Тодд Донован:
«Я встал на одно колено и произнес заветные слова, которые мечтал сказать уже год:
- Мисс Кендалл, Джи, любовь моя: выходи за меня замуж! – вытаскиваю с кармана коробку с кольцом. Вижу, как катится слеза по щеке любимой женщины. Она прикрывает рот рукой, но не делает никаких движений. Я открываю коробку, и там кольцо с бриллиантом. Смотрю в ее глаза, жду ответа. Ее левая рука тянется ко мне, проводит ладошкой по моей щеке. Губы Джи открывается в ответе…» -
Я открываю глаза и тут же их закрываю: от сильной головной боли, как будто ударили в затылок. Уже несколько дней не спал и обдумывал сложившуюся ситуацию. Как быть? Что делать? Брат девочки обещал приехать, но это мой проступок! Зачем мне его тревожить? Моя семья, мои проблемы, но мне одному не справится. Коул счастлив своим новым бизнесом, и не хотелось его отвлекать. Как всегда, в непонятных случаях, я начинаю сыпать себя вопросами, как не странно это хороший способ. Мне отчасти помогает.
Чего я хочу? Спокойной и умеренной жизни? Чтобы меня никто не трогал, быть никому не нужным, кроме собственной семьи? Иметь жену, детей, большой дом? По утрам ходить на работу и вечером устраивать семейные ужины? Этого я хочу? На все эти вопросы я могу ответить, только – нет! Я привык всю жизнь идти по лезвию ножа, рисковать, всегда чувствовать опасность за спиной. «Тодд, ты не сможешь жить спокойной жизнью!» -говорит подсознание. Я смогу, если только влюблюсь очень сильно! А что у меня с Джи? Любовь? Случайная связь? Однозначно, нет! Я чувствую к этой женщине нечто особенное и не смогу допустить, чтобы с ней, что- то случилось! Поэтому я должен решить прямо сейчас. Ей со мной всегда будет грозить опасность. Я должен отпустить ее!
Достаю телефон и набираю номер отчима:
- Я согласен! Отпустите ее немедленно!
- О какие люди! Неужели понял, что бегать бессмысленно? - Я молчу.
– Приезжай в Лос – Анжелес и забирай эту красавицу! – после того как услышал полный адрес, я выключаю телефон, не утруждаюсь попрощаться.
Когда я посмотрел на себя в зеркало, то не узнал себя. До чего же я докатился и главное из-за женщины. Что же ты творишь со мной, Джи? Как мне с тобой быть? Вещи собраны, я делаю последний спокойный вдох и собираюсь выходить, когда мне сообщают о приходе гостя. Это оказался брат Джи. Я надеялся, что проблему решу сам, но раз он успел - не стоит отказываться от помощи. Я по жизни скрытный человек и не люблю раскрывать свою душу первому встречному. Но когда взволнованный брат девушки, которая попала в опасность из-за меня, начал задавать вопрос за вопросом - я отвечал правдиво, ничего не скрывая. Это не тот случай, где надо показывать свои принципы.
Лос-Анджелес
- У меня есть его адрес!
- Что значит, адрес есть? Ты с ними на связи?
- Перед твоим приходом, я позвонил и сказал, что согласен на его условия! Нет, знаешь ли, желание играть в рыцарей!
- Я понял, но ты готов сдаться?
- Не совсем! – закончил я и назвал адрес загородного дома, где держали Джи.
Дом представился нам в виде огромного особняка, далеко от людских глаз.
Чейз начал говорить своим, десятерым людям, которые прилетели с нами, как и откуда им стоит заходить и очищать для нас путь.
- Чейз, стой! – я остановил его - Ты думаешь, что мы будем заходить скрытно?
- А ты что ждешь торжественный прием, от своего отчима?
- Я скрываться не буду! Давай сделаем так: Твои люди обезоружат всех охранников, и делают это тихо! Пусть он думает, что мы одни! Когда будем выходить, все должны быть обезврежены. Потому что, уверен нам живыми, не выйти, если он что-то заподозрит.
- М-да уж, ну и родственничек у тебя!
- Да, к сожалению их не выбирают! Ну как тебе план?
- Сойдет!
Чейз дал задание своим охранникам, и они разбежались. Мы же втроем, я Дрэго и Чейз направились к главному входу.
- Я думал, ты испугаешься и не придешь! – с ходу встречают меня с милыми словами.
- Позволь представить, мистер Кендалл, брат Джиоии. - не обращая, внимание на его слова, говорю я, показывая на Чейза. – Вот ему ты немедленно отдашь девушку, и они уходят!
- Приятно познакомиться, мистер Кендалл! – он с наглой улыбкой подходит к Чейзу. Кендалл, пропуская мимо ушей его слова и протянутую руку, хотел ринуться на него, ну думаю точно не обнять его. Я, жестом руки, останавливаю его и повторяю свои слова:
- Ты что не понял? Они должны уйти!
- Тоддик, перестань, мы же с тобой договорились, а договоренность, думаю, надо скрепить горячими напитками. Может, выпьете, расслабитесь? Вы наверно, устали с дороги?
- Джек Ричер, ублюдок ты долбанный, хватит играть со мной. Знаешь, я раньше не обращал внимание на твои выходки, но в этот раз ты меня вывел из себя! Ты перестанешь брать все мое! – думаю, последнее я сказал зря. – Где она?
-Ты никогда не изменишься, Тодд! – но я его уже не слушал и смотрел на Джи, которую вел за руку какой-то урод. Мое сердце сжалось от жалости. Мне захотелось обнять ее, унять ее боль, и выслушать ее рассказ как к ней относились, чтобы собственноручно всех убить.
- Джи!! – Чейз подался вперед, но его остановили люди Ричера.
- Не так сразу, друзья! Тодд будь так благороден, подпиши документы! – отчим достает из паки бумаги и тянет мне ручку.
Я был готов к такому повороту, медленно, не отрывая глаза, от Джи я подхожу к столу. Наши взгляды с девушкой встретились, я видела в них ненависть, грусть и печаль, но точно не тот азарт который был в Швейцарии. Мне надо собраться, а то испорчу весь свой план. Я беру ручку и собираюсь подписывать, как в зал заходит растревоженный охранник и кричит:
- Это подстава, сэр! – это были его последние слова, так как он умирает от пули, выстрелянный с пистолета с глушителем.
- Черт, подери Чейз! - я выругался и достал с кармана свой пистолет и нацелил на Джека. Все так быстро произошло, одна минута и каждый успел сделать шаг в свою пользу. Чейз вырубил охранника, который держал сестру. Друг Чейза напал на другого человека который стоял возле двери, я успеваю, выстрелит на "собаку" Джека, который решил, захватит Джи, чтоб она смогла сбежать в нашу сторону. И в этот момент я упустил самого Джека. Он захватил Джи и прихватил за горло. Девушка вскрикнула. В зале наступает тишина, остались несколько его людей и наших.
- Зря ты Тодд поиграть со мной решил! Ох зря! – Джек закричал эти слова со злостью, придавливая нож к ее горлу.
- Отпусти ее! – Крикнул Чейз и подался вперед, но Джек остановил его подовая знак, что еще шаг и прорез будет больше. Я увидел капельку крови на изящной шейке. Мой пистолет прицелен к его голове, но не решаюсь выстрелить. Я жду момента. Не могу рисковать жизнью Джи.
- Отпусти ее, Джек! Это было недоразумение, я сделал ошибку привозя сюда чужих. Это только наши проблемы. Отпусти девушку и его брата и мы с тобой поговорим.
- Нет, Тодд ты меня уже достал. А знаешь, что каким бы я не был сволочом, но любил твою мать! И только ради ее упокой души я терпел твои выходки! Ты мне столько планов разбил, да на твоем месте любой бы уж гнил в могиле! Так тебе удалось меня разозлить!! Ты мне больше не нужен.
Я пока выслушивал его пламенную речь, сделал знак Чейзу, что собираюсь выстрелить. Пусть он дает знать своим людям, чтобы были на готове. Нас больше и мы справимся.
- Не смей говорить о моей матери ни слова, ублюдок! – Я делаю шаг вперед и стреляю в него в голову, рискуя всем что у меня есть. Начинается стрельба его люди уничтожены. Джек и Джи лежат на полу. И опять все это произошло в миг. Я бегом подхожу с Джи и сажусь на колени.
- Детка, с тобой все в порядке? - она открывает заплаканные глаза.
- Тодд, ты пришел за мной…Я это знала.. – она потеряла сознание.
К тому времени как к нам подошел Чейз, я осторожно поднял ее на руки:
- Извини меня, что так получилось! - Кендалл забирает сестру с моих рук.
- Не появляйся больше на ее пути! – рычит мне последние слова перед тем как уйти.
Я сел на пол возле трупа отчима и отпустил голову. Я не хочу обещать, что оставлю ее в покое!
Чейз Кендалл:
Нью-Йорк, США
Я стоял на балконе своих апартаментов и курил одну сигарету за другой, не чувствуя ни вкуса, ни запаха. Липкий страх за сестру по-прежнему будоражил мои жилы. Я представил, что было бы, если бы во время не успели за ней. Раз за разом прокручивал всё с самого начала: то как мы ворвались в то здание, как Джи, такая нежная и ранимая, стояла прижатая спиной к этому уроду отчиму Донована, как за нашими спинами орудовали мои ребята и наконец, последний мазок: тот самый выстрел, который предрешил всё действие. А что если бы он промахнулся и попал в Джи? Об этом даже думать не хотелось. Щелчком выкинул недокуренную сигарету. Сейчас с Джи все в порядке, она жива, а это самое главное. Развернулся в сторону комнаты и через огромное стекло во всю стену, увидел спящую сестру. Волосы её растрепались и черным каскадом лежали на белых подушках, тонкая кисть руки свесилась с кровати, а правая нога была согнута в колене. Это была её любимая поза во сне. Я вгляделся в лицо: глаза закрыты, рот чуть приоткрыт, черты лица разглажены, лишь только бровь чуть сведена к переносице, да трепыхающиеся ресницы на щеках говорили о том, что ей снится что-то неприятное. Первым порывом было разбудить Джи и уже сделал шаг к двери, но, увидев улыбку на лице, передумал. Вытащил из пачки последнюю сигарету, одним движением смял пустую пачку и выкинул её через перила. Втянув сигаретный дым в себя подумал о том, что сигареты не приносят того действия, что прежде. Надо бы перейти на более тяжелые. Опустив взгляд вниз, увидел Вульфа, который сейчас расположился у моих ног, грызя что-то странное, похожее на мой носок. Я присел и стал отбирать носок у пса, но не тут то было, он вцепился в него мертвой хваткой и еще, наглец, рычал, как будто мне от его рыканья плохо станет. Щас и не рассчитывай, глупая псина! Вульф, словно услышал мои слова, поднял морду вверх и его серые глаза встретились с моими. Сейчас он мне напомнил свою хозяйку, которая вот так же по наглому легкой поступью вошла в мое сердце и не хотела покидать его. Внутри что-то царапнуло и я отпустил носок, так и оставшись в том же положении. Память опять подкинула мне кое-что, от чего внутри все сжималось в тугой узел жгучей боли и становилось невозможно дышать. Я резко встал и остервенело ударил по железным перилам, не помня себя от злобы. Злился на себя за то, что подпустил её так близко, за то, что тоска по её лучистому взгляду сжигает меня изнутри, за то, что непереносимым становится мысль, о том, что не увижу её снова, не коснусь её тонких пальчиков, не вдохну запах волос, не почувствую прикосновение ее губ к своим. Хватит, Кендалл! Баста! Три месяца! Три гребаных месяца потрачено впустую, в попытках забыть ту, которая обманом вошла в твою жизнь, которая давно забыла тебя. Резко провел ладонью по лицу, так чтобы почувствовал боль. Вот так лучше! Боль на боль получим облегчение. А сейчас за дело.
Сегодня предстояла деловая встреча с одним из влиятельных людей Нью-Йорка, от которой зависело многое в дальнейшем процветании кампании. Спенсер Аддисон владел пакетом акций одной из фирм, которая очень мне была нужна для продвижения товара на рынок. Мои люди условились о нашей встречи у него дома. Именно там он проводил совещание с целью переговоров о продаже акций. Он выслушает все предложения, а потом спустя какое-то время примет решение. Поэтому сейчас важным была любая мелочь. Тщательно одевшись и захватив бумаги, предварительно спрятанные в сейф от Вульфа, взглянул в зеркало и, оставшись довольным, вызвал водителя.
По дороге, договорившись о встрече со своим заместителем, я цинично усмехнулся. Сегодня еще одна фирма падёт, вернее станет одной из приобретений Кендаллов.
