Анна Грейси "Благородная воровка"

Goldilocks, lorik, Фройляйн, огромное спасибо за продолжение!
Умчалась читать

Фро,Goldilocks,lorik, спасибо за чудесный перевод первой главы!!!!


_________________

Goldilocks, lorik, Фройляйн
Огромное спасибо за главу, великолепный перевод!

У Хьюго интресный взгляд на вещи. Оценил воришку, восторгается его ловкостью.
Стало неприлично после того как обсудили.
Значит жизнь у нее была не легкая. Просто ему в голову не могло прийти, что это женщина.
Это , наверное, Роуз .
А там посмотрим. А вдруг это правда.
_________________

 » Глава 2, часть 1

Перевод - Кеану
Редактура - Москвичка
Вычитка - Фройляйн


Глава 2, часть 1

– Мисс Синглтон.
Кит подскочила и поспешно обернулась. Это был как раз один из тех нелепых случаев, когда, отвлекаясь, она забывала, что теперь её имя мисс Синглтон.
Высокий темноволосый джентльмен стоял подле неё и разглядывал, задумчиво хмурясь. Мужчина с выразительным взглядом, тот самый, которого она заметила раньше. О боже! Вблизи незнакомец казался ещё более внушительным. Крупнее. Таинственней. Суровее. Он изучал её со странной смесью холодного любопытства и отстранённости.
Сердце Кит забилось быстрее. Она сглотнула.
Серые глаза холодно встретили её взгляд. От ощущения дежавю её пронзила дрожь.
Кто он? Почему так на неё уставился? Откуда-то её знает?
–Окажите честь потанцевать со мной, мисс Синглтон?
Это была не просьба, а грубо высказанный высокомерным и не терпящим возражений тоном приказ. Кит это не понравилось. Она вздёрнула подбородок и, высокомерно вскинув брови, окатила джентльмена ледяным взглядом. Она не допустит общения ни с кем, кто не был ей представлен.
– О да, конечно она потанцует, – ответила за неё «тётя» Роуз. С опозданием Кит поняла, что Роуз, должно быть, представила их друг другу, вот только сама Кит это как-то упустила. Роуз улыбнулась, одобрительно кивнула Кит и поплыла в направлении комнаты для игры в карты.
Кит молча протянула танцевальную карточку. Склонив темноволосую голову, незнакомец принялся небрежно вписывать своё имя, которое Кит попыталась незаметно разглядеть, но безуспешно. У него были большие, широкие ладони с длинными, красивыми пальцами. Как ни странно, в нескольких местах Кит заметила шрамы и порезы. Лондонские джентльмены заботились о своих руках с особой тщательностью, некоторые имели почти такую же нежную кожу, как у Кит, на самом деле даже нежнее: ведь её-то руки знавали тяжёлую работу.
Интересно. Складывалось впечатление, что этот человек из тех, кто выставляет напоказ свои недостатки, нет, не то чтобы выставляет напоказ, казалось, что он к ним безразличен. Или мнение других оставляло его равнодушным?
Кит немного отклонилась назад и позволила себе скользнуть по нему взглядом.
Он Вокруг него витала аура одиночества. Он не тратил усилий на светскую беседу. Просто потребовал у неё танец. Либо этот человек немного стеснителен, либо непозволительно высокомерен.
Внезапно он полоснул по ней взглядом, как будто бы знал, как внимательно она его изучала. Он бесконечно долго и пристально смотрел ей в глаза, а потом опустил взгляд обратно на карточку. Кит изо всех сил старалась не покраснеть. Кем бы он ни был, он был не из тех, кто стесняется женщин.
У него были серые глаза. Правда, такой серый цвет можно было бы назвать, скорее, почти что синим, хотя это, наверное, казалось из-за тёмно-синего фрака, великолепный крой которого подчёркивал столь же великолепную линию его плеч.
До этого Кит не приходилось видеть такие плечи у лондонского джентльмена. Подобно китайским мандаринам, или турецким пашам, или представителям высшей касты Индии и Явы члены английского высшего общества прилагали усилия, чтобы казалось, будто у них никогда не возникало надобности поднять что-либо тяжелее ложки, правда, ложки золотой или серебряной.
Модный Лондон, должно быть, верит, что джентльмену не пристало иметь телосложение портового грузчика, но Кит не находила в том никаких недостатков. Лондонские джентльмены подкладывали вату, чтобы плечи приняли правильную форму, но если бы ей предоставили выбор между подкладками и мускулами... Это, может, и не модно, но мужчина с такими плечами просто искушает девушку, заставляя думать о… вовсе не о деле, резко одёрнула себя Кит.
Он не выглядел как человек, избалованный лёгкой жизнью, в отличие от большинства мужчин, встреченных ею в модных гостиных высшего общества. Он не был стар, лет тридцати или около того, но жизненные испытания оставили печать на лице, а рот был сжат в жёсткую линию – без тени на улыбку. Этот рот, под длинным орлиным носом и над квадратным, упрямого вида подбородком был, пожалуй, даже красив.
Кит представила, как он будет выглядеть, если улыбнётся.
Его манеры интриговали. Вокруг него едва уловимо витал дух беспощадности, и Кит посетила мысль, что перед нею предстал образчик того самого сорта мужчин, о которых её предупреждала Роуз Синглтон как о весьма опасных для девичьих сердец. Безусловно, он был самым привлекательным, если не самым красивым. И всё же он не делал попытки расположить её к себе или очаровать. Кит была совершенно уверена, что в совращении должны принимать участие оба, иначе как он преуспеет в своём распутстве?
Он не пытался очаровать её. Его манеры были более.... она подыскивала слово, чтобы описать их, и к удивлению, ей на ум пришло – деловыми. Да, его манеры по отношению к ней несли деловой характер. Что очень странно.
Вдруг новая мысль возникла в голове: что если он завернул на ярмарку невест в поисках жены? Некоторые мужчины подходили к браку как к сделке...
Кит сглотнула и отогнала эту мысль. Она здесь, в отличие от других девушек, не для того, чтобы найти мужа. Она здесь, чтобы выполнить обещание, данное папе, она поклялась, что восстановит фамильную честь. И она не особо заинтересована в созерцании мужчин, если только это занятие не способствует выполнению её плана.
Тем не менее этот человек был самым интригующим и впечатляющим из всех присутствующих. И она, конечно же, с нетерпением ждёт танца с ним. Кит проводила вечер, танцуя с изнеженными аристократами и иногда со стареющим другом Роуз Синглтон. Этот же человек не походил ни на одного из тех, кого она встречала прежде.
Он взглянул на неё, хмурясь, сунул обратно в руку карточку и отошёл с видом человека, исполнившего свой долг. Кит опустила взгляд на карточку. В глаза бросился крупный почерк, и записаны были два танца, а не один. Второй, вальс, был последним танцем перед ужином. Итак, он что собирался сопроводить её на ужин?
Всё это очень интриговало. У неё по-прежнему не возникало никакой мысли о том, кто же он такой. Как его имя? Оно, написанное на карточке, выделялось среди других, аккуратно выведенных на белом поле. Размашистый небрежный почерк. Нахмурясь, она уставилась на буквы. Они складывались в нечто странно похожее на слово «дьявол». Как-то чересчур театрально.
Прищурившись, она наблюдала, как он идёт через комнату. Он, всё же, на её взгляд выглядел неуместно в бальной зале, но Кит не могла понять почему. Его наряд был строгим, но в высшей степени элегантным и несомненно дорогим – от тёмно-синего фрака до чёрных бриджей.
Среди белоснежных складок его шейного платка была закреплена прекрасно выполненная заколка чеканного золота – сработанная руками искусного мастера птица со сверкающими рубиновыми глазами, покоящаяся в чём-то похожем на гнездо из пламени . Это был феникс, мифическая птица древнего Египта, которая сгорела в пламени, но затем, возродившись, восстала из пепла.

