Жаклин Рединг "Белая магия"

Москвичка: 13.12.10 00:40

так и хочется поиграть в игру "холодно, тепло, ещё теплее, просто северный полюс..."

Но ждать-то осталось всего ничего... потому и

...

Астрочка: 13.12.10 07:10

Коварная.

Т.е. типа звездочёт какой-нибудь. У меня был такой вариант, но... подкосило название.

Да-да, мой воспалённый рассудок думает также

...

Леди-М: 13.12.10 09:25

Ах! Придется гадать и терпеливо ждать!

...

Тишина: 13.12.10 10:04

Спасибо за перевод новой главы. Теперь осталось не погибнуть от любопытства. Просто вокруг одни шпионские игры. Кто-то, где-то, что-то постоянно разгадывает и мы вместе с ними. Еще раз СПАСИБО.

...

Москвичка: 13.12.10 10:09

А вот это уже интересно. С этой точки зрения я не смотрела. Почему подкосило-то? Ведьма, значит, можно, а "типа звездочёт какой-нибудь" уже подозрительно?



На самом деле, надо просто вернуться в начало, внимательно прочитать описание рабочей комнаты Августы, её собственных действий в этой комнате, вспомнить о характере самой Августы, об её воспитании, наконец, и в какое время действия разворачиваются... И ещё один маленький нюансик есть, но в качестве дополнительного условия, а не определяющего.


Я не коварная, я уже вся исподсказывалась...

...

Karmenn: 13.12.10 10:58

Мало кто думает о науке. Скорей всего астрономия, а листок - расчеты каких-нибудь небесных тел.

...

Katri: 13.12.10 11:06

Muffy, Москвичка, Фройляйн, спасибо за продолжение!

...

орли: 13.12.10 13:06

Девочки,огромное спасибо за перевод!
Нет,ну надо же до такого додуматься-ведьма!

...

KattyK: 13.12.10 15:29

А может, она карту составляет, ведь в детстве много времени провела на корабле, а путь мореходы тогда в основном по звездам определяли.

...

Астрочка: 13.12.10 19:44

Ну название: Белая магия. Предсказание... и т.п. Звездочёт - это что-то в науку

У тебя намёки настолько тоооонкие.
(или у меня мозггг настолько плоский )

...

Фатиния: 13.12.10 21:56

Девочки!
Не знаю, в кассу или нет я сейчас влезу.
Покопалась в инете ради интереса, кто же такая Цирцея, в честь которой Августа свою кошку назвала. И вот что раскопала:

Цирцея
или Кирка (Κίρκη, Circe) - дочь Гелиоса и океаниды Персы, родственная с Гекатой богиня луны и, как Геката и Медея, представительница чародейства. Она жила на острове Ээе (Αίαία, местоположение острова в сказаниях о Ц. географически неопределимо), куда был занесен во время своих блужданий по морю Одиссей. Когда часть спутников последнего, отправившаяся для исследования острова, была обращена Ц. в свиней, Одиссей отправился один к дому волшебницы и с помощью данного ему Гермесом чудесного растения победил чары богини, которая, признав в отважном госте Одиссея, предложила ему остаться с нею на острове и разделить ее любовь. Одиссей склонился на предложение богини, но прежде заставил ее поклясться, что она не замышляет против него ничего дурного, и вернуть человеческий образ его спутникам, обращенным в свиней. Прожив год на острове в неге и довольстве, Одиссей, по настоянию товарищей, стал просить Ц. отпустить их на родину и, получив согласие богини, отправился сперва, по ее совету, в область Аида, чтобы узнать от прорицателя Тирезия о предстоящих ему испытаниях. Получив от Тирезия желанные сведения, Одиссей вернулся на остров Ц. и, предупрежденный ею об опасностях, которые ожидают его у о-ва Сирен, в проливе, где обитают Скилла и Харибда, и на о-ве Тринакрии, пустился в дальнейшее плавание. От Одиссея у Ц. родился сын Агрий (по другому сказанию - Латин). Известны также два сказания о безнадежной любви Ц. к морскому богу Главку, которому Ц. отомстила тем, что силою своих чар обратила в чудовище его возлюбленную Скиллу, и к царю Авзонии, сыну Сатурна, Пику, который богинею был превращен в дятла. Местопребывание Ц. позднее было перенесено с дальнего востока на запад, к Тирренскому побережью: именем ее был назван мыс на Италийском берегу (в Лации).

Цирцея (Кирка) - в греческой мифологии волшебница, дочь Гелиоса и Персеиды, сестра колхидского царя Ээта и жены Миноса Пасифаи, тётка Медеи. Обитает на острове Эя среди лесов в роскошном дворце. Дикие животные, населяющие остров,- это люди, испытавшие на себе магию Цирцеи.

И здесь магия...

...

Нюрочек: 16.12.10 17:36

 » Глава 19

Глава 19 (перевод - Нюрочек, бета-ридинг - Москвичка, вычитка - Фройляйн).

Ну, девочки, после этой главы мы должны стать нереальными специалистами в том, чем занимается Августа
---------------

Посылка прибыла ранним утром следующего дня и дожидалась в гостиной, там Августа её и обнаружила, когда после полудня, наконец, проснулась. Внутри были аккуратно сложены её платье и накидка – та одежда, которую она надела вчера вечером, отправляясь в «Уайтс». Сверху лежало золотистое яблоко, завёрнутое в мягкую салфетку. В коробке она также нашла лист бумаги, на котором, однако, были записаны не её вычисления, а нечто совсем другое.

