Лиза Хендрикс "Бессмертный воин"

 » Глава 17

Поскольку Мэри-Джун уже давно нет на форуме, то выкладываю за неё главу...


Глава 17

(Перевод Mary-June Бета-ридинг TiaP)

Иво вышел из группы людей с улыбкой, не затрагивающей глаз:
- Вы привыкли охотиться на земле, принадлежащей другому человеку, Роберт?
Пропущенный в обращении титул свидетельствовал или о близком знакомстве мужчин, или о презрении, испытываемом говорящим. Кровь, прихлынувшая к щекам де Жёна, говорила в пользу последнего.
- Только когда нужно убить опасное чудовище, - сухо ответил он. – Я как раз объяснял это вашей супруге.
- Ну разумеется. Пойдемте. – Иво развернулся к лестнице, и улыбка исчезла с его лица. – Вы сможете объяснить это мне.
Он знал. Алейда не представляла, откуда, но он точно все знал. Это было видно по тому, как вспыхнули его глаза и окаменела челюсть, когда он проходил мимо Освальда и Пенды, поднимаясь наверх. Внезапно ситуация стала одновременно и менее, и гораздо более опасной.
Она выступила вперед, чтобы поприветствовать мужа:
- Добро пожаловать домой, супруг. Я чрезвычайно рада видеть вас.
Иво расслабился и подошел к ней:
- Я тоже скучал по тебе, Цветочек.
Его поцелуй был скорее отметиной собственника, которую он оставлял на ней перед де Жёном, чем выражением страсти. Алейда понимала это, но он длился так долго и был таким сладким, что на какое-то мгновение она позабыла обо всем на свете. Затем раздались недовольные восклицания лорда Роберта, поднимавшегося по ступенькам следом, и Иво поставил ее на пол. Момент ушел. Его челюсть снова напряглась, и он повел жену в соляр.
Иво нахмурился при виде женщин, столпившихся у двери, чтобы подслушивать:
- Вон!
Повинуясь, они метнулись вниз по лестнице, стуча деревянными подошвами башмаков, и задержали лорда Роберта.
Алейда воспользовалась этим, чтобы объяснить:
- Я ничего не делала, чтобы…
- Я знаю. Держись на безопасном расстоянии.
Иво подтолкнул ее встать перед очагом, и как раз наполнял рог элем, когда вошел лорд Роберт. Муж сделал глоток, затем остановился, держа рог и не предлагая угощения гостю. Еще одно оскорбление.
Взгляд лорда Роберта метался от Иво к рогу, к Алейде и снова обращался на негостеприимного хозяина.
- Ваша поездка в Дарем была непродолжительной, лорд Иво, - произнес он с неестественной сердечностью. – Вы уладили все свои дела?
- Да. – Обычная беседа явно не развлекала Иво.
Лорд Роберт почесал ладонь и предпринял новую, такую же остроумную попытку поддержать разговор:
- Это хорошо, что вы рано вернулись.
- В самом деле?
Лорд Роберт побагровел:
- Ну… да, конечно. Я уж подумал, что уеду, так и не повидавшись с вами.
Иво оценивающе взглянул на него поверх рога, вновь неторопливо хлебнув эля:
- Несомненно.
Алейда поняла, что муж сейчас играл де Жёном так же, как обычно играет в шахматы: в небрежной позе, расслабленный, жертвуя малым, скупой на слова – он просто выжидает, чтобы понять, как долго противник будет терпеть. Она наблюдала, как Бранд терпит поражение игра за игрой, пытаясь ускорить события, и сама проигрывала не раз, допуская ту же ошибку. Интересно будет понаблюдать, что выйдет у де Жёна.
А тот вновь заговорил:
- Король приказал сообщить о положении ваших дел.
- Хм…
- Со мной обещанное им серебро. – Гость подождал ответа, но, не услышав от Иво ни слова, продолжил. – Король сказал, что мне следует передать его, только если я буду удовлетворен.
- И что же вы? Удовлетворены?
Лорд Роберт мельком взглянул на Алейду и бросился прямиком в расставленную ловушку:
- Чтобы она вам не сказала, это ложь.
- Сказала мне? – В голосе Иво зазвучала сталь. – И о чем бы ей пришлось рассказать мне, Роберт?
Де Жён в панике выкатил глаза, когда понял, что сделал неверный шаг.
- Я имел в виду… насчет того орла. Он напал на меня, но ваша супруга настаивает, что это была случайность, и запрещает мне убить птицу.
- А вы сомневаетесь в этом?
- Д-да, именно.
- Хм… - Иво осушил рог и отложил в сторону, не спуская глаз с гостя. – Я же, со своей стороны, сомневаюсь в мужчине, который отказывается слушать, когда моя жена говорит «нет» так, как вы проделали это сегодня дважды.
- Я понятия не имею… - начал де Жён.
Иво шагнул вперед, намеренно подавляя другого мужчину своим ростом, и гневно процедил сквозь зубы:
- Вас видели.
Тот снова скосил глаза на Алейду, и ее дыхание замерло. Если он попытается переложить вину за случившееся на нее, то, несомненно, Иво его убьет.
Почти сразу она увидела, что посланник короля выбрал жизнь, а затем наблюдала, каких усилий ему стоило отступить от опасной грани. Когда он наконец заговорил, в голосе звучали покаянные нотки.
- Приношу свои глубочайшие извинения, милорд. Я был убежден, что леди с радостью примет мои ухаживания.
- Сама леди тут не при чем, - быстро добавил лорд Роберт, когда лицо Иво помрачнело. – Леди Алейда никогда… Как вы и говорили, она совершенно четко ответила мне отказом. Лишь моя самоуверенность заткнула мне уши.
Внезапно он опустился на одно колено:
- Простите, миледи. Могу ли я как-то искупить содеянное?
Его сожаление казалось искренним. В любом случае она хотела, чтобы все закончилось, не доходя до состояния войны.
- Я принимаю ваши извинения, милорд. Что до вашего желания загладить вину, то, по правде говоря, все, чего я хочу – чтобы вы и ваши рыцари уехали с миром.
- Мы покинем вас с первыми лучами солнца.
- Вы сделаете это сейчас, - сказал Иво. – Я уже послал человека в Лесбери. Тут около трех миль. Погода прекрасная. Дорога в отличном состоянии. Мой управляющий устроит вас на ночлег, а утором отправитесь дальше.
При этом третьем оскорбленье де Жён поджал губы, однако смирил свою гордость и поднялся, сопровождая хруст в коленях ворчанием. Он как-то вдруг постарел, неловко повернувшись, вышел, чтобы приказать своему помощнику, ожидающему внизу:
- Уэйклин, приготовься. Мы выезжаем в Бэмбург.
Иво последовал за ним на лестничную площадку и когда люди из свиты лорда Роберта внизу встали и начали собираться в дорогу, сказал:
- Какая жалость, что вы должны так скоро нас покинуть, милорд. Я надеялся обратиться к вам за советом по поводу укреплений замка.
Лорд Роберт взглянул на него сначала подозрительно, а потом с благодарностью, когда понял, что Иво позволяет ему сохранить лицо перед подчиненными.
Он слегка наклонил голову, благодаря.
- Мы и так наслаждались гостеприимством Олнвика слишком долго, милорд. Ваше предложение заночевать в Лесбери весьма любезно. Это сделает короче нашу поездку утром. – Он повернулся к Алейде, выглядывавшей из дверного проема, и почтительно склонил голову: «Миледи!»
- Монсеньор, Бог в помощь! – Она встала рядом с Иво, который повторил ее пожелание, добавив: «Я присмотрю за орлом».
Неопределенная улыбка тронула губы лорда Роберта:
- А я передам ваши приветствия королю, когда увижу его. И кстати говоря, вам понадобится это. – Он полез в кошелек и достал оттуда бронзовый ключ. – Шкатулка в вашей сокровищнице, ключ от которой, я полагаю, у вашей супруги. Разумеется, я сниму свою охрану.
Мужчины кивнули друг другу, и лорд Роберт начал спускаться по ступенькам.
- Фиц-Хьюберт!
Сэр Уэйклин осмотрел зал.
- Я его не вижу, милорд. Он стоял вот там, рядом со здоровяком лорда Иво. – Помощник указал на Бранда.
- Около меня? – Бранд коснулся своей груди, как будто был неуверен, что Уэйклин говорит о нем, и огляделся. – О, вы имеете в виду Невилла. Он вышел. Позеленел немного почему-то.
- Найдите его, - бросил лорд Роберт. Он зашагал к выходу, а его люди поспешили следом.
Бранд усмехнулся Иво:
- Я помогу им.
- Возьми Освальда и кого-нибудь еще, кому это понравится.
Зал опустел наполовину, а оставшиеся пересмеивались и поглядывали на Иво и Алейду, ожидая, что будет дальше.
- Как вы думаете, что Бранд сказал ему? – Затаив дыхание, поинтересовалась Алейда.
- Похоже, Бранд просто пообещал сплести из его кишок пояс, - ответил Иво и продолжил громче. – Джжефри, в Лесбери не прокормят так много народу. Проследи, чтобы люди лорда Роберта получили достаточно продовольствия для путешествия до Бэмбурга.
Он развернул Алейду, чтобы взглянуть ей в лицо.
- Что, жена? Бросаешь вызов целому залу, битком набитому вооруженными мужчинами, из-за какой-то птицы?
- Это не простая птица, милорд. Это мой орел. Он помог мне, и я была обязана оказать ответную услугу.
Его бровь слегка изогнулась, а затем снова выпрямилась.
- Ты или безумна или необычайно храбра.
- Не такая уж я и храбрая, - возразила Алейда, показывая свои руки, который теперь, когда все закончилось, начали дрожать. – Кажется, я не могу перестать.
Иво обхватил ладонью ее пальчики:
- Даже воины трясутся после битвы. Я позабочусь об этом, - и заключил жену в объятия.
- На нас смотрят, милорд, - напомнила она.
- Пусть учатся.
На этот раз поцелуй, в котором они соединились, был несомненно настоящим, как и возглас восхищения, прокатившийся по залу, и от этой возможности начать все заново душа Алейды воспарила под облака.

