Крик души (История о любви, ненависти, милосердии)

mariya-krasa:

Видео просто
закончила смотреть и поняла, что уже какое-то время задерживаю дыхание

...

Viktorya Alekseevna:

Клип обалденный Кать))) Только некоторые моменты остались непонятными))
Очень жду проду)))

...

марисабель:

Катюша, клип замечательный!!! Смотрела и так жутко захотелось прочитать, что же у них будет дальше... очень заинтриговала))) Спасибо!!!

...

Ночная:

Клип очень сильно понравился теперь еще сильнее хочется узнать продолжение истории в письменном формате))))))

...

neangel:

Привет, Катюша! Не отписывалась - была в командировке.
Клип очень понравился, песня классная, но остались некоторые вопросы.
А прода - просто восхитительная! Очень интересно было посмотреть на мир глазами Антона, понять его и его точку зрения. С ней можно не соглашаться, но пытаться услышать все равно нужно!
Он, наконец-то, понял, что не выполнил условий своего отца и решил принять на себя эту ответственность за жизнь этой навязанной ему девчонки, хотя бы из уважения к отцу и в память о нем.
Вот только Даша за это время уже успела вырасти и теперь ему будет с ней достаточно сложно. Больше она не позволит ему унижать себя, да и никому другому, думаю, тоже!
А с кем она говорила по телефону?
Огромного тебе вдохновения! Я очень люблю, как ты пишешь и всегда с нетерпением жду продолжения. Удачи!

...

kailyn:

Катюша, клип просто класс! Молодец.

...

Vитаминка:

Катюша, замечательный клип!
Очень понравилось)) Такая песня трогательная)) И кадры подобраны удачно))) Красиво)) теперь еще больше продолжения захотелось)))

...

koffechka:

Катюша, просто замечательный клип!!! И так здорово отражает суть романа! Такой накал! Очень хочется скорее почитать об их отношениях, которые перейдут в другую стадию...

...

Кейти:

Девушки, огромное всем спасибо за теплые слова и оценку клипа! Я очень, искренне рада, что вам понравилось, потому что это моя первая работа с видео вообще Спасибо за теплые слова!


Большое спасибо за высокую оценку!


О, да) именно так!

Нуу, они и должны были быть такими.. недосказанность в клипе всегда присутствует) Но это не значит, что нужно воспринимать его как верное и точное воспроизведение романа)

Я старалась) Но этот клип он, наверное, больше к концу второй и началу третьей части подходит (вы потом поймете, почему), но очень хотелось с вами им поделиться!

Ближе к выходным, а, может, и раньше, выложу продолжение истории)

Я на это и надеялась)
Нина,

СОГЛАСНА! Абсолютно просто. ОН - именно ОН - думал вот так, а не иначе. мы можем его осуждать, винить, проклинать, не выносить на дух, но.. он такой. И он считал, что поступает верно. Это его - лично его! - точка зрения.

Да, он решил заботиться о Даше, и это для него почти подвиг, потому что он бы, будь его, воля выбросил из головы все мысли о ней.

Ой, как точно! Думаю, что с маленькой Дашей ему все же проще было бы найти общий язык, она еще могла верить, а сейчас.. она знает его, или ей кажется, что знает. И простить его ей будет сложно.

В следующей главе как раз это узнаем. Но и так все очевидно)

kailyn, спасибо!
Викуся,
Спасибо, Викуля! От тебя особенно приятно такое слышать! А продолжение.. скоро будет)
Ира,

Мне тоже кажется, что отражает суть и накал виден) Спасибо! А об их отношениях.. теперь только о них читать и будем)

...

koffechka:

ой-ёй, вот это интрига! хочу скорее!


вот это ДА! отличная новость! Катюша, я тебя и твои книги просто обожаю!!!

...

татьяна:

какой клип.ФАНТАСТИКА!!!!!!!!!ПЕРЕДАЁТ ВСЁ СОДЕРЖАНИЯ ЭТОЙ КНИГИ.БРАВО!

...

Кейти:

Ира,

Стараюсь)

Спасибо, милая моя! Я очень рада, что у меня появилась такая читательница, как ты.

