Таинственный замок 3. Оборотни

- Не вижу причин тянуть время попусту, - пожал плечами Улаф и приставил лезвие ножа к обнаженной кожи девушки. Он слегка надавил...

Не отнимая ножа, Улаф вопросительно посмотрел на брата. Можно ли считать эти слова капитуляцией? Или это обычная уловка ведьм? Чтобы запутать, уйти от возмездия...

Это было похоже на магию. Ту самую древнюю магию, которую помнил Улаф-человек, но которой не доверял Улаф-волк.
И все же... Это свершилось - книга через столько веков была снова открыта. А это значит... а это значит...
Улаф невольно облизнул губы, почувствовав их сухость.


Улаф машинально кивнул.
- Да, - ответил он хрипло, - похоже прорицатель не соврал. Жаль, что он умер так быстро. Уверен, он мог бы рассказать еще кучу интересного...


- Послезавтра как-раз полнолуние, - правильно поняв этот взгляд своего хертуга, негромко произнес Улаф. - Если мы чуть-чуть поторопимся...
Он снова облизнул губы...
Но уже в следующую минуту Улаф торопливо поклонился Сверру, ударив при этом себя в грудь правой рукой - жест повиновения вождю, который не соблюдался в клане уже почти три столетия - и развернувшись торопливо вышел.

Николь блаженно потянулась, наслаждаясь восхитительным ощущением свободы и покоя. Мышцы расслабились под влиянием проникающего под кожу тепла и Баккара откинула голову на бортик ванны, разметав волосы по белому мрамору. Веки опустились сами собой. Баккара наконец получила возможность максимально сконцентрироваться. Со стороны казалось будто она спит. На самом деле , острый слух улавливал малейшие шорохи и звуки, доносившиеся с коридора, обоняние усилилось в разы и теперь кошка еще больше насторожилась - чуждый запах не перебивали ни аромамасла, ни запах ее духов, ни живых цветов в номере. Источник его находился наверху. Возможно именно оттуда стоит прежде всего начать поиски.
Ноздри Николь затрепетали и она тихо выругалась. Кажется, на спокойном отдыхе можно смело ставить крест. В подтверждении ее догадки скрипнула дверь номера, впуская струйку легкого сквозняка, и раздался тихий звук шагов. Первой мыслью было выскочить из ванной и хоть чем-нибудь прикрыться, но Баккара тут же отбросила скромность и даже ухом не повела, когда тишину, царящую в номере, нарушил низкий голос альфы со знакомыми хриплыми нотами, похожими на рычание большой кошки. В конце концов, она на своей территории Крейна не приглашала. Мог бы и догадаться , что девушке нужно немного времени, чтобы привести себя в порядок с дороги.

- Вас стучаться не учили? - раздраженно огрызнулась Баккара, когда высокая фигура альфы заполнила собой дверной проем, и села в ванной , подтянув колени к груди. Природная скромность взяла верх. Хотя, она сильно сомневалась, что представляет для Крейна интерес, хоть одетой, хоть обнаженной. Странно, что это ее вообще волнует. - Теперь вижу, что сделала огромную глупость, оставив дверь незапертой.
От резкого движения, волосы хлестнули по спине и Баккара завела руки назад, чтобы не позволить им намокнуть. Приподняла тяжелые локоны и скрутила их в узел, совершенно выпустив из виду, что теперь откровенно выставляет перед Крейном на обозрение обнаженную грудь. Плевать. Он вероятно смотрит сейчас как обычно, сквозь нее и ничего не замечает. Не о чем беспокоиться.

Она ошиблась. Одного взгляда на мужчину было достаточно, чтобы понять, что причины для беспокойства все-таки есть. Крейн подошел ближе и внимательно изучал ее практически ни чем не прикрытые прелести. Баккара нервно сглотнула, ощутив непонятный страх, смешанный с зарождающимся внутри возбуждением. Будь она проклята, ей нравилось, как он сейчас смотрел на нее. Смысл его слов дошел до ее сознания не сразу. Она опять ограничилась коротким кивком и поспешно опустила руки.

Еще один жадный мужской взгляд и еще одна волна возбуждения, скручивающая внутренности в тугую спираль. Баккара внимательно проследила за движением его языка по нижней губе и поспешно отвела взгляд. У него красивые губы. Даже когда на них играет язвительная улыбка , или когда с них слетают обидные слова. И сейчас Николь одолевало желание прикоснуться к ним... Упоминание о наказании немного отрезвило Баккару. Все-таки как далеко он способен зайти в исполнении своих угроз, когда узнает правду...убъет?
- Я уже...заканчиваю, - пробормотала Николь и попыталась дотянуться до махрового халата, оставленного на спинке стула, недалеко от края ванны, но все-таки не достаточно близко, чтобы достать его, не поднявшись во весь рост. Сейчас действительно лучше быстро собраться и отправиться осматривать замок. Хотя бы для того, чтобы не находиться больше рядом с Крейном в обнаженном виде в одном номере, когда он сердит и возбужден.
- Константин... - Баккара замялась, виновато глядя на мужчину, и кивнула в сторону халата, - Вы не могли бы подать мне халат?