Однако утром, на заре, Алейда поняла, что надежда ее обманула.
Она лежала в темноте, прислушиваясь к затихающим шагам Иво и тщетно борясь с рыданиями, подступающими к горлу. Услышав вдалеке приказ мужа открыть ворота, она наконец сдалась.
Слезы промочили подушку и простыни – она за всю свою жизнь никогда так не рыдала, даже когда умерла мама. Плакала, пока не заболели глаза, и рот не пересох, словно набитый опилками, пока слезы не закончились, и постель не стала холодной от этой сырости. Она откатилась прочь от холода и села на край кровати, издавая последние всхлипы, уже без слез. Какая же она была дура, что плакала из-за мужчины, который ее не хотел!
Но ведь Иво как раз хотел ее, и это еще больше все запутывало. Порой взгляд мужа, устремленный на нее, был полон такой страстной муки, что она чувствовала его боль как свою собственную Иногда он даже становился твердым, когда случайно задевал ее. Но всякий раз муж просто продолжал лежать рядом, а если она не следовала его примеру, если пыталась дотронуться до него или соблазнить его прикоснуться к ней, то бомотал какое-нибудь невнятное извинение и просил засыпать. И все же Алейда чувствовала, как он дрожит, обуздывая свое желание, и… Господи, ну почему же он не хочет ее хотеть?!
Девушка сдержала стон отчаяния и вскочила на ноги, собираясь побороть это смехотворное, как ей самой казалось, хныканье.
Прежде чем Алейда перестала всхлипывать, покои перевернулись, то же самое случилось с ее желудком, а мгновение спустя она согнулась над ночным горшком в приступе рвоты. Когда рвота прекратилась, она ополоснула рот остатками эля из чаши и снова забралась в такую пустую постель, где ей ничего не оставалось, как поискать относительной сухой угол и уснуть.
Алейда проснулась значительно позже. Голова была как в тумане, но тем не менее она чувствовала себя неплохо и могла думать лишь о том, что из-за этого дурацкого плача заболела, - еще и поэтому нужно было выяснить, что так внезапно сделало ее склонной к слезам, и устранить причину.

