Франсуаза Бурден "Наследник Болье"

Конечно, нафих он сдался.

Может, потом и сложится. Даже наверное. Но здесь на нее времени нет, дай бог Барту свои дела утрясти))
_________________

 » Глава 12 (часть первая)

перевод Modiano
редактор Reine deNeige
оформление Esmerald

Прогулявшись по магазинчикам на Элизабет-стрит и Кингс-роуд, Никки решила выпить чая в отеле «Дорчестер». Послеобеденный сон Гийома, конечно, уже закончился, но мать не хотела возвращаться, пока немного не отогреется. Бернадетт сможет занять малыша. Никки сделала заказ, сняла перчатки и шарф, но оставила маленький берет из ярко-голубого фетра, из-под которого выбивалось несколько прядей. Немало мужчин сегодня проводили ее глазами или улыбнулись. По приезде в Лондон Никки без малейших угрызений совести совершала самые настоящие безумства, приобретая вороха одежды, а Луи всячески подстрекал ее и приходил в восторг при каждой новой покупке. Вместе они выглядели красивой парой, вот только влюблена в него Никки не была. Все еще.

Откусив кусочек аппетитного кекса, она попыталась отодвинуть подальше неприятные мысли, которые осаждали, стоило остаться в одиночестве. Присутствие Луи и его неутомимый энтузиазм рождали иллюзию счастья, а еще смех малыша, которого очень радовал переезд. Увы, глухая тоска сдавливала сердце Никки, как только она оказывалась наедине с собой. Новая владелица следила за ходом отделочных работ, обустраивала типично лондонский дом, снятый вместе с Луи, но все никак не могла обрести покоя. Все вокруг казалось чужим, и, несмотря на все усилия, будущего здесь Никки не видела. Насколько прежде она вкладывала всю душу в «Батискаф», настолько теперь не могла привыкнуть к «Сен-Луи» (1). Именно так партнеры нарекли заведение как-то вечером после продолжительной дегустации калифорнийских вин.

Луи делал все, лишь бы новая жизнь стала приятной: работал как проклятый, намечая меню ближайших дней, и все-таки находил время отвести Гийома в Гайд-парк посмотреть на белок. Ночью в их общей спальне он расточал бездну нежности и тепла, чтобы покорить Никки, чувствуя, что должен растопить ледок ее последних сомнений. Возлюбленная все еще сопротивлялась, не в силах полностью ему отдаться. Никки думала, что достаточно приказать себе не оборачиваться, но ошиблась. Даже деловой союз, на который она охотно согласилась, больше не удовлетворял. Работать бок о бок с Луи - это одно, спать с ним в одной постели – совсем другое, и теперь, когда все перемешалось, она не находила себе места.

Официантка подала счет, Никки рассеянно его оплатила. Причина, по которой она переехала в Лондон, а потом уступила Луи, приводила в отчаяние. В Довиле она чувствовала себя куда свободнее, чем здесь. Она преуспела в одиночку, показала, что способна преодолеть любую преграду. Неужели действительно нужно оставить завоеванные высоты, отказаться от свободы, выйти замуж за своего шеф-повара, дать отца сыну, разделить с избранником риски и успех?

Никки вышла на улицу, в лицо ударил ледяной ветер, дувший уже несколько дней. Она очень скучала по морю и пляжу. Открытие «Сен-Луи» намечено на конец недели, и с этого момента у хозяйки ресторана больше не будет свободного времени на ненужные вопросы. Она надеялась, что работа полностью ее захватит и успех не заставит себя ждать. По прошествии нескольких месяцев можно будет подвести первый итог. И не только финансовый.

«Луи – великолепный повар, к тому же прекрасный любовник. А главное, он мой ровесник…»

Как мало утешала эта мысль. На десять лет старше или моложе – Луи никогда не стать мужчиной ее жизни. Мужчину своей жизни Никки знала и потеряла. Эта утрата будет мучить ее до последнего вздоха – нет сомнений. Она все больше думала о Барте теперь, покинув Францию, как будто отъезд болезненно оборвал последнюю ниточку, все еще соединявшую бывших любовников. Не знать, что с ним, не иметь шанса столкнуться – это, пожалуй, единственная возможность позабыть Барта. Но Никки испытывала к нему столь сильную любовь, потом столь же сильную ненависть, что никогда не избавится от этой памяти, даже скрывшись на другой конец света.