Сунуться в логово волков для того, чтобы увести у них из-под носа самый ценный артефакт для любого оборотня - пожалуй, о такой авантюре Крейн даже не мог помыслить, когда узнал о слухах, ходящих среди вервольфов относительно Книги Ведьм. По сути, его мало волновало то, что в случае их провала Стая могла остаться без альфы. Не будет Крейна, его место займёт кто-то другой, кто не рискнёт посягнуть на звание самого сильного сейчас, и кто сможет отстоять право называться альфой, если Крейн будет мёртв. Но заранее думать о провале - значит, обречь себя на шанс получить от жизни хороший урок. И урок этот может быть довольно болезненным.
Константин отбросил все мысли о вервольфах и Книге ведьм прочь, чтобы вновь вернуться к ним, когда придёт черёд поразмыслить о насущном. Сейчас же его внимание было приковано к Николь, которая, очевидно, решила играть по своим правилам. О, она зря надеялась, что своими женскими уловками может перехитрить Крейна. Якобы срочно ей понадобилось убрать волосы наверх, выставив при этом аппетитную грудь в самом выгодном свете. Скольких мужиков ты поймала на этот крючок, девочка? Чего добилась от них? Затмила их рассудок похотью и подчинила себе? Сколько их было у тебя, готовых на всё ради того, чтобы обладать твоим совершенным телом?
От этих мыслей зверь внутри стал рвать и метать, выходя из-под контроля. Ревность. Тупая, примитивная, неконтролируемая ревность. Крейн чувствовал физическое напряжение, которое источало его тело - тело голодного самца, жаждущего взять находящуюся рядом женщину всеми возможными способами. Его кожа пылала, а животные инстинкты рвались наружу, удерживаясь на каких-то жалких обрывках самоконтроля. Но разум человека всегда был яснее, не позволяя инстинктам зверя брать над собой верх. Это позволялось сделать только в одном случае: когда Крейну угрожала смертельная опасность. Только тогда он отпускал зверя с поводка, давая ему возможность встать на защиту своей жизни. Сейчас же перед ним была лишь хитрица, играющая по своим правилам. Вернее, думающая, что она по ним играет. Да, бесконечно желанная, да, сумасшедше-красивая, но всего лишь женщина. А место любой женщины было под ним, а не сверху него, с поводком в руках.

В её голосе была лишь вежливая просьба, приправленная виноватым видом, который приняла Баккара. Даже её имя, которое горчит на губах и хочется скорее слизнуть его, говорит о том, что она играет. И ставки в этой игре довольно высоки.
- Без проблем. - Крейн сдёрнул халат со спинки стула и самодовольно ухмыльнулся, делая большой шаг назад и распахивая полы халата, держа его на вытянутых руках, ожидая того момента, когда Николь осмелится подняться из ванны и подойти к нему, чтобы завернуться в махровую ткань. Или не осмелится. Кто сказал, что он не станет играть по её правилам, но с поправкой на свои желания? Он смотрел прямо в её глаза, в которых отражались два маленьких пламени от приглушённых ламп, и сходил с ума от возбуждения и напряжения, установившихся между ними. Ожидая и растягивая тот момент, когда она или подчинится ему или пошлёт куда подальше. Во втором случае раз и навсегда.
- Иди ко мне, - хрипло шепнул он, снова облизнувшись. - Или всё же предпочтёшь, чтобы я отдал халат тебе в руки, Баккара?

Баккара ждала, затаив дыхание. Застыла на месте под сверлящим взглядом Крейна, жадно втягивая в себя запах самца, дурманящий голову и лишающий воли.
Внимательно наблюдала за сменой эмоций на его лице, выражающих внутреннюю борьбу. Будто в данный момент он искал решение какого-то важного для себя вопроса или никак не мог окончательный определиться с выбором. Он был спокоен. Внешне. Вернее хотел таким казаться. Но сбившийся ритм дыхания и огонь во взгляде свидетельствовали об обратном.

