Вкус темноты. Эксперимент "Любовь"

Темнота. Она окутывает мягким коконом, в котором вроде бы уютно, но до определенного времени. Потом начинает одолевать желания сбросить с себя этот кокон и сделать вдох полной грудью.

Мне предстоит свидание с Октавией. Вслепую. А мне отчаянно хочется увидеть её.

Она вошла в комнату, и я уловил аромат её туалетной воды или духов - все равно. Аромат был тонким, ненавязчивым, совсем не резким, а чувственным, теплым, вызывающим ассоциации с цветущим садом.
- Добрый вечер, Макс.
Приветствие Октавии прозвучало несколько официально.
- Может быть, нам пора перейти на "ты"? - Начало нашему свиданию положено. И я надеюсь, что Октавия не против моего предложения.
- Я не против, - отвечает девушка. А вот теперь её голос звучит мягче. Словно мы перешли какую-то черту, за которой нас ждет что-то приятное.

Вчера мы с Октавией танцевали. Танцевали - сильно сказано. Потоптались на месте, практически балансируя каждый на одной ноге, оберегая пострадавшую. Могу себе представить, как это смотрелось бы со стороны, если бы не темнота. Большую часть вечера мы с Октавией все-таки сидели. На уютном диванчике. Близко друг к другу. И эта близость не могла не отозваться во мне чем-то приятным. Странное ощущение неконтролируемой нежности в сочетании с желанием. Такого я еще никогда не испытывал.
Да, я не новичок в сексуальных играх, порой жестких. Для разнообразия. Но никогда еще я так не желал разгадать тайну, которую скрывает темнота. И у этой тайны есть имя. Октавия. И дело тут не только в сексуальном влечении. Эта девушка смогла создать вокруг себя невероятно притягательную ауру - так можно сейчас говорить, - против которой очень трудно устоять.

Темнота. Сейчас она создает атмосферу загадочности, играя на стороне желания.
Октавия. Она сидит совсем близко. И я не могу удержаться и не дотронуться до неё. Меня накрывает волна, неудержимая и столь сильная, что противиться ей бессмысленно и совсем не хочется.
Я выдыхаю имя девушки и своими губами безошибочно нахожу губы Октавии, вовлекая их в чувственную игру, которая перерастает в нечто большее, неотвратимое. Это не похоть, это что-то другое, чему я не знаю названия. Но узнаю. Обязательно.

В легких не остается воздуха. Совсем. И мы прерываем поцелуй. Но только для того, чтобы сделать вдох для следующего захода.

- Ты вкусная.Ты сладкая. Невероятно сладкая. - шепчу я прямо в губы Октавии и мой рот накрывает рот девушки с той же ненасытностью, что и несколько минут назад...

___________________

Я уверен, что на проекте обрел друга. И бесконечно рад этому. Эжен, спасибо тебе огромное за наше соседство, за твой юмор, за пробежки. За наши разговоры за чашкой кофе. Эжен, дружище, спасибо за то, что тушкаешь меня. За мной фотосет в труселях. Обещаю, буду стараться.

"О, спасибо!" и всё? Ответа на вопрос о завтрашнем не следует. Жду какое-то время, но понимаю, что не дождусь. Есть такие люди, которые просто не отвечают на вопрос, если не хотят. Удобно, что ни говори, только чувствуешь себя при этом странно.

Слушаю рассуждения, задавая себе вновь бессчетное количество вопросов: Актриса? Знаменитая? Я ее знаю? Так Рома – это ненастоящее имя? А почему "проводник"? Но в целом философия Ромы мне понятна, так как не только актрисы сталкиваются с тем, что люди играют свои роли и обманывают.
- А что не так с тем, как ты выглядишь? Внешность мешала тебе раньше строить отношения? Люди видели только фасад и не хотели заглянуть внутрь тебя? Может, раз есть такая возможность, ты расскажешь, какая ты настоящая, Рома? Какой бы ты хотела, чтобы тебя видели?

- Знаешь же , что сидел как хищник в засаде. - Она поискала на ощупь его лицо и, повернув к себе, опустила руку на колени. Ей так было проще представить что они смотрят друг на друга.
Что ж, ей удобно, а Шон... Шон кажется ещё пожалеет, что так опрометчив. Она устроилась поудобней, одной рукой держась за его плечо, а другой поискала и обнаружила за спиной столик. Сказали, что там вино и фрукты на ужин.