Никки захлопнула за собой дверь и прислонилась к ней, запыхавшись от быстрой ходьбы. Из кухни доносился чудесный аромат печеных яблок и веселый смех. Луи, должно быть, приобщал Гийома к радостям кулинарии.

«Я у себя… Могу купить этот дом, сделать Луи частью моей семьи… родить еще детей… это лишь вопрос решимости…»

Ни воли, ни характера ей не занимать, и теперь пришло время доказать это самой себе.

- Твой берет – просто чудо! - восхитился Луи.

Он услышал, что вернулась Никки, и первое, что он произнес, был комплимент. Как всегда. И той даже не пришлось прилагать усилий, чтобы улыбнуться.

- Иди согрейся, у тебя красные щеки… Твой сын готовит нам яблочный пай. – Луи склонился и коснулся ее губ легким поцелуем. – Как дела? Хорошо погуляла? Дай-ка кое-что покажу… - Он протянул газету. – Видишь, сегодня появилась реклама. Именно то, что я хотел.

На изображении были смонтированы фото фасада «Сен-Луи» и овальный портрет Никки в виде медальона. Новая хозяйка проглядела текст и одобрительно кивнула головой. Луи обнял ее и прошептал на ухо:

- Счастье совсем близко, правда?

Разомкнув объятия, он проводил возлюбленную на кухню, где ее радостными криками встретил Гийом. В какое-то мгновение Луи спросил себя, не сообщить ли Никки о телефонном разговоре, состоявшемся час назад. Но тогда пришлось бы признаться: он солгал, сказав, что Никки сейчас в Лондоне нет. Такой ответ пришел в голову сам собой, как только Луи услышал имя Фабьенны Болье. Опять Болье! Что нужно этим людям и как они раздобыли английский номер? Как бы то ни было, Луи защитит любимую – даже против ее воли, если потребуется. Он ждал не один год, прежде чем смог поцеловать, коснуться, строить планы на будущее, и не позволит никому встать у себя на пути! Особенно этому ужасному нормандскому печатнику, о котором не желал теперь даже слышать.

Франклин машинально пожал протянутую Марком руку, взволнованный больше, чем хотел бы. Меньше всего он ожидал встретить в агентстве недвижимости бывшего партнера.

- Патрон будет через пять минут, - быстро проговорил Марк.

- Что ты здесь делаешь?

- Меня приняли представителем с испытательным сроком. Я не получаю жалованья, только комиссионные с каждой сделки. Знаешь, через несколько месяцев я смогу вернуть тебе долг.

В глазах молодого человека мелькнула паника, и Франклин кивнул. Достаточно обронить слово директору агентства, и разразится скандал. Именно так и поступил бы Барт.

- Что ж, надеюсь, у тебя все будет хорошо.

Марк выглядел все так же притягательно. Он хотел было что-то сказать, но распахнулась дверь.

- Мсье Болье! – воскликнул управляющий. – Вы уже познакомились с нашим стажером? Вот ваши ключи, прежние хозяева обо всем позаботились. До подписания у нотариуса договор еще не считается законным, но ваш брат может переехать, если оформит необходимую страховку.

Повернувшись спиной к бывшему любовнику, Франклин вновь обрел самообладание и опустил увесистую связку ключей в карман. Барту уже надоело жить в отеле, все, чего он желал, - поскорей остаться одному в новом доме.

- Все документы в порядке, - скороговоркой пробормотал маклер, пролистав бумаги. Стремительность заключения сделки показалась удивительной, но ненадолго: за свою карьеру он встречал немало странных клиентов, и президент группы Болье был не самым худшим. – Хотите, Марк проводит вас, поможет найти счетчики и…

- Спасибо, не стоит, - прервал Франклин. Он отклонил предложение слишком резко и поспешил объяснить: - Это не срочно, не беспокойтесь.