Николь посмотрела на белый халат в руках Крейна, потом перевела взгляд на его искаженное самодовольной ухмылкой лицо и сглотнула застрявший в горле ком. Их разделяло всего три шага, но Баккара все никак не могла решиться их преодолеть.
Хриплый шепот, как вызов. Его взгляд завораживал, гипнотизировал, затягивал на глубину... Запах вызывал желание поскорее освободиться от ограничений, продиктованных человеческой сущностью и сдаться. Что он творит с ней? Что сотворил бы с ней, если бы она позволила ? То же, что и с другими - ехидно заметило сознание.
Сжав зубы до скрипа, Баккара резко поднялась на ноги, чувствуя, как все еще теплая вода стекает по коже, лишая последней защиты, и с независимым видом, не торопясь преодолела разделяющее их с Крейном расстояние. Так же неспешно развернулась к нему спиной, продела сначала правую руку в рукав халата, потом левую и тряхнула головой, позволяя Волосам свободно упасть на плечи. Николь слышала хриплое мужское дыхание у себя за спиной и что-то похожее на тихое рычание. Слегка повернув голову, она покосилась на смуглую сильную ладонь альфы, все еще сжимающую ворот халата и произнесла внезапно севшим, но довольно ровным голосом:
- Спасибо. Если вы позволите, я оденусь. Думаю нам стоит поторопиться с поисками. Я чувствую, книга где-то рядом.

Она, наверняка, еще долго бродила бы по замку, если бы не догадалась обратиться к девушке в черном платье и беленьком переднике. Девушка оглядела Мею с ног до головы, поморщилась, потом направила куда нужно.
Все-таки входить в замок нужно было с черного хода. Потому что вся жизнь обслуживающего персонала протекала совсем в другой части замка. Мея отрекомендовалась солидному мужчине в черном костюме, сказала, что госпожа Бекка наняла её на работу в качестве горничной и тот час же получила комплект униформы, бумажный лист с напечатанными мелкими буквами текстом, под которым поставила свою подпись. Поскольку в замке ожидался наплыв гостей, то никаких выходных у Меи не предвиделось, ночевать она тоже будет в замке.
Одна из девушек проводила Мею в комнату. Узкая, длинная комната, в которой Мее предстояло жить, была похожа на келью. Высокий потолок, длинное окно, голые стены. В комнате стояли только кровать и шкаф, у кровати лежал домотканый коврик. В общем-то, все было чисто и просто, именно так, как и привыкла Мея. Но что-то все-таки ей не нравилось здесь. Скинув на кровать куртку, Мея подошла к окну. Сам оконный проем был настолько узким, что Мея проходила в него боком, стекло было толстым, переплет рамы частым и напоминал скорее решетку. Мея поискала оконные защелки, позволяющие открывать раму, но не увидела ни одной. Рама была наглухо закрыта?
В двери постучали и давешняя девушка, которую звали Мария, поторопила Мею. Работы в замке было много, а рук не хватало.

Мея зашла в крошечную ванную, умыла лицо под краном, скинула с себя одежду и развернула узел с одеждой, что ей вручили. В нем было черное платье с длинными рукавами, белый передничек, отороченный кружевом, который завязывался на талии, капроновые колготы и черные же туфли без каблуков. Облачившись в униформу, Мея вышла в комнату, где её ждала Мария. Проявляя признаки нетерпения, Мария заставила Мею гладко причесать волосы и собрать их в хвост на затылке, помогла повязать передничек, завязав атласные широкие ленты красивым бантом на спине.
Мея посмотрела в зеркало и не узнала себя. Она почти никогда не носила платьев, предпочитая старые потертые джинсы и вытянутые вязаные кофты всему остальному. Теперь она была похожа на скромную школьницу. Мея еще бы разглядывала в зеркало свой новый облик, но Мария торопила её. Девушки спустились вниз по узкой крутой винтовой лестнице. Строгий мужчина в черном костюме, передал Мее охапку простыней и велел перестелить постели в комнатах господ. И все нужно было сделать как можно быстрее. Очень быстро. При этом молчать, по сторонам не смотреть, на вопросы отвечать кратко, быть немногословной, нигде долго не задерживаться, вести себя вежливо, исполнять все, что попросят господа и их гости.
Мея шла по коридорам, неся простыни и пока никто не видел, оглядывалась по сторонам. Обстановка была богатой, везде царил образцовый порядок, но все же здесь было крайне неуютно. Где-то внутри пульсировала тревога. Девушка попыталась заглушить её и порадоваться, что у нее есть работа, пусть временная, но хорошо оплачиваемая. Эти деньги, что она заработает здесь, дадут возможность им со старой Йолин залатать некоторые дыры в их бюджете.
Следуя точным указаниям, Мея остановилась перед первой дверью и постучала. Она немного подождала и постучала еще раз. Ответа не последовало. Тогда Мея толкнула двери и вошла. В комнате было пусто. На ковре около кровати стоял большой чемодан, из-за двери слева слышался плеск воды - значит хозяин комнаты принимает ванную. Помня наставления, Мея быстро содрала с кровати богато расшитое бархатное покрывало. Зачем было перестилать простыни, если кровать была застелена чистыми простынями? Мея покачала головой - этих богатых не поймешь. Но она будет перестилать простыни хоть каждый час, если нужно. Поэтому, не мешкая более, она перестелила простыни, надела на подушки чистые наволочки, расправила одеяло и накинула на кровать покрывало. На все про все у нее ушло не более пяти минут. Мея собрала постельное белье и выскользнула за двери. Она побежала в прачечную.
Через десять минут она бежала обратно с новыми указаниями и с новой стопкой простыней.