Миледи, я случайно наткнулся на эти вещи, которые сейчас вам возвращаю, когда пытался отнести назад куртку, взятую вами из чулана в конюшнях. Я подумал, что вы можете быть признательны за их возвращение. Также прошу вас принять это яблоко взамен предыдущего. Обещаю, оно не червивое.
Ваш слуга, Иденхолл.
P.S. Вне всяких сомнений, грумы «Уайтс» имеют склонность к престранному чтению.

Августа уставилась на его послание. Какую игру он затеял? У него её листок с цифрами. Это следовало из постскриптума. Настоящий джентльмен вернул бы её записи вместе с остальными вещами. Почему он сохранил их? Если только не знал...

.... что они означают.

И если дело было действительно в этом, то, помоги ей Боже.

Поняв, что её самый большой страх воплощается в жизнь, Августа пришла в ужас. Рухнув в кресло позади неё, она неверяще уставилась на киддерминстерский ковёр на полу. Все годы её работы, всё это время, когда ей удавалось скрывать ото всех, чем она занимается! Только отец знал её тайну, знал, что она делает в ночные часы на смотровой площадке на крыше. И поклялся, что не расскажет об этом никому, даже Шарлотте.

И теперь из-за своей собственной неосторожности она могла потерять всё! Но только если лорд Ноа понимает истинное значение того, что он нашёл. А если нет? А если она поспешила с выводами? На это пока ещё можно было надеяться.

Таким образом, ей оставалось только одно. Она должна была вернуть свои записи, и неважно, чем это могло грозить. Быть так близко к достижению своей цели! Цели, после выполнения которой её жизнь изменилась бы навсегда. Она так много работала и не может позволить никому сейчас ей помешать. Августа взглянула на яблоко.

Особенно лорду Ноа Иденхоллу.

Утвердившись в своём решении, Августа надкусила яблоко и отправилась было на кухню за своим утренним чаем, зацепившись по дороге за мелькнувшую у неё в голове мысль: а не ожидает ли её в конце пути заключение в тюрьму, – как стук в дверь остановил её.
В дверях гостиной возник Тисвелл.
– Миледи, вам только что доставили письмо.
– Пожалуйста, положи его вместе со всеми на стол в холле, Тисвелл. Я посмотрю позже, – и она собралась пройти мимо дворецкого.
– Миледи, доставивший его человек сказал, что это срочно, и попросил ответить немедленно.
– Срочно? От кого письмо?
– Не знаю, миледи. Мне только сказали, что вы поймёте.
Она поймёт? Недоверчиво посмотрев на Тисвелла, она взяла конверт и быстро вскрыла его.

Миледи, вся наша миссия находится под угрозой. Мы должны встретиться и обсудить наши действия до того, как станет слишком поздно. Я молю вас приехать сегодня в обычное время и место.

Сложив письмо, Августа опустила его в карман своего дневного платья.
– Миледи? – раздался голос Тисвелла. – Должен ли я попросить посыльного подождать, пока вы напишите ответ?
– Нет, Тисвелл, – сердито нахмурившись, ответила она. – В этом нет необходимости. Просто попросите его передать, что послание действительно было получено.

***
В три часа утра на улицах Лондона стояла необыкновенная тишина. Ещё час назад здесь ездили элегантные экипажи, развозившие по домам припозднившихся развлекавшихся леди и джентльменов. А ещё через час на улицах появятся торговцы и лоточники, которые начнут раскладывать свои товары на рыночных площадях.

Но сейчас, в этот один единственный час, город спал.

Когда экипаж свернул на Пикадилли (1), направляясь на юг, им повстречался один только сторож, который, склонив голову к груди и не выпуская из рук дубинки, дремал в своей будке. Вода в пруду в Грин-парке (2) мерцала под неярким лунным светом. Вскоре экипаж остановился перед домом номер двадцать пять на площади Сент-Джеймс (3). Как и всегда, когда Августа приезжала сюда, особняк был погружён во тьму. Только одна единственная свеча горела в окне прихожей.

Тихонько войдя в дом через незапертую входную дверь, Августа взяла свечу и в совершеннейшей тишине поднялась на один этаж, затем на следующий, и только тогда достигла двери, которую искала. Не постучав, она осторожно повернула ручку и вошла в комнату, подобной которой не существовало нигде в целом свете.

Это была маленькая комната, первоначально предназначавшаяся для слуг, одна из четырёх совершенно одинаковых, располагавшихся в каждом углу верхнего этажа величественного особняка. Основной отличительной чертой непосредственно этой комнаты были два высоких смежных окна, каждое из которых располагалось по сторонам дальнего угла, занимая почти всю стену. Их не украшали ни шторы, ни самые простенькие ламбрекены (4). Когда-то раньше на месте этих огромных окон находились маленькие круглые окошки.

Комната была заполнена различными научными приборами — повсюду лежали альтазимуты, повторительные теодолиты, телескопы, квадранты, секстанты (5). Стены и стол скрывались под многочисленными схемами и графиками, а позабытые листы бумаги валялись на полу тут и там. И посреди этого вечного беспорядка, повернувшись к ней спиной, разглядывая что-то за одним из высоких окон, стоял граф Эвертон.

Исчезли элегантные шёлковые наряды, накрахмаленные белые галстуки, которые он обычно надевал, выходя в свет. Сейчас на нём был его обычный наряд для этой комнаты — свободный пиджак, больше похожий на рубашку, и брюки. Его седоватые волосы находились в небольшом беспорядке из-за привычки ерошить их, глубоко погрузившись в раздумья. Он не услышал, как она вошла, и, вероятнее всего, не обратил бы на неё внимания, даже если бы Августа бросила на пол один из его толстых справочников. Увлёкшись работой, граф имел склонность ничего не замечать.

Мгновение Августа так и стояла позади него. Ожидая, глядя, наблюдая, гадая, наступит ли тот день, когда она достигнет таких же высот в своей работе. И как бы ей хотелось, чтобы блестящие способности графа были известны всему миру, а не скрывались от него, как это происходило сейчас.