- Шон. - Возмутилась Грейс.- Кажется кое-кто распускает руки? - Она попробовала расцепить его захват, но получалось, будто они играют пальцами друг с другом и Шон всё ближе притягивал её к себе. Грейс в какой-то момент замерла, прекратив сопротивляться.
- Мне неудобно, Шон.- Совсем тихо прошептала она, опустив голову.

- Ты просто сильней меня, ты же мужчина. А ем я нормально, даже хорошо. Чипсы люблю.- Призналась в грехе. - Бабуля не знает, а то скандал бы был.

- Не смеши меня. Во первых, бабушка в Саутгемптоне, а во вторых у неё есть муж - дедушка.- С улыбкой пояснила она, но Шон носом отвлекал её и на мгновение забыв обо всём, Грейс отдалась ощущению ласки. Наклонила голову, чтобы ему было удобней. Шон спросил про подарок
- Подарок, ммм... Получила. Знаешь, если у тебя такая же машинка, то представляю, что с ней творится на скорости 420.- Она не удержалась и, на мгновение забыв о неловкости своего положения тоже рассмеялась.
- Как на картинке моей получится, когда я приеду к тебе. Моя и то посимпатичней и побыстрей будет. - Кашлянула коротко. - Спасибо, что смастерил такое чудо и за камушек тоже спасибо. - Расправила подол и натянула платье на коленки. - У меня дома есть целая коллекция необыкновенных камней. Твой будет её жемчужиной.
Попробовала зайти с другой стороны, чтобы слезть с него.
- Я тут стол нащупала, давай посмотрим, что там вкусного, если ты ещё не перекусил.

- Ты меня не слушаешь! - Она двумя руками взяла его лицо и развернула к себе. Он был так близко теперь, что она ощущала его дыхание на своём лице. Грейс сглотнула и упрямо продолжила. - Не накормлю, пока не отпустишь! У меня руки не такие длинные. - Наклоняясь всё ближе почти закончила говорить ему в губы. Ты правда хочешь есть?
_________________

Меня проводили в приватную комнату. И я оказалась одна в темноте. На ощупь нашла диван, заметила столик впереди с яствами, как это я еще ничего не задела, странно. Я присела на диван и стала ждать. Кажется это входит в привычку. Майкл, всегда приходит позже меня. Только вспомнив его, во рту пересохло и я провела языком по губам. Мне захотелось повторить вчерашний поцелуй. Да и не только, мне вообще хотелось его. Я залилась румянцем, что за мысли. Откуда во мне это. Спустя несколько встреч в темноте, а я хочу этого мужчину безудержно. Мое размышление прервала открывающаяся и закрывающаяся дверь. Кто-то вошел
- Майкл?
несколько минут тишины, но я знала, что это он. Я каждой клеточкой своего тела, чувствовала его приближение.
- Привет - он присел рядом, я почувствовала прикосновение его руки в районе моего живота, после она плавно заскользила в сторону и вверх по талии, скользя по шее и прикасаясь к моему подбородку кончиками пальцев, с моих губ слетел короткий стон, а я услышала тихо свое имя - Лея!
И его губы прикоснулись к моим. Тихо, нежно, но в тоже время настойчиво и требовательно. Я впустила его язычок внутрь и присоединилась к его же танцу. Спустя некоторое время мы оторвались друг от друга тяжело дыша. Я положила голову ему на плечо
- Я скучала.
- Я тоже. Может выпьем
- Давай
Он нащупал бутылку вина, как оказалось и налил нам в бокалы. Майкл, поднес один из них ко мне и я взяла
- Выпьем за нас? - спросила я
- Да -кратко ответил он.
Одной рукой он держал бокал, а второй обнимал меня за талию прижимая к себе.
- Знаешь, мне хорошо с тобой. - прошептала я - Это все так необычно и все же, так по настоящему.
Я знала, что в темноте никто не держит на себе никаких масок и это было главным. Здесь можно было не боятся и быть самим собой. Открытость, вот то условие, которое признавала темнота. Я почувствовала как он крепче прижал меня к себе и уткнувшись в мои волосы вдохнул. Я сделала глоток вина.
- Как ты думаешь какая я?
Ох, как мне было интересно это узнать. Мне очень хотелось, чтобы у него сложилось правильное мнение обо мне.