Эрс нашел бар не сразу.
Как оказалось, он находился в той части, которая называлась "ледяной" и была холодной. Сам бы Эрс не обратил на это внимания - как все оборотни, он просто не ощущал перепада температуры. И понял это только тогда, когда заметил, что выглядит довольно странно - всего лишь в костюме - среди тепло одетых людей.
После пары удивленных взглядов, Эрс уже хотел было покинуть бар, когда он почувствовал присутствие Бекки.


Дальнейшее произошло слишком быстро даже на взгляд самого Эрса: в одно мгновение он оказался рядом с Беккой и этим зарвавшимся типом.
- Поищи себе компанию в другом месте, - прорычал он в бешенстве. Ярость и ревность - плохие спутники. Эрс отбросил руку типа - кажется, немного сильнее, чем хотелось; кажется, в ней даже что-то хрустнуло или ему показалось? Впрочем, в тот момент Эрс был готов оторвать голову наглецу. Но на счастье человека в мозгу Эрса на какой-то миг включилось сознание, и он просто отбросил его в сторону.
Как оказалось, прямо на барную стойку. Раздался чей-то пронзительный визг и чей-то испуганный вопль, и в следующую минуту атмосфера помещения превратилась в настоящий коктейль из страха, паники и агрессии.
Эрс взревел, бессильный противостоять такому стремительному натиску...

-Принять непосредственное участие под твоим чутким руководством, милаха! - Виттар протолкнул девушку в бар, едва ли не прижимая к стене.


Виттар сам не вполне понял, как оказался лежащим на барной стойке. Он даже не сразу почувствовал боль в сломанной (???) руке и впивающиеся в спину осколки. С кряхтением он сполз на пол, пребывая в лёгком шоке. На автомате зажав в руке отколотое горлышко бутылки, он ринулся на своего противника, оставляя на челюсти того свой удар. Оппаньки! Кажется, его пальцы хрустнули, встретившись с твёрдой костью. Мелькнула мысль "Разве это нормально?" Но разгорячённый дракой противник не дал поразмышлять на эту глубоко философскую тему. Виттару всё же удалось оставить на этом отморозке пару царапин, но... Но это было последнее, что он помнил, перед тем, как его здорово так накаутировали. Позор-позор! Проиграл на глазах у двух милашек. Может, одна из них обработает его раны?..

Мея бежала с очередной стопкой простыней, когда услышала шум и грохот. Было такое ощущение, будто упало что-то большое и тяжелое. Раздались крики, визг. Любопытство оказалось сильнее строгого наказа управляющего "никуда не совать свой нос".
Сунув нос в двери из-за которых раздался грохот, Мея увидела


Ничего себе! Настоящая драка! Хотелось бы знать из-за чего, но даже и не зная причины, смотреть все равно было интересно.


Один из дерущихся лежал у барной стойки, второй оглох от шума и визга. Во всяком случае, он так выглядел. Вокруг все застыли, глядя на этих двоих. Ну что ж, будем играть роль Флоренс Найтингейл, все равно больше некому.

Очень надеясь на то, что управляющий не порвет её за то, что она порвет на лоскутки одну из простыней, Мея ринулась оказывать первую помощь лежащему у барной стойки мужчине. Она промчалась мимо оглохшего от криков, краем глаза отметив, что это тот самый парень, который хотел, чтобы она налила ему ванну. На первый взгляд он был в целости, глухота пройдет, как только вон та толстая дама в синем платье перестанет орать, как будто её ... как будто привлекая к себе особое внимание. Поморщившись, Мея чуть не запнулась о лежащего. Опустившись перед ним на коленки, она принялась рвать простынь на ленты. Потом осторожно похлопала лежащего по щеке:
- Эй! Очнись.
А вдруг у него сломан позвоночник? Мея ужаснулась такой мысли, сломанные позвоночники она лечить не умела. Поэтому, она не стала трогать парня, хотя лежалось ему явно неудобно. Сейчас же возник вопрос: зачем она порвала простынь, если бинтовать все равно нечего! Одна рука явно сломана, потому что была вывернута под неестественным углом. Мея с сожалением посмотрела на простынь и прикинула сколько вычтут из её зарплаты. Она взяла оторванную полосу ткани и осторожно промакнула кровь из раны на щеке, и наконец-то нашла, что она перебинтует: ладонь была рассечена будто ножом. Рана была некрасивая и из нее торчали стекла.
- Терпи, - шептала она, сосредоточившись на вытаскивании стекол из раны.