Посетитель вышел, и директор позволил себе хохотнуть:

- Не срочно! Послушай я их, так дело провернули бы в двадцать четыре часа! Это тем более забавно, что я считал тот дом мертвым грузом…

Марк не слушал. Он сорвался с места и догнал Франклина снаружи.

- Я хотел поблагодарить тебя, - смущенно произнес он.

- За что?

- Если бы ты обмолвился шефу, меня выставили бы в два счета. Контракт со мной еще не заключен.

- Почему же? Теперь ты совершеннолетний, если не ошибаюсь?

Смущенный насмешливым тоном замечания, Марк медленно поднял руку и поддернул манжету рубашки.

- Я всегда их ношу – так и не решился продать. Хочешь забрать?

Франклин бросил взгляд на его запястье и обнаружил там свои собственные часы.

- Нет, оставь себе.

Урок и вправду оказался полезным. И Болье решительно отошел к машине. Еще пять минут беседы – и Марк, конечно, предложил бы выпить где-нибудь по стаканчику. Только Франклин больше не позволит загнать себя в ловушку. Никогда. Вряд ли Марк изменился за эти несколько недель. Франклину и теперь еще стыдно было вспоминать, с какой легкостью его обчистили. Стыдно вспоминать хлесткие слова, брошенные Бартом. Да, с определенной категорией молодых людей отныне покончено. В сорок пять лет еще можно встретить любовь – или хотя бы нечто похожее, не платя за чувства слишком дорогую цену.

Задумавшись, Франклин быстро проскочил аллею Карружа и чуть не задел одну из опор парадного въезда. Симона, который прежде сделал бы замечание, больше не было в живых. Невообразимо грустно.

Франклин бесшумно вошел в холл, надеясь, что мать не услышит, но она оказалась рядом, как только закрылась дверь.

- Наконец-то! А я уже думала, что сегодня придется обедать в одиночестве…

Атмосфера дома стала такой давящей, что Дельфина и Лоран возвращались лишь к ужину. Стефан же столовался с Бартом в ресторанах.

- Знаешь, - начала Ирен, - меня мало трогают взгляды сверху вниз, вот только вас будет мучить совесть, когда меня не станет - я же не вечная! Даже внук держится неприязненно, и никто не захотел меня выслушать. А ведь я могу объясниться! Я не то чудовище, каким меня считает твой брат.

Мать шла впереди Франклина в столовую, не умолкая, и, подавив вздох, он спросил, чтобы остановить поток ненужных слов:

- Где Жеральдин?

- У себя. Утром она получила письмо от адвоката и вновь залилась слезами. Бывают компании и повеселей! Рене отнесла ей чаю. Не знаю, как Жеральдин собирается жить дальше, она меня всерьез беспокоит. Ей нужно решиться и поговорить со своими родителями. Она, конечно, не обязана касаться всех подробностей…

Мать и сын устроились по обе стороны большого обеденного стола, Ирен позвонила в колокольчик, давая знак Рене.

- Как дела у Барта?

Вопрос прозвучал так неожиданно, что Франклин застыл от изумления.

- Я сказала что-то несусветное? – удивилась мадам Болье. – Не могу произнести его имя, это запрещено?

- Он купил дом.

- Вот как? - Ирен иронически улыбнулась, но в голосе послышалась дрожь. До настоящего времени не произошло ничего бесповоротного, и у нее родилась надежда: после развода, успокоившись, старший сын вновь займет свое место в Карруже. Противиться этому Ирен бы не стала: она, конечно, не любила Барта, но нуждалась в нем. – Лучше бы пока ему снять дом и подождать.

- Подождать чего? – воскликнул Франклин отчаянно.

- Не знаю, бог мой! В жизни все рано или поздно улаживается… Вы больше не дети.

Появление Рене с подносом морских гребешков прервало разговор. Франклин смотрел, как мать накладывает в тарелку кушанья, и задавал себе тягостные вопросы. Что он испытывал к ней – любовь или всего лишь жалость?

- Я не смогу содержать дом одна, - вновь заговорила Ирен. – Вы это понимаете – ты и Дельфина? Нам придется решать финансовые вопросы, раз ваш брат нас бросил.