За следующие две недели желудок Алейды частенько был расстроен, и всякий раз причины были разные. В основном ей было плохо от запахов или еды – жареной или вареной рыбы, выпитого вина, которое, судя по всему, было прокисшим, сильной вони, которую доносил от свинарника переменившийся ветер. Но однажды у Алейды закружилась голова, когда она смотрела в окно, а пару раз она просто проснулась от того, что ее тошнило. К счастью, ей все время удавалось уединиться, так что болезнь, что бы это ни было, оставалась ее личным делом, а не достоянием всех домочадцев… Но вот однажды, на воскресной службе в домашней церкви, в присутствии Иво…
Алейда стояла на коленях и молилась, как вдруг ей стало дурно от запаха ладана. Она держалась до последнего «Аминь», но тут запах благовония стал просто нестерпимым. Оставалась только согнуться в три погибели, и ее вырвало прямо на каменный пол – чуть-чуть не задело ноги отца Теобальда. Это заставило всех присутствующих поспешно отступить к стенам.
После несчастная могла лишь стоять и, пряча лицо в ладонях, повторять «Простите… Простите меня…»
- Тише, - остановил Иво ее причитания. Он подхватил жену на руки и поспешил в их покои, а Беата взволновано семенила чуть позади. – Ты не виновата, что заболела.
Алейда прильнула к мужу, уткнувшись лицом в широкую грудь.
- Но ведь это случилось в церкви…
- Не волнуйся, там все вымоют. Я отнесу тебя в постель, а Беата позаботится о тебе. Все будет хорошо.
Супруг взбежал по ступенькам, как будто его ноша была легче пушинки, затем уложив ее на постель, задержался, чтобы поцеловать в лоб и подоткнуть одеяло.
Странное дело, к тому моменту как муж ушел, она чувствовала себя хорошо – так же как и после других приступов. Однако Беата уже нагревала воду и торопливо отбирала травы. Кормилица выставила всех из спальни, так что Алейда доверилась ее хлопотам и вскоре оказалась окруженной горой подушек с чашей какого-то поссета или другого какого напитка в руке. Принюхавшись к жидкости, больная уточнила:
- Мята и ромашка?
- Верно, и еще другие травы, чтобы помочь больному желудку. Пей медленно, мелкими глотками. – Беата присела на краешек постели и пригладила волосы своей любимой девочки. – Я редко заваривала такое для тебя, Ягненочек. Ты ведь не из тех, кто часто так расстается с пищей.
- К счастью, сегодня вечером мне не с чем было расстаться.
- И за это отец Теобальд должен возносить благодарственные молитвы. Я и не знала, что он умеет так плясать.
Озорная усмешка кормилицы заразила Алейду. Она вспомнила отца Теобальда в первое мгновение, когда эта неприятность случилась с ней, - ужас и отвращение на его лице, и несмотря на свою незавидную роль в произошедшем, не удержалась от смешка, быстро превратившегося в хихиканье, а затем и в громкий утробный хохот, который явно затянулся.
- Не так уж это забавно, госпожа, - ворчала Беата.
- Я знаю, - выдохнула Алейда и попыталась остановиться, но хохот уже, казалось, жил самостоятельной жизнью. Смех овладел ею, подпитываясь попытками прекратить, которые только еще больше раззадоривали. Бока ее уже болели, и слезы текли по щекам; Беата забрала чашу, опасаясь, что воспитанница прольет напиток. А смех все продолжался.
Затем внезапно, когда Алейда уже не могла это терпеть, ее плач стал настоящим – глупые слезы безо всякой причины. Девушка только всхлипывала.
- Ах, Ягненочек, - кормилица обняла Алейду, и от знакомых рук той стало вновь уютно. – Тише… шшш…
- Это было так у-унизительно. – Голос рыдающей споткнулся на этом слове и перешел в полевсхлип. – Ч-что с-со м-мной не так? П-постоянно тошнит. Плачу-у. Я ведь никогда не была плаксой, ты же знаешь.
- Верно, детка, верно.
- А теперь я хныкаю все время. Такое чувство, что я схожу с ума. Или у-умираю-у.
- Глупости! – Беата нежно улыбнулась. – Ты не более безумна, чем я. Слезы и смех и даже твое недомогание – это признаки жизни, Ягненочек, а не смерти.
Алейда промокнула слезы кончиком простыни и поинтересовалась:
- О чем ты говоришь?
Кормилица положила руки на плечи Алейды и немного отстранила ее.
- Подумай, Ягненочек. Когда у тебя в последний раз были крови?
- Не знаю. Где-то… - Девушка задумалась, и слезы мгновенно высохли, когда до нее дошло, о чем толковала Беата. – Нет, я не… У меня ведь было кровотечение уже после свадьбы. Как раз тогда, когда ранили сэра Бранда.
- Такое слабенькое, что его вряд ли стоит принимать в расчет. И потом с тех пор прошло больше месяца.
- Но мы ведь не… - Алейда остановилась. Она все еще не рассказала Беате, что муж не притрагивается к ней, храня эту тайну как единственное, что по-настоящему связывало ее и Иво. – То есть мой цикл никогда не отличался регулярностью. То все слишком быстро – месяц за месяцем, а то наоборот запаздывает.
- Верно, но ведь ты сама сказала, что тебя поташнивает.
- Но не по утрам. И не всегда.
- Некоторым дурно бывает и в другое время суток. Но это неважно. Сейчас я уже знаю наверняка.
