Анна Грейси "Отважная бродяжка"

1 … 35 … 69

SOLAR:

Катик, извините, дорогая, за мою недопустимую оплошность! Жара, доконала!!! Конечно, огромное спасибо прежде всего вам, прекрасной переводчице, за труд, терпение и отличную работу!!

...

KattyK:

Нара, поздравляю с янтарем!

...

орли:

И ,вам,Kattyk,доброго!
Ждем вторую часть?

...

Зайкооо:

Спасибо!

...

vetter:

Вторая часть на подходе - проходит последнюю шлифовку

...

vetter:

» Глава 7 (часть 2)

Zirochka уходит в отпуск, так что запасемся терпением

Иришка, чУдного тебе отдыха!!!

****************************************************************

Глава седьмая (часть 2) (перевод: KattyK, беты: Zirochka, Nara, vetter)

– Джек. Вы в порядке?

Он не ответил. Она прижалась щекой к его груди – сердце билось размеренно. Слава Богу! Кейт быстро ощупала его руки и ноги – ничего не сломано. Она осторожно осмотрела его голову, но не увидела ни шишки, ни раны. Однако на вид он был пугающе бледен и холоден. Словно мертвец.

Кейт сняла с себя мантилью и завернула в нее Джека, потом осторожно устроила его голову и плечи на своих коленях, и, позабыв о приличиях, обвила его тело ногами. По крайней мере, так он должен согреться. Потом, если Джек все же не придет в сознание, ей придется его оставить и пойти за помощью. Но пока он такой бледный, замерзший и беспомощный, она не может его покинуть.

Кейт прижимала Джека к себе, мысленно молясь, чтобы всё закончилось хорошо и кто-то побыстрее пришел и помог им. Одной рукой она поддерживала его щетинистый подбородок, нежно прижимая голову Джека к своей груди, а другой – поглаживала его волосы у лба. Кейт шептала какие-то успокаивающие слова ему на ухо, и в морозном воздухе ее дыхание смешивалось с его дыханием.

Только-только она решилась, скрепя сердце, оставить его и отправиться за подмогой, как Джек открыл глаза. Пару мгновений он непонимающе смотрел на нее, а потом ошеломленно пробормотал:

– Вы? – и снова закрыл глаза.

– Как вы себя чувствуете? – тихо спросила Кейт, продолжая прижимать его голову к груди.

– Истекаю кровью, – пробормотал он, не открывая глаз.

– О, нет, кровотечения не видно, – заверила она его.

Один синий глаз приоткрылся и язвительно на нее уставился.

– Замечательно.

Джек лежал так еще несколько минут, потом, казалось, осознав, насколько интимно они прижимаются друг к другу, со стоном сел. Он выругался из-за прострелившей ногу боли, и замер, наклонившись, чтобы взглянуть поближе.

– Вы также ничего не сломали, – успокаивающе заметила Кейт.

– Как я понимаю, вы знаете, о чем говорите, – ответил он.

Кейт не позволила себе заглотнуть наживку.

– Ну, да, знаю, но не ожидаю, что вы мне поверите. А теперь вам лучше начать двигаться, если можете, конечно, – земля уж очень холодная.

Джек снова посмотрел на Кейт и нахмурился, заметив, что она дрожит. Затем увидел мантилью, обернутую вокруг него. Он снова выругался, стянул ее с себя и едва ли не со злостью сунул Кейт.

– Сейчас же наденьте это, маленькая дурочка! Вы что, хотите насмерть простудиться?

Кейт не обратила на него внимания:

– Как вы думаете, вы сумеете встать?

Джек пошевелил больной ногой и застонал.

– Думаю, идти смогу, вопрос в том, выдержат ли ваши ушки ругательства, непременно последующие за моими потугами?

Кейт лишь громко рассмеялась. Как будто он и без того не сквернословит почти ежесекундно!

– Вот, обопритесь на мое плечо, посмотрим, можете ли вы стоять.

Джек сел, и Кейт подставила своё плечо ему под мышку. Опираясь на здоровую ногу и на девушку, Джек медленно поднялся. Он плотно сжал губы, но не сказал ни слова. Когда наконец он выпрямился, то выглядел бесконечно уставшим. Судя по морщинам вокруг рта, Джек испытывал сильнейшую боль.

– Вы, правда, думаете, что стоит идти с такой-то больной ногой? – нерешительно поинтересовалась Кейт. – Я могла бы сбегать за помощью и позвать кого-нибудь с носилками.

