Анна Годберзен "Зависть"

Лиля, у меня всё как в аптеке, цитирую:




_________________

Дорогая, меня провайдера почты, яндекс давно славится своей не шибко надежностью. Перешлю в понедельник.
_________________

 » Глава 3.

Перевод - LuSt
Редактирование - Bad Girl
Только вышедшая замуж молодая женщина может оказаться в таком положении, что ей не захочется заниматься чем-либо без участия дорогого супруга. Она также может осознать, что проводит все свое время вдвоем с мужем, и прекращает общаться с друзьями и членами семьи. В обществе такое поведение понимают, но категорически не приветствуют.
—Миссис Гамильтон В. Бридфельт, избранные главы из «Воспитания молодых леди», издание 1899 года

Миссис Генри Шунмейкер, в девичестве Пенелопа Хейз, многого добилась к своим восемнадцати годам. Проходя по вестибюлю дома Лиланда Бушара, где был выставлен сверкающий черный автомобиль, она не смогла удержаться от мыслей о том, что сама, как и безлошадная карета, являлась своеобразным символом будущего. С самого детства Пенелопа твердила себе, что не встретит свой двадцатый день рождения без яркого обручального кольца на безымянном пальце, и достигла цели на два года раньше намеченной даты, попутно войдя в одну из самых влиятельных семей Нью-Йорка.

Кое-кто все ещё помнил, как несколько десятилетий назад её девичью фамилию Хазмат быстро сократили до Хейз, но сейчас на визитной карточке Пенелопы не значилась ни та, ни другая.

Поднимаясь по отполированной мраморной лестнице, Пенелопа слышала приближающиеся музыку и шум, доносящиеся из бальной залы , и радостно предвкушала, как войдет в туда под руку с красивым супругом. То было одним из величайших удовольствий в её жизни, поскольку Генри был высок и строен. Он обладал скулами корсара и щегольским видом, притягивающим все взгляды.

Дебютанткой Пенелопа привыкла к тому, что на неё все смотрят, но количество завистливых взглядов, которые она поймала на себе, войдя в музыкальную залу на втором этаже, этим вечером полную старых денег и прочных связей, было слишком большим даже для неё. Она надменно улыбалась, растянув губы в улыбке не более широкой, чем положено по этикету. Платье из темно-красного шелка с множеством изящных швов и вытачек идеально облегало стройную фигуру Пенелопы. Темные волосы были собраны в замысловатый пучок, а короткая челка наполовину прикрывала высокий гордый лоб.

Пенелопа оценивающим взглядом скользнула по фрескам на стенах, выполненным одним из выдающихся художников Европы, и по отполированной каминной доске, которую по частям привезли из Флоренции. Она знала о доме Лиланда Бушара это и многое другое, поскольку собирала газетные вырезки обо всех богатых особняках, мечтая, что Генри построит такой же и для них. Генри ещё ничем не выказал намерения заняться домом, но, как и всё, чего хотелось Пенелопе, это было лишь вопросом времени и, возможно, её хваленого дара убеждения.

Сквозь гул чинных голосов и звон бокалов Пенелопа услышала, как объявляют о её приезде.

- Миссис Генри Шунмейкер! – раздалась сладчайшая для её уха фраза, и Пенелопа развернулась, пройдясь шлейфом платья по версальскому паркету. Она сразу же заметила приближающуюся Аделаиду Уитмор в платье из фая цвета олова . Только что объявили о её помолвке с Реджинальдом Ньюболдом, и девушка выглядела приятно обессиленной от поздравлений, но её глаза лучились самодовольством. Она была бы хорошенькой, снисходительно подумала Пенелопа, если бы не огромный рот, выставляющий напоказ широкие зубы.

- О, Аделаида. – Пенелопа протянула затянутую в серую перчатку руку так, чтобы бриллиантовый браслет скользнул по запястью и заиграл всеми красками. – Мои поздравления.

- Спасибо, - выдохнула собеседница. Она взяла руку Пенелопы и слегка присела, словно собираясь сделать реверанс. – Мы так вдохновлены вашей свадьбой, - льстиво добавила мисс Уитмор. – Каким же праздником любви она была!

Пенелопа выразила благодарность, несколько раз взмахнув длинными черными ресницами, и по взгляду Аделаиды на пару, чья любовь, по ее же словам, вдохновляла, поняла, что Генри рассеянно смотрит в зал и совершенно не пытается казаться заинтересованным матримониальными планами ровесников. Пенелопа на прощание улыбнулась Аделаиде, и вместе с мужем – от которого сейчас коньяком пахло сильнее, чем мускусом – двинулась дальше в залу. Едва сделав шаг, Генри едва заметно споткнулся, но удержал равновесие, вцепившись в руку жены, и самоуверенность Пенелопы немного пошатнулась из-за внезапного опасения, что кто-то заметит, насколько Генри пьян, и начнет делать собственные выводы.

