Регистрация   Вход
На главную » Переводы »

Патриция Кэбот "Непристойное предложение"



Suoni: > 16.12.11 22:43


Эти братцы, и смех, и слезы, чесслово! Только чтобы освободиться от них Пэйтон надо было бы выйти замуж за Дрейка. Вот куда она побежала? И Француз этот еще на свободе. Опять в какую-нибудь историю попадет.

Нюрочек, Whitney, Фройляйн,
спасибо за главу!

...

Фройляйн: > 17.12.11 14:28


Suoni писал(а):
Вот куда она побежала? И Француз этот еще на свободе. Опять в какую-нибудь историю попадет.

На это у неё уже нет времени. Осталось-то всего 3 главы, но что-нибудь ещё отчебучит - это же Пэйтон. Rolling Eyes

...

Suoni: > 17.12.11 15:02


Фройляйн писал(а):
Suoni писал(а):
Вот куда она побежала? И Француз этот еще на свободе. Опять в какую-нибудь историю попадет.

На это у неё уже нет времени. Осталось-то всего 3 главы, но что-нибудь ещё отчебучит - это же Пэйтон. Rolling Eyes


Всего 3 главы! Жалко. Расставаться жалко с героями.

...

Фройляйн: > 20.12.11 16:32


 » Глава 29

Перевод - Нюрочек
Бета-ридинг - Whitney
Вычитка - Фройляйн



Глава 29

Едва Джорджиана вышла, как Пэйтон, лежавшая, уткнувшись лицом в подушку, подняла голову. «Ей-богу, — подумала она, — мне вполне начинает даваться актерское мастерство». У нее стало получаться открывать и закрывать слезные протоки с ловкостью, которой позавидовала бы любая актриса. Горько усмехаясь, Пэйтон отбросила укрывавшую ее простынь.
Разумеется, под ней она была полностью одета. И если это само по себе, вероятно, не сильно бы встревожило ее невестку, то соображение, что надетые на Пэйтон наряды принадлежат самой Джорджиане, могло бы вызвать определенное удивление у жены Росса. Хотя Джорджиана чрезвычайно щедро одалживала свои личные вещи, она могла полюбопытствовать, с чего это Пэйтон посчитала необходимым изо всех вещей взять ее самую широкую накидку. Эта накидка так мешковато сидела на Пэйтон, что девушка выглядела в ней на несколько стоунов тяжелее, да и шлейф волочился сильнее, чем считалось модным.
Но, конечно же, все это было необходимо, чтобы придуманный Пэйтон ночью план сработал. Правда он был не особенно-то и хорош. Определенно, не из лучших ее задумок. Он не решал ни одной из множества проблем, с которыми ей, проснувшись сегодняшним утром, пришлось столкнуться, — например, то, что братья пытались заставить ее выйти замуж за мужчину, который только что избежал вынужденной женитьбы на другой. Однако это была единственная проблема, средства решения которой, как было известно Пэйтон, находились в ее распоряжении. И так как она не могла решить свои собственные затруднения, ее осенило, что было бы весьма разумно по крайней мере попробовать решить чьи-то еще. Выбравшись из кровати, она подошла к кушетке и достала из-за нее шляпку, которую она также взяла из комнаты Джорджианы. Надев ее, Пэйтон надежно завязала под подбородком широкие желтые ленты и опустила белую муслиновую вуаль, которая крепилась шелковой полосой к шляпке. Не то чтобы муслин не давал видеть, он просто делал это весьма затруднительным, и Пэйтон стало любопытно, с какой стати женщины носят такие штучки, если только их задача не уберечься от комаров.
И все же ей удалось достичь выходящих на балкон французских дверей. Понадобилась всего секунда, чтобы перекинуть ноги через балюстраду, а затем спуститься вниз по бугенвеллии, что так обильно росла вдоль всего дома. Ее приземление вышло не самым грациозным, и оно хорошенько встряхнуло ее, но Пэйтон почти сразу же оправилась. Она уже не столь юна, подумала младшая из Диксонов, какой была, когда в последний раз прыгала с этого самого балкона. Не столь юна, и также совсем, совсем не столь невинна.