Ну вот, не долго же она пугалась. Ведьмовское отродье уже вовсю изучало книгу и её секреты. Смотри на меня!.. Волк высунул морду и гневно зарычал, а может, то был один из его демонов, которому нравилось брать и подчинять.

О, за сотни прожитых лет он успел хорошо изучить этот остекленевший взгляд. Обычно после него следовала невыносимая боль, заставлявшая молить о смерти, мечтать о ней. Именно такая боль, котор он старался доставить каждой своей жертве. Многократно умноженная ведьмой, эта боль оказаывалась направленной против него - его жгли, резали, сдирали кожу и втирали в раны соль, а он лишь пытался смеяться так же, как когда-то смеялась Ганна. И так было каждый раз, когда он встречал на своём пути ведьму - ни одной из них не удавалось его убить, поэтому они с самозавбвением окунали его с головой в собственный кровь


Воспоминания, такие не прошенные и до дрожи отвратительные, попрятались по углам, спугнутые его братцем. Он убежал так быстро, как будто за ним гнались все семь дьяволов Сверра, и оставил их с ведьмой наедине.
В окно заглянула луна, прорывались сквозь клубящиеся тучи и облака. Будет снег... Сверр вновь, словно не хотя, взглянул на ведьму. Теперь она начала рыдать. Нагнувшись, Сверр поднял книгу с пола и грубо захлопнул её, после чего вновь спрятал в деревянный ларец. Итак, у них с братом есть ведьма и книга. Дело осталось за малым.
-Хватит рыдать, маленькая тварь. - Сверр подошёл ближе к ведьме и едва удержался от того, чтобы пнуть её носком ботинка. Противно было даже думать о прикосновении к ней. Ты же знаешь, что это не так... Ты уже решил, чего хочешь... Сделай то, о чём думаешь. Вот увидишь - это будет лучшее из того, что ты знал... Дьявол гадко ухмылялся и продолжал нашёптывать о тех вещах, которые были в сознании Сверра под стражайшим запретом. Но дьявол, словно насмехаясь, произносил вслух грубые слова и малевал перед глазами Сверра картины, от которых бросало в дрожь... Дрожь предвкушения. С некоторой обречённостью Сверр осознал, что ему безумно нравится всё, что он видит. Нравится настолько, что он готов сейчас же сделать эти дрожащие в воздухе картинки реальностью, готов повторить за дьяволом слова, который он так быстро нашёптывал. Тело свело судорогой - нет, зверь не пытался вырваться наружу, только его инстинкты и желания, животные потребности, жестокие и извращённые до отвращения. И даже луна, кажется, засияла ещё ярче, как будто одобряла все желания Сверра.
Каким-то чудом он удержал в узде свои «наклонности». Бег! Ему нужно бежать и охотиться, сделать что-то привычное и агрессивное, что-то знакомое. Найти, выследить, убить.
Он схватил ведьму за руку, за другую - не ту, которую поранил, и поднял на ноги.
-Шевелись, отродье.
Прикосновение к её коже напомнило Сверру о холодном металле, который он ещё сегодня ночью прижимал к губам. Нет, между этой дрянью и его инструментом нет ничего общего. Стащив с шеи собственный галстук, Сверр грубо завязал глаза девчонке, с наслаждением увидев, как пряди её волос попали в затянутый узел. Он искренне надеялся, что ей больно. Снова обхватив её запястье, он сжал так сильно, что на коже сразу же начали проступать синяки. В горле зародилось рычание. Отлично... Пусть ведьма знает, что она теперь его вещь, собственность. Пусть привыкает к тому, что ею будут пользоваться.
Он вёл ослеплённую ведьму по запутанным коридорам и переходам замка. Ему потребовалось сделать 30 вдохов, чтобы дойти до своей комнаты, скрытой в недрах замка. Открыв дверь, Сверр втолкнул ведьму внутрь, сам вошёл следом и запер дверь. Его комната была защищена магией, и выбраться отсюда ведьма не могла... Сверр взглянул на боевой топор, висящий на одной из стен - она может попытаться его убить. Что ж... это будет просто замечательно. Он получит повод сделать то, о чём шептал ему дьявол. А после сможет себя даже оправдать. Словно забыв о существовании рыжеволосой хейд, Сверр скинул с себя рубашку и, выйдя на просторный балкон, легко вскочил на каменные перила. Свет луны полился на его кожу, даруя силу. Холодный воздух пытался остудить горячую кожу, но почему-то внутренности пылали всё сильнее. Сверр взглянул вниз, на деревья, покрытые снегом. Сейчас он спрыгнет и приземлится среди них, а потом побежит, позволяя дьяволу нашёптывать на ухо самые скверные мысли, какие только есть. Он будет бежать и с удовольствием смотреть на всё, что покажет дьявол. И будет наслаждаться. Каждым грешным видением, рождённым в его больной голове.
Сейчас он спрыгнет. Но сначала, хотя бы минуту, просто посмотрит на луну. Ведь совсем скоро он уже не увидит её.

