Я твоя (фэнтези, ЛР, 18+)

Спасибо за продолжение!

Молодец Яльсикар!

Рада стараться)) Яльсикар - да, он такой
_________________

Начала читать.Очень заинтересовало

Аманда, привет! Рада вам! Читайте, пишите, что думаете

 » Глава 27

- Агент, вам принести еще чаю? - улыбнулась официантка, интимно наклонившись к Лею Ситте. Он ответил рассеянной улыбкой, думая о своем.

- Принеси, красавица, - отозвался он. Официантка отошла, он проводил взглядом покачивающиеся бедра девушки и вспомнил, что, кажется, планировал с ней поразвлечься на досуге, и даже начал "прицельно" флиртовать, но тут появилась Дестина.

Лей подумал о ней. Он понял, что было причиной ареста, когда Кая на допросе начала просить Ксеара отпустить Дестину, простить ее за то, что она ее защищала. Айи мягко пообещал Кае, что простит ее подругу, и агент немного успокоился. Но окончательно вздохнул с облегчением, лишь узнав, что ее уже нет в здании, а уголовное дело на Дестину Яльсикар не заводил. Лей все еще злился на нее за то, что она ничего ему не сказала. Но понимал, что она тоже могла обижаться на него. И все же он был уверен, что это недоразумение легко разрешится, и они снова будут вместе. Ему было хорошо с ней, и Ситте вовсе не готов был так быстро расставаться.

Решив, что позвонит ей чуть позже, когда немного передохнет, Лей мыслями переключился на работу. Допрос Латиуса был проведен лишь спустя десять часов после его задержания. Когда Ситте освободился после допроса Каи, Уорд сообщил ему, что Латиус задержан, а Яльсикар куда-то исчез. Потом Бьякка вернулся, но не стал допрашивать преступника, а вызвал к себе Марина Ка Лье и долго с ним разговаривал наедине, прежде чем отпустить. Лей вышел следом за Марином в регистрационный зал, так как знал, что там дежурят журналисты. Убедившись в том, что Ка Лье не стал отвечать на их вопросы, он вернулся в свой кабинет и стал помогать Уорду подбирать информацию на Латиуса и всех его знакомых. Яльсикар по-прежнему не снимал с дела грифа секретности, и Ситте не мог воспользоваться помощью подчиненных.

В принципе, размышлял тогда Лей, признание Латиуса им уже не нужно. Показаний Каи вполне достаточно, чтобы осудить его. Было ясно, что суда присяжных не будет, а Ксеар все слышал. Но все-таки надо было вытрясти из него все. А заодно убедиться, что не было других не спящих жертв.

- Уорд, хорошо бы найти его в реале, - намекнул Лей, когда узнал, что Латиус в восьмом мире - гражданин США.

- Я посмотрю, что можно сделать. Если он назовется на допросе, будет здорово, - бросил Шон. - Если нет, мне нужна хотя бы его реальная внешность.

- Это не проблема, Бьякка уберет все изменения.

- Хорошо.

- Так ты где все-таки работаешь? - не выдержал Лей.

- В ФБР. А ты?

- Я вообще с полицейскими делами в реале не связан, - улыбнулся Ситте.

- Заметно, - кивнул Уорд, пролистывая страницы на коммуникаторе.

- Между прочим, я его в итоге и нашел, - обиделся Лей.

Шон поднял голову и доброжелательно улыбнулся:
- Я не говорю, что ты плохо работаешь. Просто... заметно и все.

- Уорд, а что у тебя с Альбуменой?

Американец не шевельнулся, но Лей заметил, как напряглась его шея и спина - Шон сидел вполоборота. И ухмыльнулся.
- Я не понимаю, о чем ты, - нахмурился Уорд. Очень натурально нахмурился, Лей оценил.

- О том, что это... заметно, - расплылся Ситте.

- Ты что-то путаешь, Лей, - скучающе заметил Уорд, продолжая изучать документы.

- Ладно, извини, - хмыкнул он. Стало ясно, что американец даже под пытками не признается, если что и было. А Лей был почти уверен, что было, потому что уж очень странно смотрела на его коллегу повелительница стихии.

Двухчасовой допрос Латиуса показался Лею Ситте одним из сложнейших испытаний в жизни. Каждую минуту, каждую секунду ему приходилось бороться с желанием броситься на него и начать избивать. В конце концов Яльсикар даже повернулся и приказал ему пойти попить чаю. Но и Бьякка тоже - Лей видел - тайком сжимал кулаки. Один лишь Шон Уорд сохранял фантастическое спокойствие.

Латиус довольно быстро во всем сознался. Он здорово перепугался и начал быстро-быстро лопотать, оправдываясь. Он очень серьезно объяснял, что "это от него не зависит" и он "ничего, ну совсем ничего не может с собой поделать". И призывал пожалеть его и не осуждать за такую "особенность". Подонок также напирал на то, что никакого вреда спящим не причинял, и что они "все равно не вспомнят".

- А кто менял Кае внешность? – вдруг спросил Яльсикар таким мягким тоном, как будто купился на все эти оправдания.

Лей резко выпрямился: все это время он и думать забыл, что как минимум еще один человек был замешан во всем этом – неизвестный модератор. Ведь Латиус не был способен самостоятельно изменить внешность своей подопечной. Для большинства граждан процедура была двухэтапной: сначала все желающие усовершенствовать свое тело шли к одному из модераторов, оплачивали услугу, а затем регистрировали изменения в СБ. Ситте затаил дыхание: если Латиус упрется, придется еще искать, кто из модераторов пошел на преступление. Но он с легкостью назвал имя, завороженный неожиданной мягкостью тона Бьякки. Яльсикар краем глаза глянул на него, и Ситте мгновенно передал приказ об аресте подчиненным по коммуникатору.
Когда Яльсикар снова стал задавать вопросы о Кае, он затрясся еще больше и зарыдал. Лей раньше не видел, чтобы мужчины так рыдали, и испытал сильнейшее отвращение.

- Но ведь я же не знал, что она проснется, - сквозь всхлипы пробормотал мужчина. Яльсикар вернул ему земной облик, и Латиус оказался щуплым мужичонкой лет тридцати. - Мы же с ней договорились. Она же простила меня!

После этих слов Лею особенно сильно захотелось ударить козла, и он даже привстал, и тут-то Яльсикар его и выставил.

***
Ситте посмотрел на часы. Теперь, когда все мероприятия по делу Латиуса были позади, уже можно было идти отдыхать, но Лею было необходимо еще встретиться с подчиненными, чтобы обсудить другие дела. В последнее время он совсем их забросил и почти не контролировал, что делали его агенты. Совещание планировалось минут через пятнадцать, и Лей решил, что быстренько позвонит Дестине. Ему хотелось узнать, как она. Разговор с Яльсикаром мог быть тяжелым для нее: Лей знал, что шеф запросто может нагрубить. Может, он успокоит ее немного.

- Привет, - ответила она ровным голосом.

- Привет, - Лей почесал ухо. - Как ты?

- Я нормально, а ты?

- Что со мной сделается? Ты работаешь?

- Нет. Лей...

- Можно тебя увидеть? На пять минут, - перебил он.

- Хорошо, - вздохнула она как-то обреченно. - Давай на восточную.

- Лечу.

Лей закрыл глаза и перенесся. Увидев Дестину, он мягко улыбнулся и обнял ее, но она почти сразу отстранилась.

- Ты обижаешься на меня?

- Нет. - Она покачала головой так решительно, что Лей даже удивился. Девушка выглядела несколько странно. Они стояли на площадке, где почти никого не было. Она располагалась высоко, и облака проплывали чуть ли не над головой, а прохладный ветерок теребил ее легкое платье, и она старательно придерживала подол руками.

- Ты хочешь что-то мне сказать? - понял он. Он всегда быстро понимал, когда девушки хотели расстаться с ним. Хоть это и бывало очень редко. Обычно Лей сам разрывал отношения.

- Да, - она подняла взгляд. - Мы больше не должны встречаться.

- Почему? - уточнил он, хотя это было уже неважно. Но он любил все понимать до конца.

- Потому что завтра я буду помолвлена с другим мужчиной, - сообщила она и посмотрела с такой тоской, что Ситте даже замер.

