Дэйра Джой "Ritual of Proof"

11 Окт 2008 19:05

Джорлан у нас пока святая невинность. Я конечно извиняюсь за спойлер, НО

Как можно удивляться, что за тобой бабы косяками бегают, когда ты потный после скачки, снимаешь рубашку, пихаешь голову в фонтан, а потом позволяешь струйкам воды с волос сбегать по груди?????????????

Тут читаешь, чуть слюной не захлебываешься.
_________________

Бороться и искать.
Найти и перепрятать!

11 Окт 2008 19:10

Девушки, вы уж не обижайтесь, если что, но для себя я пока еще в поисках, поэтому буду выкладывать варианты далее.. Non

Такое Вере Палне и не снилось....

11 Окт 2008 23:57

Торопышка писал(а):

Элфни, а как тебе это?
http://dreamworlds.ru/uploads/posts/2008-10/1222880957_gfdgdgrertt.jpg

Девушка просто потрясающая, как и мужчина на заднем плане... но ИМХО это не Джорлан, слишком опасный Wink

12 Окт 2008 0:54

» Глава 5

Глава 5

Грин нашла его спешивающимся с Кли возле фонтанов позади дома.
Аня сказала ей, что Джорлан часто катается на своем Кли, Сабире, по утрам. Но сначала Грин приняла ванну и переоделась в частую одежду, раздобытую Биллингс. По крайней мере, она не должна встретиться с ним в обугленной, пропахшей дымом одежде.
Джорлан спешился, явно удивленный видеть ее так рано в поместье Рейнардов. Он никак не мог знать, что на самом деле она прибыла в середине ночи.
Он вытер испарину со лба и похлопал своего только что успокоившегося Кли.
Он бешено скакал на Сабире. Безрассудство Джорлана, дикие скачки являлись любимой темой для разговоров в Слое. Мужчина неподобающе рисковал, намного выходя за рамки приличий. Несмотря на это порицающие слова часто сопровождались вздохами желания.
- Маркизель… Грин, как приятно видеть вас здесь. Он одарил ее широкой приветственной улыбкой, сверкнув великолепными белыми зубами в солнечном свете. Озорная ямочка заиграла на его щеке, делая его совершенно невозможно привлекательным для такого раннего часа.
«Он не долго будет улыбаться», - подумала Грин. Мужчина снял рубашку и повесил ее на седло Кли. Склонившись над фонтаном, он сунул голову под брызги. Потом отдернул ее, выпрямляясь и позволяя капелькам воды скатываться по шее и груди. Потом обернулся к женщине, пробежав пальцами по мокрым волосам и зачесывая их назад. Вода искрилась на ресницах, черными полумесяцами обрамляющие его светло-голубые глаза.
Грин никогда в своей жизни не видала такое естественной красоты. И сейчас это принадлежало ей.
- Я должна кое-что сказать тебе, Джорлан. Можем мы куда-нибудь уйти поговорить наедине?
Джорлан приподнял бровь, окидывая ее чувственным взглядом из-под угольно-черных ресниц.
- Конечно, - прошептал он.
Было ясно, что он совершенно ошибочно истолковал ее просьбу как желание поэкспериментировать чуть больше. И ни в малейшей степени не протестовал, как она заметила, получая какое-то удовольствие от его реакции.
Она надеялась, что у нее хватит сил защитить его, когда потребуется.
- Мы можем снова пойти к сетчатому пруду. Пойдем. – Естественным жестом он взял ее за руку и повел через сады. Грин изумилась, как горяча его хватка, как уверена. В его большой руке полностью скрылась ее маленькая, но пожатие не было подавляющим. Оно было успокаивающим и правильным.
Он привел ее к той же самой скамье, которую они делили в тот день, и усадил рядом с собой.
- И о чем же таком важном вам необходимо мне сказать? – он наклонился ближе, подвигаясь ближе к ней.
Прохладная капелька упала на ее уста. Его зрачки расширились, когда он заметил это. Медленно он протянул руку и кончиком пальца скользнул по ее нижней губе, стирая воду.
- Простите меня, - прошептал он огрубевшим голосом.
Грин схватила его запястье, останавливая движение.
- Я должна что-то показать тебе.
Уголки его рта приподнялись.
- Правда?
- Да. – Она потянулась за своей сумкой и отыскала свиток. Он нахмурился в замешательстве от увиденного.
Размотав древнюю вещицу, Грин показала ему его имя с печатью Ани.
Сначала он ничего не делал, лишь молча пристально вглядывался в пергамент.
Потом поднял на нее глаза. Он попытался скрыть выражение боли в них, но не смог.
- Зачем? – Хрипло выговорил он. – Зачем ты это сделала?
Она спокойно наблюдала за ним, скрывая истину.
- Потому что я могу. И потому что я хочу тебя.
Джорлан вздрогнул, как от удара.
- И поскольку я хочу тебя, есть только один способ, которым я могу тебя получить. – Лаконично закончила она.
Она сжал челюсти.
- Я ясно дал тебе понять, что я не желаю участвовать в торгах! Я снова спрашиваю: зачем ты это сделала?
- Ты знал, что это только вопрос времени. В конечном счете, твоя бабушка должна была согласиться принять за тебя цену. Ты, несомненно, сознаешь это? Ты последний в роде Рейнардов. У тебя есть ответственность не только перед своей семьей, но и перед нашим обществом. Твоя прародительница была Капитаном. Твой род должен продолжаться.
- Нет! Это должно было быть моим выбором – не ее! Я никогда не желал этого, Грин. Ты должна разорвать сделку. Не потому что я не… забочусь о тебе, просто, это не та дорога, которую я вижу для своей жизни.
- Извини, Джорлан, но я не могу. Ты также хорошо, как и я знаешь, что в свиток вносится запись один раз, безвозвратно для тебя. – Она положила руку на его ладонь сочувствующим жестом. – Возможно, со временем ты увидишь, что это к лучшему.
- Я никогда не пойму этого таким путем, Маркизель Тамрин. – Он выдернул у нее свою руку.
- Подумай еще раз. Ты многое можешь выгадать от такого союза. Мое имя всегда будет защищать тебя, и в определенных вещах ты будешь иметь намного больше свободы, чем ты добился для себя в прошлом. Я не такая консервативная, как твоя бабушка. Мы уже выяснили, что совместимы в прочем. Могу пообещать, что ты обретешь восхитительное наслаждение в моей постели.
Джорлан склонился вперед, опершись локтями в колени. Он задумчиво разглядывал сетчатый пруд. Грин дала ему какое-то время.
- Что если я скажу, что уже познал это наслаждение? – спокойно сказал он.
- Ты говоришь то, что я думаю? – побледнела Грин.
Он молча кивнул головой, рассматривая усыпанную цветами решетку.
Грин вздрогнула и, отвернувшись от него, собралась с мыслями. Мужчина без вуали не сможет пройти через Ритуал Доказательства! Аристократия придавала огромную важность Ритуалу. Был только один способ узнать, что семя мужчины исключительно принадлежало имя-дающей. Такая вещь была решающей в вопросах наследования. Никто не желал дитя без свитка[1] в своем доме, притязающего на род. Такое не допускалось.
Мысли Грин путались между собой, пока она искала решение этой проблемы.
Несмотря на то, что обнаружилось, Джорлан был в смертельной опасности от Клаудин Д’Анбеэ.
- Так что ты видишь, - мягко произнес он, - что должна бросить меня и вычеркнуть из свитка. Извини, Грин.
Грин остановила свои безумные мысли и краешком глаза взглянула на него: "Что если он обманывает меня, чтобы я расторгла контракт?" Она внимательно рассматривала черты его лица, пока он смотрел прямо на пруд.
Крошечная, крошечная жилка билась на его челюсти.
Я не верю этому. Он никак бы не смог симулировать свой невинный отклик на ее прикосновение, ее указания. Готова ли я поставить свой дом на него?
Да.
На самом деле, она уже это сделала. Цена, которую она заплатила за его спасение, почти опустошила ее сундуки.
И все же, даже если она неправильно его поняла, она рискнет с ним. Она никогда не сможет жить в ладу с собой, если допустит, чтобы он попал в лапы Клаудин, что без сомнения случится, как только Грин разорвет контракт. Она обещала Герцогине позаботиться о Джорлане. И позаботится.
Если же то, что он сказал – правда, у него не будет будущего в Избранной Кварте. Он будет изгнан из благовоспитанного общества. Даже несмотря на то, что Джорлан думал, что желает этого. Грин не думала, что он понимал, какую жизнь это повлечет. Он обрекался на одиночество и страдания.
После того, как Аня уйдет, он будет бороться с каждым беспринципным карьеристом в обществе, стремясь защитить огромное поместье Рейнардов. Поскольку он последний в роду, поместье, по-видимому, может перейти под юрисдикцию Септибунала, который будет управлять им в своих интресах. Они не будут колебаться, контролируя Джорлана, принудить его к скреплению или отправить его в монастырь.
Страстная, чувственная натура Джорлана не выдержит монастыря.
Несмотря на свою оппозицию идее скрепления, он хотел ее. Любая интуиция сказала бы ей так.
Однажды получив ее имя, он никогда не будет беспокоиться об этих вещах, чтобы с ней не случилось. Она сделает соответствующие распоряжения для него.
- Твоя бабушка будет раздавлена этим, ты осознаешь это?
Джорлан глубоко втянул воздух и не мигая уставился на сетчатый пруд. В уголках его глаз появились слезы, но он держался стойко. Грин не могла не восхищаться силой его убеждений. Необычно для мужчины. Он и был необычным. Большинство мужчин руководствовались другими вещами.
Что делало ее решение намного легче.
- Это ничего не меняет, Джорлан. Скрепление произойдет, как и было обговорено.
Он резко выдохнул.
- Ты позволишь мне опозорить тебя в Ритуале Доказательства?
Она изучающее оглядела его.
- Ты опозоришь меня?
Жилка забилась на его челюсти. Он не ответил.
- Тогда мы должны посмотреть, не так ли, фил-Герцогина Рейнард.
- Подумайте хорошенько, Маркизель. Мы можем избежать всего, если вы бросите меня. Я поговорю с бабушкой, чтобы избежать цены оскорбления[2].
- Нет, Джорлан. Сделка остается в силе. Ты будешь моим имя-носящим.
- После проведения Ритуала, они никогда не позволят мне быть вашим имя-носящим. – пробормотал он сквозь стиснутые зубы.
- Посмотрим.
- В любом случае, вы не получите никакого удовольствия от меня.
- Как я уже говорила, посмотрим.

Этой ночью Джорлан скакал на своем Кли по холмам и долинам поместья Рейнардов. И мужчина? и зверь были безудержны в ночи.
Несмотря на их безрассудное пренебрежение безопасностью они были наперсниками – по двум очень разным причинам.
Сабир, влюбленный в свободу бега, знал, что мужчина предчувствует каждое его движение. Он скакал с ним в струящемся согласии, едином ритме. Этот мужчина был так же неприручен, как и Кли, и он никогда не пытался управлять животным.
И поэтому Сабир был напарником.
Джорлан, воодушевленный полетом, чувствовал то же самое. Он никогда не будет господствовать.
Он был уверен, что Грин откажется до того, как осуществиться Ритуал Доказательства.
Она никогда не пойдет на риск бесчестья.

