Патриция Кэбот "Непристойное предложение"

Сегодня выдался замечательный день
Карми Лена Фро - нереальное спасибище за новую главу!

Очень динамичная глава! Спасибо за великолепный перевод, девочки.

Спасибо за новую главу! Перевод - СУПЕР!!!
_________________

Karmenn, Sig ra Elena, Фройляйн, спасибо большое за новую главу в прекрасном переводе!!!!! Читаю с удовольствием!!!!
_________________

 » Глава 23

Перевод - Karmenn
Бета-ридинг - Sig ra Elena
Вычитка - Фройляйн


Глава 23

Рот и глотка Дрейка пересохли. Он не мог вспомнить, когда его еще так мучила жажда.
Его уже прежде привязывали к мачте. Было это в далекой юности, когда он отправился в плаванье с молодым капитаном, которого только что нанял сэр Генри. Тот человек не годился для командования, но сэр Генри, к своей чести, не мог знать об этом. Немного способов судить о том, как джентльмен, которого доселе встречал лишь в уютной гостиной, будет вести себя в открытом море. Этот же совершенно точно обезумел, наказывая своих людей за малейшую провинность. Дрейка наказали за то, что он пролил воду для бритья, предназначенную капитану. За это парнишку привязали к грот-мачте на день и большую часть вечера, до тех пор, пока капитан не отправился спать, а первый помощник не освободил Дрейка, который заработал солнечный удар такой силы, что целый день потом не мог встать. По всему телу вскочили волдыри, за исключением тех мест, где кожу прикрывали веревки. Обветренные и обожженные губы вздулись, став вдвое больше и причиняя мучительные страдания, когда, в конце концов, ему предложили воду, и он попытался напиться.
Все же Дрейк не помнил, чтобы тогда, много лет назад, его мучила такая жажда. Разумеется, он был тогда моложе и легче переносил трудности, а сейчас уже на такое не способен.
На сей раз не имелось сочувствующего товарища, чтобы разрезать веревки. Дрейку предстояло умереть у этой мачты.
И все бы ничего – он ведь не боялся смерти. Все бы ничего, не будь с ним Пэйтон. Он не мог умереть и оставить ее одну. Кто-то должен присматривать за ней. Он не знал, что собирался сделать с ней Тайлер. В общем-то, Дрейк подозревал, что тот задумал убить ее. Тайлер не мог в конечном итоге оставить ее в живых. Стоит Пэйтон вернуться в Англию, и она расскажет всем, что Коннора Дрейка заставили силой жениться на Бекки Уитби, а потом тесть убил его. Нет, Тайлер не мог позволить случиться такому.
Впрочем, сэру Маркусу не было необходимости убивать Пэйтон, чтобы заставить ее замолчать. Есть куда худшие способы заткнуть рот, чем убийство. Особенно женщине, белой женщине подобной Пэйтон, которая принесет большую прибыль такому торгашу, как Тайлер, торгашу, поднаторевшему в делах с продажей человеческой плоти. Какое-то время назад Англия приняла законы против рабства, но не все страны следовали таковым, даже не всякая судоходная компания, как это сделали «Диксон и сыновья», давала зарок не возить рабов.
Дрейк не мог позволить случиться подобному. Только не с Пэйтон.
Но что он мог предпринять? Он здесь привязан, слабый, как котенок, от палящего солнца. Что там творится внизу? Что они делают с Пэйтон? Он убьет их, прикончит всех до единого, если хоть один волос упадет с ее головы. Он это и подразумевал, обещая Маркусу, хотя тот и разразился хохотом. Негодяй много нынче смеялся, когда Дрейка и его дочь провозгласили мужем и женой. Фарс, а не свадьба, но что Дрейк мог поделать? Он знал, что у Тайлера нет чести. Знал, что тот убьет Пэйтон или еще что похуже, независимо от того, согласится ли Дрейк жениться на Бекки или нет. Но Дрейк, по меньшей мере, надеялся, что если он даст палачам то, что они жаждут, те помягче обойдутся с девушкой. Вот и все, что он мог сделать.
А сейчас он умирал. Он понимал, что смерть не за горами, потому что у него начались галлюцинации. Так случается с теми, кого привязывают к мачте. Сперва возникают видения, потом приходит очередь конвульсий, и, наконец, наступает смерть. Его галлюцинации, по крайней мере, не обернулись кошмарами. Ему привиделось, что он лежит на прохладном мягком песке в приятной восхитительной тени. Дрейка посетили воистину яркие сильные видения. Хотелось бы, чтобы они наступили пораньше. Он слышал пение птиц над головой, аромат цветущих лимонных деревьев. Лимоны! Они в изобилии росли на Багамах. Когда он привозил груз с лимонами на Британские острова, Дрейку обеспечивался радушный прием почти у каждой хозяйки в Лондоне. Этот деликатес повсеместно пользовался спросом. Лимон считался драгоценным подарком. Апельсины, преподносимые детям на Рождество, были угощением более дорогим, чем шоколад. Как же здорово было бы полностью погрузиться в эти галлюцинации, прежде чем наступят судороги. Если бы только он наяву лежал в тенечке на Багамах, вдыхая сладостный аромат фруктовых деревьев, слушая крики длиннохвостых попугаев…