- Что?

Лей был так оглушен этой новостью, что даже в ушах зазвенело. Такого не может быть. Она что, встречалась с кем-то еще? Но это невозможно, он бы почувствовал... он бы узнал, когда подбирал на нее досье.

- И кто же он? - не веря ей, уточнил Ситте.

- Я не могу тебе сейчас сказать, прости.

- Дестина, ты врешь. Я точно знаю, что у тебя никого нет. Я что, не заслуживаю правды? - поднял бровь Ситте.

- Лей, я не вру, - отчеканила она, повысив голос. - И я не сказала, что у меня кто-то есть. Я сказала то, что сказала. Мне, правда, очень жаль.

- Мне тоже. Я бы переспал еще с тобой разок, куколка.

Агент цинично скривил губы, с трудом скрывая обиду. Дестина моргнула, немного задетая. А потом подняла подбородок:

- Что ж, удачи тебе.

Лей исчез, возвращаясь на работу. Идя по коридору в свой кабинет, он думал о том, что вроде бы не собирался влюбляться в эту девчонку. Почему же ему было так больно?

 » Глава 28

Шон Уорд давно так не нервничал, как в тот миг, когда Бьякка поручил ему самостоятельно допрашивать преступника. Он понимал, что его хотят проверить – после этого он либо пройдет испытание в качестве агента Службы безопасности, либо нет. И, хотя в реальной жизни он проводил десятки допросов, тут вдруг даже ладони вспотели, и сердце застучало чаще: он чувствовал себя, как на важном экзамене.

Теперь, когда он привык к СБ, к самому Бьякке и Лею, ему очень хотелось продолжить работать с ними и до смерти не хотелось возвращаться простым патрульным в полицию. Поэтому Шон подошел к работе со всей тщательностью, внимательно изучив дело женщины, совершившей серьезное преступление. Она взяла большую взятку у Латиуса и согласилась изменить внешность Каи на взрослую. Во время допроса предстояло выяснить, понимала ли она, что произошло, или же не догадывалась об этом, поверив в то, что Латиус с Каей просто так решили скрыть ее возраст, лишь потому, что девочка захотела остаться в мирах.

От этого зависело ее наказание… или не зависело? По лицу Бьякки ничего не возможно было прочитать, и Шон гадал, есть ли у рыдающей женщины шанс когда-нибудь вернуться в миры после удаления, или ее в любом случае выбросят навсегда?

Допрос продлился два часа и морально был очень тяжелым. Преступница прожила в мирах больше сорока лет, у нее был дом, муж, друзья – в мирах заключалась вся ее жизнь. Шон делал долгие паузы, предлагая ей воду, потому что она то и дело принималась давиться слезами и физически подолгу не могла говорить, выдавливая из себя по паре слов. Бьякка, как и обещал, не участвовал в допросе, лишь наблюдал. Шон все время ждал, что он вмешается – однако этого не произошло до самого конца.

Уорд мысленно поставил стену между собой и отчаянием пойманной преступницы, сумел выдержать ровный, спокойный тон. Когда в середине беседы она призналась, что не впервые берет взятки, на его лице не отразилось никаких эмоций, хотя каждая его мышца в его теле напряглась от иррациональной досады и желания сказать ей: «не подставляйся ты дальше, тебе и так хватит». Тем более, что другие случаи, о которых она говорила, были полной ерундой: ее подкупали люди, не желавшие регистрировать изменения внешности в СБ из-за смущения или паранойи.

Записав имена троих, Уорд поймал одобрительный взгляд Бьякки и слегка воодушевился, хотя на залитое слезами лицо горе-модератора по-прежнему было тяжело смотреть. Постепенно он перешел к самому главному и все подробнее расспрашивал об эпизоде с Каей. По ее недоумению Шон понял, что она действительно не понимала всех отвратительных обстоятельств до конца. Лишь когда он убедился в этом, то сказал ей прямо, что Кая подверглась домогательствам, и увидел в глазах крылатой мошенницы искренний ужас и шок.

После этого с ней случилась настоящая истерика, и пришлось делать большой перерыв, и даже вызывать штатного психолога.

- Ее удалят навсегда? – тихо спросил он у Бьякки, когда они вышли в коридор. Яльсикар дернулся и еле заметно пожал плечами:

- Я не занимаюсь приговорами. Ксеар будет решать сам.

Немного помедлив, Бьякка вновь взглянул на него:
- Ты молодец. Останешься у нас работать?

- Да, - с готовностью ответил Шон, почти физически ощутив, как гора падает с плеч.

Несколькими часами позже, разделавшись с работой, он залетел пообедать в ближайшее к СБ кафе и долго сидел потом за столиком, вертя в руках коммуникатор. Ему до смерти хотелось позвонить Альбумене, поделиться с ней новостями, встретиться, но он уже звонил ей дважды, и ее коммуникатор был отключен. Что, если ей не так уж понравилось с ним? Что, если он был слишком груб, и она больше не хочет его видеть? Или же она просто передумала связываться с простым офицером? Его сердце сжалось, и Шон скрипнул зубами, убирая коммуникатор в карман – если захочет, сама перезвонит. А если нет – он не станет навязываться.

***
После разговора с Леем Дестина вернулась домой и даже расплакалась. Ей меньше всего хотелось расставаться с ним, хоть и было понятно, что это неизбежно. Она чувствовала себя отвратительно. Единственное, что удерживало ее от того, чтобы броситься со скалы, выйти в восьмой и никогда больше сюда не возвращаться - это Кая. Она понимала, что девочке намного тяжелее, чем ей, и она единственная в целом мире может ей помочь. По крайней мере, так следовало из краткой и очень прохладной речи Айи.

Дестине внезапно захотелось перейти в седьмой. В стенах квартиры было душно, а шарахаться по городу настроения не было. И она вспомнила легкое, приятное ощущение седьмого. Расслабившись, девушка перенеслась и прислушалась – сразу стало понятно, что она не одна. Но на этот раз компанию ей составляла не скала.

- Привет, - сказала она наугад.

- Привет, - ответил песчаный вихрь. - Ты Дестина, да?

- Да. А ты?

- Альбумена.

- А, ясно. Мы встречались в первом.

- Я помню.

Дестина не знала, о чем разговаривать с этой женщиной, и поэтому замолчала.

Она вспомнила лицо и тон Айи, когда он говорил с ней о помолвке. Он объяснил ей демонстративно ледяным тоном, что это единственный информационный повод, который может заглушить волну слухов вокруг дела Латиуса. Он также подчеркнул, что ее "никто не заставляет", и эта помолвка придумана исключительно для того, чтобы защитить Каю. Поэтому решение за ней, Дестиной.

- Мы ведь не должны будем жить вместе? - уточнила она.

- Разумеется, нет, - чуть ли не с отвращением бросил Айи, и она вздрогнула. Его отношение к ней заметно переменилось. Теперь было совершенно очевидно, что он больше не стремится очаровывать ее и оставил свою навязчивую идею о том, что они должны быть вместе.

- Почему именно со мной? - спросила она. Губы двигались, как деревянные. Его холодность здорово обижала. Не то, чтобы она хотела особого внимания – но зачем же так явно демонстрировать неприязнь?

- Потому что моя помолвка с кем-то, кто не в седьмом, выглядела бы малоубедительно, - пояснил Айи. - А больше не с кем.

- А что, Яльсикар не согласен? - не удержалась Дестина. Ксеар поменялся в лице, и Дестина отступила, кляня себя за язык. Понятно же было, что не время для шуток.

- Хорошо, я согласна, - выдавила она, вспомнив заплаканное личико Каи. Если уж Ксеар ради этой девочки готов на эту помолвку, то ей и вовсе стыдно отказываться помочь подруге.

- Только вот еще что, - тихо сказал Ксеар и просверлил ее неожиданно острым взглядом. - У тебя не должно быть никаких мужчин, даже спящих. Если выставишь меня идиотом перед журналистами, я тебя вышвырну из миров, клянусь.