- Ты знаешь, так будет лучше.
Аня нашла своего внука поздним вечером, сидящим в дальнем углу солара. С тех пор, как Маркизель Тамрин уехала раньше, днем, его нигде не могли найти.
Герцогина ожидала этого.
С тех пор, как он был ребенком, когда он был взволнован, он искал одиночества. Только обдумав, он возвращался к обычной жизни.
Она часто раздумывала, а не была бы одинокая жизнь в монастыре намного более подходящей для него. Но это никогда не могло бы случиться по двум очень разным причинам. Он был последним в роду Рейнардов, и он никогда бы не пережил этого. Джорлану было необходимо испытывать все проявления физического мира.
Что-то особенное было в ее внуке.
Что-то нетронутое.
- Лучше для кого? – тихо спросил он.
- Для тебя и для нас, - она скользнула прямо к нему, ее грав-поддержки издавали низкое жужжание. Звук смешивался с тихим шелестом покачивающихся растений, умиротворяющим журчанием фонтана. Это всегда была его любимая комнатой. И она знала почему: сюда был перенесен кусочек внешнего мира.
Джорлан посмотрел прямо на нее. Не в первый раз она поразилась, откуда взялись эти аквамариновые глаза. Насколько она знала, таких у Рейнардов не было. Не было и со стороны его отца.
Она вспомнила, как он родился….
Лорина объявила о схватках, когда они были почти в разгаре. Потуги следовали с ненормальной частотой. Они вторили звуку прибоя за стенами коттеджа, стоящего у океана, куда она приехала рожать. Он втек в жизнь, как ласковая волна набегает на берег. Это были очень быстрые роды.
Ее дочь заметила, что у новорожденного темные синевато-серые глаза, так распространенные у Рейнардов. Но за следующий месяц их цвет стал меняться, озадачивая всех. К тому времени, как малышу исполнился год - время полного оборота Форуса вокруг Аркеуса, его радужки стали искрящегося аквамаринового цвета, так напоминающего воды луны. Они оставались такими и по сей день.
Естественно, семья утаила такую странность ото всех.
Позднее Герцогина размышляла, было ли какое-то в том значение. Казалось, Джорлан стал глубже в последние года. Он всегда был чрезмерно развит для своих лет, ему была присуща какая-то природная мудрость, непредставимая для двадцати пяти летнего дебютанта, жившего почти изолированной жизнью в ее поместье.
Он был загадкой. Джорлан постоянно воевал со своими эмоциями. Аня знала, что у него внутри бьется очень заботливое сердце, сердце, которое он защищал, как будто, если бы готовил себя к опасной буре.
Она глубоко вдохнула. Грин Тамрин была той, кто снимет с него вуаль – со всей заботой. Герцогина вверяла свою надежду, как и человека, которого любила больше всего в этом мире, в умелые руки Маркизель Тамрин.
Девочка не разочарует ее. Внутри маленького тела было какое-то бесстрашие.
- Твоя будущая связь с Тамринами гарантирует продолжение нашей линии. –Повторила Аня с убеждением.
- А как же мое счастье, Герцогина? – произнес он так тихо, что она забеспокоилась, слушая его. – Оно не имеет никакого значения?
Аня одарила его взглядом превосходства.
- Ты желаешь ее. Я не слепая.
Джорлан бросил в нее сердитый взгляд.
- Ты многое не можешь скрыть от меня, мой мальчик. И никогда не сможешь.
На его щеке задергался мускул.
- Все будет лучше, чем ты думаешь.
Он сжал зубы.
- Моя свобода исчезнет навсегда!
- Послушай-ка: нет такого понятия как свобода, к которой стремишься вне себя. Все мы ограничены правилами поведения. И пока это так, и ты будешь жить по правилам семейства Тамрин, ты все еще можешь создать свой собственный мир внутри себя.
- Это все совершенно не то, чего я добиваюсь, и ты знаешь это!
- Ты должен выкинуть такие идеи. Я говорила тебе и повторю еще раз: им нет места в обществе. Ты всего лишь принесешь несчастье себе и другим.
Он молча сидел в кресле.
Аня повернулась на поддержках, чтобы уйти.
- Я не согласен с тем, что ты сказал о свободе, бабушка, - заметил он мягким тоном. – У меня нет свободы решать свою собственную участь. Ты решаешь за меня.
- Ты сам бы выбрал то же самое.
С этими словами она покинула комнату.

В связи с ситуацией, связанной с Графой Д’Анбеэ, и Аня и Грин считали, что время ожидания для Ритуала Доказательства и последующих клятв должно быть ограничено.
Они договорились о специальном заседании Септибунала, которого не было в расписании того месяца, которым закрывался Сезона.
Джорлан не был согласен, но хранил свое мнение при себе. Он был уверен, что Грин отменит скрепление, когда они встретятся с Септибуналом. Она не рискнет будущим позором, который последует, если она будет двигаться в прежнем направлении.

Засияла заря дня Ритуала Доказательства, и Грин отправилась в специальный зал, предназначенный для церемонии. Это было огромное помещение. Во главе, на помосте сидели семь членов Септибунала. Всегда требовался кворум семерых – семь женщин, чтобы подтвердить чистое имя мужчины.
Грин испугалась, увидев зал таким наполненным. Обычно, когда проводились специальные собрания, помещение было пустым, за исключением заинтересованных семей. В их случае слух должен был быстро распространиться. Женщина, которая отказалась от клятвы не скрепляться, и мужчина, отказывающийся быть скрепленным, соединялись вместе в самой обсуждаемой церемонии века. Все хотели поглазеть на нее.
Грин оглядела море лиц, отмечая похотливое любопытство. Джорлана был в ловушке города. Многие с завистью смотрели на Грин, другие с одобрением. В итоге действие приобрело атмосферу спектакля.
Макризель заметила, что только шесть членов Септибунала заняли свои места. Один отсутствовал. Поэтому она не слишком удивилась, когда седьмое место заняла Клаудин, как представитель временно отсутствующего члена, Маркизель Хармон.
Теперь Грин знала, что Маркизель Хармон в кармане у Д’Анбеэ. Важная информация для более позднего использования, когда придет время.
Клаудин перехватила взгляд ее глаз и самодовольно оскалилась. Трое из семи членов осмотрят Джорлана. Подумай еще разок, Графа. Грин собиралась полностью остановить своего заклятого врага. Она не получит возможности забрать Джорлана сегодня. Или когда-либо.
Тишина наполнила комнату, когда секретарь семь раз прозвонила в крохотный стеклянный колокольчик, отмечая таким образом начало Ритуала Доказательства.
Ввели Джорлана.
Он был облачен только лишь в официальное золотое одеяние из Рамаги входящего-в-скрепление. Ярко алая лента семьи Рейнард свисала с его левого плеча и на поясе скалывалась эмблемой Рейнардов. Его блестящие черные волосы слегка касались шелкового материала на плечах.
Ярко контрастируя, его необычные лазурные глаза мятежно вспыхивали.
От него в высшей степени захватывало дух.
Многие зрители резко вдохнули при его появлении. Удивительно, но огонь в нем пленил Высший Слой. Редко когда в дебютанте встречался такой дух! Не было ни одной женщины, которая бы не представила себе, на что будет похоже скрепление с таким мужчиной.
Джорлан встретил взгляд Грин с высокомерным вызовом. Несколько женщин задохнулось.
Уголки губ Грин изогнулись. Она должна рассердиться на его поведение, но, по правде говоря, она не могла не восхищаться его позицией прийти и встретиться лицом к лицу. О, она собиралась прийти и встретиться, но с поправкой – позднее, этой ночью, когда они окажутся наедине.
Носящий вуаль все еще думал, что перехитрил ее. Ну тогда его ожидает шок, как и для любого другого.
Глава Септибунала, Герцогина Хоук, огласила начальные слова, вызывая для доказательства.
- Мы собрались здесь, женщины высокого ранга, чтобы засвидетельствовать введение мужчины, Джорлана Рейнарда, в род Тамрин. Маркизель Тамрин, у вас есть свиток вашей семьи?
Грин выступила вперед.
- Да. – Твердым голосом объявила она.
- Покажите собранию печать Рейнардов, приложенную к свитку.
Грин рывком развернула свиток и подняла его вверх, чтобы его увидел Септибунал. Шепот одобрения пронесся по ассамблее.
Грин начала его сворачивать.
- Подождите, - призвала Клаудин. – Я не увидела настолько четко, чтобы в достаточной мере сверить печать.
Ропот пронесся по залу. Графа Д’Анбеэ практически назвала Маркизель Тамрин лгуньей перед Септибуналом.
Грин прищурила янтарные глаза. Она уже была готова сделать вызов, когда Аня встала на ее сторону, опередив ее.
- Осторожней, именно это она и хочет.
Герцогина Хоук неодобрительно взглянула вниз с возвышения на Графу.
- Маркизель Тамрин, можете ли вы быть столь любезны и показать свиток еще раз нашему временному члену?
Упрек Герцогины Хоук вызвал множество смешков. Клаудин ощетинилась.
Грин развернула свиток еще раз, подошла к помосту и, нагнувшись через стол, пихнула его в лицо Клаудин.
- Будь внимательней, Д’Анбеэ, - произнесла она на выдохе.
Клаудин фыркнула.
- Я трясусь как осиновый лист. – Она прикоснулась к своим клинкам-метеорам[3], которые всегда носила на боку. Немного было тех, кто умел орудовать смертельным оружием. Говорили, что Клаудин показывала платиновый разряд[4] воина. В то время, как клинки-метеоры требовали высокой собранности в применении и обычно уважались за уровень мастерства Глее Киан-тен[5], воинские умения рассматривались многими женщинами как жизненно необходимые, но варварские. Графа командовала своей собственной армией и исключительно любила жестокие военные тактики. Агрессивные качества, напоминавшие о вставшем на дыбы мужском тестостероне, обычно не приветствовались на Форусе, несмотря на высокую оценку самого умения.
Но клинки-метеоры не были распространены в военном искусстве. Тем не менее, Графа Д’Анбеэ не знала этого.
Клаудин взмахнула рукой, смахнув свиток освобождающим жестом. При других обстоятельствах Грин соблазнилась бы убить ее за оскорбление своей семьи. Но сейчас она политик[6]. Такие действия не ее стандарт.
Герцогиня Хоук кивнула Грин, показывая, что свиток одобрен Септибуналом.
- Джорлан Рейнард из Дома Рейнардов, выйди вперед.
Двое сопровождающих, стоящих с каждой стороны Джорлана, вывели его вперед. Было ясно, что он не испытывает радости.
Герцогина Хоук приподняла бровь при виде его оскорбительного высокомерия и тряхнула головой, слегка улыбаясь своим мыслям.
- Ты, Джорлан Рейнард, внук Ани Рейнард, прямой потомок нашей уважаемой Основательницы, пришел на этот совет добровольно и телом и душой?
Джорлан ожог Грин предупреждающим взглядом
- Да.
- И ты сейчас готов испытать Ритуал Доказательства с чистым умом и телом.
Один раз он уже ответил на этот вопрос, когда ему предоставили маленькую личную комнатку, чтобы он разделся, и три члена совета могли проверить целость его вуали. Небольшой пленки, имевшей крошечное отверстие и покрывающей головку его члена, которая могла быть разорвана должным образом только внутренними мускулами и соком женского тела.
И в первый раз акт был довольно болезненен для мужчины.
Джорлан заколебался, пристально смотря на Грин. Он на самом деле хотел уличить ее в блефе! Грин тряхнула головой: «Не думаю, что сейчас подходящее время, мой Джорлан».
Клаудин наклонилась вперед со своего сиденья, с интересом наблюдая за небольшой сценой. Ее безжалостные глаза замерцали.
Грин произнесла, громко и четко, шокируя каждого:
- Дом Тамрин отказывается от Ритуала Доказательства!
Разразилась преисподняя.
Никто не отказывался от Ритуала более чем на протяжении четырех сотен лет! Отказ от Ритуала Доказательства огромной щедростью Дому Рейнардов от Дома Тамринов. Грин ясно показала, что в качестве необходимого доказательства, она полагается исключительно на честь Рейнардов. О таком говорилось исключительно в исторических книгах.
Джорлан в изумлении открыл рот, когда понял, как она обошла его.
Глаза Ани наполнились слезами.
- Грин, я не знаю, что сказать…
- Вы ничего не должны говорить, это то, что я хочу сделать. – Она взглянула прямо на Джорлана. – Именно это я решила сделать вскоре после того, как ты подписала свиток.
Джорлан в ярости раздул ноздри. Она перехитрила его, и сейчас он не мог ретироваться. Она не оставила ему пути к отступлению.
Поняв, что что-то произошло, Клаудин встала.
- Она не может отказаться от Ритуала Доказательства! Закон требует этого!
- Только когда один из скрепляющихся отказывается поклясться в своей добродетели. – Герцогина Хоук повернула лицо к Джорлану. – Ты, Джорлан Рейнард, ручаешься в своей добродетели?
Джорлан резко выдохнул, ненавидя эту унижающую церемонию и всех, принимающих в ней участие. Почему он должен доказывать свое достоинство каким-то кусочком кожи?
- Да, - проскрипел он. – Ручаюсь в этом.
- И как ты входишь в Дом Тамринов?
До того, как ответить, Джорлан посмотрел на них, одного за другим, давая ясно понять, как ненавистна ему эта пародия.
- Я вхожу в Дом Тамринов незапятнанным, как и честь моей семьи.
Собрание разразилось одобрительным гулом, но Клаудин перебила всех.
- Он лжет!
- Графа Д’Анбеэ! Подвергните еще раз сомнению мою семью, и я поставлю на голосование Конфискацию Почестей[7]. – Поставила на место Аня Графу. Согласно Беэ-тина[8], книги закона и культуры, влияющего на строгий штраф от Септибунала, Графа могла потерять значительное количество владений, богатства и, может быть, даже титул.
Клаудин сглотнула. Возможно, она бы и зашла так далеко и сейчас. Но будет время и позднее… и она поистине знала, к чему будет стремиться. Она отрывисто кивнула Герцогине Рейнард и села.
- Грин Тамрин, - объявила Герцогина Хоук, - вы хотите что-нибудь сказать?
- Да! – отозвалась Грин. – Разрешите мне покинуть этот зал…
Все затаили дыхание, поскольку это было последней возможность Маркизель отказаться от семени Рейнардов.
- … и перейти в следующий! Там вы можете привести его ко мне одетого в одеяние его дома в последний раз!
Толпа разразилась хриплыми криками одобрения. Желанный, сопротивляющийся Джорлан Рейнард был стреножен печально известной дамселью, Маркизелью Тамрин!
Женский эскорт проводил увел Джорлана в другую комнату, где он переоделся в черные штаны, свободную черную рубаху и черные ботинки. Его фамильная лента снова украшала его плечо, и он был сопровожден в поместье Тамринов для окончательной церемонии вечером.
Грин смотрела на него, уводимого прочь. Острый взгляд отвращения, которым он одарил ее через плечо, не сулил счастливой ночи скрепления.
Она вздохнула.
Она могла победить его тело. Но его разум и сердце – совсем другая история.
Он не должен любить ее, чтобы дать наследницу… но это никогда не являлось препятствием.
Тем временем, до вечерней церемонии ей предстояло еще кое-что сделать.
На улице она отыскала Кибби среди Клу, оседлала ее и отправилась прямо в западную часть города.
В особую его часть, где состоятельные женщины селили своих личных содержанцев.