- Хочется соврать, что я не знаю, чтобы ты сам попробовал понять, угадал или нет. Но надеюсь, что у тебя будет такая возможность и без маленькой лжи с моей стороны, - я закусила нижнюю губу, которую покалывало от желания снова почувствовать вкус поцелуя Гордона.

Я замерла, сначала убрав руку, а после вернув её на место. Опять провела пальцами вниз, по щеке, к губам, к которым прикоснулась невесомо. Сердце застучало быстрее, и я сама не могла понять, отчего. То ли от того, что я опять ощущала его настолько близко, то ли от того что сказал мне Гордон. Глупое желание защитить его от того, что уже было, показалось верхом безумия. Он взрослый мужчина, который не нуждается в защите женщин вроде меня. Он вообще не нуждается в защите.

- Нет! Нисколько, - поспешно отозвалась я, приходя в себя от услышанного. - Я просто... Просто излишне любопытна, но я уже говорила, что могу лезть туда, куда меня не просят.
Снова касания к его лицу, теперь уже смелее, как будто мне хотелось стереть прикосновениями напоминания о том, что случилось с Гордоном семь лет назад. И я уже знала, что сделать это не в моей власти.
- Прости, я напомнила тебе о том, что ты, наверное, предпочёл бы забыть. Мне очень жаль, что с тобой такое произошло. - Убрав руки от его, я потянулась к бокалу, который держал Гордон, жалея о том, что все-таки спросила о шраме. - Ты хотел научить меня чему-то, если помнишь, - попыталась я вернуть беседу в прежнее русло. - И сегодня твоя очередь трогать меня так, как захочешь ты. И только ты.

- Я не могу такое рассказать, - отвечаю я сразу же. - Какая я настоящая могут говорить лишь те, кто знаком со мной. Как я буду наговаривать на себя? Нет... - отпила из бокала и чуть-чуть отодвинулась на спинку дивана. - Все замечают фасад. Это логично. Но какая я - я рассказать не смогу. Я играла много ролей, мне говорили разные вещи, и мне кажется, что я просто потеряла себя. Себя настоящую. Ту маленькую девочку с растрепанными волосами и с любопытством взирающую на новое большое строение.
- Так что какой бы я хотела чтобы меня видели... - это можно увидеть и в фильмах. Я разная. Кому как нравится.
- Что нравится тебе? - держу бокал и делаю мелкие глотки алкогольного напитка. Другая рука безуспешно пытается скрутить подол юбки в бараний рог.

Время уже позднее, а Люк всё ещё мастерил. Уже перед уходом ему внезапно пришла в голову одна идея. Неуклюжая попытка извинения. Ракушки самой разной формы были разбросаны по столу. Он вдруг понял, что ни одна не должна пропасть зря. Каждую он собирал с мыслями о Милли. Выбирая одну за другой, он думал, понравятся ли они ей. И сейчас, выбросив их, он как будто собирался растоптать то немного хорошее, что случилось в его жизни. 
Таких, как он, учили доверять интуиции, полагаться на свои инстинкты. И интуиция, будучи шестым, восемндацатым, сто сорок третьим и ещё хрен знает каким чувством, выла внутри Люка. Но это был не вой сирен. Так воют Банши, предрекая скорую погибель. Наверное, Милли и есть его Банши - призрачная колдунья, предвестница скорой погибели. Молча, она звала его к себе. Притягивала сквозь время. Затягивала в темноту. То ли песня, то ли предсмертный клич. Он шёл на этот звук, словно опоённый. Может, она действительно его приворожила? Ему даже не нужно было смотреть на неё, чтобы желать. За три дня она раскопала могилу, где были похоронены все его чувства и эмоции. Три коротких дня ей потребовалось на то, чтобы заставить его пожалеть о времени, проведённом без неё. Три дня, и ему хочется получить от неё что-то гораздо большее, чем просто секс. Это странное дикое желание, рождённое где-то глубоко внутри, пришедшее из тех времён, когда плачущее приведение было предвестником беды. Милли - предзнаменование его грядущих бед. Люк знал: он будет мучиться. Она вывернет его наизнанку и рассмотрит все гнилые внутренности. Она узнает о нём всё, потому что он сам расскажет, поддавшись её гипнозу или привороту, или что там она с ним сотворила.
Последняя ракушка легла на своё место. Короткое слово. Так трудно его произнести вслух. Не потому что, он горд, упрям или считает себя правым. Потому, что сказав это, он сам шагнёт на эшафот. Сам проденет голову в петлю. И сам спрыгнет с табурета. Оставалось лишь надеяться, что шея сломается сразу, и он не будет барахтаться на верёвке, задыхаясь и моля полача о пощаде. Полача с нежным именем "Милли".