Дестина свернулась маленьким пушистым сугробом, размышляя. Она вспоминала все с самого начала, как познакомилась с Ксеаром, как он ей нравился в первые дни, как сам нежно к ней относился. Почему так вышло, что они стали чуть ли не врагами? Несмотря ни на что, она вовсе не думала, что Айи - плохой человек. И то, как он поступил с Каей, лишь подтверждало это. Теперь ей хотелось бы быть его другом.

Что касалось его реакции на ее поступки - она была вполне естественной, он мог вести себя и более жестко, понимала теперь она. Ситуация, в которой произошел ее арест, была оскорбительной, и она подумала, что Ксеар каким-то образом узнал обо всем и решил унизить и ее, и Лея. Лишь теперь, немного остыв, она поняла, что это невозможно. Ему, задерганному последними событиями, разборками с прессой, не говоря уже об огромной массе повседневных дел, просто некогда было бы следить за ней, даже если бы он вдруг и пожелал. Просто чудовищное совпадение. Не на кого обижаться.

Подумав о Лее, Дестина ощутила муторную тяжесть. Она чувствовала себя виноватой перед ним. И за тот арест, который был для него еще более неприятным, чем для нее, и за то, как она рассталась с ним, ничего толком не объяснив. Он не заслужил этого. А завтра, когда Лей узнает обо всем из газет, то будет оскорблен еще больше. Ведь невозможно поверить, что она не знала этого заранее.
- Ты плачешь? - тихо спросила Альбумена.

- Откуда ты знаешь?

Снежинки взметнулись над плато. Песчаный вихрь коснулся их, мягко закружил.
- Чувствую. Мы здесь все друг друга чувствуем.

- Ясно. Тогда я пойду.

- Подожди. Давай поговорим.

Дестина заколебалась. Она не знала, может ли доверять этой женщине.
- Ладно, - наконец, решилась она. - Только не здесь.

- Пойдем в третий.

- Хорошо.

Они перенеслись на единственную площадку третьего мира, и Дестина, проморгавшись, шагнула вслед за Альбуменой к витой лестнице, ведущей в бесконечный сад.
Они шли по осенним листьям, засыпающим тропинки. В воздухе остро пахло яблоками и персиками. На странной формы деревьях росли все фрукты вперемешку: груши с абрикосами и папайей, бананы с персиками и виноградом.

- Я здесь еще не была, - сказала Дестина, пнув босоножкой кучу листьев. Они рассыпались, тихо шурша.

- Правда?

- Да. Я только во второй ходила, и сразу в седьмой. Сама удивилась.

- А у меня все по порядку были. Но очень быстро. Я на второй месяц уже в седьмой вошла.

- Здорово. Я тоже в Первом второй месяц.

- Почему ты плакала? Тебя мальчики совсем затравили?

- Какие мальчики? - не поняла Дестина.

Альбумена улыбнулась.
- Айи с Яльсикаром.

- Нашла мальчиков, - фыркнула девушка. Она тяжело вздохнула, не зная, стоит ли что-то рассказывать бывшей жене Ксеара. Она ведь не знала, в каких они отношениях. Может, та пойдет Айи все рассказывать.

- Если не хочешь, не говори мне ничего. Но я просто вижу, что тебе трудно и хотела бы помочь.

- Спасибо. Только вряд ли это возможно.

- Это из-за помолвки?

- Ты знаешь?

- Да.

Дестина снова вздохнула и села под ближайшее дерево. Альбумена опустилась рядом.
- Айи придумал это, чтобы помочь Кае. У нас нет никакого романа, - пояснила она.

- Это не Айи придумал, а Яльсикар.

- Яльсикар? - изумилась девушка. А потом грустно улыбнулась: Неудивительно. Он меня ненавидит.

- Да брось, - Альбумена протянула руку и сорвала румяное яблоко, с хрустом надкусила.

- Правда.

- Ну и фиг с ним. Тебе же не за него замуж выходить.

- А я ни за кого замуж и не собираюсь, - отрезала Дестина.

Альбумена молча посмотрела на нее с какой-то искоркой в глазах, наклонила голову:
- Так что случилось-то? Почему ты плакала?

- Долго рассказывать.

- У нас много времени, - беззаботно ответила старшая повелительница стихии.

С легким вздохом Дестина сдалась и в общих чертах рассказала о своем коротком романе с Леем.

- А ты его любишь? - подумав, спросила Альбумена.

- Нет, - без всяких раздумий ответила Дестина. - Но он хороший, понимаешь? Я не хотела его обижать.

Альбумена расхохоталась.
- Слушай, этот твой хороший - дон жуан еще тот, уж мне поверь. Он переживет.

- Откуда ты его знаешь?

- Так я с ним два дня тусовалась и в засаде, и в СБ, пока мы педофила ловили.

- А-а. Он что, с тобой заигрывал? - не поверила Дестина.

- Со мной побоялся, - хмыкнула Альбумена. - Но все равно я все вижу, я же жуть какая старая и хитрая. Так что забудь и даже не переживай.

- Я еще не знаю, что мне с работой делать. Айи меня выгнал.

- Давай я тебя возьму к себе пока.

- Куда к себе?

- Я с завтрашнего дня министр экономики.

- Ух ты, - даже приподнялась Дестина. - Значит, правду писали?

- Ну да. Поучишься, потом видно будет. Все равно не дело тебе Ксеару кофе подавать. Ты уже в седьмом, у тебя другой статус.

- Но я ведь ничего толком не умею.

- Научишься, коли захочешь. Ты хочешь?

- Да. Спасибо тебе, - Дестина благодарно улыбнулась.

Айи появился так внезапно, что она даже ничего не поняла. Просто вокруг похолодало, и прямо перед ними материализовался мужчина с серыми крыльями, в котором она через секунду опознала Ксеара. Альбумена не удивилась.

- Давайте ко мне в кабинет, нам надо обсудить все перед пресс-конференцией, - сказал он, не здороваясь. И тут же опять исчез.

- Как он нас нашел? - не поняла Дестина.

Альбумена рассмеялась.

- Он же Ксеар, - сказала она, как будто это все объясняло.

 » Глава 29

Когда за несколько дней впервые выдалось пару свободных часов, она первым делом перенеслась домой и залезла в душ. Едва упругие струи воды коснулись ее тела, словно лаская, Альбумена невольно подумала о Шоне и громко охнула. Где-то между беготней со своим назначением, работой, нахождением в Седьмом, переговорами с Ксеаром по всем рабочим вопросам она видела пропущенные вызовы от него и обещала себе, что скоро перезвонит, но потом закрутилась и забыла. Вдруг сообразив, что Уорд может обидеться, она пулей вылетела из душа, вся мокрая, и схватила коммуникатор, набирая ему.

На том конце долго не отвечали, и она даже успела замерзнуть, переминаясь посреди своей спальни с ноги на ногу – с волос текло, на ковре оставались следы – пока, наконец, не услышала его голос.

- Привет, - осторожно сказала она, прикусывая губу от волнения. Ее сердце ускорило ритм, когда она вспомнила спокойный взгляд его темных глаз.

- Привет, - с такой же осторожной интонацией ответил он, и Альбумена поняла, что он ждал ее звонка, но уже мало надеялся.

- Ты… не работаешь сейчас? – неловко спросила она.

- Сейчас нет. А ты?

- Нет. Я… по правде, я первый раз освободилась за последние три дня. Много работы было, - извиняющимся тоном произнесла она, проводя рукой по волосам, машинально отжимая их.

- Представляю. Слышал о твоем назначении – мои поздравления.

Его голос по-прежнему звучал суховато. Альбумена в отчаянии сжала рукой трубку:
- Я соскучилась, - выдохнула она, абсолютно искреннее и беззащитно.

Повисла пауза.
- Правда?

Она тихо выдохнула и улыбнулась: по его голосу теперь сразу же стало понятно, что все хорошо.
- Правда, - с улыбкой сказала она.

- Так я могу перенестись к тебе? – спросил он.

- Да, я дома, - машинально ответила она и тут же вздрогнула: Ой… нет… подожди…

Бросившись за полотенцем в душ, Альбумена еле успела прикрыться, когда появился Шон. Он безошибочно нашел ее в спальне, и его глаза потемнели, едва он взглянул на ее полуобнаженное тело.