- Откуда? – Вскинулась Алейда.
- Ты не рассматривала собственные груди?
Алейда смущенно скрестила руки на груди.
- Ты же говорила, что у женщин они обычно увеличиваются после замужества.
- Да-да, но не настолько. Посмотри, как набухли вены. Даже Хадвиза заметила, хотя эта дуреха не понимает, в чем дело. А со временем они еще затвердеют и станут болезненно чувствительными.
Ее груди и так уже не одну неделю были как камни, покрытые синяками, но Алейда покачала головой.
- Я не беременна. Я не могу быть в положении.
Не за одну же ночь!
- С таким мужем, как лорд Иво, тебе сложно было бы не забеременеть.
С таким мужем, как лорд Иво? И каким же это? Покидающим жену каждый день и отвергающим ее каждую ночь? Теперь понятно, почему муж не притрагивается к ней – не хочет, чтобы она понесла. И что он теперь будет делать, если она и впрямь забеременела после одной-единственной ночи?
- Суди сама, Ягненочек, - продолжала Беата, взглядом остановившись на животе Алейды. – Слезы, тошнота, отсутствие месячных – все указывается в одном направлении.
Алейда покачала головой, не желая признавать эту возможность:
- Моё нытье и смех – другое дело.
- Как раз наоборот, госпожа. Дух младенца овладевает твоим сердцем. Многие женщины проливают слезы – как дети, которых они вынашивают, а некоторые смеются без остановки. Радуйся, что ты из их числа – значит, твой малыш будет веселым.
Алейда крепко обхватила себя руками.
- Нет никакого малыша.
- Но он есть, госпожа! Ах, Ягненочек, я знаю, что ты боишься родов, но страх исчезнет, когда подойдет срок.
Беата поднялась и начала прибирать свои травы.
- Я схожу за лордом Иво, чтобы ты ему рассказала. Он будет на седьмом небе от счастья.
Запаниковав, Алейда вскрикнула:
- Нет, погоди!
- Госпожа…
- Не сейчас. Пока это не наверняка. Все эти… признаки можно объяснить иначе.
- Да, по отдельности. Вместе же они означают только одно. – Кормилица приблизилась и положила ладонь на живот Алейды. – Скоро ты убедишься.
-До тех пор мой муж не должен знать. Никто не должен знать.
- Но Ягненочек…
- Никто, - настаивала Алейда. – Именно это я имею в виду, Беата. Поклянись, что никому не скажешь, пока я не буду полностью уверена.
Губы Беаты вытянулись в ниточку, но она кивнула.
- Клянусь. Прослежу, чтобы и Хедвиза держала язык за зубами, если вдруг до нее дойдет
- Хорошо, - выдохнула Алейда и, увидев разочарование в глазах кормилицы, добавила примирительным тоном. – Мне лишь надо убедиться, а потом можешь хоть со стен замка объявлять эту новость – после того, как я поделюсь ею с лордом Иво.
Беата, вздохнула, смягчившись.
- А теперь давай этот свой поссет и иди ужинать, - попросила Алейда. – Мне бы хотелось немного побыть одной.
- Хорошо, госпожа. Когда вернусь, принесу и тебе чего-нибудь. Тошнит тебе или нет, а голодать не стоит.
Беата отложила в сторону остатки трав, вручила Алейде чашу и, направляясь к выходу, уточнила:
- А если лорд Иво пожелает тебя видеть?
Не пожелает – это Алейда знала точно. Ведь даже ее недомогание не заставило его задержаться. Было очевидно, что он собирался соблюдать церковный запрет на супружеские отношения во время Великого поста – довольно странная перемена для мужчины, который убеждал ее, что в происходящем между мужем и женой нет ничего греховного.
- Скажи ему, что я уснула и встречусь с ним завтра, если буду хорошо себя чувствовать.
Алейда выждала достаточно, чтобы убедиться, что Беата устроилась внизу за столом, а затем отставила поссет и стянула шенс. Она осторожно обхватила слегка ноющие груди ладонями и начала тщательный осмотр. В половину больше, чем прежде, твердые, как ягоды крыжовника, они были сплошь покрыты голубоватыми прожилками так, будто бы их оплели виноградной лозой. Но значило ли это, что она беременна?
Пока она снова отсчитывала назад дни, ее ладони скользнули к животу. Никаких изменений не ощущалось. Но должны ли они быть всего лишь после двух месяцев?
Если бы то кровотечение не сбивало с толку, можно было бы быть уверенной. Но раз уж оно произошло, то оставалось лишь одно – подождать и понаблюдать, увеличится ли живот и зашевелится ли малыш. Алейда предположила, что это может случиться на третий или четвертый месяц. Она прикинула по дням – получалось, что на Пасху или чуть позже она уже будет знать наверняка.
И она получит обратно своего мужа, а еще, во имя всех святых, и отца для этого предполагаемого ребенка. Если Иво не разделит с ней ложе добровольно, можно найти способ заставить его. Он ведь преодолел ее нежелание в первую брачную ночь – все тело до сих пор загоралось, стоило вспомнить то, как она полностью отдалась на милость победителя. Так что и ей по силам убедить его уступить.
Соблазнить собственного мужа. И почему ей это раньше в голову не приходило? В распоряжении чуть больше месяца, чтобы разработать план, а затем приступить к его воплощению. Времени до Пасхи должно хватить.
_________________

