Katri:
Девочки, спасибо за такое замечательное продолжение.
Кусочек просто блеск,
жаль закончился на самом интересном месте. 
AFIR:
Катя, LiskaAliska, спасибо за прекрасный перевод!
KattyK писал(а):
Его красиво очерченные губы сложились в улыбку, и он спросил: - Почему ты перестала употреблять глаголы?
Его низкий, хриплый голос обжег ее нервные окончания, и внезапно в джунглях стало жарче, чем было.
– Разумеется, у меня правило «не употреблять глаголы в джунглях». Если мы здесь задержимся, следующими выйдут из употребления прилагательные, - ответила она, невинно улыбаясь. Такой улыбкой, которая говорила «тут никто не хочет сорвать с тебя рубашку и полизать обнаженную грудь».
Его низкий, хриплый голос обжег ее нервные окончания, и внезапно в джунглях стало жарче, чем было.
– Разумеется, у меня правило «не употреблять глаголы в джунглях». Если мы здесь задержимся, следующими выйдут из употребления прилагательные, - ответила она, невинно улыбаясь. Такой улыбкой, которая говорила «тут никто не хочет сорвать с тебя рубашку и полизать обнаженную грудь».
Позабавили =ожидаемо= Джастис с Кили диалогами, отношением к друг другу и антуражу Гватемальскому!!!
m-a-r-i-n-a:
Девочки, спасибо за перевод.
Интересная у них там картина и в прямом, и в переносном смысле.
Мы Вас обожаем за ваш труд!!! 
KattyK:
» глава 31 (часть 1)
Девочки, вот он долгожданный миг. Очень надеюсь, что вас не покоробят описания.
бета-ридинг - LiskaAliska
Легкий, неуверенный поцелуй тронул Джастиса настолько глубоко, что он почувствовал себя так, словно его душу разорвали надвое. Часть его хотела сорвать одежду с ее тела и часами заниматься с ней любовью, а другая, более достойная часть, желала убежать и спрятаться где-нибудь подальше от нее.
Подальше от искушения.
Подальше от угрозы того, что нереид возьмет его под контроль и причинит ей вред.
- Я – часть тебя, - прошептал нереид в его разуме. – Чем скорее ты смиришься с этим, тем скорее мы сможем объединить силы, чтобы стать намного сильнее, как никогда прежде.
Джастис оторвался от Кили и посмотрел на нее.
– Я хочу тебя больше, чем когда-либо желал какую-либо женщину. Но…
Возьми ее, ты низкий слизняк! Ты же знаешь, что хочешь трахать ее, пока она не выкрикнет наше имя.
- Нет! – кричал он.
Озадаченность Кили превратилось в понимание. – Он борется с тобой, не так ли?
- Да. Он хочет тебя так же сильно, как и я, но его желания темны. Я не могу, я не уверен, что смогу его контролировать, - признался Джастис.
Дрожащая улыбка Кили выражала доверие. – Скажи ему… нет. Дай я скажу, скажу вам обоим. Вам всем. Вам не нужно быть грубыми или брать меня силой. Займитесь со мной любовью. Пожалуйста.
Гневная, неистовая жажда нереида ослабла, превратившись в недоумение. Как может она хотеть меня? Ведь даже ты, вторая половина моей души, не хочешь меня.
Джастис задумался над этим вопросом, потом ответил вслух, чтобы Кили тоже могла его слышать:
- Может быть, я неправ. Может, мне следовало бы признать, что мы оба – одно целое.
Мрачный смех зазвучал в его голове. Если мы получим ее, то я готов попробовать что угодно.
Потом каким-то образом что-то изменилось. Впервые в своей жизни Джастис почувствовал, даже без ментальных щитов, хрупкое перемирие. Он никогда не знал такого спокойствия, которое сейчас нахлынуло на него и его разум.
Кили вопросительно посмотрела на него.
- Да, - хрипло ответил он. – Да, мы оба, - обе части меня - хотим тебя.
Он наклонил голову и поцеловал ее, не сдерживаясь, вокруг него закрутился водоворот. На вкус она была как мед, как дом, как всё, чего он когда-либо желал. Языком проник в ее рот, овладевая, пируя, упиваясь ее ртом и губами. Он осыпал поцелуями ее щеки, нос, лоб так, как прежде капельки воды из вызванного им дождя осыпали ее тело.