Улаф нисколько не преувеличивал, говоря, что им нужно поторопиться.
То, что ведьма оказалась настоящей, а книга открылась, означало, что тот шанс, о котором они мечтали столько столетий, наконец, настал. Проклятье - как язва, как червоточина - нанесенное вождю клана, разъедало и уничтожало сам клан. Их осталось совсем немного - из тех, кто стали первыми воинами Сверра. Другими словами, обращенными им.
Им действительно не было равных по силе. И они действительно разгромили всех своих врагов, посадив Сверра на трон его отца. А потом... а потом выяснилось, что потомство не может оставить никто из них.
Им предлагалось либо сдохнуть как паршивым собакам - медленно и мучительно, либо поддерживать свою численность единственно доступным им способом - обращением.
И они обращали - выбирая самых сильных, самых ловких, самых решительных охотников... А проклятье все-равно поглащало их, жрало изнутри, подобно живой твари - сводя с ума от ярости и ненависти и заставляя мечтать о смерти.
Так было вплоть до сегодняшнего вечера. Сегодня все изменилось. Сегодня у них появился шанс. И они его не упустят.

Улаф уже был на полпути к казармам, расположенным в подвальной части замка, когда почувствовал внезапный всплеск ничем неконтролируемой ярости, а затем страха. Человеческого страха.
Улаф принял решение мгновенно - стремительно развернувшись, он ринулся туда, откуда уже слышались ему крики, звон бьющегося стекла и рык оборачивающегося оборотня...


Их было двое. Двое придурков, затеявших драку; придурков, которые чуть было все не испортили; придурков, которым Улаф собственноручно бы оторвал головы и выбросил тела на мороз, будь на то его воля.
Крикнув, чтобы все выметались и отбросив полуобращенного оборотня к стене, он повернулся к лежащему на полу человеку.

Тот находился без сознания. И около него уже хлопотала та самая девица из коридора. Сейчас она была в униформе горничной. Значит, все-таки приходила устраиваться на работу, - мысленно отметил Улаф и разозлился за это сам на себя.
- Отойди, - хмуро приказал он девчонке, стараясь не прикасаться к ней. Одно ее присутствие раздражало Улафа, вводя в нервозное состояние, что не сулило ничего хорошего.
Он быстро осмотрел человека.
Похоже, ничего серьезного не случилось - лишь сломана рука. Картину дополняло несколько неглубоких, но впечатляющий ран от осколков, синяки и порванная одежда.
Рука Улафа дернулась, едва пальцы коснулись амулета на груди человека.
- Отнесите его в комнату, - распорядился Улаф, поднимаясь. - И вызовите ему врача... А ты, - он обернулся к оборотню, - Молись, чтобы до завтра больше ничего ни с кем не случилось. В противном случае, ты останешься на этом острове навсегда, - и уточнил - В могиле.

После такого мрачного заявления, он вышел - постаравшись игнорировать горничную и одарив на прощание Бекку хмурым взглядом. С Беккой он поговорит тоже завтра. Она поймет.

Виттар со стоном приоткрыл один глаз. Над ним суетилась ещё одна очень симпатичная крошка. Если бы он знал, что его побитая физиономия принесёт такой результат, сам бы поставил себе фингал.
Он подмигнул девушке, хотя вышло больше похожим на судорогу и кое-как проговорил:
-Мне срочно требуется твоя помощь и тщательный осмотр. - Улыбка далась с трудом, но он-таки улыбнулся!


Уже позже, лёжа в своей комнате и слушая музыку, грохочущую в наушниках, Виттар почему-то подумал, что с сущности почти ничего не достиг в своей жизни. Он сжал рукой старый амулет - подарок отца и уставился в потолок. Накачанный лекарствами мозг уныло перебирал мысли. Ну, есть у него магазин - а оставить-то его некому. Есть мотоцикл - но некого учить на нём ездить. Есть приносящий удачу mp3-плеер, но некому дать послушать любимые песни и рассказать, что такое настоящая музыка. Есть медальон на длинной цепочке, но нет никого, кому бы он его передал. Иными словами, он не сделал ничего действительно важного в своей жизни - не создал новую жизнь.
Виттар был погружён в эти размышления и рёв музыки, а потому не слышал, как дверь в его комнату открылась, и кто-то вошёл. Он лишь увидел, как в темноте блеснуло лезвие, а потом по горлу пробежал огонь. За двадцать секунд, пока его сердце билось, прежде чем остановиться, Виттар ещё успел подумать, что удачи этот плеер ни черта не преносит, а значит, он бы не стал передавать его сыну или дочери. Но это было последнее, о чём он успел подумать.