Но, несмотря на невинность, Пэйтон всегда прекрасно ориентировалась в многолюдном, кишащем пиратами Нассау. Будучи девчонкой, в каждое свое пребывание в городе она развлекалась лишь тем, что шлялась по докам, заглядывала в ящики с грузами из трюмов странных заморских судов, слушала неправдоподобные россказни моряков, которыми они перебрасывались, словно индийскими мячами из каучука, да и просто напрашивалась на неприятности. Вот откуда ей было отлично известно, где находится тюрьма Нассау, перед которой она оказалась через какие-то десять минут после того, как покинула пределы владений своего брата.
Когда Пэйтон постучалась, тюремщики как раз наслаждались полуденной трапезой. Столь же выносливые, как и их заключенные — им приходилось быть такими, иначе, учитывая, какие отбросы человечества оказывались в тюрьме Нассау, побеги превратились бы из того, чем они были на самом деле — исключения — в частое явление — они не очень любезно отнеслись к тому, что их потревожили. Но увидев, что их посетитель — леди, и не просто леди, а самая известная в Нассау, та, что восстала из мертвых и которую окружал больше, чем легкий налет дурной репутации, тюремщики стали много сердечнее.
И когда «воскресшая» леди заявила о цели своего визита, они превратились в саму учтивость. Мисс желает посетить узника? Ну разумеется! Комендант тюрьмы сам проводил Пэйтон к камере. Из-за особенных обстоятельств, окружавших пленника, которого желала повидать Пэйтон, этот самый пленник был помещен не в тюрьму, как то пристало сделать, а в соседнее помещение ¬— городские конюшни. Конечно же, некоторые зароптали было, что так не следовало поступать, но, как объяснил комендант, ни в каком другом месте невозможно было разместить эту особу… если только в его собственном доме, но, пошутил комендант, его жена воспротивилась этому!
Пэйтон не думала, что конюшни — это так уж и плохо. Определенно, запах в них стоял много лучше, чем в тюрьме. А морды, прижимающиеся к решеткам, что закрывали окна, хоть и были такими же волосатыми, отличались изрядно большим дружелюбием. Дверь в камеру узника охранял приятный паренек с впечатляющими манерами, который вскочил и отвесил Пэйтон низкий поклон, стоило той только войти. И это еще до того, как он узнал, что она достопочтенная мисс Пэйтон Диксон («ага», заверил его комендант, «та, про которую думали, что она умерла»).
Сторож весьма любезно согласился разрешить короткий визит, но только после того, как он серьезно предупредил Пэйтон о чрезвычайной опасности своего подопечного. Она не должна позволять обманчиво невинной внешности узника ввести себя в заблуждение.
И с этим последним предупреждением, заверив, что он будет за дверью, что ей следует лишь позвать, и он придет, сторож открыл дверь стойла, и Пэйтон вошла в залитый солнечным светом закуток, чей пол был усыпан соломой.
Мисс Ребекка Уитби, несомненно, слышала все, что было сказано за дверью стойла, в котором ее содержали. Поднявшись с тюфяка, который кто-то предусмотрительно принес для нее, Бекки уставилась на Пэйтон, даже не пытаясь скрыть то презрение, что испытывала к младшей из Диксонов.
— Ба, — сказала она резким голосом, столь непохожим на те мелодичные звуки, которые Пэйтон привыкла от нее слышать, — да ведь это достопочтенная мисс Пэйтон Диксон, восставшая из мертвых. Ты, должно быть, стала знаменитой. В этой части света не слишком часто случаются воскрешения. — Бекки отбросила свои рыжеватые волосы. — Я невероятно польщена, что ты нашла время и нанесла светский визит такому скромному созданию, как я. Надеюсь, ты простишь меня, если я не предложу тебе освежающих напитков. В этом учреждении наблюдается прискорбное отсутствие удобств.