- Вау, - со вкусом проговорил Шон, шагая к ней. Ее щеки залились румянцем, но в следующее мгновение он уже прижимал к себе, целовал, и смущение мгновенно ушло, уступая место жгучему желанию. Полотенце упало на пол. Она действительно очень соскучилась.

Уорд подхватил на руки и утащил в постель, где они долго предавались занятиям любовью – почти с такой же жадностью, как и в первый раз.

Только потом, лежа на сгибе его локтя, Альбумена увидела настороженность в его глазах, которой три дня назад не было. И невысказанный вопрос. Она виновато опустила взгляд – конечно, с ее стороны было нехорошо не отвечать на его звонки так долго. Теперь, похоже, он ждал от нее какого-то ответа и большей определенности.

- Я очень соскучилась, - сказала она, не зная, как начать.

- Ты долго не отвечала, - медленно заметил он, полностью подтвердив правильность ее мысли. Это его, конечно, задело.

- Прости меня. Я… привыкла быть одной и столько дел…

- Я хотел просто поздравить тебя с назначением. Ты наверняка принимала поздравления от других людей.

- Я не хотела разговаривать с тобой впопыхах. Я хотела увидеться – думала, вот-вот перезвоню. Я больше не буду так делать, - вырвалось у нее.

Лицо Шона немного изменилось и просветлело:
- Правда? Значит, следующий раз ты сразу перезвонишь?

- Да. Я буду сразу перезванивать тебе, - пообещала Альбумена.

- Значит, ты намерена со мной встречаться?

Его голос звучал все увереннее, а рука коснулась ее волос, погладила по голове, и Шон рывком переместился, оказавшись сверху, глядя в ее глаза. Он стоял на коленях и упирался локтями в подушку за ее головой, и Альбумена улыбнулась в его серьезное лицо:
- А ты со мной? – игриво спросила она.

- Пожалуй, - улыбнулся он и наклонился, нежно касаясь губ поцелуем. Но потом оторвался, и в его глазах вновь мелькнула тревога:

- Я просто офицер…

- Ты новенький, - перебила Альбумена. – Я уверена, у тебя большой потенциал.

- Откуда ты это знаешь? – спросил он.

Ее губы изогнулись в загадочной улыбке, и Альбумена тихо хмыкнула. Он был таким серьезным и требовательным.
- Ты надо мной смеешься?

Бровь Шона поднялась, и в глазах что-то блеснуло.
- Ага.

- Ну, тогда держись.

Его большое, сильное тело на пару мгновений придавило ее к кровати, и он тихо угрожающе зарычал ей на ухо – в ответ из ее груди вырвалось хихиканье, и они снова принялись целоваться и кататься по кровати, лаская друг друга.

 » Глава 30

Хуже дня, чем тот, в ее жизни не было. После пресс-конференции, которую она пережила словно в тумане, улыбаясь до онемения скул, журнал «Романтика» заготовил фотосессию. Ксеариат пошел им навстречу, и, к полному изумлению Дестины, Айи распахнул для фотографов свой дом.

А дальше начался кромешный ад. Сначала ее накрасили или, скорее, загримировали так, что она даже не узнала своего лица в зеркале. Яркая помада, удлиненные ресницы – на нее налепили все, что она ненавидела и чего никогда в жизни со своим лицом не делала. Какие-то бесчисленные слои тональных кремов и – о боже, еще и румяна. «Это все на фото будет смотреться совершенно естественно, очень красиво», - щебетали две гримерши.

Но на этом они не остановились – они завили ее волосы – «так романтично, так романтично, словно юная принцесса». А потом на нее надели невероятно пышное, отвратительно хрустящее платье.

- Это что, кулинарная фольга? – не выдержала Дестина, с отвращением поправляя лиф с одной бретелькой. – Теперь меня засунут в духовку?

- Это самая модная ткань в сезоне, - обиделась одна из гримерш. – Она светится в темноте. Платье предоставлено модным домом Тотем.

- Ну, если Тотем, то уж конечно, - пробормотала себе под нос Дестина и вышла из гардеробной, оккупированной гримерами, в гостиную, где ждал Айи и фотографы. Ее лицо озарилось ослепительной фальшивой улыбкой, как и лицо Ксеара. «Интересно, только я вижу, что у него глаза ледяные?» - тоскливо размышляла она, пока их фотографировали в гостиной.

- Я прошу прощения, Айи, вы не могли бы взять невесту на руки? – попросил фотограф.

«Ну, конечно… почему бы и нет. Давайте еще в спальне пофоткаемся», - кипела про себя Дестина, когда Ксеар наклонился и легко поднял ее на руки, словно она была игрушечной. Ее руки вынужденно обняли его за плечи. А потом он вдруг наклонился к ее губам, и у нее едва не остановилось сердце… Только не это… первый поцелуй после того, на озере. Но это действительно происходило – он собирался поцеловать ее. Его губы приблизились и…

Теплое прикосновение, нежный напор. Ее словно ударило током, и Дестина слегка вздрогнула. Камеры защелкали интенсивнее прежнего, и она машинально ответила. Словно вылетев из своего тела от шока, Дестина лишь мысленно фиксировала происходящее, не реагируя эмоционально, не ощущая себя собой, лишь осознавая, что их губы и языки соприкасались, а фотографы увлеченно щелкали затворами.

Ксеар, как ей пришлось заметить, играл роль талантливо и с выдумкой. После поцелуя он коснулся щекой ее щеки, погладил ее по волосам рукой, нежно склонил ее голову на свое плечо. Фотографы запечатлевали трогательную картинку. Дестина не испытывала ни капли нежности и тепла, и была уверена, что их не чувствует и он. От такой мысли стало еще холоднее.

- Надеюсь, они не попросят нас заняться любовью для журнала? – язвительно прошептала она ему на ухо, не удержавшись.

- Заткнись, - ответил Ксеар, почти не шевеля губами. Дестина сжала губы от злости. Его загорелая шея была так близко, что внезапно захотелось за нее укусить. Но в следующую секунду он уже опустил ее на пол.

- Дестина, поменяйте, пожалуйста, платье, и пройдемте в спальню, - с возбужденной улыбкой сказал один из фотографов, едва ее ноги коснулись пола.

«Да ладно! Да ладно!!! Вы что шутите, что ли?» - пронеслось у нее в голове, и она резко обернулась к Ксеару, уверенная, что сейчас нахала-фотографа настигнет немедленная расплата за наглость. Не может же он просто так спустить ему с рук…

- Дорогая, только не прихорашивайся там слишком долго, ребятам нужно срочно сдавать фотографии в номер, - невозмутимо улыбнулся Айи, словно не замечая ее гнева, и легонько шлепнул ее по попе, подгоняя в сторону выхода из гостиной.

Весь этот кошмар продолжался еще больше часа. Ксеар, казалось, отдал и себя и ее на растерзание, позволяя фотографам невыносимые, на ее взгляд, пошлости. Они обошли весь его дом, делая фотографии и в саду: «Дестина, просто расслабьтесь на лежаке, и закройте глаза, словно принимаете солнечные ванны», и в кабинете: «Айи, вы работайте, а она пусть трогает вас за волосы, словно отвлекает». Дестина уже даже не язвила про себя, мол, ребята, что же мимо ванной прошли… она боялась, что и до этого может дойти – типа: «Дестина, вы разденьтесь и делайте вид, что принимаете душ, а вы, уважаемый повелитель мира, почистите зубы перед зеркалом».

Под конец она кипела от ярости, но когда все ушли, лицо Айи вдруг стало таким усталым, что с ее губ испарились язвительные, резкие слова. До нее вдруг дошло, что и он отнюдь не наслаждался этим нашествием дикарей, оскверняющих его жилище.

- Как ты? – негромко спросил он, неловко поднял руку и поправил ее волосы, машинально растягивая завитую прядь. Дестина замерла и растерянно скосила глаза на его руку. Она вдруг поняла, что не хочет отстраняться, наоборот – прижаться щекой. Ей было приятно, что он трогал ее волосы, не на камеры… а просто так. Она сглотнула, мечтая, чтобы он запустил руку глубже в ее гриву и потеребил ее немного, освобождая ее голову от тяжести и боли… Но Айи уже опустил ладонь и просто смотрел прямо на нее, ожидая ответа.

