Жаклин Рединг "Белая магия"

Спасибо за отличную главу!

С НОВЫМ ГОДОМ!
_________________

 » Глава 23

С Новым годом, с новым счастьем, с новой главой!


Глава 23 (перевод - Kubla, бета-ридиниг - Москвичка, вычитка - Фройляйн)

– Августа?
Августа резко развернулась, ожидая увидеть лорда Эвертона. Но тот, кого она увидела, был вовсе не похож на него.
Ноа, подобно призраку возникнув из тени, двигался ей навстречу. Её пульс участился при виде его, хотя, по большей части, из-за зловещего костюма, в который он был одет.
– Что вы здесь делаете? – нахмурился он.
И всё очарование момента внезапно испарилось. Почему он так раздражён? Вообще-то, из них двоих именно она должна быть в ярости, ведь это он подверг опасности её открытие. Разве полученная ею записка тому не доказательство?
– Меня волнует тот же вопрос, – ответила она. – Вы меня преследуете?
– Полагаю, я был здесь раньше вас, миледи.
– Ну, я здесь кое с кем встречаюсь. Поэтому, не будете ли вы столь любезны вернуться обратно?
– Сожалею, но нет, мадам. Видите ли, у меня здесь тоже назначена встреча, – ухмыльнулся Ноа.
Она нахмурилась.
Ноа тоже нахмурился.
– По всей видимости, у нас возникло небольшое недоразумение, – сказал он.
– Несомненно, – согласилась Августа.
И они ненадолго замолчали, обдумывая, что же делать с друг другом и со сложившейся ситуацией.
Ноа было ясно, что уходить Августа не собирается, по крайней мере, пока не дождётся Белгрейса. Вне всяких сомнений именно с ним у неё, наконец, назначена встреча. Но если первым явится Этертон, он не станет разбираться и уйдёт. И Ноа просто не успеет предъявить ему письмо с угрозами.
– Могу я выдвинуть предложение? – наконец произнёс он.
– Полагаю, это лучше чем ничего.
Августа произнесла это так мрачно, что Ноа невольно улыбнулся.
– Там под ивой небольшая каменная скамья. Возможно, нам стоит пойти туда и подождать. Остаётся тот, чей собеседник явится раньше.
Он смотрел на неё, освещённую лунным светом. Она слушала, и, судя по сосредоточенному выражению лица, раздумывала над предложением. А пока она думала, он изучал её костюм, с удовольствием отмечая, как плотно бриджи облегают бёдра и ягодицы. Никогда бы не подумал, что женщина может выглядеть такой чертовски желанной в бриджах. А она уже дважды опровергла его предубеждение.
– Согласна, – просто сказала она, взглянув на Ноа.
Иденхолл направился к скамье, кивком пригласив её следовать за собой, и она повиновалась.
Поначалу они сидели в тишине. Августа рассматривала носки своих башмаков, изучала узкие ивовые листья, всё что угодно, лишь бы не смотреть на него. Лишь бы не думать о той ночи, когда пришла к нему, и о том, что произошло потом. Лишь бы вообще ни о чём не вспоминать.
– Ты всегда будешь избегать этого разговора, Августа?
– Тут не о чем говорить, – она всё ещё смотрела прямо перед собой.
– Не о чем? Точно?
Она молча подняла на него глаза, и в них он увидел неуверенность, а, возможно, и страх.
– Августа, ты носишь моего ребёнка?
– Я… – она перевела дыхание. – Я не знаю.
– У тебя уже были месячные?
Она молча покачала головой.
– А когда в последний раз у тебя было месячное недомогание?
– Почему тебя это заботит?
– Августа, я знаю кое-что о женщинах. Это было более месяца назад?
Она покачала головой.
– Скажи мне, если окажется, что ты носишь моего ребёнка.
Она не ответила.
– Августа, ты думаешь, я отрекусь от ответственности за тебя, за нашего ребёнка? По-твоему, я настолько ужасный человек?
– Это ни в коей мере не касается тебя. Только меня. Я не хочу выходить замуж, – она повернулась к нему, упрямо поджав губы.
– Ты не хочешь выходить именно за меня или это твоё отношение к браку в целом?
– Я вообще не хочу выходить замуж. Мне нужно ещё кое-что сделать… – она запнулась, – …я хочу ещё кое-что сделать.