Очень необычная вещь. Кит задумалась, он выбрал заколку из-за её символического значения, или просто потому, что та красива. Он не похож на человека, которого привлекают милые безделушки.
Что он за человек? Почему он каким-то образом кажется ей знакомым? И почему из всех юных леди, облачённых в белое, он «пригласил» на танец именно её? Только её, ибо она заметила, что он не приглашал больше никого.
Если он рассматривал её как подходящую невесту, то его поведение воистину уникально. Он едва удостоил её взглядом, если не считать того, что взгляд этот обжигал ледяным холодом. Из опыта Кит знала, что независимо от происхождения, воспитания, просвещённости мужчина обычно выказывал величайший интерес к внешним достоинствам женщины, которую собирался взять в жены. Ей доводилось жить в таких местах, где даже зубы женщины тщательно изучались как само собой разумеющееся. Нет, Кит вовсе не хотела подвергнуться осмотру, словно лошадь на рынке! Но хоть какой-то интерес не помешал бы.
Кит видела, как он иронично кивнул головой кому-то на другой стороне залы. Она проследила направление его взгляда. Элегантная женщина в изысканном шёлковом сиреневом платье бросила на него свирепый взгляд и, топнув ногой, повернулась спиной. Кит узнала эту особу, леди Норвуд, мать лорда Норвуда.
Кит озадаченно морщила лоб, пока леди Норвуд, источая возмущение каждым движением, решительно шагала, спеша присоединиться к своим близким друзьям, оставив высокого темноволосого мужчину прогуливаться в толпе. Что бы это значило?
Леди Норвуд, вдова, пользовалась дурной славой – она, как утверждала Роуз, водила дружбу с распутниками и праздными бездельниками. Был ли высокий незнакомец из её компании? Они поссорились?
Кто он, повеса или праздный гуляка? Ему, казалось, не подходило ни одно из этих определений. Он, скорее, похож на большого тёмного надменного сторожевого пса. Немного свирепого, немного резкого, немного равнодушного. Но сторожевые псы охраняли имущество. И людей. Кого или что охраняет он?
И почему леди Норвуд так зла на него?
Кит не была уверена, чтó именно чувствует, но одно не вызывало сомнения: она почувствовала себя живой, как никогда. Бывший до сего момента самым обычным, увеселительный вечер неожиданно превратился в более захватывающее событие.
– Девениш, старина! Не думал, что найду тебя в городе. Мне казалось, ты предпочитаешь жизнь в деревне. Знаешь, я тоже, – грубый громкий голос зазвучал прямо за спиной у Кит. Она повернула голову, но не смогла увидеть говорящего. Кит отдыхала между танцами, и пока её кавалер отошёл за мороженым для неё, потягивала из бокала сладкий миндальный ликёр. Она сидела возле задрапированной сетчатой тканью и увитой свисающей зеленью колонны, позади которой и стояли говорившие.
– Поразительно скучное мероприятие, ты не находишь? Если бы я знал, что будет приглашена целая армия дебютанток, я бы не пришел. Господи! Дев, скажи-ка мне, когда это приманка для брака стала такой молодой?
Второй мужчина сухо рассмеялся:
– Боюсь, это не дебютантки становятся моложе, Марсден, а …
Марсден! Её отец упоминал это имя... Кит подалась ближе, подслушивая без всякого стеснения.
– Дьявол тебя разбери, не говори так, дружище! Достаточно плохо уже только сознавать, что я в кандалах пятнадцать лет – пятнадцать лет! – ты можешь в это поверить? – Марсден громко вздохнул. – Причина, по которой я прибыл в Метрополис – обещание моей леди-жене сопровождать её, чтобы отпраздновать событие в Лондоне, – тоже мне праздник! Да один только из балов Фанни Парсон достоин сочувствия.
И умоляюще добавил:
– Я что говорю, дружище, не хочешь ускользнуть через некоторое время и заглянуть в Уайтс на партию в вист?
– Привлекательная мысль, но нет, не могу. Я обязался на следующий вальс, – рассмеялся его собеседник.
– Боже правый! С кем? – резко воскликнул Марсден. – Никогда не думал, что ты любитель выделывать антраша, Дев. – И после короткой паузы добавил: – Только не говори, что собрался танцевать с одной из этих молоденьких кобылок в белом, не делай этого, друг! Не дай надеть на тебя кандалы!
– Если бы я пришёл на ярмарку за женой – а я этого не сделал – я бы не принуждал себя танцевать вальс с отчаянно скучной крошкой, у которой волос больше, чем способностей вести беседу, – фыркнул его приятель.
Кит слушала смех мужчин и хмурилась. Многие из её знакомых инженю были немного скучны, но в том не было их вины. Очень трудно в один момент находиться в классной комнате, а в следующий уже оправдывать ожидания общества в умении развлекать искушённых светских львов.
– Тогда что побудило тебя пригласить на танец одну из этих девочек? И на вальс к тому же. Ты заставишь мамаш с дочками на выданье чертовски всполошиться, ты же знаешь, и...
– Успокойся, Марсден. Я здесь, чтобы позаботиться о сыне моего единокровного брата.
– Молодой Норвуд? Ты его имеешь ввиду? А, ну тогда понятно. Вероятно, ему и подходит брак. Погоня за состоянием, без сомнения, если ты не возражаешь, что я так выражаюсь.
Кит застыла. Норвуд! Если Норвуд был его наследником, то кто же тогда такой этот Девениш, которого она слушает? Она прижалась плотнее к цветам и заглянула за колонну. Это был её сторожевой пёс! Не дьявол, а Девениш, конечно! Она должна была догадаться раньше.
И тут её осенило. Он вписал своё имя в её карточку на следующий вальс. Это она была «отчаянно скучной крошкой, у которой волос больше, чем способностей вести беседу»! Кит разжала зубы и глотнула миндального ликёра. Но тот вдруг потерял свой вкус и казался переслащённым. С резким стуком она отставила стакан. Скрываться под маской наивной юной дебютантки это одно, но когда тебя называют «отчаянно скучной крошкой, у которой волос больше, чем способностей вести беседу» – это уже другое. Она прямо-таки одеревенела, уловив конец фразы:
– …Ещё несколько лет я остаюсь опекуном мальчика, поэтому если он подумывает о браке, полезно будет осмотреть претендентку на роль жены.
Осмотреть её! Будто она лошадь! Если он попытается осмотреть её зубы, она его укусит!
– Выяснить у этой деви́цы всё, что мне нужно, не займёт много времени...
«О да, как же, в самом деле!» – мятежно думала Кит.
Итак, лорд Норвуд гонится за богатством? И его мать отправляет семейного сторожевого пса оценить Кит Синглтон, ха! Ну, так они взяли ложный след, если вообразили, что Кит Синглтон может принести кому-либо состояние. Она могла бы разъяснить им это прямо сейчас.
Но не сделает этого! Описание её Девенишем было просто оскорбительно. У неё возникло непреодолимое желание преподать урок Сторожевому Псу: не суди книгу по её обложке. Если мистер Девениш решил, что Кит отчаянно скучная крошка, у которой волос больше, чем способностей вести беседу, то кто она такая, чтобы ему противоречить?
В предвкушении их танца её пронизала приятная дрожь. Уже скоро.