- Я очень устала, - негромко ответила Дестина, и абсолютно честно. – И я не ожидала, что это будет так... в спальне, и…

- Извини. Просто нам нужно максимально отвлечь внимание, это лучший способ, - в его глазах мелькнуло искреннее сожаление, и она кивнула, с готовностью прощая все ему все. Главная задача после публикаций фото, бесспорно, будет достигнута…

Она на секунду прикрыла глаза, вспоминая один из самых откровенных кадров. Айи сидит на кровати, подогнув одну ногу, она полулежит – голова на его груди. А его ладонь лежит на ее груди, поверх тонкого платья. Читателям журнала понравится… хотя никто из них, конечно, не узнает, как ее сосок предательски затвердел под его теплыми пальцами. Эта чисто физиологическая реакция так смутила ее во время съемки, что она едва не покраснела, и до сих пор не понимала, каким чудом смогла это предотвратить.

- Я пойду? – спросила она, делая шаг назад. Ей не хотелось уходить, но еще меньше хотелось, чтобы он сам указал ей на выход, ведь он, безусловно, устал, и хотел остаться один.

- Да, конечно. Я позвоню, когда ты будешь нужна, - с готовностью кивнул Ксеар. И, оказавшись дома, Дестина до боли прикусила губу: почему-то она все-таки надеялась, что после этого безумного дня он пригласит ее задержаться хотя бы на десять минут… хотя бы на чашку кофе.

***
Под конец дня у нее дома без предупреждения появилась Джара. Дестина лежала на диване, глядя в потолок и, увидев подругу, не выказала ни малейшего энтузиазма:

- Ты что пришла? – спросила она.

- Просто хотела узнать, как ты. На пресс-конференции ты выглядела не очень. До сих пор не возьму в толк, как журналисты поверили в этот фарс, - Джара покачала головой, и ее темные волосы покачались из стороны в сторону. А глаза тревожно смотрели на нее.

- Может, и не поверили, - безучастно сказала Дестина, отводя взгляд.

- Да нет, поверили. Уже первые статьи вышли и фото – ммм, там все, как надо, Яльсикар очень доволен. Все только про вас и читают.

- Главное, чтобы Яльсикар был доволен, - саркастично выдавила девушка и встала. Немного подумав, она открыла холодильник для напитков и достала бутылку вина.

- Извини, - тихо сказала Джара. Она поправила свои волосы нервным жестом и переступила с ноги на ногу. Дестина вздохнула:

- Садись уже. Выпьешь со мной? – спросила она, поставив вино на стол.

- Да, конечно. Только напиться не удастся, ты же знаешь.

- А жаль.

В полном молчании девушки выпили по бокалу вина, а потом Джара не выдержала:
- Слушай, ну все же наладится у вас со временем.

- В смысле? – моргнула Дестина.

- Ну… ты же влюблена в Айи, да?

От невинного вопроса подруги Дестина поперхнулась вином и вытаращила глаза. А потом бешено замотала головой, поставив бокал:
- Боже, Джара, да с чего ты это взяла?

- Ну…

Ее подруга казалась растерянной. Ее глаза забегали, и она опустила свои чернющие ресницы, скрывая выражение глаз:
- Просто… я думала… ты так смотрела на него…

- Как я смотрела? – у Дестины пересохло во рту. Нет, нет, она не влюблена в Ксеара, нет. Не замечая того, она с ужасом посмотрела на Джару, лихорадочно перебирая ворох своих эмоций за все последние дни. Она же была с Леем. Она бы не стала, если бы была влюблена в Айи. Это отвратительно, это… просто невозможно. Но вместе с тем его равнодушие так ранило в последние дни – разве это могло бы причинить такую боль, если бы она была к нему также равнодушна? Тяжело задышав, она прикусила нижнюю губу, борясь с болезненной судорогой в центре груди и предательской влагой у нижних ресниц.

- Дес, - тихо позвала Джара, осторожно отставив в сторону бокал. – Я могла просто глупость сболтнуть.

- Ты не сказала ничего глупого. Это я наделала глупостей, - стиснув зубы, из последних сил борясь со слезами, сказала Дестина. Но потом все-таки заплакала.

 » Глава 31

Бал в честь пять тысяч пятисотого гражданина Первого стал одним из самых пышных за всю историю. Новый гражданин, точнее, гражданка, едва успела адаптироваться. Она находилась в Первом мире вторую неделю и, судя по ее лицу, была в полнейшем восторге. Она, запинаясь, ответила на пару стандартных вопросов журналистов и теперь танцевала вальс с Ксеаром, который по традиции пригласил ее на первый танец.

В зале для приемов резиденции Ксеара находилось человек пятьсот - все больше высокопоставленные сотрудники Ксеариата, министерств, полиции и службы безопасности. Были приглашены известные актеры, дизайнеры, присутствовали все повелители стихий. Пятеро журналистов, которым было позволено прийти, разрывались, не зная, куда им бежать и с кем в первую очередь разговаривать.

Они сразу попытались атаковать Яльсикара, но он дал понять, что не настроен с ними болтать. Глава СБ, ослепительно выглядевший в смокинге, предпочитал танцевать со своей невестой, мирно общался со своим братом и главой полиции. Тогда пишущая братия переключилась на Альбумену, которая неосторожно согласилась дать несколько комментариев и вот уже минут пятнадцать никак не могла закончить затянувшееся интервью.

Дестина поднесла к губам бокал вина, с непроницаемым выражением следя за Айи. Она отметила, что Ксеар прекрасно танцует, чего нельзя было сказать о его партнерше. Но он ухитрялся не сбиваться с шага, направляя движения краснеющей от счастья девушки. Все мужчины казались непривычно низкими - при входе в зал всем корректировали рост до двух метров двадцати сантиметров, чтобы было удобно танцевать. Дестина улыбнулась Касиану и помахала рукой Кае, и они подошли.

- Привет, - она крепко обняла подругу, с которой давно не виделась. Личико Каи сияло от радости. Было очевидно, что она счастлива оказаться на этом балу, да еще по личному приглашению Ксеара.

Касиан поклонился, и Дестина замахала руками:
- Ну, вот еще новости. Не надо мне кланяться.

- Как скажешь, - улыбнулся он, целуя ей руку. А потом вдруг снова поклонился, глядя ей за спину, и Дестина обернулась. К ним подошел Яльсикар. Уверенная, что Бьякка желает поговорить с Касианом, она шагнула в сторону, но он внезапно протянул ей руку:

- Потанцуем?

Дестина пораженно посмотрела на мужчину. За два месяца, что прошли с того дня, когда он допрашивал ее, глава СБ едва ли обмолвился с ней несколькими словами, и то - сквозь зубы.

- Ладно, - скрепя сердце, решила она и дала ему руку, молясь, чтобы не оттоптать ему ноги. Последние две недели перед балом она специально брала уроки танцев, понимая, что избежать этого ей не удастся, но все же практики у Дестины не было.

- Не напрягайся так, я тебя не съем, - пробормотал Яльсикар, непринужденно кружа ее в вальсе.

- Я просто не умею танцевать, - неожиданно призналась она, глядя в насмешливые серые глаза.

- Нормально ты танцуешь, - улыбнулся он, и она тоже улыбнулась. Оказывается, Бьякка умеет быть обаятельным, когда хочет.

- Я хотел поговорить с тобой, - тихо сказал он.

- Я так и поняла. О чем?

- Об Айи. О Лее.

Дестина вздрогнула и сбилась с шага. Яльсикар невозмутимо подстроился, крепче прижимая ее к себе.

- Я бы хотел, чтобы ты знала. Это я настаивал на твоем аресте, а он мне не разрешал.

- Но ведь разрешил же...

- Да. Но мы тогда не знали точно про Каю. Все выяснилось только уже на допросе. Если ты помнишь, я при тебе отдавал приказ об аресте Латиуса.

- Я помню, - вздохнула Дестина.

Музыка кончилась, и Яльсикар, обернувшись, обнял ее за талию и вывел из зала на внешнюю площадку с садом. Здесь они были одни. Девушка создала себе бокал шампанского и сделала глоток, отходя подальше от него.