- Мама…

- Что такое, в конце концов? Что ты так на меня уставился? Земля не перестанет вращаться, если Барт переживает кризис! Он решил исключить меня из совета директоров, верно? Сколько угодно! Я остаюсь владелицей акций, буду получать дивиденды. Барт злится на меня, большое дело! Он не понимает, что я хотела спасти его брак, избавить от ужасных забот. Возможно, я выбрала не лучшее решение, но бог свидетель, я считала, что действую во благо. - Ирен оттолкнула тарелку и наклонилась над столом. - Ты представляешь, каким отцом стал бы Барт, жестокий и неуравновешенный человек? Не знаю, в кого он такой, только из вас всех он – тот самый гадкий утенок из сказки. И надо же было именно ему встать во главе наших дел! С тех пор он считает, что ему все позволено. Разве не видишь? Он тиранит всех служащих – вас в первую очередь.

- Барт – прекрасный руководитель.

- Он плохой сын.

- Для него вы всегда были недостойной матерью.

Ирен пришла в замешательство и не сразу нашлась, что ответить.

- О, прошу, не говори, как он!

- Что Барт вам сделал?

- Все! Все дерзости, все возможные мелочные гадости! Даже убеждал, что бедный Октав не любил меня, а ведь муж меня обожал, это всем известно. Я была прекрасной супругой и матерью. Произвела на свет уж и не упомню сколько детей, посвятила им жизнь, а теперь старший сын желает мне подыхать в одиночестве! Считаешь, это нормально?

Франклин больше не слушал, сраженный выражением, которое она употребила. «Уж и не упомню сколько детей…» Чудовищнее этого из уст Ирен не выходило ничего. Потеряла ли она счет младенцам, которым не удалось выжить? Или походя забыла о Викторе?

- Ты особенно должен сердиться на Барта, - продолжала мадам Болье. – Мы никогда не обсуждали, но я знаю о твоих… проблемах. Зачастую их ставят в укор матери, это проще всего! Но на самом деле за твою утрату равновесия ответственен брат. Он игнорировал, принижал, почти раздавил тебя… Считал не стоящим внимания, мол, только он имеет значение! Да и ваш отец надышаться на него не мог, его предпочтение бросалось в глаза, бедняжки!

Вдохновленная молчанием младшего сына, Ирен пыталась настроить его против Барта – в этом равных ей не найти.

- Мама, - резко бросил Франклин, поднимаясь, - я должен вернуться на работу.

- Ты же ни к чему не притронулся! Постой, Рене приготовила «плавающие острова» (2).

- Я ухожу, - повторил он жестче, едва не признавшись, что оставляет дом. Но предпочел поскорей покинуть столовую, в которой неожиданно стал задыхаться.

1. Название ресторана "Сен-Луи" представляет собой игру слов (Saint Louis - Людовик IX Святой)
2. "Плавающие острова" - исконно французский десерт из заварного крема и белкового суфле.

_________________

Спасибо за продолжение
Ох, как же зацепил Барт Никки! И мысли о нем не отпускают, и Луи сравнения с ним не выдерживает.
А Ирен до чего же бездушная скотина, даже Франклин уже не выдержал.
___________________________________

Вот уже и Франклин ушел от этой мерзавки Ирен, поделом ей! Хитренький Луишка соврал насчет Никки, ну-ну! Посмотрим, как отреагирует Никки, когда об этом узнает. И когда уже Барт поедет за ней?

Девочки, спасибо за перевод!! Последняя глава началась, жалко! так читала бы и читала!
_________________

Спасибо за продолжение
Чем же так зацепил Никки Барт?! Все у нее прекрасно, а не устраивает.
_________________

спасибо за перевод и оформление

А я уже ждала встречи...