Галлюцинации были столь отчетливы, что он мог сжать пальцы и почувствовать, как они зарываются в прохладный песок. Что ж, не самый худший способ умереть, решил Дрейк. Его губы, когда он, наконец, собравшись с духом, облизал их, были влажными, словно по ним недавно струилась вода. Свежая вода. Вода из ручья, а не из затхлой бочки.
Неожиданно он понял, что это отнюдь не галлюцинация. Все происходит наяву.
С огромным трудом – поступок, потребовавший от него неимоверных усилий, - но Дрейк умудрился разлепить веки. Какое-то мгновение он растерянно моргал. И не понимал, на что смотрит. По всем статьям это должна была быть палуба «Ребекки» или, в случае, если его голова запрокинулась, как мерещилось, грот[1]. Но ничего похожего Дрейк не лицезрел. Над ним сплелись ветви дерева. Покрытые листвой ветви. А выше над ними зияло лазурное безоблачное небо. Ветки гнулись под тяжестью плодов. Продолговатых желтых фруктов. Лимонов.
Дрейк лежал под лимонным деревом. Кажется, был разгар дня. И Дрейк совсем не страдал галлюцинациями. И вовсе не умирал. Боже милостивый! Он был жив.
Он был жив и больше не пребывал на борту «Ребекки». Приподнявшись на локтях – он лежал растянувшись на спине в тени – Дрейк огляделся вокруг. Кажется, слева от него были джунгли. Он увидел сплетенные лианы и плодоносящие деревья: банановые, манговые, лаймовые. Справа, по большей части, то же самое. Неподалеку баркас, явно вытащенный из воды, правда, лишь настолько, чтобы его не утащило обратно высоким приливом. Впереди, стоило Дрейку еще чуть приподнять голову, ему было видно море: зеленовато-голубой прибой с белой морской пеной накатывал на пляж кремового цвета со стоявшими кое-где пальмами.
А приподняв голову чуть выше, Дрейк увидел, что совершенно обнажен.
Верно. Обнажен. На нем не было ни нитки.
От этой мысли он резко сел. Его одежда исчезла. Его рубашка, насколько он помнил, расползлась еще на «Ребекке». Но штаны-то у него были целыми, не говоря уже о том, что у него имелось нижнее белье, насколько он проверял последний раз.
И то и другое пропало.
Дрейк больше не прислушивался к шуму прибоя и чириканью пташек над головой. Но ему показалось, будто откуда-то сзади доносится слабый, но отчетливый звук водопада. Это, по крайней мере, объяснило бы присутствие в футе или двух от Дрейка сосуда из выдолбленной тыквы, наполненного до краев тем, что на вид казалось свежей водой. Был ли это дар богов или подношение, оставленное какой-нибудь туземкой, Дрейк не дал себе ни секунды задуматься. Вместо того он потянулся к тыкве, поднял к губам и осушил до дна.
Это была самая вкусная вода, какую ему довелось пробовать. Прохладная и сладкая, она незамедлительно смочила его пересохшее больное горло и утолила сильную жажду. Отняв сосуд ото рта и опустив на землю, он почувствовал себя совсем другим человеком.
До такой степени другим, что изумился, так где же он, черт возьми, находится и как сюда попал.
Он тут не один. Это точно. Кроме тыквы он заметил остатки костра в нескольких футах от себя. Небольшой костерок, но, без сомнения, именно костер. И не он его разводил. Рядом с обугленной ямкой валялся кинжал с ручкой из слоновой кости. Кинжал его доконал. Дрейк не знал никого, кто владел таким смертельным на вид оружием.
Но костер... Костер был похож немного на те, что сооружала Пэйтон, на тот, каким, по ее мнению, должен быть костер. Как-то он слышал, как она спорила со своими братьями в пользу башенки из щепок против растопки вместе с дровами. Пэйтон настаивала, что костры разжигать лучше, если в растопку не совать сразу же вниз кучу поленьев, а ее братья клялись, что правильно обратное. У костра перед Дрейком был странный вид: будто кто-то соорудил его, провел несколько часов, пытаясь разжечь, затем, устав до изнеможения, уснул прямо над ним, забыв положить дров.
Этот кто-то, подумал Дрейк вдруг с учащенно забившимся сердцем, мог быть только достопочтенной мисс Пэйтон Диксон.
Этой мысли оказалось достаточно, чтобы немедленно, пошатываясь, встать на ноги. Забыв о наготе, он повернулся вокруг своей оси, начиная узнавать землю, простиравшуюся перед ним. Ну, разумеется. Они находились на острове Сан Рафаэль. Однажды он сам показывал его Пэйтон на карте. Один из маленьких островков Багамского архипелага, тот был не только самым уединенным, но одним из немногих, который мог похвастаться собственным источником пресной воды, в отличие от других, зависевших от штормов, время от времени обрушивавшихся на тропики и пополнявших озера островков. Поскольку Сан Рафаэль был со всех сторон окружен коралловыми рифами, то доступен был только баркасу. Более крупное судно мгновенно бы напоролось корпусом на мель. Действительно, можно было разглядеть торчавшие из воды мачты кораблей, чьим капитанам в недобрый час пришла мысль добраться до острова: торчавшие обломки служили прибежищем чаек и бакланов, тогда как остальная часть судов засела в рифах на сажень в воде.