Она говорила. И это уже было неплохо. Возможно, она решила попробовать довериться ему. Ноа продолжил:
– Ты говоришь о своих заметках?
В неверном свете луны он видел, как она пристально смотрит на него, явно борясь с собой. Наконец, Августа кивнула.
– И замужество может помешать тебе в этом занятии?
– Немногие мужья будут терпеть подобное, – она, нахмурившись, снова уставилась прямо перед собой.
Она что и вправду замешана в чём-то вроде колдовства? Не верится. Тут нечто большее.
– Августа, люди не всегда таковы, каковыми кажутся на первый взгляд. Ты мне не доверяешь. Во всяком случае, ты не уверена в том, стоит ли мне доверять. Но разве я давал тебе повод не верить мне? Может быть, совершил нечто такое, отчего ты подумала, что я могу предать тебя?
– Нет… – она никак не могла решить. – Да… Я не знаю.
Она напряжённо всматривалась в глаза Ноа, будто пытаясь проникнуть в душу. Решая, должна ли она, может ли она… Августа порылась в кармане сюртука и достала клочок бумаги.
– Это ты мне послал? – спросила она. Он видел, как внимательно она следила за его реакцией, силясь отыскать малейшие признаки того, что он имеет какое-либо отношение к этому письму.
Ноа взял листок и прочёл его. Молча сложил письмо и вернул ей. Потом порылся в своём сюртуке и, достав другой листок, протянул его Августе.
– Прочти это письмо. Я получил его только сегодня утром.
Августа взяла послание и быстро пробежала его глазами. Его сообщение было очень похоже на её.
– Не понимаю. Кто мог послать нам подобные послания? И зачем? – и взглянула на него.
Ноа помедлил с ответом. Только он хотел заговорить, как впереди раздался громкий треск. И в следующую секунду он схватил Августу в охапку и повалился вместе с ней на землю, оттаскивая дальше под укрытие густой растительности у садовой стены.
Августа почувствовала резкую боль в руке, ветви впивались ей в ноги и хлестали по лицу.
– Что это...?
– Ш-ш-ш, – прошептал он, осторожно пробираясь в темноте. Единственным звуком, нарушающим тишину, было их движение между деревьями. Шуршание листьев, тихий скрип подошв по земле. Она не могла с уверенностью сказать, преследовали ли их. Биение её сердца отдавалось громким стуком в ушах, и она почти ничего не слышала.
Казалось, прошла целая вечность, когда Августа, наконец, распознала резкий звук отодвигаемой задвижки на воротах. Спустя мгновение они шагнули в мрачный, тёмный внутренний двор городского дома Финсминстеров.
– Что случилось? – спросила она. Рука всё ещё болела от падения.
Ноа взял её за руку и потянул дальше, с кошачьей грацией огибая угол конюшни.
– Думаю, в нас кто-то стрелял. Должно быть, нас преследуют. Нам нужно спрятаться.
Он дошёл до места, где внутренний двор выходил на смежную улицу, и остановился, чтобы осмотреться. Спустя мгновение отвёл Августу за угол и окликнул ожидавший там наёмный экипаж.
Когда они тронулись, Августа откинулась на сиденье.
– Зачем кому-то стрелять в нас в саду Финсминстеров?
– Я могу только предположить, что автор этих писем решил таким образом избавиться от угрозы. Августа, с кем ты должна была встретиться сегодня в саду?
– Ноа, а почему внезапно потемнело?
В сгущающейся темноте она видела, как Ноа повернулся к ней.
– Августа?
Ей показалась, она слышала, как он постучал по крыше кареты. Они остановились, решила она, потому что услышала, как открылась дверь. Ноа откуда-то достал лампу и смотрел на неё, но свет от лампы всё больше тускнел, давая всё меньше и меньше света, и скоро она с трудом её различала. Она слышала его голос, будто он говорил с ней, но голос раздавался откуда-то издалека. Она попыталась заговорить, но не смогла пошевелить внезапно распухшим во рту языком.
И прежде чем темнота окончательно поглотила её, она услышала последние слова Ноа:
– Боже правый, Августа, тебя подстрелили!

