на противоположной стене: далекий остров Ямайка.
Судьба ли, Бог - что-то вмешалось и остановило их с Майклом противостояние.
К счастью это?
Должно быть.
Только отчего на душе так горько?
Прочь дурные мысли!
- Роджерс!
- Слушаю, милорд.
- Сегодня предстоит визит к мистеру Берлингтону и его семье. Распорядись доставить в их дом букет самых нежных оранжерейных роз - непременно чайных, с лентой белого атласа и карточкой... ну ты знаешь. Рождественские орнаменты и пожелания всего лучшего.
Виконт встал и потянулся до хруста.
Он точно не позволит никому поймать его в брачные цепи в этом Сезоне. Просто будет наслаждаться визитами к друзьям и знакомым.
А в следующем году... Почему бы и не подумать о брачном союзе с какой-нибудь милой леди?

Улыбаясь и напевая рождественский псалом, Уильям Масгрейв, лорд Эпшоу, спустился по лестнице, помахивая тростью.
За ним, свесив язык на сторону и пыхтя от обильного завтрака, бежал дог.

финита ) всем счастливого НГ и Рождества )
_________________

Подчёркнуто учтивый кивок, мол, рад услужить.

- В таком случае спешу обрадовать вас известием, что скоро вы будете иметь честь и удовольствие делить общество моей сестры не только со мною, но и с Закери, которого я собираюсь приставить просить сопровождать Онорию, где бы она ни была, - "коль скоро она сама забывает о своей чести, кто-то должен её блюсти" не было произнесено, но сестра должна была понять, что я более не надеюсь на одну лишь бабушку.

Губы кривит ироничная ухмылка и, чтобы скрыть издёвку, топит её в чашке с чаем.

- А вы на это способны, Хертфорд? - Как интересно. Эдвард никогда не считал Генри человеком сильных страстей и импульсивных поступков. Сдержаться и не посмотреть на сестру, ставшей причиной готовности Хертфорда оскандалиться, не удаётся. Немного смущена, но пытается держаться как ни в чём не бывало. От недолгого созерцания его отвлёк голос Хертфорда, - Как мелодраматично, - на предложение о пистолете и аббатстве, снова усиленно пьёт чай, - но думаю мы всё же не станем так веселить высшее общество.

- Кто знает, - чашка опустела и Паудерхэм беззвучно поставил её обратно на столик. - Вы не думали о том, что он может вернуться из Шотландии, сговорив её? - маловероятно, но полностью исключить такую возможность не мог даже Эдвард. Всё-таки сестре уже двадцать три, а перед отъездом случилась эта история с Линдси.

- Да, конечно, - кивает, - скорее всего в выходные, самое позднее в понедельник. - А вы, кажется, говорили, что проведёте Рождество в столице со своей матушкой? - ещё один кивок, в подтверждение собственным словам. Хертфорд ведь не ждёт, что он пригласит его на праздники в Паудерхэм-холл? Он не может быть столь самонадеян. Не до того как будет сделано и принято официальное предложение. С выражением сочувствия на лице (если оно его слушалось): - Праздники пройдут быстрее, чем нам хочется.
_________________

Прекрасно, чем больше Эксeтеров, тем лучше. Годами привитое самообладание позволяет ничем не выдать эмоции. Все та же вежливость:
- Чему, несомненно, будут рады матери всех дебютанток грядущего Сезона, ведь второй такой шанс видеть Закери в столице им едва ли представится.
Братья не простят Паудерхэму то, что он бросит их на растерзание, нельзя покривить душой, что буду ему сильно сочувствовать. Хотя если наша дочь будет хотя бы в половину так же красива, как леди Онория, я бы тоже не отказался от трех старших сыновей. Выражение во взгляде на леди Онорию скрыть не удается, потому с тем же нарочито небрежным рвением, что и Паудерхэм, принимаюсь за чай.

Выдыхаю, не скрывая облегчение.
- Вы меня успокоили, маркиз. Не думаю, что я пережил бы эту театральную сцену. По крайней мере, после мне пришлось бы долго оправляться от сыгранной роли.