У Пэйтон получилось. Дрейк не имел представления - как. Но она совершила в точности то, что, по ее словам, собиралась сделать.
И тогда ноги понесли его сами собой. Он нырял, чтобы уклониться от низко нависших веток и лиан, и шел в глубь острова, откуда слышался звук водопада. Дрейк был бос, но не замечал острых камней и узловатых корней, мешавших ему идти быстрее. Все его мысли сосредоточились на том, что ждало его впереди.
А потом он прорвался через последнюю преграду из листьев пальм, ветвей лимонных деревьев и сплетения лиан.
Туземные обитатели Багамских островов – те, которых еще не обратили в христианство, – считали Сан Рафаэль священным местом. Название его невозможно было выговорить, но в переводе оно значило Остров Богов. По этой причине и, разумеется, из-за окружавших его опасных рифов остров был необитаем. Раз в году туземцы собирались сюда, чтобы оставить жертвоприношения – по большей части фрукты, овощи и изредка козленка, но остальное время года Сан Рафаэль пустовал.
Какая досада. Потому что перед теми, кто преодолевал рифы и густые джунгли, в изобилии покрывавшие остров, представало самое прекрасное место, которое только можно было вообразить. В середине острова журчал ручей, свежая вода била прямо из-под земли. Ручей сбегал с вершины того, что раньше могло быть вулканом, а сейчас невысокой, покрытой цветами горой, возвышавшейся на двадцать футов над уровнем моря. Эта гора была самой высокой точкой острова. Вода сбегала по гребню вершины, потом стекала по склону и переходила в глубокий ручей. По берегам ручья громоздились скалы, и отсутствовала тень для защиты от палящего зноя, но вода была прохладной и чистой, так к чему печалиться о тени? Можно было встать под обрывом и позволить водопаду со всей силы обрушиваться на тебя: испытанные при сем ощущения, как привелось узнать Дрейку, были самым сильным наслаждением на земле – каковое и явилось причиной, почему туземные боги запретили его испытать своим идолопоклонникам. Путешествуя по всему свету, Дрейк замечал, что боги частенько налагают запрет на самые большие удовольствия.
Впрочем, достопочтенная мисс Пэйтон Диксон со всей очевидностью пренебрегала религиозными запретами, царившими на Багамах. Или целеустремленно и вопиюще бросала им вызов. Лишь стоило Дрейку расчистить густые заросли, преграждающие ему путь, как взгляд его сразу же устремился к водопаду.
Течение воды не было сильным, скорее, она лилась струями, а не сплошной стеной. Под водопадом, как он мог совершенно ясно разглядеть, стояла полностью обнаженная молодая женщина, очевидно, ни капельки не стесняясь своей наготы.
Ну, Дрейк полагал, что если бы и он не подозревал, что за ним наблюдают, то тоже бы не стеснялся. Впрочем, он в свое время сталкивался с неимоверным количеством обнаженных женщин, но никогда не видел, чтобы кто-нибудь был настолько… ну, что ли счастлив от своей наготы, по-иному он и определить это не мог. Пэйтон Диксон совершенно явно в высшей степени наслаждалась, скинув одежду.
Учитывая, что она, несомненно, впервые за месяц получила возможность полностью вымыться, Дрейк мог понять ее воодушевление. И все же нельзя было отрицать то обстоятельство, что перед ним стояла молодая женщина, получавшая огромное наслаждение – признаем это – от собственного тела. Пэйтон всегда чувствовала себя естественнее в мужской одежде, чем в женской, а в этот самый момент Дрейк понял, почему: она с удовольствием и полностью принимала то, как выглядела. С какой стати тому, кто чувствует себя удобно в своей собственной ипостаси, ощущать необходимость запихивать свое тело в тесный неудобный корсет, пряча его под нагромождением слоев дамских юбок?
И тогда вновь Дрейк должен был признать: он рад, что Пэйтон такая. Он никогда бы не заметил ее очаровательную фигурку, если бы она скрывала ее под бальным платьем и корсетом.
Впрочем, Пэйтон больше нет необходимости снова надевать корсет, уж он-то за этим проследит. В общем, он употребит всю свою власть, чтобы убедить ее носить мужскую одежду с сегодняшнего дня. Нет нужды посвящать еще кого-нибудь в то, что тело Пэйтон Диксон – образец совершенства, средоточие всего того, что зовут женственностью. Пусть остальной мир останется в блаженном неведении, что ей принадлежат эти небольшие, но идеальной формы груди, узкая талия, длинные стройные бедра и соблазнительные каштановые завитки между этих бедер. Он знает это, Пэйтон знает это. И довольно. Дрейк предвидел, что ему предстоит еще задача завоевать эту наяду, не считая уж того, чтобы удержать при себе, не вызывая соперничества.