* * *

Августа медленно приподняла веки, гадая, с чего это они такие тяжёлые.
В комнате было темно, но она заметила узкую полоску света, проникающую сквозь небольшую щель между занавесками. Она почувствовала подушку под головой, и озадаченно нахмурилась, когда не обнаружила Цирцею на её обычном месте. Не понятно, что именно, но что-то определённо было не так.
Эта мысль подтвердилась, когда она попыталась сесть. Острая, резкая боль судорогой пронзила её руку до самых кончиков пальцев. Она бы вскрикнула от этой боли, но вдруг сообразила, что находится в комнате не одна: кто-то раздвигал занавески, впуская солнечный свет. Щурясь от ворвавшихся слепящих лучей, Августа уставилась на силуэт, вырисовавшийся прямо перед ней. Её взгляд начал проясняться, и она увидела Ноа. И тут она поняла, что находится вовсе не в своей комнате. Эта комната совсем не походила на её: тёмная старомодная орехового дерева кровать с толстыми, точно бревно, опорами, сверху донизу покрытыми резьбой. И у неё не было ни малейшего понятия, как она здесь оказалась.
– Где я? – уставилась она на него.
– В моём городском доме на Чарлз-стрит.
– Почему я здесь?
– Ты ничего не помнишь? – Ноа сел на стул у кровати.
Она задумалась, но не смогла вспомнить ничего после их встречи в саду и покачала головой.
– Ты здесь, потому что прошлой ночью, на маскараде у Финсминстеров, когда ты была со мной в саду, в нас кто-то стрелял и ранил тебя в руку.
Августа опустила глаза и на самом деле увидела белую перевязь на её приподнятой руке, попыталась что-то сказать, но у неё внезапно пересохло в горле.
Ноа взял стакан воды с прикроватного столика и поднес к её губам. На вкус – как божественный нектар. Она закрыла глаза и медленно, большими глотками пила, пока он наклонял стакан. Потом посмотрела на него.
– Почему я ничего не помню?
– Ты потеряла сознание.
– Я никогда не теряю сознания, – Августа попыталась подняться с кровати, и сразу же темнота накрыла её снова.
Когда она в следующий раз пришла в себя, у её носа кто-то держал нюхательную соль. Она закашлялась от резкого запаха, приходя в себя. Взглянула на Ноа. Она и в самом деле потеряла сознание.
– Лежи, я позову врача.
Врач появился в ту же секунду. Он мягко ей улыбнулся, представившись доктором Мерримором, и спросил, не болит ли у неё что-нибудь. Она медленно кивнула. Он попросил её лечь, пока он проверяет состояние её руки и меняет повязку. Затем глубоко всмотрелся ей в глаза, изучив сначала один глаз, потом другой.
– Что такое? – спросила она.
– Не советую ей двигаться, по крайней мере, дня три, – врач смотрел на Ноа.
– И почему бы не сказать ей об этом напрямую? – нахмурилась Августа.
– Скорее, даже четыре дня, – врач по-прежнему смотрел на Ноа.
Четыре дня? Одной в доме с мужчиной? В его кровати? Ну что ж, если ей хотелось разрушить свою репутацию, сейчас ей это определённо удалось.
– А как ребёнок? – спросил Ноа врача, очевидно уже уведомив его о возможном положении.
– Еще слишком рано утверждать, ждёт ли она вообще ребёнка, – доктор покачал головой. – Но если она беременна, это бы объяснило её затяжной обморок. Хотя в той же мере, это может быть из-за раны. Хороший врач должен учитывать все обстоятельства ради своих пациентов. Но пока мы не знаем наверняка, я советую постельный режим, продолжительный сон и никакого перенапряжения.
– Спасибо, сэр. Я за этим прослежу, – кивнул Ноа.
Августа нахмурилась и, дождавшись, пока врач выйдет, попыталась встать с постели.
– Ты что творишь? – в мгновение ока подлетел к ней Ноа. – Ты что, не слышала, что сказал врач?
– Как это интересно я могла слышать, если он ко мне ни разу не обратился?
– Августа, ты слышала его предписания, – он уложил её обратно. – Ты должна лежать.
– Невозможно! У Шарлотты случится апоплексический удар.
– Боюсь, уже случился.
– Шарлотта знает, что я здесь? – Августа взглянула на него. О, Боже. – Что я в твоей кровати?
– Я должен был рассказать о случившемся и о причинах твоего внезапного исчезновения с бала-маскарада.
– Вряд ли она волновалась.
– Пока я ей всё не рассказал, не волновалась. Но расстроилась, узнав, что тебя подстрелили.
Августа откинулась на подушки, опуская одеяло до талии.
– Она скорее расстроилась, узнав, что я наедине с тобой в твоём доме.
– Августа, она искренне беспокоилась о тебе, – нахмурился Ноа. – Она даже послала твою горничную, Мину, чтобы та была с тобой до выздоровления, – немного поколебавшись, добавил. – А ещё она согласилась на наш брак от лица твоего отца.
– Она не могла, – Августа резко повернулась к нему. – Я достаточно взрослая, чтобы самой решить за кого и где выходить замуж, а также выходить ли мне замуж вообще. Ты сам слышал врача. Мы ещё даже не знаем, существует ли вероятность того, что я беременна.
– Августа, это уже не только из-за ребёнка. Одно твое присутствие здесь делает брак неизбежным.
Августа, нахмурившись, рассматривала свои пальцы, теребившие край одеяла. Она ругала себя за слишком резкие высказывания. Она не имела права злиться на Шарлотту, Ноа или на кого-либо ещё. Не они втянули её во всё это. Виновата только она, и только она и должна расхлёбывать последствия. А последствия будут крайне тяжёлыми.
– Тебя неприятна даже мысль о нашем браке?
– Сначала врач, потом Шарлотта. Каждый норовит всё решать за меня, – произнесла она, опустив голову.
– Забудь о враче. Забудь о Шарлотте. Только ты принимаешь решения, Августа, – Ноа взял её за руку. – Окажешь ли ты мне честь стать моей женой?
Она взглянула на него и ответила единственно возможным способом, единственным способом, которое бы позволило ей сердце:
– Да, Ноа, я стану твоей женой.