- Мистер Кендалл, пожалуйста, пройдите в зал, вас пригласят, - чопорно сказал дворецкий и, взяв мое пальто, удалился.
Я прошел в огромный зал, где уже присутствовали несколько моих коллег, которые тоже жаждали заполучить большой куш, которая сулила продаваемая фирма. Ну что, братцы-кролики, кто кого? Захотелось потереть ладони от предвкушения, но лишь хищно улыбнулся и подошел к столу, на котором стояли напитки вех сортов и мастей. Спенсер Аддисон не плохо подготовился. Надо отдать ему должное, все было на высочайшем уровне. Налив себе в бокал виски, я подошел к Харисону. Этот прыщ всегда стоял на моем пути, и к слову сказать, никогда не выигрывал. И сейчас тоже не получится.
- Харрисон, какая встреча. Ты всё растешь и растешь, - глядя на соперника сверху вниз произношу, медленно растягивая гласные, - Только вот всё вниз.
Уловил, как улыбка сходит с лица мужчины, и приготовился получить ответный удар.
- Кендалл, я слышал у тебя проблемы? - я недоуменно взглянул на собеседника, - личного характера, - уточнил Харрисона. - Поговаривают о какой-то женщине, которая вскружила тебе голову, и упорхнула в неведомом направлении. Печально наверно осознавать, что и таких пройдох, как ты, Кендалл кидают.
Это был удар ниже пояса. Неужели все вокруг в курсе моих личных дел? Да, я изрядно расслабился и позволил насмехаться над Чейзом Кендаллом. Я сцепил зубы, так что желваки заходили по скулам. Еле сдерживая себя, я медленно сделал глоток. По его сверкнувшим глазам, я понял, что он сейчас специально выводит меня из игры и это ему едва не удалось. Разгадав его план, я растянул губы в холодной улыбке:
- Тебе никогда не испытать того, что чувствую я, и мне тебя жаль, Мик. – имя произнес выцеживая каждую букву, словно пригвождая того к месту.
Поставив бокал на столешницу, я вышел из кабинета. Мне нужна была передышка. Наверно старею, раз от такой милой перепалки приходится приводить себя в чувства. Открыв двери одной из комнат, я вошел в оранжерею. Здесь было все в цветах. Не знаю их названий, но разнообразие красок покоряло и приводило мысли в порядок. То что мне нужно. Сделав несколько шагов к скамейке, я уловил какое-то движение и резко развернувшись уставился на… Молли? Но как? Мы стояли и не сводили друг с друга глаз. Я буквально поглощал её своим взглядом, стараясь уловить малейшую черточку её идеального тела. Казалось, она стала еще тоньше. Взгляд потухший и на щечках совсем не видны были ямочки. Внутри что-то перевернулось и я сглотнул, надеясь, что пройдет это щемящие чувство тоски, которое снова невероятной волной затопило меня. По её взгляду я видел, что эта встреча и для нее была неожиданной. Я сделал движение на встречу к ней, но остановил себя.
- Здравствуй, - это все что мне удалось произнести, сделав вдох, жестко добавил, - ты тоже покупаешь фирму Спенсера?
Джиоия Кендалл:
Лос-Анджелес
Сколько я спала, не знаю, но тяжесть головы говорила о том, что сон не пошел мне на пользу. Я уже потеряла счет день ночь, сколько я спала, какой сегодня день. Открываю глаза и поражаюсь новой обстановке. Последнее, что я помню, как погрузилась в сон, что мы летели, облака за бортом. И вот я уже в доме. Я поднялась с кровати и подошла к окну. Это уже не хижина в горах, даже не Швейцария. Божеее, куда меня привезли теперь, что со мной дальше будет? Надежда на спасение начинала потихоньку угасать, но разум еще боролся и твердил, что меня найдут, меня спасут. Не могут иначе, просто не может быть иначе! – твердила я про себя, поднимая веру в благополучный исход освобождения. Я так и стояла у окна, разглядывая большой двор, дом, похожий на загородный. Видно было, что живет тут не простой человек, а с большим достатком. Все кишело роскошью и шиком. Так зачем такому человеку похищать меня. ААА, меня ему отдали, - так он сказал. Горечь нахлынула на меня от воспоминания того, что он говорил.
От осмотра местности и всего меня отвлек звук поворота ключа и открывания двери. В души я съежилась, замерла, в страхе ожидая, что сейчас будет. Но в дверь вошла молоденькая девушка с подносом еды, вежливо поздоровалась, положила поднос на столик и быстро ретировалась за дверь, которая моментально за ней закрылась. Кажется, я только сейчас и выдохнула. Все время я стояла и почти не дышала, ожидая чего - то страшного. Я покосилась на еду, в животе заурчало, напоминая, когда я в последний раз кушала и что надо было б и подкрепится. Может больше и не дадут. Но кушать совсем не хотелось. Я только выпила соку и подошла к окну снова рассматривать обстановку. Нельзя просто так сидеть и ждать! Надо придумать, как выбраться из этого дома… а уж потом узнать где я сейчас нахожусь. Второй этаж, окна выходят на двор, посмотрела вниз. С комнаты выбраться можно, но смогу ли я выбраться за пределы этого поместья, вот вопрос. Туда - сюда ходили люди, и охрана наверняка есть. Это же бандиты! Надежда самостоятельно выбраться отсюда, таяла с каждой минутой осмотра двора. Отошла от окна, потрогала дверь… вдруг не заперли, но нет, чудо не произошло, она не поддалась и не открылась. Залезла обратно на кровать и обхватила себя руками. Неужели это все…сердце сжалось внутри от страха за свою жизнь. Сколько я так просидела, не знаю, но дверь снова открылась, и вошел охранник.
- Пошли! – приказал он, - тебя там ждут! - Я сидела, никуда не собираясь идти. Зачем, что меня там ждет.
- Шеф ждать долго не любит, заруби себе на носу, красавица! Пошли,- дернул меня за руку.
- Я сама! – вырвала свою руку, и пошла вперед.
- Вниз, на первый этаж,- проговорил сзади охранник, - и не думай бежать. Это ничего не даст. Внизу доносились звуки, слова беседы становились все четче. Сердце колотилось в груди, готовое выпрыгнуть, мне показалось или я действительно услышала голос Тодда. Я остановилась, замерла на месте, как столб.
- Чего стала, идти!- подтолкнул меня вперед, и мы вошли в зал.
- Джи!! – первое, что я услышала, это голос брата, и сердце пропустило удар. Я не верила в происходящее. Чейз, он здесь, он пришел. Брат подался вперед, но его остановили.
А дальше все произошло так быстро: стрельба, нож, приставленный мне к горлу, крики, брань, выстрел Тодда, все смешалось ….. Я думала, что уже мертва, но голос Тодда вырвал меня из забытия: - Детка, с тобой все в порядке?- я с трудом открыла глаза. Он тут рядом, сидит надо мной - Тодд, ты пришел за мной…Я это знала, - и провалилась во тьму.
Ооо,- я начала приходить в себя, понимая, что меня опять везут. И первое, что увидела, это глаза брата. В них было столько боли и переживания, и вот уже легкая улыбка тронула его сжатые губы, и он легко успокаивающе погладил меня по руке, сжимая ее.
-Tutto è finito!* Ora tutto andrà bene, Ji.** Siete con me, essere al sicuro!***- одной рукой держа руль машины, другой крепко сжимает мою ладошку в своей, передавая мне сил и уверенности. - Да, теперь все будет хорошо,- ответила я глазами и снова закрыла их. Так много хотелось его расспросить, узнать, как он тут оказался, и что Тодд делал тут. Раз он пришел за мной, значит все это ложь, что говорили о нем, но это все могло подождать. Сейчас у меня не было сил на это. Главное, что я уже свободна, с братом, и все самое страшное осталось позади.
Проснулась я уже в мягкой уютной постели. Посмотрела по сторонам, и увидела брата. Он сидел сосредоточено, держа в руке бокал с виски, и смотрел в окно иллюминатора, мыслями, где то далеко отсюда.
- Чейз…- брат встрепенулся и быстро подошел ко мне, присев рядом на кровать: - Как ты?
-normalmente**** Скажи, как ты узнал?
- Non ora, la sorella!***** Я слишком зол, слишком взвинчен, чтоб отвечать тебе на все вопросы, а ты еще слишком слаба, измучена, чтоб говорить.
Скажи мне только одно… - брат замялся, не зная, как спросить то, что его тревожило. Я села в постели и положила руку на его руку: - Со мной все в порядке, Чейз, правда. Они ничего мне не сделали плохого, совсем ничего, не считая страха за свою жизнь. Было слышно, как брат облегченно выдохнул и прижал меня крепко к себе.
- Если б с твоей головы хоть один волосок упал, если бы… я бы их… Я подняла глаза на брата, и прикрыла ему пальчиком губы.
– Не говори ничего. Я знаю. - Так и осталась в кольце его рук, таких родных, надежных, которые защитят от всех невзгод.
- Куда мы летим? Я хочу домой!
- Скоро, скоро ты будешь с ними, а сейчас мы летим в Нью – Йорк.
Я так соскучилась по родителям, но Чейз был прав. В таком состоянии я не хотела, чтоб они меня видели. Сейчас мне нужен только отдых, чтоб забыть те несколько дней ада, в которых я жила, и мужчину, который так быстро вошел в мою жизнь, занял все мои мысли, а потом так хладнокровно променял меня… а может нет. Может это все ложь. Ведь пришел же за мной туда и Тодд, и стрелял в своего отчима тоже он…но брат так и ничего мне не рассказал. Я еще крепче прижалась к брату, отгоняя все мысли от себя. Не хочу ни о чем сейчас думать, и ни о ком, но перед глазами все так же стоял Тодд, сконившись надо мной... и сердце не хотело верить в плохое.
Tutto è finito!* - Все уже позади
Ora tutto andrà bene, Ji** - Теперь все будет хорошо, Джи.
Siete con me, essere al sicuro!*** - Ты со мной, в безопасности
normalmente**** - нормально
Non ora, la sorella***** - Не сейчас, сестренка
Девид Торнтон:
- Без неё никак?
- Без неё незачем.
Михаил Веллер. О любви
Когда на смену темной ночи приходит новый день, он вносит с собой новые очертания тому, на что ты еще вчера смотрел совсем иначе. Краски, гаммы, да и облики совсем другие. Этот рассвет наверняка будет самым незабываемым в моей жизни. А я старался запомнить все. Все звуки, все шорохи… Каждый миг, в котором таились свои особые звуки и самые необычайные и новые оттенки. Тишину молчаливого утра нарушало пенье соловья за окном и еле слышны шепот ветра, врывающегося в открытое окно. Особый штрих вносила та, которая так спокойно нежилась в моих объятиях, при этом все еще находясь в царстве Морфея. А мне просто хотелось оберегать ее сон и ее саму. Но вот от кого - мне еще стоит выяснить. Мишель проснулась не скоро, да и я не торопился ее будить. Разве нам стоит куда-то спешить? А я получал чисто эстетическое удовольствие любуясь ею. Пробуждение было крайне сладостным, именно таким, как я и представлял – короткие, ничего не обязующие фразы, томные взгляды и не длительные, но страстные поцелуи. Не хотел больше утомлять ее,
учитывая, что не дал ей спать всю ночь, поэтому самый естественный маршрут на этот миг был из спальни на кухню
Мишель прекрасно знала в чем заключается моя «прерогатива». Но вот вертелся вопрос - в чем тогда заключается женская. Уж точно не быть замешанной в темных и непонятных историях.
Когда завтрак был готов, то Мишель не стала томить ни себя и ни меня, сразу перейдя к делу, тем самым избавляя от ненужных хождений вокруг да около. Что я узнал? Она есть – Мишель Аддисон, и та, от которой нужно бежать.
Поразительно, но в жизни таких необычных советов не получал. У слов был эффект, как после удара хлыстом, и даже не знал, как на них реагировать. Но все же последующие слова смягчили их действие.
Определенно мне не нравилось, как было положено начало этого разговора. Не осталось ни малейшего желания продолжать его, поэтому промокнув салфеткой уголки губ, бросил ее на стол, при этом смотря исподлобья на Мишель. Встав с места, выхожу, оставляя ее одну.. На время.. Мне нужно проветриться. Нам нужно проветриться. А после все будет… Все. У нас целая жизнь впереди. Откуда такая уверенность? Сам не знаю, но где то внутри меня засела эта мысль и словно говорит, все время повторяя, что иначе и быть не может!
