Франсуаза Бурден "Наследник Болье"

Спасибо за продолжение грустно...но как-то никого особо не жаль и Барта в том числе. Как по мне он заслужил встряску. Очень радует Стефан, из всех героев книги за него больше всего переживаю и он достойно себя ведет, что удивительно...от куда у наркомана такой характер и самообладание?
_________________

 » Глава 11 (часть первая)

перевод Modiano
редактор Reine deNeige
оформление Esmerald

Барт бросил равнодушный взгляд на прекрасную комнату, забронированную Стефаном в «Полевом петухе», чудесной гостинице в нескольких километрах от Понт-Одме. Он отказался селиться в роскошных номерах «Сент-Симеона» не только потому, что предпочитал провести ближайшие дни в более спокойном и скромном месте - прежде всего он стремился оказаться подальше от Карружа и Онфлера. Порядок решения вопросов был ясен. В первую очередь требовалась крыша над головой. Он пока не знал, что будет делать и с кем, но где-то должен был отыскать пристанище – и быстро.

Болье еще раз съездил проверить табличку на двери «Батискафа», но не нашел никаких дополнительных сведений. Никки могла взять отпуск, заболеть, переменить профессию, если не страну. Позвонив в ресторан, Барт услышал запись на автоответчике, не сообщившую ничего нового. К разочарованию добавилось ощущение, что он упускает время. Нетерпение переполняло его. Пусть Барт ничего и не ждал от этой встречи – она все же была ему необходима. В поисках Никки пришлось обращаться во все агентства по торговле недвижимостью в Довиле, опрашивать служащих почты в надежде получить информацию о переадресации корреспонденции, словом, вести настоящее расследование, которое отнимало драгоценное время. А было множество других важных дел.

По поводу развода Болье высказался адвокату кратко и однозначно: немедленный разъезд, вся вина возлагается на супругу, ни алиментов, ни компенсации ущерба. В тот день, когда он узнал о роли, которую Жеральдин сыграла в обмане, он вычеркнул ее из своей жизни – без малейших угрызений совести. Барт не собирался преследовать ее по закону, но хотел, чтобы бывшая жена исчезла из его существования, и как можно быстрее.

На мать же, напротив, он обрушил всю свою ярость. Жажда мщения не ослабевала. Если прежде Барт сносил беспричинную ненависть женщины, которую должен был, как бы там ни было, уважать, то ничто теперь его больше не сдерживало. Тяжелым грузом на душе лежали старые обиды, не давая забыть горькие дни юности. Сколько раз Ирен отталкивала его детскую любовь, сколько счастливых минут испортила своими надуманными мигренями и циничным смехом! Одно из воспоминаний сохранилось с начальной школы. Как-то на День матери под руководством учительницы ребята приготовили маленькие подарки: рисунок гуашью в деревянной рамочке, покрытой блестящей краской. Конечно, наивный и смешной, но Барт немало над ним старался. Свой «шедевр» он преподнес Ирен в библиотеке, а та даже не потрудилась скрыть пренебрежительную гримасу. Не сказала ни слова, и вместо нее похвалил сына Октав. Барт вышел, повесив голову. Помедлил на пороге и увидел, как мать небрежно бросает «полотно» в огонь камина. Протесты отца потонули в язвительном смехе мадам Болье. Как часто потом Барт слышал этот смех – он и счет потерял колкостям и несправедливостям, которые сыпались на него полвека. Теперь он и сам удивлялся, что ждал так долго, чтобы освободиться от домашнего гнета, но все силы и время поглощали типографии. Болье целиком посвятил себя работе, чтобы забыть об остальном: бесчеловечной матери, браке без любви, заурядной семье, постыдном бесплодии. Постыдном – в этом все дело, он сам загнал себя в ловушку.

- Спасибо, поставь чемоданы, где хочешь, - сказал Барт Стефану.

- Выбрал как для себя, - ответил племянник.

На самом деле он довольно долго стоял в гардеробной Карружа, ошеломленный количеством одежды дяди. Никто ничего не спросил, даже Жеральдин осталась за порогом, глядя на него с видом побитой собаки.

- Скоро придет Жаклин, все обсудим, я кое-что объясню… А пока налей нам виски. Франклин вот-вот появится.

- Военный совет?

- Тебе смешно?

- Да нет, не очень.

Барт глянул на Стефана, пожал плечами.

- Не говори, что тебе их жаль! Предупреждаю: я сотру обеих в порошок. В две маленькие кучки праха.

Болье открыл чемодан, вынул рубашку и начал переодеваться. За несколько дней он очень похудел. Умелой рукой завязал безупречный узел галстука и улыбнулся отражению племянника в зеркале.

- Вот увидишь, настанет время, и ты тоже начнешь заботиться о внешнем виде. Когда украшения молодости будет недостаточно!