Ее прикосновение поразило его. Ее губы зажгли его. Он почти испытывал боль, чувствуя ее тело рядом со своим собственным. Его член так затвердел, что Джастис уже думал, что тот взорвется от малейшего прикосновения. Он хотел ее, она была ему необходима. Она будет принадлежать ему сейчас и всегда.
- Ты – моя, Кили, - сказал он, отчаянно желая, чтобы она признала это. – Мое видение-поиск показало это мне, а пламя Посейдона, которое ты видела в моих глазах, это подтверждает. Твоя душа – пара моей душе.
Она отпрянула, но он обнял ее крепче. Он никогда ее не отпустит. Она должна увидеть это и понять.
- Джастис, это слишком. Я тоже тебя хочу. Я ничего подобного прежде не испытывала. Но не могли бы мы поговорить о судьбе и видениях-поисках позже? - она обняла его за шею и подняла свое лицо к его лицу, озадаченно нахмурив брови. – Я не могу поверить в то, что говорю это, но не могли бы мы сейчас раздеться, а уже потом поговорить о будущем?
Он не мог справиться с собой. Джастис рассмеялся.
– Твое желание – закон для меня, леди. Но сначала нам нужно позаботиться об этом.
Он отпустил ее, снял меч, положил его на землю, потом снял свою одежду, отбросив ее от себя настолько быстро, что даже не обратил внимания, куда она приземлилась. Наконец, представ перед ней обнаженным, он улыбнулся: - Теперь я собираюсь сделать то же самое с тобой.
Кили смотрела на Джастиса и вспомнила свое сделанное мимоходом замечание об оживших статуях. Его сильное, стройное, мускулистое, идеальное тело заставило ее затаить дыхание. Его эрекция была такой же большой, как и всё его тело. Когда он посмотрел на нее, его член подскочил к его паху, явно свидетельствуя о его желании.
Знание того, что она по-настоящему желанна, сильно подействовало на нее: соски Кили затвердели так, что кружево ее лифчика нестерпимо давило на ее грудь. Ее охватила радость. Жар затопил ее местечко между бедрами.
– Ты… - ее рот пересох, стало сложно выговаривать слова, но она снова попыталась. – Ты собираешься зашвырнуть мою одежду куда-нибудь в джунгли?
Он порочно улыбнулся ей и пошел к ней, медленно загоняя ее в ловушку, словно хищник свою жертву. В его глазах горел сильный, дикий огонь. Она перестала дышать, увидев его намерение. Он желал ее и собирался овладеть ею. Настоящий альфа-самец, и она хотела его, как никогда не хотела ничего и никого прежде.
Когда он подошел к ней, то притянул ее к себе, целуя ее с такой одержимостью, что она почувствовала, как жар охватывает ее всю, вплоть до души. Языком проникнув ей в рот, он целовал ее так, будто оторвавшись от нее умрет. Джастис зарылся пальцами в ее волосы, рукой поддерживая ее голову, прижимая ее к себе всё сильнее.
Страсть накатила на нее; жар и сильнейшее желание заставило ее колени подогнуться.
– Больше, - она выдохнула ему в рот. – Мне нужно больше тебя.
Он положил руку на ее попку и прижал ее настолько крепко, что его пенис оказался между ее ног. Твёрдая выпуклость заставила ее желать его еще сильнее. – Сейчас? – спросил он.
- Сейчас, сейчас, сейчас же, - ответила она, не испытывая ни смущения, ни благоразумия.
Одним движением он задрал ее рубашку и снял ее через голову, отбросив прочь, а потом наклонил голову, чтобы посмотреть на нее.
И девушка застыла на месте - она позабыла о рыбке.
Джастис смотрел на прекрасные груди Кили, едва скрытые кружевными чашечками лифчика. Ее соски выдавались вперед, заставляя его желать попробовать их на вкус, покусывать их, посасывать их. Ее ожерелье, свисавшее между бледными, чудесными грудками, привлекло его взгляд. На нем была деревянная подвеска в форме… рыбки.
Его рыбка. Которую он вырезал несколько веков тому назад.