Эвертон, отвлёкшись на секунду, сделал глоток чая, без сомнения, давно остывшего. И только повернувшись, чтобы поставить чашку на чайный поднос, заметил Августу.
– Я начал думать, что вы не придёте, – по своему обыкновению резко бросил лорд Эвертон и отвернулся к окну.

Но Августу не встревожил его тон, ведь она прекрасно знала, что грубые манеры пожилого джентльмена были всего лишь видимостью. На самом деле внутри лорд Эвертон был очень мягким человеком. Она встретилась с графом почти сразу же после своего возвращения в Лондон, десять месяцев назад. Так случилось, что, отправившись к Хатчарду, она села напротив графа в читальном зале. Августа не могла вспомнить, какую именно книгу выбрала в тот день, потому что, едва начав читать, она сразу же стала отвлекаться и заглядывать в его книгу. Стоило ему только отойти (а вот это она прекрасно помнила), как Августа принялась тайком изучать «Философские труды» Королевского общества (6), которые он оставил на столе между ними. Вернувшись через несколько минут, Эвертон поймал её за этим занятием, и в тот день, поняв, что являются родственными душами, они решили, что их встреча предопределена судьбой.

– Шарлотта долго не ложилась. Я должна была убедиться, что она не услышит, как я ухожу.
Вновь повернувшись к чайному подносу, Эвертон только кивнул.
– Чаю? – взяв чайник и подняв крышку, чтобы заглянуть внутрь, спросил он. Выражение его лица стало невеселым. – Но по зрелом размышлении, кларет, пожалуй, будет предпочтительнее, – он налил кларета из хрустального графина, стоящего рядом с чайным подносом, и, протянув бокал Августе, сказал: – Вы, наверное, недоумеваете, почему я вызвал вас так срочно.
– Вы прислали мне очень таинственное послание.
– Я подумал, что вас, может быть, заинтересует разговор, состоявшийся вчера между мной и ещё одним человеком.
– В самом деле? – сделав небольшой глоток кларета, спросила она. Сладкое и очень мягкое вино согрело её изнутри.
– Да, в самом деле. Возможно, вы его знаете – лорд Ноа Иденхолл.

Августа мгновенно нахмурилась, словно вино у неё во рту неожиданно скисло. Каким-то образом она догадалась, что ей не понравится то, что собирается сказать граф.

– Он подошёл ко мне, чтобы показать кое-что. А на самом деле – спросить моего мнения. Насчёт клочка бумаги, который, по его словам, он нашёл в «Уайтс». В «Уайтс», подумать только! – на мгновение Эвертон замолчал в ожидании реакции Августы. Она же скрыла её, сделав очередной глоток кларета. – Августа! Вы были в «Уайтс»?

Неторопливо поставив бокал на стол, она посмотрела на Эвертона.
– Я не смогла придумать иного способа подойти к лорду Белгрейсу. Все наши попытки поговорить с ним в парке ни к чему не привели. Время уходит. И я определённо не могу постучаться в его парадную дверь. Особенно сейчас, когда взгляды всего света прикованы ко мне.

– Ну, ваш визит в клуб также оказался неудачным, потому что, очевидно, ваши записи оказались у лорда Иденхолла. Я даже не буду спрашивать, как вам удалось попасть туда.

Августа хмурилась всё сильнее.
– Я заберу у него бумаги.

– И как вы предполагаете сделать это? – граф сердито посмотрел на неё.

Августа вернула ему раздражённый взгляд.
– Ещё не знаю. Попробую что-нибудь придумать...

– До того, как он поймёт, что в том листке?

Августа побледнела.
– Как он сможет понять? Для записей я использую свой собственный код. Кроме меня, его никто не знает. Даже вы.

– Если бы речь шла о Ярлетте или Мандруме, не было бы причин для беспокойства. Но я не стал бы недооценивать такого человека, как Иденхолл. Он умён и проницателен, как и его брат. Дайте ему достаточно времени, и он разберётся, что к чему, – Эвертон замолчал, но через секунду продолжил: – Однако сейчас нам ничего не угрожает. Первое, что он подумал, совершенно противоположно тому, что есть на самом деле.

– Что вы имеете в виду?

Граф захихикал.
– Помилуй Бог, даже не знаю, как вам это сказать. Видимо, нужно просто произнести вслух. Моя дорогая Августа, боюсь, Иденхолл заподозрил, что вы ведьма.

– Ведьма?

– Да, моя дорогая, в полном смысле этого слова. Ну, вы знаете, дымящиеся котлы, мётлы и остроконечные шляпы. По крайней мере, такая мысль пришла ему в голову, хотя разумная часть его пытается эту идею отвергнуть. И теперь, будь я на вашем месте, я бы сделал всё, что в моих силах, чтобы утвердить его в этом мнении и не дать узнать, чем вы на самом деле занимаетесь. Вы могли бы даже подумать над тем, чтобы прикрепить бородавку на кончик носа. Иначе всё, над чем вы работали все эти месяцы, будет потеряно. Даже если он не сможет сам понять ваши закодированные записи, подумайте – всё, что ему нужно сделать, это отнести их Белгрейсу...

– И какой от этого будет вред? Мы же хотели, чтобы он их увидел. Лорд Ноа окажет нам услугу, показав их Белгрейсу.

– Вы так ничего и не усвоили из того, чему я вас учил? – взорвался Эвертон. – Наше дело требует очень осторожного подхода! Что, если Белгрейс отнесёт их прямо в Общество? Они выслушают его, верно, но ваше открытие станет ещё одной записью в исторических книгах, и честь этого открытия будет принадлежать одному из них! Вы этого хотите?