Было поздно, и Ноа сидел за столом в своём кабинете, складывая колонки цифр в уме, когда услышал, как тихо повернулась дверная ручка. Он поднял голову и увидел стоящую в дверях Августу.
– Августа, зачем ты поднялась с постели?
Она была боса, пальцы ног выглядывали из-под кружевного подола одной из присланных Шарлоттой ночных рубашек, вероятно, самой скромной, закрывающей тело от шеи до пят. Правый рукав завёрнут почти до плеча, чтобы облегчить доктору доступ к ране. Врач перевязал руку, чтобы обездвижить до её полного заживления. На шее – звёздно-лунное ожерелье, которое он хранил при себе с тех пор, как обнаружил его в кабинете. В свободной руке – подсвечник. Вьющиеся тёмные волосы распущены и ниспадают на спину. В очках она выглядела очень мило.
– Я… Я имею в виду… – она явно колебалась. – Подумала, не просить ли тебя о помощи.
– Конечно, – Ноа встал и подошёл к ней. – Что случилось? Тебе больно? Хочешь съесть чего-нибудь или выпить?
– Нет, – она покачала головой. – Ничего подобного. Я хочу… – и нерешительно замолчала. – Ты пойдёшь со мной?
Заинтригованный, он кивнул и последовал за ней, когда она вышла из комнаты.
Августа вела его в заднюю часть дома тёмными, пустыми коридорами, открывая запертые двери. Было поздно, за полночь, и прислуга уже спала, поэтому дом был тих и безмолвен. Она поднялась по ступенькам, но не свернула к своей комнате. Поднялась ещё на один пролёт, затем ещё на один, пока они не вышли к двери, которая вела на крышу.
Как и во многих других лондонских домах, крыша была плоская, декорированная каменным портиком. Ноа порой приходил сюда поразмышлять и полюбоваться видом на город. У восточного края он заметил какую-то тень и, когда они подошли, понял, что это телескоп, около трёх футов в длину. Ноа с любопытством наблюдал, как Августа подошла к инструменту и обернулась. Она была обеспокоена, даже испугана, и, похоже, будто бы собиралась с духом, когда, поёживаясь от ночного холода, перевела дыхание, прежде чем заговорить:
– Я кое-что вспомнила о той ночи в саду, когда меня подстрелили. Я вспомнила, как ты спросил меня, давал ли мне повод не верить тебе. Ты был прав, не давал. И, надеюсь, ты будешь помнить об этом, когда я покажу тебе то, что собираюсь. Потому что об этом знает только один человек.
Она шагнула к телескопу. Ноа посмотрел на неё с любопытством и тоже медленно подошёл. Ему пришлось немного подогнуть колени, чтобы посмотреть в телескоп на ночное небо. Там, вдали, прямо по центру поля зрения объектива виднелось пятнышко света.
– Это звезда, – сказал он, вглядываясь в крошечную белую искру. Шагнул назад и посмотрел на неё. Ночной образ жизни, те заметки, ожерелье. Всё мгновенно прояснилось.
– Ты не ведьма. Ты астроном.
– Надеюсь, что да, – Августа кивнула, слегка улыбнувшись от этого определения. Посмотрела на небо. – Когда мама умерла, отец сказал мне, что она поселилась на звезде, чтобы каждую ночь приглядывать за мной и защищать меня. По ночам, когда не могла уснуть, я выходила на палубу нашего корабля и смотрела на звёзды, на ту единственную звезду, где поселилась моя мама. Смотрела в подзорную трубу на небо, стараясь разглядеть маму, надеясь, что смогу её увидеть.
– Уже около десяти месяцев, с тех пор как переехала в Англию, я смотрю в ночное небо и на ту звезду, куда, как говорил отец, ушла мама. Она светит ярче, и мне чудится, будто её мерцание – это знак от мамы. Я постоянно изучала эту звезду, когда небо было ясным. Я добыла телескоп, этот телескоп, и нанесла её на карту, измерила расстояние до ближайших к ней светил. По прошествии времени я заметила, рядом с ней другую звезду, такую маленькую, еле заметную, и казалось, что она движется.