___________________________________

Мэри-Джун, Танюша - спасибо!
_________________

Девочки, спасибо большущее.

_________________

_________________

Спасибо переводчицам, за хороший перевод
_________________

Девочки, большое спасибо за новую главу!!!

Ааааа, здорово, еще одна глава

Девочки, спасибо огромное
_________________

Большое спасибо за продолжение!!!
_________________

Глава 18

Бета-ридинг Зирочка (Zirochka) - спасибо ей огромное за ее труд!!!

-----------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------



Запрет церкви на соития продлился ещё целую неделю после Пасхи, но всё когда-то заканчивается, и, как всякий женатый мужчина, Иво вскоре вернулся в постель Алейды, наверстывать упущенное. Она прижалась к нему с выразительным «Аааах».
- Ты, кажется, довольна, сладкий лепесточек, – отметил он, обнимая жену.
- Да. Заварной яичный крем на завтрак и сырный пирог на ужин. - Она опять вздохнула и положила руку ему на грудь. – Это были слишком долгие сорок дней в году. Казалось, мы уже больше никогда не увидим яйца и сыр, и вот они вернулись, и я не могу насытиться ими.
- У меня тоже самое со свининой. – Иво уже в первую неделю устал от гороха, бобов и орехов во всех их видах. Непонятно, как христиане из года в год выдерживают эту пытку. – По мне, так подавайте мясо каждый день.
Она приподнялась на локте и пристально посмотрела на мужа. Ее пальчики лениво скользили по его обнажённой коже.
– Вы только по мясу соскучились, милорд?
Сейчас для него не существовало ничего, кроме дорожки, которую прокладывали её пальчики.
- Что ты имеешь в виду? – спросил он осторожно. Взгляд Иво блуждал по округлостям её грудей, так соблазнительно возвышающихся вблизи. Он и забыл, до чего же они полные. Какие спелые для его рта.
- Столько запретов в один промежуток времени. – Она передвинулась, и он едва не застонал, когда соскользнули покрывала. - Теперь, когда все разрешено, наверняка есть и другие удовольствия, которых вы желаете?
Она не пыталась обольстить его, убеждал он себя. Вероятно, даже не понимала, что творила с ним. Она ведь была невинной, не считая одной-единственной ночи.
- Я не думал об этом, - солгал Иво.
Алейда наклонилась над ним так, что ее грудь слегка задела его ребра. И он закрыл глаза, ища в себе силы, не распустить руки. «Фрейев идиот». Даже в лучшие времена трудно было противостоять такой пытке. А если жена вдруг овладела искусством соблазнения, он – после стольких-то месяцев воздержания! – не мог за себя поручиться.
- Должны были, муж, - пробормотала Алейда, и когда Иво открыл глаза, она была тут как тут, встретила его таинственным и проницательным взглядом, невинностью в нём и не пахло. – Вы должны думать об этом во всех подробностях.
Затем она откатилась и приготовилась спать, оставив Иво одного на его стороне кровати, чтобы именно этим он и занялся.
Во всех подробностях.