Августа нахмурилась.
– Разумеется, нет. Но почему вы так уверены, что Общество припишет моё открытие себе?

– Потому что знаю их всех слишком хорошо. Должен ли я напоминать, что когда-то был одним из них? Юная леди, когда я говорю, что для них нет ничего важнее их проклятого мужского честолюбия, вы должны верить мне. Ничего! На протяжении почти двух столетий им удавалось не допускать женщин к работе Общества. Женщин, которые могли внести существенный вклад в науку. И всё ради сохранения их женоненавистнической гордости! Но вы стоите на пороге открытия того, от чего они не смогут отмахнуться. Вы можете стать первой женщиной, чья судьба в астрономии будет другой; можете потребовать признания! Но только если они не узнают об этом заранее и им не хватит времени остановить вас. Хорошенько запомните мои слова, Августа. Не доверяйте никому.

Закончив свою эмоциональную речь, лорд Эвертон отвернулся и, подойдя к противоположному окну, угрюмо уставился на улицу.

Августа осталась стоять на прежнем месте, ругая себя за то, что вообще осмелилась задаться вопросом о верности суждений лорда Эвертона. Как она могла так в нём усомниться? В нём, подумать только! Граф взял её под своё крыло, когда она была никем, совершеннейшим новичком, когда она едва ли что-то знала о звёздах и полночном небе. Несмотря на её пол, он учил, поощрял её. Немногие мужчины, занимающие такое же положение в обществе, стали бы это делать. Большинство считало женщин абсолютно пустоголовыми и примитивными созданиями, неспособными занять хоть сколько-нибудь важное место в научном кругу. Граф показал ей путь, аккуратно направлял её, пока она не оказалась на самом-самом краю своего открытия.

И это было её открытие. Этот крошечный, доселе никому не известный огонёк в ночном небе, никем до неё не замеченное движение. Судя по положению, наблюдаемый ею объект был намного, намного важнее любой звезды. Годами она с любопытством всматривалась в него, месяцами наблюдала за ним, измеряла, фактически, каждую ночь тщательно записывала его движение. Это было её собственное маленькое полночное сокровище. Она трижды проверила все свои расчёты прежде, чем окончательно убедилась в их правильности. И только тогда пошла к своему другу, наставнику, благороднейшему из людей лорду Эвертону.

Его наблюдения подтвердили правоту Августы – там, в небе было действительно нечто необычное. Но рассказывать об этом уважаемому и закрытому Королевскому обществу следовало с осторожностью. Особенно учитывая, что открытие было сделано неизвестным, любителем, женщиной. Когда-то лорд Эвертон входит в Королевское общество, потому мог помочь ей пройти через определённые формальности, но лишь покровительство действительного члена Общества обеспечило бы ей признание.

Хорошенько подумав, Эвертон предложил Августе обратиться к его другу графу Белгрейсу, которого он полагал человеком честным, неспособным отвернуться от неё только из-за того, что она женщина. И они были так близки к этой последней части своего плана, пока она всё не испортила, потеряв самое главное подтверждение своего открытия.

Граф Эвертон был прав. Она должна забрать свои записи у лорда Ноа, невзирая на цену.

Невзирая на риск.

Невзирая на последствия.

***
Сняв перчатки, Ноа положил их и свою касторовую шляпу на столик в прихожей. Он только что вернулся с прогулки в компании Элеанор, Кристиана и Сары. Они навещали тётю Эмилию, якобы чтобы насладиться пирожными и чаем, но на самом деле Ноа надеялся, что от природы весёлый нрав его тётки смягчит скорбь в глазах Сары, которая, казалось, поселилась там навсегда.

И через три часа, когда было съедено неисчислимое количество пирожных, выпито несколько чайников цветочного чая с лимоном, он должен был признать, что настроение Сары улучшилось. Эмилия развлекала гостей забавными рассказами о своих наиболее памятных карточных победах – даже невозмутимый Финч не смог сдержать улыбки, услышав некоторые из них – а затем даже раскрыла одну свою тайную тактику, взяв с них, разумеется, священную клятву держать всё в секрете.

К тому моменту, когда пришло время уходить, Сара вновь стала похожа на саму себя прежнюю. На ту Сару, которую Ноа знал и с которой вырос. Это давало ему надежду, что вскоре она излечится от своей скорби и станет жить дальше, устраивая собственную судьбу.

На приставном столике, на подносе Ноа ждала стопка писем и несколько визитных карточек знакомых. По дороге в кабинет он начал их просматривать, мысленно сортируя в зависимости от важности. Там было письмо от его солиситора (7), который сообщал, что остававшиеся долги Тони выплачены ещё на прошлой неделе и что Саре больше не о чем беспокоиться. Другое письмо пришло от управляющего поместья Иден-Корт, что в Йорке (8), фамильного владения, зеленеющие земли которого видели множество разных исторических событий, здесь два века назад сходились в битве роялисты и пуритане (9), и эти земли были завещаны Ноа отцом.

Положив эти два наиболее важных письма на свой письменный стол, он только было собрался отложить остальные в сторону до того времени, когда сможет ими заняться, как одно письмо из пачки привлекло его внимание. Скорее, он заметил не сам конверт, а надпись на нём, именно она заставила его вновь взглянуть на послание – почерк казался и не мужским, и не женским, каким-то неестественным, словно отправитель с особой тщательностью выводил каждую букву. Взяв письмо, Ноа заметил, что с обратной стороны оно скреплено простой сургучной печатью. Он быстро вскрыл конверт и прочёл вложенную в него записку:

Умным себя считаешь,
Но всё же умнее я.
В опасные игры играешь,
Но не победишь меня.

Не было ни подписи, ни намека на то, кто мог отправить письмо, ни разъяснения, что хотели этим сказать. Только четыре короткие угрожающие строчки.

