Клуб поклонниц Рорка, и всей серии о Еве Даллас

– Я не знаю подробностей. Следствие ведет Бэкстер, ему запретили что либо сообщать. Но Бауэрс, кажется, записывала всю чушь, которую придумывала о Даллас, – секс, коррупция, взятки, фальсифицированные рапорты.
Рорк бросил взгляд на Еву, которая снова зашевелилась.
– И никто не учитывает источник, откуда все это исходит?
– Источник – мертвый коп. – Пибоди провела рукой по лицу. – Мы сделаем все возможное, чтобы побыстрее вернуть Даллас. Фини собирается раздобыть все данные Бауэрс, – добавила она, понизив голос.
– Скажите ему, что в этом нет необходимости. У меня уже есть эти данные.
– Но как…
– Пусть он свяжется со мной, Пибоди. Каково полное имя и звание Бэкстера?
– Лейтенант Дейвид Бэкстер. Но он не станет гово¬рить с вами, Рорк. Он не имеет права…
– Я не собираюсь с ним разговаривать. Где Макнаб?
– Вернулся в управление – собирает данные.
– Я буду на связи.
– Подождите, Рорк. Скажите Даллас… Скажите ей то, что, по вашему, ей нужно услышать.
– Ей нужны вы, Пибоди. – Рорк выключил связь.
После минутного размышления он оставил Еву одну. Информация – это сила, так что нужно собрать ее как можно больше – и как можно быстрее.

Она знала, что ей тут не понравится, но действительность превзошла все ее ожидания: детский магазин привел ее в ужас. А ведь Ева была из тех женщин, которые хорошо себя знают.
Тут были мягкие игрушки в виде плюшевых животных гигантских размеров и музыка, способная свести с ума. Крошечные стульчики, какие-то странные загоны с частой сеткой, еще какие-то животные и надувные плюшевые звезды, свисающие со стен и потолка. На полках была сложена жутковатая миниатюрная одежда. Башмачки размером с ее большой палец. «Башмаки размером с палец, – решила Ева, – это противоестественно. Такое маленькое существо не может ходить на двух ногах. Тогда зачем ему, спрашивается, башмаки?»
На что ни бросишь взгляд, все раскачивается, подпрыгивает и издает какую-то тренькающую музычку.
И всюду женщины. Одни несут свой плод в животе, другие – уже снаружи, в каких-то разноцветных плетенках или в странных мягких сумках, пристегнутых заплечными ремнями. Один из этих плодов заливался тонким пронзительным плачем, переходящим в ультразвук.
А были еще и другие, побольше. Они сидели в прогулочных колясочках или бродили вокруг сами по себе, колотили плюшевых зверей и влезали на все, что попадалось на их пути.
– Смелее, – подбодрила Пибоди и ухватила Еву за руку, пресекая попытку сбежать.
– Просто укажи на что-нибудь, и я это куплю. Просто ткни пальцем. В любое, мне все равно. Цена значения не имеет.
– Нет, так дела не делаются.

Выйдя из теплого, наполненного благоуханием и музыкой помещения на холодную, ветреную, шумную улицу, Ева ощутила блаженство.
– Который час, Пибоди?
– Э-э-э, наверное, уже тринадцать тридцать.
– Мне хочется пойти прилечь в темной комнате.
– Но…
– На дежурстве, Пибоди, отдыхать не полагается. Даже травмированным. Придется довольствоваться чипсами.
– Мы поедим? – Пибоди чуть не запрыгала от радости. – Нам надо чаще ходить за покупками.
– Типун тебе на язык.

П

Александр Макогон