Пэйтон откинула белую муслиновую вуаль, стремясь лучше видеть женщину, которую она презирала столь долгое время. Мисс Уитби было необходимо заключить в таком месте, какое позволило бы держать ее отдельно от сообщников-злоумышленников, и теперь Пэйтон легко могла понять, почему. Восьми неделям тюрьмы оказалось не под силу приглушить блеск красоты Бекки Уитби. Пожалуй, она была даже прекраснее, чем раньше. Проникавшие сквозь зарешеченное окно за ее спиной солнечные лучи заставляли ее густые рыжие волосы вспыхивать живым пламенем и подчеркивали кремовый оттенок ее кожи. Беременность уже была заметна, но она скорее не столько утяжеляла фигуру молодой женщины, сколько придавала ей определенную жизнерадостность и зрелость, которую не по силам было скрыть даже бесформенному хлопковому платью, подаренному ей надзирателями.
Во всех отношениях Бекки Уитби все еще была самой прекрасной женщиной, какую Пэйтон когда-либо видела. И признание этого не имело ничего общего с тем, что Пэйтон сняла свою шляпку и протянула ее с каменным выражение на лице Бекки.
— Вот, — сказала она.
Взгляд Ребекки переместился на шляпку. Эта воздушная, пенящаяся кружевами вещица намного больше подходила Джорджиане, чем кому-либо другому из знакомых Пэйтон. Наверняка она была приобретена за изрядную сумму и вопреки ожесточенным возражениям Росса. Бекки Уитби, однако, отнюдь не выглядела счастливой, получив ее в дар.
— И что, — скривив свою розовую верхнюю губку, требовательно спросила она, — я должна делать с этим?
Пэйтон, занятая тем, что расстегивала перламутровые пуговицы на накидке своей невестки, ответила коротко:
— Надень ее.
Бекки Уитби рассмеялась. Ломким, словно бьющееся стекло, смехом.
— Ты в своем уме? Меня повесят, Пэйтон. Эта штука могла бы спрятать мою шею от палача с топором, но, как я понимаю, моя смерть будет осуществлена другим способом. И хотя я, безусловно, позаимствовала немало твоих вещей тогда, когда находилась вместе с вами в Лондоне, однако именно эта деталь туалета не совсем подходит к моей коже и волосам. Премного тебе обязана, но…
— Знаешь, Бекки, я всегда считала тебя эгоистичной, тщеславной, любящей манипулировать, пустой… — начала было Пэйтон.
— Благодарю от всей души, — язвительно перебила ее Ребекка. — Уж если мы заговорили начистоту, позволь мне вернуть комплимент и сообщить, что ты всегда страшно меня раздражала. Вся эта твоя смехотворная откровенность и мужеподобная страсть ко всяким морским штукам! Но наиболее душераздирающа эта твоя маленькая одержимость Коннором Дрейком, который, хотела бы я добавить, рассказал мне по секрету — надеюсь, ты не возражаешь, что я так говорю — всегда считал тебя весьма неженственной. Аж до такой степени, что ты была ему физически отвратительна.
Пэйтон вздернул бровь. Право слово, когда она последний раз видела Коннора Дрейка, он, казалось, испытывал к ней что угодно, но только не отвращение. Но, разумеется, она не собиралась спорить с Бекки Уитби. Вместо этого Пэйтон спокойно, словно бы ее совсем не перебивали, заметила:
— Но единственной, кем я тебя никогда не считала, Бекки Уитби, так это глупой. Но именно так ты сейчас себя ведешь. Глупо.
— О? Глупо, да? Потому что я не принимаю эту идиотскую шляпу в подарок? — она швырнула оскорбивший ее предмет на пол. — Мне не нужна шляпа, ты, невежественная девчонка. Мне нужен хороший поверенный.
Пэйтон удивилась.
— Я думала, твой отец обязательно наймет для тебя поверенного. У сэра Маркуса всегда были столь могущественные друзья…
