Игровой клуб "ОПГ"

Раннее весеннее утро прокрадывается через распахнутое окно в спальню. Колыхая тонкие занавески, оно дышит прохладой и заставляет проснуться даже такую профессиональную сову, как я. Приходится нехотя выбираться из постели, чтобы закрыть окно и короткой перебежкой скорее вернуться в кровать. Тщательнее закрутившись в одеяло, я теснее прижимаюсь к источнику тепла. Единственному, бесконечно нужному и только моему. Не помню уже, как жила без Уильяма раньше, в одиночестве засыпая в своей постели. И не хочу вспоминать никогда. Всем сердцем верю в то, что он не позволит.
Обычно убежденный жаворонок встает раньше, но сегодня находящийся рядом мужчина расслабленно и ровно дышит во сне. И я могу смотреть на него. Никогда бы не подумала, что у меня, будто у героини современного любовного романа, возникнет подобное желание. Хотя, по правде это скорее необходимость. Такая же, как наличие кислорода в воздухе.
Приподнявшись на локте, я неторопливо ласкаю взглядом черты лица. Англичане не применяют к сильному полу прилагательное «beautiful*», заменяя его синонимичным «handsome**», но что поделать, если мой мужчина настолько прекрасен? Особенно сейчас. Когда сон разгладил тонкие, едва заметные линии морщинок на лбу, которые обозначались явственнее в моменты гнева. Когда веер густых ресниц кажется еще длиннее, просто завораживая меня. Когда сложно справиться с искушением коснуться губ и добраться жадной ладошкой до манящих кубиков пресса.
Стараюсь успокоиться, медленно сделав вдох и так же неспешно выдох. Напоминаю себе, что будить мужа в воскресенье в такую рань – настоящее кощунство, и, уложив голову на подушку, вновь закрываю глаза.
В продолжение мысли, замечу, что произнося про себя слово «beautiful», я имею ввиду не внешность, а внутренние качества. Именно они делают Уильяма собой. Ведь меня покорили именно его сила воли, честность и чувство юмора. А еще, пожалуй, авантюризм, который и свел нас вместе. Поэтому перебирая в памяти фрагменты того, как это было, я не скрываю улыбку.
- Уже проснулась, - чуть отдающим утренней хрипцой голосом Уилл констатирует факт. – Что тебе снилось, принцесса?
Перекатываюсь на кровати так, чтобы пристроить голову на плечо моего короля, раз уж он не спит. И плавлюсь от нежности, когда мужчина привлекает ближе, баюкая в кольце своих сильных и невероятно ласковых рук.
В такие моменты я все больше убеждаюсь, что счастье не в окруженном садом роскошном особняке на Лонг-Айленде и не в украшающем безымянный палец дорогом кольце с бриллиантом. Оно в объятиях любимого человека, нежась в которых напрочь теряю ощущение времени и забываю обо всем, отыскав свой кусочек рая на земле. Настоящее счастье нельзя обозначить какой-либо мерой стоимости, потому что оно бесценно. И имя ему Уильям.
Иногда кажется, что этих ощущений становится так много, слишком много для нас двоих.
- Мне снилось, - повторяю вопрос мужа, обдумывая, как бы рассказать, и оставляю легкий поцелуй на его губах, - снился маленький мальчик, похожий на своего отца, - взгляды встречаются, его и мой. – Уилл, я хочу ребенка.
Мне больше не о чем просить моего короля.

* красивый, прекрасный
** красивый