Калейдоскоп историй

Деметер Вереш:

- Ты ранена? - выдохнул Деметер с тревогой в голосе.



Хвала небесам, с сестрой все в порядке. Но самое главное - Каталина в безопасности. Молодой волколак выдохнул с явным облегчением, убедившись в безопасности своей любимой.

Внутренности рвет ярость. Волк внутри ждет своего часа. Теперь нужно найти Абеля.

Вот он. Опытный волколак, сила и мудрость которого служи примером не только Деметеру. Абель был не один, рядом с ним была красивая хрупкая девушка, Адель, кажется.

Словно чувствуя взгляд Деметера, Абель поворачивает свою голову в его сторону. Взгляды встречаются. Каждый из волколаков знает, сегодня будет охота. Смертельная для кого-то. Кто падет жертвой, покажет эта ночь.

Деметер почувствовал в себе прилив невероятной энергии.

...

Абель Мор:

Абель приметил тонкую фигурку девушки, когда шагал по коридору, направляясь, очевидно, туда же, куда и Бригитта.
- Бригитта! - окликнул он её, догоняя в несколько больших шагов и разворачивая лицом к себе. С ней всё было в порядке, и в то же время, она казалась ему совсем другой. Не той девочкой, которую он привык видеть рядом. - Слава Свету и Тьме, всё обошлось...
Только теперь на Абеля накатил такой удушливый страх, что он заставил мужчину оцепенеть. Заставил прижать девушку к себе, вдохнуть аромат её волос, чтобы только увериться в том, что вот она, живая и невредимая, стоит рядом с ним. Перед мысленным взором мелькали картинки из прошлого: как маленькая Бригитта играла подле него, сидящего рядом с очагом. Как смеялась, убегая от него по полю... Сейчас она была всё той же, но в то же время неуловимо другой.
Ему хотелось сказать ей что-нибудь ещё, что поняла бы только она, но слов не было...

Со стороны внутреннего двора замка раздались крики, и Абель выпустил Бригитту из объятий, обхватил ладонью её руку и побежал, потащив девушку за собой. Люди бесновались, волоком таща прочь женщину, которую они приняли за ведьму... Глупцы! Здесь и без неё так много нечисти, что никаких костров спалить всех не хватит. Вырвав из рук несчастную, он затолкал её себе за спину, и глаза его сверкнули недобрым блеском. Пусть попробуют сделать хоть что-то против него или Бригитты, что стоит теперь рядом с ним.
- Что здесь происходит? - голос Абеля спокойный, почти ленивый. - Кто-то обвинил эту женщину в ведовстве? Должно быть, вам просто нечем заняться. И вместо того, чтобы идти вместе со всеми делать общее дело и охотиться на тварь, вы решили совершить расправу над невинной женщиной. Займитесь лучше делом, пока я не занялся вами.
Ни слова не говоря, Абель развернулся и повёл женщин в замок. Ему начинало порядком надоедать всё происходящее. Скорее бы в лес. Там он сможет позволить своей сущности вырваться наружу и станет тем, кто он есть на самом деле.

...

Николетт Гайду:

Всё закончилось, практически не успев начаться. Колетт так и не удалось в полной мере осознать, что случилось с людьми. Она даже не находила в себе злости к этим безумцам, ищущим козла отпущения. Видно, это присуще людскому роду – искать виноватого. Мужчина, пришедший ей на помощь, властно, словно припечатывая каждым словом, утихомирил толпу.

Люди притихли, опуская головы, боясь в открытую снова объявить Колетт ведьмой. Из-за могучего плеча Абеля Мора женщина рассматривала толпу, неожиданно заметив в ней своего любовника. Он стоял с видом человека, оказавшегося там случайно. Именно в этот момент Колетт поняла, насколько сильной может быть душевная боль. Ненависть стянула узлом ей горло, и стало трудно дышать от заволакивающих глаза слёз. Она молча шла вслед за своим заступником и его спутницей, проклиная себя за совершённые ошибки, за свои грехи. Люди правы – она желала мужу смерти. Желала избавления. Но она не имеет не единого потятия, почему Зверь пощадил её. А вдруг… вдруг Зверь пожалел её ребёнка? Колетт приложила руку к выступающему животу, словно оберегая единственное родное существо, оставшееся с ней после страшной трагедии. Этот малыш, если выживет, если она сможет доносить и родить его, не станет напоминанием о прошлой любовной связи. Совсем нет. Он станет её, только её продолжением, её маленьким чудом, отрадой. Неважно, мальчик или девочка, но это её ребёнок. Её любимое чадо. Но чтобы её малыш мог ходить по этой земле, им необходимо избавить Чехтице от Зверя. И Колетт приложит все возможные силы, чтобы помочь охотникам в их благом деле.

...