В дверь постучали, вошел Франклин. Вернее сказать, проскользнул с видом заговорщика.

- Из-за тебя я пропустил самолет, - произнес он вместо приветствия. – Я должен был улететь сегодня вечером. - Младший брат торжественно положил перед старшим папку с документами. – Здесь только самое важное.

- Самое важное – это то, что ты отменяешь отпуск.

- Послушай…

- Ну уж нет! И без того хватает бардака! Что, боишься оказаться в центре свары?

- Не боюсь! – вскинулся Франклин. – Не хочу, вот и все!

- Наплевать, - хмыкнул Барт, не теряя спокойствия, - ты остаешься.

- Но ты же собираешь совет директоров и…

- Да. И ты проголосуешь. Как подскажет разум и совесть, старина.

Барт надел пиджак, открыл папку, достал документы. Он затратил минимум времени, пометив себе главное. И только потом повернулся к брату.

- Слишком легко укатить на другой конец света, пока семью раздирают в клочки скандалы. Ты тоже член семьи, разве нет? Думаю, по возвращении ты не обрадуешься, обнаружив, что твоим работодателем стала мать?

- И еще меньше, что ты отправил ее в очередь за благотворительной похлебкой, - ответил Франклин, тщетно пытаясь улыбнуться.

- Вот видишь, как такое можно пропустить! Тебе придется запачкать руки…

Франклин удержал вздох и сокрушенно покачал головой.

- Я привез Клеманс. Она внизу, ждет тебя в баре. Хочет поговорить с глазу на глаз.

- Вот как… - протянул Барт.

Он задумался, потом пересек комнату и вышел. Племянница принадлежала к людям, которых он желал бы забыть на какое-то время, но не игнорировать открыто. В конце концов она не участвовала в подлостях бабушки и тетки – ее вина была невольной.

Барт нашел Клеманс в одном из глубоких кресел гостиной. Она показалась ему юной, надломленной и уязвимой, и впервые ее лицо не было ни задорным, ни дерзким. Рядом на низком столике стоял бокал шампанского, к которому гостья пока не прикоснулась.

- Итак? – только и произнес Барт, садясь.

Она сделала над собой усилие, чтобы взглянуть ему в глаза.

- Я возвращаюсь…

- Знаю. И сколько времени на этот новый диплом?

- Два года.

- Прекрасно.

Он никак не собирался ей помогать – как она и думала. Клеманс порылась в сумке и вынула сложенный вчетверо листок.

- Моя доверенность для совета.

Барт не пошевелился, она положила документ на стол и подтолкнула к дяде.

- Почему не передала ее отцу, как обычно? – спросил Болье равнодушно.

- Будет буря, если не ошибаюсь. И под прицелом находишься ты…

Дядя улыбнулся, и Клеманс окончательно перестала что-либо понимать. Он наклонился к ней:

- Ждешь благодарности?

- Нет. Стефан сказал, что ты очень зол на меня. Из-за Симона.

- И ты рассчитываешь заработать прощение вот этим?

Болье схватил бумагу, и племяннице на секунду показалось, что он бросит доверенность ей в лицо. Но он, напротив, аккуратно положил листок в карман.

- Что будешь делать дальше, Барт? – еле слышно проговорила Клеманс.

- Куплю какой-нибудь дом, изменю жизнь. Тебя это не касается. Твое место там, постарайся остаться в Штатах как можно дольше. Собираешься встретиться с этим Майком?

- Он ждет меня завтра в аэропорту…

- Как хорошо ты все планируешь.

Клеманс пристально всмотрелась в осунувшееся лицо Барта, пытаясь сопротивляться тому, что он притягивал и волновал ее – несмотря ни на что.

- Ты сведешь с ума всех женщин, если будешь выглядеть таким несчастным, - негромко произнесла она.

- У меня правда такой вид?

Она схватила его руку и стиснула – лишь на мгновение, а потом выпалила:

- Они поступили как гадины! Делай, что хочешь, я заранее тебе аплодирую. Я очень тебя люблю. Когда пытаюсь заснуть, перед глазами встает Симон, что сводит меня с ума. Думаешь, это забудется?

Барт подарил ей неожиданно теплую улыбку – улыбку, которую Клеманс нечасто у него наблюдала.

- Выстрел забудется, - ответил он. – Вспоминать будем о Симоне. Не мучайся так…

- Как раз перед этим он показал нам оленей. Стаю, которую отыскал для нас. Это было…

Клеманс задохнулась, и конец фразы повис. Она схватила бокал и отпила половину.

- Если бы я не выстрелила, ничего бы не произошло. Ты сидел бы в Карруже, Симон в своем домике. Выносить это тяжело, понимаешь ли.