Немного удивил Франклин, всё-таки проявил характер и не раз. Потерявшая счет младенцев любящая маманька совсем ку-ку, так и не поняла что натворила злыдня.
Ну что ж, Жеральдин получила бумаги, Фабьена разыскивает Никки, Никки душно вдали от Барта, работа идёт своим чередом, Стефан рядом с Бартом... - всё в движении. Жду встречи своих любимчиков

Спасибо

Не срастается у Никки новая семья, мужчина не тот. А жаль.
М-да, Франклин помудрел и стал куда более благоразумным, уход из этого ядовитого дома - лучший вариант. Тоже ведь не молоденький, пора бы как-то устроиться самому.
_________________

Не понимаю как Никки спит с этим Луи... Понятно, что молодая, в самом соку и закапывать себя из-за какого-то малоумного глупо (нормальный мужик бы уже при первых признаках беременности любимой женщины пошел в альтернативную клинику и проверился, а уж потом бы кидался обвинениями в измене). Спать с одним и видеть перед глазами другого, все время сравнивать - просто жесть. Когда же уже они с Бартом встретятся и объяснятся?
Про мамашу-змеищу вообще писать не буду - противно.
Спасибо за продолжение!
___________________________________

Девочки, спасибо за продолжение!
_________________

Предпоследняя! Глав-то тринадцать!

Как раз в тринадцатой, последней)) А насчет вранья Луишки... Бартик и Никки разговаривать будут совсем не об этом. Можно сказать, она и не узнает.




Такие все добрые! Столько эпитетов и метафор!

Зацепил. Меня тоже чем-то зацепил, раз я именно этот роман Бурден из двух десятков стала переводить.

Примечательно, что у Бурден в очень многих романах гей-тема присутствует. Тоже вот не смог найти себе партнера пока. А мама ласковая говорит, что в ориентации брат старший виноват. Дурная совсем.

Продолжение и окончание совсем близко.
Всех поздравляю с праздниками!
_________________

Спасибо за продолжение! Франклин наконец отыскал свою храбрость...Жалко Никки.

От этой мамаши прям трясет. Все дети от нее отвернулись. Останется с ней, наверное, одна Жеральдин.
Как же Барт найдет Никки, если Луи сказал,что ее нет в Лондоне.
Что-то мне не терпится узнать...

Спасибо за продолжение!

 » Глава 12 (часть вторая)

перевод Modiano
редактор Reine deNeige
оформление Esmerald

В огромном пустом доме эхо шагов Барта и Стефана раздавалось непривычно громко. Служба уборки оставила мраморный пол безупречно чистым, а туалеты сверкающими. Жаклин проследила за доставкой немногочисленной мебели, которую выбрала на свой страх и риск. Две кровати, два стола, шесть стульев. Барт выкроил час и заказал в магазине бытовой техники большой американский холодильник с генератором льда, кофе-машину, огромный телевизор и ксерокс.

- На редкость спартанская остановка! – пошутил Стефан.

- Стены голые, - согласился дядя, - но пока сойдет.

Они вошли в кухню, где, как и в других помещениях, с потолка свисала простая лампочка. Прямо на полу стояли две открытые картонные коробки. Одна - из отдела постельного белья: Жаклин позаботилась приобрести простыни, покрывала и полотенца. Вторую коробку привезли из дорогой бакалейной лавки - полную виски, воды перье, бумажных стаканчиков и кофе.

- Мне некогда всем этим заниматься, - объявил Барт. – Да и не хочется. Франклин может развернуться во всю ширь, если… в общем, когда покупка будет оформлена. А к тому времени, как знать…

Он поискал, как окончить фразу, и не нашел слов – боялся произносить их вслух, не мог даже думать о таком. Он изо всех сил надеялся, что однажды его порог переступит Никки. Только на это.

- Можно мне пока здесь пожить с вами? – спросил Стефан.

Непроницаемый взгляд темных глаз Барта ощупал племянника.

- Почему нет? Вот две кровати, бери одну и устраивайся, где желаешь, – тут такой богатый выбор комнат!

Не обращая внимания на стоящие неподалеку стулья, Болье присел на край кухонной раковины. Стефан подхватил одну из бутылок, откупорил и плеснул алкоголя в стаканчики.

- За что выпьем? За вашу новую жизнь? За будущее типографий?

- Нет. – Барт качнул головой. – За твоего отца.