Люка провели в тёмное помещение. Официант шёл впереди. Люк послушно ступал следом. За три дня он уже примерно выучил расположение столов и диванов, потому путь прошёл быстро и мирно. Сегодя ужин был приватным. Темнота. Разделённые на пары люди. Отдельные кабинки. Если она сейчас убежит, то больше он не сможет её удержать. Не завтра, когда она увидит его. Первый раз в жизни он жалел, что не красив внешне. Ещё одно разочарование для обиженной им незнакомки. Она всё ещё была ею. 
Его провели внутрь. Дверь захлопнулось. Она была внутри. 
Хруст картона - пальцы впились в коробки с подарками. Нервы были напряжены. Пульс зашкаливал. По виску скатилась капля пота. Состояние беспомощности, паники. Слишком знакомое. Только не здесь и не сейчас.
Во рту пересохло. С трудом, разлепив губы, вытолкнул из себя пару слов:
-Привет. Это я...

Слушаю, не перебивая. Мне нравится, что мы можем так свободно говорить друг с другом. Раскрываться, открывать секреты, которые не скажешь в лицо. Я опасаюсь, что завтра всё изменится. Рома не замечает, как отвечает на мой вопрос. Сначала говорит, что не может судить о себе, а потом сравнивает себя с маленькой девочкой, какой она, видимо, и осталась. Кто-то разбил мечты и иллюзии этой восторженной мечтательницы, которая хотела покорить Олимп, а на деле заигралась своими ролями, забыв себя. Может ли быть так, что Рома играет и сейчас? Но кого? Она кажется такой настоящей, только скрывает некоторые вещи, не отвечая на вопросы.
- Так ты знаменита? Вот чёрт!.. То есть… Знаешь, это очень неожиданно, оказаться рядом со знаменитой актрисой. – Осекся. Она же не ответила на этот вопрос, значит, хочет скрыть. Чёрт. Чувствую, как девушка прислоняется к спинке дивана, и мои пальцы задевают её. Мы чуточку ближе. Возвращается вчерашнее волнение, но всё иначе, не может быть, как раньше. Всё запуталось. Втягиваю носом воздух в попытке успокоиться и решить для себя, как вести себя дальше. Но она же хотела уйти от роли актрисы, от привычной жизни. Я обязан дать ей это.
– Рома, для меня это неважно, то, что ты знаменита. Ты пришла сюда не как актриса, а как простой человек. Так что давай продолжим общение, как делали это дни до сих пор. Я хотел спросить… ммм… не перешел ли вчера границы?

- Мне нравится простота. Чтобы все было просто и понятно, ненапыщенно, поменьше всяких правил и запретов. Свобода и искренность. Это то, что я ценю.

Меньше всего я хотела слышать дифирамбы в адрес себя как актрисы. И мне было неловко слышать от Джера разного рода слова об этом. Но я молчала, как обычно, и не старалась перебить. Я не говорила, что знаменита, лишь упоминала, что популярна, а это не одно и тоже.

- А почему ты согласился на такой проект? Это едва ли можно назвать ненапыщенным или свободным... Как ты можешь быть уверен в том, что тебе не лгут?

Милли так и стояла посреди комнаты, когда дверь снова открылась, впуская очередную жертву этой мышеловки.

Она вздрогнула от его голоса, что полоснул по натянутым нервам кривым осколком стекла.
Ну, вот и все. Он пришел. Осталось всего лишь вручить ему подарок, ответив на пару ядовитых фраз, и можно будет с чистой совестью покинуть это место.
Развернулась по направлению к голосу, разжала напряженные пальцы. Кожу запястья щекотали бумажные красавицы, напоминая о том, зачем пришла.
- Привет, - выдохнула в ответ, раздумывая, с чего начать. Точнее закончить этот абсурдный фарс, в котором они оба очутились. - Не буду спрашивать, как дела. Ты ведь все равно не ответишь нормально. Так что сразу перейду к тому, зачем пришла.
Голос не слушался, поэтому Милли умолкла всего на секунду, переводя дыхание. Проклятая чернота давила, напирая и высасывая из легких весь воздух.
- Думаю, тебе все равно, но... я принесла подарок. - Милли не сдержалась и нервно выдохнула, не понимая, зачем вообще говорит все это. - Выполнила это чертово задание от оргов. Так что тебе придется принять его. Бдительная Миссис Оуэн должно быть уверена, что все задания выполнены. Ну, а потом выбросишь за ненадобностью.
Милли погладила пальцами крылья бабочек, снимая их со своего запястья.
_________________