- И по поводу Лея. Я приказал ему арестовать тебя только потому, что Шон был занят, а мне самому, извини, было недосуг. А больше никто посвящен в дело не был.

- В какое дело? - не поняла Дестина.

- О поиске педофила. И вообще, твой арест не должен был стать достоянием гласности, ведь Айи не собирался тебя осуждать. Поэтому так вышло, что кроме Лея, больше было некому.

- А ты?

- Что я?

- Ты бы осудил меня, если бы Ксеар не был против?

- Да какая теперь разница? - улыбнулся Яльсикар. - Ты в седьмом. Если никого не убьешь, тебя никто уже не выгонит.

Дестина поняла это так, что он бы ее все-таки осудил. Но теперь это и впрямь было неважно. Она вгляделась в темное лицо своего собеседника и нахмурилась:
- Я не понимаю, к чему весь этот разговор?

- Просто так... для размышления, - он отвел взгляд.

- Ты что, сводничаешь, что ли? - изумилась Дестина.

Бьякка поморщился.
- Ничего подобного, - отрезал он. - Это ваши с ним дела. Просто хотел, чтобы ты знала.

- Ты ведь знал про меня с Леем, да?

- Знал, - согласился Яльсикар, глядя ей в глаза.

- Айи знает?

Бьякка пожал плечами:
- Я ему не говорил, если ты об этом. Возможно, что и не знает.

- Ладно. Спасибо.

Повинуясь какому-то внезапному порыву, Дестина подошла к Яльсикару, быстро поцеловала его в щеку и убежала в зал. Бьякка закатил глаза, посмотрев ей вслед, и покачал головой.

Вылетев в зал, Дестина натолкнулась прямо на жениха. Айи поддержал ее за локоть, потом обнял за талию и сразу повел в танце:

- Ты где была? - весьма недружелюбным тоном осведомился он, склоняясь к ее уху.

- Как где? Целовалась с поклонником на балконе, - огрызнулась она и проследила его взгляд, который мгновенно упал на ее губы.

- Не смешно. Я тебя серьезно предупреждаю, если ты только...

- Да-да-да, слышала. Ты меня выгонишь.

В этот момент из проема двери в сад показался Яльсикар, и уголок рта Айи дернулся вверх:
- Это твой поклонник?

- Ага. Самый пылкий.

Тут Ксеар все-таки улыбнулся, и Дестина невольно улыбнулась тоже, хоть и злилась на его авторитарный тон и нелепые подозрения. И все же это лучше, чем напускная холодность и вечно равнодушный взгляд. Последний обижал ее до слез. Она и представить не могла, как ее будет обижать его безразличие. С тех пор, как они объявили о помолвке, она принимала участие в нескольких официальных мероприятиях с его участием, и ни разу он не разговаривал с ней по-человечески. Дестина поняла, что в последний раз ей удалось всерьез задеть его, но прошло уже столько времени - пора бы ее простить. И тогда, быть может, у нее будет призрачный шанс.

Правда, она не понимала, насколько еще ее хватит – последняя попытка месяц назад далась ей очень тяжело, и результат был нулевым. Они тогда вместе посетили мировой чемпионат по скоростным полетам, и, после их окончания, Дестина попросила уделить ей несколько минут наедине.

- Только не у меня, - холодно сказал Айи, и она кивнула, соглашаясь пригласить его к себе – в тот момент слишком сосредоточенная на том, что хотела сказать ему, чтобы думать, как выглядит ее квартира. И только тогда осознала ошибку, когда увидела ошеломленный взгляд Ксеара, изучающий полный разгром в ее гостиной. Эта комната выглядела так, словно в окно накануне влетел метеорит, отрикошетил от каждой стены по очереди и взорвался ровно посередине, разметав осколки везде кругом.

- Я… я… пыталась ее переделать, - невольно начала оправдываться Дестина. – У меня плохо получается модерировать.

- Это заметно.

Один из уголков его губ пополз вверх в насмешке, и она покраснела: стены были разгромлены, полоток зиял дырой, под ногами при каждом шаге хрустели осколки камня, стекла и штукатурки.

- Спальня по-прежнему выглядит стандартно, я ее не трогала, мы могли бы поговорить там… - залепетала Дестина, гадая про себя – поймет ли он, что она намеренно от злости разнесла свою гостиную, когда потерпела неудачу с модерированием пространства?

Ксеар поднял бровь, обдав ее очередной порцией холода:
- В спальне нам с тобой точно нечего делать, - процедил он, прикрыл глаза, что-то прошептал, и из гостиной в два счета исчез весь мусор и обломки.

- Тебе дать денег на модератора? - скучающе спросил Айи, как только очистил помещение, и уселся на диван. Дестина подняла бровь:

- Пригласить модератора, неужели? Может, ты мне посоветуешь такого, который не знает о нашей помолвке и не удивится, что я живу здесь? – сердито спросила она, униженная насмешкой в его глазах. Черт, она же клялась себе в начале дня, что не станет с ним спорить. Что будет говорить лишь о примирении и о своей неправоте, и смиренно попросит прощения за все неудобства и хлопоты, которые причинила ему. И тогда, возможно, он улыбнется ей, и даже поцелует…
Теперь она понимала, как глупо было о таком мечтать – их диалог всегда складывался иначе, чем в мечтах, и вот результат - глаза Айи не отражали ни малейшего желания ее поцеловать. Их выражение было таким, что расшифровывать его совершенно не хотелось.

- Ну… тогда ты могла бы попросить Альбумену научить тебя. У меня нет ни малейшего желания этим заниматься, - сухо ответил он. – Если это все…
Дестина отступила, опустив глаза, скрывая от него боль, которую ему удалось причинить ей последней фразой. Она даже не могла бы сказать, что ранило сильнее – слова или скука, сквозившая в тоне, каким они были произнесены. Сколько, сколько, сколько еще раз ей надо будет убеждаться, что она ему больше не интересна?

- Пожалуй, это действительно все, - глухо произнесла она, адресуя это больше себе, чем ему. Она не сказала ему ни слова из того, что собиралась, но теперь было очевидно, что не стоило и начинать.

Ксеар поднялся, но потом вздохнул, повернулся и шагнул к ней:
- Ладно. У меня есть полчаса. Ты готова? – буркнул он торопливо, словно боясь передумать.

- Правда? – вскинулась она.

- Выбирай стену, - отрезал он, не глядя на нее. Его лицо было абсолютно непроницаемым, но Дестина закусила губу, скрывая улыбку, и указала на противоположную стену.

… И оказалось, все не так сложно. Айи пояснил, что она начала не с того, пытаясь буквально передвигать стенку с места на место – а гораздо легче было заставить ненужную материю исчезнуть, заместив ее новой.

- Это как пластилин, - объяснял он, стоя позади нее и комментируя каждое действие. – Ты же не станешь лепить из одной фигурки другую. Ты сначала ее уничтожишь, сомнешь, скатаешь шарик – а потом начнешь заново.

- Спасибо! – восторженно выдохнула она, когда стена, наконец, получилась такой, как было задумано. От возбуждения и радости ей захотелось прыгнуть ему на шею, но в тот же момент, увидев его лицо, она поняла, что Айи не разделяет ее эмоций. Ее улыбка потухла, а глаза стали растерянными.

- Неплохо, - почти бесстрастно прокомментировал он, старательно не замечая ее эмоций, как плохих, так и хороших. – Извини, у меня больше нет времени. Рад был помочь.

***
Дестина с трудом вернулась мыслями к их разговору - танец еще не был окончен, и светская беседа – тоже.

- Прости, что? – переспросила она, сообразив, что не уловила последнего вопроса, погруженная в воспоминания месячной давности.

- Как тебе с Альбуменой работается? - повторил Ксеар без малейшего интереса в голосе.

- Хорошо, спасибо. Мне очень интересно. А как твоя новая помощница?

- Справляется потихоньку. Она молодец.

Внезапно Дестина почувствовала какое-то жжение в животе и даже зубы сцепила. Черт, а что если эта девушка ему тоже понравится, как она вначале? Она видела ту девчонку, очень симпатичная. Тоже блондинка, стройная, обаятельная, улыбчивая.

