Автор, крепитесь. У меня накипело давно, и анестезии я вам не дам. Кефирчику вот могу налить, пожалуй. Вот еще сырничек берите, от души )
*прокуренным голосом седого ветерана* Уж сколько раз твердили МТА, что баба и бои - две вещи несовместные. Что для того, чтобы убедительно написать боевую сцену, надо положить перед собой несколько образцов, написанных годными мужчинами-авторами типа Олдей, прочитать их раз десять, потом посмотреть мало-мальски годные видюшки с теми самыми сражениями на мечах (на худой конец сгодятся и бои ролевиков-реконструкторов), и только потом влезть в шкуру героини и попробовать этот бой написать. Но нет. Мы же сами с усами. Мы же не смотрим на образцы, мы все знаем лучше других.
Я даже не буду говорить о том, что дура-героиня нарушила приказ отца, подставив при этом свою охрану, которой потом ответ держать, и вернулась туда, где кровь и мясорубка. Но давайте посмотрим, как наша йуная дева ведет себя на поле брани. *нажимаем стоп-кадр*
Цитата:После целого дня в пути на Рейвен вдруг нахлынуло столь недоброе и тягостное предчувствие, что сбежала она от людей отца, сопровождавших ее, и направилась назад. Тайной тропой, через темную и сырую чащу, не страшась ни духов лесных, ни свирепого зверя, быстрее ветра неслась девушка обратно в родной дом. Вот уже за кромкой леса показались поля Сильверхарта. Всматриваясь в клубящийся туман, Рейвен на секунду позволила подкрасться слабости, нашептывающей вспомнить о воле отца. Здравый смысл подсказывал: так и надо сделать. А внутреннее чутье вопило, что повсюду опасность, что смерть подкралась совсем близко к родному дому. Рейвен двинулась дальше, туда, где к туману примешивался едкий дым от костров. Сейчас, когда издалека уже можно было заметить сражающихся воинов, Рейвен обратила свой взор в небо и тут же разозлилась на себя. Нашла время вспоминать детские сказки. Если бы драконы существовали на самом деле, разве это поле не превратилось бы уже в обугленную пустыню? Да и нет в небе ни птички, не то что чудища летающего. Все это глупости, выдумки.
Меж тем кровавое сражение приближалось с каждой секундой. Рейвен едва не упала, споткнувшись, и сколь ни была бесстрашной, тошнота подкатила к ее горлу, когда увидела, что препятствие, оказавшееся под ее ногами – отрубленная человеческая голова. Вздрогнув, она узнала в застывшей посмертной маске лицо отца. Дорн Сильверхарт не заслужил такой смерти. Могучий воин, мудрый правитель, прекрасный отец. Сердце пронзила острая боль, слезы заструились по лицу Рейвен. Она глухо застонала, из последних сил сдерживая вопль отчаяния, рвущийся из груди. Рейвен взяла в руки голову любимого отца, пытаясь осознать реальность происходящего. Никогда больше Дорн Сильверхарт не заговорит с ней, не потреплет ласково по плечу, не поцелует, пока никто не видит, в макушку. Никогда не быть их состязаниям на мечах, и не похвалит больше Дорн свою дочь за отличную стрельбу из лука. Гремучая смесь ярости, гнева и боли окутали Рейвен. Она поцеловала в последний раз холодную безжизненную щеку, аккуратно положила голову на землю, и, пройдя пару шагов вперед, подняла валяющийся возле одного из падших воинов меч, бросилась в самую гущу сражения, думая только о ненависти. Первый чужак, на которого она налетела, от неожиданности даже не успел закрыться щитом. Мог ли он предположить, что тонкое, словно ветвь кустарника, тело, почти ребенок на вид, коему на поле брани делать нечего, способно нанести столь сильный удар?
Рейвен действительно была очень хрупка, на женщину и не похожа.
«Мой маленький эльф» – так иногда называл ее отец.
«Да кто только замуж возьмет эльфа, – сокрушалась в ответ нянюшка Сибба. – Супругу надо, чтобы было за что подержаться»
Но внешность, как оказалось, значила мало. К Рейвен сватались многие знатные мужи. Единственная наследница – она принесла бы супругу огромные земельные владения. Вот только сама Рейвен не желала быть добычей для хваткого жениха или пешкой в играх знатных воинов. И о любви она не думала, ее сердечко не дрогнуло ни разу за короткие семнадцать лет. Вокруг наследницы царили интриги и расчет, в крайнем случае здравый смысл. Рассказы да песни о влюбленных, которыми так любила делиться няня Рейвен, казались девочке смешными и глупыми.
– Я никогда не выйду замуж, – повторяла Рейвен нянюшке.
– Глупости, доченька, вот встретишь того единственного, и узнаешь – ничего нет на свете прекраснее.
– Любовь – это слабость. Так отец говорит.