– Так это не звезда? – Ноа был впечатлён.
– Я подумала, что возможно, это далекая комета, – Августа покачала головой, – но чем больше я за ней наблюдала, тем меньше она походила на комету. Я изучила каталоги звёзд, и только один каталог указывал, что это звезда. В остальных она даже не упоминалась.
– Но, если это не звезда и не комета, то это, должно быть…
– Нечто иное, – ответила она. И с улыбкой добавила. – Более значительное.
– Планета?
– Для планеты она слишком маленькая, и не так расположена в небе. Но это может быть обломок планеты. Несколько астероидов уже были открыты в тысяча восемьсот первом году человеком по имени Пьяцци. Но после тысяча восемьсот седьмого они нигде не упоминались.
– До сего момента, – закончил за неё Ноа. – Августа, почему со своим открытием ты не обратилась в Королевское общество?
– Я обратилась. Около шести месяцев назад я послала в Общество письмо со своими открытиями. Сразу после того, как объект пропал с неба. В Обществе ответили, что обнаруженное мной тело, должно быть, комета или метеор. Они меня поздравили и согласились внести его в каталог в качестве такового. Я не согласилась. Полагаю, объект подошёл слишком близко к Солнцу, и потому дальнейшее наблюдение за ним стало невозможным. И до сих пор я никак не могла обнаружить его новое появление на небе. Я ограничена доступными мне инструментами. И ко всем этим открытиям меня привела звезда, которую ты видишь в телескопе. Нечто подобное произошло и с Пьяцци, и с выведенными им математическими закономерностями можно предугадать, где вновь появится объект. Я думаю, не будь я женщиной, Общество бы более серьезно отнеслось к моим изысканиям: увлечение женщины наукой расценивается не боле, чем хобби. И поскольку я не могу изменить свой пол или заставить их выслушать меня без предубеждения, мне посоветовали заручиться покровительством члена Общества, кого-нибудь, кто меня поддержит.
– Белгрейс, – сказал Ноа. – Он очень уважаемый член Общества. Все думают, что именно он станет его следующим председателем. Вот почему ты его преследовала, и почему ты это скрывала.
– Некоторые члены Королевского общества отказываются признать, что женщина может быть связана с астрономией или наукой в целом, – кивнула Августа. – В прошлом они не принимали никакие доказательства, полученные женщинами, считая их глупостью. Я должна была выбрать члена Общества, не склонного к подобным предубеждениям. И мне сказали, что лорд Белгрейс как раз такой человек.
– Ты уже дважды упомянула, что тебе посоветовали, – спросил Ноа. – Кто?
– Лорд Барбейдж. Он товарищ моего отца, и именно он посоветовал лорда Белгрейса.
Ноа кивнул.
– Знаешь, – заметил он, – есть ещё один человек, к которому ты можешь обратиться за поддержкой, и человек даже более уважаемый, чем Белгрейс.
– Кто?
– Сэр Вильям Гершель.
– Но сэр Вильям, по слухам, болен и живёт в уединении. Говорят, что он больше не принимает посетителей в своей обсерватории в Слоу, – Августа была немного удивлена.
– Да, возможно. Но он наверняка принял бы своего крестника.
– Крестника… – Августа посмотрела на него. – Это ты? Ты крестник сэра Вильяма Гершеля?
Ноа кивнул.
– Когда сэр Вильям впервые приехал в Англию, мой отец был его покровителем, но сперва покровителем только его музыкальных талантов. Лишь позже он узнал об интересе сэра Вильяма к астрономии. Это была его истинная страсть, но она не приносила ему дохода. Мой отец некоторое время обеспечивал сэру Вильяму финансовую поддержку, а также убедил короля предоставить Гершелю ежегодную пенсию, чтобы тот мог всецело посвятить себя научным наблюдениям.