- Ты что? - спросил Айи, изучая ее лицо.

- Ничего, - она напряглась и выдала ослепительную улыбку, надежно скрывая свои эмоции. Неужели она ревновала его? Какой идиотизм, какая бессмыслица.

- Зачем ты перекрасила волосы? – внезапно грубовато спросил Ксеар, явно неодобрительно изучая ее прическу. Дестина невольно коснулась рукой своих прямых длинных волос – теперь темных.

Она отвела взгляд и сначала пожала плечами, а потом все же ответила:
- Я чувствую себя другим человеком теперь, - честно сказала она.

Танец кончился, Айи отпустил ее, проводив до накрытых столов, покосился на журналистов и развернул ее к себе, коснувшись губами ее губ. Дестина привыкла к этим дежурным поцелуям на публику, и относилась к ним спокойно, но в этот вечер все было иначе. Возможно, разговор с Яльсикаром так выбил ее из колеи, хотя Бьякка, в сущности, не открыл для нее ничего нового. Она все примерно так и представляла, хорошенько обдумав.

И все-таки в тот день все было не так. Когда Айи поцеловал ее, она напряглась и отстранилась, слишком быстро. Очередной бесстрастный поцелуй жег губы. Лучше бы он укусил ее или ударил. Тогда она бы точно знала, что ему не все равно.

- Не дергайся, тут много народу, - с прохладой, теперь уже привычной, сказал ей на ухо жених, крепко держа за талию.

- Плевать мне на всех, - процедила она, но перестала сопротивляться. К тому же, он все равно был намного сильнее.

- Мне не плевать.

Он снова наклонился и поцеловал, на этот раз обхватив ее затылок ладонью и нажал, заставляя раскрыть губы, проникая языком вглубь ее рта. Его знакомый, почти родной горьковато-сладкий запах завладел всем ее существом, тепло интимного прикосновения вызвало физический отклик. Дестина сбилась с дыхания от возмущения: он наказывал ее, заставляя идти на эту близость.
Что ж, это все же лучше, чем холодность – пусть злится на нее, подумала она. И почему бы ему не злиться еще больше? Она обняла его за шею и в отместку ущипнула, прихватив двумя пальцами кожу под воротником рубашки. Больно ущипнула, не стесняясь. Айи едва заметно вздрогнул и отпустил ее, раздувая ноздри от злости. Дестина облизала губы и сладко улыбнулась ему.

- Улыбайся, милый, тут журналисты, - промурлыкала она, глядя ему в глаза.

Ксеар выдал ослепительную улыбку, но глаза его оставались холодными:

- Поговорим, - сказал он и перенес ее в свой дом.

Дестина вздрогнула, осматриваясь, и отступила на шаг:

- Ты с ума сошел? Это же все заметят.

- В чем дело? - перебил он ее требовательно.

- Да так. Надоело все, - она вернула ему холодный взгляд.

- Потерпишь. Через месяцок разорвем помолвку, и все.

- И все? А как же твои пророчества про судьбу и все такое?

Айи снова раздул ноздри:
- Значит, не судьба.

Он повысил голос, и она немного сжалась, но тут же распрямила плечи, злясь за это на саму себя. Посмотрела в его холодные глаза и расстроилась. Что она делает? Если он когда-то и планировал быть с ней "вместе", то это уже явно было в прошлом. А, скорее всего, такого и не было никогда – так, какое-то недоразумение. Ее губы дрогнули, и она поняла, что вот-вот расплачется. Да что же такое с ней происходит сегодня?

- Ладно, пошли обратно, - мертвым голосом ответила она.

Но Айи не спешил. Он подошел к ней и обхватил руками ее лицо:
- Что-то изменилось?

Его лицо немного смягчилось, и какое-то время они одинаково недоверчиво изучали друг друга. А потом он неуверенно коснулся большим пальцем уголка ее рта. И Дестина поняла, что самое время его поощрить. Она подняла руки и обхватила его голову, погладила по волосам, и он настороженно посмотрел ей в глаза – на лбу прорезалась легкая складка. А потом, наконец, наклонился, и его губы легонько прижались к ее губам. Закрыв глаза, она едва не застонала от нежности, с которой он коснулся ее. Впервые за долгое-долгое время он целовал ее, потому что действительно этого хотел - не на публику, не со злости. Она робко ответила, боясь обнять его – что если он оттолкнет? И стоило ей об этом подумать, как он вдруг отстранился.

Ее глаза сразу же открылись, невольно излучая тревогу, а губы протестующе шевельнулись, но оказалось, что Ксавье всего лишь увеличил себе рост до обычного – чтобы сразу же вернуться к ней. Его ладони скользнули по ее телу вниз, рывком подняли и усадили на стол, и их губы снова встретились. Почувствовав, как его пальцы быстро развязывают на ней платье, Дестина с облегчением поняла, что он не собирается останавливаться или бросать ее. На пару мгновений она позволила мозгу отключиться и запустила руки ему в волосы, наслаждаясь поцелуями и прикосновениями, жадно и смело отвечая на них. Но, внезапно опомнившись, открыла глаза и схватила его за руки:

- Айи, подожди. Мы не можем сейчас.

- Почему? - глухо осведомился он, уткнувшись носом в ее шею. Он замер в ту же секунду, как она остановила его, но тяжело дышал и все еще касался губами ее кожи. Она тоже с трудом дышала.

- Мы сбежали. Это неприлично. Мы должны вернуться. Это же твой бал, - выдохнула она, слегка отстраняясь.

- Черт с ним.

Его глаза посмотрели прямо в ее, и она смутилась: было ясно, что они оба сильно возбуждены, но между ними все еще стояло что-то.

- Я хочу тебя прямо сейчас. Ты боишься? – глухо спросил он, не сводя с нее глаз. Дестина сидела на высоком обеденном столе с разведенными ногами, он стоял между ними, прямо перед ней, упираясь обеими руками в столешницу.

- Нет, - поспешно возразила она, плавясь от его обжигающего взгляда. Она потянулась к нему, снова обняла за шею. Но Айи все еще не шевелился.

- Ты точно не будешь меня проклинать потом?

- Смотря, что ты сделаешь, - хмыкнула Дестина, не выдержав его серьезности. Но вызвать улыбку на его лице ей не удалось. Ксеар с той же убийственной мрачностью посмотрел на нее, пошевелился, снял ее руки со своей шеи и опустил на поверхность стола. А потом поднял свои ладони и обхватил ее лицо:

- Я сейчас отнесу тебя в спальню и возьму. А потом еще раз и еще. И заставлю тебя стонать и просить меня не останавливаться – до тех пор, пока ты не забудешь его чертово имя, - яростно прошептал он в ее губы. – Но все это имеет смысл лишь в том случае, если ты действительно хочешь быть со мной, а не с ним. Ты хочешь быть со мной, Дестина? Видит бог, я тебя об этом спрашиваю в последний раз…

- Да, да, да, - она нетерпеливо перебила его, закрыв ладонью его горячий рот. – Я хочу быть твоей, Айи. Даже если ты убьешь меня своей ревностью.

Лицо Ксеара, наконец, просветлело.

- Могу и убить, - проворчал он, но потом все же улыбнулся ей и взял на руки.

В его спальне оказалось очень темно и прохладно. Айи положил ее на кровать и мазнул рукой по выключателю, от чего потолок озарился мягким светом, проникающим сквозь тысячу крошечных отверстий. Одна из стен тоже засияла, и Дестина не сразу поняла, что это – зеркало. Как же она не разглядела его во время фотосессии? Или Айи специально переделывал помещение тогда? Ему это было несложно…

Мебели, как ей показалось, здесь не было вообще, лишь кровать размером с полкомнаты. Она села на кровати, продолжая вертеть головой по сторонам.
- У тебя тут очень… лаконичный дизайн, - прокомментировала она, пока Айи расстегивал манжеты рубашки. – Ты знаешь, я ожидала чего-то другого, когда впервые сюда попала. И квартира такая, знаешь, совсем не как дворец. А ведь ты вроде как правитель мира…

- Дестина, ты в порядке? – негромко спросил он, прекращая заниматься своими манжетами, и опустился рядом на кровать.