- Резонно. Проект мне предложила бабушка, мой самый близкий человек. Все просто, Рома. Я хотел найти человека, который бы оценил мои внутренние качества, а не внешние. Но, если честно, я сомневаюсь, что достиг успеха. Я думал, что люди видят какой-то придуманный образ меня, но они так долго находятся рядом со мной, и я подстраиваюсь под их мнение о себе. В итоге уже невозможно определить, где придуманный я, а где - настоящий. Сам не уверен, что хочу сказать. Ещё не устаканились мысли в голове. Главное, что этот проект помог мне понять что-то о себе.
Молчу. Наговорил философской, никому не нужной фигни.
- Видимо, не могу. Очередная иллюзия, очередная ложь. Но я не желаю об участии. А ты?

- Но ведь поймал добычу, - не скрывая улыбки, ответил я, продолжая шутливую перебранку. В темноте Грейс нашла моё лицо и повернула к себе. Мы не видели друг друга, но мне это совсем не мешало. Она была рядом. Только немного ёрзала, пытаясь фрукты что ли достать.

Это я проигнорировал. Ей уж точно не неудобнее, чем мне от того, что она творит, когда на мне ёрзает.

- Бабушка много значит для тебя, Грейс?

- Но я не в том плане руку поцеловать, Грейс. Мне нравится другая женщина из вашего семейства, и она сидит в этой комнате.

- Твоя картинка, конечно, лучше, Грейс! Я лучше на тачках гоняю, чем их рисую и мастерю, но хоть с камнем угадал. Не ожидал, что так выйдет. Случайно совершенно нашёл и подумал, что тебе понравится.

- Стол – это прекрасно, - хмыкнул, сидя, как сидел.

- Если для того, чтобы поесть, мне нужно будет тебя отпустить, то нет. Не хочу. Тем более, тут и так много вкусного. - Последние слова потонули в жадном коротком поцелуе, который тут же стал осторожным, как будто я притормаживал перед тем, как заложить вираж, и вновь ударить по газам. Давал шанс принцессе отстраниться, если вдруг она не захочет отвечать. Но сам надеялся, что этого не случится. Я был прав. Грейс была вкусной. И, целуя её, я забыл не только о вине и фруктах, но и о том, где мы и что здесь делаем.

Я слушала Джера и мне казалось, что есть что-то общее в нашем с ним положении. Мы оба искали себя.

- Я тоже не жалею, - с улыбкой ответила я, хоть ее и не было видно. - Не стоит вообще ни о чем жалеть, будь то плохое или хорошее. В любом случае это опыт, который в будущем пригодится.

- А... Ты удивил меня, - хмыкнула я, - правда. Я не ожидала такого... Конечно ты перешел границы. Любое действие это пересечение чьих-то границ. Так или иначе, - щеки опять загорели. Еще немного и можно выключить свет. Что? свет не горит? Значит это мои щеки так светятся в темноте от смущения?..
- Ты был очень... страстен. И мы всего пару дней как разговариваем друг с другом... И я... Ой! - допив вино из бокала я хотела его поставить, как мне показалось, на столик у дивана, но промазала. И звук бьющего стекла разлетелся по комнате.

- Ты это будто с языка сняла. И это не двусмысленность, - смеюсь. - А в самом деле мои мысли.

Хмурюсь. Не нравится, как это звучит. Будто меня отчитывают. Чёртова темнота. Не вижу её глаз, не понимаю значения слов. Целоваться и что-то делать было проще. Гораздо проще. Что изменилось, не пойму.

- Так. Залезай на диван с ногами, пока не уберут осколки, - посоветовал Роме, но прозвучало как приказ.

Официант почти бесшумно материализовался около дивана и собрал разбитое стекло, так же бесшумно удалившись.

- Жутко. Они тут ходят, как вампиры. Говорят, все официанты слепые. Не завидую им. Не променял бы ощущения от слепоты на красоту внешнего мира, хотя они были и многократно усиленны. Как, например, ощущения от еды, запахов, поцелуев.