Пэйтон не обращала на него внимания: он видывал блудниц, гораздо более скромных, даже когда они думали, что за ними не наблюдают. Она подняла руки и стала промывать волосы, перебирая пряди под прохладной водой, откинув голову и обнажив длинную шею. Пэйтон была стройной, как тростинка, не столь крупного сложения, как большинство женщин, однако нельзя отрицать, что женственность ее формам, хоть и изящным, была присуща с избытком. Она повернулась лицом к струящейся воде, предоставив Дрейку беспрепятственно обозревать свою наготу сзади. И он поймал себя на том, что вынужден присесть на ближайший камень. Эти ягодицы, которые раньше Дрейку доводилось наблюдать только обтянутыми брюками, оказались привлекательными округлостями, словно идеальной формы сердечко под тонкой талией. Придется ему пересмотреть свое решение одевать Пэйтон с сего дня в мужскую одежду. Не годится показывать этот зад никому, кроме него, а брюки наверняка позорно выставят его на всеобщее обозрение.
Большие мешки. С этого мгновения она будет носить только мешки. Вот единственное возможное решение. Только бесформенный мешок сможет скрыть такие прелести.
Так Дрейк и сидел на камне, не в силах отвести от нее взора. Пока вдруг не почувствовал под собой неприятную влагу, и, взглянув вниз, понял, что уселся на свои подштанники. Это действительно оказались они, насколько он мог судить, тщательно выстиранные и разложенные на ветерке для сушки. Оглядевшись вокруг, Дрейк узнал свои брюки, затем рубашку и жилет Пэйтон, также разложенные на солнышке, чтобы сохнуть. Ну, это объяснило тайну исчезнувших бриджей. Потом он поднял бровь и направил взор в сторону купальщицы у скал. Так маленькая плутовка его раздела... Спасла ему жизнь, раздела и устроила стирку. Эта женщина просто на вес золота.
Дрейк размышлял над этим, когда упомянутая женщина повернулась и увидела его. Убрав с глаз мокрые волосы, она вытаращилась на него так, словно не могла до конца поверить своим глазам.
Потом издала душераздирающий визг и прыгнула в ручей.
Дрейк остался сидеть, где сидел. Визг эхом отдавался в его ушах. Пронзительный крик спугнул стаю попугаев в вершинах деревьев. Негодующе вопя, птицы шумно захлопали крыльями. Исчезнувшая под водой Пэйтон неожиданно вынырнула. Смахивая воду с глаз и моргая, она смотрела на него.
- Дрейк? – задыхаясь, спросила она. – Это впрямь ты?
Он оглядел себя:
- Похоже, что я.
- О, боже мой!
Она перебирала ногами в воде. Прудик был только шесть или семь футов в глубину, но Пэйтон дотягивалась ногами лишь до пяти. Ее ножка не могла нащупать каменистое дно. И если Пэйтон считала, что вода достаточно непрозрачная, чтобы скрыть наготу, то, к своему прискорбию, ошибалась. Собственно говоря, он видел гораздо больше, чем прежде, когда ей приходилось разуваться, чтобы удержаться на палубе.
- Когда я повернулась, - задыхаясь, продолжила Пэйтон, - и увидела тебя, то из-за воды сразу не разглядела и подумала… Ты в порядке?
Он снова оглядел себя:
- Честно говоря, надеюсь, что так.
- Потому что ты даже не шевелился. - Она поплыла вдоль озерка, выискивая место, где можно было вылезти, не поранив босые ноги о камни. Чем быстрее она перебирала руками, тем быстрее говорила: - Я так переживала. Ты всю ночь не приходил в себя. Ты уверен, что с тобой все хорошо?
Дрейк усмехнулся. Он просто ничего не мог с собой поделать. Никогда в своей жизни он не чувствовал такое безмерное влечение к женщине. Нелепость просто, поскольку она не делала ни малейших усилий соблазнить его. Впрочем, это только служило напоминанием – если он вообще нуждался в напоминании – как сильно она отличалась от жеманниц и кокеток, знакомых ему доселе. Пэйтон Диксон не знала, как флиртовать, даже если бы ее жизнь зависела от этого. А жеманство? Забудьте о нем.
Дрейк вдруг почувствовал себя до нелепости счастливым, таким счастливым он себя не помнил никогда. Он поднялся и целеустремленно направился к ручью. У Пэйтон при виде его глаза стали, как блюдца.
- Ч-что, по-твоему, ты вытворяешь? – спросила она.
- Присоединяюсь к тебе.
Дрейк попробовал ногой кристально чистую воду.
Пэйтон, казалось, не могла отвести взгляда от места на его теле, расположенного ниже живота. Посмотрев вниз, Дрейк отметил: то, что он возбужден, вопиюще заметно. И запоздало вспомнил, как темно было в камере той ночью, когда они предавались любви. Хотя и непроизвольно, но он впервые предоставил Пэйтон возможность ознакомиться с обнаженной мужской натурой при свете дня.
И она не выказала ни малейшего восторга по поводу того, что перед ней предстало.
- Э-э, ладно, - произнесла с запинкой Пэйтон, с готовностью отплывая от него. – Я только выйду…
Дрейк понял, что требуются незамедлительные действия. Всегда сохраняя трезвую голову в острые моменты, он оттолкнулся от камней и нырнул в прохладную воду.