Пропускаю вопрос о моих актерских способностях, прекрасно понимая, что за ним таится совсем иной. Способен или нет, мы узнаем только с леди Онорией, что могут значить слова? Сейчас я знаю только то, что никому не собираюсь ее отдавать.

Всегда недолюбливал эту страну. Резкий ответ уже готов сорваться с губ, но бросив быстрый взгляд на Паудерхэма, убеждаюсь в мелькнувшей догадке. Эдвард Траэрн Ллойд Сэвидж, маркиз Паудерхэм не находит лучшего занятия, как дразнить меня! Подвергая сомнению то, в чем и он, и я справедливо можем быть уверены. Неожиданно открывшаяся в брате леди Онории черта, губы насмешливо кривятся.
- С шотландским герцогом? Вы думаете? К этому есть какие-то основания? Не сомневаюсь в том, что ваш отец считает, что леди Онория достойна лучшего, - на ум приходит воспоминание о нашем с Паудерхэмом разговоре на балу, отчего, следуя примеру Паудерхэма, предпочитаю глотнуть чая. Взгляд на леди Онорию, что сама она думает об этом и позволит ли себе думать. Перечить, если такое случится? Зачем, - одергиваю себя. И все же:
- Леди Онория, - коль скоро ее брат сам затронул эту тему. - Никогда не спрашивал вас, что вы думаете о шотландцах, - вопрос звучит как можно более легко, один среди прочих.

- Скорее всего, если ее светлость вслед за вдовствующей герцогиней не решит всерьез заняться разведением мильтоний в Эранделе, - осекаюсь, быстро просчитав расстояние, отделяющее Восточный Суссекс от Эксетера, успеваю подавить эмоции, лишь немного нахмурившись. Поднимаю взгляд на леди Онорию. - Эрандел мог бы напоминать вам о доме, хотя бы орхидеями. И снегом.

Бросаю благодарный взгляд на Паудерхэма, чтобы тут же убедиться в том, что маркизу с трудом удается удерживать вежливо спокойное выражение на лице. От всей души желаю брату леди Онории сходной участи, желательно, до наступления Нового года, и чтобы у леди было четверо братьев, а не трое.
Отпиваю чай, понимая, что проговорил в гостиной Эксетеров больше, чем за весь предыдущий год.
_________________

Онория ожидала, что маркиз наконец-то будет просить её руки. Ведь именно об этом он хотел поговорить вчера в оранжерее, для этого пришёл сегодня с утра, во всяком случае это было бы понятно и пристойно. Но понимать маркиза было Онории всё так же не дано. Вместо этого его сиятельство решил вернуть Онории бальную карточку, которую она вчера оставила в руках маркиза. Онрия задумчиво посмотрела на лилию, а затем на маркиза:

- Я не могу принять её, Ваше Сиятельство, - тихо произнесла Онория, подвеска сверкала гранями на ладони и Онории пришлось взять себя в руки, чтобы подавить желание провести пальцем по по ярким искоркам на поверхности. Слова о помолвке вызвали улыбку. Значит, маркиз, все же просит её руки или ставит в известность, как чаще всего и бывало с наследниками титула. - Если на то будет воля отца, я с удовольствием приму ваше предложение, милорд.

Это было неправильно позволять маркизу надеть украшение на её шею. Может быть было бы допущено, когда она официально стает его невестой, но почему-то сейчас Онория решилась и позволила себе отступить от правил. Этот миг и этот подарок навсегда останется первым подарком будущего герцога своей жене. Прикосновение горячих пальцев к шее, за нем тяжесть его рук на её плечам убедили Онорию в том, что её временная слабость была слишком поспешной. На мгновение она прикрыла глаза, как часто Онория могла видеть подобную сцену дома: отец обнимал маму, и леди Юна с улыбкой закрывала глаза.