Думаю о том, как просто актрисам отдавать поцелуи. Это для них просто игра. Не имею права так думать, но невольно думаю. Так неправильно. Это просто расхожее суждение об актрисах. Придуманная правда. Просто мне хочется верить, что меня Рома целовала по-настоящему, поэтому извинения за нарушения границ просто проглатываю. Не буду извиняться и всё тут. Вечер неумолимо подходит к концу. Разговор вышел несколько странным. Я рассчитывал, что этот вечер пройдет несколько иначе и помнил ту горячую Рому прошлых вечеров, но близость завтрашнего дня сделала нас сдержанными и скованными. Возможно, так лучше. Я позволяю себе взять Рому за руку и пожать ее по-дружески. На поцелуй не решаюсь.

- Завтра увидимся. Я передал психологу данные от твоей внешности, как я ее вижу. Будет интересно сравнить. И у нас еще будет два дня, чтобы пообщаться с открытыми лицами. На свету. Я очень рад.

- Можешь врать мне сколько угодно, - выдохнул где-то совсем рядом с ее губами, - Все-равно твое тело скажет мне правду. Не вижу смысла гадать на длину платья, которое все-равно придется снять.
- Хорошо, мне бы не хотелось думать, что тебе плохо рядом со мной, или ты осталась из жалости, в то время как подмывает сбежать и не испытывать отвращение к моей внешности или поведению.
- Забудь, все нормально. Я никогда не ставил перед собой цель забыть. Жизнь не может состоять из одних праздников. Черные дни позволяют оценить по-достоинству такие моменты как этот, в котором я хочу сохранить тебя в своей памяти навсегда. Ты необыкновенна. - Широкой ладонью привычно обхватил лицо Шэрон, погладил большим пальцем нежную выемку за ушком и пробрался в волосы, распуская их, освобождая от шпилек и наслаждаясь ощущением прохладного водопада шелковых волн на своей руке. Мысленно нарисовал мягкий овал ее лица в обрамлении темных с рыжиной прядей и со вздохом отстранился, - Выпьем за нас Шэрри. За то ощущение праздника, что ты даришь мне.

Вложив наполненный бокал в руку Колючки, я нашарил свой и плеснул туда немного вина, едва не расколов тонкое стекло. Рука слегка подрагивала, когда я поднес бокал к ее лицу, стараясь, чтобы запотевшая кромка коснулся нижней губы и слегка наклонил. Глоток. Еще один. Прикосновение холодного стекла к моим губам. Я сделал большой шумный глоток и притянул Колючку ближе свободной рукой. Новый способ брудершафта имени Гордона-Шэрон прошел полевые испытания. Женщина податливо подчинилась молчаливому приказу, обвила руками шею. Я знал, что сейчас ее глаза широко распахнуты. Не мог видеть, но знал. Частое сбивчивое дыхание щекотало мне шею, а тонкие пальчики гладили короткие волосы на затылке. Если бы в этот момент включили свет и заставили нас прекратить, я бы уже не смог остановиться. Поцелуй вышел медленным и упоительным, как и первый, но в этот раз со вкусом дорогого вина. Я бесконечно долго продолжал гладить ее язык своим, толкаясь в горячую влажность рта, напоминая что совсем скоро в таком же ритме буду двигаться внутри Шэрон, если она позволит. Удовольствие от сочетания мягкости и жара в ней, подожгло кровь и и побежало по венам со сверхзвуковой, заставляя сменить тактику и брать ее рот жестче, на грани грубости, словно наказывая за то, что Колючка имеет надо мной столько власти. Боль неутоленного желания, сладость ее губ, острота ощущений от ее прикосновений - все смешалось во влажной темноте, окутавшей нас. Тихий звук открываемой молнии и смешанное тяжелое дыхание двух обезумевших от страсти людей, раскололи тягучую тишину. Мой рот переместился на тонкую ключицу, впитывая дрожь теплой плоти, освобожденной от одежды, двинулся ниже, увлажняя нежную кожу, пока губы не замерли у кромки ткани. - Ты же остановишь меня , если что-то не понравится, - глухой чужой голос произносил слова, которые бы никогда не сказал прежний я, но мне было важно, чтобы Шэрри запомнила и этот вечер, и следующую за ним ночь.
_________________