– Итак, мисс Синглтон, как вам нравится ваш дебют? – мистер Девениш мастерски вёл её в танце.
Глаза Кит оставались скромно опущенными. Он был, без сомнения, самым лучшим танцором из всех, с кем ей когда-либо доводилось танцевать, а его плечи более чем оправдали ожидания, ощущение же от кружения в кольце его рук было просто восхитительным.
Однако было очевидно, что разговор с юными особами для него непривычен, мистер Девениш не предпринял даже попытки очаровать её, и его манера вежливой светской беседы скорее походила на допрос подвергнутых сомнению таможенников на границе. И поскольку танец продолжался, их беседа, к огромному удовольствию Кит, быстро развивалась в нужном направлении: тон мистера Девениша был таков, будто он обращается к простушке.
– Ваш дебют в обществе, мисс Синглтон, – слегка раздражённо повторил он, чеканя слова. – Вы наслаждаетесь им?
Она пробормотала что-то нечленораздельное в его жилет, изо всех сил стараясь сохранить серьёзный вид. Как крошка, у которой волос больше, чем ума, она заставляла его усиленно работать мозгами, чтобы как-то поддерживать беседу. Кит только отвечала на его вопросы, и все ответы при этом произносились застенчивым шёпотом.
Её тактика вынудила мистера Девениша непрерывно наклоняться к её простой, но изящной причёске. Таким образом у него имелась хорошая возможность сравнить количество волос на её голове со скудными клочками фраз, которые долетали до него из области жилета. А волосы у неё были очень короткими: она обрезала их из-за жары в Батавии. Однако, определённо волос больше, чем ума...
– Вы сказали, что наслаждаетесь, или нет? Я не вполне уловил ваш ответ.
– О, да-с, – пробормотала Кит. Она избегала прямо смотреть ему в глаза. Невинные дебютантки славились робостью и застенчивостью. Мисс Кит Синглтон была самой застенчивой из них и невообразимо робкой. Да ещё в её речи непонятно откуда появилась шепелявость, каковая, впрочем, идеально подходила для принятого ею образа, в котором он её видел, – образа простушки.
В результате всё отлично получалось. У мистера Девениша были приличные, хотя и немного грубоватые, манеры, но в его вопросах начала проскальзывать резкость.
– Вы не так давно в Лондоне. Полагаю, недавно прибыли из Нового Южного Уэльса?
До сих пор Кит осчастливила его не менее чем семью "да-с" подряд, теперь она решила значительно расширить свой лексикон:
– Ах, Новый Южный Уэльс осень далеко отсюда, – бормотала Кит его галстучной булавке в виде феникса – мистер Девениш действительно был очень высок.
– И ваш отец был там важным чином?
– Мой папа осень...осень... мёртвый.
Кит ухитрялась вздрагивать и всхлипывать, не сбиваясь с шага.
Девениш закатил глаза и продолжал танцевать с мрачным выражением лица, тихо проклиная продолжительность этих злосчастных венских вальсов. Всё намного хуже, чем он ожидал, вытягивать сведения из этой маленькой разини – всё равно что выжимать из камня воду. Один только бог знает, чтó его племянник в ней нашёл. Жена должна представлять из себя бóльшее, чем просто симпатичное личико или состояние.
Не сказать, чтобы она была такой уж красоткой – о, она очень даже хорошенькая: миниатюрная, темноволосая, что сейчас особо модно, с довольно приятными чертами лица – аккуратным прямым носиком, неожиданно упрямым подбородком и изящными дугами тёмных бровей над очень выразительными голубыми глазами. Да, глаза у неё были лучше всего… такие голубые...
Но боже! Если бы он должен был смотреть на эту пресную улыбку и слушать жеманные "да-с" за завтраком каждое утро, он задушил бы эту женщину через месяц! По меньшей мере. Он был бы безгранично счастлив больше никогда не заговаривать с ней.
Но тут он с унынием вспомнил, что обещал ей ещё один бесконечный танец. За которым последует ужин. По крайней мере пирожки с крабами должны послужить достаточным возмещением за его мучения. Мистер Девениш очень любил пирожки с крабами.