В гараже, как и говорил Роб, я нашел мотоцикл. Приличный конечно, но не харлей. Сел, прошелся пальцами по рулю, ощущая на коже прохладу металла, и так почувствовал неистовое желание помчаться против порыва ветра, в полной мере вкусить свободу. Бак был полон. Поэтому, не задумываясь, тронулся с заднего двора, где находилась это подсобка, выстроенная под гараж, к крылечку дома. Надо перед выездом оставить хотя бы записку с предупреждением. Роб из-за моего отсутствия переполошится. Поэтому первым делом, кода вошел в дом, направился к заветному комоду, где хранилось все необходимое. Достаю ручку и клочок листка, начинаю писать, но замираю, преставая водить ручкой по бумаге… До моего слуха долетают всхлипывания. Забываю, как нужно дышать. В сердце закрадывается тревога. Быстрыми шагами незамедлительно направляюсь в сторону кухни, где и оставил Мишель всего несколько минут назад. Расстояние преодолевается за считанные секунды, и я уже захожу в столовую. Картина, которая предстала передо мной, потрясла меня еще сильнее, чем я того ожидал – она сидела на полу, прислонившись к стене. Обхватив себя руками, покачивалась взад и вперед. А слезы так и лились из ее глаз.
- Мишель, - проговорил с выдохом и почувствовал, как не хватает воздуха. Она именно в этот миг замечает меня и резко встает, смущенная тем, что я стал свидетелем ее слабости. Порывисто протирает доказательства соей слабины. А я подхожу к ней. Она отступает, но сталкивается со стеной и замирает. Видно, что до боли кусает губы, но при этом жутко болит именно мое Сердце. Подхожу впритык, повторяя:
- Мишель.
Поднимаю руку, и пальцами стираю слезинку.
- Почему?
Рука обвивает ее шею.
- Это все я, да?
Прижимаю к себе. Крепко-крепко, словно хочу вобрать в себя всю ее боль.
- Прости…
Слова шепотом срываются с губ. Прижимаю еще крепче и чувствую, как ее прорывает навздрыв, и она продолжает плакать. Ее слезы обжигают мне душу, оставляют следы на моем сердце своим потоком. Теперь мы покачиваемся вместе. Хочу успокоить Мишель. Да вот не знаю как. Поэтому просто позволяю выплакать ей все слезы.
Не помню, как долго мы так простояли, но решил нарушить молчание, как только почувствовал, что она притихла. Слегка отстраняюсь, а Мишель поднимает на меня свои глаза, которые все еще блестят от слез. Еле выдавливаю из себя улыбку, и беру большим и указательным пальцем ее подбородок. Изучаю губы, которые покраснели и припухли. Нежно поглаживаю их пальцем, потом слегка прикасаюсь краткими поцелуями, а после и вовсе льну к ним со всей силой. Ответный поцелуй Мишель быль страстными и порывистым. И мы просто упивались другу другом. Еле заставляю себя оторваться от нее. Еле дышу, и она точно так же. Сердце отплясывает чечетку, а ее вторит моему.
- Поедем, прогуляемся, - говорю ей. А Мишель просто кивает.
- Только приеду себя в порядок.
- Хорошо, - улыбаюсь ей в ответ.
Моя девочка не заставила себя ждать. Справившись со всем крайне быстро, мы уже через 15 минут мчались по незнакомой дороге, которая определенно приведет нас к какому-нибудь населенному пункту. Так и случилось – через некоторое время мы въехали в небольшое латиноамериканское городишко. Где-то рядом был слышен шум прибоя, а воздух был пропитан морской свежестью. Припарковавшись, предложил Мишель пройтись пешком, в поисках магазинов для одежды. Не любил подобные походы, но в нашем случае это было необходимостью. Встречные с любопытством изучали нас, хотя их улыбки были приветливыми. Это было так свойственно простым людям, которых жизнь ничем не баловала. Мишель была не особо привередливой, но у меня каждый раз сердце замирало, как только она скрывалась за ширмой примерочной. Так и хотелось присоединиться к ней. Но все время ждал, когда она в очередной новой одежде продефилирует передо мной. Магазинов было немного. Поэтому справимлись с покупками быстро.
Перед возвращением в наше убежище, я направился к Карибскому морю. Воды сегодня были спокойными. И вечер выдался довольно светлый. Где-то неподалеку раздавались звуки латиноамериканских мотивов. Притянув Мишель к себе, сделала парочку па, импровизируя сальсо. У меня это получилось довольно скудно, что вызвало у нее смех. С сожалением признав, что долго наслаждаться этой красотой мы не можем, двинулись с Мишель в обратный путь, дабы не заблудиться на обратном пути.
К дому мы приехали, когда было темно. Переступили порог, избавился от покупок, и притянул Мишель к себе, целуя медленно, но страстно. ЕЕ ответные поцелуи сводили сума. Ее ответные ласки заставляли забыть обо всем на свете… Не торопливо мы дошли до спальни, где было место только одному – страстному танцу двух тел, чьи сердца в эту ночь переплелись, срослись… превратившись в одно…
Реджина Таунсенд:
Австрия. Тироль.
Зима для того и создана в белых тонах, чтобы начинать свою жизнь с белого листа!
Проводив взглядом Тони, я погрузилась в горы букв и цифр, знаков и крючков, как только услышала стук захлопнувшейся двери.
- Я кое-что нашла, - мой радостный крик оглушал в тишине комнаты, переливаясь торжеством.
- И что же? – усталый голос Тони ясно показывал, что он проклинает то мгновение, когда я обнаружила его затруднения.
- Перестань изображать из себя умирающего лебедя, - пнула его ногой, чтобы выключил пресыщенного султана, которого утомила его наложница. – В конце концов, это тебя ежегодно обнуляют на пол-лимона, плюс-минус пару сотен тысяч.
- Где?
Друг в этот момент напомнил мне ищейку, которая взяла след. Он мгновенно превратился в жесткого мужчину, который ни капли не напоминал моего легкомысленного друга, думающего только о том, с кем из двух имеющихся девушек провести ночь. Теперь я готова была поверить, что его отец доверил ему управление компанией. Такой Тони мог быть руководителем, думающим, предугадывающим развитие событий, умеющим за секунды анализировать и принимать решения.
- Вот здесь, посмотри, - показала то, что для меня выбивалось из гладких отчетов и слаженного потока цифр.
- Нет, Редж, это я уже проверял, - вздохнул Тони. – Этот отчет был составлен не руководителем отдела, а его новым референтом, отсюда и зацепки для глаз, но за этим ничего не скрывается.
- Плохо, придется дальше искать. Кстати, насколько я знаю, название фирмы в контрактах можно подменить даже в рабочих условиях. Есть два варианта: первый – ты подписал документ, не глядя, зная, что его дает надежный документ, поэтому можно не присматриваться к тому, что написано, и второй – ищи среди своих клиентов того, у кого количество и ширина букв совпадает с поддельной. Могли просто заменить название уже после подписи.
- О первом варианте я думал уже, но у меня нет таких подчиненных, чтобы я беззаветно доверял им, чревато это, знаешь ли. А вот второй в голову не приходил, но стоит обдумать оба еще раз. В любом случае, эту крысу нужно найти. Дело не только в деньгах, но и в репутации.
- Да, она быстро теряется, - улыбнулась я, - а восстанавливать ой как не сладко.
- По себе знаешь? – подколол друг.
- Вообще-то нет, как-то обошел этот момент меня. Мое отсутствие мало кого волновало, те, кто беспокоился, не дождались моего возвращения, - грустно ответила я, вспоминая родителей.
Они – единственные, кто волновался за меня в то время, кто просил вернуться, кто хотел увидеть. Но я была слишком беспечна, чтобы понять, насколько быстротечна жизнь. Никогда теперь не прощу себе, что была такой эгоисткой.
- Ты была ребенком, Реджи, - тихо произнес Тони, предельно серьезно глядя на меня, на то, как я комкала покрывало в руках. – Не вини себя за то, что хотела наслаждаться жизнью, что хотела быть счастливой.
- Но я так ею и не стала, - зло кинула я в ответ. – Тебе напомнить, чем все это закончилось?
Убрав ноут с колен, я поднялась и ушла к окну, уставившись в темноту за окном.
- Ты была счастлива, - не согласился друг. – Просто забыла все те моменты, когда радовалась всему, что происходило вокруг. Когда освещала улыбками тьму вокруг, когда танцевала на улице под дождем, когда нарушала мои запреты и гоняла по грязным закоулкам европейских столиц. Ты пылала страстью и жаждой жизни так, что заражала этим всех вокруг. Ты вызывала в мужчинах желание обладать, и охлаждала их отказами, и получала удовольствие от каждого мгновения этого.
- Но стоило ли все это понимания, что я за последние три года жизни родителей так и не выбрала день-другой, чтобы навестить их, что я сама виновата в том, так и не попросив у них прощения за свой побег, за всю боль, что причинила им. Последние слова, которые я сказала им, были наполнены обидой и горечью.
- Они простили тебя, ты сама это знаешь. Они беззаветно любили тебя и простили бы что угодно, даже убийство. Ты была их маленькой девочкой, и этим все сказано.
- Знаю, но себя простить не могу.
Наверное, злой и холодных ветер решил прогуляться вокруг меня, потому что я почувствовала, что леденею изнутри. Впервые за все годы я сказала то, что думала, но осознание, что и есть та сама я правда, не помогали понять, что теперь.
Обняла себя руками, до боли сжимая пальцами плечи. Боль отрезвляла, даруя временное облегчение, помогая контролировать себя.
- Ну да ладно, - повернулась лицом к Тони и постаралась улыбнуться. – Давай искать дальше.
- Хватит на сегодня поисков, пошли лучше ужинать, - друг обнял меня за плечи, притягивая к себе. – Попробую вернуть тебе то ощущение свободы, которые было раньше. Вряд ли я сильно ошибусь, если скажу, что ты никогда не танцевала вальс на снегу.
- Не танцевала, - усмехнулась я, зная, что скоро уныние пройдет до очередного момента откровения с собой. Я научилась справляться сама, просто с Тони это получилось быстрей. Обычно хватало ночи, когда я вспоминала любимые моменты прошлого, похороны родителей, темную и беспросветное забвение после этого. Но сегодня обошлось без этого…
- Значит потанцуем, - рассмеялся мужчина. – Но, сначала, плотно кушать! Бегом марш!
- Слушаюсь, мой командир, - взяла под козырек.
Розмари Филдинг:
ммм...
Координаты: 53°20′33″ с. ш. 6°15′57″ з. д.
Укрываясь от сильных порывов ветра шарфом крупной вязки, я ускорила шаг. Нынешний день, в отличие от предыдущих, выдался довольно холодным. И это не смотря на температуру, не преодолевшую отметку ниже 0 по Цельсию. Всему виной этот жуткий ветер, который не могли остановить даже высокие здания города. Местное население утверждало, что раз уж такой сильный ветер, то значит - немудрено, если со дня на день выпадет наконец-то снег. Первый снег.
Честно говоря, я давно так не ждала какого-то снега. Но в ожидании праздников предвкушение снега - вполне логично, наверное. Я давно перестала радоваться праздникам, как бывало в детстве. Но этот год особенный со всех ракурсов. Я впервые с нетерпением ждала наступления Рождества, Нового года. И конечно, первого снега, который мог бы им сопутствовать. Почему-то мне бы хотелось, чтобы этот год начался совсем по-иному, чем все предыдущие. Поэтому я пустила все свои силы на то, чтобы празднование Нового года прошло на высшем уровне. С Рождеством так не получится. В этом году я буду вне семейного круга на рождественских праздниках. Именно в этом городе я хочу отметить эти праздники. И пусть придется праздновать без мамы и папы, ничего. Я скоро их увижу. Вот как только закончатся праздники. Но сейчас хочу насладиться отведенными мне эпизодами мимолетного счастья.
Очередной порыв декабрьского ветра едва не сбил меня с ног, пока я стояла на перекрестке, ожидая зеленого света светофора. Наконец-то цвета переключились, и я смело перешла дорогу.
В этом городе я предпочитала пешие прогулки, куда бы только не понадобилось отправиться. Потому что он шикарен. И с недавних пор он стал моим любимым. Это обусловлено не только древней красотой, но и тем значением... Сложно даже сформулировать. У меня нет слов. Мне кажется, этот город придал мне хоть и едва ощутимый, но все же легкий, незримый налет мудрости. Вон даже говорю как-то умудрено, не иначе. Но видимо, на мне сказывается двухнедельное воздержание от никотина. Да, я все-таки бросаю курить.
Улыбаюсь собственным мыслям, ловлю на себе приветливый взгляд пожилой женщины, шагающей навстречу. Она кивает мне и улыбается. Я не могу удержаться и шире растягиваю губы в улыбке. Но эта женщина уже не смотрит на меня. Ее внимание теперь полностью отдано пожилому мужчине, который склонился и поцеловал ее в пергаментную щеку. До меня донеслись обрывки их нежного приветствия на гэльском языке. Такая сценка не может не натолкнуть на романтические мысли. И я едва сдерживаю подкрадывающиеся слезы. До чего сентиментально!