_______________

[1] Грот - парус
_________________

УРА!
Карми, Лена, Фро, огромное спасибо за продолжение!

Большое-пребольшое спасибо за главу!!!
_________________

Karmenn, Sig ra Elena, Фройляйн

Огромное спасибо за чудесный перевод главы!!!
_________________

спасибо !!!!!!!!!!
_________________

Karmenn, Елена, Фройляйн, спасибо огромное за продолжение!
Замечательная глава, проглотила в один миг. Тот факт, что они оба живы и (относительно) здоровы как-то отодвигает на задний план не слишком приятные мысли о будущем, о браке Дрейка с мисс Уитби, о том, что делать и как жить дальше.
Как же она мне нравится!

Девочки, спасибо за проду!!!

обожаю такие вставки с героями.
интересно, их быстро найдут или будут спокойненько на острове жить??
_________________

Karmenn, Елена, Фройляйн, спасибо за великолепный перевод!!!

_________________

Karmenn, Sig ra Elena, Фройляйн спасибо!
Неприятности позади, Неприятности впереди, а сейчас момент счастья на острове богов.
Особенно приятно об этом великолепном уголке природы когда за окном мороз и снег.
_________________

И правильно! Пэйтон ему жизнь спасла, надо и отблагодарить.

А я всё о том же - где же братья-освободители!

Karmenn, Sig ra Elena, Фройляйн, спасибо за главу!

Karmenn, Sig ra Elena, Фройляйн, спасибо огромное за столь скорое продолжение. Очень интересно...