Примечания:
2. Цена оскорбления (insult barter—price paid to injured party when a bed price is reneged on) - цена, уплачиваемая оскорбленной стороне, когда отзывается цена ложа.
3. Клинки-метеоры (meteor-blade—lethal weapon, as potentially dangerous to the wielder as it is to its target) - смертельное оружие, потенциально опасное как для носителя, так и для его цели.
4. Платиновый разряд (platinum class—refers to expertise of warrior) - степень подготовленности воина.
5. Гле Киан-тен (Gle Kiang-ten—a form of martial art practiced on Forus) - вид военного искусства, практикующегося на Форусе.
6. Политик (stateswoman—orator) – оратор, государственный, политический деятель-женщина.
7. Конфискация Почестей (Honor Forfeiture—the injured party receives either money or property to assuage their honor) - оскорбленная сторона получает либо деньги, либо имущество для удовлетворения своей чести, гордости.
8. Беэ-тин (Bair-tin—the sixty-three vid-tomes of governing law) - шестидесяти трех видео-томник руководящих законов.

_________________

Бороться и искать.
Найти и перепрятать!

12 Окт 2008 8:21

Новые плюшки от Торопышки! Very Happy

2 - больше всего подходит.
10 и 15 - Грин молоденькая, вот такой вот наверное она была, когда встретитась в первый раз с Джорланом, залезла к нему на дерево и напугала визгокрылами.
12 - в пареньке что-то есть, ему бы сейчас Сабира и в ночную скачку по Форусу.
13 - просто понравилась пара=)
_________________

Бороться и искать.
Найти и перепрятать!

12 Окт 2008 11:47

Elfni, перевод супер. СПАСИБО ТЕБЕ.
_________________

Гордость не следует ни подавлять, ни даже ослаблять: ее нужно лишь направлять на достойные цели

12 Окт 2008 14:31

Эльфи спасибо тебе, огромнейшее спасибо. Чтоб мы без тебя делали. Wink

12 Окт 2008 23:54

джорла все таки попался! да, сначала, я не понимла, чт значит носящий вуаль.... ну и фантазия у автора! Спасибо, Elfni! Very Happy

13 Окт 2008 20:03

» Глава 6

Небольшие изменения.
Поменяла титул "Маркизель" на "Маркель", думаю, так будет правильнее, все же в тексте "Marquelle".
Эх, все равно после окончания перевода придется все вычитывать на два раза. А пока...