Каталина Каройи:

Умиротворение, навеянное ванной, не продлилось долго – в душу девушки вновь холодной змеёй вползла тревога. Скоро рассвет, а Дем, наверняка, уйдёт вместе с Охотниками. Уйдёт - и кто знает, вернётся ли?
И стены комнаты теперь давят, мешают дышать. Каталина должна быть там, рядом с ним. И никто ее не остановит. Гулко ударив о стену, девушка откинула крышку сундука с одеждой: придворное платье полетело прочь и растеклось по полу озером голубого атласа, зато под ним нашлись рубашка и юбка от венгерского костюма. В Вене Каталина его не носила, взяла с собой, как воспоминание, а сейчас пригодится. Несколько минут – и она уже одета. Непросохшие волосы рассыпались по плечам волной тёмной меди, но это уже не важно. Не задумавшись ни на минуту, Каталина расстегнула цепочку на шее и сжала в ладони защитный оберег. Второго такого нет – бабушка Магдольна делала, а про её обереги говорят, что с ними на дракона идти можно. Так неужели не убережёт Дема?
Дверь, коридор, крутая лестница, общий зал. Каталина шла прямо к нему, не видя никого вокруг, остановилась, подойдя вплотную, протянула раскрытую ладонь:
- Милый, надень, пожалуйста…

...

Эржебет Сатмари:

Голоса домочадцев пробиваются сквозь плотную завесу сна, она пробуждается. Сонно щурится в неярком свете, в доме сумрачно, в их закутке нет не единой лучины, или свечки, чтобы могли дать теплый, пусть и чадящий свет. Сестры сидят на кровати и переговариваются о нападении Зверя, смакуя ужасные подробности. Боясь пошевелиться, девушка вслушивается, и внутри неё просыпается что-то чужое. Страшное, злобное, завораживающее. Эржебет замирает как испуганный зверёк, вжимаясь в жёсткую поверхность своего ложа. Надо встать, она спала непростительно долго, надо выпить отвар трав, что она пьёт ежедневно, ей надо успокоиться. Сестры щебечут, спрашивают куда она делась ночью, она не помнит, но говорит, что ушла купаться на реку, потом домой. Молодые девушки отстают от нее, не добившись ничего интересного. А она идёт к печи заварить травы.
Её руки как бы сами собой достают необходимое, и через несколько минут дом заполняет горький аромат трав. Эржебет глотает набежавшую слюну, дует на чашку, пытаясь остудить хоть немного тёмную жидкость. И, отдуваясь, пьёт маленькими глотками, и этот чай согревает ее. Но вместе с теплом приходит голод. Волнами её накрывают страшные картины, и она, не оглядываясь, бежит прочь из дома.
Голод. Иссушающий, сводящий с ума голод. Голод, который ничто не в силах утолить, он занимает все мысли. От этой жажды скапливается слюна, которую ты глотаешь, а она оставляет на языке горький привкус трав. Кровавая пелена застилает глаза. Кровь. Ты жаждешь крови. От этого желания по венам пробегает жидкий огонь, выжигая всё за собой, оставляя лишь боль и ненависть. Тело горит. И никакие жидкости не в силах погасить этот пожар, лишь густая солоноватая свежая кровь и страх твоей жертвы.
И вот ты стоишь ещё на двух ногах, но уже слышишь, как Зверь. Сквозь голод, сквозь ненависть ты слышишь, как мир раздвигает свои границы. Всё вокруг тебя обретает новые звуки, дыхание людей в доме - ты слышишь его сквозь прочные стены. Звук биения их сердец - они завораживают тебя, заставляя нервно сглатывать в предвкушении пира, что будет кровавым. Мир обретает шероховатость, воздух болезненно касается твоей полыхающей от жара кожи. И тебе хочется бежать, вперёд, лишь вперёд. И ты срываешься в бег, с места, едва слышимой тенью, прочь от людского жилья, туда, к сени леса, что серебрится под полной луной. И где-то на кромке ты падаешь, по твоему телу бегут судороги, ломая тебя. Хруст костей, треск разрывающейся плоти, что меняется, вздымаясь буграми. Тебя выворачивает наизнанку, сминает последнее, что удерживало в тебе сознание. И ты падаешь во тьму, вниз, в самые глубины своего естества. Из этой пропасти беспамятства восстаёт чёрный как сама тьма Зверь. Огромная тварь щерится, стоя на четырех лапах, и в её глазах вспыхивает рубиновый огонек безумия. Тяжелое, смрадное дыхание вырывается из пасти. Совершенный, беспощадный хищник поднимает свою голову к небу и воет. Луна безразлично, холодным светом высвечивает того, кто с тоской взывает к ней. Бледной хозяйке небосвода нет дела до Зверя, что сходит с ума от её призывного света, ей нет дела до людского мира. Она беспристрастна. Она не слышит этот полный боли и одиночества вой.
Неслышно лапы ступают по земле, она идёт к тому месту, откуда бежала совсем недавно. Бежала, толкаемая голодом, и сейчас она уже знает - этот голод можно утолить. Кровь, иногда кажущаяся чёрной, сладкая, дурманящая рассудок кровь. Она выпьет её из тел тех, кто считает её слабой. Вонзится своими острыми клыками в трепещущую плоть и будет рвать её на куски. И она не сирота, она Зверь. И у этого зверя есть цель: уничтожить всех, причинить боль. Она несет месть, злобу своей матери, которую предали. Она - праведный гнев женщины, что украли и заперли, она кровь от крови её, и плоть от плоти. Она должна отомстить за всё. И она должна найти своих братьев, что несут дурную кровь их отца. Но не сейчас, потом, после того, как она расправится с этими крикливыми слабыми людьми.
В доме, который был приютом Эржебет, царит кровавый хаос, тела изгрызены, разорваны, всё залито кровью. И посреди этого ужаса сидит довольный Зверь, сыто щурясь, он вылизывает себя от крови. Темный, чернее любой ночи хищник. Его нос вздрагивает, вбирая сладкие запахи крови и боли, и кажется, он улыбается страшной клыкастой улыбкой. Сытый, довольный, но не успокоенный, он все еще жаждет мести…