— Они у него и были, но до того, как он решил связаться с вашей шайкой. Видимо, и не спрашивай меня, как, у вас, Диксонов, более могущественные друзья там, в Англии. Друзья, которые не побрезгуют оказать давление на мужей облеченных властью и помешать тем встать на защиту невинных людей, подобных моему отцу…
— О, ради Бога! — сказала Пэйтон. Теперь настала ее очередь смеяться. — Ты забыла? Я была там, Бекки. Я все слышала. И все знаю. Мне предстоит давать показания на суде над тобой, равно как и над сэром Маркусом. — Пэйтон покачала головой. — Но, знаешь, ты ошибаешься. Тебя не повесят. Они не могут повесить беременную женщину. И кроме того, ты никого не убивала… по крайней мере мне об этом неизвестно. А твоего отца повесят. И ты знаешь, где.
Бекки вздрогнула. Ну, Пэйтон не хотела напоминать об этом, но, право слово, нет никакой нужды быть столь нахальной. Отца Бекки ждала та же судьба, что ждала бы любого пирата, кого нашли бы виновным в его преступлениях. Во время отлива сэра Маркуса прикуют к столбу, установленному на песчаной отмели в бухте. И там он будет оставлен, болтаться «intra infra ftuxum et refluxum maris», меж приливом и отливом, пока его бездыханное тело не обглодают начисто чайки и рыбы и пока, наконец, его кости, рассыпавшись, не окажутся в море.
Не самый приятный способ умереть. Возможно, стоит простить Бекки ее вздорный характер.
Хотя, конечно же, ее не ждала подобная судьба.
— Знаешь, Бекки, они вышлют тебя, — сказала Пэйтон. — После рождения ребенка. В Австралию, вероятно. Или в Америку. Кто знает.
Бекки Уитби злобно уставилась на младшую из Диксонов.
— Где я, несомненно, буду самой модно одетой осужденной преступницей за всю историю, — едко заметила она. — В твоей шикарной шляпе.
Пэйтон пожала плечами, и шелковое одеяние, которое она как раз расстегивала, слегка соскользнуло вниз:
— И в моей накидке.
Глаза Бекки сузились. Они были такого же голубого цвета, что и вода в той бухте, где утонет ее отец.
— О чем ты говоришь? — требовательным и полным подозрений голосом поинтересовалась она.
Пэйтон позволила накидке упасть на пол. Под ней она была одета лишь в тонкое белое батистовое платье, которое было весьма ей коротко и тесно. Думая, что она мертва, члены ее семьи не привезли из Лондона никакой ее одежды, и Пэйтон пришлось носить то, что осталось в доме со времен ее последнего пребывания в Нассау — великое множество белых платьев, более подобающих четырнадцатилетнему ребенку, а не девятнадцатилетней девушке, которая только что провела два месяца на тропическом необитаемом острове в компании баронета.
— Надень шляпу, — выдавила она сквозь зубы, стиснутые не столько ради того, чтобы охрана их не услышала, а сколько из-за быстро таявшего терпения. — И накидку. Они должны подойти. Это вещи Джорджианы, а вы одного роста. Подними волосы и опусти вуаль. И иди.
— Иди? — Бекки недоумевающе покачала головой. — Что…
— Иди. Твой француз где-то там. Иди и найти его.
Красные губы Бекки приоткрылись от удивления.
— Ты сошла с ума, — пробормотала она. — Решительно сошла с ума.
Пэйтон покачала головой.
— Совсем нет. Ты ведь его любишь?
— Кого?
— Француза. — Пэйтон аж закатила глаза от тупости мисс Уитби. — Капитана Лафонда. Любишь же?
Бекки смогла только кивнуть. И кивок ее вышел намного более глупым, чем Пэйтон могла бы ожидать от юной особы, столь искушенной в искусстве манипулировать другими.
— А я знаю, что он безумно влюблен в тебя. И вам двоим лучше быть вместе, чем порознь. Жди я ребенка, я бы хотела быть рядом с его отцом, если это возможно, — Пэйтон, поторапливая, махнула рукой. — Тебе лучше поспешить, пока они ничего не поняли.
Бекки посмотрела на накидку. Перевела взгляд на шляпку. Затем снова взглянула на Пэйтон.