Один из похитителей, тот, что был с длинными волосами, выскочил из комнаты, едва успев пробормотать что-то о полнолунии. Боже, да они больные на всю голову!
Хотя, после того, что я увидела в книге, то же самое я могу сказать и о себе. Но, может они просто вкололи мне какой-нибудь препарат, вызывающий галлюцинации? Верить в паранормальные способности, которые проснулись во мне не хотелось.


Взглянув в лицо мужчины я на мгновение оторопела.
Серые глаза, лицо, исполосованное едва заметными шрамами, плотно сжатые губы... Ничего необычного, но взгляд... взгляд был точно такой же как у волка в видении. Адское пламя, пожирающее изнутри все живое полыхало в зрачках, заставляя тело леденеть от страха.
Мой похититель не был человеком, теперь я была в этом уверена, простой смертный не вынес бы и половины той бездны ужаса, что я увидела.

Со мной вновь не церемонились, видимо, я нужна была лишь для того, чтобы открыть книгу и теперь не представляла ценности.
После удара кинжалом, что рассек мне руку, я не особо воспринимала боль, будто все чувства разом притупились.

Мы шли в абсолютной тишине, но теперь, когда меня лишили возможности видеть, все остальные органы чувств обострились, и я начала по-другому воспринимать шагающего рядом мужчину.
В нем шла борьба, но не добра и зла, а демонов, будто свора голодных псов они дрались за право управлять, желая главенствовать и повелевать.
Это было страшное ощущение, я услышала рычание и вой, схватка продолжалась, и я поняла, от того, кто из бесов победит зависела моя дальнейшая судьба.

Меня ввели в комнату, я услышала шуршание одежды, и вся сжалась, ожидая очередного удара, но его не последовало.
Тишина, пугающая и поглощающая своей неизвестностью окружила, давя на натянутые нервы.
Рука все еще кровоточила. Я стояла, полуголая, с завязанными глазами, вся перемазанная кровью и не знала, что делать дальше.
Может, если похитители не люди, то просто не понимают, что скоро я умру от потери крови? Нужно позаботиться о себе, если не хочу умереть в ближайшие сутки.
- Если не перевязать рану к утру я умру...
Ответа не последовало, неужели я тут одна и просто разговариваю сама с собой? Меня привели сюда умирать? У меня был еще один шанс, попытка использовать то, что я чувствовала по дороге и, стараясь придать голосу как можно больше уверенности, я произнесла чуть громче:
- Не слушай их, им нужен не ты, а власть...Власть которую ты можешь дать, уступив контроль над собой.

В баре было холодно, как и в остальных ледяных помещениях. Эва с интересом осматривалась по сторонам, отмечая, что какие-то из гостей одеты очень легко, всего лишь в костюмы. Она уважала закалённых людей, но не могла понять подобного геройства. Сама Эва только повыше подняла воротник своего свитера и подошла к барной стойке. Бармен протянул ей стаканчик с мохито, почему-то не положив в него лёд и не снимая перчаток. Удивлённо подняв бровь, Эва приняла его и тут же чуть не выронила. Пальцы обожгло холодом. Сам стаканчик тоже оказался изо льда. Натянув перчатку, она снова подняла его. Бармен усмехнулся и с гордостью пояснил, что да, отель в самом деле заказывает такую посуду. Хмыкнув, Эва достала камеру.


Внезапно начавшаяся драка ошеломила и испугала. Господин садовник рухнул на стойку, разметав стоящие на ней бокалы. Эва замерла на месте, словно парализованная. В голове мелькали беспорядочные обрывки мыслей. Надо что-то делать? А что? Звонить в полицию? А где телефон? У него кровь? Что же делать?!

Кто-то толкнул её в спину, и Эва пришла в себя. Над садовником склонилась девушка в униформе, перебинтовывая его порезанную руку, а в зале творилось что-то не понятное... Эва защёлкала камерой снимая царящую панику и не только. Её редактор будет доволен. Если кадры получатся удачными, то их без сомнения возьмут в какой-нибудь таблоид. Ну или же хозяева отеля заплатят, чтобы их никто не увидел. Надо только ухватить лица посетителей в панике. Особенно тех, кто в костюмах, они выигрышнее смотрятся на фоне этих ледяных стен. Эва переводила камеру и снимала без остановки всё подряд. Потом на ноутбуке она просмотрит внимательно каждый кадр и выбросит ненужные.

Служащие отеля наконец-то опомнились или же получили указание? Посетителей стали вежливо вытеснять из бара. Оказавшись в коридоре, Эва опустила камеру и перевела дух. Скандальчик получился что надо.