- Да, но здесь ничего не изменить. Надо принимать случившееся, девочка. Мы ответственны за свои поступки, кому это знать, как не тебе, нахватавшейся психологической учености… Не так я хотел бы выяснить правду... Но все же теперь у меня появился шанс. Совсем маленький.

На щеке Клеманс блеснула слеза, Барт смахнул ее краешком пальца.

- Стефан очень хороший.

- Я заметил.

- Дашь мне свой адрес, когда переедешь?

- Зачем?

- Пришлю открытку на Рождество…

Болье встал первым, и племяннице пришлось последовать его примеру. До прощения еще далеко, но держался Барт не так враждебно, как она ожидала. И прежде чем ускользнуть, Клеманс порывисто его поцеловала.

Пока Жеральдин надеялась, что однажды Барт вернется в свою комнату, она не осмеливалась туда заглядывать. Но когда вечером обнаружила Стефана, снимающего с вешалок костюмы и рубашки и складывающего их в чемодан, то осознала, что никогда больше не увидит мужа дома. Окончился унылый ужин, она поднялась к себе, собираясь ложиться, и вошла в круглую спальню. Осмотрела все вещи, прочитала каждую бумагу, погладила единственную подушку. А потом опустилась на край постели и задумалась. В последние дни она пролила столько слез, что, казалось, их больше не осталось. И сил тоже – полная апатия. Ничто в мире не возвратит ей Барта. Все, что она сделала, чтобы сохранить любимого, лишь тем вернее его отняло, хотя и удалось выиграть пятнадцать лет счастья.

Счастья ли? Муж всегда держался будто посторонний. Равнодушный, чужой, но все-таки был рядом. И вел себя пусть и властно, но вежливо. Мужчина, от которого она потеряла голову, которого и сейчас еще любила. И ради него оказалась способна на самое худшее. Человек, от которого принимала все – даже неизменные разочарования.

«Если бы мы взяли детей, он бы не ушел. Не так, как сейчас».

В этом состояла ее вторая серьезнейшая ошибка. Первая – это то, что она послушала Ирен, утверждавшую, что знает своего старшего сына лучше, чем кто-либо. Но к чему сейчас сокрушаться! Будущее Жеральдин виделось сплошь черным. Она не представляла, что будет с ней дальше. Переехать к родителям? А как они отреагируют, узнав, что натворила дочь? Да, они не любили зятя, но уж никак не одобрят причиненное ему зло. Барт, конечно, подаст на развод, и где тогда станет жить бывшая мадам Болье? На что? Он будет безжалостен, сомневаться в этом не приходилось.

«Я должна с ним поговорить…»

Чтобы сказать что? Муж ясно дал понять, что не хочет ни видеть, ни слышать Жеральдин. А она предпочла бы любое наказание его уходу и невыносимому отсутствию. Неужели Барт собирается начать новую жизнь? Возможно ли это в пятьдесят лет? Жеральдин передернуло от одной только мысли. Сама она не представляла себя вне стен Карружа, вне имени мадам Бартелеми Болье. Увы, придется вновь стать Жеральдин Берне, и какая-то другая женщина займет ее место в постели Барта.

- О нет… Только не это!

Она вскочила, охваченная слепой ревностью, и не услышала звука открывающейся двери.

- Что вы здесь делаете? Говорите сама с собой?

На пороге стояла Ирен. Нахмурившись, она презрительно осмотрела владения старшего сына.

- Эта комната такая мрачная! Точь-в-точь ее хозяин.

- Нет, он не…

- Да! Барт таков, сколько его помню. - Ирен окинула невестку безжалостным взором. - Не стоит так переживать, вас не узнать – очень плохо выглядите.

- И что? – вскинулась Жеральдин. – Мне больше нечего терять!

Поискав и не найдя ответа, Ирен пожала плечами. В этой спальне ей всегда было не по себе, и она почти никогда сюда не входила.

- Пора взять себя в руки, - резко бросила мадам Болье. – Это же не конец света! В сорок лет я бы не позволила себе так раскиснуть!

- Что со мной теперь будет?

- О, прекратите стенания! Право, немного самообладания не повредит… Можете оставаться здесь, если желаете, я ценю ваше общество. Карруж – ваш дом.

Жеральдин уставилась на свекровь с ужасом, спрашивая себя, не устраивает ли та хладнокровно свою старость.

- А как же Дельфина? Франклин? Думаете, они согласятся? Разве вы не заметили, какие взгляды они на меня бросают? Это же их брат, они его защищают… Даже малыш Стефан сторонится меня, как зачумленную!

- Не смешите! Буря отгремит, и к ним придет облегчение, что избавились от тирана. Смогут обедать в нормальное время, не слушать постоянно речи о типографиях, не чувствовать себя малыми детишками в тени великого человека! Семья наконец вздохнет, и никто не станет жаловаться, поверьте.

