Клуб фанаток JZB или Иерихона Бэрронса (18+)

I admire the animal grace with which he enters the room and moves toward me. He prefers dark colors, the better to slide in and out of the night, or a room, unnoticed except for whatever he’s left behind that you may or may not discover for some time, like, say a tattoo on the back of one’s skull.

“What are you doing?”

“Reading,” I say nonchalantly, rubbing the tattoo on the back of my skull. I angle the volume so he can’t see the cover. If he sees what I’m reading, he’ll know I’m looking for something. If he realizes how bad it’s gotten, and what I’m thinking about doing, he’ll try to stop me.

He circles behind me, looks over my shoulder at the thick vellum of the ancient manuscript. “In the first tongue?”

“Is that what it is?” I feign innocence.

He knows precisely which cells in my body are innocent and which are thoroughly corrupted. He’s responsible for most of the corrupted ones. One corner of his mouth ticks up and I see the glint of beast behind his eyes, a feral crimson backlight, bloodstaining the whites.

It turns me on. Barrons makes me feel violently, electrically sexual and alive. I’d march into hell beside him.

But I will not let him march into hell beside me. And there’s no doubt that’s where I’m going.

I thought I was strong, a heroine. I thought I was the victor. The enemy got inside my head and tried to seduce me with lies.

It’s easy to walk away from lies.

Power is another thing.

Temptation isn’t a sin that you triumph over once, completely and then you’re free. Temptation slips into bed with you each night and helps you say your prayers. It wakes you in the morning with a friendly cup of coffee, and knows exactly how you take it.

He skirts the Chesterfield sofa and stands over me. “Looking for something, Ms. Lane?”

I’m eye level with his belt but that’s not where my gaze gets stuck and suddenly my mouth is so dry I can hardly swallow and I know I’m going to want to. I’m Pri-ya for this man. I hate it. I love it. I can’t escape it.

I reach for his belt buckle. The manuscript slides from my lap, forgotten. Along with everything else but this moment, this man. “I just found it,” I tell him.
BURNED
©Karen Marie Moning

"— Мисс Лейн.
Голос Бэрронса низкий, затрагивает этим странным акцентом Старого Света и слегка раздраженный. Иерихон Бэрронс часто «слегка» раздражен. Думаю, он таким выполз из болота или раздражается до такого состояния и выходит из него, или, возможно, это просто общая часть массы несовершенства, с которым он сталкивается в обоих случаях. Он самый сдержанный, самый могущественный мужчина, из всех, кого я знала.
После всего того, через что мы вместе прошли, он по-прежнему зовет меня мисс Лейн, за одним исключением: когда нахожусь в его постели… или на полу или в любом другом месте, где я временно теряю рассудок и убеждаюсь, что не могу дышать, если он немедленно не окажется во мне. Тогда-то он и называет меня по-разному, но никак не официально.
— Бэрронс, — возвращаю я ему. За то время, что мы провели вместе, я уяснила несколько вещей. Расстояние — часто единственная близость, которую он потерпит. Меня это устраивает. У самой полно собственных демонов. Кроме того, я не верю, что хорошие отношения строятся из живущих в кармене друг у друга. Думаю, из-за этого и происходят разводы.
Я восхищаюсь животным изяществом, с которым он входит в комнату и движется ко мне. Бэрронс предпочитает темные цвета, потому что так лучше скользить в ночи и из нее, или в комнате, оставаясь незаметным, за исключением того, что он оставляет после себя, что вы можете или не можете порой обнаружить, как, скажем, татуировку у основания черепа.
— Чем занимаетесь?
— Читаю, — беспечно отвечаю я, потирая татуировку у основания моего черепа. Я опускаю том, чтобы ему было не видно обложку. Если увидит, что я читаю, то поймет, что я что-то ищу. Если он поймет, насколько плох мой замысел и что я задумала сделать, то попытается меня остановить.
Он заходит мне за спину и через плечо смотрит на толстый пергамент древней рукописи.
— На языке Изначальной Речи?
— Что, серьезно? — Притворяюсь самой невинностью.
Он точно знает, какие клетки в моем теле невинные, а какие полностью развращенные. Он ответственен за развращение многих из них. Один уголок его рта приподнимается в ухмылке и я вижу вспышку животного в его глазах: дикий темно-красный освет окрашивает белок.
Это меня заводит. Бэрронс заставляет меня чувствовать себя страстной, сексуально- наэлектризованной и живой. Мне бы хотелось шагать рядом с ним в ад.
Но я не позволю ему шагать в ад рядом с собой. И без сомнения туда я и собираюсь.
Я думала, что я сильная, что я героиня. Думала, что вышла победительницей. Враг пробрался ко мне в голову и попытался соблазнить ложью.
Легко убежать от лжи.
Сила — другой случай.
Искушение — это не тот грех, над которым вы однажды держиваете победу и освобождаетесь навсегда. Искушение каждую ночь проскальзывает в вашу постель и помогает произносить молитвы. Оно будит вас поутру с дружеской чашечкой кофе и точно знает, что вы примите это.
Он обходит честерфилдский диванчик и встает передо мной.
— Что-то ищите, мисс Лейн?
Мой взгляд останавливается на уровне его ремня, но это не то место, где мой пристальный взгляд должен был застрять, и внезапно у меня во рту становится так сухо, что я едва могу сглотнуть и понимаю, чего я хочу. Я - при-йа для этого мужчины. Я ненавижу это. Я люблю это. Я не могу этого избежать.
Я дотягиваюсь до пряжки его ремня. Рукопись, о которой я забываю, скатывается с моих колен.В этот момент забывается все, что не касается этого мужчины.
—Я только что нашла это, — говорю я ему".