– Ну, Хьюго? – к нему скользила Эмилия, расшитый бисером шёлковый шарф струился у неё за спиной в изящном беспорядке. – Что вы думаете? Вы всё выяснили об алмазной копи в Новом Южном Уэльсе? Надеюсь, вы не сообщили ей, что вы дядя Томаса!
Хьюго хмуро, исподлобья посмотрел на неё. Пятиминутная беседа с крошкой Синглтон вызвала в нём такое сильное расстройство и такое раздражение, каких он давно уже не испытывал. Но так просто сдаваться он не собирался. Он не желал признавать, что почти ничего не разузнал об этой жалкой девчонке.
Пока.
Хьюго Девениш не тот человек, который позволит себе быть побеждённым миленькой дикой птичкой. Побеждённым? Он удивлённо моргнул, когда поймал себя на этой мысли. Странное слово в этой ситуации.
Эмилия с нетерпением дёрнула его за рукав:
– Хьюго! Что вы ей сказали? Если она обнаружит, что в ваших жилах течёт кровь лавочника...
– Деви́ца скучна смертельно, – он раздражённо отдёрнул руку и разгладил смятую ткань.
– Но...
– В действительности, проведи я больше времени в обществе мисс Синглтон, я бы попал прямиком в Бедлам. Томас должен быть и впрямь доведён до отчаяния, если рассматривает брак с такой донельзя скучной маленькой простушкой, богата она или нет.
Эмилия с удивлением посмотрела на него:
– Простушка? Я не думаю, что она так проста, Хьюго.
Он пожал плечами.
– Ну, она или глупа, или настолько застенчива, что невозможно заметить разницы. Он закатил глаза. – И эта шепелявость! Невыносимо.
– Шепелявость? – смутилась Эмилия. – Вы точно уверены, что это та самая девушка, Хьюго? Мисс Синглтон не шепелявит. И я никогда не считала её застенчивой.
Хьюго гневно навис над своей родственницей:
– Не шепелявит? Вы оглохли? Всё, что я выжал из несчастной, это дюжину "да-с", адресованную моему жилету.
Эмилия сощурила глаза:
– Неужели? Как интригующе. – Приторная всепонимающая улыбка изогнула её тщательно подкрашенные губы: – Хьюго, вы взволновали бедное маленькое создание. Очень, очень занимательно. Она никогда не шепелявила в моём присутствии, и Томас, вне всякого сомнения, никогда о таком не упоминал, а он, я полагаю, обязательно бы мне сообщил. – Внезапно она нахмурилась. – Значит... мисс Синглтон подвержена чарам пожилых мужчин, тогда…
– Пожилой человек! – возмутился Хьюго. – Мне всего тридцать два, и вы очень хорошо это знаете, Эмилия! И вы, невестушка, имеете передо мной преимущество в возрасте больше чем в десять лет.
– Чепуха, только семь! – немедленно парировала Эмилия. – Мне пока ещё не перевалило за сорок – нет, я даже говорить об этом не могу. Очень негалантно с вашей стороны затронуть сей неприятный предмет, – она отмахнулась от его возражений. – Дело в том, Хьюго, что я знаю, каким неотразимым мужчина вашего возраста и опыта может показаться только сошедшей со школьной скамьи крошке.
Хьюго открыл было рот, чтобы возразить, но Эмилия всё продолжала:
– Она, должно быть, питает к вам tendre[1], нежные чувства, почему бы ещё она шепелявила и вела себя так застенчиво? Послушайте меня, с другими она не так скромна. Спокойная, с милыми манерами, да. Но я нашла её совершенно свободной в общении, ни капли застенчивости. Нет, если у неё к вам появляются tendre, это ещё одна причина, почему вам, вне всякого сомнения, следует держаться вдали от неё.
– О, не будьте смешны! Как, дьявол всё разбери, я смогу разузнать её подноготную, если мне нельзя и близко подойти? Вы с Томасом скоро окажетесь в луже, если размер её состояния не оправдает ваших ожиданий и окажется не столь привлекательным.
– Мы также окажемся в луже, если девушка решит, что предпочитает вас Томасу! – раздражённо ответила Эмилия. – Прекратите это, Хьюго! Нет никакой нужды выкатывать на меня глаза в этой вашей отвратительной манере. Я всего лишь утверждаю очевидное.
– Вздор! Поверьте, нет никакой опасности, что я подпаду под очарование её бесхитростности.
– Девушка не более бесхитростна, чем вы или я! – Эмилия притопнула ножкой. – Да, она молода и невинна, но в ней нет ни на йоту глупости или застенчивости.
– Но…
– И она не заикается.
– Шепелявит.
– Шепелявит, ладно, – поспешно продолжала Эмилия, сощурив в запале глаза, – но ясно, что она сражена вашим мужским очарованием, Хьюго, и это всё усложняет. Я так и знала, что вы всё испортите! Вы должны оставить эту девушку, и вернуться к сельской грязи и противным кораблям. Мы с Томасом сами присмотрим за сохранностью этого состояния. Я не буду стоять в стороне и смотреть, как вы ослепляете девочку своей элегантностью, светскостью и...
– Украду невесту у своего племянника прямо у него из-под носа? – резко оборвал её Хьюго. – Кроме того, что это просто смехотворно, я вовсе не имею намерения жениться.
– Она ещё не его невеста, они не помолвлены. И...
– О, ну тогда, если она даже не помолвлена… – вызывающе произнёс Хьюго. – О, да не смотрите вы так! У меня нет никакого интереса к деви́це, или иначе говоря, к её богатству. Я лишь хочу разузнать о ней, что только возможно – как опекун Томаса! И это всё! Выбросьте из головы ваши нелепые подозрения! Я не нуждаюсь в приданом, не говоря уже об алмазной копи сомнительного происхождения. И нет ни малейшей опасности, что я поддамся очарованию молоденькой мисс Синглтон. Отнюдь нет! Я, скорее, хотел бы придушить деви́цу!