– Будь я проклят, если позволю чертовой ноге сделать из меня калеку, – ожесточённо проворчал Джек.

– О, какое облегчение, – вызывающе заметила Кейт.

Он вопросительно посмотрел на нее. Губы Кейт весело подёргивались.

– Я боялась, что вам не выдержать подобного напряжения.

– Не понимаю, что такого забавного в этой ситуации, – язвительно поинтересовался Джек.

– О, совершенно ничего, сэр, – ответила Кейт. – Только боялась, что ваши усилия не сквернословить доведут вас до предела. Однако вижу, ваш язык вам не изменил, так что теперь я за вас не переживаю.

Он несколько секунд смотрел на нее и лишь потом, вспомнив, что сказал «чертовой», невольно заулыбался. Тяжело опираясь на девушку, Джек стал медленно передвигаться к дому. Спустя несколько минут он взглянул на Кейт:

– Вы действительно престранная особа.

– Почему вы так говорите?

– Девяносто девять женщин из ста посчитали бы данную ситуацию ужасной драмой, разрыдались и забились бы в истерике, в то время как вы еще осмеливаетесь подшучивать над моей руганью.

– Значит, вы бы предпочли, чтобы я закатила истерику, сэр? – Кейт притворилась, что на самом деле рассматривает подобную возможность. – Должна признать, у меня в таких делах мало опыта, но если при этом вам станет лучше, уж я-то сумею закатить самую что ни на есть настоящую истерику. Если, конечно, вы желаете именно этого.

Ее глаза озорно поблескивали, причем она неустанно заставляла его идти и идти, надеясь, что ее слова отвлекут его от боли.

Он откинул голову и рассмеялся:

– Боже милостивый, нет! Небеса, спасите меня от истеричек!

Еще несколько минут они с большим трудом продвигались вперед, затем сделали короткую передышку.

– Вы понятия не имеете, как приятно иметь дело со здравомыслящей женщиной, – честно признался Джек.

После таких слов Кейт пришлось опустить голову и сжать губы, чтобы не рассмеяться во весь голос.

Он, однако, заметил ее маневр.

– А сейчас что такое? – спросил Джек и, когда она не ответила, взял ее за подбородок и заставил посмотреть на себя. Он подозрительно нахмурился, заметив, что Кейт едва сдерживает веселье.

– Ну, что я такого сказал, чтобы так вас рассмешить? – он слегка щелкнул ее по едва заметной, только что появившейся ямочке на щеке.

В ее глазах неугомонно плясали чертики.

– Вы несколько недель называли меня самой упрямой, самой раздражающей вас особой из всех, которых имели несчастье встретить! – проворчала она хриплым грудным голосом. Потом изобразила скорбь: – А теперь, когда вы назвали меня здравомыслящей, – вот те на! – рядом ни одного свидетеля!

У Джека задёргались губы:

– Ну, большую часть времени... – начал он.

Кейт заразительно расхохоталась, и Джек неохотно к ней присоединился. Продолжая смеяться, она посмотрела в его глаза и почувствовала, как ее настроение улучшается. Постепенно смех в его взгляде погас и сменился напряжением. Кейт вдруг осознала, в насколько интимном положении они находятся. Он опирался на нее, а она сама тесно прижималась к его твердому теплому телу. Его губы находились лишь в нескольких дюймах от ее. Молодые люди так и стояли целую минуту, не отводя друг от друга глаз, и Кейт скорее почувствовала, чем увидела, как губы Джека стали медленно приближаться к ее губам. Она резко отвернулась, ее сердце бешено заколотилось, во рту пересохло.

– Идемте же, – прошептала Кейт. – Нам лучше двигаться и поскорее доставить вас в тепло. Вашу ногу должен осмотреть врач. – Она почувствовала, как Джек отодвинулся от неё, когда они снова отправились в путь.

– Я больше не позволю прикоснуться к себе этим проклятущим кровопийцам и костоправам. С меня хватило всего этого еще на Пиренейском полуострове.

– О, но ведь вы не можете сравнивать врачей здесь, в Англии, с теми мясниками, что служат хирургами на поле боя, – опрометчиво заметила Кейт.

Джек остановился и удивлено на нее посмотрел.

– А знаете, вы первый человек в Англии, сумевший подобрать верное определение для тамошних дьявольских кровопийц. То есть – из тех, кто там не был. Создается впечатление, будто вы и правда знаете, о чем говорите.