- Я никогда больше не смогу вам поверить! – выкрикнула Жеральдин.

Вопль из самой глубины души покоробил Ирен: невестка полностью сдалась, толку от нее уже не добиться.

- Поступайте, как знаете, - холодно произнесла мадам Болье-старшая. – Я вам протянула руку.

Развернувшись, она поспешила покинуть комнату, оставив Жеральдин в новом приступе слез.

_________________

Спасибо за перевод, редактуру и оформление!
Замечательный комментарий от оформителя

Спасибо

Клеманс уезжает, и хорошо, ей только в Америке и живется спокойно. Разговор с дядей заметно все облегчил.
Стефан, похоже, уже по факту зам и адъютант Барта )) Летает по его поручениям и прочая.
А наставления Ирен невестке потрясают. И это: "Можете здесь жить". Каково? Вот это наглость! А уж последняя реплика - просто Дракула курит в сторонке, завидуя черной душонке мадам.
_________________

Девочки, спасибо за продолжение!
_________________

Не мать - змеища какая-то... Гадкая и мерзкая. Так испоганить сыну жизнь, и ради чего, за что?
Жена, пардон, уже почти бывшая жена, вдруг вынырнула из амебоподобного состояния - проснулась ревность. Опасаюсь, что в будущем может натворить непоправимого, если узнает про Ники и малыша, если Барту удастся наладить с Ники отношения...
Спасибо за продолжение!
___________________________________

Не мать, а ехидна (с.)
_________________

Вот змея! Ни капли раскаяния! Это я про Ирен. Жеральдин же теперь до конца жизни будет раскаиваться .
Клеманс хорошо простилась с Бартом, доверенность передала на голосование по акциям. Стефан радует. У Барта в семье есть союзник и получается, что растет помощник.

Как правильно он чувствует, что может опоздать в жизнь Никки.

Спасибо за продолжение!

Какой ужас, она всё ниже и ниже падает в моих глазах. Это не мать, а какая-то гадина...

Девочки, спасибо за перевод и оформление с дополнительной справочкой!!!

Правильно сказал Барт - как хорошо Клеманс все устраивает для себя, даже в таких трагических обстоятельствах. И даже этот жест с доверенностью абсолютно расчётливый. Пусть уезжает с глаз долой.
Стефан радует. Барт настроен на борьбу и это тоже внушает оптимизм, всё-таки хочется, чтобы Ирен получила оплеуху за свои злодеяния. Уважения нет от сына даже малого. Мерзавка.

Жду встречи Барта с Никки.

Да, дамы, дело движется.
Мне здесь нравится разговор Барта и Франка.

Надо определяться! Легко сочувствовать всем без разбору. И, кстати, он не говорит младшему брату, что голосовать следует именно за него. Запачкай ручки, черт возьми. Меня лично достало, что Барт типо жесткий и бездушный, а все остальные дартаньяны фиговы.
Я не согласна насчет Клеманс. Насчет ее расчетливости.

Она вполне искренне хочет ему добра и победы. И Стефу тоже. Но уехать ей сейчас необходимо. Другого выхода пока нет.

Ну да. Правая рука.

Но надо отдать ей должное: она действительно хотя бы держит спину и лицо. А та, бедолага, совсем кисель.

Это, по-моему, даже не ревность. Вспомните, она же вполне стоически пережила связь с Никки, о которой не то что подозревала - а почти уверена была. Ей невыносимо, что он ушел от нее. Если бы жил здесь, то Жеральдинка согласилась и на других баб. На ребенка, конечно, нет.

Пущай поторопится, а то ить Луи может и застолбить свой участок...
_________________

Спасибо за главу!
Да, час настал всем определиться, нечего увиливать от ответственности, как Франклин хотел.

По-моему, тут не столько "держит лицо", сколько абсолютная душевная глухота, до нее просто не доходит весь трагизм ситуации, она ведь и правда уверена, что
На что они все жить будут без Барта - она просто не задумывается. Или думает, что руководить таким серьезным бизнесом легко.
___________________________________

Спасибо за продолжение
_________________

Девочки, спасибо за продолжение!

Настало время сделать выбор - Барт или Ирен.
___________________________________

А может, Ирен не мать? Она просто .... Какая-то. Поступок Клеманс удивил. Франклин пытается остаться в стороне. Жеральдин ку-ку в моем представлении.

Я, кстати, читая впервые, думала до последнего, что Барт ей не сын. "Не мой ты сын, Васятка!" (с.) Ну, например, откуда-нибудь у Октава взялся, она вынуждена была принять ребенка, прикрыть мужнин грех. Поэтому и ненавидела мальчика. Но нет! Она ему маманя по правде.
_________________