...

Бригитта Варга:

Смешанные запахи въелись в воздух, которым она дышит , в недавно отмытую кожу, ткань темного платья. Удушающие. Нестираемые. Чужие. И она готова выть от возмущения на бледнеющий лик кровавой Луны, простирающей тонкие щупальца света сквозь узкое окно в конце коридора. Скорее бы на волю, где она сможет, наконец, вдохнуть полной грудью холодный предрассветный воздух и расправить скованные человеческой формой члены. С момента последнего превращения прошло всего несколько часов, но волчица уже не в силах дотерпеть до рассвета. Внутри клокочет ярость. На этих людей, наводнивших замок , на Зверя, на собственную беспомощность и слабость, не позволяющую взять под контроль двойственность натуры полукровки. Еще немного и внутренний пожар, остужаемый внешним холодом, перекалит ее душу и разобьет на осколки, настолько мелкие, что их уже невозможно будет собрать.


Голоса с внутреннего двора становятся громче, но Бригитта настолько занята восстановлением внутреннего баланса, что даже не старается разобрать слов.

Учуяв за своей спиной вожака, волчица замедляет шаг, но поворачиваться не спешит. Сколь бы не отрицала, слова служанки подобно семенам ядовитого сорняка прорастают в ее сердце, отравляя мысли. Наконец Бригитта решается продолжить свой путь, не подав виду, что заметила его , но большие ладони хватают ее за предплечья, легко разворачивают и две пары льдисто голубых глаз перекрещивают взгляды, прежде , чем она успевает опустить голову. В голосе Абеля беспокойство смешанно с облегчением, а его надежные сильные объятья вновь вызывают легкое головокружение и странные чувства вовсе не схожие с теми, что она привыкла испытывать в его присутствии.
- Обошлось. – Вторит она тихим шепотом, растворяясь в этих новых ощущениях, прислушиваясь к его ровному теплому дыханию и не желая, чтобы отпускал от себя.

Еще немного и она возненавидит людей. Громкий , полный ужаса и отчаянья крик взывающий о помощи взрывает хрупкий мирок, наполненный спокойствием и пугливым счастьем вокруг них и Бригитта, не задавая лишних вопросов срывается с места и спешит вслед за Абелем во внутренний двор, где ошалевшая от изобилия крови толпа пытается учинить расправу над хрупкой женщиной, обвиняя ее в колдовстве.
Сейчас, наблюдая за праведным гневом нескольких безумцев, как никогда хочется принести в жертву Тьме весь род людской. Им чему поучиться у стаи. Хотя бы элементарной терпимости по отношению к себе подобным.
Абель с присущей ему уверенностью вмиг разгоняет толпу и вырывает из рук горе-палачей несчастную жертву.
Бригитта присматривается к брюнетке. Молода, красива, но красоту эту не миновали первые признаки увядания, уж точно не от хорошей жизни. Волчица видит ее не впервые , но жену Густава Гайду узнает в ней не сразу. Сердце бьется в груди у несчастной точно пойманная в силки птица, выбивая неровный ритм. Ему вторит еще один, быстрый , но размеренный и едва слышный. Глаза волчицы загораются злостью. Эти звери в людской подобе, хотели уничтожить сразу две жизни, чтобы утолить жажду мести за убиенных Зверем. ей никогда не понять.
- Ступай в дом, пани Гайду. Вас больше никто не тронет, - Не смотря на клокочущую внутри ярость, голос волчицы тих и спокоен, а ладонь ободряюще поглаживает дрожащие тонкие пальцы женщины, лежащие поверх слегка округлившегося живота.

Как только тяжелая дверь с грохотом захлопывается за ними, отрезав от притихших селян, Бригитта останавливается, внимательно смотрит на хозяина и задает вопрос, который не дает покоя со вчерашнего вечера:
- Абель, вам не кажется , что Зверь ведет умную игру, просчитывая каждый шаг и ничего не делает просто так? И на площади он появился не для того чтобы утолить жажду крови, а для того, чтобы ускорить начало Охоты на него. Я чего-то не знаю?

...