Прочтя послание ещё раз, Ноа задержал взгляд на одном особенном слове. Опасные.

Его самая первая мысль была об Этертоне. Они испытывали жгучую ненависть друг к другу, к тому же Этертон только что вернулся в город и начал впервые появляться в свете после дуэли с Ноа в прошлом сезоне. И если судить по их стычке той ночью в «Уайтсе», то можно сказать, что за прошедшее время Этертон никоим образом не поумнел. Мужчина, готовый унизить самого себя, наградив ребёнком чужую невесту, определённо не станет чураться отправки угрожающих писем. Но с какой целью? Он должен был понимать, что первым попадёт под подозрение. Мог ли он быть настолько безумным?

Затем Ноа подумал о лорде Эвертоне. Хотя граф и попытался скрыть это, но ему явно стало неуютно, когда он увидел тот лист с символами из кармана куртки Августы. Было ли письмо предупреждением, с помощью которого Эвертон хотел запугать Ноа и заставить вернуть бумагу? А если так, то кто может утверждать, что письмо не было написано самой Августой? Он не слышал о ней и не видел её с той ночи в «Уайтсе», словно она уединилась ото всех, отказавшись в один миг от преследования лорда Белгрейса. Если же письмо действительно каким-то образом связано с Августой Брайрли, то что может быть такого важного в цифрах, написанных на той бумаге?

Стук в дверь отвлёк Ноа от его мыслей. Подняв голову, он увидел, что в дверях терпеливо ждёт Уэстман.
– Милорд, вам только что принесли письмо.

Ещё одно? Взяв его, Ноа посмотрел на подпись. Несмотря на размашистость, это был определённо женский подчерк. Перевернув конверт, он обратил внимание на герб на восковой печати. Он совпадал с тем, который был на письме, полученном Тони в день самоубийства. Печать Брайрли. Письмо от Августы? Становилось всё интереснее.

Милорд, несомненно, вы знаете, что владеете кое-чем, что я желала бы вернуть. Если вы захотите обсудить этот вопрос сегодня ночью на балу у графа и графини Денби, я буду в саду в одиннадцать часов.
В предвкушении нашей встречи,
Леди.

Вернувшись за стол, Ноа сел. Письмо, доставленное только что от Августы (было совершенно очевидно, что оно от Августы), он положил на дальний от себя край стола. Рядом легло неподписанное стихотворение, полное угроз. Затем, открыв верхний ящик стола и достав письмо, полученное Тони в ночь гибели, и лист с цифрами, найденный в куртке Августы, Ноа положил их перед собой. Изучив каждое послание в отдельности, он начал их сравнивать.

Первые три письма не имели между собой ничего общего, строчки в них совершенно не походили друг на друга. И всё же все три письма были каким-то образом связаны с Августой. Было трудно понять, чьей рукой написана бумага с цифрами, так как в основном она содержала рисунки и символы, а не слова. И всё же казалось, что между этими символами и только что полученным письмом наблюдалось некоторое сходство. Тогда оставалось невыясненным происхождение двух других писем. Даже если не Августа прислала письмо с угрозами, то, по крайней мере, два послания были подписаны ею — письмо Тони и адресованное ему самому.

Какую игру ведёт леди?

Ноа быстро посмотрел на позолоченные бронзовые часы, висящие на стене позади него. Он не собирался появляться на балу графа Денби сегодняшним вечером, даже сказал Саре и Элеанор, что не сможет сопровождать их туда, поскольку собирается провести весь вечер дома. Он хотел ещё раз попробовать расшифровать цифры и символы на листке из кармана куртки Августы. Но это её последнее письмо определённо его заинтриговало. Возможно, наступило время положить конец всякому легкомыслию в их отношениях. Возможно, он просто должен предъявить ей всё, что у него есть — бумагу с цифрами, записку с угрозами, самоубийство Тони и предположение, что брошь семьи Кили находится у неё.

***
Это была идеальная ночь для преступления.

Луна скрылась за тёмными облаками, вымощенные булыжником улицы были мокрыми и скользкими из-за шедшего последние несколько часов несильного, но непрекращающегося дождя. Полночная мгла клубилась вокруг газовых фонарей, освещавших Чарльз-стрит. Сквозь сгущающийся туман они казались тусклыми блёклыми пятнами. Да, и вправду, идеальная ночь.

Августа велела кэбмену остановиться на углу улицы. Она не стала просить Дэвисона отвезти её. У него была семья, которую необходимо содержать, и она не хотела, чтобы кто-либо ещё оказался замешан в её делах, если её сегодня поймают.

В конце концов, она собиралась нарушить закон.

– Миледи, вы точно хотите выйти здеся? – спросил кэбмен, принимая у неё монету, и с подозрением осматривая окрестности.
– Да, сэр. Благодарю вас за беспокойство, но вот дом моей сестры, – она указала на ближайших особняк, сквозь тёмные окна которого не было видно ни единого огонёчка. – Сегодня ночью она останется у меня. И, представьте, она забыла взять с собой некоторые, совершенно необходимые, вещи. Вы же наверняка знаете, как мы, женщины, начинаем раздражаться, если у нас нет наших любимых духов или лучших лент для волос, – освещённая небольшим фонарём, закреплённым на стене экипажа, Августа уверенно улыбнулась. – Скорее всего, в доме темно, потому что слуги уже легли спать.

Её слова, казалось, не убедили кэбмена.

– Сегодня ночью маловато желающих ехать — из-за погоды и всякого такого. Я могу отъехать к той стороне улицы и подождать, пока вы найдёте вещички вашей сестрицы, а затем отвезу вас домой.