— Ты серьезно, — сказала она, и это не было вопросом.
— Разумеется, серьезно, — ответила Пэйтон. — Тебе лучше отдать мне эту коричневую тряпку, которая на тебе надета. Я буду удерживать их так долго, как смогу, но…
Бекки мигом сдернула платье. Под ним на ней оказались на удивление вызывающие панталоны и вышитая вручную шелковая сорочка.
— Вот, — выдохнула она, практически швырнув платье Пэйтон, словно бы боясь, что в любой момент та может передумать.
Пэйтон спокойно его надела. Все еще теплое от тела Ребекки, платье повисло на ее более миниатюрной фигурке, словно мешок. Она знала, что не выглядит в нем ни особо жизнерадостной, ни сияющей.
И это, наконец решила она, было нормально.
Бекки же, разумеется, казалась прелестным видением в позаимствованной одежде. Накидка сидела на ней идеально. Высокая талия скрывала беременность, а бирюзовый шелк подчеркивал кремовый цвет ее кожи, которая, к сожалению, через мгновение оказалась скрыта муслиновой вуалью. Глядя на Бекки, Пэйтон поняла, что любая женщина мигом бы заметила разницу между той девушкой, что зашла в стойло, и той, что вышла оттуда. Но среди тех, кого они должны были обмануть, не было женщин, так что это не станет проблемой. Пэйтон подошла к тюфяку, с которого Бекки вскочила, стоило только младшей из Диксонов зайти в стойло, и легла на него, спиной к двери. Она уже готова была крикнуть охране «пожалуйста, выпустите меня, сэр», как Бекки подняла руку и остановила ее.
— Мне обязательно нужно знать, почему? — спросила она мелодичным шепотом.
Пэйтон с самого начала знала, что этот вопрос обязательно будет задан. Проблема заключалась в том, что сейчас она точно так же не могла на него ответить, как не могла сделать это глубокой ночью, когда только у нее в голове начал складываться этот план, и она задала себе тот же самый вопрос. И вправду, почему? Зачем делать столько для женщины, которую она так долго презирала?
— Почему? — прошептала Бекки. — Я должна знать. Почему ты для меня это делаешь? — И тут же, не успела еще Пэйтон разомкнуть губы для хоть какого-нибудь ответа, Бекки, едва дыша, продолжила: — Потому что он любит меня, верно?
Пэйтон приподнялась на локте.
— Что?
— Он меня любит. — Из-за вуали Пэйтон видела лишь смутный абрис головы соперницы и совсем не видела ее лица, и когда шляпа задвигалась, ей оставалось лишь предположить, что Бекки кивнула. — Я знала. Это ведь он уговорил тебя на это?
— Кто?
— Ну конечно же, капитан Дрейк. — Бекки засмеялась. Этот звук заставлял трепетать многих мужчин, однако Пэйтон, несмотря ни на что, было тяжело отличить его от ржания обитателей соседних стойл. — Он всегда любил меня. Полагаю, капитан Дрейк не мог вынести мысли обо мне, запертой здесь, и уговорил тебя помочь мне сбежать. А ты такая невероятно глупая, ты согласилась. — Вуаль качнулась из стороны в сторону. Бекки качала головой. — Бедная, бедная Пэйтон.
Пэйтон улыбнулась. Она просто не могла удержаться. Это было несмешно, правда несмешно, только вот… только вот это было- таки смешно.
— Верно, — сказала она. — Все именно так.
Вуаль дернулась. Это Бекки победно откинула голову назад.
— Я знала, — сказала она и позвала охранника, чтобы тот открыл дверь.
В те долгие послеполуденные часы, что Пэйтон провела взаперти вместо Бекки Уитби, у нее было предостаточно времени, чтобы поразмыслить над причинами своего поступка. Она спрашивала саму себя, поступила ли она так из-за утверждений Мэй Линг, что женщины должны помогать друг другу? Или потому, что ей не нравилось видеть беременную женщину в тюрьме? Или причиной было выражение лица Француза тем утром, когда она принесла ему завтрак? Когда он так сильно волновался о здоровье своей любовницы и нерожденного дитя? Она еще не знала, кем именно была его любовница. Она только видела, что Люсьен Лафонд, провозгласивший себя грозой южных морей, любил кого-то столь же неистово, как она любила Коннора Дрейка. И мог ли человек, способный так любить, быть совершеннейшим мерзавцем?