продолжение следует...

___________________

[1] Tendre (фр.) – нежные чувства
_________________

Кеану, Москвичка, Фройляйн, спасибо за продолжение!

О да, та мы и поверили!


Спасибо красивый за перевод!
_________________

Спасибо за новую главу!!!
Ждём продолжения....
_________________

Спасибо за прекрасный перевод!
Как всегда читается на одном дыхании!

Кеану, Москвичка, Фройляйн спасибо за великолепный перевод!!!!!!!!!!
___________________________________

Какая замечательная глава! Спасибо, девушки! Интересно, про алмазные копи тетя Роуз распространяется?

Спасибо за прекрасный перевод. Вот это Кит запудрила ему мозги, что он сам уже не знает чего он больше хочет придушить ее или все-таки поближе узнать. На втором танце Хью или нагрубит, или вообще рот не раскроет. Но уж ей точно стоит задуматься, откуда у нее богатое приданое, раз так ее добиваются и даже проводят "миниатюрное исследование".
_________________

О, да-с, да-с, ждем.

Девочки,
_________________

 » Глава 2, часть 2

Перевод - Кеану
Редактура - Москвичка
Вычитка - Фройляйн


Глава 2, часть 2

Кит, нахмурившись, заправляла выбившийся локон, стоя перед зеркалом в одной из гостиных, специально отведённых хозяевами для дам. Просто загадка, почему мистер Девениш так интересуется ею. Все эти вопросы об её отце. И о Новом Южном Уэльсе.
Возможно, леди Норвуд и мистер Девениш думают, что Кит охотница за состоянием, нацелившаяся захомутать какого-нибудь лорда Ей придётся унять их подозрения. На её планах может пагубно сказаться, если любопытствующий мистер Девениш копнёт слишком глубоко и обнаружит, что мисс Кэтрин Синглтон на самом деле мисс Кит Смит, Кэтлин при крещении, и не принадлежит к аристократическому семейству. И что её отца изгнали из Нового Южного Уэльса и из многих других мест из-за жульничества в карты. И даже хуже.
Если это выйдет наружу, случится ужасный скандал, и прежде всего пострадает бедная Роуз Синглтон. Но если только это возможно предотвратить, Кит не допустит ничего подобного. Что бы ни случилось в её прошлом, Роуз оставалась простодушным, чистым, с щедрым сердцем человеком, и Кит не позволит, чтобы из-за неё было запятнано имя такой милой женщины.
Ей как можно скорее нужно поговорить с Томасом и объяснить, что у неё нет к нему никакого интереса. И если он не выслушает её в этот раз, она проявит настойчивость. Как только выяснится, что Томас ей безразличен, мистеру Девенишу не понадобиться больше копаться в её прошлом.
Сбивающие с толку своей бесцеремонностью навязчивые вопросы мистера Девениша можно было сравнить с фехтованием – волнующе, но опасно. Она подозревала, что находиться в его обществе слишком часто представляло угрозу не только для её планов, но и для её душевного спокойствия.
Итак, она позволит себе ещё одну встречу с большим злым сторожевым псом, а затем…
– Ох! Мне очень жаль!
Мысли Кит были прерваны молоденькой девушкой, которая буквально врезалась в Кит, когда, спотыкаясь, вошла в дамскую гостиную.
– С вами всё в порядке? – спросила Кит.
Девушка – надо сказать, прелестнейшее создание – несколько мгновений смотрела на Кит, и вдруг долго копившееся, по всей видимости, в этой юной душе напряжение прорвалось бурным потоком слёз.
Кит усадила рыдающую дебютантку на обитую бархатом скамью и принялась её успокаивать. Она встречала эту девушку и прежде, на многих светских мероприятиях – как и Кит, та только начала выезжать.
– Мисс... мисс Лютенс, верно?
Девушка кивнула, продолжая рыдать:
– А вы – мисс Синглтон. Я видела вас на прошлой неделе на концерте у миссис Рассел. Как поживаете? – и продолжая заливаться слезами, вежливо протянула руку.
Кит улыбнулась такой отточенности манер. Она погладила протянутую руку и вынула носовой платок, а когда мисс Лютенс немного успокоилась, спросила:
– Скажите, что вас беспокоит?
– О, я не могу, – всхлипнула мисс Лютенс. – Это так унизительно, я такая глупая. Просто... – она промокнула глаза носовым платком Кит.
– Ну-ну, плесните немного холодной воды в лицо, и сразу почувствуете себя лучше. Хотите, я схожу за вашей маменькой?
– О, нет! – в ужасе ахнула мисс Лютенс. – Мама была бы очень недовольна.
Кит посмотрела на неё с удивлением: а она-то полагала, что девушки в беде всегда обращались к своим матерям.
– Это пустяки. Я глупая, вот и всё. Дело в том, что сэр Бар… нет! Нет, не обращайте внимания. Это пустяки.
Сэр Бар… Кит нахмурилась. Она вспомнила, что видела эту девушку в компании некоего сэра Бартлеми Боулза. В последнее время довольно часто.
– Сэр Бартлеми Боулз приставал к вам? – напрямик спросила Кит.
– Как вы узнали? – ахнула мисс Лютенс.
– Я видела его с вами раньше. Моя тётя предупреждала меня о нём. У него репутация человека с руками осьминога, это действительно так?
Мисс Лютенс моргнула.
– Слишком много рук, слишком много прикосновений, – объяснила Кит.
– О! Да, именно так! Липких прикосновений! – воскликнула, краснея, мисс Лютенс и в отчаянии заломила руки. – Я просто не могу это выносить.
– Скажите вашей матери, – посоветовала Кит. – Она быстро пошлёт старого распутника с липкими руками к чёрту. От тёти мне известно, что он печально знаменит тем, что докучает юным леди. Пусть он богат, но зато уже женат, и, таким образом, нет никакой нужды терзаться от беспокойства, что ваша матушка захочет сосватать вас этому отвратительному старому слизняку.