Я продолжаю шагать, хоть уже и промерзла до косточек. Мне осталось идти минут пять. Я поправляю на ушах вязаную шапочку с бубенчиком. Месяц назад это расстояние, правда, я бы преодолевала на велосипеде. Кстати, к велосипедной езде я тоже пристрастилась, как и к самому городу.
Наконец-то я подхожу ко входу в наше излюбленное место - пабу The Duke. Это тихое и уютное заведение, не вычурное и без лишней помпезности, которой грешат великое множество пабов в Дублине. Я захожу в паб, на ходу развязывая шарфик. В этой части дня здесь не многолюдно. Но все же мерзкая сырая погода пригнала и сюда изрядное количество желающих согреться и насладиться приятной обстановкой. Камин зажжен. Наверное, благодаря нему этот паб стал одним из моих любимых. Люблю, когда за бокалом глинтвейна можно устремить глаза на успокаивающий оранжевый очаг в камине.
Но сегодня вместо глинтвейна я заказываю кружку Гиннеса. Я заняла столик в углу. Вешаю курточку на спинку стула. Смотрю в окно и мечтательно вздыхаю. Здесь, как в параллельной реальности - все настолько разнится тому образу жизни, который был привычен мне раньше. В пабе играет какая-то песня из ранних U2. Я покачиваю ногой в ритм песне. И неизменно пялюсь в окно. Мне приносят заказанную порцию вяленого мяса и пиво. Я гляжу на дисплей смартфона. Кажется, я пришла раньше. Минут на семь. Мне становится скучно, и я решаю позвонить маме. В Нью-Йорке только утро. У мамы сонный голос, но она рада моему звонку. Я звоню не очень часто, но регулярно - разок в неделю точно.
- Вы уже украсили елку? - после разговора о погоде спрашиваю я.
- Да, Роуз. Твой отец в этом году превзошел сам себя. Такой скучной елки тебе видеть еще не доводилось, - со смешком рассказывает мама.
- Почему?
- Ну а ты можешь себе представить елку, на которой игрушки одинакового цвета?
- По крайней мере, выдержанная гамма говорит о наличии вкуса у папочки.
- Рад, что моя дочь осознает это, - вклинивается в разговор папа. И я почему-то сразу заливаюсь краской. Потому что понимаю, что, скорее всего, мои родители до сих пор находятся в постели. Блин! Детям такое знать не положено!
- Какой же цвет ты предпочел?
- Синий.
... Синий... Немного завидую. Думаю, что сочетание зеленой ели и синих игрушек - беспроигрышный вариант.
- Я забыла спросить, у вас есть снег?
- Он и сейчас идет. Снежинки так причудливо пляшут за окном, - сообщила мама.
- Да, очень красиво, - соглашается папа. - Детка, а ты скоро собираешься навестить своих предков?
В этот момент я слышу, как открываются входные двери - об этом сообщает трель колокольчиков. Я оборачиваюсь и вижу нового посетителя паба. Его я и ждала. Я улыбаюсь, глядя, как он пытается взглядом отыскать меня. Наконец его поиски венчаются успехом, и он целеустремленно преодолевает расстояние к моему столику.
- Да, очень скоро, - говорю я в трубку, не отрывая от него глаз.
Мужчина целует меня в щеку, прежде чем занять место напротив. Его губы холодные. От него так приятно пахнет свежестью и дорогим парфюмом!
Я поспешно прощаюсь с родителями, обещая, что обязательно позвоню в Рождественский вечер. А это уже завтра. Также они из меня вытащили обещание скоро приехать. И это им легко удалось. Потому что я на самом деле намерена в скором времени навестить их, вернуться в Штаты. Потому что я в кои-то веки точно знала, чего я хочу. А еще я знала, как я это получу. Я все решила. И я была почти счастлива. Сейчас, в данный момент, и в данном месте. Мне кажется, может, я нашла себя, свое призвание.
- Ты опоздал, - строго говорю я.
- Немного, - улыбается он, не ощущая ни капли сожаления, я уверена.
Он отнимает мое пиво и делает маленький глоток.
- Это вообще-то мое.
- Я знаю.
- В-общем, на твоем счету уже два проступка. Как ты намерен исправляться?
Авраам Деннер:
Память возвращалась ко мне небольшими эпизодами, часть просто несвязными вспышками, порой это были сны, просыпаясь я выстраивал логическую цепочку, вспоминал родных, близких. Я был не одинок, я знал, что меня ждут и Маркизка не могла меня так просто забыть.
Рукой коснусь тебя...
Хоть ты не рядом...
Дыханьем не согреть..
И не увидеть взглядом...
И голос не услышать твой родной...
Пусть далеко ты телом, но душой со мной...
И пусть тепло моих ладоней нежных
Тебя согреют так же, как и прежде....
И поцелуя ласковость наполнит теплотой...
Пусть я не рядом, но душой с тобой...
Я был благодарен этим людям за их заботу, за то тепло которое они мне дарили, просто чужому человеку.
Однажды я проснулся рано утром, когда еще Грей спал, услышав шорох в соседней комнате, я поспешил туда в надежде увидеть Ананду.
- Ананда....- тихо начал я, - моей благодарности нет предела, - женщина опустила голову, но я заметил как легкий румянец покрывает ее щеки, - Вы и Грей так много значите для меня, вы столько для меня сделали, могу я попросить вас еще об одном, - из карманам брюк я вытащил лист бумаги и протянул его ей. Здесь адрес моего друга, отправьте пожалуйста ему телеграмму, мне нужно ...- я не знал как сказать, как назвать, чтобы не обидеть, ведь? за столько месяцев этот дом стал как родной, - мне нужно домой, у меня тоже есть сын, жена, которые, наверное, места себе не находит, думая, что я мертв, прошу вас, сделаете это для меня.
Она ушла.
Я долго сидел еще на берегу размышляя, я не знал как буду жить без этого мальчишки, прикипев к нему как к родному, понимал, что расставание будет болезненным как для меня, так и для него. Да и с другой стороны и Эд подружился бы с ним, и Ананду можно было бы пристроить куда-нибудь, это лучше чем жить на этом острове, зарабатывая гроши.
Стефан Уэстморленд:
Майами. 10:00 по местному времени.
- Уэстморленд, расскажи мне, почему в списке разыскивающих тебя людей вдруг появляется некая Анна Бретон. Судя по фамилии, дама прибыла к нам прямо из дивной цветущей Франции. – Что за дела? В последний раз на том сайте была одна из твоих девиц из Аризоны, Кэтти или Полли? Ну, тем, что ты рассказал о своем прошлом имени. Я уже и забыл про это, как вдруг появилась она. Что это за женщина и что, черт возьми, ей надо?
- Это ты мне лучше расскажи. – Я взглянул еще раз на фотографию незнакомки и, откинувшись на спинку кресла, закурил.
- Думаешь, я веду учет всех твоих мимолетных пассий? – Джо тихо засмеялся и откинул толстенную папку на стеклянный столик.
- А что, неплохая идея. – Я задумчиво пустил вверх колечко сероватого дыма. Оно ползло медленно, разрываясь на мелкие кусочки, оставляя ядовитый привкус в теплом чистом воздухе комнаты.
- Стеф, - перед моими глазами пару раз щелкнули его пальцы. – Что с ней делать?
- Оставь ее. Женщины слишком часто пытаются наполнить мою жизнь собой. Я даже не помню ее, так к чему столько нервов? – Новое колечко дыма растворилось прямо на лице моего напарника.
Он кашлянул и, отодвинувшись, проговорил:
- Она здесь в Майами, и это не слишком радует меня. Особенно сейчас, когда мы должны заниматься маньяком, появляется еще одна проблема. Это может разбить все наши планы.
- Не переоценивай женщин. – Я взглянул на дверной проход, в котором застыла маленькая фигурка Ситон. Наш разговор был не для ее милых ушек. – Утренний шоппинг пошел тебе на пользу. – Улыбнувшись уголком губ тому, как она вздрогнула, я распростер свои объятия. – Не желаешь ли поцеловать любимого мужа?
В мою сторону тут же со свистом полетела черная туфелька и если бы не молниеносная реакция, которая выработалась за время моей работы, то ходить мне с выбитым глазом, что значительно ухудшало мои шансы на выигрыш в случае с маньяком.
- Даяна, я так рад, что вы разбавили нашу мужскую компанию своим… - Но Джо не успел договорить, получив по голове второй туфлей. – Вот ведь змея… - прошипел он, отходя к окну.
- Да, темпераментная у меня жена вышла. – Я усмехнулся, глядя на то, как она исчезает в ванной. – Может тебе аптечку принести?
- Нет уж, я лучше пойду, пока эта стерва окончательно не прибила меня. И чего она взъелась? На тебя понятно... А я то тут причем? Ты на всякий проверь ее покупки, вдруг она там пару кухонных ножей для разделки мяса приобрела. Останешься без чего-нибудь очень ценного ночью. – Рассмеялся друг.
- Позаботься о Марго. Отправь ее куда-нибудь подальше от всего этого. – Я затушил сигарету.
- Конечно. Я сегодня же куплю ей билет. – Он кивнул мне и вышел из номера.
- Анна Бретон… - Черные смоляные волосы, серые глаза. Я бы наверняка запомнил эту женщину. Мы не встречались ранее, быть этого не могло. Если только она не сделала себе пластическую операцию. Но зачем ей?
Что ж, подумаю о ней потом, когда разберусь с маньяком.
Встав с кресла, я взял со стола оставленную папку, в которой находились данные на трех человек.
Пора открыть свой фан-клуб, ибо тех, кто жаждал меня увидеть, пощупать и всадить пулю в лоб с каждым годом становилось все больше. Даже эти трое - это не весь список, кто знает, здесь наверняка есть еще два десятка.
Первым в папке числился Роберт Нориссон – худощавый мальчишка, которому только исполнилось 22 года. Молокосос. Нет, конечно, он бы хотел отомстить за смерть отца и все такое, но не в его силах найти меня здесь в Майами, узнать мое имя, выследить меня, убить. Слишком мал и неопытен.
Перелистнув страницу я встретился взглядом с Люком Торком. Да, здесь все было куда логичнее. Он практиковал свое мастерство убийств уже несколько лет, он начал со своей сестры. Да, его крыша уже не была на месте еще тогда, три года назад, когда я прострелил его ногу. Что же говорить сейчас. Полиция так и не смогла привлечь его к уголовной ответственности, он всегда заметал за собой следы так, что не оставалось ни единой зацепочки.
И последний Ник Брокер… И вот тут я внимательно пробежался глазами по его биографии. Его отец – Майкл Брокер умер в одной из больниц города Манчестер. 13 сентября 2003 года. Вот и еще один мальчишка, старше первого всего на два года, который требует мести за своего отца. Зачем он прибыл в Майами? Он ли убийца?
Перелистнув страницу, я нашел примечания Джо, который всегда оставлял их, если находил о клиенте что-то интригующее.
Итак, наш малыш засветился в двух выпусках «The Times», один раз, когда избил некого бомжа на Манор-авеню в Манчестере в том же 2003 году и в 2005 году в Лондоне, когда был обвинен в изнасиловании и убийстве и объявлен в розыск. Не был найден. В Майами он прибыл два месяца назад под именем Колин Трейс.
Раздался телефонный звонок, я обернулся и столкнулся с Ситон, которая застыла в позе «нет, я не читала, правда… я просто мимо проходила».
- Теряю сноровку. - Ухмыльнулся я, отдавая папку ей в руки. – Почитай. Говорят, что две головы лучше, возможно у тебя есть какие-то предположения.
- С какого перепугу я должна тебе помогать? – Она фыркнула и отбросив папку на кресло направилась к зеркалу.
- Тебе ведь интересно, малышка. Я еще не разучился читать по глазам… - Я вытащил из кармана телефон, глядя на то, как ловко она расчесывает мокрые волосы.
- Тогда читай по губам. – Помурлыкала она и в зеркале беззвучно высказала мне все, что думала. С чувством, с толком, с расстановкой, без цензуры, морали и нравственности. Тут я узнал все о своем происхождении, о том кто я, куда мне идти и что там делать.
- Слушаю. – На дисплее высветился номер Джо. – Неужели ты так быстро соскучился?
- Тут такое дело… Сегодня утром к нам прилетел еще один гость. – Джо запыхтел на том конце провода.
- И кто же? - Кажется, мы попали в осиное гнездо, не иначе, где каждый желал укусить, да побольнее.
- Не думаю, что стоит сыпать соль на старые раны, но…
- Говори уже, мне не пятнадцать лет и я не скинусь с небоскреба из-за еще одной плохой новости. – Я наблюдал, как Даяна наносит на губы ярко-красную помаду, которая ей безумно шла.