Двигаясь сквозь толпу, гудящую под высоким сводчатым потолком, Пенелопа старалась крепче держать Генри. Это было нелегко – как и всегда. Она слегка кивнула юным мисс Вандербильт, собравшимся под огромной пальмой в центре комнаты, и не смела посмотреть на мужчину, которого почти силой тащила за собой. Она верила, что он всегда принадлежал ей, и раньше, и сейчас, но все равно не могла избавиться от чувства, что в любой момент он может проскользнуть сквозь её пальцы.

Между ними что-то зародилось прошлым летом, когда лучшая подруга Пенелопы Элизабет Холланд уехала за границу, а они с Генри принялись устраивать любовные свидания в укромных уголках своих родовых гнезд. Но осенью Элизабет вернулась и по определенным соображениям стала невестой Генри. Конечно, это было сделано по желанию родителей, и Пенелопа спасла их обоих от несчастливого брака, когда помогла Элизабет сфальсифицировать смерть. Почувствовав, что Генри немного шатается, Пенелопа подумала, как же мало окупились её старания, потому что не прошло и месяца после «смерти» Элизабет, как Генри начал волочиться за её младшей сестрой Дианой. Не такой уж плохой поворот событий, ведь пригрозив рассказать в обществе о распутстве младшей Холланд, Пенелопа женила Генри на себе. Все, что ей было нужно – стать миссис Шунмейкер, а скандала никто не хотел.

Характер Пенелопы больше подошёл бы леди лет на десять старше, и её властность проявлялась даже в малейших действиях. Однако став миссис Шунмейкер Пенелопа неприятно удивилась, обнаружив, что управлять мистером Шунмейкером получается довольно плохо. Они лавировали в толпе гостей, и когда рядом возник официант с подносом, уставленным бокалами с шампанским, она не смогла удержать Генри от того, чтобы он не взял один себе.

- Неужели ты ещё недостаточно пьян? – сделала ему замечание Пенелопа. Улыбка не сходила с её лица, и девушка слегка приподняла верхнюю губу, чтобы обнажить идеально белые зубы.

- Я выпил много, - медленно и не особо ядовито произнес Генри, но возможно на его интонацию повлиял алкоголь. – Но недостаточно, чтобы хотеть провести вечер с тобой, дорогая.

Пенелопа на короткий миг закрыла глаза и подавила все эмоции, которые могло бы вызвать это замечание. Затем она похлопала покрытыми тушью ресницами и стрельнула небесно-голубыми глазами сначала направо, а потом налево. Никто ничего не услышал, определила она и слегка расслабила плечи. Кроме, возможно, официанта, который даже помыслить не мог посмотреть ей в глаза. Когда она снова заговорила, у неё в руке уже был бокал шампанского, а голос звучал легко и непринужденно:
- Раз уж ты считаешь так, то мне, наверное, тоже не помешает выпить.

Таким образом подкрепившись, самая яркая пара высшего света Манхэттена двинулась дальше сквозь толпу. Члены клуба автомобилистов делали громкие заявления о грядущих гонках, а леди, желающие находиться рядом с ними, терпеливо улыбались и изображали заинтересованных слушательниц.

- А, Шунмейкеры!

Пенелопа немного вытянула шею, чтобы хозяин торжества в полной мере оценил ее белозубую улыбку.

- Мистер Бушар, - промурлыкала она, когда он склонился, прижавшись губами к её длинной серой перчатке. Теплота в её голосе звучала весьма убедительно, этим тоном она говорила только с мужчинами вроде Лиланда, наследника многомиллионного состояния банкиров Бушар и, кроме того, любимца общества. Он был из тех великосветских ньюйоркцев, которые каким-то образом умудрились обзавестись большим количеством друзей, нежели врагов и, в частности, был на короткой ноге с братом Пенелопы, Грейсоном. В юности приятели жили в соседних комнатах в школе Сент-Пол. Всегда наблюдательная, Пенелопа заметила у окна Грейсона, погруженного в беседу с её свекровью, старшей миссис Шунмейкер, чье платье из шифона молочного цвета несколько отвлекало внимание от нее самой.

- Надеюсь, вы не скучаете здесь, - продолжил Лиланд, обмениваясь рукопожатием с Генри. Он так взволнованно распахнул светло-голубые глаза, расположенные под широким лбом, словно настроение Шунмейкеров по-настоящему имело для хозяина дома значение, и, насколько известно Пенелопе, так оно и было.

- Вы видели автомобиль внизу?

- Мы не могли п-пройти мио – восторженно ответил Генри, невнятно произнеся два последних слова. Пенелопа подтолкнула его локтем, продолжая смотреть на Лиланда ясным взглядом. – Он такой красивый, Лиланд.