Глава 6

Грин зашла в со вкусом обставленный городской дом на Рю де ла Нюи[1].
Скромные зданий в центре города, с закрытыми задними дворами служили жильем для находящихся под покровительством содержанцев. Только лучшие из них удостаивались частного статуса. Они содержались исключительно своими патронами в чрезвыйчайной роскоши.
В обмен не только ожидалась, но и требовалась полная эксклюзивность.
Грин нашла Ривера во внутреннем дворике, отдыхающего в шезлонге. Великолепный содержанец крепко спал.
Легкий ветерок слегка ерошил его темно-золотистые локоны. Грин замерла, любуясь спящим. Таким Ривер очень сильно отличался от себя бодрствующего.
Соблазнительные скульптурные черты лица, обычно недоверчиво осторожные, расслабились, обнаружив явную, несомненную миловидность. Он, бесспорно, шикарно выглядел. А все его чувственные глаза, которые были его спасителями.
Но Грин всегда знала, что Ривер был больше, чем красивая оболочка. До сих пор его внутренние переживания главным образом были скрыты от нее, но несколько раз пару лет назад она замечала слабые вспышки истинных эмоций у этой защищенной, скрытной личности.
Мужчина был более загадочен, чем даже представлял сам. Грин часто размышляла, а не был ли ровный, спокойный характер, который он выказывал, всего лишь притворством. И не было способа узнать: он рьяно охранял свой внутренний мир.
Только некоторые вещи невозможно скрыть.
Ривер обладал ранимым сердцем.
Несмотря на суровые испытания, которые он должен был перенести юности, Грин знала, что он никогда не терял сострадания и присущей ему доброты. Даже когда он пытался это скрыть под высокомерным, немногословным поведением, так поощряемым среди Слоя, для нее это было очевидным.
Он был умелым, внимательным любовником. Пару раз он терял контроль и продемонстрировал ей свою настоящую страсть, но, казалось, он всегда в состоянии оттащить себя от края пропасти. Ривер знал, как никогда не пересечь эту черту. И именно это делало его таким ценным содержанцем.
Так же он был славным человеком, в каком-то отношении, даже намного более благородным, чем его «высокие» покровительницы. Многие Лорды не беспокоились ни о чем, кроме своих удовольствий, используя свое положение для того, чтобы добиться исполнения любых своих капризов, не обращая внимания на цену или стоимость, уплачиваемую людьми.
Грин будет скучать по нему.
Она тихо прошла к кушетке и остановилась перед ней. Он чрезвычайно чутко спал, поэтому она даже удивилась, что смогла пересечь двор так, что он не услышал ее. Однажды во время ночного кошмара его скрутило так сильно, что ей понадобилось несколько часов, чтобы заставить его снова расправить и расслабить тело. Его трясло всю ночь, пока она сидела, присматривая за ним. И молчал.
На следующий день он притворился, что ничего не произошло. За все то время, что они были вместе, он никогда больше не упоминал об этом инциденте. Ривер прятал свои личные страхи.
Нежно коснувшись кончиками пальцев к его лбу, Грин пригладила локоны, упавшие ему на лицо. Их цвет всегда напоминал ей золотое солнечное сияние гелиотропа, единственного растения с Исходоточки, пустившее корни на земле Форуса.
От ее прикосновение ресницы Ривера затрепетали. Немедленно подобравшись, он распахнул глаза.
Он слегка застыл, как всегда делал, когда внезапно просыпался, но расслабился, узнав Грин. Темно-оливковые глаза сосредоточились на ней с неподдельной нежностью.
- Грин… - промурлыкал мягкий сонный голос. – Прошло столько времени, я думал, ты позабыла меня.
Грин слегка улыбнулась.
- Кто мог бы позабыть тебя, Ривер? – она села у его бедра. Он приподнялся на локтях, потянувшись к ней за поцелуем. Грин прижала пальцы к его губам, останавливая его порыв. – Нам нужно поговорить.
Он даже не моргнул, но что-то в его глазах изменилось. Как будто бы в них упали шоры, скрывая глубину.
- Конечно. Не желаешь ли прохладительного напитка? У меня в библиотеке есть сок лимо.
Грин кивнула.
Ривер поднялся гибким движением и направился к двойным дверям, ведущим в библиотеку. Его движения показались бы совершенно плавными любому наблюдателю, но не ей. У Грин был дар понимания людей. Легкая нерешительность в его шаге так же как и крепко стиснутый правый кулак сообщили ей о том, что он уже знал, что она собралась ему сказать.
Ривер должен привыкнуть к такому, подумала она грустно. Как это должно быть для него?
Грин решила последовать за ним в дом. Ривер направился к столу и наполнил высокий стакан кисло-сладким соком. Подал его женщине, после чего подошел к окнам на противоположной стороне, выходящим на оживленную магистраль.
Он пристально смотрел сквозь прозрачные занавески на улицу и ждал. На его шее бился пульс.
- Боюсь, я должна прекратить наш договор, Ривер, - мягко проговорила Грин.
Ривер закрыл глаза, пытаясь сосредоточиться.
- Дай мне пару минут.
Грин дала ему это время, храня молчание.
Боль и ужас одновременно ударили Ривера. Как он сможет начать все заново? Ему уже было двадцать восемь лет. Слишком старый. Его лучшие годы в качестве особо уважаемого, ведущего уединенный образ жизни содержанца остались позади.
Он не сможет вернуться к этому пути. Он никогда не сможет заставить себя сделать это. Он не должен больше отдавать. Никогда. Я буду мертв внутри. Он сделал несколько бесшумных вдохов, чтобы успокоиться.
Когда он смог заговорить, его голос был сух и слегка неровен.
- Конечно же, я слышал о предложении цены Рейнарду. Весь город болтает об этом.
Ривер подумал о том, на что похоже знать своих прародительниц и иметь кого-то, так много думающего о тебе и твоем имени, чтобы внести его в свой фамильный свиток. Для Высшего Слоя имело хоть какое-то значение только его тело.
Крин кивнула. Варево Клу быстро разлилось среди содержанцев, которые обычно обладали кучей времени между визитами своих патрон. Они часто собирались во внутренних двориках, чтобы обсудить обрывки сплетен, услышанных от своих любовниц.
Ривер прокашлялся. Было очень трудно. Содержанец не может позволить себе гордости. Особенно двадцативосьмилетний содержанец.
- Многие, даже большинство других патрон скреплены, Грин. Я не буду отвлекать твое внимание или надоедать тебе любым способом. Я могу по-прежнему быть здесь, когда понадоблюсь тебе. Изменения нашего соглашения не потребуется.
Грин вздохнула.
- - Боюсь это так. То, что ты сказал – правда. Такая практика допустима для Слоя, но не для меня. Я никогда не смогу сотворить такое с Джорланом, я не ощущаю правильность этого. Это не мой путь.
Ривер не удивился ее ответу. Ее кодекс был одной из вещей, восхищавшей его в Грин. Она переворачивала всю его жизнь. Он был ей невероятно благодарен и возможно даже больше. Он видел, как молодой искорка пронесся за угол дома к задней двери. Сцена была так ему знакома, что в его желудке образовался ледяной комок. Ривер сглотнул.
- У тебя нет совсем никаких чувств ко мне, Грин?
- Конечно, есть… просто не такого рода.
Ривер повернулся и уставился на нее.
- Потому что он может отдать тебе вуаль, а я нет?
- Ты знаешь, я лучше.
Он вопросительно посмотрел на Грин.
- Джорлан поразил меня, есть что-то в нем, что взывает к моему духу.
Невероятно, но его глаза наполнились слезами. Ривер отвернулся от нее.
Грин бросилась к нему, положила ладонь на его руку.
- Ты же не любишь меня, Ривер.
Он снова сглотнул, чтобы восстановить самообладание.
- Я мог бы полюбить тебя.
- Не имеет значения. Извини…
Он знал, что это правда. Тогда, что он ждет от нее? Она – Маркель, он – всего лишь содержанец, чьи услуги продаются предложившей наибольшую цену. Он не достоин ее. Она была намного более чем добра к нему. Она оберегала его жизнь и всегда была честна с ним. Чтобы ни случилось в будущем, он должен прокладывать свой собственный путь и не упрекать ее. Она несколько лет содержала его в роскоши, ни в чем не отказывая. И она была такой ласковой ночью…
Ривер пристально поглядел на Грин и мучительно улыбнулся.
- Я знаю, Грин. И хочу поблагодарить тебя за… все. Если бы не ты, я бы переходил в Слое от одной женщины к другой.
Она легонько коснулась его предплечья ладонью.
- Ты делал все, для того чтобы выжить. Я всегда понимала это.
Он скользнул взглядом по ней.
- Было намного больше, чем я позволил тебе знать.
Она не удивилась. Ошеломляющие глаза и отсутствие защиты титула сделали из него красивую игрушку аристократии.
- Ты должен найти какую-нибудь богатую и добрую особу, возможно бездетную, женщину старшего возраста, которая сможет покровительствовать тебе невысоким титулом в обмен на наследницу. О тебе будут хорошо заботиться, и она может даже потеряет голову, наслаждаясь тобой. – Грин подмигнула ему, пытаясь смягчить атмосферу.
Ривер засмеялся.
- И как я завладею этим чудом? Ты забыла об отсутствии у меня определенной, пресловутой частички, необходимой для Ритуала Доказательства? Даже не упоминая о полном отсутствии у меня семейного имени?
Грин погрозила ему пальцем. Потянувшись к сумке, она вытащила из нее пассажирский билет и письмо, которое передала мужчине.
- Что это? – хрипло спросил он.
- Письмо – послание от Маркель Дамус, которая заявляет, что ты ее дальний кузен. Ривер бросил на женщину неверящий взгляд. Грин бесстрастно пожала плечами. - Маркель питает ко мне расположение. Билет – чтобы уехать в самые дальние западные колонии. – Как можно дальше от Клаудин Д’Анбеэ. – Это дикие земли, едва цивилизованные, но думаю, так или иначе они могут подойти тебе. Колонисты – владелицы огромнейших плантаций. Из-за тяжелых условий мужчин хорошего происхождения – очень мало. Плантаторы не будут так придирчивы к таким деталям, как вуаль. Они не будут глубоко копаться в твоей истории. Просто сочини сказку, и ты будешь принят с распростертыми объятиями. – Она поиграла бровями. – В буквальном смысле.
Огромная ухмылка растеклась по его артистичным чертам, освещая все лицо. Выражение содержало луч надежды. Первый раз Грин видела, как он показывает такое беспечное возбуждение, и как оно преображает Ривера.
- Ты должен будешь дождаться конца Сезона, чтобы начать свое путешествие, поскольку это слишком опасное время, для такой поездки. И будь осмотрителен со своим выбором, не отдавай себя слишком легко. Заставь их добиваться себя. Я предсказываю, что ты заставишь их всех раболепствовать перед собой. Командуй ими в изысканной погоне!
- Ха! Это будет достойной компенсацией, не так ли? Что за великолепная перспектива!
Грин захихикала.
Его лицо стало серьезным.
- Я не могу тебя в полной мере отблагодарить, Маркель Тамрин. Ты не знаешь, что это значит для меня.
- Думаю, знаю.
Ривер бросил последний взгляд на женщину перед собой. Невероятную женщину, делившую с ним постель многие годы. Она была необыкновенно сильной, умной и страстной. У нее было свое собственное внутреннее чувство справедливости, она всегда жила согласно своих необычайно мудрых понятий. Он не удивиться, если однажды она станет главой Септибунала. Он нежно обхватил ее мягкую щечку.
- Не учи его тому, чему учила меня. Ты можешь сверх меры шокировать его аристократическую чувствительность.
Грин фыркнула.
- Думаю, с тобой было все наоборот, Ривер.
Он одарил ее многозначительным взглядом.
- Еще раз?
Она неохотно тряхнула головой.
- Ты действительно волнуешься за него.
Маркель склонила голову и развернулась, чтобы уйти.
- Надуюсь, он высоко оценит то, что получил, - прошептал Ривер, когда Грин вышла.