татьяна,

Спасибо огромное! Очень приятно, что понравилось. А вот про содержание книги... я очень старалась, чтобы так и было.

...

Кейти:

 » 19 глава 1 часть

Девушки, всем здравствуйте Написала продолжение Всю главу дописать не успела, так что выложу окончание в ближайшие день-два, а пока.. то, что есть.
Встретимся с друзьями Даши и посмотрим, что же думает Даша относительно того, что произошло? Как собирается (или не собирается?!) мириться с этим?

Надеюсь, что удалось передать ее мысли, чувства, эмоции, слова логично и правдоподобно (особенно насчет того, что было четыре года назад) Очень жду ваших мнений насчет этого, потому что от ваших отзывов будет зависеть, изменю ли я что-то в этом кусочке или же оставлю, как есть. Не кажутся ли мысли Даши слишком... а вот какими они вам кажутся?! Очень жду мнений!

19 глава

Она избегала его, хотя и желала уверить себя в обратном. Но стоило признаться, Даша не хотела с ним встречаться. Даже не просто встречаться, но и видеться тоже, сегодня она убедилась в этом совершенно точно. И вовсе не потому, что боялась, его самого или грубых слов, которыми он мог бы ее одарить, нет, себя она научилась защищать уже давно, и теперь ему не удалось бы просто так вывести ее из себя.
Но ее раздражало, выводило из равновесия, что каждая их встреча сулила новую ссору, новый скандал, новое выяснение отношений, построенное на старых обидах.
Она научилась игнорировать Маргариту Львовну, в последние годы вообще перестала обращать на ту внимание, она не воспринимала близко к сердцу ее слова, колкие фразы и ядовитые замечания, пропускала мимо ушей явные оскорбления и ухищренные растления. Ей было все равно, что она думает, что говорит, что делает, девушка просто жила с этой женщиной под одной крышей, - не более того. Даша сносила ее присутствие, терпела, мирилась, уживалась. Она привыкла к ней.
Но Антон... этот... уже не парень, а мужчина, мнимо невозмутимый, холодно серьезный и мрачный, кажется, повзрослевший морально, а не только изменившийся внешне, он был ей непонятен.
Ей было неприятно, неуютно рядом с ним. Она чувствовала себя не в своей тарелке, хотя внешне и не показывала своей незащищенности. Но ее сердце колотилось в груди так резко, что она с раздражением слушала его стук, надеясь лишь на то, что этот незнакомый мужчина, который предстал перед ней спустя четыре года, не заметит ее волнения, скрытого за кажущейся неприступностью и невозмутимостью.
И она, кажется, смогла задеть его эго. Именно своим внешним спокойствием. Не потому ли он, с виду рассудительный, хладнокровный и замкнуто неприступный, тот, каким она встретила его на кладбище, взорвался, вспыхнул, как поднесенная к огню спичка, стоило ей проявить собственное хладнокровие?!
Она испугала этого всплеска, хотя и не показала внешне своего изумления. За четыре года она научилась скрывать свои эмоции, чтобы не быть уязвленной еще и за их проявление. Но когда вспылил Антон, когда, вскочив с кресла, метнулся к ней, сверкая искрами глаз, она испугалась. Что-то в этом было... неправильное, нелогичное, какое-то... чужое. Или же давно забытое.
Но и тогда она казалась сдержанно спокойной и терпеливой, в то время как он находился в состоянии зажженной спички, поднесенной к фитилю пороховой бочки. И она чувствовала, словно кожей ощущала напряжение, сквозившее в воздухе в те мгновения, оно сотнями оголенных проводов касалось сути ее души и превращало холодную сталь в послушный кусок воска, расплавленного на огне.
Она трепетала, она внутренне сжималась в обжигающий комок оголенных нервов, боясь лишь сдаться, выйти из себя, сорваться, накричать, высказать вслух свою обиду, свою боль, свое обвинение.
Кричащая боль рвалась из нее, желая оказаться на свободе, заявить о себе, обвинить и унизить.