- Марианна Гордон… Чарли, он не умер. – Сбивчивая речь Джо вырвала меня из задумчивости.
- Марианна Фирбелл, я же просил называть ее так. Чарли не был достоин ее и она никогда не будет носить эту фамилию. Даже после смерти. – Я достал из пачки еще одну сигарету. – Считаешь, мой друг восстал из мертвых?
- Не смейся, но дело в том, что он похоже инсценировал свой уход в мир иной. Правда пока я не нахожу логической связи – зачем он это сделал. Возможно для того, чтобы Марианна не лезла больше в его личную жизнь… Я не знаю. Но он вновь появился на наших "радарах". Стеф, один из доков прислал мне фото тех, кто прибыл в аэропорт с утра. Я думал, что рехнулся, когда увидел его, но мы все сверили, это он. Сходство - 99%. С новой фамилией и именем. Я чуть порылся в его «родословной» и должен сказать, что слеплена она великолепно. Ты слушаешь меня?
- Да. Давай встретимся в кафе, мне нужно увидеть это своими глазами.
- Я буду там через двадцать минут.
Покрутив в руке телефон, я направился к входной двери.
- Уже уходишь? – Даяна повернулась ко мне.
- Да, хочу встретиться с другом. Вечером у нас запланирован поход в ресторан. - Я подмигнул ей. - И совсем забыл, через час за тобой заедет машина, ты отправишься в гости к Джозефу МакКинли.
- Зачем? – Она была раздражена таким отношением к себе.
- Повидаешь Пирата. У тебя будет три часа. – Раздражение сменилось удивлением. Она хлопала ресницами и забавно открывала рот, как рыба, не в силах что-либо сказать. – Не стоит благодарности. – С этими словами я покинул гостиничный номер.
Зайдя в лифт, я нажал на кнопку первого этажа и в тот момент, когда двери уже начали закрываться, меж ними просунулась женская ручка, обтянутая в черную перчатку.
- Простите. – Женщина зашла в лифт и встала рядом. – Мне тоже на первый.
Я лишь кивнул, даже не взглянув на нее. Мои мысли сейчас занимал прибывший в Майами Чарли. И чем это здесь намазано, что мухи летят сюда со всех концов света???
- Извините? – Все та же женская ручка дотронулась до моего плеча. Я повернулся в ее сторону и встретился взглядом с серыми внимательными глазами.
- Алан Лоурен? – Женщина произнесла мое имя… То имя, которое умерло вместе с моей матерью.
Алан Лоурен... Мое сердце, кажется, пропустило удар.
Реджина Таунсенд:
Альпы. Тироль
Счастье - это очень короткий миг. Раз - и случилось. А через 30 секунд тебя отпускает, и жизнь идет дальше. Но это нормально. Если оно не было таким коротким, к нему бы так не стремились.
- Раз, два, три, - считал Тони, ведя меня в медленном темпе вальса. – Раз, два, три; раз, два, три. Таунсенд, ты ногами двигать собираешься?
- Отцепись, я сейчас упаду, - рявкнула я, все внимание уделяя шагам и попытке удержаться на внезапно оказавшимся скользким льду.
- Не упадешь, я же держу, - рассмеялся он, задорно сверкая глазами.
- Я тебе не доверяю, - пробурчала тихо и скомандовала. – Считай!
- Раз, два, три, - поворот, и снова по-новой. – Раз, два, три; раз, два, три…
Тони подождал, пока шаги снова не выровнялись, и продолжил прерванную беседу.
- Если бы ты не доверяла, то никогда в жизни не стала бы танцевать со мной.
- Почему же? За три года наших путешествий у меня сменилось бесчисленное количество партнеров…
- Но ни один из них не был личным, кроме меня, Алекса и Чарли. Так что даже не думай меня обмануть, врушка.
- Да уж, - я показала язык и бестолково завозила ногами, которые потеряли ритм и начали проскальзывать. Я опасно наклонилась назад и, понимая, что от падения меня отделяют только ладони друга, который не прекращал двигаться. – Держи меня! Аааааа!
- Ты мне не доверяешься, - ухмыльнулся он и специально еще больше наклонил меня вниз, - вот сейчас и проверим. Продолжай танцевать!
- Изверг! Я тебя повешу! Ааааааа, - пыталась и дальше двигать ногами. – ТОНИИИИ!!!
- Веришь мне?
- Да верю, верю! – громко вопила, судорожно хватаясь за его плечо. – Потому что если упаду, то и тебя с собой повалю.
- Тогда… маэстро, музыку! – скомандовал он, и воздух пронзили ноты «Венского вальса» Шопена. – Просто позволь мне вести.
Я только улыбнулась, увлекаемая в мир музыки, изящества и мелодичности. Никогда не испытывала такого ощущения волшебства, как сейчас, когда почти скользила по белоснежному покрову в объятиях лучшего друга и нас окутывали ноты нежной и трогательной мелодии, которая жила своей жизнью и заставляла нас жить ею.
Венский вальс от настоящего только и отличается, что количеством тактов в минуту, а в остальном он остается вершиной красоты, вершиной танца. Он поглощает, приковывает к себе внимание, но в то же время позволяет вам проживать каждую минуту. Он, как и любой танец, целиком состоит из доверия партнеров. Естественно я наглым образом врала, когда говорила Сторну, что не верю ему, и сейчас каждый шагом доказывала это.
Возможно, танцуй мы не на улице, а в доме, оставались бы какие-то сомнения, но не здесь, где все зависит только от уверенности в том, что другой не подведет. Только так можно отпустить контроль над собой и насладиться сполна каждым мгновением.
Тони улыбался, глядя на восторг на моем лице, а я упивалась каждой секундой, понимая, что он, и правда, вернул мне то ощущение свободы, которое я где-то потеряла. Он подарил мне шанс не бояться делать то, что хочется, не бояться получать наслаждение от жизни, весело смеяться, танцевать на снегу…
- Спасибо, - шепнула я, когда музыка закончилась и мы застыли. Почему-то не хотелось говорить вслух и нарушать эту атмосферу.
Но тут… раздался громкий свист и шум хлопков.
- Это что такое? – возмутилась я, осматривая толпу вокруг. – Ты бы еще билеты продавал!
- Вообще-то, мы им Шопеном дискотеку прервали, - рассмеялся друг, - что им еще оставалось?
- Кстати, а как ты музыку умудрился заказать?
- Обычно, дал 50 баксов диджею. Ну ты как маленькая, способ не знаешь? – Тони насмешливо хмыкнул, подходя к названному человеку и забирая свой телефон. В ответ на свой удивленный взгляд, пояснил: - Только не говори, что ты думала, будто у него может быть классика.
- Я молчу, - сделала жест, будто зашила рот.
- Самое приятное, что может совершить девушка, - рассмеялся он и бросил убегать.
- Я тебя придушу, - побежала вслед за ним, придумывая на ходу коварный план, как накормить его снегом.
Эдриан Бэнкрофт:
Некоторое время назад...
С машиной я разобрался довольно быстро. Поймал такси, по дороге позвонил в автосалон, коротко и ясно объяснил, что мне нужно. Пока доехал, сотрудники салона подсуетились, отобрав на мой выбор пару тачек. Один внедорожник, его отмел сразу. Не люблю громадные тачки. Из предложенных мне приглянулся мерс: на двоих, с откидным верхом. «Роуз должно понравиться», - мелькнула мысль, которую сразу отогнал к чертям. Оплатив счет, и забрав ключи, поспешил обратно.
Уже в дверях глянул на циферблат часов. Управился я за час. Вставил ключ в скважину, приоткрыл дверь. Роуз скорее всего болтала по телефону. Смысл сказанного я уловил не сразу, замерев от откровенности разговора. Услышанное доходило долго:
- …был секс. Но я бы ни за что на свете не посмела бы заявить, что он мой... кто-либо...: мой любовник, мой друг, мой знакомый, мой парень, мой мужчина, мой любимый... Потому что я не знаю, кто он для меня. Мне неловко употреблять и это местоимение по отношению к нему. Потому что оно означает какую-либо собственность, принадлежность... Не уверена, что вправе делать это. Но мне безумно хочется, чтобы он был МОИМ кем угодно. И с ним я ощущаю слабость в коленях. А порой мне кажется, что я могу или воспарить, или быть погребенной глубоко. Все зависит от него.
- …Тебе нужны еще какие-либо подробности? …Брайан Хартфорд,..
Твою мать… так и рвалось из меня, крик, обращенный к своему большому я. Ее откровения как ножом по сердцу. Я почувствовал зуд в груди. В какой-то момент захотелось разбежаться, оставить ее ради нее самой же. Но удержался. Мне в любом случае гореть в аду, и пусть лучше она будет рядом.
- Ты ведь готова? И не хочешь вывести меня из себя?! – с порога заявил я, делая вид, что только что вошел.
- Я разговаривала по телефону, - гордо вздернув подборок, заявляет Роуз,- мне некогда было собираться. И, между прочим, я еще не соглашалась.
- Я не оставлял тебе право выбора.
- Не раздражай меня. – Маленький котенок демонстрирует коготки. - Я сейчас соберу все необходимое. Но это будет потому, что я так решила. Ясно? Просто твое предложение показалось мне очень занимательным. А еще я хочу, чтобы ты узнал, что это такое, когда у женщины ПМС. Может, тогда ты перестанешь строить из себя альфа-самца. И считаться с кем-то, кроме себя.
Не смог сдержать улыбку: так воинственно и, явно довольной собой, она выглядела.
- У тебя полчаса!, – предупреждая я ее. Она хмурится, торопливо покидая кухню.
Налил себе кофе, глотнул.
- Покорми Даймондика, - голос Роуз выводит из задумчивости. Прихватив с собой чашку, иду в спальню. Роуз стоит посреди комнаты, вся кровать усыпана шмотками и бельем.
- Ты серьезно?, – делая еще один глоток, спрашиваю я.
- Давай, самец, вперед. Мой котик голоден.
- Ему придется потерпеть, детка, - растягивая слова, ловлю ее взгляд, - я больше спец по кискам. Котики – не моя компетенция.
Через час после того, как покинули квартиру, мы уже мчались из Лондона, на север. Роуз сидела рядом, по-детски надув губки, и скрытно поглядывала на меня, сквозь затемненные стекла своих очков. Ее поведение вызывала лишь улыбку. Этакую легкую, непосредственную. Таких в моей жизни было не много. И те, что были, были давно.
После часа езды Роуз избавилась от очков и, подогнув под себя ноги, потянулась к магнитоле. Из колонок звучал рок. Но видно девочке он наскучил. Нажав пару раз кнопку переключателя каналов, она остановилась на девчачьем хоре, кричащем о том, что мужики им нафиг не нужны. Оставшись довольной своим выбором, Роуз вновь не без упрека посмотрела на меня, вздернув изысканную бровь.
- Гимн феминисток?
- Истина, – кривляется моя девочка.
- Ты сама в это веришь?
- Конечно!, – носик задирается вверх.
Спорить с ней и доказывать обратное, я собирался не так быстро и не так резко. Опасаясь спугнуть. Само понятие бережливости, чувство настороженности – все было ново, необычно для меня. Но я старался не зацикливаться на своих новых ощущениях. Не думать о них вовсе. Чем дольше думал, тем больше утопал в них с головой, ни черта не поняв.
Ранее утро. Дублин.
В город мы въехали ранним утром. Роуз спала на сидение, поджав под себя ноги. Город спал в сером тумане, обсыхая после дождя. Оставив Роуз в машине, я снял нам номер. Вернувшись, застал эту принцессу все еще спящей. Рука замерла в нескольких сантиметрах от ее лица. Желание разбудить исчезло под натиском совести и желанием дать ей выспаться. Оставив чемоданы на лакея, я подхватил Роуз на руки и понес в номер.
День спустя
Роуз звездой раскинулась на огромной двуспальной кровати, этим лишая меня возможности лечь рядом. Желание оттеснить ее было глубоким как никогда. Ровно таким же, как и ощутить ее под собой. Но разум взял вверх. За что я мысленно ему отсалютовал. Хорошо, что хоть эта часть моего тела мне подвластна. Надолго ли…
Пошли гулять по городу. Она держалась отстраненно, пока я властно не взял ее за руку. Она не сопротивлялась.
Все тот же Дублин, наши дни
Она осталась в номере. Уже стемнело. Накинув куртку, вышел из номера.
- Если мисс Филдинг будет меня спрашивать, передайте что я скоро.
Ноги сами понесли меня на ту улицу, к тому дому. Закурил, смотря на окна. За ними мрак, темнота. Как прошлое, которое я пытался забыть. Курил одну за другой. Меня охватила злость. За то, что пришлось тут пережить. На себя – за то, что приехал сюда, и ее привез. Какого черта?!