Августа была ошеломлена.
– У сэра Вильяма самый мощный телескоп в Англии. Те заметки, вычисления, которые ты обнаружил той ночью в клубе Уайтс – наиболее точные расчёты положения и траектории движения объекта. Принимая во внимание свои наблюдения, я нанесла на карту его орбиту, основываясь на движении объекта, а также движении уже открытых астероидов. С помощью мощнейшего телескопа сэра Вильяма я смогу обнаружить местоположение объекта и вновь подать прошение в Общество, убедительно доказав, что это не комета или метеор, как они полагали.
– Ну, тогда есть только один выход, миледи. Мы должны обратиться к сэру Вильяму напрямую, – соглашаясь, кивнул Ноа.
Час спустя они были на пути в Виндзор и Слоу, в личную обсерваторию сэра Вильяма Гершеля. Несмотря на горячее желание Августы попасть туда как можно раньше, Ноа настоял на неспешном путешествии, чтобы не потревожить её рану, ненароком не толкнув при тряске в карете. К тому времени, как они прибыли, был четвёртый час утра, самое приемлемое время для визита к астроному, который работает по ночам и отдыхает днём.
Скромный кирпичный домик примостился в стороне от дороги, и когда они ехали по подъездной аллее к его парадной двери, на пороге появилась маленькая худая и хрупкая женщина.
Ноа первым вышел из кареты, помог спуститься Августе и повернулся поприветствовать женщину.
– Здравствуйте, мисс Каролина, – он тепло обнял женщину и повернулся к карете. – Иди сюда, я хочу, чтобы ты кое с кем познакомилась. Леди Августа Брайрли, позвольте вам представить мисс Каролину Гершель.
Но Августа не нуждалась в представлениях, поскольку всю свою жизнь она брала пример со стоящей перед ней женщины.
Каролина Гершель – сестра сэра Вильяма, его неизменный спутник и помощник у него в обсерватории. К своей чести она открыла бесчисленное множество комет при помощи особого телескопа – «большеглаза», сделанного для неё братом Уильямом. Несмотря на свой почтенный возраст, а было женщине уже около семидесяти, её взгляд был по-прежнему умным и цепким. И лицо, выглядывающее из кружев чепца, и глаза светились добротой.
– Мисс Гершель, для меня честь познакомиться с вами.
Она не сделала и пяти шагов, поскольку ещё робела в присутствии пожилой женщины, но Каролина тепло улыбнулась и взяла Августу за руку.
– Добро пожаловать в Слоу, леди Августа, – и слегка сжала её ладонь.
– Как поживает сэр Вильям? – спросил Ноа.
– Иногда хорошо, иногда не очень, – Каролина слегка пожала плечами. – Сейчас ему лучше. Он будет рад вас видеть, – она жестом попросила их следовать за ней. – Что привело вас в Слоу?
– Ну, давайте поздороваемся с сэром Вильямом и я расскажу вам обоим.
– Ты ведь что-то замышляешь? – с лукавой улыбкой Каролина посмотрела сначала на него, потом на Августу. – Он всегда был хитрым малым.
Они прошли через весь дом по центральному коридору и вышли через чёрный вход на обширный задний двор. По периметру были расположены небольшие кирпичные строения, а посередине, в образованной ими окружности возвышалось огромное трёхгранное сооружение. Августа ошеломлённо его изучала. Она видела гравюры с изображением этого прибора, но не могла представить, что он настолько громаден. Это был знаменитый двадцатифутовый телескоп-рефлектор[1], при помощи которого сэр Уильям открыл планету Уран.
Каролина вошла в небольшую дверь в одном из окружающих зданий и дважды постучала.
– Вильям, ты там? К тебе пришёл Ноа.
– Ноа, говоришь, – изнутри прозвучал старческий, с немецким акцентом голос. – Ну, так чего же ты ждёшь? Веди мальчика внутрь.