Ализ Фаркаш:

Я услышала крики, и похолодела. Хотя я отлично сознавала, что в Чахтице люд категорически не приемлет любое необычное существо, на них непохожее, но до сего дня и часа, я надеялась что жители абсолютно не представляют, что такое ведьма. Почему? Да потому что во мне ведьмина кровь. Чужак хотел историю? Он ее не получит, потому что никому я не могла доверить свой секрет. Дитя знатного вельможи и темной ведьмы. Мои родители познакомились во время охоты в лесу. Отец гнал лошадь, чуя добычу. Мать тоже охотилась в тот момент, обернувшись черной вороной, она искала кровь вельможи, дабы совершить тайный обряд. Но увидев моего отца - голубоглазого и двухметрового красавца, захотела его со всей страстностью. Мать обернулась златокудрой девой, заблудившейся в дремучем лесу беглянкой. Отец был сражен, даже позабыл об охоте. Свадьбы не было - отец уже был женат. Это очень злило мою мать, она желала властвовать отцом безраздельно. И все же, она его любила до безумия. Через девять месяцев родилась я, и отец был на седьмом небе от счастья. Один взгляд на дочь, тихо посапывающую в колыбели, и вся его любовь устремилась ко мне. На жену и любовницу оставались лишь жалкие крохи. Матери все сложнее было сдерживать гламур, притворяясь белокожей блондинкой. Отняв свою любовь, отец вместе с ней отнял у ведьмы ее колдовские силы. Однажды мать предстала пред ним в своем настоящем обличьи - темноглазая, темноволосая, смуглокожая. Она была мигом изгнана из этих земель, как можно дальше, в темные и дремучие Северные Леса.
Но она поклялась отомстить.
Я росла с отцом, купаясь в его любви. Но однажды ведьма вернулась. Она подстерегла меня у ворот замка, и рассказала правду. Она вернулась, чтобы убить отца, отомстить за то, что разлучил ее с дочерью. Но мне удалось заключить с ведьмой соглашение. Я ухожу с ней немедля, и она забывает о мести. Так пришлось скитаться мне по лесам да городам с чуждой мне женщиной, пусть и матерью по крови. Поневоле научилась я некоторым ведьминым обрядам, заговорам. Только все равно мечтала лишь об одном - убежать. Ведьма прекрасно знала об этом. И приняла меры - применила проклятие окаменения. Теперь я превращалась в статую при внимании со стороны любого мужчины. Так ведьма могла не бояться что отец найдет меня и вернет. Вдобавок я не могла познакомиться с мужчиной, не могла влюбиться. На всю жизнь я должна была остаться в распоряжении ведьмы...

И все же, я сбежала. Я безумно хотела вернуться к отцу. Но вред, который нанесли мне годы скитаний с матерью, был слишком велик. Поэтому, я не решилась вернуться во дворец. Я стала скиталицей. Потом я оказалась в Чахтице. Поначалу деревенька отталкивала меня. Но когда я познакомилась с Николетт, и получила работу в лавке - все изменилось. У меня была та жизнь, которую я хотела. Хотя все равно я отчаянно скучала по отцу...

...

Дора Фараго:

Неизбежность. Знает ли он о ней хотя бы половину того, что знает она? Знает ли, что значит просыпаться ночью и знать, что тебя неизбежно накроет волной страха, отчаяния, которые принадлежат, кажется, совсем не тебе? Знает ли, как неизбежно слышать чей-то шёпот, который зовёт неизвестно куда? Знает ли, каково убегать ночью в лесную чащобу, понимая, что встреча со Зверем неизбежна? Что он зовёт её, и она идёт к нему, и едва спасается, будто играет с ним в весёлую игру? Будто хочет снова подвергнуть себя смертельной опасности, чтобы понять: он снова, как и тогда не придёт к ней и не спасёт. И только перепачканный кровью подол платья служит напоминанием о том, в какие игры играет Дора Фараго, чтобы привыкнуть к тому, что неизбежно.

Касания мужчины становятся самым непереносимым испытанием из всех, а украшение, что он вешает Доре на шею - знаком, что раньше у неё была иная жизнь. Словно сейчас ей вернули что-то очень дорогое, будто бы частичку её души, плутавшую до этого момента в другом времени и пространстве. И вместе с ней возвращаются... Нет, не воспоминания. Ощущения. Что эти касания уже были в её жизни. Что они были ей дороги, что она жаждала их, почти также, как жаждет сейчас.
- Спасибо, - только и отвечает она, поспешно отходя, чтобы не выдать себя ни единым взглядом и ни единым жестом. Наивно рассчитывая на то, что он не почувствует её состояния. Что не сможет прочитать её, как раскрытую книгу. Он и не смог бы. Если бы она всё же этого хотела. - Бери, что тебе нужно. Ты говорил, что тебе нужны мои силы.
Улыбка выходит чуть кривоватой, но уже через мгновение она расстаётся с желанием показать Брогану, что волнует её. Сейчас не время. В них нуждаются, а значит, стоит снова загнать свои волнения в дальний уголок памяти. И это тоже своего рода неизбежность.