Но гордость девушки была слишком велика для того, чтобы жаловаться, чтобы кричать, чтобы снизойти до проклятий и обвинений. Она обещала не просить о помощи. И не попросит! Не у него.
Он приехал. Зачем? Вернулся. Вновь ворвался в ее жизнь. Впервые за четыре года глухого молчания и немого равнодушия опять оказался рядом с ней, желая снова перевернуть ее жизнь.
Почему раньше не дал о себе знать? Почему ни словом не сообщил о том, что вернулся в Россию? А ведь вернулся! Уже два года жил в столице и работал юристом в одной из преуспевающих юридических компаний. Но и об этом она узнала из газет и журналов, подсунутых ей Лесей.
- Вот, - сказала подруга, со злостью бросая журнал Даше на колени, - твой опекун вернулся!
Молча взяв журнал в руки, девушка широко расширившимися глазами уставилась на расплывающиеся перед глазами буквы, кое-как соединившиеся в строчки и предложения.
- Давно? – сухими губами проронила она, не глядя на подругу.
- Давно, - резко бросила та, садясь рядом. – Этот... козел уже полгода в столице!
Даша тихо охнула, уставившись в улыбающиеся глаза Антона Вересова, взиравшие на него с обложки дорогого глянцевого журнала, и, опуская ресницы, силилась не закричать.
Полгода?! Целых шесть месяцев в Москве... Шесть долгих томительных месяцев, когда она, переживая, но надеясь на то, что он вернется, поинтересуется, вспомнит о ней, верила в него... Верила в то, что о нем ей рассказывал дядя Олег, в то, что он опомнится, что придет.
Она думала, что, может быть, ошиблась в нем. Ведь и ему было непросто в тот миг, в тот роковой год. Она, наверное, даже понимала его. Долгие четыре года она ложилась спать с мыслью о том, что ему было так же тяжело, как и ей, даже больнее, чем ей. Он потерял отца. Она оправдывала его, когда ей говорили, что она никогда не была ему нужна, что он ее бросил. Она искала ему оправдания, когда не получала от него новостей, даже коротких посланий, не слышала ни малейшей заинтересованности в своей судьбе, а ведь он являлся ее опекуном! Она ша против ветра, наперекор, стискивая зубы и силясь не сдаваться.
Когда ей говорили «Бросил!», она отвечала «Не верю!». Когда били суровыми словами и смеялись в лицо, она закрывала уши и не слушала. Когда твердили «Смирись!», она кричала «Никогда!».
Но постепенно стала в нем разочаровываться. Постепенно уходила мыслями от идеала, который для себя соорудила. Медленно, но уверенно приходила к закономерной истине, сущности бытия.
Она ему не нужна. И никогда не была нужна.
Нет, она не была наивной, никогда такой не была. Она не верила в то, что он заберет ее себе, что станет о ней заботиться тогда, когда его обучение в Англии подойдет к концу. Она знала, что этого никогда не произойдет. Но она ждала... просто участия, сочувствия, понимания, принимая своей беды и проблемы. Но наткнулась на равнодушную ледяную глыбу, усеянную острыми кольями. О которые резала пальцы вновь и вновь, когда спешила навстречу своим иллюзиям.
До того, как увидела эту журнал, Даша еще верила в то, что Маргарита Львовна лжет ей, колет словами и насмешками нарочно, вынуждая ее разрыдаться от боли и безысходности. Он интересуется ею, что бы ни говорил. Он не такой бессердечный, каким казался. Не может этого быть.
Оказалось, - может. Безразличный, равнодушный, бесчувственный ублюдок.
И Маргарита Львовна не лгала, когда ядовито смеялась над ней и сыпала градом насмешек.
Все вокруг нее были правы относительно него. Лишь она верила в то, чего не могло быть.
- Наверное, ему хорошо живется, - проронила Даша, невидящим взором глядя на страницы журнала и невольно сминая его пальцами.
- Хорошо! – зло хмыкнула Леся. – Еще бы ему жилось плохо! Квартиру вон прикупил на Кутузовском, работа высокооплачиваемая, говорят, он самый перспективный юрист компании. И девиц полным полно...