Алейда тщетно пыталась соблазнить мужа.
После той первой ночи, Иво принялся за старое, таская с собой Бранда каждый вечер, когда тот соизволял появиться, и засиживался за шахматами, пока Алейда едва не лишалась сил от изнеможения. Один раз случилось ему лечь в постель, пока она еще не спала, но попытки её не увенчались успехом.
- Я только лягу, как он уже на мне, - сказала одна из деревенских женщин, когда Алейда повернула разговор на тему мужчин. – Дай ему лишь мельком глянуть на мои титьки – и он сразу готов, - произнесла другая. А третья заметила: - У моего Дигмунда быстрее всего твердеет от непристойных разговорчиков.
«Пффф». Она едва не лежала вчера на Иво, покачивая грудью перед самым его носом, говорила с такими намеками, что диву давалась, как не покраснела. Он был таким твердым, что сошел бы за палаточный шест у них в постели – но все равно оттолкнул ее. Да ни один священник так свято не хранил себя от женщин, как её муж хранил себя от неё. Только грудью и смелыми речами тут явно не обойтись.
И вот однажды, после обеда, она отвлекла Беату штопкой, забрала у Освальда Тома и отправилась с ним и Хадвизой на прогулку, которая после некоторых блужданий привела к Мейрвин.
Они нашли целительницу в её владениях, разговаривающую с рябиновым кустом, что рос у дверей. Она, не оборачиваясь, подняла вверх палец, призывая к тишине. Через мгновение Алейда заметила дрозда-дерябу , который, задрав кверху коричневую головку, сидел в ветвях.
- Она говорит с птицей! – воскликнула Хадвиза.
- Тише, – шикнула Алейда, но было уже поздно.
Птица недовольно затрещала и улетела прочь. Мейрвин с улыбкой обернулась.
- Боюсь, мы спугнули его, - произнесла Алейда.
- Он вернется. Приветствую вас, миледи. Полагаю, вы хотите войти.
Алейда кивнула и повернулась к Тому и Хадвизе:
- Займитесь чем-нибудь полезным и держитесь подальше от хижины – у меня личный разговор.
Мейрвин провела её внутрь и усадила за стол, на котором рядом с нарезанным хлебом и сыром стояла кружка эля.
- Кажется, ты всегда знаешь о моём приходе.
- Я слышу, как вы идёте, миледи.
- Неужели я создаю столько шума?
- Вы разговариваете со своими слугами, а мне всегда приятно слышать ваш голос. Я уже вышла вас встречать, когда прокричал дрозд.
- И что он должен был сегодня сообщить?
Улыбка Мейрвин говорила о тайне за семью печатями.
- Кое-что я уже знала. Истинный вопрос в том, что вы должны сказать мне, миледи. Или скорее спросить?
- Я… - в ответственный момент Алейда вдруг засомневалась. – Я пришла поблагодарить тебя за заботу о сэре Бранде.
- Меня уже поблагодарили, и теперь я начинаю чувствовать смущение.
- Тем не менее, я хочу принести и свою благодарность.
- И я с удовольствием её принимаю, но вы здесь не ради сэра Бранда.
- Нет. – Алейда изучала крошки на хлебной доске, пока Мейрвин не произнесла: – Миледи.
- Я не знаю, с чего начать.
- Давайте начнем с ребенка.
Алейда подскочила от неожиданности. Беременность была ещё не заметна, в том не было сомнений:
– Как…?
Мейрвин только засмеялась:
– Вы светитесь этим, миледи. Нескольких недель я видела знаки и только ждала, когда узнаю имя счастливицы. Услышав, как вы идёте, я всё поняла. Чего же я не понимаю, так это зачем вы пришли ко мне, когда у вас есть Беата.
- Убедиться и… – Ребёнок! В устах Мейрвин это известие зазвучало по-новому. Слезы снова застали Алейду врасплох, она их еле сдерживала и только через минуту справилась с собой. – Понять, во-первых, что делать с этим. Со слезами.
- Выплачьте их. Это все, что я знаю.
- Порой я могла бы плакать целый день напролёт, даже когда счастлива. Это если меня не разберёт смех, который едва ли лучше.
- Ваше тело свыкнется с ребенком, и всё пройдёт, как и тошнота.
Ребенок! Алейда кивнула, продолжая бороться с комом в горе:
– Она, по крайней мере, начинает отпускать.
- Хорошо. Все это признаки того, что малыш силен, но когда они проходят – испытываешь облегчение. А теперь второе, - подталкивала Мейрвин и, увидев озадаченную Алейду, продолжила: – Вы сказали: «Во-первых, со слезами». Что же во-вторых?
«Во-вторых». Алейда вскочила от смущения и принялась кружить по тесной комнатушке, трогая глиняные горшки и сухие травы, обращая внимание на всё подряд, лишь бы не думать о том, что должна спросить.
- Миледи, чтобы это ни было, ответа на моих полках вы не найдёте.
- По правде говоря, может, и найду, сама того не ведая, – вздохнула Алейда и вернулась к столу. – Я… я не знаю, как спросить об этом. Мне нужно… что-то, что заставило бы моего мужа любить меня. Или, по крайней мере, делить со мной ложе.
Мейрвин посмотрела на ее живот:
– В этом деле вы, несомненно, преуспели, миледи.
- Лишь однажды, - сказала Алейда и тут же выложила всю историю: от странных исчезновений мужа до еще более странного его нежелания спать с ней снова. Было настоящим облегчением наконец выговориться кому-то, тем более что Мейрвин слушала с сочувствием, расспрашивала и понимающе кивала.