В этом самый момент в Тамрин Хаусе Джорлана втащили в покои Маркели для ожидания церемонии скрепления.
Он уже подбил глаза трем слугам мужчинам, которых назначили обслуживать его.
Джорлан расправил плечи, придумав способ сбежать прямо после принесения клятв.
Маркель Тамрин не получит скрепляющую ночь!
Когда Грин прибыла в поместье, то была изумлена, увидев количество привязанных Клу и колясок, поставленных на аллее. Стояла полная суматоха, когда слуги бросались сюда и пытались найти место, куда отвести Клу. Курятники были забиты до краев, о чем свидетельствовали неодобрительные вопли, доносящиеся из них.
Казалось, что весь Высший Слой пригласил сам себя на событие, которое предполагалось быть частным мероприятием!
Придя в уныние от беспорядков, Грин решила войти в дом через тайный проход, расположенный позади дома. Она была уверена, что бедные слуги неистово пытаются услужить всем этим неожиданным гостям, чрезвычайно требовательным, из-за своей принадлежности Избранной Кварте.
Поднимаясь по тайной лестнице, она лениво размышляла о том, сколько из них останется на ночь. Сплетни были источником жизненной силы для Слоя и, конечно же, они будут пускать слюни на возможность увидеть, как Джорлан будет вести себя назавтра.
Грин сжала рот. Ни один не останется. Даже если ей потребуется выкинуть всех их лично, она так и сделает! Несмотря на то, какой грубостью это покажется. Их совместная жизнь не должна стать источником мак-мока для похотливых инстинктов Слоя!
Грин скользнула в затемненный коридор, тайком двигаясь к задней двери, ведущей в ее покои. Она была счастлива, увидев там Аватар, ожидающую ее.
- Я так подумала, что ты прокрадешься сюда из-за того спектакля внизу.
Грин вылетела из гардероба, вытаскивая простой белый халат. Скидывая свою одежду, она полностью высказала Аватар, что ощущает, видя повсюду похотливый интерес их гостей.
- Все они мерзкие вуайеристы[2]! Если бы мне нужны были свидетели, я бы попросила!
- Ну, разумеется, девочка, но, тем не менее, ты получила их. И они будут ожидать великолепного представления к тому же.
- Только они не получат его! – обнаженная, Грин погрузилась в пузырящуюся ванну, позволяя горячей воде подняться до подбородка. Это было традиционным омовением до церемонии при присутствии свидетеля – в данном случае, Аватар. Она должна трижды погрузиться под воду, чтобы очистить свой дух для слияния. Она предположила, что Джорлана тоже искупают перед лицом свидетеля.
Грохот из соседней комнаты, прозвучавший подозрительно похоже на тот, с каким тело врезается в стену, заставил ее подпрыгнуть.
- Ради Основательницы! Что там за дым стоит столбом?
Аватар закудахтала
- Я бы сказала, что это твой рассудительный будущий-вскоре-имя-носящий. Он без благожелательности воспринимает то, что приказывают сделать, и ему еще меньше нравятся те, кто помогают ему. Он уже нанес значительные повреждения трем слугам. Тебе придется заняться этой проблемой. Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.
Аватар не была осчастливлена ее выбором имя-носящего. Она ворчала, постоянно спрашивая Грин, не растеряла ли та свои мозги, уверена ли в том, что знает, что творит и поняла ли, что носящий вуаль обладает репутацией особы чрезвычайно неуправляемой?
Грин терпеливо улыбалась и отвечала: да, да и, снова, да.
- Думаю, что на самом деле ты восхищаешься моим выбором, Аватар. Будь честна: тебе нравится огонь, который он показывает. Он взывает к духу твоего клана. – Люди из рода Аватар вели свое происхождение от дальних южных общин, чьи прародительницы были из отдела технического обслуживания NEOFEM’а. Прошло всего лишь три сотни лет, как эта ветвь племен вошла в Единую Нацию.
Аватар зафыркала. Хотя Грин видела, что легчайшая улыбка красила ее строгие черты.
Грин снова опустила голову под воду.
- Еще разок, и дело сделано, Маркель. Розин подготовила постельные ремни[3]. Сделала их особо крепкими. Всем нам известно, что сегодня они тебе потребуются, - многозначительно проговорила Аватар, имея в виду отвращение Джорлана.
- Мммм, - Грин окунулась, со всплеском выныривая. – Третий раз, Аватар. – Она отбросила с глаз мокрые волосы и проворчала: - Не представляю, откуда взялись эти смехотворный обычай!
Аватар тихонько засмеялась.
- Кто знает, почему люди делают те вещи, которые они делают? Все что я знаю, так это то, что это ритуал, и он таков.
Грин скорчила рожицу, выходя их воды. Из следующей двери донесся следующий глухой тяжелый удар.
Аватар захихикала.
- Кажется, твоему возлюбленному имя-носящему на самом деле не нравится этот обычай.
- Возможно, еще больше ему не нравится выполнять его с чьей-то помощью. – Грин захихикала вместе с ней.
Она вышла из ванны и с помощью Аватар высушила свои длинные волосы щетинками ньюи[4]. Ее маленькие боковые веточки срезались с материнского растения. Игольчатые ворсинки весьма эффективно впитывали влагу и использовались в разнообразных домашних нуждах.
Затем Грин надела полупрозрачное белое одеяние, традиционно используемое в церемониях скрепления. Одежда подвязывалась специальным поясом. Фамильной лентой, которой Тамрины пользовались поколениями.
- Ты восхитительно выглядишь, Грин. – Аватар театрально смахнула слезинку, выступившую в уголке глаза.
Грин неодобрительно посмотрела на нее через плечо, направляясь к двери.
- Можешь прекратить это чересчур слащавое представление, Аватар, оно совсем тебе не к лицу.
Аватар широко усмехнулась, нимало не раскаиваясь. Даже, несмотря на свое сомнение в выборе Грин имя-носящего, она не могла сдержать подлинное счастье в день скрепления своей воспитанницы.
Грин промаршировала вниз по лестнице в гостиную, решительно печатая свой шаг. Помещение было морем из людей.
Джорлана уже тоже доставили вниз. Он ждал ее в центре комнаты.
Краешки губ Грин приподнялись в веселом изумлении, когда она поняла, что его волосы все еще мокрые и с них даже слегка капает на его черную рубашку. Аквамариновые глаза прищурились, посылая ледяной вызов. Очевидно, что все, что слуги смогли сделать, это окунуть его голову в воду. Он все еще был одет в ту же одежду, что и на Ритуале Доказательства.
Грин фыркнула: «Ах, Джорлан, что же мне делать с тобой?»
Уровень шума в толпе значительно увеличился при ее появлении. Половину гостей она даже не признала. Осторожно Грин сделала знак своей мажордоме Матерс. Крепкая светловолосая женщина, бывшая с их семьей столько, сколько помнила Маркель, решительной поступью двинулась к хозяйке. Явный намек на крайнее презрение к толкающейся толпе был отчетливо виден на ее румяном лице.
- Откуда они все явились? – прошипела Грин.
- Не знаю, моя Лордин. Кажется, что то, как они объявляются, похоже на эпидемию всеобщего помешательства. - У Матерс было забавное чувство юмора.
- Они не останутся на ночь. Ясно, Матерс?
Страшная ухмылка пересекла лицо мажордомы.
- Я не осмелюсь возразить, моя Лордин.
Грин окинула ее взглядом. Женщина чересчур сильно наслаждается своими обязанностями. Она, безусловно, будет наслаждаться, выкидывая вон утонченных господ. Подтверждая выводы Грин, слуга в прямом смысле потерла в ликовании руки, а в ее прищуренных глазках появился слабый огонек.
Матерс только лишь поинтересовалась:
- До или после церемониальной трапезы?
Грин закусила губу.
- Полагаю, после.
Мажордома сдавленно фыркнула в предвкушении.
- Готовы ли закуски и…
- Не беспокойтесь сейчас об этом. Мы обо всем позаботимся, Маркель. Это ваш день скрепления, просто наслаждайтесь им.
У Грин выступили слезы на глазах. Ее люди были так добры к ней. Она любила их всех и никогда не оставляла – ни одного из них – без самой лучшей помощи, которую была способна оказать. И они знали это.
- Благодарю тебя, Матерс. Септибунал уже прибыл? Как высокопоставленные члены Аристократии, Септибунал будет надзирать за обрядом скрепления.
- Да, Лордин. Они готовы проследить за принесением клятв. Должна предупредить вас, выскочка[5] Д’Анбеэ здесь с ними.
Грин нахмурилась.
- Я не желаю видеть эту женщину в своем доме. Выставь ее немедленно. И, пожалуйста, не обращайся к ней «выскочка», Матерс, она – Графа.
-Да, Лордин, - механически повторила Матерс. Обе они знали, что Грин с таким же успехом разговаривала бы со стеной. Матерс всегда упоминала о любом, кто ей не нравился, как о выскочке, и только так.
- Ты не можешь выгнать ее, Грин. – Аня подплыла к ним сзади. – Она здесь в официальной роли заместителя члена совета. Она должна наблюдать за скреплением.
Я не сомневаюсь, что все это устроила она. Присматривай за ней внимательней, Матерс, ни при каких условиях она не должна покидать гостиную.
Думаю, слишком поздно. – Аня кивнула в сторону грандиозной лестницы. Клаудин Д’Анбеэ спускалась по ступеням с верхней площадки, на ее лице играла самодовольная, самоуверенная усмешка.
- Как вы думаете, что выскочка делала наверху? - глазки-бусинки Матерс стали еще круглее.
Крошечная морщинка беспокойства пролегла между бровями Грин.
- Трудно сказать.
Грин вздохнула. Чтобы Клаудин не делала наверху, она живо это выяснит.
- Матерс, на всякий случай полностью обыщи мою комнату, особенно постель. Она могла что-нибудь положить между простынями.
- Выскочка! – погрозила слуга.
- Предупреди слуг, чтобы были внимательны, Матерс, – предостерегла Аня верную мажордому.- Будучи сама ядовитой тварью, она могла подбросить кольцевого вьюна[6] или кого-нибудь еще в этом роде.
Матерс отрывисто кивнула и направилась прочь, полная решимости сделать так, чтобы комнаты ее Лордин были обязательно отдраены от потолка до пола, пока будет проводиться церемония.
- Ну а мы, моя дорогая? – Аня взяла Грин за руку, чтобы проводить в центр комнаты, чтобы начать скрепление. – Или я должна сказать «доченька»?
- Мне больше нравится такое обращение, Аня.
- Мне тоже, доченька, мне тоже. – Аня похлопала ее по руке, когда они достигли свободного круга, где их ожидал Джорлан. Убрав ладонь, старушка покинула маленький пятачок.
Члены Септибунала вышли вперед и окружили Грин и Джорлана. Маркель игнорировала Клаудин, которая пыталась сделать все возможное, чтобы привлечь внимание мужчины.
Герцогина Хоук кивнула Джорлану, показывая, что он должен встать на колени перед Грин. Когда прошла целая минута, а Джорлан все еще стоял, некоторые гости начали переговариваться.
Грин кивнула двум его сопровождающим, и те, не слишком нежно положив ладони ему на плечи, силой заставили его опуститься. Конечно же, он был достаточно силен, чтобы остановить их. Вместо этого он всего лишь продемонстрировал видимость сопротивления.
Джорлан мятежно взглянул на нее.
Грин резко выдохнула. Светло-аквамариновые глаза, черные волосы и одежда, упрямо выставленный подбородок, она никогда не видела его более прекрасным. Она знала, что никогда не забудет того, как он выглядел в этот момент.
Медленно Грин наклонилась, чтобы снять фамильную ленту Рейнардов с его пояса. Ее пальцы были необыкновенно спокойны в сложившихся обстоятельствах. Она могла ощущать жар его кожи под прохладной шелковистой поверхностью ткани Рамаги. Случайно она задела тугие мышцы на его плоском животе, когда ее пальцы затеребили узел ленты. Легкий вздох сказал ей об отсутствии у него защиты от ее прикосновения. Хороший знак.
Аватар вошла в круг, неся на подушке ленту Тамринов. Грин поменяла ленты, взяв ту, что принадлежала ее роду, в руки. Она подняла ее высоко вверху и ясным голосом произнесла, обращаясь прямо к Джорлану, а не Септибуналу, как полагалось по традиции.
- С этой лентой, Джорлан Рейнард, я отдаю тебе мое имя, защиту моего дома и мою честь. Взамен я приму твое семя, чтобы выносить своих детей, которых я вверю тебе – самое ценное в моей жизни – твоей заботе. – С этими словами она ловко обвязала ленту Тамринов вокруг его пояса. Сейчас была очередь Джорлана отвечать. За исключением того, что новоявленный имя-носящий хранил молчание. На его нижней челюсти дергался мускул, пока он смотрел на Лордин. Позднее, гости утверждали, что сила его досады была почти осязаема.
Вопреки всему, Джорлан должен принять клятву, чтобы скрепление было узаконено. Грин встретила его взгляд, бросающий вызов, своим, в котором светилась ее собственная сила воли. Внезапно, поразив каждого своим действием, далеким от общепринятого, она ухватила Джорлана за подбородок и припала своими губами к его, как будто бы клеймя.
- Не позорь свою бабушку, - прошипела она ему в рот.
Джорлан вздрогнул, ошеломленный ее бесстыдным поведением. Отпуская его, она помедлила, чтобы он понял, что должен сделать.
- Я буду носить ваше имя – гневно рявкнул он. Грин приподняла бровь, ожидая конец признания.
- И?..
Он стиснул зубы.
- И я буду… подчиняться вам во всем.
Грин слегка кивнула ему в подтверждении, После чего подняла ленту Рейнардов высоко в воздух.
- Встань, Джорлан Тамрин из Дома Тамринов.
Дважды символичным жестом, так любимым женщинами, она разорвала ленту Рейнардов аккуратно пополам. Первоначально действие символизировало обрыв связи мужчины с его старым домом. Со временем значение стало намекать на разрывание вуали.
Громкие приветственные крики наполнили комнату, когда дамсели прославляли символический разрыв.
- Мои слуги приготовили тебе трапезу в столовой, пожалуйста, соблаговоли воспользоваться ею. – Грин потянулась, чтобы взять Джорлана за руку так, чтобы они могли показать остальным пример.
Он отдернул ладонь.
- Вы получили то, что хотели от меня, только номинально, Маркель Тамрин. Я предлагаю вам удовольствоваться этим.
- Грин одарила его взглядом, сомневающимся в его рассудке.
- Я вряд ли думаю так же, Маркелье[7] Тамрин. И я предлагаю тебе с аппетитом пообедать – тебе это обязательно понадобится.
Его щеки вспыхнули темным румянцем, как от злости, так и… чего-то иного.
С этими словами она практически затащила его в столовую.

Примечания:
1. Рю де ла Нюи (Rue de la Nuit—section of town where favored pleasurers are housed by their patronas) - часть города, в которой патроны селили пользующихся их благосклонностью содержанцев. С французского буквально «Ночная улица».
2. Вуайерист. Вуайери́зм (от фр. voir — видеть) или визионизм — сексуальная девиация, характеризуемая побуждением подглядывать за занимающимися сексом людьми или «интимными» процессами: раздевание, мочеиспускание. Вуайер (вуайерист) — человек, который этим занимается. Вуайеризм в большинстве случаев связан с тайным наблюдением за человеком.
3. Постельные ремни (bed straps—used to secure the name-bearer on the fastening night) - используются для связывания имя-носящего в скрепляющую ночь.
4. Ньюи (the bristles of this plant are used for brushes) – щетинки, колючки, ворсинки этого растения используются в качестве расчесок, щеток.
5. Выскочка (snip-butt—an upstart).
6. Кольцевой вьюн (coil-winder—poisonous creature) – ядовитое существо.
7. Маркелье (Marqueller) – имя-носящий Маркели.