Кейт робко улыбнулась.

– Неужели? – Потом посерьезнела: – Там погибли оба мои брата и отец. Так мы уже можем идти дальше? Или вы хотите еще пару минут передохнуть?

Он сразу же зашагал по направлению к дому. Кейт испытала облегчение, к тому же ей представилась подходящая возможность доказать свою точку зрения.

– Не все доктора – мясники, вы и сами знаете, – немного погодя, проговорила она.

Он фыркнул.

– Но это так, – настаивала Кейт. – Однажды я познакомилась с замечательным доктором, потомственным хирургом, предки которого были маврами. Он лечил такими способами, после которых затягивались самые ужасные раны, и люди становились как новенькие.

– Гм!

– Кстати, если бы ему довелось осмотреть ногу, покалеченную так, как ваша, – продолжала она убеждать его, – когда сама рана затянулась, а мышцы утратили силу, он бы непременно прописал три раза в день делать массаж с горячими маслами. В вытянутую ногу нужно хорошенько втереть масло, а потом еще и поколотить.

– А... – с явным сарказмом заметил Джек, – так он любитель пыток. Как же, как же, слышал, некоторые восточные доктора лечат очень искусными и жестокими методами.

– Да, я понимаю, как это звучит, но такое лечение по-настоящему действенно, хотя поначалу не слишком приятно.

Кейт вспомнила мучительные стоны брата Джемми, когда лечение только началось, и как ей пришлось собрать всю волю в кулак, чтобы его продолжить.

– Через несколько недель нога начинает набирать силу, а дополнительные упражнения, мне кажется, в некоторых случаях позволяют едва ли не полностью исцелиться.

– Ерунда! – грубо оборвал ее Джек. – Бессовестные лекаришки просто наживаются на доверчивых глупцах.

Кейт понимала его враждебность. Надежда могла обернуться жестоким поражением.

– Возможно, – тихо ответила она. – Полагаю, всё зависит от раны, но это лечение поставило моего брата на ноги после того, как английские доктора заявили, что он никогда не будет ходить без костылей.

Она помолчала, чтобы ее слова дошли до его сознания.

– А его ранение было крайне серьезно, ему даже собирались ампутировать ногу.

Кейт никогда не забудет, как панически цеплялась за руку хирурга, умоляя того подождать, пока брата не осмотрит другой врач, и как испытала огромное облегчение, когда в палатку ворвался ее отец и выхватил пилу из рук того пьяницы.

– Может быть, такое лечение поможет и вашей ноге.

– Сомневаюсь!

– Но ведь попытка – не пытка? – уговаривала она.

– Черт побери! Вы ничего об этом не знаете, девчонка! Меня уже достаточно покалечили всяческие невежды из этой медицинской братии, и я больше не стану испытывать на себе их шарлатанские методы, особенно те, что выдумали какие-то мистические восточные факиры!

Кейт охватило разочарование. Было совершенно очевидно, что он только что пытался проехать на своем жеребце, несмотря на заявления врачей и боль в ноге. С его стороны – чистейшее безумие подвергать едва вылеченную ногу таким серьезным нагрузкам.

– Не будьте глупцом. Вы не можете наплевать на поврежденные мышцы и сухожилия и заставить себя ездить верхом одной лишь силой воли. Вы же всего лишь человек, у вас человеческое тело. Ваше ранение ужасно, и я вам сочувствую, но вы обязаны взглянуть правде в лицо вместо того, чтобы делать вид, будто совершенно здоровы.

– Вот дьявол, вы вообще знаете, что вы тут несете? Будь я проклят, если сдамся, – прорычал Джек, пытаясь оттолкнуть ее.

Кейт ответила гневным взглядом.

– А кто сказал, что вы должны сдаться? – допытывалась она. – Нет, я... я говорила о том, чтобы взглянуть в лицо фактам, а не сдаться.

– Черт возьми, девчонка, вы зашли слишком далеко! Вас это совершенно не касается!

– Ну, если вы действительно хотите ездить верхом и при этом не падать, то должны попытаться что-то изменить, – гневно заметила Кейт. – Пусть с такой ногой вам и удаётся ходить, но, лишённая силы и гибкости, она не позволяет держаться в седле. Если же вы будете продолжать в том же духе, то в конце концов рискуете получить серьезные увечья. Вам нужно укреплять мышцы. А то лечение, о котором я говорила, как раз и способствует восстановлению гибкости и силы мышц...