Стефан застыл, ожидая продолжения, и Барт улыбнулся.

- Порой ты меня удивляешь! Я говорил тебе о наследстве несколько дней назад, а ты не задал ни одного вопроса!

- У вас было немало проблем в тот момент.

- Как подумаю о маленьком засранце, прибывшем в Карруж в начале лета, – грязном, вялом, жалком… О твоей бедной матери, совсем павшей духом… А еще о бабке, с восторгом предвкушавшей мои приступы бешенства…

Барт протянул пустой стакан, чтобы племянник налил еще виски.

- Я вызывал у вас жалость?

- Нет. Скорее, отвращение. Да и то немного, мимоходом. Но все-таки я выбил из тебя дурь и оставил за собой последнее слово, а? В общем, акции Виктора находятся там, где и были – надежно спрятаны в моем сейфе. Порой счеты в семье - непростая штука. Короче, опуская детали, скажу, что, за вычетом налога на наследование, тебе причитается двенадцатая часть капитала, что делает тебя богатым человеком. Твоя доля равна доле Франклина или Дельфины.

- Или Фабьенны?

- Нет, здесь ситуация иная: я выкупил некоторое количество ее акций, когда ей понадобились наличные для приобретения газеты.

- А Ирен?

- Все еще сложнее. После смерти мужа она должна была получить долю как переживший супруг, но отец был неглупым человеком и слишком хорошо ее знал. Бумажной волокиты тогда было куда меньше: он принял необходимые меры и вовремя вывел определенную часть активов… Целый пакет акций на предъявителя… Хорошие были времена!

- И он передал бумаги вам?

- Да. Отец назвал их запасом прочности. За прошедшие годы я увеличил этот запас. Короче, теперь наши дела настолько запутаны, что можно загрузить ими целую юридическую службу! Ведь Дельфина уступила часть своего имущества Клеманс, чтобы уберечь дочь от нужды, а мне пришлось в один прекрасный момент ввести в совет директоров Жеральдин, равно как и Лорана… - Оттолкнувшись от раковины, Барт пересек кухню, взял папку с бумагами и бросил на стол. – Я попросил адвоката кратко обрисовать расстановку сил, чтобы тебе легче было ориентироваться. Внимательно изучи до завтра, потому что я созвал всех не просто так. Будет нешуточная заварушка!

При мысли о схватке настроение улучшилось. Болье готовился к большой игре.

- Ирен действительно придет?

- Конечно.

Голос Барта ожесточился, что бывало всякий раз, когда он говорил о матери. Стефан наблюдал, как дядя закурил сигару. Впалые щеки над огоньком зажигалки: Барт еще больше похудел, обедая через раз и почти лишив себя сна.

- Явится, будь уверен. Она боится меня, но еще больше боится того, что может с ней произойти. Считает, что у нее хороший поверенный – вот идиотка… Я выставлю ее в два счета: оставлю поглодать немного косточек, которые потом заберу одну за другой, можешь не сомневаться. Ты в состоянии пережить подобное зрелище или размякнешь?

- Из-за нее? Шутите? - Стефан действительно покатился со смеху со всей беззаботностью юности. Барт всегда внушал к себе уважение, но теперь племянник начал по-настоящему ценить его общество и хорошо себя чувствовать в его компании. - В Карруже атмосфера стала просто невыносимой – не продохнешь. Крысы покидают корабль. Дельфина и Лоран собираются себе что-нибудь снять.

- В самом деле? Удивительно… - Взгляд Барта затуманился, но думал он сейчас не о сестре. – Послушай, я хочу сказать тебе что-то важное. – Настал один из ключевых в жизни моментов. Сейчас решалось – и изменялось – будущее. Болье размышлял об этой минуте долгие часы, колеблясь: какое решение принять. Что ж, нечего медлить – и он рубанул с плеча: - У меня есть сын, пока не знаю где, и я сделаю все возможное, чтобы признать его. Поэтому завтра вечером после совета я уеду.

- Сын? У вас? – Стефан вскочил от неожиданности и радостно ткнул Барта в бок. – Правда? Значит, у вас была…

Восклицание прозвучало так непосредственно, что смело последние преграды сдержанности дяди.