Но её мать была женой герцога Эксетер и имела полное на то право. Онория же не была даже официальной невестой, пока на то не будет воли отца. Девушка поспешно обернулась, маркиз стоял непозволительно близко, но ещё более нарушающим все правила приличия были его взгляд и слова. Онория удивленно распахнула глаза, вчерашний поцелуй она восприняла как временное помешательство или быть может чересчур хороший виски герцогини, ведь маркиз никогда не обладал дурной славой, что ходила по пятам за его младшим братом.
Но судя по поцелуям, которые сейчас кружили голову, его сиятельство просто дурил головы . Хуже того, Онория ведь тоже вела себя крайне легкомысленно и недостойно. Это было неприемлемо, и она обязательно сообщит о своём возмущении маркизу, как только перестанет отвечать на его поцелуй.

Но последовавшие слова маркиза совершенно сбили её с мысли о возмущенной отповеди, Онория лишь слегка улыбнулась и отстранилась.

Не смотря на то что предательский румянец заливает щеки, Онория с старалась не выдать своего смущения, она сделала положенный реверанс и, дождавшись служанку, которая установила чайный столик, налила кружку брату. Почти сразу в гостиной появилась смущенная Анна, которая явно давно стояла под дверью. Онория взглядом указала ей на стул в углу и спросила маркиза Хертфрда какой чай он предпочитает. Язвительный комментарий брата леди Онория предпочла не заметить, в конце концов, порой не замечать неугодные тебе взгляды тоже было привычным.

Комментарий брата все же вызвал у Онории улыбку, которую она поспешила спрятать, поднеся кружку к губам.

Онория согласна правилам хорошего тона была обязана не замечать фраз обращенных не напрямую к ней, поэтому лишь мысленно возмутилась. Выкрасть её, дочь герцога Эксетера и сбежать в Гретну, словно они совершают нечто постыдное или предосудительное? Это было возмутительно, недостойно... И безмерно волнующе...

Онория с трудом удержала смех, едва ли кто-то осмелился говорить с её братом так, едва ли кому-то это было дозволено. Ответ на заданный маркизом вопрос интересовал и саму Онорию: уедут ли Эксетеры домой или же останутся в Лондоне, соизволит ли брат пригласить маркиза навестить их в Паудерхэм-холле. Но, как и должно, Онория молчла, ничем не выдавая свою заинтересованность.

Слова Эдварда были намеренно жестоки, словно леди Онория не оправдала доверия и надежд, словно подвела свою семью... Онория подавила тяжелый вздох и приподняла подбородок, словно не признавая своей вины перед братом и семьёй.

Онория бросила быстрый взгляд из-под ресниц на брата. Не может же Эдвард говорить об этом серьезно? Разумеется, её рука не дрогнула, когда Онория ставила чашку на столик, но в чувствах царило смятение.

- Наш дед шотландец, Ваше Сиятельство, - легкая улыбка, чтобы скрыть волнение, - смею заметить, что он крайне достойны джентльмен. Думать же о других мужчинах я считаю непозволительным, милорд.

Он мог бы напомнить мне дом, если бы был наполнен улыбками и детским смехом. Онория любила Паудерхэм-холл именно за это. На губах Онории появилась благодарная улыбка, и она слегка склонила голову:
- И несомненно прекрасной погодой, милорд.
Убежала до ночи, реал

Кажется Онорию забавляла их пикировка с Хертфордом. Что ж, отлично. Было бы хуже, если бы она чувствовала себя в обществе будущего супруга неуютно или подавленно. Хотя, о чём это он? Стоило Хертфорду заикнуться о намерении жениться и вуаля - целуются при каждой же возможности. Что говорит о готовности, и даже некотором нетерпении Онории, вступить в... брак и необходимости усиленного надсмотра, чтобы эти двое не опозорили семью неожиданно ранним рождением полностью выношенного ребёнка.
Весёлость как рукой сняло.

- Честь и долг превыше всего, - у Эдварда не было сомнений, что раз-другой выразив возмущение, Закери выполнит свой долг перед семьёй.
Вдовствующая герцогиня, маман, Закери, а время от времени сам Эдвард, будут эскортом Онории, а следить за нравственностью Хертфорда, без сомнения, возьмётся сам герцог Эксетер.

Небрежный взмах рукой "Не стоит благодарности".