– О нет! – встревожившись, ответила Августа. Она похлопала его по затянутой в перчатку руке. – Благодарю вас, милейший, но в этом действительно нет нужды. Я должна ещё кое-что для неё сделать и, вероятно, это займет некоторое время. Домашние дела и всё такое. — Хотя, подумала вдруг девушка, ей определённо понадобится экипаж, чтобы вернуться домой после того, как она заберёт свой листок с цифрами из дома Ноа. – Но, может быть, вы вернётесь через несколько часов? К тому времени я уже должна буду закончить с делами сестры.

Кажется, её предложение успокоило совесть кэбмена, потому что он кивнул.
– Буду через два часа.

Улыбнувшись и поблагодарив его, Августа натянула капюшон, якобы чтобы спрятаться от дождя. На самом деле она также хотела спрятать лицо от любого, кто мог её увидеть.

Спокойным шагом она направилась к дому, который прежде указала как дом сестры. За её спиной экипаж медленно тронулся с места, кэбмен не сводил с неё глаз. Помахав ему рукой, Августа притворилась, что ищет в ридикюле ключ, а затем даже немного погремела дверной ручкой. Через некоторое время, однако, этот звук разбудил кого-то в доме, и в одном из верхних окон появился свет свечи. К счастью, это заметил и кэбмен, что успокоило его тревоги. Щёлкнув поводьями, он уехал.

Только он завернул за угол, Августа тотчас же скользнула в нишу в стене дома рядом с дверью. Там она ждала, пока открывший дверь и высунувший свою лысеющую голову дворецкий, почесав в недоумении затылок, не вернулся в дом, к теплу и уюту своей постели. Подождав ещё несколько минут, желая убедиться, что вокруг больше никого нет, Августа направилась к дому двадцать на Чарльз-стрит. Дому лорда Ноа Иденхолла из рода Девонбруков.

Подойдя к дому, она увидела, что все окна темны. Но это было неважно. Три предыдущие ночи она приходила сюда и успела хорошенько изучить обитель лорда Ноа. Будто бы нарочно, когда Шарлотта была в розовом саду, её ужалила в нос пчела, и теперь мачеха не посещала никакие светские мероприятия, прячась сама и свой сильно распухший и покрасневший нос за закрытой дверью спальни. Так что Августа могла спокойно уезжать из дома, чтобы наблюдать за особняком и изучать ночные привычки тех, кто там жил.

Августа ещё на мгновение задержалась на дорожке, вглядываясь в окно первого этажа на западной стороне дома, где, как она знала, находился кабинет Ноа. Будучи дома, он проводил большую часть времени именно в этой комнате, задерживаясь там подчас до самого рассвета. Августа понимала, что из-за его привычки бодрствовать по ночам (что было очень похоже на неё саму), она сможет попасть в его кабинет только тогда, когда его точно не будет дома.

Таким образом, сегодняшней ночью она должна была приготовить своего рода приманку для него.

Представляя, что испытывает в данный момент лорд Ноа Иденхолл, Августа не смогла сдержать лёгкой ухмылки. Она не подписала отправленную ему записку с одной определённой целью — чтобы он подумал, что она от неё. Однако на балу графа Денби не её он найдет «в предвкушении встречи», во что он, без сомнения, поверил, а леди Вивиану — Биби Финсминстер, чьи глаза начинали светиться восхищением каждый раз, когда она видела лорда Ноа. И если всё сложится удачно, то к тому моменту, когда Иденхолл сможет избавиться от мисс Финсминстер, Августа заберёт свои записи и отправится домой.

Подойдя к дому, она спустилась по небольшой лесенке, которая вела на площадку ниже уровня улицы. Здесь находилась дверь в полуподвал, и именно через неё проходила доставка большинства продуктов. Как Августа и предполагала, дверь была закрыта, но окно, которое она заметила в один из своих предыдущих визитов, закрывалось не полностью. Правый угол оконной рамы был слегка накренён, так что его невозможно было запереть. Потребовалось чуть-чуть терпения и несколько раз осторожно нажать, чтобы окно поддалось и немного открылось, что позволило Августе просунуть руку в образовавшуюся щель и открыть замок на двери изнутри.
На расположенной в полуподвале кухне всё ещё горел огонь, освещавший ей путь, когда Августа начала подниматься по небольшой лесенке, которая должна была привести её на первый этаж, а там уже и в кабинет. Даже Цирцея, попробуй она, не смогла бы так тихо проскользнуть по дому, как это сделала Августа. Оказавшись в кабинете, ей пришлось пробираться к столу, полагаясь только на свет газового фонаря, расположенного на углу улицы. Задёрнув шторы, она вытащила из кармана запаянную трубочку с тонкой фосфорической свечой.

Августа разломила трубочку, и свеча тотчас же вспыхнула (10).

Какое-то время она рассматривала комнату, удовлетворяя своё любопытство. Её немного удивило обилие книг, но ещё больше Августа была поражена тем, что в библиотеке Ноа встречались очень редкие издания. Однако она была готова увидеть собрания предметов искусства, так как много слышала о коллекции Девонбруков. И Августа не разочаровалась. Предметы античного искусства, картины, скульптуры, их расположение в превосходно выбранных местах на стенах комнаты, обшитых роскошными резными деревянными панелями – всё говорило о великолепном вкусе лорда Ноа.

Шагнув за аккуратно прибранный стол, Августа уселась в большое кожаное кресло и начала размышлять, куда он мог положить её записи. Решив, что стол – это слишком очевидно, она встала и направилась через всю комнату к креслу, расположенному около камина. Рядом с креслом стоял столик, на котором страницами вниз лежала раскрытая книга.

Заинтересовавшись, Августа подняла её.

Это было исследование по истории ведьм на протяжении нескольких веков. Перелистывая страницы, она вспомнила слова графа Эвертона, что Ноа подозревает её в колдовстве. Августа начала читать.