Дора вымыла руки и умылась, испытывая удовольствие от того, как ледяная вода охлаждает разгорячённое лицо. Распрямившись, перекинула волосы на плечо и начала быстро плести косу. Она безумно устала. Силы были на исходе, и сейчас ведьма внутри неё взывала к тому, чтобы Дора отправилась куда-то и просто побыла наедине с собой, обретая силы в своём спокойствии и в тишине. Хотя, она обманывает саму себя. Тишина никогда не станет её спутницей, слишком огромен ворох воспоминаний и хор голосов, живущие в её голове.
Она подходит к Брогану и роняет слова скупо и бесцветно. Так, словно говорит о чём-то обыденном:
- Я решила, что отправляюсь на охоту вместе с тобой. Даже если ты этого не желаешь. Но я так решила.

...

Стефания Фараго:

До размещения в Замке

Я пронеслась сквозь толпу, не видя ничего и никого. С длинного, уставленного яствами стола схватила пустой кубок. Не задумываясь, плеснула в него что-то из первого попавшегося глиняного кувшина и сделала большой глоток. Густой, сладко-терпкий напиток ошеломил крепким насыщенным вкусом перебродившего меда и трав. Я задохнулась, закашлялась, сжимая кубок в руке. И в этот самый миг снова почувствовала его.


Чужак стремительно пробирался через толпу. Его сила догоняла, волной натекая сквозь сокращающееся между нами расстояние. Мощная, звериная сила, не присущая обычному человеку. Крепче и грубее волчьей.
Что-то внутри меня велело бежать немедля, скрыться с глаз, но я осталась стоять, в одной руке сжимая кубок, а второй накрыв висевший на груди кристалл. Чистая природа камня, таящаяся внутри него, теплом толкнулась в ладонь, устремившись дальше, наполняя и уравновешивая, не позволяя впасть в панику. Я озиралась, выискивая среди шумной толпы сестру, но её нигде не было видно.
Впервые с тех пор, как Дора пропала, и я тогда утратила связь с ней, мне стало по-настоящему страшно от того, что я сейчас не вижу ее. Но через мгновение, словно в ответ на мой внезапный страх, я ощутила присутствие сестры неподалеку. Не видя Доры, я поняла, что она цела и невредима. Цела, да, но душа ее в смятении...

Он обрушился на меня, как поток, сходящий со склонов гор весной. Вдох замер в груди вместе с возгласом не то удивления, не то протеста. Мощные, горячие руки обхватили меня, рванули, вжимая спиной в огромное, твердое, как камень тело.
Я стояла, ощущая чужака всем существом. Чувствовала его дыхание, обжигавшее мою щеку, слышала тихий, рокочущий звук, зародившейся в его груди. Вдыхала запах - дикий, чистый, мужской. Аромат леса, мха, холодного ветра далеких земель...

- Я не боюсь... Не боюсь, - упрямо произнесла я, и тут же меня обдало чистейшим ужасом, ворвавшимся извне и мгновенно проникшим с самую глубину сердца.
И этот ужас, порожденный чем-то потусторонним, в один миг растворился в крови и понесся по венам, побуждая искать спасения.

Первая мысль о сестре.
- Дора! - Мне казалось, я закричала, но слова хриплым шепотом сорвались с губ и тут же потонули в громогласном рычании зверя и воплях ужаса, разнесшихся в ночном воздухе.
Я рванулась в сжимавших меня сильных руках, но чужак не отпустил. Только сильней притиснул меня к себе.
Не видя незнакомца, я всем телом чувствовала, что он меняется. Его трансформация болезненными волнами прокатывала сквозь меня. В какой-то миг я перестала понимать, где мои ощущения, а где то, что переживает чужак, позволяя своей второй сущности завладеть им. И в то же время я знала, что у он старается контролировать перемены.
Я попыталась расслабиться в его руках, стать не помехой, а помощью в том, что он сейчас переживал. Мне захотелось развернуться в его объятиях и прижаться лицом к широченной груди, слушая, как грохочет его сердце, и по неистовому стуку лучше понимать то, что с ним происходит.
Мысль искрой вспыхнула в голове и тут же погасла, когда жуткий треск костей чужака-перевертыша резанул меня, словно ножом.

Я замерла, зажмурилась и стиснула зубы, едва справляясь с дрожью.
Прекрасно знала о существовании оборотней, но еще ни разу столь мощная первобытная сила не находилась так близко от меня. Мне не было страшно теперь. Дора была права, чужак не зло. Он Свет.
...Зверь исчез, оставив залитую кровью жертв площадь и толпу перепуганных людей. В холодном ночном воздухе витал острый запах ужаса и смерти.