Пэйтон заставила себя встряхнуться. Разумеется, мог! Это же Люсьен Лафонд, человек, убивший брата Дрейка! Что она натворила? Господи, что же она натворила?
К тому моменту, когда ее наконец обнаружили — когда стражник открыл дверь, чтобы принести ужин для заключенной, Пэйтон притворилась, что лежит без сознания. Затем, поднявшись, она заявила, что, должно быть, подлая мисс Уитби стукнула ее чем-то сзади по голове и украла ее одежду — Пэйтон страдала от головной боли столь же острой, как если бы ее действительно чем-то ударили. Но ее головная боль была вызвана не ударом, нанесенным мисс Уитби. Во всяком случае, если не считать ударом ту внезапность, с которой она осознала, что натворила. Что скажет Дрейк, когда узнает? Она станет ему отвратительна. И это при условии, что он ее еще не возненавидел за то, что она всю неделю отказывалась с ним видеться.
И только когда судья, раздраженный тем, что у Пэйтон не было ответов на множество их вопросов, наконец — и весьма неохотно — освободил ее, когда она вышла на улицу и увидела ждущих ее братьев, Пэйтон поняла. В этот самый миг Пэйтон совершенно отчетливо поняла, почему она сделала это.
Теперь единственным вопросом было, как, как, черт возьми, она собирается объяснить все это Дрейку?
Вызволять ее из кабинета судьи приехали только Хадсон и Рэли. Когда она поинтересовалась, где Росс, они лишь многозначительно переглянулись и Хадсон легкомысленно ответил:
— Ну, когда он узнал, что ты сбежала, и мы не знали, куда, он начал пить…
— Из-за потрясения, сама понимаешь, — вмешался Рэли. — Он никак не ожидал, что ты проявишь столь… вопиющее неповиновение.
— Правильно. А когда не так давно примчался посыльный с новостями о том, что ты в тюрьме…
— В общем, он немного разозлился.
Пэйтон, сидевшая в фаэтоне между братьями, посмотрела сначала на одного, затем на другого.
— Насколько немного? — спросила она покорно.
— Ну, — хорошенько подумав над вопросом, ответил Хадсон. — Достаточно, чтобы попытаться пробить стену кулаком.
— Точно, — радостно подтвердил Рэли. — Только он забыл, что мы не в Англии, и стены здесь сделаны из камня, а не гипса. Думаю, через парочку недель он поправится.
Пэйтон кивнула. Она знала, что с Россом должно было что-то случиться, если он послал за ней эту парочку — и послал их в открытом экипаже, не меньше! И Пэйтон, все еще одетая в тюремное платье мисс Уитби, вызывала огромный интерес у прохожих, многие из которых тыкали в нее пальцем и достаточно громко восклицали «Это она! Та, что была мертва, но вернулась!»
Прежде Пэйтон не осознавала, как далеко находится городская тюрьма от дома ее семьи. Но расстояние было достаточным, чтобы Хадсон смог отпустить пару замечаний, пока они ехали.
— Полагаю, голова у тебя побаливает от удара мисс Уитби.
Так как голова у Пэйтон и правда болела, она решила, что не солжет, ответив:
— Да, немного.
— Кстати, чем она тебя ударила? — поинтересовался Рэли. — Подковой?
Пэйтон подняла голову и принялась вглядываться в ночное небо.
— Полагаю, так, — ответила она.
— Что за вздор, — фыркнул Рэли. — Серьезно, Пэй, тебе следует придумать что-нибудь получше, если ты не хочешь, чтобы Росс сожрал тебя с потрохами. Ударила подковой. Тьфу!
Хадсон, правивший парой идеально подобранных гнедых, был с ним согласен.