Он поднял ее и осмотрел в полной уверенности, что ошибается. Но он не ошибался.
– Эту рыбку вырезал я. Как такое вообще возможно?
Кили закусила губу, ее щечки окрасились румянцем. – Я собиралась тебе об этом рассказать. Я нашла ее несколько лет назад, и я… в общем, я увидела в видении тебя. То, как ты вырезал ее. У костра. Я думала, что ты – воин, живший несколько веков назад, и ты, ну, эта рыбка, вроде как стала моим талисманом. Я думала о тебе, когда мне было трудно.
Он смотрел ей прямо в глаза. Осознав правду ее признания. У нее было собственное видение-поиск, и там она увидела его. Она полагалась на него.
- Ты – моя, Кили МакДермотт, - сказал он, почти срываясь на рычание. – Я собираюсь овладеть тобой прямо сейчас.
За несколько секунд он снял с нее оставшуюся одежду, потом минуту держал ее на расстоянии вытянутой руки, восхищаясь совершенством ее тела. Гибкая, крепкая, она была не тепличным цветком, а женщиной, занимающейся физическими нагрузками и следящей за своим телом.
- Я обожаю твои ноги, - прошептал он.
- Спасибо, я…
- Необходимо, чтобы они обхватили мою талию.
Она затаила дыхание, и он снова захватил ее губы своим ртом, приподнял ее повыше, чтобы чувствовать всё ее тело, прижатое к его телу. Она подняла ноги и обхватила его, а Джастис поднял ее еще выше, руками поддерживая ее восхитительную попку, пока его член не оказался прямо под теплым, влажным входом в ее тело.
- Ты мне нужна сейчас же, Кили, - сказал он, слегка касаясь ее, напрягая все мышцы, заставляя себя ждать.
- Ты мне тоже нужен, - она поцеловала его, и он вошел в нее до самого конца, вонзая член в ее узкий, влажный жар, чувствуя, как ее ножны сжимают его и удерживают, пока не почувствовал, что может взорваться прямо сейчас, как какой-то неопытный юнец.
Кили, почувствовав его, вскрикнула. Его плоть наполняла ее, растягивала настолько, что нервные окончания сжигало горячее сочетание боли и удовольствия. Хотя она была настолько влажной от желания, что ее тело приспособилось к его размерам и обхватило его, желая большего.
Желая, чтобы он двигался.
- Не останавливайся, - она задыхалась, поднимаясь вверх и скользя вниз по его пенису, словно по стали, заключенной в бархат. Он был настолько твёрдым и длинным, что касался какой-то точки глубоко внутри нее, что сводило ее с ума. – Прошу, сильнее.
Он пожирал ее рот горячими, властными поцелуями, входя в нее всё глубже и глубже в ритме, который заставил ее постанывать в бреду желания. Жар и сильнейший голод охватили ее настолько, что она отчаянно хотела его, отчаянно хотела кончить, отчаянно желала насытить невыносимую жажду.
Кили укусила его шею, совершенно потеряв разум, и он прорычал что-то на атлантийском, потом вошел в нее настолько глубоко, что она закричала, так близко к краю, что почти не могла этого вынести.
Он остановился, удерживая ее на месте, оставаясь внутри нее, ожидая, пока она посмотрит на него. Она была словно в тумане, прошептав бессвязно: - Что? Почему ты остановился?
На его лице появилось выражение мужского триумфа, в его глазах светилось что-то дикое.
– Моя. Скажи мне. Скажи, что ты – моя, и я оттрахаю тебя так, что ты выкрикнешь мое имя.
Его грубые слова возбудили ее еще сильнее, хотя она и понимала в чем дело. Он заявляет о своих правах. Доказывает свое право на владение. Заставляет ее признать, наконец-то, что она – его женщина.
Но всё же предоставляя выбор ей. Она могла и отказаться.
Что-то перевернулось в ее сердце при этой мысли. Нет, она не могла. Не могла отказаться. Глядя ему в глаза, которые теперь смотрели на нее недоверчиво, а которых теперь светилась боль, она знала, что должна делать.
Признать правду, несмотря на последствия.
Она подняла голову и посмотрела ему в глаза. – Да. Я – твоя.