Мисс Лютенс хихикнула, услышав такое описание, но покачала головой:
– Нет, дело не в этом, я ведь уже однажды ей говорила, но мама не поверила, что сэр Бартлеми может быть таким негалантным, и велела мне не глупить.
Влажный носовой платок в её руках уже скрутился в верёвку.
– Прежде чем она вышла замуж за папу, сэр Бартлеми был её поклонником, вы понимаете, и я думаю, мама всё ещё питает к нему tendre, нежные чувства. – Мисс Лютенс прикусила губу. – Я думаю... мама думает, что он тяготеет ко мне из-за неё...
– А-а, – протянула Кит, наконец уловив суть дилеммы, – ну тогда вы должны избавиться от этого субъекта самостоятельно.
Мисс Лютенс уставилась на Кит огромными карими глазами:
– Избавиться? Но как?
– Будьте решительны, действуйте смело, – убеждала Кит. – Прикажите ему держать руки при себе.
От удивления у мисс Лютенс широко раскрылся рот:
– О! Я не уверена, что смогу... И что, если он не перестанет?
– Тогда залепите ему пощёчину! Да как следует!
– О, я не представляю себе возможным ударить его! – охнула мисс Лютенс. – Если я подниму руку на человека его положения и возраста, разразится скандал. Я действительно не смогу!
Кит нахмурилась. Да, это проблема.
– Ну, попытайтесь проявить характер и поговорите с ним, а если это не поможет, дайте мне знать. Я что-нибудь придумаю. Мы, женщины, и так достаточно терпим в жизни, чтобы ещё выносить тайные посягательства слизняка!
– О, да! Благодарю! – просияла мисс Лютенс. – О, я так рада, что повстречала вас. Знаете, я вовсе не ждала с нетерпением этого бала, с сэром Бартлеми, сопровождающим нас с мамой, но теперь счастлива, что нашла подругу! – она горячо пожала руку Кит.
Кит улыбнулась, эти слова тронули её сердце. В её плане друзья не предусматривались. Если она позволит кому-то подобраться к ней слишком близко, её обман раскроется. Уже с мисс Лютенс она не вела себя как наивная дебютантка, отбросив свою роль ради спасения невинного ребёнка от мерзких щупалец осьминога.
Глупый поступок. Но Кит ничего не могла с собой поделать. Она очень рано научилась защищать себя от нежелательного внимания – ей пришлось. Из-за той жизни, которую она вела.
Кит медлила. Она наблюдала за другими девушками с завистью в сердце, потому что у них были безумно любящие родители и готовые отважно их защищать компаньонки, и с тоской в душе спрашивала себя, какой могла бы быть её жизнь, если бы папа любил её до безумия – так, как эти родители любили своих дочерей.
Но теперь она поняла, что такая защищённость сделала этих девочек весьма уязвимыми перед нежелательными ухаживаниями таких людей как сэр Бартлеми Боулз. Без поддержки матери мисс Лютенс походила на устрицу без раковины. Мягкая, выставленная напоказ и совершенно неспособная защитить себя.
Но Кит не обладала преимуществами такого воспитания, и у неё в рукаве всегда было припрятано несколько трюков. Она решила помочь мисс Лютенс.
– Знаете, вы попросту не должны мириться с подобными вещами. Вы можете и сами предпринять кое-что для своей защиты.
– Что? – с жадностью спросила мисс Лютенс.
– Вам нужно сделать что-то, что оттолкнёт сэра Бартлеми.
– Но что? И что скажет мама?
– Для вашей мамы слишком поздно будет чему-то воспрепятствовать. И если вы проявите достаточно ума и хитрости, вам не придётся надолго лишиться её расположения. – Она послала мисс Лютенс многозначительный взгляд и добавила со слабой улыбкой: – Юной девушке многое может сойти с рук, ведь она так нервничает из-за своего первого выхода в свет.
Мисс Лютенс непонимающе взглянула на Кит. Кит ей подмигнула:
– Не беспокойтесь. Полагаю, у вас с сэром Бартлеми уже было два танца?
Мисс Лютенс кивнула.
– Хорошо, тогда вы больше не обязаны танцевать с ним сегодня вечером. Вы будете в среду в Олмаксе?
– Да, мама добилась поручительства, – кивнула мисс Лютенс.
– Я тоже буду там, и, без сомнения, мы увидим сэра Бартлеми.
– Да, он очень любит посещать Олмакс, – печально произнесла мисс Лютенс.
– Тогда я покажу вам, что имею в виду, в среду, – сказал Кит. – И когда соберётесь ехать, на всякий случай захватите свою самую острую шляпную булавку.
Глаза мисс Лютенс расширились:
– Мою... мою шляпную булавку? Но… но я же не буду носить шляпу в Олмаксе.
Кит задумалась, каково быть настолько наивной, настолько ото всего ограждённой и доверчивой ко всему в мире. Это значит быть уязвимой, сказала она себе твёрдо.
– Да, но это не для шляпы. Вам нужно будет спрятать булавку в ридикюль, но кончик воткните в пробку, чтобы не уколоться. И если к вам начнёт приставать такое отвратительное создание, как, скажем, осьминог, вы можете вынуть её и…
Она сымитировала укол булавкой и подмигнула:
– Шляпная булавка – очень полезная вещь.
Мисс Лютенс, ахнув, прикрыла рот ладошкой и хихикнула.
– Правильно, – радостно продолжала Кит. – Даже если вам не придётся её использовать, одно только то, что шляпная булавка находится у вас под рукой, позволит вам чувствовать себя намного увереннее. И между делом набираться храбрости. Есть очень много хороших, красивых молодых людей, которые, бросив на вас всего лишь один взгляд, немедленно влюбятся. Ваша мама скоро будет так занята, подсчитывая ваших поклонников, что у неё совершенно не останется времени на липких мерзких стариков вроде сэра Бартлеми.
Мисс Лютенс покраснела и снова хихикнула.
– Так-то лучше, а теперь давайте вернёмся в залу, – ободряюще предложила Кит. – Наши кавалеры уже заждались нас.