- Не хочу терзать вас, миледи, но, может, он находит удовольствие где-то на стороне?
- Некогда и я так думала, но теперь… Я уверена только в одном, что со мной он его не находит, - Алейда встала и снова зашагала по комнате. – Ночи становятся короче, и он все меньше и меньше времени проводит дома. Лето почти на носу, скоро наступит пора, когда солнце, не успев закатиться, уже снова будет всходить. Если в ближайшее время я не завоюю его, иной возможности больше не представится, так как вскоре из-за ребенка я вообще не смогу ничего сделать. А потом, когда я оправлюсь, боюсь, будет уже слишком поздно.
- Согласно законам церкви, миледи, уже итак поздно. Священники проповедают нам воздержание во время беременности.
- И в дни церковных праздников, и в дни поста, и по воскресеньям, средам и пятницам, и в Великий пост, и в рождественский пост, и так далее и так далее. Даже прошлая неделя была под запретом, хотя мы и так сорок дней до этого постились. Если я полностью подчинюсь учению церкви, то никогда не буду спать со своим мужем снова. Неужели всё это грешно?
- Ничего из перечисленного грехом я не считаю, миледи, - сказала Мейрвин, мучительно вспоминая слова Иво. – Я только предупреждаю о том, что скажет вам отец Теобальд на исповеди.
- Значит, я покаюсь в ответ, но, по крайней мере, у меня будет муж, - выпалила Алейда, и тут же пожалела. – Прости, Мейрвин. Это уже больной вопрос. Ты поможешь мне?
- Возможно. – Мейрвин задумчиво вычерчивала кончиком пальца замысловатый узор на столе. – Как вы относитесь к лорду Иво, миледи? Вы заботитесь о нем?
- Он – мой муж.
- Понятно. Есть ли иная причина, по которой вы заботитесь о нём? Не потому, что он ваш муж…?
Алейда закрыла глаза и попыталась вообразить это.
- В самом начале я бы сказала тебе, что у меня не может быть привязанности к нему. Я была уверена, что он, до мозга костей, человек короля Уильяма. Но потом стала обнаруживать хорошее в нём. Удивительно, при его-то привычках, он оказался достойным лордом Олнвика и справедливым. Большую часть времени, - исправилась она, думая о Уоте. – А если совершает ошибку, то находит такой способ примирения, что преданность людей к нему только возрастает. Он даже лорда Роберта сделал союзником.
- А с вами он как?
- Добр, даже когда я, возможно, того и не заслуживаю. Он сделал Тома оруженосцем, чтобы угодить мне, хотя тогда я плохо о нем думала. По сути, всякий раз, когда я плохо о нем думаю, он доказывает мне обратное. Даже в нашу брачную ночь, - добавила она, краснея.
- Значит, вам нравятся его ласки?
- Да, та малость, что у меня была, - Алейда вздохнула и ещё покраснела. – С ним очень… приятно делить постель….
- Вы любите его, миледи?
- Я… я не знаю… - честно ответила она. – Я знаю, что он заставляет меня смеяться, даже когда мне кажется, что я не хочу. А иногда целует меня, и я думаю, что вот, наконец, все будет хорошо, только бы он не разжимал объятий. Я так запуталась, Мейрвин. И потому снова спрашиваю, ты сможешь помочь мне? Поможешь?
Мейрвин долго изучала ее, потом медленно кивнула:
– У меня кое-что есть.
Она взяла табурет и влезла на него, чтобы дотянуться до верхней полки, с которой достала маленький, покрытый толстым слоем пыли и паутины, глиняный пузыречек. Она осторожно вытерла его о рукав, потом открыла и понюхала содержимое.
- Да, это пойдет.
- Что это? – спросила Алейда.
- Очень особенное зелье, миледи, из самых редких трав и корней, сваренное под голубой луной. Капните одну каплю в вашу ванну и хорошенько в ней искупайтесь, потом уговорите мужа вымыться в той же воде. Он не сможет отказать вам.
Алейда жадно потянулась к пузырьку, но Мейрвин отвела руку.
- Это – сильная магия, миледи. Вы должны аккуратно пользоваться ей. И вы должны сказать мужу, что беременны.
Алейда ужасно покраснела.
– Почему ты думаешь, что я не сказала?
- Вы и себе-то едва признались. Или я ошибаюсь?
- Нет. Я скажу. Обещаю. В любом случае пора, – она взяла у Мейрвин пузырек и прижала его к груди. – А что, если я не смогу уговорить его искупаться в той же воде?
- Тогда искупайтесь сами и пойдите к нему мокрой. Влаги на вашем теле будет достаточно для волшебства, и если вы уверенно к нему приблизитесь, то успех гарантирован.
Кивнув, Алейда осторожно сунула пузырек в кошелек и, цепляя мешочек обратно к поясу, следила, чтобы зелье не перевернулось.
Она пошла за Мейрвин к двери. Снаружи Том рвал сорняки в маленьком саду Мейрвин, в то время как Хадвиза наблюдала в сторонке, ленивица. Алейда обернулась к Мейрвин:
- Благодарю, целительница. Ты в очередной раз оказала услугу Олнвику.
- К моему удовольствию, миледи, как всегда, - ее спокойный голос совершенно не отвечал смешинкам в глазах. – Надеюсь, и к вашему.
- Посмотрим, - сказала Алейда, задумчиво улыбаясь, и позвала слуг, чтобы отправиться домой.