Леся говорила что-то еще, кляла его на чем свет стоит, чертыхалась, даже материлась немного, злилась и бушевала, а Даша уже не слышала ее. Перед глазами, словно и не было прошедших четырех лет - кабинет дяди Олега, он кажется ей пустым, равнодушно холодным, одиноким, и дождевые капли полосуют окно так же равнодушно и беспечно, им нет до нее дела. И он, Антон... стоит всего в нескольких шагах от нее, у него жесткий взгляд, суровый, хотя и немного растерянный. А его слова... жгут, бьют, режут, уничтожают.
Оказывается, он говорил правду... Не лгал ей. Это она обманулась в своих ожиданиях.
Сейчас, оглядываясь назад, она понимала, какой была глупой, доверчивой, наивной девочкой.
Как только могла такой стать?! Ведь, казалось бы, видела все и всех, светила их, словно рентгеном, определяя на расстоянии, что человек из себя представляет. Читала по лицам, по эмоциям, по действиям и поступкам. И ни одно действие Антона не говорила за него. Он всегда был с ней... терпелив, но между тем и несдержан тоже. Он старался игнорировать ее, это делала и она. Он был необоснованно груб, а она не обращала на него внимания, теряясь в собственных мыслях. Они не могли стать друзьями. И оба это знали.
Почему же тогда, когда умер дядя Олег, она поверила в возможность перемен? Почему ждала их... два года?! Так долго, мучительно долго. Падала, вставала, поднималась с колен, упрямо шла вперед, наперекор всему миру, одна. Ей нельзя было ему верить, он сам так сказал.
Они ничего друг другу не должны. Они не друзья и никогда ими не были. Зачем же притворяться?..
Он прав оказался, а она... Она хотела найти в нем что-то хорошее. Даже когда услышала роковые слова, сказанные жестко и как-то грубо, она все равно верила во что-то. Во что?.. Она негодовала, недоумевала, злилась, кидалась проклятьями и обвинениями, ее трясло от ярости и едва сдерживаемого гнева, в тот миг, когда за ним захлопнулась дверь кабинета дяди Олега, она почти его ненавидела. А потом... Наверное, ей не стоило об этом думать...
Ведь дядя Олег почему-то оставил ее именно Антону? Именно своему сыну вручил заботу о девочке, которая стала ему так дорога! Не постороннему человеку, который смог бы заботиться о ней, а именно ему. Верил Антону, знал, что тот справится, что тот выполнит свой долг и не отступит?
Ведь он так ему верил! И она тоже решила поверить.
Она так хотела увидеть в нем что-то хорошее, то, что дядя Олег видел в нем... Ведь было же что-то, должно было быть, может, она просто не разглядела, не заметила, не обратила внимания!?
Но ничего не было. Кроме презрения, ярости, зыбкой злобы и колючего обвинения. Ничего не было.
И спустя два года самообмана она перестала верить. И ждать тоже перестала.
А спустя еще два года, неужели он думал, что она распахнет перед ним объятья?! Неужели рассчитывал на теплый прием, на радостное приветствие, на счастливую улыбку?!
Не заслужил. Потому и не получил.
Думал, она забудет, простит, поймет?! Его!? Того, кто когда-то сбросил ее на чужую женщину, скинул с рук, как ненужную вещь?! Бросил, оставил одну вопреки воле отца?!
Теперь его поступок в ее глазах не терпел оправданий, он вещал истину. И она верила ей, она знала, что правда, а что ложь. И она так же знала, что никогда не позволит ему разрушить ее мир вновь.
Она опять оказалась на его шее. Со смертью Маргариты Львовны снова оказалась сброшенной на него, как ненужный хлам. И на этот раз он решил... остаться! Воспитывать ее сам.
Его заявления казались Даше нелепыми и пустыми. Он не сделает этого, не выдержит, сбежит. Она была полностью в этом уверена, об этом и заявила открыто и не скрываясь за ледяной стеной равнодушия.
Отважился? Решился? Дал слово?! Неужели не боится? Так, как боялся раньше!? Останется с ней!?
Да бросьте вы, сбежит, и месяца не пройдет, как сбежит!
И она бросила ему вызов. Неожиданно для самой себя, откровенно, язвительно, уничижительно.
И выиграла в этой схватке. Он согласился его принять.