– Благодарю вас за танец, мисс Синглтон, – натянуто произнёс лорд Норвуд, сопровождая Кит назад, туда, где восседала её «тётя». Он был несколько раздражён, потому что на него смотрели с прохладным отсутствием интереса на всём протяжении контрданса.
– Не стоит благодарности, сэр, – бесстрастно ответила Кит. – Я получила удовольствие от контрданса, хотя иногда от этого танца начинаю слегка задыхаться.
Лорд Норвуд нахмурился: у мисс Кит Синглтон не было даже самого слабого намёка на одышку, а вот он сам был разгорячён и всё ещё немного задыхался.
– Хмм, да, – Томас был сама любезность. – Ах, вот мой преемник, мистер Девениш. Ждёт вас. Полагаю, он следующий в вашей карточке, – молодой человек резко кивнул мистеру Девенишу, очень церемонно поклонился Кит и отступил.
Мистер Девениш явно слышал последнее замечание Кит.
– Возможно, вы не желаете танцевать, мисс Синглтон, – он вежливо поклонился и предложил скучающим голосом: – Без сомнения, вы несколько утомлены и предпочли бы пропустить следующий танец, посидеть и отдохнуть.
– О, да-с, конечно, если вы не возражаете, – немедленно согласилась Кит и сочувственно добавила: – Я и позабыла, как это бывает с пожилыми… гм, зрелыми джентльменами. Мой бедный старый папа имел обыкновение считать танцы осень утомительным, особенно вальс, осень длинный танец, разве не так? И слиском энергичный.
В воздухе разлилась мелодия венского вальса. Кит солнечно улыбнулась Хьюго и бодро осмотрела залу:
– Теперь давайте найдём удобный стул, фтобы вафы бедные ноги передохнули?
Губы мистера Девениша сжались в тонкую линию, в глазах застыл арктический холод, но он ничего не ответил, а просто крепко, только что не стальными тисками, обхватив её за талию, закружил по зале, являя ослепительную, полную юношеского задора и мужественной энергии виртуозность, кружа и кружа Кит, пока голову её от удовольствия и восхищения не затуманил пьянящий дурман беззаботности.
Кит и прежде несколько раз танцевала вальс, но сейчас внезапно поняла, почему это танец считался скандальным, и почему прошло столько времени, прежде чем его приняли в светском обществе.
Когда танцуешь вот так, оказавшись во власти сильного, уверенного в себе мужчины, кружась в его крепких объятьях, теряя ощущение всего, кроме музыки и него, – о, опыт был совершенно опьяняющим.
Кит просто отдалась волшебству танца. И мужчины. Мир расплывался вокруг неё в радужном сияньи, музыка опутывала разум волшебной паутиной, и единственное, что удерживало её на земле, это крепкое, сильное тело высокого темноволосого человека.
Через несколько мгновений мистер Девениш посмотрел на неё, как будто удивляясь. Он обхватил её крепче, его холодные серые глаза, казалось, проникали ей в душу, и Кит почувствовала, что не может оторвать от него взгляд, будто мышь, загипнотизированная коброй. Они танцевали, не сводя друг с друга глаз.
Кит почувствовала, как у неё внезапно перехватило дыхание, и танец здесь был ни при чём. Она горела желанием расслабиться, просто парить, оказаться там, где он пожелает, танцевать так до зари. Непреодолимое искушение!
Но она не могла. Она дала обещание. На кону её честь, как и честь её отца.
Она моргнула, чтобы освободиться от наваждения и закрыла глаза, прогоняя мысль, что перед ней мужчина, с каким она никогда прежде не сталкивалась...
Он внезапно ослабил хватку, и когда Кит чуть оступилась, с лёгкостью подхватил её, и она ощутила его силу. Он из тех мужчин, кто никогда не позволит девушке упасть. Из тех мужчин, на которых женщина могла положиться.
Но Кит могла полагаться только на себя. Так было всегда. И только так можно поступать. Необходимо разрушить эти чары.
– О, боже, это такой долгий танес, правда? Вы не устали, мистер Девениш? – пробормотала она, молодая Екатерина Парр престарелому королю Генриху[1].
– У вас голова закружилась? – оскорблённо выпалил он, и прежде, чем Кит смогла ответить, он закружил её по кругу в противоположном направлении с бóльшим – как если б был в ярости – пылом.
И снова ощущение было совершенно опьяняющим, Кит пришлось бороться с собственными чувствами, чтобы удержаться от него на безопасном расстоянии.


