Это все уже было.
Второй тизер это про Темного короля и его возлюбленную. Он вообще больше, а это маленький кусочек и картинка к нему.
В понедельник должен появится новый тизер от Монинг от лица Лора. Хотя Монинг любит дразниться и может его не выложить в понедельник. Вот все тизеры,которые Монинг выложидла в Сеть:
1. "Если ты не можешь трахать это, съесть это или использовать это как оружие - убей это".
~Лор.
2. "Это "Честер", Мак. Я даю ей то, что она хочет. Я даю им все, что они хотят. Я не несу ответственности за то, как хреново-бездушны их желания."
~Риодан.
3. "Играя с огнем, Дэни, ты знаешь, что может произойти..."
~Риодан.
4. "Только полный идиот может счесть редкое предложение дружбы Темного Короля слабостью. И он скорее всего, будет К`вракнут".
5. "— Мисс Лейн.
Голос Бэрронса низкий, затрагивает этим странным акцентом Старого Света и слегка раздраженный. Иерихон Бэрронс часто «слегка» раздражен. Думаю, он таким выполз из болота или раздражается до такого состояния и выходит из него, или, возможно, это просто общая часть массы несовершенства, с которым он сталкивается в обоих случаях. Он самый сдержанный, самый могущественный мужчина, из всех, кого я знала.
После всего того, через что мы вместе прошли, он по-прежнему зовет меня мисс Лейн, за одним исключением: когда нахожусь в его постели… или на полу или в любом другом месте, где я временно теряю рассудок и убеждаюсь, что не могу дышать, если он немедленно не окажется во мне. Тогда-то он и называет меня по-разному, но никак не официально.
— Бэрронс, — возвращаю я ему. За то время, что мы провели вместе, я уяснила несколько вещей. Расстояние — часто единственная близость, которую он потерпит. Меня это устраивает. У самой полно собственных демонов. Кроме того, я не верю, что хорошие отношения строятся из живущих в кармане друг у друга. Думаю, из-за этого и происходят разводы.
Я восхищаюсь животным изяществом, с которым он входит в комнату и движется ко мне. Бэрронс предпочитает темные цвета, потому что так лучше скользить в ночи и из нее, или в комнате, оставаясь незаметным, за исключением того, что он оставляет после себя, что вы можете или не можете порой обнаружить, как, скажем, татуировку у основания черепа.
— Чем занимаетесь?
— Читаю, — беспечно отвечаю я, потирая татуировку у основания моего черепа. Я опускаю том, чтобы ему было не видно обложку. Если увидит, что я читаю, то поймет, что я что-то ищу. Если он поймет, насколько плох мой замысел и что я задумала сделать, то попытается меня остановить.
Он заходит мне за спину и через плечо смотрит на толстый пергамент древней рукописи.
— На языке Изначальной Речи?
— Что, серьезно? — Притворяюсь самой невинностью.
Он точно знает, какие клетки в моем теле невинные, а какие полностью развращенные. Он ответственен за развращение многих из них. Один уголок его рта приподнимается в ухмылке и я вижу вспышку животного в его глазах: дикий темно-красный отсвет окрашивает белок.
Это меня заводит. Бэрронс заставляет меня чувствовать себя страстной, сексуально- наэлектризованной и живой. Мне бы хотелось шагать рядом с ним в ад.
Но я не позволю ему шагать в ад рядом с собой. И без сомнения туда я и собираюсь.
Я думала, что я сильная, что я героиня. Думала, что вышла победительницей. Враг пробрался ко мне в голову и попытался соблазнить ложью.
Легко убежать от лжи.
Сила — другой случай.
Искушение — это не тот грех, над которым вы однажды одерживаете победу и освобождаетесь навсегда. Искушение каждую ночь проскальзывает в вашу постель и помогает произносить молитвы. Оно будит вас поутру с дружеской чашечкой кофе и точно знает, что вы примите это.
Он обходит честерфилдский диванчик и встает передо мной.
— Что-то ищите, мисс Лейн?
Мой взгляд останавливается на уровне его ремня, но это не то место, где мой пристальный взгляд должен был застрять, и внезапно у меня во рту становится так сухо, что я едва могу сглотнуть и понимаю, чего я хочу. Я - при-йа для этого мужчины. Я ненавижу это. Я люблю это. Я не могу этого избежать.
Я дотягиваюсь до пряжки его ремня. Рукопись, о которой я забываю, скатывается с моих колен.В этот момент забывается все, что не касается этого мужчины.
—Я только что нашла это, — говорю я ему".
6-ой тизер из "BURNED"(этот я не переводила для группы в контакте):
"The king stirred from his reverie and stared down at the unconscious female in his wings.
Half a million years since he’d last seen her. Held her. Touched her.
It was no illusion. She was here. She was real.
She felt as small and gossamer fragile as the new worlds he spun.
He inhaled. She smelled the same as she had on the day he’d met her, of sunshine on bare skin, moonlight on silver oceans and enormous, sky-no-limit dreams. He closed his eyes and opened them.
She was still there.
After an eternity of grief and regret, he held the only thing he’d ever wanted more than he wanted to be God.
A second chance.
He’d imagined this, dreamed it, hungered for it beyond reason.