Совсем что ли! Мея не собиралась никуда выметаться. Она тут изображает заботливую сиделку! Она при деле! А вот ту орущую бабу в синем платье срочно стоило выкинуть отсюда, потому что от её непрекращающихся воплей у Меи начиналась мигрень.
"Пациент", доверенный самой судьбой её заботам, до сих пор был жив. Удивительно, но факт! Он даже открыл один подбитый глаз

и начал заигрывать с ней! Ничего себе! С ней уже давно никто не заигрывал, если не считать старого паршивца Бьярни, который хлопнул тогда её по попе и потом лечился от колотых ран. Но своего "пациента" Мея не собиралась закалывать вилами, потому что, во-первых, вил у нее с собой не было, а, во-вторых, он не хлопал её по ... ни по чему. На минутку Мея представила, как бы она таскалась по коридорам замка с вилами в руках и улыбнулась видению.
- Вы уже получили и мою помощь и тщательный осмотр, господин.

Мея подчинилась беспрекословно. Она поднялась с колен и отошла в сторону с тревогой глядя заметит ли этот властный незнакомец, которого она чуть не ударила в коридоре, порванную на лоскуты простынь и её порванные на коленях капроновые колготы. Бесполезно прикрывать дыры подолом платья - оно слишком короткое. И что прикажете ходить в дырявых колготах?

Мея хмуро посмотрела вслед незнакомцу, придумывая тысячу разных пакостей на его голову. Он ей вообще сразу не понравился. От него разило опасностью и ... короче, он был слишком опасен. От такого вилами не отмашешься ...
Надо постараться ходить другим коридором, не теми которыми ходит он. Замок большой, а Мея знает свое место. Она сгребла в охапку валявшиеся на полу простыни и потащилась в прачечную. Управляющий, который встретил её по дороге, посмотрел на нее неодобрительно. Мея как могла объяснила ему, что оказывала первую помощь пострадавшему от драки гостю. Управляющий снизошел до скупой похвалы и велел пойти переодеться.
Через четверть часа Мея снова бежала по коридору со стопкой чистых простыней в руках.

Похоже, он рано собрался бегать. Или убегать. Иди и заткни ей рот. Покажи, кто её хозяин и господин. Утверди право, как это делали твои предки! Дьявол продолжал ещё что-то говорить, постепенно срываясь на крик. Другие дьяволы его поддерживали, издавая боевой клич, а сам Сверр упорно пытался их игнорировать, прекрасно понимая, что вскоре он сорвётся и оставит после себя истерзанные тела, ни в чём неповинных людей. А всё из-за этой ведьмы. Почему они думают, что их колдовство подействует на него. Вот и эта наивно считает, что разгадала его и теперь сможет управлять им. Сверр уже ждал того момента, когда сможет убить её... Но прежде, он воплотит каждую картину, намалёванную дьяволом, в реальность.
Сверр медленно обернулся и вперил взгляд в ведьму. Она стояла посреди спальни, ёжась от адского холода, который сам Сверр даже не чувствовал. Легко спрыгнув с перил обратно на балкон, он медленно приблизился к отродью. Она была первой женщиной, оказавшейся в его спальне, а он глупо позволил ей получить возможность узнать о нём что-либо. Флейта лежала на шкуре, призывно сияя в лунном свете, везде были разбросаны шкуры животных, которых он убил собственноручно. Стопки книг громоздились по углам, огромная старинная карта на одной стене и вытканный матерью гобелен - на другой. В кмине украшенном драконьей мордой и воронами Одина, среди золы, были видны изодранные в клочья нотные листы в перемешку со скелетами пойманных птиц. Здесь были только самые любимые и ценные вещи. Сверр взглянул на ведьму - и она тоже вещь, собственность.
Он приблизился к девушке, ласково убрал прядь волос с её лица, вытащил из кармана платок и нежно, словно боясь навредить ей ещё больше, обвязал кровоточащее запьстье, едва подавив порыв прижать её руку к губам и наполнить рот горячей кровью.
Плавным движением он достал из ножен на поясе кинжал, взял его за лезвие и протянул сверкающей драгоценными камнями рукояткой ведьме. Она едва доходила ему до плеч и казалась крошечной. Сейчас Сверр чувствовал себя особенно сильным.
Он отдавал ей кинжал и внимательно рассматривал.
-Убей меня. Я умру, и ты сможешь сбежать, маленькое отродье, - он усмехнулся и продолжил. - Тебе кажется, что ты знаешь меня, но поверь, это не так. - Сверр сделал шаг к девушке. - Теперь ты моя вещь, с которой я могу делать всё, что заблагорассудится. Моя собственность. Ты слабая, и тебя тут некому защитить. Когда мне надоест, я отдам тебя своим солдатам... Так что лучше убей меня. - Сверр улыбнулся.