_________________

Бороться и искать.
Найти и перепрятать!

13 Окт 2008 20:39

Эльфи отличный перевод. На пять с плюсом. Very Happy

13 Окт 2008 22:19

Elfni, перевод просто сказка. Спасибо тебе большое. Ты как всегда на высоте. Very Happy

_________________

Гордость не следует ни подавлять, ни даже ослаблять: ее нужно лишь направлять на достойные цели

15 Окт 2008 1:02

Elfni, Просто КЛАСС!!! Улыбаюсь до ушей... сюжет интригует все больше и больше!

15 Окт 2008 11:26

Сильная сцена! Very Happy

19 Окт 2008 18:37

» Глава 7

Прошу прощения за задержку - все же октябрь месяц тяжелый месяц в профессии бухгалтера plach

Ну ничего, еще 10 дней и мы на полных парусах полетим дальше.

Глава 7

В течение церемониальной трапезы Джорлан хранил подчеркнутое молчание.
Он сидел возле Маркели, сердито уставившись на свою тарелку жареной вкуспетухи[1] с таким выражением лица, что Грин поразилась тому, что приготовленная тушка еще не обратилась в пепел. Вкуспетуху любили на Форусе со времен NEOFEM’а, она была первой местной биоформой[2], встреченной поселенцами. К тому времени они, без сомнений, нуждались в дополнительном источнике белков, вкуспетуха легла чертой в первый год между борьбой за выживание и полными животами.
С той поры стаи этих птиц выращивались специально для потребления. Их мясо обладало изумительным вкусом и использовалось в буквальном смысле в тысячах рецептов. Никто не смог бы объяснить, откуда экипаж с Исходоточки взял такое странное название. Некоторые исследователи предполагали, «петух» - слэнговое обозначение, бытовавшее среди экипажа, для обозначения в высшей степени сладострастного мужчины.
В любом случае, поза Джорлана положила начало пересудам.
Грин склонилась к нему, прикоснувшись губами к щеке. По крайней мере, так это выглядело для их гостей. На самом деле она говорила низким голосом:
- Ты собираешься дуться весь вечер, мой дичок[3]? – прошептала Грин ему на ухо, слегла лизнув.
Джорлан вздрогнул от искусного прикосновения. Одарив ее злобным взглядом, он продолжил упрямо молчать.
- Понимаю. Возможно, тогда ты предпочтешь подняться наверх и приготовиться себя к сегодняшней ночи? – ртом она легонько коснулась мягкой кожи под мочкой уха. От желания он тихо судорожно сглотнул. Подчеркнуто отведя от нее взгляд, мужчина окинул взором весь длинный пиршественный стол.
Грин приподняла бровь в ответ на его грубоватое действие.
- Очень хорошо. Сейчас подам сигнал прислужникам[4], - она подняла руку, чтобы щелкнуть пальцами.
Не глядя на имя-дающую, Джорлан крепко схватил ее за руку. Крепко прижал ее к столешнице.
Грин задохнулась. Он явно держал ее. Что он творит? Имя-носящие никогда не сопротивлялись!
Гости внимательно разглядывали их. Если она попытается освободиться, они заметят его поведение, и она вынуждена будет принять некоторые меры, нежелательные для нее. Особенно в скрепляющую ночь.
Имя-дающие имеют право наказывать своих имя-носящих, если того пожелают. Хотя такая практика в целом не приветствовалась Слоем, предполагалось, что исключительное право женщины решать, что должно для ее имя-носящего и домочадцев. Когда мужчина скреплялся, любое имущество, которым он владел, все его вещи, и полное будущее благосостояние принадлежало его имя-дающей. Даже сыновья аристократки не имели право голоса относительно своих жизней и земель.
В конце концов, это был мир женщин.
Все же Грин совсем не собиралась начинать совместную жизнь с назначения наказания. Она хотела, чтобы он пришел к ней добровольно. Она знала, что сначала такого не случится, но готова была ждать. Конечный результат стоил того.
Но ее точка зрения не помешала ей заявить:
- Не желаешь освободить мою руку или я…
- Что? Ударите меня? – он обернулся, аквамариновый прищур обжег ее.
- Мне нравиться твоя страстность, Джорлан, она все больше соблазняет меня повернуть ее позднее в другое русло.
Он сжал рот.
- Если вы думаете, что это случится, подумайте лучше еще раз.
Грин встретила его взгляд прямо:
- Ты действительно считаешь, что я позволю этому скреплению разорваться? Может быть, в ликере хамиири, выпитом тобой, был псиласайб?
Он уставился в свой бокал, побледнев.
Грин закатила глаза.
- Не будь болваном! Мне не нужно гипнотизировать тебя, чтобы привести в свою постель, ты сам добровольно окажешься там вскоре. Более того, если прошлый опыт – показатель, то ты будешь наслаждаться ею.
- Нет.
Грин пожала плечами.
- Тогда это будет твой выбор, но так или иначе, - она пробежалась пальцами по его твердому бедру, ощущая, как тот час же сжимаются мышцы, - я считаю такой исход маловероятным.
Он шумно выдохнул, отказываясь отвечать.
- Не желаешь ли освободить мою руку? - тон Грин был резок и прям. Наказание было совершенно исключено, но и приятного было мало. Джорлану необходимо понять, что она полностью контролирует свой дом. – Я не буду тебя спрашивать снова.
Он взглянул на музыкантов.
- Ава… - Грин начала звать распорядительницу.
- Если я отпущу вас, - Джорлан запнулся, - вы согласитесь не вызывать прислужников? – Прислужники должны были сопроводить его в покои Грин и там подготовить для нее.
- Я не торгуюсь в своем собственном доме. У тебя есть две альтернативы, Джорлан. Ты можешь либо отпустить мою руку и посмотреть, что я сделаю, либо оставить все как и есть, и тогда ты непременно оценишь последствия… как и твоя бабушка.
Джорлан раздул ноздри. И отпустил ее ладонь. Грин внимательно заглянула в его глаза. Он испытывал ее. В глубине души она вздохнула, но была уверена, что это пойдет ему на пользу. Трудно. Если бы она хотела скромного имя-носящего, она бы предложила цену любому из молоденьких юношей. А она желала Джорлана. С манерами горячего пламенного дракона.
Он взглянул на нее, чтобы понять, что она предпримет в ответ на то, что он рассматривал, как соглашение между ними, когда он отпустил ее руку.
Не разрывая контакта их глаз, Грин подняла руку и трижды щелкнула пальцами, подзывая прислужников.
Тотчас же буйная толпа умолкла.
- Доставьте его в мои покои, - кратко приказала она.
Джорлан вздрогнул, как от удара. Это выражение отразилось в его глазах...
И Грин, умудренная миром и людьми, узнала этот взгляд.
Гости застучали бокалами по столу, приветствуя распоряжение непристойным добродушным одобрением, которое всегда сопровождает подобные неприличные утверждения.
В конце концов, гости знали, что означает приказ, и действие за ним непременно следующее. Имеющее отношение к ложу, по некоторым причинам, всегда горячо обсуждалось. Не имело значение, происходило ли это в данный момент, только задумывалось или уже закончилось. Тема была бесконечной мак-мок для Избранной Кварты.
Прислужники, трое из них, вышли вперед, чтобы сопроводить имя-носящего к его новому ложу.
Джорлан резко поднялся, опрокинув свое кресло. Даже не взглянув на нее, стремительно вылетел вместе с эскортом.
Грин понимающе посмотрела на него. Подала сигнал Мастерс.
Пожилая слуга немедленно засуетилась.
- Да, Лордин?
- Приставь к нему дополнительных стражей. Они должны стоять, охраняя как комнату снаружи, так и под окнами и дверьми. – Она проговорила в сторону. – У него вид Кли перед тем как дать деру.
Матерс захихикала.
- Так и есть. Сейчас же этим займусь!
Грин кивнула. Подняв кубок Джорлана к губам, она сделала большой глоток ликера хамиири.
Он собирался устроить ей трудную ночку, но к утреннему свету носящий вуаль будет выкрикивать ее имя в экстазе.
Наверху, привязанный руками и ногами к кровати Джорлан называл ее каждым именем, которое смог придумать – и ни одно из слов, которые он использовал, даже близко не относилось к восторженным. Так или иначе, прислужники взяли над ним верх. Он был разъярен, несмотря на то, большинство их были вежливы с ним.
Сначала он попытался быстро выскочить через балкон. Но вскоре обнаружил, что этот путь весьма хорошо охраняется. Они тотчас же поймали его.
Но не ранее, чем он уложил пятерых из них.
Тогда он попытался использовать вторую дверь, ведущую из ванной комнаты. И снова его опередили.
Грин.
Каким-то образом она почувствовала, что он собирается сделать. Сверхъестественная женщина! Тем не менее, он нанес значительные повреждения до того, как окончательно потерпел неудачу. Особенно одному, жилистому рыжему выскочке, который использовал любую возможность, чтобы ударить его.
Джорлан почти улыбнулся, при виде изумленного выражения лица выскочки, когда он мастерски опрокинул того прямо на задницу. Изумленное выражение сопровождалось воплем боли. Мужчина, как правило, не знали тайных приемов Гле Киан-тен.
К сожалению, они смогли накинуть на него простыню, затащить на кровать и привязать до того, как он смог освободиться. Постельные ремни оказались удивительно прочными.
Они и должны были быть такими.
Он снова раздул ноздри, когда понял, что прикован на совесть.
Маркель Тамрин сможет делать все, что захочет с ним, а он никак не сможет сопротивляться.
После того, как слуги связали Джорлана, выскочка приказал всем выйти. И принялся за свою месть. Он презрительно рассмеялся и грубо ударил Джорлана по лицу.
Беззащитный, Джорлан мог только напрячься под ударом, который, он знал, последует. Сила нанесения заставила его голову дернуться назад, но он не издал ни звука.
- Хорошо. Молчишь, - глумливо произнес рыжеволосый слуга. Замолчал, казалось, обдумывая, что сделать новому имя-носящему Маркель. – Я просто отплатил тебе за то, что ты сделал мне.
Джорлан продолжал молчать, разглядывая слугу с отвращением.
- Если ты расскажешь что-нибудь, я буду отрицать это, запомни. Оппер был в этом доме долгое время, она поверит в первую очередь Опперу, а не тебе.
- Кто этот Оппер?
Слуга булькающе хихикнул, как будто бы Джорлан произнес величайшую остроту.
- Кто такой Оппер? Я – Оппер, ты, тусклое ничтожество[5]! – Он опустился на кровать и, вытащив большой, выглядящий весьма острым клинок, начал полировать его о штанину, намекая на непристойные мысли.
Джорлан внимательно посмотрел на него, размышляя, что слуга собирается делать. Возможности не несли ничего хорошего.
Подойдя, Оппер угрожающе склонился к Джорлану.
- Знаешь, я мог бы порезать твое прекрасное личико. Она не хотела бы тогда тебя так сильно, правда?
Возможно, нет. Джорлан почти прельстился попросить его об услуге.
- Тем не менее, это было бы слишком трудно объяснить. Не думаю, что смог бы поведать о своем поступке кому-нибудь.
Свет понимания зажегся в светлых глазах Джорлана. Он втянул воздух.
- Ты ненавидишь ее.
Глаза слуги широко распахнулись. Он отшатнулся.
- Догадался?
- Почему ты так сильно ненавидишь ее?
Оппер быстро заморгал.
- Почему? По обычной причине для тех, кто оказался в моей шкуре. Она уничтожила меня! Забрала мою вуаль! Давала мне сладкие обещания, а потом отшвырнула в сторону.
«Он лжет. Почему?» - голос Джорлана стал глубже, мягче.
- Расскажи мне все…
- Она обещала мне великолепный дом на Рю де ла Нюи, но получил ли я его? Нет! Я торчу здесь, прислуживая у стола, и принимая от тебя побои! Это я должен лежать здесь привязанный, а не ты!
Кажется, у Оппера есть какие-то фантазии, касающиеся его Лордин. Уголки губ Джорлана приподнялись. Он ничего не мог поделать. Слишком уж сильна была ирония.
- Не стесняйся, занимай мое место, - съязвил он саркастически. Он был почти готов остаться, чтобы увидеть одним глазком выражение лица Грин, когда та обнаружит эту растрепанный рыжий сухостой в своей постели.
Он пошутил, но казалось, что рыжая хворостина действительно обдумывает предложение. Джорлан затаил дыхание.
Внезапно глаза слуги потемнели, как будто бы он что-то вспомнил.
- Ты что, думаешь, что я сверлильщик[6]? Она быстро разберется со мной тогда, правда? И я окажусь на улице быстрее, чем ты сможешь выговорить эти слова.
Джорлан в раздражении выдохнул.
Слуга взялся на нож и полоснул по рубашке имя-носящего, аккуратно, чтобы не оставить царапины на золотисто-загорелой коже. После чего сдернул ткань и сухо заявил:
- Так что, лучше ты храни свой рот на замке, а я сохраню в секрете твое маленькое предложение.
Джорлан даже не соблаговолил ответить.
Слуга Оппер рывком стащил с него ботинки, не так нежно. Снова взявшись за нож, он начал разрезать на ленточки штаны Джорлана.
- Не у многих есть желание, ощутить клинок возле этих частей тела, правда? – насмехался он над Джорланом, проводя клинком в прямой близости от его члена. Тот даже глазом не моргнул. Только пристально глядел на слугу.
Оппер бросил взгляд вниз.
- Ну что ж, сейчас посмотрим, а?
Джорлан пришел в замешательство: «Посмотрим на что?»
Он оглядел себя и снова вернулся взглядом к Опперу. Казалось, слуга внезапно переменился, начал мурлыкать странный мотивчик, заставив Джорлана заволноваться: «Что он делает?»
Оппер выпрямился, поднимая ленту Тамринов, раскладывая ее поперек бедер Джорлана. В данном случае это было обыкновенной вещью, но, казалось, что в поведении мужчины нет ничего нормального.
- Ты будешь помнить Оппера, правда?
С этими словами, издав странное короткое кудахтанье, слуга покинул комнату.
С ужасом Джорлан ожидал Грин. Свою прекрасную, чувственную, чрезвычайно одаренную имя-дающую. Единственную женщину, которую он захотел с того момента, как остановил на ней свой взгляд.
Женщину, принудившую его к скреплению.
Он никогда не простит ее.
Но смог бы ей противиться?