- Мне надо найти сестру, - я осторожно высвобождаюсь из защитивших меня объятий.
Поворачиваюсь к чужаку и впервые смотрю прямо ему в лицо. Сердце снова начинает колотиться, когда вижу прозрачную зелень глаз совсем близко. Он красив и высок. И очень силен.
Повинуясь внутренней потребности, беру незнакомца за руку. Ладонь у него сухая, чуть шершавая, пальцы крепкие, словно из железа сделаны. Не рука, а латная перчатка, только живая, горячая.
- Пойдем в замок, охотник, - говорю ему.
Он с любопытством смотрит на меня, делает шаг и послушно идет рядом, не отнимая своей руки.
Во внутреннем дворе замка я останавливаюсь. Незнакомец останавливается тоже. Он смотрит на меня внимательно, словно изучает. Взгляд его волнует, и с этим волнением я едва справляюсь.
- Я - Стефания, - говорю тихо, голос будто не слушается меня. - Как зовут тебя?

...

Давид Брэтиану:

Давид видел, что Балаур учуял любимое лакомство в сумке молоденькой викки Андреа. Не уйдёт ведь, пока не получит так или иначе. Раздавшийся в спину хруст означал, что угощение милостиво принято. Хорошая девушка, Андреа.
Пропустил мимо ушей такое неуважение высшему. Уж больно глаза у неё знатные, красивые глаза. И ресницы заметил, что он не мужик?
В комнате пышет паром готовая лохань. Давид медленно отстёгивает ремни, снимает снаряжение и оружие, целый арсенал. Бережно кладёт рядом с лоханью свой заговорённый меч. При этом его взгляд не отрывается от порозовевших щёк Лауры.
- Ты красивая. - Снял через голову порванную в нескольких местах рубаху, начинает развязывать завязки на штанах всё так же любуясь румянцем и ясными глазами тёмной викки.

Скромная? Отвернулась, не успел он полностью разоблачиться. Хмыкнул беззвучно, что она так у окна хочет найти. Ну-ну...
Забрался в горячую лохань и аж застонал от удовольствия. Много дней в дороге, сражение с нечистью и постоянная гонка. Окунулся полностью и откинулся на бортик лохани, раскинув по её краям руки. Всё так же он не сводил с неё тяжёлого взгляда. Гордая, нашла выход. Дев мысленно усмехнулся, приняв расслабленный вид. Горячая вода снимала усталость и раздражение, молодая женщина ласкала взглядом и радовала своим видом.

Она права, никому верить нельзя.
- Ты где этому училась, Лаура?- Вкрадчивый голос должно быть пробирает до костей.- Он выпрямился, чтобы её удобней было рассмотреть его. Раны не беспокоили и сами зажили бы, но он хочет её. - Скажи, что ты знаешь о плюще такого, чего не знаю я?- Немного приоткрылся ей. Если возникнет доверие, то они поладят. Она не знает, что он может поделиться с ней своей силой. Он знает. И сам станет сильней и она тоже.

Дев перехватил руку, потянул девушку на себя, ещё немного и она окажется у него на коленях, в воде. Но вопреки желанию, Давид встаёт, поднимая Лауру за собой.
- Помой меня, ясенька. -Шепчет, завораживая её взглядом, слегка. Обхватывает руку девушки с тряпицей и водит по своей груди, доведя до солнечного сплетения, опускает вниз кругами, кругами... Отпускает руку, не отводя от неё глаз, берёт лицо в ладони, пока девушка продолжает выводить круги на его теле. - И я тебя помою...- Мокрые мужские ладони скользят по нежному абрису лица, смывая со щеки капли чужой крови. Его лицо склоняется над ней и губы впиваются в нежные губы. - Ясенька моя, - Дев уже не сдерживаясь, обнимает, прижимая к себе и приподнимает над полом, подхватывая под попу одной рукой, не отрывая голодных губ от её рта, вышагивает из лохани.
- Какая же ты вкусная, нежная, сладкая...
Он знает, что не время перед охотой растрачивать силу. Но ощущает, как между ними устанавливается связь. Она черпает из него столько, сколько он позволяет ей.
Скоро, совсем скоро они отправятся на охоту.
- Зачем тебе Зверь, Лаура?- Внезапно прервав поцелуй, Давид смотрит своими зелёными газами в её глаза, позволяя увидеть в них себя перевёрнутую...

...

Лаура Ковач:

Ну да. Конечно, заметил. Пытаюсь придумать какую-нибудь чушь, но тут охотник - Давид, подсказывает его шепот в голове - переходит к решительным действиям.

Я словно под мороком смотрю в его колдовские глаза, и меня утягивает в их темные глубины. Руки движутся сами собой и уже не столько моют, сколько ласкают мощное тело. Его сила обжигает, пьянит, бьет в голову. Поцелуй захватывает так, что я уже не понимаю, где нахожусь, что происходит - да и разве меня это заботит? Есть только он, его ласка, его голос, нашептывающий сладкие слова.
Прижимаюсь к Дэву всем телом - мгновенно намокшая ткань раздражает кожу, хочется сдернуть платье, избавиться от последней преграды. Но нельзя. Остатки разума пробиваются сквозь затуманившую сознание страсть. Ему скоро на охоту, не время.