- Я объясню тебе потом. Не уверен, получится ли признать этого ребенка, будет ли согласна его мать. Но, как бы то ни было, ему только два года. А мне пятьдесят. Я не могу ждать двадцать лет, чтобы передать дело – это слишком рискованно. А ты есть, тебе уже двадцать, и ты любишь типографии. Или нет?

- Конечно да! Но ведь я не…

- Ошибаешься. Ты Болье. Чтобы узаконить имя, найдем какой-нибудь выход – это лишь детали. Главное – мне нужен преемник. Я обучу тебя за несколько лет – положим пять или шесть. Ты будешь готов к моему выходу на пенсию – лучше не бывает. И, прежде чем я полностью поменяю мнение, прежде чем страстно привяжусь к ребенку, о котором рассказал, прежде чем заведу других детей – как знать? – я должен утвердить тебя в роли дофина. Пока еще в состоянии мыслить хладнокровно, выбирать. Потом будет поздно: я рискую потерять остатки разума, стать пристрастным, одержимым отцом! Ведь я слишком долго этого ждал – где мне быть объективным. Понимаешь?

Стефан покачал головой, пораженный услышанным. Как и в тот день, когда Симон поведал свою тайну, он почувствовал, что на него взвалили слишком тяжелый груз.

- Почему вы мне доверяете? – негромко выговорил он.

- Нет другого выхода. Пока ты единственная пешка, которую я могу двинуть по шахматной доске. И время работает против меня. – В наступившей тишине ясно прозвучал далекий стук кольца входной двери. – Это Фабьенна, открой.

Не двигаясь с места, Барт ждал, пока племянник приведет его сестру, а пока осматривал кухню. Нужны сотни разных вещей, чтобы наполнить шкафы и буфеты, не считая остальных комнат. В крайнем случае можно дать Жаклин неделю отпуска – она закажет самое необходимое. А Франклин был бы только рад исследовать антикварные лавки вместо брата. Но Барт от всей души надеялся обойтись без их помощи.

«Это просто смешно, она никогда не согласится вернуться сюда со мной». Но он никак не мог перестать представлять Никки рядом с собой, пусть и понимал, что это неосуществимо.

- Чудесный дом! – воскликнула Фабьенна, ринувшись к брату. - Надеюсь, ты не набьешь его всяким жутким старьем? Не делай из него второй Карруж.

Не обращая внимания на то, что Барт почти отпрянул, она бросилась ему на шею. Когда Фабьенна видела старшего брата последний раз, она выставила его из кабинета.

- Вот. – Фабьенна протянула сложенный листок. – Адрес и телефон. Я звонила туда дважды и оба раза получила один и тот же ответ: сейчас ее нет на месте.

- Я ее найду, - пробормотал Болье. – Спасибо.

Сестра обняла его еще раз и немного отстранилась.

- Ты больше не сердишься?

- Нет… Теперь я думаю по-другому. В конце концов выгнала Габриеля.

- Его выходное пособие дорого тебе обойдется.

- Может быть, но это меньшее зло.

- Как зовут следующего?

Фабьенна пожала плечами и призвала Стефана в свидетели:

- Все такой же невыносимый… Вместо того, чтобы заручиться хорошим расположением за несколько часов до совета!

- Я ни с кем не торгуюсь, ни перед кем не заискиваю, - спокойно ответил Барт. – Голосуйте, как считаете нужным.

- Тебе нужен мой голос, - напомнила сестра.

- А вам нужен я, не питайте иллюзий.

- Да, именно так и говорит Дельфина. – Фабьенна устроилась на одном из стульев и перевела взгляд с одного мужчины на другого. – Похоже, вы стали совсем неразлучны…

- Стефан согласился в мое отсутствие присмотреть здесь и в Понт-Одме. Наш племянник – сама любезность.

- Тебе потребовалось немало времени, чтобы это заметить.