Грин вошла в покои вскоре после ухода Оппера.
В конце концов, она не заставила его слишком долго ждать. Он не знал, радоваться этому или огорчаться.
Сначала она не обратила на него внимания.
Пройдя по комнате, она один за другим приглушила огнесветы до более мягкого свечения. Подошла к одной из урн, свернутых ранее в драке, прищелкнула языком и наклонилась поправить ее.
Все это время Джорлан наблюдал за ней из-под полуопущенных век. В конце концов, она приблизилась к кровати. Подойдя с его стороны, она остановилась, чтобы нарочно насладиться зрелищем его практически обнаженного тела.
Прикрытый только ее лентой, у него был вид, достойный восхищения. Замечательно вылепленные мускулы бедер и длинные ноги. Тонкая талия. Великолепный торс и широкие плечи. Прекрасно сформированные руки. И кисти - женская фантазия: сильные, с длинными пальцами, крепкие. Пламя огнесвета играло отблесками на его золотисто-бронзовой коже и расцвечивало бликами шелковистые черные волосы.
От силы его чувственных черт у нее перехватило дух.
Они были из той категории, от которых невозможно оторвать взгляд, такие утонченные и постоянно-меняющиеся, как клубок сновидений.
Джорлан Рейнард – нет, Джорлан Тамрин. Какие глубины находились за полупрозрачными аквамариновыми глазами, которые так ярко сверкали из-под черных ресниц?
Она не знала.
Но собиралась посвятить жизнь, чтобы отыскать их.
- Тебе нравится то, что ты видишь, Маркель? – прошипел он, нарушив тишину.
- Да.
Ее прямой и честный ответ ненадолго смутил его. Без колебаний, она развязала свой пояс и сбросила свое одеяние. Белая, тонкая ткань лужицей растеклась у ее ног. Неспособный остановиться, Джорлан позволил своему пылающему взгляду путешествовать по всему ее обнаженному телу. Она была прекрасна, полностью женственна, тоненькая именно в тех местах, которые он предпочитал. Лента, прикрывавшая его бедра, слегка приподнялась, но он отбросил очевидное значение своей реакции.
Грин приблизилась и легко пробежала кончиками пальцев по низу его живота, прямо до края ленты. Каждый мускул его тела напрягся, готовясь к грядущей битве.
- Мы не будем сражаться, Джорлан, - пообещала она.
- Так вы говорите.
Она склонилась и запечатлела нежный поцелуй на чувствительной коже, которую гладила до этого. Сладкое прикосновение превратилось в обжигающую ласку. Его дыхание прервалось. Мышцы живота дернулись. На лбу выступила слабо мерцающая испарина.
Грин понимающе улыбнулась.
- Так я говорю.
- Если вы примеnt меня… в свой дом, - хриплым голосом он попытался опередить ее, - вы рискуете своим именем и именем ваших детей.
Грин не поверила этому ни на секунду.
- Я предлагаю тебе пари, Джорлан.
- Пари? Какое пари? – его грубоватый тон был резок.
- В тот момент, когда я уберу эту ленту, истина будет Зависеть от тебя. Наш персональный Ритуал Доказательства. Верить ли мне той сказочке, что ты мне поведал, или тому, что заявляет моя интуиция? Тот ли ты мужчина, что я думаю, или нет?
На еще щеке задергался мускул.
- Вижу, остаешься неразговорчивым как всегда. Считаю, что мы просто сами должны проверить.
Сохранится ли его честь? Был ли он все еще нетронут? Или он поддался своим желаниям и опозорит оба их дома? На самом ли деле он отбросил в сторону обычаи, согласно которым они жили? Никто об этом не узнает, кроме них двоих.
Она сдернула ленту, отбросив ее на близстоящий стол. Медленно скользнула взглядом вниз на то, что обнажила.
- Так. Так. Так. – Подняла глаза вверх, встречаясь с его. Он тут же отвернулся он нее, начав рассматривать дальнюю стену. Грин показалось, что она увидела блеск слез в его глазах, но не была уверена из-за слабого освещения.
Внезапно ее наполнила жалость. Она знала, как это трудно было для него. Сев на кровать рядом с ним, она нежно прикоснулась к его щеке, поворачивая его голову обратно.
- Джорлан, ты не должен… Кто сделал это с тобой?- ее палец обвел синяк на его скуле, который единственный портил его изумительное лицо. – Я немедленно вышвырну их из дома!
- Не важно. – Густые ресницы еще раз скрыли его эмоции от нее.
- Важно для меня. – Ее нежные губы аккуратно прикоснулись к цветастому участку.
Джорлан закрыл глаза. Такое прикосновение всегда ощущалось им как волшебство! Почему? – Грин, не…
- Не что? – Ее губы двинулись по прекрасному лицу, черточка за черточкой, смакуя крошечными глоточками каждую выступающую линию.
Сердце Джорлана начало быстро колотиться, дыхание заметно ускорилось. – Нет, прошептал он.
- Да, - прошептала она в ответ, позволяя своему рту накрыть его губы, медленно, соблазняющее.
Она нежно пощипывала его нижнюю губу, после чего резко всосала ее.
Перед лобовой атакой он мог бы устоять, Перед неторопливым обольщением – нет.
Она мучила его, дразня ртом. Дотрагиваясь раз за разом. Крошечное касание кончиком языка к его верхней губе. Несмелое очерчивание контуров его рта.
Он пытался игнорировать ее ласки. Но не мог. Несмотря на его враждебное отношение относительно согласия принять имя-дающую, он все еще желал ее. Сейчас он противоречил сам себе.
Когда ее рот играл с его, ее губы дразнили его, заставляя отвечать.
- Поцелуй меня так, как я учила тебя, мой шторм.
Что он и сделал.
Не осознавая, его губы отвечали ей. Разыскивая ее, Следуя за ними.
Ожили каждый нерв, каждая вена и пульс в его теле. Чувства, смутные ощущения вздымались сквозь его тело. Их сила ошеломила его. Она целовала его и раньше, и это было невероятно, но не так, как сейчас.
Как будто бы все его тело знало, что нужно стремиться к все большему, и большему, и большему. Как я могу бороться с этим?
- Ты и не можешь, - ответила ему Грин. Он даже не понял, что произнес это вслух.
- Ты не знаешь этого. – Его голос уже был грубым от желания.
- Знаю. – Ее язык вошел в его рот, глубоко скользнув в жаркое, влажное пространство. Из горла у него низкий звук - полу-рык, полу-стон.
- Как… откуда ты знаешь? – бессознательно он целовал ее в ответ, его рот приник к ее, жарко и глубоко.
- Я расскажу тебе позднее, - хрипло пробормотала она и двинулась вниз, к сильной колонне его шеи.
Он вздрогнул, когда она добралась до кожи там, прихватывая зубами небольшие участки, позволяя ему ощутить легкую боль от мягких укусов до того, как скользнуть открытым ртом ниже.
- Merde!
- Не ругайся на древнем семейном наречии, - поддразнила она, внезапно ущипнув его за ключицу.
Джорлан слегка приподнял голов и уставился на Грин.
- Это и близко не относится к ругательствам. Я могу продемонстрировать тебе ругательство, если ты… Милосердная Кибелла! – Ее язычок рисовал долгие, медленные круги туда и обратно посередине его груди, пролагая свой путь вниз по плоскости живота.
Его дыхание достигло предела.
Грин специально спускалась волнообразно, более того, позволяя его члену тереться о покрытую пушком кожу ее живота. Звук, нечто среднее между смертью и экстазом, вырвался из его губ.
Он стал каменно-твердым до переполнения и большим. Ее дыхание горячими провоцирующими толчками раздавалось очень близко к его бархатистой коже. Ее рот почти касался его. Почти.
- Что ты делаешь, Грин? – он часто и неровно дышал.
- Делаю тебя своим, Джорлан.- После этого, ее сладкий ротик поглотил его, полностью. Влажный, жаркий, скользящий. Самая невероятная вещь, которую он когда-либо ощущал. Пока что. Она низко застонала, заставляя полученную вибрацию скользить вдоль его стержня.
Джорлан выгнулся на кровати, натягивая ремни, в полный голос умоляя ее, немедленно освободить его из пут. И мужчина может кричать.
Грин никогда в жизни не слышала такой творческо-обличительной речи.
Конечно же, она проигнорировала его, продолжая доставлять ему удовольствие.
- Ты знаешь, как ты хорош на вкус, Джорлан? – ее язычок лизнул его до того, как рот скользнул по всей длине вниз.
- Грин, пожалуйста! – он стиснул зубы, уверенный, что умрет от этой пытки Тамринов.
Она снова пропустила мимо ушей его просьбу.
- Я могла бы познавать тебя раз за разом всю ночь напролет и никогда не устать от этого…
У него вырвалось очень громкое рычание. Запрокинул голову назад и сжал кулаки, резко дергая за путы.
Грин знала, как он близок к разрядке, она специально подвела его к этой точке, за гранью его контроля. Такой способ был бы легче для него. Его врожденная страсть пересилит здравомыслие, что весьма хорошо. Сдавленные стоны и хриплые крики, вырывавшиеся у него против его воли, приводили ее в исступление.
Как бы то ни было, но этой ночью ей было необходимо сохранять сосредоточенность.
Несколько капелек увлажнили ее губы. Опьяняющая проба. Она стерла ртом вязкую жидкость, смакуя пряный привкус.
Лизнув последний раз, она передвинулась по его телу вверх.
- Попробуй себя, - выдохнула в его рот. Ее губы накрыли его.
Джорлан закричал ей в рот, завладевая ее губами в грубом, диком поцелуе. От нее он сходил с ума и все, о чем мог думать, было только получить от нее еще больше.
- Освободи меня из ремней! Дай мне подняться. Я не буду бороться с тобой, даю слово.
Грин сожалеюще вздохнула.
- Я не могу, Джорлан. Боль от разрыва будет слишком резкой, особенно для тебя. Это слишком рискованно.
Он закрыл глаза и прижался влажным лбом к ее щеке.
- Я буду контролировать боль. – его невероятные губы искусно дразнили ее кожу, природная страстность выплескивалась из него на поверхность. – Освободи меня, Грин. Я хочу прикоснуться к тебе.
Она обхватила его прекрасное лицо ладонями и внимательно посмотрела в глаза.
- Ты не можешь контролировать эту боль. Я знаю, что ты не хочешь быть связанным, как и я не желаю, чтобы ты был связан. Но сделать по-другому – слишком опасно для женщины. Обычно соблюдается такое правило: мы должны оставить ремни до полного завершения обряда. Я не буду так делать. Я освобожу тебя сразу же после разрыва вуали.
Он понимал, что получил больше, чем надеялся. К тому же это была уступка. Он резко кивнул ей.
- Хорошо. Я сделаю это самым лучшим как смогу для тебя…
Опершись руками на его плечи, она слегка качнулась на него.
Джорлан мельком оглядел их тела, рассматривая ее, сидевшую на его бедрах. Обхватив ладонями его лицо, она перевела его взгляд на себя. Он вопросительно посмотрел на нее.
- Я хочу видеть твое лицо, когда возьму тебя. Навсегда хочу запомнить выражение твоих глаз во время твоего первого опыта наслаждения. Хочу запомнить, как ты ощутишь этот момент. – Ее собственные глаза наполнились слезами.
Джорлан приоткрыл рот, ошеломленный тем, что она будет хранить в памяти как сокровище. Она была такой опытной, он предполагал, что это ничего не будет значить для нее за исключением его притязаний к ее дому.
Но это имело важное значение для него. Всегда.
- Спасибо тебе, - прошептал он. Впервые он смотрел на нее, обнажив часть своего сердца. Он внимательно изучал каждую тонкую, привлекательную черточку ее лица.
Того самого лица, о котором он грезил с тех пор, как был шестилетним ребенком. Да, он вспомнил ее, когда она ушла из сада. И как он мог забыть?
Смотря на его беззащитное выражение, Грин приоткрыла рот в удивлении от сияния, исходящего от мужчины, от которого останавливалось сердце. Он был так очарователен! Почему он скрывал эту часть себя?
Грин прижалась к нему быстрым поцелуем. И без всякой подготовки опустилась на него. Она задохнулась, когда его пульсирующая полнота целиком наполнила ее. Резкое движение должно было тотчас же разрушить его щит как необратимо, так и достаточно терпимо. Боль будет сильной, но возможно, менее длительной.
Сначала, Джорлан не ощутил ничего, кроме невероятного наслаждения. Оно было таким потрясающим, что он закричал. Ее жар и влажность окутывали его повсюду. Он чувствовал, как будто бы скользит в упругости гладкого, пульсирующего расслабления так…
Тогда это ударило.
Первая нестерпимая волна агонии. Опалив конец его мужественности, она растеклась по всей головке и вниз по члену.
- Прекрати!
Грин тряхнула головой.
Он попытался сбросить ее. Грин стиснула своими бедрами его, оставаясь там, где была, надежно сидя. Все его тело ходило ходуном под ней. Он стиснул зубы, когда волны боли продолжили обрушиваться на него. Его тело покрылось испариной.
И, несмотря на это, необычным феноменом пронзания вуали, с ее последующим удалением, было то, что эрекция не исчезала. Эта причуда физиологии все еще озадачивала восхищенных женщин по всему миру.
Хотя не было ничего восхитительного видеть своего имя-носящего страдающим.
Грин смахнула промокшие волосы с его лба.
- Я знаю… я знаю… - Она пыталась утешить его. – Это скоро пройдет. Никто не знает, почему занимает такое долгое время, просто так есть. Плева должна полностью раствориться. Мы должны оставаться так до тех пор, пока это не закончится, или ты будешь чувствовать боль в следующий раз.
Джорлан открыл глаза и попытался вдохнуть. Он был очень бледен.
- Это… Это ужасно! Я умру от этого!
Грин прикрыла рот ладошкой, чтобы скрыть улыбку. Она понимала, что Джорлан не представлял, на что будет похоже скрепление. Многие трепетно воспитанные юноши не знали. Они приходили на свои брачные ложа полностью сбитыми с толку.
Она не была уверена, что это хорошая практика.
- Ты не умрешь от этого, уверяю тебя. Видишь? Сейчас становится лучше, правда?
Он враждебно взглянул на нее.
- Правда? – повторила она.
- Чуть-чуть, - неохотно признал он.
- Ммм-хмм, - она очень легко качнулась на нем. Он резко втянул воздух. Его зрачки расширились от этого ощущения. – Не больно?
- Не слишком сильно…
- Как насчет такого? - она медленно вильнула бедрами. Он закашлялся.
- Так… не слишком плохо…
- Я не думаю, что они нам больше понадобятся, как ты считаешь? – Она потянулась вверх и быстро развязала его запястья.
- Нет. Нам они не нужны. – Без раздумий Джорлан немедленно сел, решительно потянувшись, чтобы самостоятельно развязать лодыжки. Остановился, столкнувшись лицом к лицу с Грин. Он слегка толкнул ее назад на свои колени. Угол изменился. Намного больше сжатия. Джорлан моргнул.
- А, это… очень… такое…
Грин хихикнула и обвила руками его шею, прижимая его ближе. Сделав так, она плавно качнула бедрами и повернулась на нем.
Выдох вырвался из его губ.
- Я… нужно… освободиться…
Грин переместилась на нем немного резче.
- Я имел ввиду… Мне… получить… - оборвал он. Закрыв глаза, он просто отдался чувствам, нахлынувшим на него. Его руки крепко сжались вокруг нее, немного удивив Грин.
Она раскачивалась на нем с весьма четко выраженным ритмом. Неистово. Быстро. Глубоко.
- Это… так…
Ее рот накрыл его. Он застонал, звук прошел по ее горлу. По ее телу.
- Джорлан, - выдохнула она. – Ты так невероятно прекрасен. Позволь мне ощутить тебя сильнее…
- Как..? Скажи мне… - его рот ласкал ее скулу, горячее дыхание обжигало завиток уха. Он дрожал в ее руках, даже когда приподнимал свои бедра навстречу ее ударам.
- Изогнись во мне, - прошептала она.
- Как так? – Он взял в плен ее рот до того, как она смогла ответить, погружая свой язык в ее глубины.
- Ммм… - Она освободилась из захвата. – Напряги свои мышцы… внутри…
Он так и сделал. У обоих вырвался стон.
Грин приостановилась, беспокоясь о его повреждении.
- Извини, это причиняет боль?
- Нет. – Неровно выдохнул он. Снова застонал. – Я…
Она поцеловала его. Этого было слишком много для первого раза. Слишком много ощущений за раз для Сензитива.
- Джорлан, взойди на вершину со мной сейчас… - Она начала вести его к завершению. Опустила руку вниз между ними, обхватив его основание и крепко сжав. Она свободно двигала рукой вверх и вниз, в равной степени перемещаясь вместе с ним.
По замыслу ее сокращения начались первыми.
- Сейчас, мой пламенный дракон. Сейчас.
Стремительные пульсации довели его до завершении.
- Грин… Я… Грин! – Он изливался в нее. Бесконечно. Она продолжала освобождаться вокруг него , ее сильные спазмы соединялись с ним.
Истощенная, Грин упала на него сверху.
Джорлан пытался восстановить дыхание. И не мог. Никогда он не ощущал что-либо подобное этому! Он медленно открыл глаза. Как удовлетворенный отщепенец.
Темно-рыжие волосы Грин ниспадали на него как покрывало. На щеках от усилий выступил румянец. Ее кожа была невероятно мягкой для его чувствительного тела. Она была так прекрасна.
Множество разных эмоций бурлили в нем. Она на самом деле сейчас была его имя-дающей.
Он не был доволен случившимся… Тем не менее, также не был и полностью несчастен. Только одна вещь была определенной. Он все еще страстно жаждал ощутить Грин Тамрин.