Ужин, несмотря на мрачные предсказания некоторых гостей, оказался на удивление хорош – настоящая победа Фанни Парсонс над скупостью её мужа. Миссис Парсонс накрыла стол с истинным размахом: черепаший суп, большой выбор пирогов – с голубями, свининой, телятиной и ветчиной, – оладьи с устрицами, салат с омарами, заливное из угря, нарезанная ломтиками жареная утка, крошечные перепела в корзинках из теста, блюда с нежным зелёным горошком, тушёные каплуны, множество тонко нашинкованной ветчины, бутерброды, фрукты, желе, фруктовые заварные кремы, бисквиты со сбитыми сливками, печенья с блестящей сахарной глазурью и несколько сортов мороженого.
А также, к удовольствию мистера Девениша, пирожки с крабами. Он положил несколько на свою тарелку и тарелку своей спутницы.
– Итак, мисс Синглтон, – продолжил он во время еды, – я полагаю, вы довольно долго жили в...Новом Южном Уэльсе ?
Кит улыбнулась ему, находясь после танца всё ещё в приподнятом настроении.
– О, нет, – произнесла она безмятежно, и засунула оладью с устрицами в рот, таким образом на какое-то время делая дальнейшую беседу невозможной.
– Но я думал, что вы приехали из Нового Южного Уэльса, – нахмурился мистер Девениш.
Кит медленно и тщательно пережёвывала оладью. Мистер Девениш на время оставил расспросы и набросился на пирожки с крабами.
– Как я понял, у вашего отца было… гм… некое предприятие в Новом Южном Уэльсе?
– У папы всегда было много различных интересов, да-с, – улыбнулась Кит.
Мистер Девениш отметил, что шепелявость то возвращалась, то пропадала. Может, это и правда был признак нервозности, как предположила Эмилия? Эта мысль немного беспокоила, особенно после их вальса.
Что-то произошло во время того вальса... каким-то образом она казалась другой. Нет! Он не собирается думать о том, что же случилось во время танца. Затаившая дыхание молодая фея, кружащаяся в его объятьях, обернулась в глупую курицу.
Он здесь, чтобы разузнать о ней всё. Он защищает интересы своего племянника.
– Без сомнения, ваш отец был землевладельцем? Полагаю, получить государственные земли в собственность, – передав её в руки правильных людей, конечно, – легче в колониях.
– Вы полагаете? – вежливо изрекла Кит с полным ртом, задумчиво, пережевывая зелёный горошек.
– Да, это моё мнение, – настойчиво продолжал мистер Девениш. – Ваш отец управлял фермой? Я полагаю, шерсть сулит хорошую прибыль. Ему принадлежало много овец?
Кит бессмысленно захихикала и покачала головой, хотя была потрясена. Он очень хорошо осведомлён о молодой исправительной колонии, о которой, как она думала, в Лондоне почти никто ничего не знал. Мистер Девениш вполне мог посетить те места, это бы объяснило мимолетное чувство узнавания, которое Кит почувствовала в его обществе. Она должна как можно лучше соблюдать осторожность. Нельзя допустить, чтобы в ней признали дочь карточного шулера.
Мистер Девениш решил подступиться с другой стороны.
– Я слышал, что обширные области новой страны были открыты, когда был проложен путь через какой-то горный хребет, я прав?
– О, да-с, – Кит энергично закивала.
Мистер Девениш наклонился вперёд.
– Я, конесно, сама ничего не слышала, но джентльмены неизменно правы, разве нет? – добавила она, и изящно откусила от куриной грудки. Что это он пытался заставить её рассказать? Что-то о Новом Южном Уэльсе? Или о занятии её отца?
Мистер Девениш стиснул зубы и разделался ещё с одним пирожком с крабами.
– Вы не знали, что… гм, – глядя в эти невинные вопрошающие глаза, он начинал заикаться. И мрачно предпринял ещё одну попытку. – Так ваш отец вообще не обсуждал с вами дела? – напрямую спросил он, содрогаясь от собственной бестактности.
– О, нет, – решительено ответила Кит. – Леди не подобает говорить о подобных вещах. В любом случае, папа говорил, что вечно говорить о деньгах вопиюще вульгарно, – она блаженно улыбнулась и кротко взмахнула ресницами. – Вы согласны?
Последовало короткое напряжённое молчание. Мистер Девениш потянулся за очередным пирожком с крабами.
Кит положила свою маленькую ладошку поверх его и проникновенно произнесла:
– Вам действительно нужно есть так много пирожков с крабами? Они очень сытные, вы знаете, и мой папа находил их не сопоставимыми с его телосложением…
– Я ел и наслаждался такими пирожками всю свою жизнь, – огрызнулся Хьюго и потянулся к заветному лакомству.
Кит тактично придвинула блюдо к нему и понимающе улыбнулась:
– Да-с, но после определённого возраста, мне кажется, джентльмены не могут делать все вещи, которыми наслаждались в молодости. Не хотите ли сухарик? – и предложила ему сухарь, сильно прикусив щёку изнутри, чтобы сохранить кроткое выражение лица.
– Нет, не хочу! – рявкнул он, взрываясь.
Последовала очередная короткая пауза, пока мистер Девениш боролся, пытаясь справиться с растущим возмущением от того, что его сравнивают с восьмидесятилетним.
Кит с глуповатым видом безмятежно рассматривала свои ногти.
Он поднялся.
– Похоже, вы закончили ужинать, мисс Синглтон, – и повелительно протянул руку, чтобы помочь ей встать.
Кит, с облегчением, что вопросы об её прошлом остались в стороне, одарила его бесхитростной улыбкой и поднялась со своего места.
– Сдается мне, сэр Бартлеми Боулз жаждет совершить с вами короткий променад вокруг залы, – мистер Девениш сверкнул глазами.
Ого, так сторожевой пёс опустился до грязных трюков? Как он только осмеливается сводить молоденьких невинных девушек, таких как она, с чудищами вроде осьминога!
Кит повернулась, чтобы уйти, но подолом платья зацепилась за стул, споткнулась и упала на Хьюго, довольно неловко взмахнув перед ним руками, пыталась восстановить равновесие. Он спокойно подхватил её под руки и привёл в вертикальное положение. Избегая его взгляда, Кит бормотала благодарности и извинения за свою неуклюжесть.
Мистер Девениш мрачно нахмурился. Едва лишь тела их соприкоснулись, в сознании его будто что-то вспыхнуло, осветило, полыхнув лесным пожаром. Он решительно отстранил её маленькое упругое тело от себя. Его не привлекает эта маленькая глупенькая птичка! Будь он проклят, если когда-нибудь заинтересуется одной из респектабельных особ женского пола из высшего света, не говоря уже о совершеннейшей дурочке!
– Большое спасибо за танец и сопровождение на уфын, мистер Девениш, но тётя запретила мне ходить на балкон без неё, и потому, если вы не возрафаете... – она улыбнулась в последний раз его жилету, наслаждаясь видом белоснежного шейного платка, мягкие складки которого не были испорчены даже слегка... ни крошками или остатками краба, ни даже галстучной заколкой-фениксом, или ещё каким-то образом.

_____________________

[1] Екатерина Парр (Catherine Parr, род. ок.1512 — ум. 5 сентября 1548) – шестая и последняя жена короля Генриха VIII. Вообще-то, она побывала уже дважды замужем, когда король ей сделала предложение, и по меркам своего
времени была не так уж и молода – 31 год (достаточно сказать, что впервые она вышла – её выдали – замуж, когда ей было всего 14 или 15 лет – за 63-летнего лорда, с которым она прожила в счастливом! Браке три года). Но король (не такой уж и старый по меркам нашего времени  - 52 года) был неизлечимо болен, и потому казался совсем стариком, и жена была ему скорее сиделкой, чем супругой, «утешением в старости».
_________________

зато теперь появились!!!!!!!!

Кит мне все больше нравится!!!!!!!

Фройляйн,Кеану,Москвичка спасибо за великолепный перевод!!!!!!!!!!!!!
___________________________________

Фройляйн, Мока, Кеану, спасибо за великолепный перевод!!!
Мока, я оценила, мне понравилось!!!!