___________________

[1] - 20-футовый телескоп Гершеля. Оптические телескопы делятся на 2 основных вида: рефракторы и рефлекторы. В первых в качестве объектива используются линзы, во вторых – зеркала.


- Bильям Гершель (Фридрих Вильгельм Гершель) (англ. William Herschel, нем. Friedrich Wilhelm Herschel; 15 ноября 1738, Ганновер — 25 августа 1822, Слау близ Лондона) — выдающийся английский астроном немецкого происхождения. Брат Каролины Гершель, отец Джона Гершеля.
Один из десяти детей бедного музыканта-еврея Исаака Гершеля (1707—1768), принявшего для женитьбы христианство. Поступил на службу в военный оркестр (гобоистом) и в 1755 г. в составе полка был командирован из Ганновера в Англию (эти два государства были связаны личной унией). В 1757 г. ушёл с военной службы ради занятий музыкой. Работал органистом и учителем музыки в Галифаксе, затем переехал в курортный город Бат, где стал распорядителем публичных концертов. Интерес к музыкальной теории привёл Гершеля к математике, математика к оптике и наконец оптика к астрономии. В 1773 г., не имея средств для покупки большого телескопа, он стал сам шлифовать зеркала и конструировать телескопы и в дальнейшем сам изготавливал оптические приборы как для собственных наблюдений, так и на продажу.

Первое и наиболее важное открытие Гершеля — открытие планеты Уран — произошло 13 марта 1781 г. Гершель посвятил это открытие королю Георгу III и назвал открытую планету в его честь — «Звезда Георга» (Georgium Sidus, название так и не вошло в употребление). Георг III, сам любитель астрономии и покровитель ганноверцев, произвел Гершеля в чин Королевского Астронома и снабдил его средствами для постройки отдельной обсерватории. С 1782 г. Гершель и ассистировавшая ему сестра Каролина постоянно работали над совершенствованием телескопов и астрономическими наблюдениями.