Захотел открыться. Чтобы она узнала, увидела без понтов.
Как бы комом не вышло, Бэнкрофт.
- Куда подевалась мисс Филдинг? – пригвоздив портье к стенке, спросил я.
- Она ушла пару часов назад. Оставила Вам за...
- Черт бы тебя побрал, - прошипел я в сердцах, глядя на ветер за окном, и разворачивая бумажку.
Жду тебя в The Duke. Пришлось вернуться в номер за пуховиком.
Где ее искать я знал. За время нашего пребывания в Дублине она облюбовала этот паб.
Преодолев пару улиц, я остановился у витрины, наблюдая, как Роуз болтает по телефону. Глаза искрились, на губах улыбка. Докурил сигарету и вошел. Поймал на себе взгляд заговорщицких шоколадных глаз. Подхожу и сажусь напротив.
- Ты опоздал, - предъявляет мне она.
- Немного, - соглашаюсь я, попробовав ее пиво. Она недовольно хмурится.
- Это вообще-то мое.
- Я знаю.
- В общем, на твоем счету уже два проступка. Как ты намерен исправляться?
Оставив бокал, откинулся на кресло, изобразив на лице задумчивость.
- Две шоколадки?
Роуз недовольно фыркает. Отбирает свое пиво обратно.
Жадно наблюдаю, как она делает глоток, возвращает бокал на стол.
- Три?
- Все не так просто, Бэнкрофт.
Шальная мысль поделиться с ней чем - то сокровенным напрочь окрепла в голове.
- Пошли со мной...- достав из куртки бумажник, выудил пару купюр и расплатился. Роуз была удивлена, но встала следом за мной.
- Только не мешкай, принцесса, я могу передумать.
Мы неторопливо шли по улице в полной тишине. Она чувствовала мое напряжение, и молчала, что было вовсе не свойственно Розмари. Я был в шаге от того чтобы развернуться и дать задний ход. Но что то во подсказывало –я на верном пути.
Подойдя к нужному дому, я остановился. Роуз с любопытством оглядывалась по сторонам.
- Я тут родился, - вместе с выдохом пробормотал я, жадно ловя ее реакцию. Она улыбнулась.
- Так вот почему Дублин.
Повел плечом и достал ключи. Роуз следовала за мной.
Едва я открыл дверь, как в нос ударил запах сырости и многолетней пыли. И еще призраки прошлого, жившие тут много лет. Уже жалел, что привел ее сюда. Но, черт возьми, мне хотелось… чтобы она.. Короче, я сам не знал что делал.
- Здесь никто не живет?
- Уже очень много лет, - отвечал я, стараясь придать голосу небрежность и равнодушие.
- Почему?
- Я перебрался в Нью Йорк.
- А твои родители? Родные? - Она осматривала старую мебель, фотографии на стене.
- Никого не осталось. – отвернувшись к окну, я трусливо отвел взгляд от фото, на котором глядя мне в глаза улыбались мама и сестренка.
Это было совсем неожиданным, я когда Роуз с нежностью провела рукой по спине. Только не жалость, детка. Это не то что я от тебя хочу.
- Пошли в отель, тут сыро и пыльно… - Я сделал шаг в сторону двери.
- Но я еще не осмотрела дом. – протестует принцесса. И я понимаю насколько абсурдно ее присутствие здесь.
- Тут не на что смотреть.
Камилла Валенте:
В этот день шел дождь. Тучи заволокли небо, а молния разрезала облака. Мрачные лица, прикрывающие головы черными зонтами, стояли поодаль. Было много людей, все что-то говорили, хлопали по плечу, сжимали ладонь.
Дождь барабанил по земле. Его капли отскакивали от блестящей крышки гроба, который медленно опускался во влажную яму, вырытую равнодушными работниками. Красивая женская фотография, с черной лентой в углу, возвышалась на постаменте. Белые розы (ее любимые) были собраны и аккуратно преподнесены к фотографии. Одна белая роза, брошенная бессильной девичьей рукой, последовала за гробом в глубину.
- Ли Кендалл Валенте была прекрасной женщиной, любящей женой и заботливой матерью…..
Слова священника доходят с трудом, словно стоит блок, не допускающий мысли о том, что матери больше нет.
«Прости меня, мама, я очень прошу, прости» - слезы катятся из глаз, люди, стоящие впереди расплываются лишь черное очертание и ничего больше.
Лос-Анджелес город фантазий, грез и нечто греховного. Сюда стремятся юные старлетки для реализации мечты о денежном папике, а может, чтобы проездом через Голливуд быть замеченным известным продюсером. Здесь сбываются мечты и рушатся самые продуманные планы. Город иллюзий и город соблазнов.
Казалось, жизнь налаживалась. Большой дом с зеленой лужайкой, и бассейном на задней дворе.
Солнце сквозь ветви деревьев оставляла блики на ровной глади воды. На одном из шезлонгов сидела миловидная девушка, читая книжку и изредка поглядывая на стоящую впереди коляску, где мирно спала девочка, сводящая с ума всех жителей этого дома-мечты.
Девушка, как и все ее возраста, приехала покорять Голливуд, но жестокий мир шоу-бизнеса пожевал и выплюнул юное создание. Она чем-то напоминала меня. Хотела всего, не зная границ, а получила лишь разбитое сердце и разочарование. Вот так из сидящей и плачущей девушки на скамейки одного из парков она перекочевала в няню моей дочери.
Из окна открывался вид на точно такие-же домики с белыми крышами, аккуратными лужайками, джакузи и бассейнами. По соседству известный режиссер, в прошлом оскароносный актер, с другой бизнесмены, рестораторы и прочие сливки общества.
Все вроде отлично. Любящие родители, вечно кудахтаюущие вокруг. Любимый ребенок, постоянно плачущий и вечно что-то просящий. Голливудское очарование сквозит в каждом листочке растущего неподалеку дерева. Все отлично. Но так хочется завыть от этого очарования и начать рвать волосы от псевдосчастливой жизни, которая так и просится на полотно известного художника.
Прошлая жизнь была дрянью, принесшая немало горя и повлекшая за собой страшные последствия. Но она была насыщена, богата на эмоции и некогда было скучать. От настоящей жизни зубы сводит в оскомине, когда даже в туалет тебя сопровождает всевидящий дворецкий.
- Мисс Валенте, мне кажется, Викторию надо покормить, - тонкий голосок прерывает раздумья, заставляя обернуться.
- Да, я сейчас, спасибо, Луиза, - не спеша, прикрыв окно и позже взяв малышку на руки, задумчиво посмотрела на маленькое личико.
«Надеюсь, овал лица, единственное, что тебе досталось от твоего папаши» - покачав головой, прогоняя навязчивые фантазии и мысли, взялась за заранее приготовленную бутылочку детской смеси. Десятимесячная малышка, ухватившись ручками за бутылочку, жадно хватилась за соску.
Оставшись в детской наедине с дочкой, улыбаюсь, слушая жадное детское причмокивание. Вгляд снова обращается к окну и пейзажу за ним. Тоска охватывает все естество. От постоянной обыденности хотелось бежать не оглядываясь. От ежесекундного контроля хотелось вздернуться. Золотая клетка, выбранная мной специально для того, чтобы ребенок рос в лучших условиях, ни в чем, не нуждаясь, оказалась для меня тюрьмой.
Усадив наевшуюся девочку в манеж, наблюдая, как та сразу же пыталась подняться, и, высунув кончика языка, маленькими ручками хваталась за манеж, пытаясь установить равновесие. Виктория уже начала ходить, правда при этом необходимо было подстраховывать, но круги по манежу, она накручивала запросто и с удовольствием.
Держась за перекладинку, малышка подняла ручки, сжимая и разжимая кулачки, просясь ко мне.
- Нет, Виктория, ты должна быть самостоятельной, - назидательно отвечаю я, на ее нечленораздельные звуки.
- Няяяя, - протягиваю мне плюшевого носорога, и, не удержавшись одной рукой за манеж, малышка плюхнулась на попку.
Единственная моя радость, мой выход из плохого настроения и самобичевания. Моя защита от незадачливых поклонников, пытающихся вторгнуться в мою семью и получающих постоянные отказы. Идея фикс отца выдать замуж, и найти подходящего отца малышке доходила до фанатизма. Ему была ненавистна мысль, что у ребенка не будет папы. Постоянное навязывание своего мнение было свойственно для великого Майкла Валенте не понимая, что этим он душит свою дочь, и наводит на мысли о новом побеге. Лишь ребенок сдерживает порыв. Но часть украшений, принадлежавших мне, были распроданы, и на счету оказалась кругленькая сумма, достаточная для покупки, пусть небольшого, но своего дома, где-то в провинции.
Кто знал, что не у всех сказок бывает счастливый конец. Не Уолт Дисней пишет нашу жизнь, где хэппи энд обязательное условие. Удар, последовавший за прекрасной иллюзией жизни, разрушил степенное течение семьи Валенте.
Ли Кендалл, красивая, никогда неунывающая, вечно борющаяся за свое счастье женщина, получила сердечный приступ. В одночасье женщина пышущая здоровьем превратилась в приведение.
Вечно пикающие приборы, проводки, тянущиеся к истонченному телу – вызывало боль в сердце. Независимая Ли не хотела последние дни провести в больнице, и под нее была оборудована одна из спален особняка.
- Это я виновата, - сидя на кровати матери, взяла ее за руку, удивившись какой легкой и тонкой она оказалась. – Мне не стоило…
- Камилла, - перебила мать, - ты самое лучшее, что было в моей жизни и я рада, что могу тебе это сказать. Я не хочу, чтобы ты о чем-то сожалела, не хочу, чтобы помнила плохое. У тебя такое прекрасное будущее. Хватай от жизни все! Ты стала умнее, мудрее и теперь я не боюсь тебе этого советовать.
- Мама…- рыдание сдавливает горло, мешая говорить и лишь сильнее сжимаю ладонь.
- Кэми, девочка моя, - сухой ладонью мать проводит по моей влажной щеке, стирая слезы, - обещай мне, что будешь счастлива! Что будешь бороться зато, что делает тебя счастливой, заставляет улыбаться. Обещай, что станешь опорой для своей дочери, ее другом, ее учителем. Она прекрасна. И нет, нет, не плачь, - слыша мои рыдания, Ли подносит мою ладонь к своим губам. – Я хочу запомнить твою улыбку, как искрятся твои глаза. Как небрежно ты откидываешь волосы от лица. То, что свойственно, только тебе Кэми.
- Я не могу, - рыдания продолжают сдавливать горло, голос дрожит и срывается, - не могу тебя отпустить, не могу потерять, когда снова обрела. Я так тебя люблю!
- Девочка моя, я всегда буду с тобой. В каждом солнечном луче, попадающим на тебя, озаряющим твою жизнь. Улыбнись мне, Камилла, помоги мне запомнить тебя такой.
Собрав все силы в кулак, стараясь успокоится, я выполнила просьбу матери. Ее последнюю просьбу, ее улыбка осветила лицо в ответ, а прибор жизнедеятельности показывал ровную полосы, предательски пища.
Зарыдав, опустила голову матери на грудь, туда, где когда-то билось любящее сердце, а теперь звенящая пустота.
- Камилла, пойдем, - руки отца, пытались поднять меня, оттеснить от тела матери, но я руками хваталась за одеяло, не желая мириться с утратой.
- Нет, нет, нет, пожалуйста, - рыдая в голос, я качала головой, моля чтобы оставили меня в покое.
- Милая, я прошу тебя, - руки отца, легко подхватывают мое тело, вынося вон из комнаты, куда прошествовали незнакомые люди в белых халатах, плотно закрывая за собой дверь.
В этот день шел дождь. На гроб полетели ошметки земли, обычный ритуал так непонятный живым. Но неожиданно из-за туч блеснуло солнце, сквозь дождь оно с силой проталкивало свои лучи, осушая землю.
И в этот момент в моем мозгу взорвались слова матери:
«-…В каждом солнечном луче………. Обещай мне, что будешь счастлива……. Что будешь бороться зато, что делает тебя счастливой, заставляет улыбаться….»
Я снова посмотрела на небо, на этот раз с улыбкой и надеждой:
- Ну, привет, мам, - шепчу я, улыбаясь сквозь слезы, обращаясь к небу, - я обещаю, что выполню твою просьбу.
«Я уеду отсюда…….» И словно в подтверждении кончился дождь, и солнце вступило в свои права.
Розмари Филдинг:
Дублин
-Ты что, хочешь, чтобы я переспала с тобой за шоколадку?
-Она с орешками.
-Ну ладно.