— Росс потребует дать ему пощупать шишку на твоей башке, — сказал он. — Лучше бы тебе придумать чертовски хорошее объяснение, да побыстрее.
Чувствуя себя совершенно несчастной, Пэйтон опустила взгляд.
— Полагаю, я просто могу сказать ему правду.
— Правду? — Рэли закатил глаза. — Зачем? Ты уже однажды сказала ему правду, и посмотри, куда это тебя привело — оказалась заперта в своей комнате на целую неделю.
Пэйтон вздохнула.
— Думаю, ты прав. Был ли… Дрейк знает?
Ни Хадсон, ни Рэли не ответили. Пэйтон, чувствуя, что что-то не так, посмотрела сначала на одного брата, затем на другого и с растущим чувством тревоги повторила вопрос. Наконец Хадсон сказал:
— Если он не знает, то он единственный. Каждый мужчина, женщина и ребенок на этом острове знают, что сегодня после обеда достопочтенная мисс Пэйтон Диксон…
— Известная иначе как юная леди, что была мертва, — услужливо вставил Рэли.
— Оказалась замешана в побеге из тюрьмы, в результате которого сбежала разыскиваемая преступница.
— Разыскиваемая или распутная? — сострил Рэли.
— Что именно сказал Дрейк? Я имею в виду, когда узнал? — не обращая внимания на брата, спросила Пэйтон.
— Не слишком много. — Фаэтон остановился перед домом, и Хадсон опустил вожжи. — Знаешь, именно он обнаружил, что ты сбежала.
— Что? — от удивления у нее перехватило дыхание. — Но как? Я думала, что Росс и близко не позволит ему подойти к дому.
Рэли выбрался из фаэтона.
— Не будь ослицей, Пэй, — посоветовал он. — Ты же знаешь Росса. Он злиться может не дольше, чем комар может не двигаться. Дрейк был здесь все это время, дожидаясь, когда ты перестанешь вести себя как маленькая. Обнаружив, что ты сбежала, он тут же отправился к себе домой, уверенный, что именно туда-то ты и направилась. Когда ты так и не появилась, он начал тебя искать. Однако, думаю, ему и в голову не пришло проверить тюрьму.
— Дрейк был с нами, когда появился посыльный, — вставил Хадсон. — Он заехал узнать, не появилось ли у нас каких-то новостей. Услышав, что случилось — что ты навещала мисс Уитби в тюрьме и что та удрала, он…
— Он что? — вцепившись в стенку фаэтона, Пэйтон, моргая, смотрела на брата, залитого струящимся из окон дома мягким светом.
— Он уехал, — пожав плечами, закончил Хадсон.
— Уехал? — вскричала она. — Уехал куда?
— Ну, откуда мне знать? Не мое дело приглядывать за ним, — Хадсон выбрался из фаэтона, повернулся и протянул Пэйтон руку.
— Но как… как он выглядел?
— Словно он испытывал отвращение. Только так я могу описать его. Мне кажется, он понял.
— Что понял? — Пэйтон была так расстроена, что даже не задалась вопросом, почему это брат помогает ей спуститься на землю. Раньше он никогда не совершал подобных рыцарских поступков по отношению к ней.
— Ну, что бедная старушка мисс Уитби не совсем сама сбежала, — Хадсон бросил на нее многозначительный взгляд. — Так ведь оно и было?
Пэйтон сглотнула. Господь всемогущий. Все было намного хуже, чем она могла представить. Испытывающий отвращение Дрейк? К ней? В любом случае, испытывающий отвращение из-за того, что она сделала. И почему бы ему не испытывать отвращения? Она помогла сбежать из тюрьмы женщине, сыгравшей ключевую роль в убийстве его брата! Каких других чувств она от него ждала? Восторга? Такой человек, как Дрейк — гордый, настоящий мужчина — вряд ли отнесется к тому, что она натворила, хоть с малейшим пониманием. Вероятно, с яростью. Но не с пониманием.
— Ох, — едва слышно выдохнула Пэйтон. Она попыталась вспомнить какое-нибудь ругательство, достаточно крепкое, чтобы описать обуревавшие ее чувства, но единственным, что она смогла придумать, было:
— Боже.
Она поняла, что заварила очередную чертову кашу.