Она замолчала. В глазах Джека Кейт увидела унижение, оскорбленную гордость и такую ярость, что отшатнулась, на миг подумав, что он может ее ударить.

– Да пропадите вы пропадом, девчонка! Не суйте нос не в своё дело! – вспылил он. – Я не нуждаюсь в ваших проклятых советах, мне не требуются никакие дьявольские шарлатанские чудеса, и без вашей чертовой помощи я тоже обойдусь. Я и сам могу дойти до дома!

Кейт знала, что должна промолчать, но не могла отказаться от еще одной попытки всё наглядно ему объяснить.

– Что бы вы подумали о берейторе[1], который после того, как лошадь упала и поранилась, заставил бы ее сразу взять самый высокий барьер, да еще и ожидал бы, что она с ним справится? Разве вы бы не решили, что он дурак?

Джек промолчал. Не зная, то ли он прислушался к ее словам, то ли нет, Кейт продолжила:

– Если человек хочет, чтобы лошадь взяла нужный барьер, сначала он начнет с низких препятствий, постепенно переходя на более высокие, пока животное не наберется достаточно сил и уверенности, чтобы перепрыгнуть что угодно. Разве не так? Подумайте об этом, мистер Карстерз.

Джек посмотрел на нее, и на мгновение Кейт показалось, что ей удалось до него достучаться. Однако, стиснув зубы от боли, он грубо оттолкнул ее и с трудом заковылял к дому.

– Вы – глупый упрямец! – яростно воскликнула Кейт, бросаясь вслед за ним и снова подставляя плечо. – Если вы не хотите слушать, что я вам говорю, это, разумеется, ваше право, пусть и весьма недальновидное... Но, нет, от меня вам не отделаться! Да это просто смешно... – тут она задумалась, какое бы определение здесь больше подошло, – и так по-мужски... отказываться от помощи, даже если точно знаешь, что она тебе необходима.

Джек остановился и гневно уставился на девушку, вцепившись пальцами в ее плечо.

– Ладно, – поспешила заверить Кейт, увидев ярость в его синих глазах, – я уже всё сказала и обещаю больше не затрагивать эту тему.

Она снова тронулась в путь, заставляя двигаться и его.

Они медленно, с неимоверными усилиями и болью, продвигались к дому. Кейт молча проклинала свой длинный язык. Впервые за все время они так непринуждённо общались друг с другом, даже шутили и смеялись, хоть он и испытал неловкость оттого, что она нашла его беспомощно лежащим на земле. И вот на тебе, она опять всё испортила. А ведь догадалась, как на самом деле обстоят дела.

Сидя на холодной земле и прижимая голову Джека к себе, она постепенно осознала всю картину целиком: та скачущая лошадь, виденная ею на следующее утро после приезда; следы копыт – изо дня в день – на замерзшей траве; скверное настроение Джека по утрам и глубокие складки вокруг его рта, вызванные острой болью.

Уже много недель Джек проделывал одно и то же: выскальзывал из дома до рассвета, пробуя ездить верхом, стараясь заново этому научиться. Сердце Кейт сжималось при мысли о его душевных муках, о бесконечном отчаянии, что побуждали его день за днем повторять свои тайные попытки, зная, что падение неизбежно. Для подобного поведения требовалась смелость – безумная, гордая, упрямая смелость. Но без должного лечения Джек никогда не сможет снова держаться в седле. Вдобавок рано или поздно он серьёзно покалечится.

Но так же нельзя: Кейт была в этом уверена, поэтому и затеяла разговор – и наговорила лишнего. Она ранила ту самую гордость, которой восхищалась. Теперь-то уж Джек не станет ее слушать и никогда не простит. Кто она такая – всего лишь экономка, живущая в его доме, попросту говоря, из милости. Когда же наконец она смирится с этим?

В конце концов они добрались до дома, и Кейт помогла Джеку сесть на стул в кухне.

– Я позову Карлоса, – тихо сказала девушка и направилась к двери.

Джек ни малейшим движением не дал понять, что слышал ее; просто неподвижно сидел с бледным лицом, искаженным гримасой горечи.

-------------------------------------

[1] – Бере́йтор, бере́йтер (от нем. Bereiter) – специалист по обучению лошадей и верховой езде; учитель, обучающий верховой езде, «объездчик» верховых лошадей, объезжающий лошадей, помощник дрессировщика лошадей в цирке.