- Две шоколадки? - предлагает он, якобы в виде компенсации. Я легко улыбнулась и подумала, на что мне вообще реально его раскрутить, пока он готов продолжать этот полушутливый диалог. Я задумчиво прикусила губу. На самом деле, шоколадка - очень соблазнительно. Особенно, если с цельными лесными орешками.
Я притворно фыркнула, набивая цену, и отняла бокал с пивом.
- Три? - приподнял он бровь.
- Все не так просто, Бэнкрофт, - вздохнула я, пытаясь не рассмеяться.
Но любой намек на шутливость пропал из нашей беседы, когда Эдриан встал и проговорил:
- Пошли со мной...
Вскоре мы покинули паб и двинулись в неизвестном направлении. Эдриан держал меня за руку. Я не чувствовала тепла его ладони из-за наших перчаток, но не хотела отпускать его. Он целеустремленно двигался, не тратя время на пустые разговоры. Мне лишь оставалось послушно плестись вместе с ним. Некоторое время спустя Эдриан остановился. Я покрутила головой и увидела тот дом, на который непроницаемо, напряженно глядел мужчина.
Этот дом небольшой, с примыкающим к нему двориком. Он мало чем отличался от других таких же домов на этой улице. Только его запущенность бросалась в глаза. Однако не было той безобразности, которую приобретают те дома, о которых забыли насовсем. Не было ни досок, прикрывающих окна, ни какой-то другой ущербленности. Мне казалось, за ним кто-то ухаживает время от времени.
Я все еще не смела спросить Эдриана, куда мы пришли. И зачем... Но Эдриан ответил на эти не озвученные вопросы.
- Я тут родился.
- Так вот почему Дублин.
Мы зашли в дом. Я заинтересованно стала осматриваться, переходя из одной комнаты в другую. Я и не представляла, что он окажется полностью обустроенным. Да, мебель старая, но добротная. Толстый слой пыли покрывал полочки и прочие поверхности. Я задавала интересующие меня вопросы, на которые Эдриан коротко отвечал. Я еще много чего хотела спросить у него, но боялась, что он закроется и все. Можно считать, что он и так мне много поведал.
- Тут не на что смотреть, - нарочито равнодушно проговорил Эдриан.
И я не приставала с расспросами. Я настолько поражена, что он со мной хоть чем-то начал делиться, что не смогла грузить его вопросами. Я принимала пока то, что он готов дать мне. И так вне себя от счастья, что он со мной, что держал меня за руку.
Мы вышли на улицу и увидели, что наконец-то пошел снег! Снег! Эти снежинки-хлопья, кружась, падали на асфальтовые дорожки, тая на глазах. Мое настроение, как ни странно, улучшалось, хотя еще минуту назад мне было так грустно от сознания того, что Эдриан - такой замкнутый, такой сильный и такой волевой не без причин. Снежный покров стремительно и нежно застилал все.
Эдриан закрыл входные двери. Окинул дом прощальным взглядом и перевел глаза на меня.
- В отель? - спросил он.
- Ты научился спрашивать? - рассмеялась я, пытаясь разрядить обстановку. - Поверить не могу в свое счастье! - я приложила обе руки к груди, показывая, насколько я тронута.
- А так? Поверишь? - он схватил меня за руку и начал медленно притягивать к себе. Глядел прямо в глаза, любимые губы изгибались в едва заметной усмешке.
- Хочешь меня поцеловать? - кокетливо поинтересовалась я, снимая перчатки и касаясь кончиками пальцев колючих от отросшей щетины щек.
- Возможно, - откликнулся Эдриан.
- Приступай, - я закрыла глаза и сложила губы трубочкой. Прошло несколько секунд, но он так и не поцеловал меня. И тут я услышала, как он засмеялся. Я открыла один глаз и не могла сдержать улыбку. Он и вправду смеялся! - По-твоему, я смешная? - капризно спросила я, натягивая перчатки обратно. Я показала ему язык и поймала холодную снежинку.
Было бы классно кинуть в него снежкой, но снега еще не так много выпало, чтоб слепить нормальную. Я тяжело вздохнула и зашагала прочь, не оглядываясь. Пыталась абстрагироваться от грустного осадка от посещения дома Эдрика.
Эдриан двинулся за мной. Когда он поравнялся со мной, я взяла его за руку, как уже привыкла делать всегда.
- Ты мне, кстати, "торчишь" шоколадки, - произнесла я.
- Помню.
В магазине, в который мы вскоре зашли, я настояла еще на покупке вина. Мы долго спорили, какое покупать. Но мне в кои-то веки удалось настоять на покупке десертного красного не помню какого года. Оставшийся путь до нашего отеля мы преодолели на автобусе.
Оказавшись в номере, Эдриан включил телевизор, остановив выбор на какой-то спортивной передаче. Мужчины! Долбанные эгоисты, но я уже привыкла смотреть с ним любую фигню, взамен иногда включая какую-то мелодраму, взятую напрокат. Вот их он поистине вынести не мог! Я закрылась в ванной. А когда вышла, он уже успел переодеться в домашние слаксы и сидел на диване. Очевидно, серьезного разговора на сегодня не предвиделось. Жаль. Но ничего я еще успею выведать все, что мне интересно. Я покопалась в шкафу и снова укрылась в ванной. Спустя минут пять я вышла и продефилировала перед Эдианом в милой пижамке сиреневого цвета. В комплект входил топик на тонких бретельках и коротенькие шортики. Я его только недавно купила.
- Тебе нравится? - полюбопытствовала я, закрывая собой телевизор.
- Угу, - отозвался мужчина, не обращая на меня внимания. Что-то терзало его, но он не подавал виду. Был отстраненный и равнодушный. Мне бы обидеться, а я уселась перед ним на колени, устроив подбородок на его коленях.
- Поговори со мной, - попросила я.
- О чем?
- О твоих родных. Что с ними случилось?
- Я не хочу, Роуз.
- А когда захочешь?
- Не знаю.
Я уже начала понемногу терять терпение, но сжала кулачки, а затем снова посмотрела на него. Его глаза уже не так настойчиво смотрели на экран телика. Время от времени он окидывал меня этим своим голодным взглядом, который я уже успела изучить. Это придало мне уверенности.
- Так значит разговаривать со мной ты не хочешь, - вкрадчиво пробормотала я.
- Ты сегодня потрясаешь своей проницательностью - иронизировал Эдрик.
Обалдеть! Невыносимый грубиян!
- А что бы ты хотел? Почему не открыл вино? - Он снова посмотрел на меня. На этот раз внимательно. А я в это время потянулась ногой к телевизору и пальцем выключила его. Эдриан потянул меня за волосы.
- Тебе сказать, чего я хочу? - прошептал он.
- Ладно. Можешь не говорить, - усмехнулась я. Поцеловала его в живот над резинкой штанов и резко встала. - Я и сама знаю, Эдрик. - Я потянула топик за край, снимая его. Окинула мужчину пытливым взглядом, но он не спешил брать инициативу на себя, наблюдая за мной. Тогда я сняла и шортики, оказываясь нагой перед ним. Эдриан насмешливо скользнул по мне взглядом от кончиков пальцев до глаз и разместил руки на спинке дивана.
Я тяжело вздохнула. Очевидно, помогать мне в этот раз он не собирался.
- Надо было закидать тебя снежками, - проворчала я и уселась к нему на колени, расположив ноги по обе стороны от него.
Он рассмеялся, а я обняла его за шею.
- У тебя еще будет такая возможность, - сказал он, а я лизнула его за ухом.
- Я знаю, Бэнкрофт, - прикусила мочку уха. - Пощады не жди.
- Угрожаешь, котенок?
- Обещаю, - выдохнула я ему прямо в губы.
Мишель Аддисон:
Ты спишь, а я ловлю твое дыхание,
Сама едва дышу, боясь, твой сон спугнуть.
Откладываю все в воспоминание,
В те ночи, что без тебя не смогу уснуть.
Утро выдалось пасмурным, небо было разукрашено акварелью в серо-фиолетовых тонах. Вот-вот обещал грянуть дождь, грозя развести хмурый небосвод острыми молниями, окрашивая яркими вспышками света. Все предвещало ливень. Отвела взгляд от окна, прикрыв его. Возвращаюсь к кровати, в которой мирно спал Девид. Сердце пускается вскачь. Прикусываю губу, обнимаю себя руками, и не в силах отвести взгляд. Я люблю тебя, шепчет все у меня внутри. Люблю, до режущей боли, до горьких слез. Люблю больше чем жизнь, больше чем… больше всего в этом мире, в этой вселенной. Хочу кричать об этом, чтобы слышал ты, чтобы слышали все. Кричать каждый миг, каждый час, пока чувства переполняющие меня не выльются наружу, дарую умиротворение, покой, пусть и не долгий. Я люблю тебя. И ничего не могу с этим поделать, это чувство неотъемлемая часть меня. Я люблю тебя. Порой мне кажется – это не чувства, это я сама. Просто в какой - то переломный момент, растворилась в своей любви к тебе. Я люблю тебя, я так тебя люблю…
Пусть это длится вечно. И никогда не заканчивается. Я не хочу конца, так же как не хотела начала. Причина одна и та же – страх. Страх – обрести, вкусить, привыкнуть, и страх потерять, потерять навсегда, опустеть и всю оставшуюся жизнь провести все в той же холодной постели, но уже не одной, а в объятиях воспоминаний. Жить в настоящем, но обрывками запретного и такого счастливого прошлого.
- Доброе утро, - вкрадчивый голос Девида, застал меня на кухне. Я заваривала кофе. От неожиданности, вздрогнула. Он подошел сзади и обнял, и коже покрылась мурашками. Поцеловал в шею, и я прикрыла глаза, утопая в своих ощущениях.
- Доброе утро.
- Доброе, - шепчу я в ответ. – Будешь кофе?
Он кивает и садится за стойку. Он задумчив. Молчалив. Раздается телефонная трель. Девид отвечает. Отвожу взгляд, но напряженно прислушиваюсь.
- Да, бери на сегодня. Завтра я должен быть в Лондоне.
Разговор выдался коротким. Но содержательным. Опять эта предательская дрожь в руках. Но на этот раз сработала защитная реакция. Наклеив улыбку, положила перед ним дымящуюся чашку с кофе. Отпила глоток из своей.
- У нас самолет через три часа, - спокойно замечает Девид, этим самым отправив меня в нокаут. – Пора выбираться из этой дыры.
Делаю еще один глоток, пытаясь разобраться в себе. В разнообразной палитре мыслей, пытаюсь найти самую здравую, точку опоры, за которую можно зацепиться и понять, что сейчас происходит. Девид видит мое замешательство, но не пытается прийти на помощь. Он наслаждается моим явным замешательством.
- Собирайте вещи, мисс Аддисон, мы возвращаемся домой.
Я задумалась. Впервые за долгое время, я напомнила себе кто я и что я. Выпала из объятий иллюзий и больно ударилась о подводные камни реалии мира сего. А реальность была таковой, на данный момент, Лондон не самый подходящий город для меня. Нужно было на время залечь на дно и не высовываться. И тут опять выбор. Пойти на поводу и чувств или.. Что за глупость, Мишель. Ты ведь уже сделала выбор. Уже давно. Ты не уйдешь. Никогда его не оставишь его, пока он сам тебя не отпустит. А он не отпускал. Пока… Или? Лучше пока…
Англия. Лондон
Лондон встретил проливным дождем, что не удивительно. Город тонул в объятиях ливня. Казалось, небеса прогневались и решили затопить вселенную. Ветер атаковал со всех сторон, еще чуть-чуть и наши зонты обещали улететь в небо.
В Хитроу нас ждал лимузин и уже знакомый мне шофер. Увидев Девида, едва не удушил в объятиях.
- На этот раз ведь ты не сбежишь? – Садясь рядом на кожаное сидение, Девид напомнил нашу судьбоносную прогулку по Лондону.
- Уже поздно, - тихо, почти шепотом отвечаю я.
Он опять берет мою руку в свою, и крепко сжимает. Я улыбаюсь, стараясь не думать ни о чем. А за окном лимузина непрерывно лил дождь…
- Здесь кто-то живет? – как можно равнодушнее спросила я, хотя на самом деле кошки скребли на сердце острыми коготками. Что это за квартира? Так пропитанная женским духом и духами. Осматриваюсь по сторонам. – Я бы вполне могла снять номер в отеле.
- Да, - соглашается Девид, и исчезает в одной из комнат. – Но мне буде спокойнее если ты поживешь здесь. Вот спальня, там дальше ванная…
Захожу в комнату и поражаюсь изысканностью чьей - то фантазии. Комната была выполнена исключительно в светлых тонах, где царствовал белый, а серый и лиловый лишь оттеняли белизну. Глубоко внутри больно кольнуло. Нечто очень напоминающее ревность?