- Спасибо, - Лиланд отвел глаза и выпятил грудь, словно на миг оказался в другом месте. – Говоря о красоте, - произнес он, вновь переключив внимание на Пенелопу. На этот раз в его голосе прозвучала симпатия. – Как поживает ваша подруга Элизабет? Случившееся просто ужасно, и мы все беспокоимся, что она не выходит из дома.

До этой минуты Пенелопа держала себя в руках, улыбалась, и её не трогали выходки Генри и вопросительные взгляды, которыми её окидывали юные леди, льстящие себе, воображая, что могут соперничать с бывшей мисс Хейз. Но теперь она сжала губы и с усилием сглотнула. Лиланд все ещё смотрел на неё с тем же озабоченным выражением лица. Генри слегка покачнулся, всем весом опершись на её руку.

Пенелопе оставалось лишь надеяться, что её лицо не выдало возникшее после этого вопроса чувство тревоги, потому что Элизабет, конечно же, лишь слыла её лучшей подругой. Пенелопа почти не видела её после неожиданного возвращения, вместо которого Элизабет должна была ещё долгое время находиться где-то на Западе. Что уж тут говорить?

- С ней все хорошо. - К Пенелопе начало возвращаться хладнокровие, и, говоря это, она напомнила себе, что необходимо и вправду нанести визит Элизабет так, чтобы это заметили газеты, и поскорее. – Но ей все же пока рано выходить в свет после такого потрясения. Вы меня, конечно же, понимаете.

- Разумеется. - Лиланд склонил голову со сконфуженным видом, вызванным тем, что он задал вопрос о девушке, которая, вероятно, пережила глубочайшую несправедливость в своей жизни и не появлялась в обществе уже более двух месяцев. Но, чтобы не усиливать общую неловкость, он поддался призывам восторженных водителей и попрощался. - Пожалуйста, наслаждайтесь балом. - И растворился в толпе.

Пенелопа не стала смотреть ему вслед. Она устремила взгляд прямо перед собой и подумала, как же ей повезло, что Лиланд не сплетник и не стал искать признаки того, что брак и дружеские отношения миссис Шунмейкер совсем не те, чем кажутся. На минуту она задумалась, как избежать подобных ошибок в дальнейшем, а затем повернулась к Генри. Его темные глаза смотрели в направлении огромных окон на улицу, и выглядели менее стеклянными, чем раньше. Лицо даже прояснилось, когда он повернулся к жене и начал говорить, четко разделяя слова.

- Обещай мне, - сказал он, глядя ей в глаза, - что если кто-то вновь заговорит о Холландах, ты отвезешь меня домой.
***
Новая гардеробная на втором этаже особняка Шунмейкеров, в которой до недавнего времени хранились непрочитанные Генри книги, была не освещена. Раздевшись, Пенелопа отослала горничную, приказав ей перед уходом выключить все лампы, кроме одной. Пенелопа стояла и смотрела на свое отражение в огромном зеркале, заключенном в раму из полированного вишневого дерева. Она откинула голову назад. Её семья переехала в особняк на Пятой авеню лишь в сентябре, и пресса расценила это как укрепление положения Хейзов в высшем обществе. А теперь, полгода спустя, она живет по ещё более престижному адресу в старой части улицы в почтенной семье.

Она размяла шею, и, глядя на свое отражение, подумала – как всегда – до чего прекрасно они с Генри смотрятся вместе. Оба высокие и темноволосые, длинноногие, со схожей горделивой осанкой. Порой Пенелопа задавалась вопросом, что бы случилось, если они не были бы похожи друг на друга, если бы Бог, руководствуясь высшей мудростью, не создал их из одинаково безупречной материи, чтобы они смогли узнать друг друга при встрече. Сейчас на Пенелопе не было ни единого предмета её роскошного французского белья ручной работы, лишь чулки и черная туника. Из соседней комнаты слышалось присвистывающее дыхание Генри, и Пенелопа понадеялась, что он не уснул.

На ней не было белья, потому что этот трюк уже не срабатывал. Сейчас она надела те вещи, которые что-то значили для неё – для них обоих. Она открыла ему дверь в этой одежде в прошлом июне, в первый раз, когда пригласила Генри в Уолдорф-Асторию, где жила её семья во время строительства дома. Он ушел лишь наутро, и к этому времени Пенелопа уже воображала себя его невестой.