Сначала она злилась, бесилась от того, что своими вспыльчивыми необдуманными словами вынудила его подписать смертный приговор не только самому себе, но ей тоже, а потом возмутилась. Он думает, что справится, докажет ей свое превосходство, свою хладнокровность и терпение!? Не уступит?.. Рискнет и выиграет?!
Но Даша не давала ему надежд на победу. Ни единой, даже в мыслях.
Ночь прошла беспокойно. Она почти не спала, заснув лишь к рассвету, ворочалась в постели, глядя на освещенный неоновыми огоньками потолок, а проснулась от того, что будильник трезвонил на всю комнату, вынуждая подниматься с постели.
А утром... этот инцидент. Даша была вне себя от переполнявших ее чувств и эмоций. Ее холодность вновь была встречена им специфически. Он разозлился, вновь вспылил, вновь загорелся, как искра.
Но отчего он злился? Почему? Какой реакции на свое присутствие в ее доме, ожидал?! Он не должен был ожидать радушный прием, и Даша не смогла ему его предоставить даже при всем своем желании.
Но он бесился из-за чего-то, она не могла понять причины. Знала лишь, что чувствует себя неловко и неуютно в его обществе. Его прямые откровенно оценивающие взгляды, горящие глаза, даже сжатые губы!
Она не желала видеть его, не желала с ним общаться. Единственным ее желанием было исчезнуть из поля его зрения. Навсегда.
Но вчера он одним лишь словом преградил ей путь к отступлению. Он остается с ней...
Прислонившись к стенке вагона метро, сжимая поручень обеими руками, она все еще думала о том, что произошло. Ее жизнь изменилась. Причем как-то так стремительно, неожиданно. Резко, круто...
Когда умерла Маргарита Львовна, Даша ожидала его приезда, даже наверняка знала, что он приедет. Он не мог пропустить это «событие», ему должны были обо всем сообщить. Иначе быть не могло. Завещание дяди Олега не было выполнено, и она оставалась без опекуна...
Даша ожидала, чего угодно, не рассчитывала лишь на то, что Антон решит остаться с ней. Логичнее и правильнее для него было бы, как и прежде, сбросить ее на кого-то еще. Умыть руки, чтобы она не портила его жизнь. Осталось-то всего два года. Всего два года!
Но вместо того, что навсегда избавиться от нее, он совершил немыслимое, непоправимое - привязал ее к себе. На долгие, бесконечно долгие два года. И она не собиралась проводить их с ним!
Он сбежит, она была уверена. Скинет ее в чьи-то руки, засунет подальше и больше о ней не вспомнит.
Через два года она станет свободной от него. И больше никогда не позволит Антону Вересову появиться в своей жизни! Она не будет больше идти против ветра, гнаться за несбыточным и нереальным. Она уступит лишь раз. Чтобы в результате, в конце пути, в конце противостояния, доказать, что была сильнее.
И Даша знала, что этот путь она пройдет не одна. И что одна не останется и после того, как все закончится. Это четыре года назад она боялась, испытывала сковывающий грудь страх, что вновь будет выброшенной на улицу за непригодностью, а сейчас знала, что, несмотря ни на что, рядом с ней будут те, кто стал для нее дороже всех на свете.
Леся, Паша... Самые близкие, самые родные, самые дорогие. Друзья. Она знала, что они ее не бросят, как это сделал когда-то Антон. В них она не сомневалась, их словам верила, ощущала теплоту, поддержку, опору, дружеское плечо. Разве не доказали они ей свою дружбу, преданность, верность? Разве не стали настолько ей дороги, что она уже не мыслила без них жизни?! Разве она не доверилась им полностью?!
Именно они прошли проверку временем, болью, обидами и разочарованиями. Они, а не тот, в кого она хотела верить, и чьей поддержки ждала почти два года. Тот, кто хладнокровно бросил ее на произвол судьбы, ни разу не поинтересовавшись, не взволновавшись, не побеспокоившись. Тот, кому это было просто не нужно. Тот, кто собственноручно выбросил ее в бездушный и мрачный мир подлости и злости.