Благодаря некоторым техническим усовершенствованиям и увеличению диаметра зеркал Гершель смог в 1789 г. изготовить самый большой телескоп своего времени (фокусное расстояние 12 метров, диаметр зеркала 49½ дюймов (126 см)); в первый же месяц работы с этим телескопом Гершелем были открыты спутники Сатурна Мимас и Энцелад. Далее Гершель открыл также спутники Урана Титанию и Оберон. В своих работах о спутниках планет Гершель впервые употребил термин «астероид» (использовав его для характеристики этих спутников, потому что при наблюдении имевшимися у Гершеля телескопами крупные планеты выглядели дисками, а их спутники — точками, как и звёзды).

Однако главные работы Гершеля относятся к звездной астрономии. Изучение собственного движения звезд привело его к открытию поступательного движения Солнечной системы в сторону созвездия Геркулеса. Он также вычислил координаты воображаемой точки — апекса Солнца, в направлении которой происходит это движение. Из наблюдений за двойными звездами, предпринятых с целью определения параллаксов, Гершель сделал новаторский вывод о существовании звёздных систем (прежде предполагалось что двойные звезды лишь случайно расположены на небе таким образом, что при наблюдении оказываются рядом). Гершель также много наблюдал туманности и кометы, также составляя тщательные описания и каталоги (их систематизацией и подготовкой к публикации занималась Каролина Гершель).

Лауреат медали Копли (1781). В честь Гершеля названы кратеры на Луне, Марсе и Мимасе, а также несколько новейших астрономических проектов.
_________________

Как-то тихо и спокойно... не считая выстрела, конечно. Так кто ж писал записки? И стрелял?

Спасибо! И с Новым Годом!
_________________

Kubla, Москвичка, Фройляйн, спасибо за прекрасное продолжение в новогоднюю ночь!!! С Новым годом!!!
_________________

Спасибо большое за перевод новой главы!!!
Уволокла к себе на склад...
_________________

Kubla, Москвичка, Фройляйн, спасибо за замечательный перевод!!!!!!!!!

С Новым годом, с новым счастьем!!!!!!!!!!!
___________________________________

Ну, Фро, вот это подарок под ёлкой
Kubla, Москвичка, Фройляйн, спасибо огромное

Ну, на роль стрелка осталась Сара. А вот почему история с Тони и брошью как-то сразу забылась, мне непонятно. Столько наш герой с этим носился, а тут полный молчок.
_________________

Kubla, Москвичка, Фройляйн, спасибо за новую главу.
Прекрасный новогодний подарок.
Как все замечательно запутано: не могу определить единого злодея, объясняющего и астрономические интриги и таинственную А. В кого на самом деле стреляли? Августу в бриджах и в темноте приняли за Ноа? Астрономия не при чем? Неужели стреляла женщина? Кто же подходящая кандидатура для А?

Kubla, Москвичка, Фройляйн, - большое спасибо за продолжение!
_________________

Новогодняя ночь
Белой кошкой пушистой крадётся,
За окном всё завьюжило, перемело.
Но пускай в вашем доме
Шампанское нынче найдётся,
Хоть важнее, чтоб было тепло и светло,
И друзья собрались за столом,
Как и прежде,
А в сердцах не иссякли
Любовь и надежда.
_________________

Спасибо за новогодний подарок!
_________________

Спасибо за прекрасный новогодний подарок!!!

Я вот тоже так думаю. К Саре у меня с самого начала нет доверия. И я тоже всё время недоумеваю, почему забыта смерть Тони и брошь?

Хорошая глава. Августа согласилась на брак. Так всё спокойно, не считая ,конечно, что ее ранили. И с Гершелем ей повезло! А она не хотела ничего рассказывать Ноа, а он ведь как здорово ей помог в ее астрономии. Ноа мне нравится!

Kubla, Москвичка, Фройляйн, спасибо за новогодний подарок, за новую главу!

С Новым Годом! С новым счастьем, с новыми успехами!