Примечания:
1. Вкуспетуха (tasteslikerooster—it does) – в прямом смысле. Мясо этого животного/птицы напоминает по вкусу курятину.
2. Биоформа (bioforms—life form) – форма жизни, вид.
3. Дичок (wilding—an untamed one) – кто-то неприрученный.
4. Прислужники (waiting-servants—escort new name-bearer to the fastening chamber) - эскорт новоиспеченного имя-носящего к покоям скрепления, проще говоря, мужчины, которые отконвоируют свежетепленького жениха брачному ложу.
5. Тусклое ничтожество (dim-nit—a stupid one) – глупец.
6. Сверлильщик (nod-bod-boring person) – надоеда.

_________________

Бороться и искать.
Найти и перепрятать!

19 Окт 2008 19:00

Ура, продолжение! Elfni, большое спасибо! Very Happy

22 Ноя 2024 18:49

А знаете ли Вы, что...

...Вы можете узнать рейтинг ожидаемых фильмов и найти попутчиков для похода в кино при помощи сервиса Идем в кино!

Зарегистрироваться на сайте Lady.WebNice.Ru
Возможности зарегистрированных пользователей

Не пропустите:

Читайте журнал "Маленькая Шотландия"

♥ Нам понравилось:

В теме «Что вы сегодня приготовили?»: Катя и леди,я удивляюсь,что вы помните названия цветов на латыни. (На латыни же?) Я их называю материшинные. Пару помню,что... читать

В блоге автора taty ana: Жарко! (18+)

В журнале «Little Scotland (Маленькая Шотландия)»: Четвероногие шотландцы. Колли и шелти

Зарегистрируйтесь для получения дополнительных возможностей на сайте и форуме