Она выключила свет, прошла мимо ширмы из камчатного полотна баклажанного цвета, и вошла в свою спальню. Изначально опочивальня принадлежала Генри, но Пенелопа отослала клубные стулья, обтянутые черной кожей, и охотничьи трофеи в подвал, когда въехала сюда. Широкие простые столы, которые он вяло пытался защитить, были привезены из Великобритании и имели несомненную историческую ценность, но несмотря на это их отдали слугам. Теперь комната стала бело-золотой в стиле рококо, и углы каждого предмета мебели затейливо изгибались. Водопад белой с золотом парчи балдахином ниспадал на кровать, и под этим пологом на покрывале цвета слоновой кости возлежал Генри, все ещё в шляпе и обуви. Шляпа сползла ему на глаза, а ноги были скрещены в лодыжках.

- Генри, - мягким голосом произнесла Пенелопа, и положила руку на бедро. Он глубоко вдохнул, и пошевелился как раз настолько, чтобы сдвинуть с места шляпу. Через секунду головной убор мягко приземлился на белый ворсистый ковер.

- Генри, - снова сказала она. – Генри!

Он сел, смотря на неё удивленными глазами. Его темные волосы с пробором на правую сторону в начале вечера были аккуратно напомажены, но теперь хаотично торчали в стороны. Он потянул за свой белый галстук и тот оказался в его руке развязанным. Секунду Генри смотрел на жену, и Пенелопа ощутила старое забытое тепло.

Она подошла к нему, впечатывая высокие каблуки в ковер, и присела на краешек кровати. Протянула руку и аккуратно сняла с мужа галстук. Он бесшумно упал на пол рядом со шляпой Генри, а Пенелопа провела пальчиками по его подбородку, спускаясь по шее к верхней пуговице рубашки. Ей удалось расстегнуть её до того, как Генри приподнялся на плюшевой кровати и нетвердо встал на ноги.

- Генри?

- Спокойной ночи, - ответил он, остановившись лишь затем, чтобы поднять с пола шляпу и галстук, и ушел в соседнюю комнату, где иногда пил чай. В комнате стоял черный кожаный диван с горой вышитых подушек.

Пенелопа откинулась на кровать и тяжело выдохнула, чувствуя в плечах и во всем теле боль от желания чего-то, что находилось лишь в шаге от её досягаемости. Её разочарование было чудовищным, а пульс – учащенным, и она не могла отогнать от себя пугающие мысли о том, что произойдет, если кто-нибудь узнает, как именно заканчивается каждый вечер её недолгой семейной жизни.
_________________

Спасибо за перевод!

Чего и следовало ожидать. Все-таки прошло всего лишь два месяца. Как долго он протянет без публичного мелкого бунта, на который опять отреагирует папа?

И в такой момент она думает о том как отреагирует общество. Очередное подтверждение цели её жизни. Всё для того, чтобы окружающие завидовали.
_________________

Ирина,



да там вообще много таких, кого в первую очередь заботит, что люди подумают, и что в газетах напишут, не только Пенелопа.
Удивительно, что за два месяца ещё не спалил никто (тот же папа, например), что они в разных комнатах спят[/b]
_________________

А кто к ним может зайти? Горничная, разве что. Так у такой хозяйки не забалуешь, любая горничная будет
_________________

Ирина, а папа? Запросто может нагрянуть и дать по похмельной башке
Слуги да, рот на замок, но между собой-то все равно шепчутся, как мне кажется
_________________

Ласт, а с чего бы папе ходить проверять как они спят? Мальчик во всем слушается, молодая жена молчит, женился он не по папиному приказу, а сам. Разве что в связи с пьянством надо будет разборки устроить, так для этого на ковер в кабинет. Молодой мачехе не до Генри с Пенелопой, у неё виды на брата Пенни, Грейсона... Вряд ли папа услышит болтовню служанок. Но так или иначе, всё обязательно должно раскрыться. И тогда уж Генри не поздоровится. Родитель сделает всё, что в его силах, чтобы это не повлияло на политическую карьеру.
_________________

Добрый день
специально зарегистрировалась, чтоб написать.
прочитала две книги, с нетерпением жду следующую.
Спасибо

Спасибо за перевод!!!!!!!!
Собираю в копилочку!

Я продолжаю читать. Мне очень нравится роман.
Вот вроде бы и добилась Пенелопа всего, чего хотела, а счастья нет.

Перевод очень хороший!

Спасибо, девочки, за главу!

LuSt, Bad Girl, большущее спасибо за новую главу!

Девочки, большое спасибо за продолжение!

Девочки, огромное спасибо за продолжение!
_________________

Суони, да откуда ж счастью взяться, когда муж беспробудно пьет и любит другую? Денег море, а счастья не видать:( только и остается, что от других скрывать семейные тайны...

Ирина, хе-хе, ну так два месяца со свадьбы уже прошло, папанька может задуматься, почему ему о маленьких Шунмейкерах не докладывают ну не загадамши - посмотрим, что будет дальше;)

Оксана,поздравляю с первым сообщением! Добро пожаловать!
_________________