"… И стоит мужчине решить соединиться с ведьмой, как он сам станет слугой дьявола, а ребёнок, зачатый от него, отродьем дьявола…"

Августа перевернула страницу, и на неё тотчас же обрушились отвратительные изображения, гравюры, запечатлевшие порочных женщин в различных стадиях поглощения мужчин, прижимающие одновременно к груди злобных рогатых младенцев.

Именно такой представлял ее себе Ноа?

Отложив книгу, она взяла другую, написанную доктором Ричардом Пиклингтоном, известным врачом и наиболее сведущим человеком в работе с одержимыми так называемым «колдовством». В книге доктор Пиклингтон рассказывал о своих многочисленных встречах с ведьмами и даже перечислял общие для всех них черты, так, чтобы незнающий человек мог лучше защитить себя. Прочитав этот список, Августа вынуждена была признать, что многие признаки на самом деле могли быть отнесены к ней самой.

Указывалось ношение чёрной одежды, что само по себе не было неопровержимым доказательством того, что женщина занималась колдовством, но вкупе с такими вещами, как привычка бодрствовать по ночам, таинственность и присутствие рядом медиума (создания, которое связывает ведьму с потусторонним миром) – всё это указывало на ведьмовство. Медиум же этот зачастую принимал образ кошки, причём чёрной. Так что родись Августа сто лет назад и раньше, могла бы предстать перед инквизицией.

Перевернув страницу, она продолжила читать о том, что ведьмы, как хорошо известно, носят странные символы, говорящие об их чёрном искусстве. Потянувшись, Августа расстегнула своё ожерелье с лунной и звездной подвесками и подняла его на уровень глаз. Овальный лунный камень (11) в свете фосфорной свечи сиял неземным образом.

– Ну, определённо не каждый день мужчина, вернувшись домой, застает женщину-воришку, сидящую в его кресле.

Задохнувшись, Августа обернулась и увидела Ноа, неожиданно возникшего в дверях кабинета. Она посмотрела на часы. Была почти полночь. О, ну почему она погрузилась в чтение этой смехотворной книги?

Ноа вошёл в комнату и направился к Августе, остановившись только тогда, когда подошёл уже опасно близко. Она знала, он ждёт, что она отступит, сделает шаг назад, но осталась стоять неподвижно, отказываясь позволить ему запугать себя. Хоть и была поймана с поличным.

Вопрос был в другом. Что собирался делать с ней Ноа, теперь, когда она находилась у него в руках.

---------------
Примечания:
1. Пикадилли (Piccadilly) — одна из самых широких и оживлённых улиц в историческом центре Лондона — Вестминстере. Пролегает от площади Пикадилли (на востоке) до Гайд-парка (на западе). Здесь расположены Королевская академия художеств, магазин «Фортнум&Мейсон», отель «Ритц», книжный магазин «Хатчардс» и многие другие исторические здания.
До XVI в. область в районе улицы была известна как Португалия, позднее сама улица носила название Португальской. Название «Пикадилли» получила от особняка Роберта Бэйкера, который в начале XVII века сколотил состояние, торгуя модными воротничками-«пикадилами» (picadils)- жёсткими воротничками с зубчатыми краями и широким шнурком, стягивающимся по краям. В 1612 г. он покупает в районе улицы часть земли и строит дом там. Позднее его особняк получил название Пикадилли-холл. После восстановления английской монархии в 1660 г., Пикадилли и область к северу (Мэйфэр) начали застраиваться роскошными домами. В XVII и XVIII вв. здесь строили дома вельможи и аристократы, позднее — нувориши вроде Ротшильдов. На северной стороне Пикадилли в то время строились самые фешенебельные особняки Лондона.
2. Грин-Парк — один из лондонских королевских парков, занимает площадь 19 гектар, расположен между Гайд-парком и Сент-Джеймс парком. Эти три парка вместе с Кенсингтонскими садами и садами Букингемского дворца идут одном непрерывной зеленой линией от Уайтхолла и станции королевы Виктории до Кенсингтона и Ноттинг-Хилла. Здесь нет ни прудов, ни открытых мест, ни множества монументов; парк – это покрытые лесом поляны.
Первоначально здесь была болотистая низина, где хоронили умерших от проказы в ближайшем госпитале. В XVII в. Генрих VIII даровал эти земли одному из своих приближенных, а в 1662 г. Карл II конфисковал их и включил в состав своих владений. В XVIII в. парк, все еще находившийся на окраине Лондона, был печально известен разбойниками, промышлявшими там, и дуэлями между члена высшего общества.

Ворота в парк

Хорошо, однако!

3. Площадь Сент-Джеймс — площадь и район вокруг когда-то были частью одноименного парка. В 1660-е гг. Карл II даровал эти земли первому графу Сент-Олбанскому, который превратил их в место проживания знати и наиболее модный адрес в свете. В районе Сент-Джеймс сосредоточено множество роскошных дворцов – дворец Сент-Джеймс, Кларенс-хаус, Мальборо-хаус, Спенсер-хаус и другие. В центре находится небольшой сад.

4. Ламбрекен [фр. lambrequin] — два значения: деревянная резьба на выступах крыш, над дверями и окнами; вырезки из материи, служащие для украшения дверных и оконных амбразур.
5. Альтазимут, повторительный теодолит, квадрант, секстант — астрономические приборы.
Альтазимут: (от лат. altum — высота и азимут), астрономический угломерный инструмент, употреблявшийся до начала XIX в. для измерений высот и азимутов светил.