Вопрос возвращает с небес на землю.
- У нас с ним свои счеты. Тварь разорвала моего жениха у меня на глазах. Несколько месяцев я как одержимая пыталась его вернуть. Знаю, глупо. Со смертью не поспоришь. Ян принадлежит ей, и этого не исправишь. Но должок за мной остался.
В груди просыпается впервые задремавшая жажда мести. И я со всей четкостью осознаю картину. Мне не справиться со Зверем. Не так, как я думала. Мало опыта, не хватит сил. Смотрю на Дэва. Ощущаю его мощь, буквально пульсирующую под кончиками пальцев.
- Мне на тварь не охотиться. Только мешаться буду. Стыдно сказать, но все эти планы - найду, убью - хороши, пока с ним лицом к лицу не столкнешься. Вот пришел он, опять людей рвал, а я половину времени столбом простояла, только потом очнулась. - Щеки снова окрашивает румянец, только теперь - от досады. - Возьми мою силу для охоты. Сколько есть. Только пусть этот кошмар прекратится.
Риск большой. Возможно, я потом уже никогда не восстановлюсь, но даже если так - оно того стоит. И я готова рискнуть.

...

Адель Мадьяр:

Её втолкнули в просторную комнату. Не удержавшись на ногах, Адель шлёпнулась на пол, как ребёнок, едва научившийся ходить. Здесь было темно, сыро и мрачно. Настоящий склеп! Так вот, значит, как живут хозяева Чахтицкого Замка. Не совсем то, что она ожидала увидеть.
Адель уже словно позабыла о крови и криках этой ночи. Погрузившись в размышления, она рассматривала нехитрую обстановку покоев одного из хозяев. И что же с ним не так? 
Бесцеремонно девушка залезла в сундук и вытащила ворох рубашек, раскидывая их по полу и массивной кровати. Дорогое качественное сукно с ровными стежками. Она никогда не умела так шить. Нигде ни одной дырочки, даже заштопанной. Пояса из прочной кожи, совсем не грубой, а мягкой и приятной на ощупь. Вытащив один, самый тонкий, Адель обвязала им свою талию, подивившись, что пояс обвился змеёй вокруг неё почти два раза. На животе таинственно сверкнула пряжка, изображавшая волчью морду. Наверное, это серебро... Что же, тем лучше, будем считать, что мерзкий ублюдок, притащивший её сюда, таким образом извинился за свою грубость. Адель продолжила кружить по комнате. Он такой странный неспроста. Может, этого гиганта привлекают мужчины? Какая мерзость! Адель схватила с подноса кусок ароматного хлеба. Перед глазами мелькнули бурые пятна, покрывшие кожу - кровь и грязь. Отыскав в углу большой таз и кувшин с водой, Адель стащила платье до талии и принялась смывать с себя грязь, будто змея сбрасывала старую кожу. 

...

Давид Брэтиану:

Он уже смял подол её юбки и добрался до нежной плоти, попка почти умещается в его жадной ладони. Язык полностью завладел её ртом, исследуя нёбо, зубы , играя с её языком. Отпускает её рот, чтобы ответила.

- Хорошо, что знаешь, что забрать у смерти, ещё не значит, вернуть к жизни.

Он чувствует как в её груди растёт то, что ему нужно, но это не ещё всё. Давид незаметно для девушки наступает на неё, подводя к ложу

Уже не слушая слова, только погружаясь в музыку голоса и жажду мести в её груди. Осторожно укладывает Лауру на шкуры, склоняется над нею.

Как же ты наивна, ясенька моя. Давид запрокидывает руки Лауры к изголовью кровати, словно сковывая. поднимает подол, через верх сдёргивая с неё одежду и с рыком впивается в её рот, захватив одну грудь и сминая в своей ладони, второй накрывает пушистый холмик, пробираясь пальцем в сердцевину, другим наглаживая, надавливая на средоточие её страсти, клитор... Её стоны он ловит своим ртом и не может насытиться, член будто разрывает от сумасшедшего желания, жажды овладеть Лаурой, сделать своей. Его сила множится, разрастаясь и пуская соки во все члены. Она не может оторвать руки от деревянных перекладин изголовья, он не позволяет ей коснуться его. Иначе она станет его через секунду. Продолжая ласкать её груди уже двумя руками, он поцелуями спускается туда, где только что буянили его пальцы и как и в рот, впивается в её плоть, празднуя торжество силы и страсти. Покусывая,вылизывая выпивает нектар Лауры, когда она кончает бурно и страстно.
- Моя ясенька...шепчет в губы и в последней ласке оглаживает стройное тело, так и не получив разрядки. Он полон такой силы и возбуждения, что готов идти на Зверя. - Твоя сила останется с тобой.- Шёпот едва слышен, через несколько минут она почувствует это, когда будет в силах подняться. Её расслабленное, раскинутое тело зовёт, желая его в себе. Но это будет позже. - Это будет здесь и не здесь...- Снова, как и своё имя посылает ей мысленно и чувствует, как она слышит его. Они связаны. Связаны пока он жив...
Давид по прежнему не отрывая от неё взгляда, быстро натягивает одежду. Как только он касается оружия, он уже не здесь. он готов к бою и эта малышка, поделившись своей силой, сделала ему невероятный подарок. Он не ждал этого, когда ехал сюда.
- Я вернусь к тебе, Лаура.
И исчезает, словно и не было его, оставив на прощание свой запах, свою печать на её теле.