They are replaceable, one and all, insisted the Fear Dorcha, his dark traveling companion through insanity. You will forget her.
But he never had.
Grief will pass, lisped the Crimson Hag, one of his more exquisitely terrible creations.
But it never did.
He, who had once been whole was halved without hope of ever being complete again. And when you’ve known that kind of love, to exist without it is to live a half-life where nothing else ever feels real.
He’d fabricated their reunion in countless illusions, slipping in and out of madness for millennia, talking to her as if she were beside him, answering. Drawing to his side one mortal woman after the next that possessed the body, the hair, a pale imitation of the passion, never seeing them, calling them by her name, pretending they were her until they died.
He’d lived lie after lie to escape the unbearable truth: She’d left him by choice, killed herself to escape him. He’d come to believe she’d never loved him at all, or worse—had stopped loving him because of the things he’d done.
Gazing down at her now, he found it easy to pardon Cruce for stealing her, forcing her to drink from the Cauldron and erasing all memory of their time together.
Somehow his soulmate was at long last the very thing he’d struggled to make her: Fae, immortal unless killed in one of a very small number of ways. (He intended to eradicate all of those ways immediately.) Funny how things turned should time enough pass. But the king knew the natural state of Universes was not to list toward entropy, rather wholeness. Universes were healthy. It was sentient beings with free will that were the true disasters.
So what if he’d suffered an eternity of hell without her? If someone had offered him this bargain a half a million years ago, said—you need only endure a half a million years without her to have her for all time—he would have taken it in a human heartbeat. What was a brief time of madness for eternity with her?
Fire to his ice. Frost to her flame.
He was whole again.
The Unseelie king bent his head and kissed her. Lightly. Reverently. He’d sliced open his soul and bled it out over memories of the woman he would never kiss again. Deep in his chest, thunder rolled.
Lashes fluttered. She opened her eyes. He drew back and stared down at her, unable to speak. Creator of worlds, God, Devil, whatever he was, words failed him now. His massive black wings shuddered with the depth of his feeling. He shifted and resettled them.
There was wonder in her gaze as she stared up at him: a moment of precious, pre-conscious dawn where all is dew and promise and anything at all might bloom.
Beginnings are fragile things.
Was it as he hoped? Was the power of true love greater than the power of the Cauldron of Forgetting? Did the body recall despite the damage done the mind? Memory, carved into gray matter, never obliterated. What would she say? What would her first words to him be?
Time ground to a halt and, as a human might hold his breath, the Unseelie king held his existence in silence, filling the frozen moment with tiny miracles: the blush of her skin, the curve of her lips, the arch of her brows.
Was that a flicker of confusion? Of duality preceding recognition? He knew her face intimately, had never forsaken a nuance, yet these were expressions he’d had no cause to learn.
After all she’d been through—eternities about which he knew nothing and might have contained any number of atrocities spent as they were at the Seelie Court with Cruce—but more recently kidnapped, interred in a tomb of ice and nearly killed by the power-hungry prince, he sought to reassure her:
“My love, you are safe. I have you now.” He paused, to lend emphasis to his next words, a pledge he would keep until the end of time, which he was fairly certain he was in some fashion or another. “And I will never let you go again.”
Envisioning their joyous future together as immortals, he waited for the first sound of her voice in half a million years…
She screamed".
7.Она знала, что хочет-лучшее. Он знал, что он был лучшим.
8. Этот тизер был в интервью Монинг, но ясно, что это говорит Риодан (кто еще из трех мужчин,которые присматривают за ней, прожил столько веков,что может сравниться с Фейри) о Дэни:"Ты охотишься за лучшим, самым ярким, самым сильным … и когда ты находишь того, кто сияет как солнце, ты сделаешь все,что в твоих силах,чтобы удостовериться, что тот свет никогда не погаснет".
9. Еще тизер от лица Дэни:
"Человек действия.
Сильный. Великолепный. Властный.
Хищник.
Неуязвимый.
В нем есть всё, чем я восхищаюсь, плюс те вещи, которые я даже не могу выразить словами.
Я увлечена Иерихоном Бэрронсом.
Мой мозг почти выключается каждый раз,когда я вижу его и он действует на мой мозг как наркотик. Прежде, если я не могла заснуть, я могла представить себе все те способы, которыми могла бы впечатлить Бэрронса, например, убивая монстров или сказала бы ему что-то действительно умное, или спасла бы мир и он смог бы посмотреть меня, как на взрослую женщину, и я светилась бы только от одного взгляда на его лицо.
Но потом Риодан стал появляться в моих фантазиях, то как он занимается своими делами, и как он выглядит…ну…как Риодан, и как он будет смеяться и делать это с хриплым стоном, как он делал это на четвертом уровне, поэтому я прекратила мои попытки заснуть.
Теперь я начинаю считать овец.
Вскоре даже эти паршивки начинают выглядят как Риодан, с его ясным, холодным взглядом, который оказывает на меня какое-то странное гипнотическое действие.
Черт!
Я начинаю думать, что буду теперь постоянно искать способ убить его, только для того, чтобы выкинуть его из своей головы".
10. "Я также не тороплюсь со своими ударами,отчаянно желая простить её, желая вернуть назад то время, когда она была невинна. Но эти часы разбились"..