Фабьенна закурила сигарету, повернулась к парню и улыбнулась. Несмотря на несчастный случай на охоте, в котором она считала виновным Стефана, он вызывал к себе симпатию. Заслужить дружбу Барта – подобное граничило с подвигом, тем более что отношения дяди и племянника начались хуже некуда. Стефан походил на отца, а Виктор всегда был маргиналом – качество, которое Фабьенна ценила.

- Не желаете поужинать? – предложила она. – Приглашаю вас в рыбацкий ресторанчик, только нужно поторопиться – уже поздно.

Голода Барт не испытывал, но обижать отказом сестру не хотелось. Она отыскала следы Никки, когда он терял время, попусту расспрашивая служащих почты, агентств недвижимости, нотариусов и даже родителей Никки – последние отказались говорить, когда он с ними связался.

- Поехали, - сказал Болье, взяв со спинки стула плащ.

- Подожди секунду, мне нужно что-то сказать… - Лицо Фабьенны посерьезнело, она взглянула в глаза брата. – С Даниелем Мартеном произошел несчастный случай на дороге.

- Серьезный?

- Погиб на месте.

Барт продолжал сверлить ее своими темными глазами.

- Как это случилось?

- Он был один на шоссе. Совершенно необъяснимо.

- Кто тебе сообщил?

- Мама позвонила. Она была просто потрясена.

- Прекрасно, - спокойно произнес Барт. И после недолгого молчания твердо повторил: - Очень хорошо.

- Барт! – Фабьенна схватила его за руку, он резко высвободился. – Скажи, что ты здесь не при чем!

- Не могу поклясться. Но его рулевое управление я не подпиливал.

- Постой… Что все-таки ты с ним сделал?

- А он? – взорвался Болье. – Кто-нибудь понимает, что сделал он? Ради бога, Фабьенна, я не собираюсь лукавить! Тот тип был настоящей дрянью, он отнял у меня почти половину жизни! Я бы с удовольствием пустил ему пулю в лоб. Понятно? Что ж, если Мартен свернул себе шею из-за меня, я от души ему аплодирую!

- Не надо, Барт… - выдохнула сестра.

Ярость брата, все такая же жгучая, не ослабела за это время, и Фабьенну охватило неожиданное сочувствие. Несмотря на всю свою независимость и причудливый склад ума, она была глубоко привязана к Барту и продолжала считать его главой семьи. Без него группа Болье не смогла бы существовать, типографии давно бы перешли к чужим людям. Пусть никто и не находил в себе смелости возглавить дело, никто не желал, чтобы оно угасло. Барт был будущим семьи, средством ее выживания. Старшим братом, которого Фабьенна всегда искренне любила.

- Не хочу, чтобы ты стал…

- Кем? Убийцей? Успокойся, руки у меня чистые! – насмешливо бросил Болье.

С другого конца кухни Стефан молча следил за дядей. Там, где Фабьенна видела лишь озлобленность, молодой человек уловил отчаяние. Уже давно Барт был одинок – окружен людьми, испытывавшими к нему не любовь, а страх. Ради них он упрямо поддерживал традиции, семейные привычки, видимость счастья, в которых сам не очень нуждался. А теперь ему платить головокружительный счет за ложь и предательство, метившие только в него. Нелюбимый сын, Барт продал бы душу за собственных детей. Лишив отцовства, Ирен и Жеральдин ранили его куда сильнее, чем могли предположить. Если сейчас он хотел сохранить хоть немного самоуважения, то просто вынужден был отплатить, воздать ударом за удар. Никакой пощады – Болье должен был разрушить, если желал построить что-то новое. Но удовольствия от мести он не получал, как раз напротив.

- Мы, кажется, собирались ужинать, - напомнил Стефан, стараясь, чтобы голос прозвучал весело.

Двое других удивленно обернулись к нему, как будто забыли о его присутствии.

- Да. – Фабьенна опомнилась первой. – Поторопимся.

_________________

Девочки, спасибо за продолжение!
_________________

Удивительно,но Стефан понимает Барта лучше всех из всех членов семьи. Родственные души!
Значит доктор погиб. Понимаю реакцию Барта, но жалко все-таки старика. Пусть бы жил и совесть мучила его.
Хорошо, что с Фабьен помирились.

Спасибо за продолжение!