- Опять?
Игнорируя тон Иво, Бранд полез в кошелёк и достал серебряное кольцо, которое едва подходило ему на мизинец.
- Я выиграл его вчера вечером в кости у кузнеца. Оно мне слишком мало и я подумываю отдать его знахарке.
- Зачем ей такое уродливое кольцо?
- Это не кольцо, дурак ты. Это наперсток. Для шитья.
«Мой напёрсток. Для шитья». Иво буквально услышал голос Алейды, колкий и немного забавный, когда она рассказывала ему о пари.
Скорее всего, это её напёрсток, проданный Рогезией кузнецу, и теперь проигранный и попавший в руки Бранду. Чтобы перейти к Мейрвин.
- Всё равно уродливое, - ворчал он, злясь, что не может вернуть его Алейде. – Просто продай его.
Бранд пожал плечами, убирая кольцо в карман:
- Мейрвин может продать его, если захочет. Деньги ей нужны больше моего.
- А тебе нужен предлог для ухаживаний.
- Небольшая беседа и кружка эля – это не ухаживание.
- Не важно, всё равно глупо. - Над тропой нависла ветвь, и Иво с рыком отбил её, словно она посягала на его личность. Бранд бросил на него косой взгляд, но ничего не сказал, чем ещё сильнее разозлил Иво.
- Ты уже многократно вознаграждал Мейрвин. Остановись, пока не поймал себя на том, что желаешь невозможного.
- Этого не произойдет, - сказал Бранд, не поддаваясь дурному настроению Иво. – Я знаю, что и на мне лежит проклятие. Но я слишком долго скитался по лесам и не откажусь провести несколько вечеров в компании женщины, хотя бы только потому, что она хорошо пахнет. И не важно, пересплю я с ней или нет. Ты, разумеется, меня понимаешь, раз до сих пор не бросил свою леди, несмотря на все твои мнимые мучения.
- Мучения вполне реальные, - проворчал Иво, вспоминая, как пахнет Алейда, какова она на вкус, каково чувствовать ее ноги вокруг своих бедер. И как не может принять ничего из того, что она предлагала, равно как Бранд не может получить Мейрвин и должен помнить об этом.
Бранд понимающе покачал головой:
- Я предупреждал, что легче не станет.
- И все одно лезёшь в ту же петлю. Послушайся своего же предостережения.
- Я следую ему. Мейрвин не моя женщина и не будет таковой.
Недоверчивое фырканье Иво привлекло внимание обеих лошадей:
– Только не говори, что никогда не представлял, как она будет лежать под тобой.
- Я не мертв, и яйца мои ещё при мне. Разумеется, думаю, - произнёс Бранд. – Но это всего лишь мечта, и все эти годы я жил не чем иным как мечтами и своей рукой. Твоя проблема в том, что ты был с женщинами. Ты был с Алейдой. Ты познал ее. Я же никогда не познаю Мейрвин.
- Поглядим-поглядим, - огрызнулся Иво.
Бранд снова пристально взглянул на него:
– О боги, да ты сегодня настоящая заноза. Что стряслось-то?
- Ничего, - прорычал Иво, потом добавил: – Не знаю. Витает что-то в воздухе. Разве не чувствуешь?
Бранд задрал кверху голову, словно пытаясь уловить, что же такое чувствует Иво.
– Гроза, вероятно.
- Нет, это что-то большее. Это… а-а-ах. Я не знаю. Она просто…
- Проклятье, – выругался Бранд. – Она-таки добирается до тебя. Лучше держись от нее подальше этой ночью.
- Да я каждую ночь держусь от неё подальше!
«В то время как Бранд галопом несётся, чтобы провести время с Мейрвин». Он видел их вместе. Они так свободно держались друг с другом, а он и Алейда… Иво махнул рукой в сторону узкой тропинки, уходящей к маленькому домику:
- Вот твой путь к безумию. Передавай ей привет и наслаждайся своими ухаживаниями.
- Я не ухаживаю за ней, - уже раздраженно повторил Бранд, и добавил в ответ на подколы Иво: - Пользуйся тем, что не укладываешь жену в постель.
- Невозможно, - сказал Иво, поворачивая Факса к Олнвику. – Я так подозреваю, что вскоре ты всё поймешь.
Бранд провожал Иво с дурным предчувствием. Быть беде. Наверное, ему следует поскакать за ним, чтобы он снова не устроил взбучку одному из мужчин, удержать подальше от Алейды.
Но до Мейрвин оставалось уже совсем немного, а он целый день с нетерпением ждал этой встречи – он же не железный, в конце-то концов. Более того, связываться сейчас с Иво ему хотелось не больше, чем тому иметь дело с ним.
Он и заедет-то ненадолго, отдаст Мейрвин наперсток, разопьет с ней кружку эля, и потом увидится с другом. В поместье ужин всегда затягивается надолго. Он сто раз успеет вернуться, прежде чем они останутся наедине. Прежде чем влезут в неприятности.
Он с улыбкой направился к хижине Мейрвин. «Да. Сто раз успеет».

Milli, Zirochka - большое спасибо за продолжение!
_________________

___________________________________

_________________

Милли, Зирочка, спасибо большое!

Теперь очередь выкладки такова -

19-21• Zirochka
22-23• LiskaAliska/Фиби
24• Milli
25• LiskaAliska/Фиби
_________________