...

Абель Мор:

Абель чувствовал злость Бригитты и разделял её с нею. Люди боялись зверей, но сами порой поступали гораздо более жестоко. Готовы были уничтожить любого, кто представлял для них угрозу. Особенно тех, кто не нёс в себе никакой опасности. И в то же время трусливо бежали, когда встречались с кем-то более сильным.
Теперь, почуяв, что Абель так просто не отступится и не позволит им вершить их самосуд, ощутив, что он до предела зол тем, что они собирались сделать, люди отступили.


За ним и Бригиттой захлопывается дверь, оставляя за пределами притихшую толпу, так и не получившую крови, и Абель вдруг снова чувствует бесконечную усталость, словно ему на плечи лёг груз всего мира. Волколак смотрит на девушку рядом, сам не зная ответа на вопрос, который она ему задала. Всё это слишком сложно, и Брогана нет рядом, чтобы поговорить и обсудить то, что до сих пор стоит перед глазами.
- Ни ты, ни я чего-то не знаем. Но ты права в том, что Зверь действует разумно. И сам хочет, чтобы мы отправились за ним. Меня успокаивает только одно: все те, кто смогут совладать с ним, пойдут впереди. Люди отправятся следом, и будут в безопасности. Я думаю, нет смысла спрашивать тебя, отправишься ли ты с нами, - улыбка Абеля, обращённая к девушке, становится тёплой, и в то же время словно бы болезненной. - Отправляйся в зал, там, должно быть, всё уже готово к тому, чтобы мы смогли выступить как можно скорее. Я приведу ту девчонку, что запер в своей комнате. Уверен, она может что-то знать. У неё аромат почти такой же, как у тебя - леса, воды и ночи.
Улыбка сменяется строгим взглядом, которым Абель смотрит на Бригитту, но вновь молчит о том, что знает всё о её ночных вылазках. Его пальцы невесомо проводят по щеке девушки, убирая с неё прядку волос, а после он резко разворачивается и уходит, словно это прикосновение обжигает его.

Чуткий слух различил плеск воды, раздающийся из-за массивной двери. Ну, вот и славно. Его пленница не скучала и была занята делом. Абель открыл дверь и замер на пороге, мрачно обозревая картину беспорядка, что учинила девчонка. На полу валяются разбросанные рубашки и остальные вещи, принадлежащие хозяину этой комнаты, сама причина переполоха изволит "принимать ванну" в тазу. Скрестив руки на груди и опершись плечом о косяк двери, Абель некоторое время наблюдает за тем, как брюнетка моется. Взгляд помимо воли останавливается на обнажённой груди, но волколак не собирается тратить время на рассматривание прелестей девушки. Его глаза находят тонкий ремень, который принадлежит - или принадлежал? - ему, а теперь он надет на талию пленницы.
- Тебе идёт, - тихо произносит он, тут же слыша, как плеск стихает. - Возможно, даже, он бы пошёл тебе гораздо больше, если бы ты его не украла. Но ты можешь не возвращать мне его. Дарю.
Абель отталкивается от двери и проходит в комнату, больше не глядя на девушку. Быстро находит несколько ножей, что уютно ложатся в ладони. Ему они ни к чему, а вот отдать их людям вполне можно.
- Кстати, ты можешь одеться. Мы отправляемся в лес за Зверем, и ты идёшь с нами. Я так решил. Пока можешь здесь не убираться, у тебя будет время сделать это позднее. Так что советую тебе остаться живой на охоте.
Повернувшись к девушке, он награждает её улыбкой, подмигивает и, добавляет:
- Я подожду тебя в коридоре. Одевайся и постарайся не наделать новых глупостей.
Это всё, что он хочет сказать ей, потому просто выходит за дверь, тут же сосредотачиваясь на том, что занимает все его мысли в эту секунду.

...

Лаура Ковач:

Дэв не слушает меня, сводит с ума жаркими ласками. От каждого прикосновения тело дрожит точно натянутая струна. Он знает, чего я хочу, даже лучше меня самой.
Проваливаюсь в водоворот страсти, отдаюсь ей без остатка. За плотно сжатыми веками рассыпаются звезды. О, да...

Сила моей магии, моей страсти рвется к нему, но он берет далеко не все, лишь столько, сколько считает нужным.

Я лежу на шкурах, оглушенная, охваченная сладкой истомой. Шевелиться, думать не хочется. Я все еще чувствую его аромат на своей коже, вкус его губ на губах. Мы связаны.
Где бы ты ни был, куда бы ни направился, лишь вспомни обо мне - и я помогу.
Он слышит мою мысленную клятву. И обещает вернуться.
Знаю. Я дождусь.

...