И этого она ему не сможет простить. Никогда, наверное.
Забрасывая на плечо черный рюкзачок и скрываясь от порывов холодного ветра, Даша вынырнула из теплоты метрополитена и направилась в сторону школы, где у ворот ее должна была ждать подруга.
Она заметила ее издалека. Точнее, не саму Лесю, а шикарный черные «Бентли», припаркованный на стоянке, и не смогла сдержать улыбки при облегчении, появившемся на лице подруги, когда та ее заметила.
Леся, когда была маленькой, обещала стать настоящей красавицей, а по прошествии времени превзошла даже самые смелые ожидания. Светло-пепельные волосы, гладкой волной струящиеся по тонким плечам, немного раскосые темно-синие глаза, яркие, выразительные, припущенные длинными черными ресницами, тонкая линия губ с полноватой нижней губой, вздернутый носик и упрямый подбородок. Прямые черты лица и матово-кремовая кожа без единого намека на подростковые «проблемы». Невысокая, всего метр шестьдесят, но от того не менее эффектная, своей миниатюрностью привлекающая каждый взгляд.
Сейчас, закутавшись в короткое красное пальтецо с меховым воротничком, она переминалась с ноги на ногу и бросала косые взгляды в сторону «Бентли», из которого вышла уже десять минут назад. При виде Даши, спешащей к ней навстречу, всплеснула руками и двинулась вперед с перекинутой через руку сумкой.
- Ну, наконец-то! – воскликнула Леся, подскакивая к Даше и целуя ее в щеку. – Я думала, что с ума с ним тут сойду! - она бросила раздраженный взгляд из-под сведенных бровей в сторону автомобиля, в котором на переднем сиденье, откинувшись на спинку, сидел молодой светловолосый мужчина лет двадцати пяти. – Он меня преследует! – заявила девушка с обидой и, подхватив Дашу под локоть, стремительно направилась в сторону школьных ворот, не забыв при этом стрельнуть колкостью взгляда в водителя машины.
- Ты была бы с ним повежливее, - усмехнувшись уголками губ, проговорила Даша. – Он же не виноват в том, что его сделали твоим телохранителем.
Леся громко фыркнула, скривившись.
- Больно было надо! - насупившись, она с обидой в голосе заявила: - Это все папа! Говорит, что будет чувствовать себя увереннее, если я окажусь под охраной, - она снова фыркнула. – Вот еще! С этим, - она вновь покосилась на черный «Бентли», - я не чувствую себя в безопасности. Вообще, - наклонившись ниже, почти касаясь губами уха подруги, Леся шепнула: - Он какой-то странный. Хмурый, мрачный, почти не разговаривает, словно в рот воды набрал, с кем-то все по телефону разговаривает, но имен не называет. А на меня иногда пялится так, что меня в дрожь бросает. И еще... – Леся почти сошла на шепот, - у него на плече татуировка, дракон. Большая такая, длинная, но красивая.
- Откуда ты узнала!? – изумленно охнула Даша.
- Я случайно подсмотрела, как он рубашку переодевал, - покраснев, смущенно проговорила Леся. – Но он тако-ой странный. Тебе не кажется?
- Вполне себе обычный, - пожала Даша плечами. – А что не разговаривает, так все телохранители такие.
Леся покачала головой, задумчиво прищурилась и выдала:
- Что-то с ним не так. И я выясню что, вот увидишь.
Даша закатила глаза.
- Леся! Я тебя умоляю, давай только без глупостей.
- Без глупостей, конечно, - согласилась та, качнув головой и двинувшись к двери.
Но Даша заметила блеснувшие в ее темно-синих глазах бесовские искорки.
- Лучше расскажи, что там у тебя произошло? - остановив Дашу уже в холле, спросила Леся. - Этот козел объявился, так? И что говорит? Как он свой поступок объясняет-то?!
Даша, низко опустив голову, угрюмо пробормотала:
- Ничего он не говорит и ничего не объясняет, - и, бросив быстрый взгляд на свое отражение в зеркале, поспешила к лестнице, ведущей на второй этаж. – Просто приехал...
- Явился, не запылился! - поддакнула Леся, следуя за подругой.
- Он сказал, что сам станет выполнять условия завещания, сам станет за мной следить и... - поморщилась, - воспитывать.