Основания выдать Онорию замуж были. Достижение детородного возраста, её далеко не первый сезон, разрыв с Линдси, репутация семьи, укрепление и приобретение связей, последние события тут и в зимнем саду - при желании этот список можно было продолжить... а можно было игнорировать, как это делал отец. Желающих жениться на дочери герцога Эксетер было достаточно, но отец в каждом находил что-то, что делало брак неприемлемым. Единственная дочь и любимица, она должна была получить лучшее.
Сомнение во взгляде и неопределённый жест рукой, были призваны показать, что уверенным быть нельзя ни в чём.

О достоинствах и манерах виконта Глинкерика можно было поспорить. Но Эдвард никогда не позволил бы себе обсуждать это с посторонним и поэтому только согласно кивнул.

- Ох, уж эти садоводы и их страсть к ботанике, - понимающе-сокрушённо.

- Кстати, о погоде, - кивнув Анне, чтобы у несла чайные принадлежности, - мне пора отправляться. Составите мне компанию, Хертфорд? - и все понимали, что это не вопрос, а завуалированное объявление окончание визита.

Любезно задержавшись, Паудерхэм дождался возвращения леди Норфолк и вдовствующей герцогини, и только потом, вместе с визитёрами, покинул Эксетер-хаус.


Сегодня было не так морозно как вчера, а в воздухе лениво кружились крупные, бесформенные хлопья снега. Он залепливал окна кареты, затруднял видимость, но и превращал серую убогость улиц в светящийся ледяными искрами белоснежный мир. Менял знакомую унылую картинку настолько, что это казалось волшебством. Может быть снег не так уж плох...



_____________________
Маркиз, Онория, спасибо за эту беседу. Получил массу удовольствия)
_________________

Леди Онорию Эксетер приходилось учиться читать по отдельным словам, едва заметным жестам и улыбкам наперечет.

Тихое, едва пойманное "с удовольствием". Как и то, как она расслабляется в моих руках, так правильно, единственно верно. То, как она отвечает и то, как от этого схватывает ребра.

Реплики сплетаются так легко, что отпущенное время визита бежит слишком быстро.

Снисходительное ворчание Паудерхэма так на него не похоже, что с трудом подавляю смешок. Удержаться стоит усилия, особенно глядя на то, как леди Онория опускает глаза, видимо, стараясь сделать то же самое.

Последние слова с лихвой отвечают тому, что я хотел услышать.
- Почту за честь познакомиться с вашим дедом, леди Онория.
Реакция Паудерхэма наводит на мысль, что что-то сказано не так, но, боюсь, на то, чтобы до конца понять Эксетеров, мне понадобится еще немного времени.

В глазах ее снова искорки смеха, меня же не покидает ощущение, что я допущен в заговор, единолично придуманный леди Онорией.
Присказка "ужасная погода" не озвучена, потому что приходит время прощаться.
- Счастливого и снежного вам Рождества, леди Онория, - пожав кончики ее пальцев и еще раз скользнув взглядом от мягко горящего рубина на ее груди к глазам, склоняю голову, прощаясь.

К подъездному крыльцу выходим вместе. Проводив матушку к карете, задерживаюсь на пару минут.
В том, что Паудерхэм решил так опекать сестру есть одно несомненное достоинство: он будет беречь ее, пока меня не будет рядом, как и делал все эти годы.
- Паудерхэм, - со всей серьезностью, которую удается сохранить, - Вы не боитесь лишиться расположения будущей герцогини Норфолк? Хотя бы потому что не позволяли ей лишний раз взглянуть на мужа?
Острый, с насмешкой над моей самонадеянностью взгляд в ответ.
Только жест леди Онории, в котором я уже научился узнавать тщательно скрываемые чувства, не дает уйти и оставить все так.
- Пока я еще вполне владею собой, - выходит не слишком весело, но нам ли, особенно нам двоим, не знать, что вовсе не вина леди Онории в том, что случилось. Сейчас же мы можем говорить свободнее. - Хотя, видит Бог, я не был бы против, если бы ваш отец вернулся из Шотландии раньше.
- Увидимся в Уайтс, Паудерхэм, - киваю маркизу. - Если нет, счастливого Рождества!

В задумчивом выражении лица Паудерхэма первые признаки поразившей свет болезненной любви...к снегу.
_________________