...

KattyK: > 20.12.11 16:49


Нюрочек, Оля, Фро, большое спасибо за продолжение! Very Happy Very Happy Very Happy Пэйтон совершила глупость, пускай и из лучших побуждений. Sad

...

Бася: > 20.12.11 17:09


Большое спасибо за новую главу!!!!

...

mechta: > 20.12.11 18:05


Нюрочек, Whitney, Фройляйн, огромное спасибо за великолепный перевод новой главы!!!!! Ar Ar Ar

...

шоти: > 20.12.11 18:34


Нюрочек, Whitney, Фройляйн, спасибо за великолепный перевод новой главы!

Что я не понимаю поступок Пэйтон. Что она хотела этим добиться. Какая то глупость получается.
Здесь меня автор разочаровала.

...

Нюрочек: > 20.12.11 18:52


А мне наоборот все кажется очень логичным. Пэйтон - юная, порывистая девушка, которая руководствуется желаниями и стремлениями сердца. И возникшие у нее мысли (сочувствие к Французу и нерожденному ребенку) вполне понятны и хорошо раскрыты автором. Нет?

...

Suoni: > 20.12.11 19:29


Нюрочек писал(а):
А мне наоборот все кажется очень логичным. Пэйтон - юная, порывистая девушка, которая руководствуется желаниями и стремлениями сердца. И возникшие у нее мысли (сочувствие к Французу и нерожденному ребенку) вполне понятны и хорошо раскрыты автором. Нет?


Эта ее порывистость как бы не обернулась очередными проблемами. Что, Француз и Бекки кинутся благодарить Пэйтон ? Правда осталось всего две главы. Скоро все разрешится.


Нюрочек, Whitney, Фройляйн,
спасибо за главу!

...

Nira: > 20.12.11 22:33


Suoni писал(а):
Скоро все разрешится.

Это уж точно!
Спасибо больщое за перевод, умнички вы наши!

...

Murmaid: > 20.12.11 22:39


Нюрочек, Whitney, Фройляйн, спасибо большое за продолжение! rose rose rose
Да, со стороны Пэйтон поступок не самый разумный, последствия могут быть чрезвычайно неприятными.
Фройляйн писал(а):
Она поняла, что заварила очередную чертову кашу.
И то хорошо! Интересно, кто и как будет теперь эту кашу расхлебывать?
Suoni писал(а):
Скоро все разрешится.
Да, совсем немного осталось, а любопытство так и распирает.

...

janemax: > 20.12.11 22:43


Нюрочек, Whitney, Фройляйн, благодарю за новую главу. Да уж, Пэйтон не перестаёт удивлять своими поступками...

...

Arven: > 20.12.11 23:03


Большое спасибо за перевод новой главы!!!
Уволокла к себе на склад...

...

Geba: > 21.12.11 13:58


Нюрочек Very Happy Whitney Very Happy Фройляйн Very Happy большое спасибо за чудесный перевод новой главы! Ar

...

Зарегистрируйтесь для получения дополнительных возможностей на сайте и форуме
Полная версия · Регистрация · Вход · Пользователи · VIP · Новости · Карта сайта · Контакты · Настроить это меню


Если Вы обнаружили на этой странице нарушение авторских прав, ошибку или хотите дополнить информацию, отправьте нам сообщение.
Если перед нажатием на ссылку выделить на странице мышкой какой-либо текст, он автоматически подставится в сообщение