- Ничего себе!? – присвистнула Леся от удивления и, поджав губы, возмущенно высказалась: - Приплыли, называется. А кто же его четыре года назад держал от этого благородного поступка?! Когда эта... стерва...
- Леся, - мягко перебила ее Даша, тронув за руку, - не нужно. Она уже в могиле, зачем же о ней плохо?..
- А потому что она заслужила! - отрезала Леся, откидывая на плечи пепельного цвета волосы. – Скажешь, нет?! – но Даша промолчала. - А что ты этому сказала... «благодетелю» своему? Конечно, заявила, что тебе от него помощь не требуется, да?
- Я сказала, что он все равно сбежит. И я уверена в этом, даже несмотря на то, что... – Даша запнулась, опустив взгляд, посмотрела на свои изношенные сапожки, и пробормотала: - Мне кажется, он изменился.
- Изменился? – нахмурилась Леся.
- Да... Я не знаю, как объяснить. Просто он... стал взрослее, старше, мудрее, наверное, опытнее, - девушка задумчиво бросила взгляд в окно. – И еще... какой-то он холодный, словно бы... бездушный.
- У него и так нет души! - бросила Леся. - Разве оставил бы он тебя на эту грымзу, будь у него сердце?!
- Я не об этом, - медленно протянула Даша, разглядывая серость млечного утра. - Он словно бы... пустой, понимаешь? Ничего в нем не осталось. Только презрение ко мне, обида какая-то и злость, - Даша покачала головой. – Мне кажется, что он согласился на все это лишь потому, что у него выбора не было. Я ему вызов бросила, и он его принял. А еще он на меня так смотрел утром, странно, - Даша передернула плечами. – Мне не по себе от его взглядов, неуютно как-то и неприятно. Словно он меня оценивает. Как и раньше.
Леся подошла к ней и мягко тронула за плечо.
- Знаешь, тебе не об этом нужно думать, - сказала она тихо, отвлекая подругу от созерцания школьного дворика. - А о том, что он сделал. И чего не сделал тоже. О том, что бросил тебя, оставил в руках этой... Маргариты Львовны, уехал за тридевять земель и ни разу о тебе не вспомнил! - немного помедлив, она добавила: - Ты лучше о Паше подумай. Вот кто был с тобой все эти годы. Вот кто кинулся к тебе, едва ты позвала, едва ты намекнула на то, что тебе плохо! Он, а не этот... Вересов, протянул тебе руку помощи. И только он достоин того, что ты о нем думала и говорила.
Даша мягко улыбнулась, глаза ее мгновенно посветлели.
- Паша... – протянула она. - Он друг. Он такой добрый друг для меня. Самый лучший!
Леся коротко кивнула, взирая на нее с явным недоумением, а потом подтвердила:
- Ну да, ну да. А что с Вересовым делать будешь? Как вы с ним уживаться будет?
Девушка резко повернулась к ней, нахмурилась.
- Понятия не имею. Но точно знаю, что надолго он в моей жизни не задержится! - с уверенностью заявила Даша. - Сбежит. Сбросит меня на кого-нибудь еще. Но оно и к лучшему, я не хочу его больше видеть.
Леся, стиснув ее руку, притянула девушку к себе, обнимая, и зашептала на ухо:
- Все будет хорошо, Дашуль, - поцеловала ее в щеку. – Все будет хорошо, вот увидишь. Ты заслужила это больше, чем кто бы то ни было!
Даша лишь коротко кивнула, ничего не отвечая. Она очень хотела в это верить. В то, что все в ее жизни когда-нибудь будет хорошо. Но не было... Вот уже четыре долгих, мучительных года, - не было.
И она сомневалась, что с приходом Антона что-либо изменится в лучшую сторону.
_______________

Образ Леси пока не нашла. Я в поисках

...

Msanyay:

Урааа!!! Спасибо за еще один кусочек!!!

...

irinka-kartinka:

Да, в нашей жизни мы, по большому счету, можем рассчитывать только на себя. Даша это понимает, но обида на Антона все застилает ей хочется семьи, внимания, заботы - всего того, что дал ей Олег. И думаю, что в детском доме ей было бы еще хуже. А Антон, в меру понимания своей ответственности, обеспечил её как он считал всем необходимым. И скорее всего не понимает- что же этой девчонке от него надо.

...