- Это квартира Кэр…
И… Дышать стало легче.
- Она не будет против?
- Уверен, что нет, - обнимает и притягивает к себе. Губы скользят по моей шее, оставляя горячие следы. Обнимаю его в ответ.
- Мне надо идти, - и теснее прижимается ко мне.
- Иди, - тянусь к его губам, скольжу по ним языком.
- Вы коварны, мисс Аддисон, - он целует меня, и я таю, проваливаюсь в эту бездну страсти и нежности.
- В первый раз в моей жизни это звучит как комплимент…
- Мне надо идти, черт возьми!
- Иди…
Я разомкнула объятия. Янтарные глаза буквально обволокли меня теплотой. Осознание этого давала пусть маленькую, но надежду, на что-то большее. Этот маленький уголек согревал всю меня.
- Я скоро вернусь. – Он вновь накрыл мои губы своими, но только на миг. Развернувшись, пошел к двери. Накрыв ручку ладонью, он резко обернулся. – Не исчезай, Мишель…
Молчаливо кивнула в ответ и проводила взглядом.
За ним закрылась дверь, а я еще несколько минут стояла, застыв на одном месте. Ловлю себя на мысли что улыбаюсь, просто так, без повода. Улыбка родилась во мне, и приподнятые губы – лишь олицетворяло мое состояние. Я улыбаюсь, и все внутри радуется, трепещет от новых чувств. Непонятное состояние, но такое легкое и приятное.
Приняла душ и заварила кофе, стала распаковывать сумку. Достав сотовый. Немедля набрала Тень. В квартире никто не отвечал. Набрала еще раз, и опять мне ответил автоответчик.
- Молли, это я. Позвони мне, как придешь. Люблю тебя, твоя Тень.
Не остановившись на этом, набрала сотовый сестры. И опять тишина. Молли не отвечала.
Где же ты, Тень…
Дрэго Камден:
Средиземноморье
- Мама, мама, смотри, какой я замок построила.
Я остановился на месте, следя за девочкой лет трех, которая бегала от моря к пляжу, выливая на песок из ведерка воду и строя замок из песка. Постояв так несколько минут, наблюдая за малышкой, засунув руки глубоко в карманы брюк, вдыхая соленый морской воздух, я медленно, неспеша переставляя ноги по мокрому песку, пошел дальше. Волны играли с моими ступнями, то отступая, то подкрадываясь как шкодливый щенок, чтобы лизнуть или укусить. Я не обращал на них внимания, в данную минуту мой мозг перерабатывал все, что случилось. Недавно состоявшийся разговор и череду предшествующих им событий.
Скинув пиджак, я перекинул его через плечо, расстегивая манжеты, закатывая рукава по локти и ослабляя узел галстука. Галстук, непременный пункт дресс-кода, необходимый при деловых переговорах, сейчас давил как никогда, словно змея обвившись вокруг моей шеи и не давая доступ кислороду. Я даже сделал несколько глубоких вдохов после того, как сдернул его с шеи, комкая и запихивая его в карман брюк. Я ненавидел эту часть гардероба, но отец настоял, и после непродолжительных препирательств я согласился. Да черт с ним, с галстуком. Он только причина сорвать свою злость на ничем не повинной тряпке. Все было намного глубже и сложнее. Все было не просто сложно. Все было мерзко. Отвратительно.
Подхватив небольшой камень, я размахнулся, запуская его в море, наблюдая, как тот с тихим плеском уходит под воду, оставляя после себя расходящиеся круги по воде, один за другим.
Та ситуация, что сейчас сложилась вокруг меня, была как те круги. Чем дальше и глубже, тем больше кругов. Тем больше народу затронет. В данный момент по моим скромным подсчетам, задето было народа не мало.
Перетирая между пальцами неизвестно когда поднятый камень, я забросил его вслед за первым. Волны как волнорезы пересекались с первыми кругами, перемешиваясь и сбивая друг друга.
Не отрывая взгляда, я смотрел на происходящее, пока мозг все быстрее и быстрее вырабатывал дальнейшие действия. Да. Только так. Волна на волну. Сбивая и нейтрализуя.
Не отрывая взгляда от сходившихся кругов, достал из кармана телефон, набирая недавно появившийся там номер.
Ответили почти сразу.
- Ваше решение?
Резко. Властно. Словно он уже знал о моем решении.
- Я принимаю ваши условия. Договор состоится.
Хриплый, самоуверенный смех в ответ заставляет руку сжимать телефон все сильнее.. Желая лишь одно - почувствовать под пальцами плоть. Одно единственного человека. Того, кто с ложной самоуверенностью в данный момент считал, что купил мою душу. Приобретя взамен Обман. Иллюзию. Последнюю из утех.
- Мамочка, я закончила.
Голос малышки заставил отвести взгляд от моря, которое было уже тихим и спокойным. Как и мое состояние, когда находишь выход из тупика и не чувствуешь себя загнанной ланью обстоятельств. Обстоятельств, которые сильнее тебя. Обстоятельств, которые касаются самого дорогого. Нет, не меня. Я привык рисковать жизнью и жить, просыпаясь каждое утро словно в последний раз. Нет, эти обстоятельства касались моей семьи. За них я был готов продать душу. И сейчас покупатель самоуверенно считал, что он совершил саму выгодную сделку в своей жизни.
Рейчел Мэтисон:
Немного прошлого..
Прошел год, или чуть больше с того дня, как мы с Рэнди покинули дом Ховарда. Первое время живя в одном из крыльев в доме Крейга. Сам он редко бывал дома. Вечные разъезды. Дела и занятость. Поэтому, нам с Рэнди дом был предоставлен в полное наше распоряжение. Но, это был не наш дом. Один единственный раз я заикнулась Крейгу, что съеду, получила «говорящий» взгляд и что бы не накалять обстановку, больше данная тема не поднималась.
Но время шло. Шло и лечило. И иногда, мне казалось, все прошлое, как прочитанная книга. Не моей жизнью, а купленным в спешке дешевым любовным романом.
Что то помнилось, четко. Что то, урывками. Все, как и должно быть после прочтения.
И как любой роман, со временем, он забывается. Книга отбрасывается в сторону и мы живем дальше.
Это был один, из ничем не примечательных дней. День как день. Для кого то, но не для меня. Я проснулась счастливая. Перевернувшись на бок и подперев голову рукой, я смотрела на спящую дочку, как подрагивают ее реснички, первый признак что она скоро проснется. Ждала, когда ее глазки распахнуться, когда она потянется и улыбнется. Она всегда просыпалась с улыбкой. И именно ее улыбка, придала мне решимости действовать.
Разговор с Крейгом был короткий. Если я что то решила, это уже окончательно.
Когда я стала такой? Когда наступили эти перемены? Было не важно. Главное, что они пойдут нам с Рэнди на пользу.
- Рейчел, мне все это не нравится. ТЫ понимаешь на что ты обрекаешь себя и дочь? Другая, чужая страна. Одна. ТЫ осознаешь всю степень ответственности?
В который раз слышанные слова за последние дни.
- Крейг, - странное, забытое чувство поднималось на поверхность, мешая спорить и доказывать,- пожалуйста, пойми,- голос становится все тише, а смотреть на него становится все тяжелее,- пожалуйста, пойми хоть ты, пойми и помоги.
- Рейчел Мэтисон,- от его тона и голоса голова резко дергается вверх, смотря в злой прищур зеленых глаз.
- Как ты меня назвал?
- Зажигалочка, ты для меня на всегда останешься Рейчел Мэтисон, сколько бы ты не сменила фамилий. На всегда останешься той, кто вечно бегал за нами с парнями и постоянно меня задирал. Может быть ты хоть сейчас ответишь почему? Почему я?
Легкая усмешка на губах, взгляд прячется под ресницами, а тайна , так на всегда и останется тайной. Тайной юной девчонки.
Единственный возможный ответ. Это и не правда И не ложь.
Крейг очень долго молчал, сканируя меня своим тяжелым взглядом, а я.. Я, легонько передернув плечами, положила перед ним пакет приготовленных документов.
- Здесь все документы, что ты просил.
- Рейчел..
- Нет, Крейг, нет. Это уже решено. Мы, уезжаем.
- Я могу узнать куда?
- Нет. Я..,- остановившись в дверях его кабинета, не оборачиваясь,лишь сильнее сжимая руками дверь, - я знаю что ты не предашь, знаю, только..
- Только позвони мне когда прилетишь, хорошо?
Он понимал. Понимал все лучше меня.
- Обязательно.
Чуточку настоящего и еще меньше будущего.
- Мама смотри, смотри на меня скорее.
Я с улыбкой помахала дочери, показывая, что вижу ее. Помахав мне в ответ, она понеслась дальше, в окружении мальчишек. Вернее двух соседских мальчишек, которыми она командовала и вертела как хотела. Даже я, очень часто вставала на их сторону, отчитывая дочь за такое поведение. А она.. Она, так знакомо пожимала плечиками, обижалась, и..продолжала гнуть свое.
- Она просто ищет того, кто будет сильнее ее.
Анджел, наш новый знакомый, который появился в нашей с Рэнди жизни буквально сразу, стоило нам обосноваться на новом месте.
Мы встретили его на пляже, одного прекрасного, солнечного дня.
Пока Рэнди бегала по краю воды, а я, прикрывая глаза, приставив ладонь словно козырьком наблюдала за ней, пока не появился ОН.. Я сначала даже испугалась, резко отдернув руку и чуть отодвинувшись назад, часто- часто моргая глазами,пока до меня не дошло, что это игра света. Дело в том, что со стороны, куда убегала Рэнди, как раз навстречу ей шел мужчина, солнце светило ему в спину, играя лучами на его спине и создавая отсветом видимость крыльев. Бред? Да конечно. Только это никак не помогло мне остаться на месте, а толкало назад, ерзая задом по песку и отползая все дальше.
Не знаю, что можно было подумать о такой сумасшедшей, которая таращит глаза и отползает, только, присев рядом, он как ни в чем не бывало сказал
- Привет.
Так началось наше знакомство с нашим новым другом, которого, как оказалось, зовут- Анджел. Когда я это услышала, нет, я не стала отползать, потому что стояла, но молчала очень долго. А Рэнди, Рэнди звала его на свой манер — Ангел. Вот так просто и не затейливо. Я поправляла ее, а Анджел.. Он меня останавливал, мягко и ненавязчиво, очень тихонько говоря
- Не надо, пусть называет.
Он оставался в нашей жизни тихо, и незаметно. Не навязывая своего присутствия и не уходя. Он был рядом, помогал, подсказывал и просто был. Был всегда. Когда было трудно, больно, и когда было счастье. Всегда. Рядом.
И сейчас, сидя рядом со мной, он так же наблюдал за ней, что то хмыкая себе под нос, известное лишь ему одному.
- Что?
- Ничего, - продолжая удерживать травинку краем губ и не отрывая глаз от Рэнди,- смотри скорее,- кивком головы переводя мое внимание на дочь.
От того как переменился его взгляд и тон, я думала что случилось, что то ужасное, и резко повернувшись стала искать дочь глазами. А она...
Она, стояла на против мальчика, на голову выше ее, и на много старше, очень смуглого, что не было чем то необычным для данной местности, но очень угрюмого. Он очень напоминал другого, очень похожего мальчика. А Рэнди, она не обращала на скачущих рядом мальчишек внимания, склонила головку набок, и что то у него спрашивала, перекатываясь с пятки на носок. Мальчик завел руки за спину, молчал, не отвечал, но и не уходил. Он переводил настороженный взгляд с Рэнди на бегающих рядом мальчишек, которые устали ждать подругу и тянули играть с ними. А она, моя дочь, была истинно моей дочерью. Отвернувшись от них, взмахом руки показывая что бы отстали, давая понять, что сама решит когда и с кем ей играть, повернулась к мальчику, снова что то спрашивая.
- Это соседский мальчик, сирота, они с бабушкой недавно сюда переехали,- тихий голос Анджела над ухом, возродил память, отбрасывая на долгие - долгие годы назад,- он никого не знает, замкнут, угрюм,и..
- И не разговорчив. Да, я знаю,- и еще тише,- она его разговорит и научит танцевать.
- Так и будет.
Очень тихо сказанные слова, прозвучали как предсказание. Словно все будущее пронеслось перед глазами. Лишь на миг отрывая взгляд от дочери, я посмотрела на Анджела, и была удержана его взглядом. Я не могла оторвать своего взгляда. Он удерживал меня и не давал отвести. Его взгляд говорил и обещал. Он предсказывал и говорил, говорил, говорил. А я смотрела и верила. Верила, что Рэнди протянет тому мальчику руку. Верила, что она, в отличие от ее матери, сделает правильный выбор. Я верила. Верила всей душой. Потому что с нами был Ангел.
THE END