Повторительный теодолит: предназначался для измерения как горизонтальных, так и вертикальных углов при выполнении геодезических и астрономических работ, а также в морской навигации. Его конструкция предусматривает возможность измерения углового расстояния между двумя светилами, что было необходимо для определения долготы места по так называемым "лунным расстояниям" - по угловому расстоянию какой-либо звезды или Солнца от Луны, пока не был изобретен и применен в мореплавании хронометр (60-е гг. XVIII века). На практике повторительные теодолиты вышли из употребления в 30-х гг. XIX века. Повторительный теодолит является предшественником обычных теодолитов, изготовлявшихся впоследствии известными мастерами Рамсденом, Рейхенбахом и Траутоном.

Квадрант: применялся до начала XX в. для измерения высот небесных светил. Представлял собою четверть круга, разделенную на градусы и установленную в вертикальной плоскости. В центре вращалась линейка с диоптрами или зрительная труба. Начало отсчета, место нуля, определялось отвесом из центра. Продолжение направления линейки или трубы до дуги квадранта давало, таким образом, зенитное расстояние.

Секстант: угломерный зеркально-отражательный инструмент для измерения высот небесных светил над горизонтом или углов между видимыми предметами (на берегу) с целью определения координат места наблюдателя. С помощью секстанта можно измерять углы до 140°. Для определения места положения корабля или самолёта по небесным светилам обычно измеряют высоты нескольких небесных светил над линией видимого горизонта. Затем вводят в полученный результат ряд поправок, учитывающих понижение видимого горизонта, полудиаметр наблюдаемого светила и др., и определяют (аналитически или, чаще, графически) поправки к исчислимым координатам, пользуясь формулами и приёмами мореходной астрономии и авиационной астрономии.
Главная особенность, которая позволила секстанту вытеснить астролябию, заключается в том, что при его использовании положение астрономических объектов измеряются относительно горизонта, а не относительно самого инструмента. Это даёт бо́льшую точность.
При наблюдении через секстант, горизонт и астрономический объект совмещаются в одном поле зрения, и остаются неподвижными относительно друг друга, даже если наблюдатель находится на плывущем корабле. Это происходит, потому что секстант показывает неподвижный горизонт прямо, а астрономический объект — сквозь два противоположных зеркала.

6. Лондонское королевское общество по развитию знаний о природе, или просто Королевское общество — ведущее научное общество Великобритании, одно из старейших научных обществ в мире; создано в 1660 г. и утверждено Королевской хартией в 1662 г. При основании общество разработало программу исследований, которая охватывала проблемы, поставленные, с одной стороны, практикой — мореплаванием (ориентировка в пространстве и времени, в особенности определение долготы; составление карт), военным делом (изучение движения снаряда в воздухе), металлургией, медициной и так далее; с другой стороны — необходимостью выработать научный взгляд на природу, представшую в новом свете в результате коперниканской революции и Великих географических открытий.
Лондонское королевское общество, будучи частной организацией, не зависящей от правительственных научных учреждений, играет важную роль в организации и развитии научных исследований в Великобритании и действует как совещательный орган при решении основных вопросов научной политики, выступая в качестве национальной Академии наук. Входит в британский Совет по науке.
Общество издаёт «Философские труды Королевского общества», или «Философские записки» — один из старейших научных журналов мира (с 1665 г.).
Штаб-квартира на рубеже XIX-XX вв.

Современная штаб-квартира

7. Солиситор — в Великобритании категория адвокатов, специализирующихся на самостоятельном ведении дел в магистратских судах графств и городов-графств и на подготовке материалов для барристеров — адвокатов более высокого ранга.
8. Йорк — столица графства Йоркшир, основан в 71 г. н.э. римлянами, назывался тогда Эборакум. Город с настолько богатой историей, что в одном примечании ее не написать. Можно отметить только основные вехи: после римского владения в VII в. Йорк стал столицей королевства Нортумбрия. В IX в. подвергся разорительному нашествию викингов и стал центром их недолговечного государства. После завоевания Вильгельмом Незаконнорожденным страны в 1066 г. восстал, но вскоре вынужден был сдаться.
Йорк и Йоркшир на карте

Римские укрепления города

Улицы Йорка

9. Роялисты и пуритане — во время гражданской войны (ее еще называют буржуазная революция) в Англии в 1640-1642 гг. общество разделилось на роялистов, сторонников Карла I (кавалеров), и пуритан, сторонников Парламента и Кромвеля (круглоголовых). Как известно, Карл был казнен в 1649 г., страна провозглашена республикой. В 1653 г. Кромвель объявляет себя лордом-протектором и становится практически единоличным правителем. После его смерти в 1658 г. начинаются разговоры о реставрации монархии, и в 1660 г. парламент приглашает на престол Карла II, сына казненного Карла I.
10. Автор здесь описывает изобретённую в 1781 году французскими химиками фосфорическую свечу (phosphoric candle). Это была запаянная стеклянная трубочка, в которую помещалась бумажка, пропитанная белым фосфором – а он самовозгорается на воздухе, поэтому надо было сломать трубочку для получения огня. Эдакая предтеча современной спички.
11. Лунный камень (адуляр) — редкий минерал группы калиевых полевых шпатов. Название дано за сияющие голубые переливы, причиной которых является тонкопластинчатое строение минерала. Синоним адуляр происходит от гор Адула в Швейцарии.

...

Svetlaya-a: 16.12.10 17:47

Добросовестно перечитала описание рабочей комнаты Августы. Новолуние, расположение звезд, календари... астрономия, астрология.. Но при чем же здесь граф?

...

Москвичка: 16.12.10 18:04

Возможно, он тоже имеет отношение ко всему этому? Если добросовестно перечитать ещё и 19-ую главу...

...

очаровашка: 16.12.10 18:04

Нюрочек, Москвичка, Фройляйн спасибо за прекрасный перевод!!!!!!

...