Сибба лишь головой удрученно качала, показывая, что не видит больше смысла спорить с упрямицей. Переживала нянюшка, что девчонка сорванцом растет, пыталась до хозяина достучаться, да тот разве станет прислугу слушать? Горд слишком. Да вечно занят делами военными. С дочерью ему о мечах да луках общаться проще. Сколько ни намекала Сибба, что неплохо бы хоть какую-нибудь женщину в дом привести, чтобы у Рейвен пример и наставница перед глазами были, хозяина лишь раздражали подобные намеки. Дорн продолжал вспоминать покойную жену, бесконечно тоскуя по ней. По словам отца, Рейвен была таким же хрупким неземным созданием, словно две капли воды повторяя свою матушку. И каждый взгляд на дочь доставлял Сильверхарту и бесконечное счастье, и тянущую боль утраты. И вот наконец родители соединились на небесах... Теперь у Рейвен осталась лишь Сибба.
«Может, я еще смогу найти тебя». Странно, почему посреди страшного боя она думает о таких простых вещах, как шершавые руки старой нянюшки? Как вообще можно думать, когда повсюду царит лишь смерть? Из последних сил уклоняясь от мелькающих повсюду мечей и топоров, Рейвен вдруг отчетливо поняла: еще чуть-чуть, и ей тоже придется встретить смерть. Выжить в этом аду нет ни шанса. Да и есть ли место теперь для нее в этом мире? Но вопреки отчаянию, режущей, словно острый нож, боли глубоко внутри оставалось желание жить. Безотчетное, инстинктивное... Оно заставляло двигаться, отбегать, уклоняться от ударов. Но долго она не продержится, дыхание уже становится прерывистым, и меч в руках удержать все труднее. К родному дому не добраться – да и там уже повсюду враги. Оставался лишь край леса, где можно на время спрятаться и переждать, но он отодвигался все дальше.
«Я должна добежать туда», – последнее, о чем успела подумать Рейвен. Получив сильнейший удар в лицо, она потеряла сознание.
"Здравый смысл подсказывал: так и надо сделать. А внутреннее чутье вопило, что повсюду опасность, что смерть подкралась совсем близко к родному дому. Рейвен двинулась дальше, туда, где к туману примешивался едкий дым от костров" - вот тут рука прилипает к лицу моему, ибо что может девка-дура, ни разу не воин, сделать для близких? Поплакать над головами? Точно!
"Вздрогнув, она узнала в застывшей посмертной маске лицо отца. Дорн Сильверхарт не заслужил такой смерти. Могучий воин, мудрый правитель, прекрасный отец. Сердце пронзила острая боль, слезы заструились по лицу Рейвен. Она глухо застонала, из последних сил сдерживая вопль отчаяния, рвущийся из груди. Рейвен взяла в руки голову любимого отца, пытаясь осознать реальность происходящего" - говорите, автор, взяла голову папы в крови и грязи и глухо застонала, а потом еще и поцеловала? На коленки не упала, наизнанку ее, закаленную в тысячах боев, не вывернуло? Да это же Стальная женщина из комиксов. Снимаю шляпу.
"и, пройдя пару шагов вперед, подняла валяющийся возле одного из падших воинов меч, бросилась в самую гущу сражения, думая только о ненависти. Первый чужак, на которого она налетела, от неожиданности даже не успел закрыться щитом. Мог ли он предположить, что тонкое, словно ветвь кустарника, тело, почти ребенок на вид, коему на поле брани делать нечего, способно нанести столь сильный удар?" - куда ему, вояке, предполагать. Он тут руки-ноги привычно режет и головы нафиг сносит, а тут нежное тельце с мечиком налетело - хопа, и прикрыться не успел. Тренированный боец, есичо.
"Странно, почему посреди страшного боя она думает о таких простых вещах, как шершавые руки старой нянюшки? Как вообще можно думать, когда повсюду царит лишь смерть?" - автор, вот вы знаете, я тоже диву даюсь. Всяко бывает, но чтобы тебя пытались убить, а ты прошлое вспоминала и разговоры с няней? Снимаю шляпу снова и кланяюсь героине в ноги. Это Сверхстальная женщина. Уникум.
"Но долго она не продержится, дыхание уже становится прерывистым, и меч в руках удержать все труднее. К родному дому не добраться – да и там уже повсюду враги. Оставался лишь край леса, где можно на время спрятаться и переждать, но он отодвигался все дальше.
«Я должна добежать туда», – последнее, о чем успела подумать Рейвен. Получив сильнейший удар в лицо, она потеряла сознание" - что и требовалось доказать.
Автор, я не призываю сразу записываться в секцию айкидо, как Семенова, хотя она, сами понимаете, недаром туда пошла.
Я прошу только об одном - старайтесь не писать стремительных домкратов с мэрисью. Это правда просто. Надо работать, и все у вас получится.
Успехов вам.