Девушка замолчала и облизала губы, вдруг сообразив, что страшно нервничает, и от этого несет какую-то сплошную околесицу. А под обеспокоенным взглядом его черных умных глаз ей стало и вовсе нехорошо.

- Честно говоря, не знаю, - пробормотала она. – Я… я просто…

- Иди сюда.

Ксеар крепко обнял ее, погладив по спине. Дестина вдохнула его запах, и у нее закружилась голова. Под своими ладонями она чувствовала его надежные твердые мышцы, ее щеку царапнула его небритая щека, уха касалось ровное теплое дыхание. Она подняла руку, чтобы дотронуться до его курчавых волос, которые оказались слегка жестковатыми на ощупь. Никогда еще он не был близко, в таком доступе, никогда раньше с ним не было так тепло.

- Ты сам уверен, что хочешь быть со мной? – неожиданно даже для самой себя пробормотала она. Но, оказалось, что ей просто жизненно необходимо знать ответ на этот вопрос.

- Конечно. Я же давно тебе сказал, - еле слышно ответил он, и его мышцы слегка напряглись под ее руками: заметно было, что ему нелегко открываться ей снова.

- Ты был таким холодным, - растерянно прошептала она, еще крепче прижимаясь к нему щекой.

- Я ведь тоже человек. Мне пришлось защищаться.

- Прости меня, - выдохнула она, тихо всхлипнув. – Я не хотела… я так ужасно себя вела с тобой.

Айи пошевелился и провел рукой по ее волосам – скорее, успокаивая, чем лаская.
- Если ты не готова, просто скажи, - еле слышно сказал он. – Если я на тебя давлю, если у тебя есть малейшее сомнение…

Вместо ответа она повернула голову и поцеловала его. Айи нежно ответил, и тут же со стоном опрокинул ее на спину, жадно перехватывая инициативу, целуя с таким голодом и внезапно сильным нажимом, что ее дыхание мгновенно участилось, и голова закружилась.

А потом он приподнялся и сделал нечто, что заставило ее вздрогнуть: одним взглядом в глаза заставил ее одежду раствориться, прямо в воздухе, оставив в одних трусиках. И то – лишь для того, чтобы снять их собственноручно.

- Я больше не могу притворяться самым терпеливым человеком на свете, - выдохнул он в ее удивленное лицо и провел ладонями по ее телу, разводя ее бедра. Лаская, дразня, слегка надавливая. Дестина смотрела в его стремительно темнеющие глаза, и почти физически чувствовала, как теряет контроль за своим телом, и даже сознанием. Когда он слегка придавил ее к кровати своим большим горячим телом и снова поцеловал, ее сознание словно выключилось - она перестала понимать, что происходит. Его пальцы, казалось, не делали ничего особенного – просто не спеша изучали ее тело. Но почему-то от каждого прикосновения ей хотелось стонать. А она никогда издавала никаких громких звуков в постели. И никогда никого не просила…

- Пожалуйста, не останавливайся, - сорвалось с ее губ несколько секунд спустя, когда он погладил ее там, где больше всего хотелось.

- Даже не собираюсь, - хмыкнул он и наклонился к ее губам за новым поцелуем. – Я только начал. Я хочу, чтобы ты кричала.

 » Глава 32

- Шон, я могу узнать, где ты? - раздраженно осведомилась Альбумена, когда дозвонилась. Она вышла с коммуникатором в коридор, чтобы шум бала не мешал разговаривать.

- Какая разница? Я сказал, что не приду. Меня не приглашали.

- Я тебя пригласила.

- Все равно не приду.

- Где ты?

- Дома.

Альбумена немного сосредоточилась и перенеслась в его гостиную. Уорд сидел на диване, задумчиво листая страницы какой-то книги.
- Шон...

- Бумми, мне там нечего делать, - он отложил книгу и поднял глаза. - К тому же, я не хочу, чтобы о нас знали. Там же журналисты, завтра во всех газетах напишут, что ты нашла себя какого-то хмыря, который еле до второго доползает, натужно кряхтя. Кому это надо?

- Мне надо. К тому же напишут вовсе не так, - она села рядом и весело посмотрела на любовника. - Напишут, что развратная старушка нашла себе молодого и прекрасного...

- Ну, не такая уж и развратная, - со смешком сообщил Уорд.

- Значит, с тем, что я старушка, ты согласен? - возмущенно уточнила Альбумена.

- Ага. Обожаю старушек, - Шон наклонился и поцеловал ее в шею.

- Шон, ну пойдем, а?

- Дался тебе этот бал, - пробормотал он, покрывая поцелуями ее грудь в низком вырезе вечернего платья.

- Дался. Очень. Давай я тебя одену и пойдем, - попросила Альбумена, обхватив его голову.

- Почему ты так хочешь сообщить всему миру о наших отношениях? - недоуменно спросил Уорд.

- Потому что я тебя люблю. - Просто сказала она.

- Ты серьезно? - моргнул он.

- Ты должен сказать, что ты меня тоже любишь, - подсказала она.

- Я тебя тоже люблю, - послушно повторил Шон. - Так ты серьезно?

Альбумена рассмеялась и провела руками по его телу, облачая его в смокинг.
- Ты такой красавец, что аж дух захватывает, - призналась она.

- Прекрати, - смущенно прикрыл глаза Уорд.

***
Спасаясь от журналистов, Айи подошел к Бьякке и Джаре, которые мирно пили шампанское в сторонке и стоял теперь рядом с ними, оглядывая зал. За те полчаса, что он отсутствовал, веселья не убавилось – наоборот. Слегка повышенная им градусность алкоголя в праздничном шампанском заставила гостей раскраснеться, развеселиться и говорить громче. И, конечно, веселее танцевать. Дестина все не приходила, хотя он вернулся уже десять минут назад. Что она делает столько времени в ванной, хотелось бы знать?

Айи был абсолютно серьезен насчет криков, и выполнил все обещания – кто же знал, что для нее это внове? После секса Дестина смутилась и спрятала лицо у него на груди, чуть не плача. И тут оказалось, что так шуметь в постели – просто неприлично, и «не может быть, чтобы ему это нравилось». Айи долго смеялся, убеждая ее в том, что ему это на самом деле очень нравится, и отныне и впредь он намерен всегда доводить ее до безумия, и что лично он только в таком состоянии считает приличным заниматься любовью. Но она ушла в душ, все еще сохраняя недоверчивость в своем взгляде, и теперь он уже начинал волноваться, ежеминутно проверяя ее место нахождения – пусть только попробует сбежать!

Его взгляд внезапно выхватил Альбумену, и на секунду Айи забыл о невесте, узрев нового кавалера рядом с бывшей женой.

- Это кто? - спросил Ксеар, поперхнувшись шампанским.

- Чтоб я сдох, - поперхнулся и Яльсикар, повернув голову следом за Айи.

- Это же Шон, да? - уточнила Джара, глядя на спутника Альбумены.

- Да. Обалдеть, - сказал ее жених, покачав головой. - Вот уж не ожидал.

- И кто этот Шон? - осведомился Айи, отхлебнув шампанского.

- Так... агент один у нас.

- Твои агенты в последнее время... очень предприимчивые, - безо всякого выражения сказал Ксеар, отходя от них. Он, наконец, разглядел Дестину в толпе гостей, и сразу же перестал беспокоиться об Альбумене.

Яльсикар усмехнулся, глядя, как правитель миров идет через весь зал к своей невесте. Но потом подумал, что правильно поступил, не взяв Джару на работу в службу безопасности. Агенты у него и в самом деле оказались шустрые.

 » Эпилог.

- Тебе страшно?

- Нет. А тебе?

- Нет. Ты уверена, что хочешь этого?

- Конечно. Я тебя люблю.

- Я тебя тоже. Пойдем.

Айи заглянул в глаза Дестине, и они перенеслись в седьмой. Там было очень тихо, потому что Ксеар заранее попросил никого не приходить. Снежинки распушились, когда он мягко коснулся ее и закружил. Они полетели над пустыней. Он постепенно вбирал в себя все больше ее свежести, с пронзительной остротой чувствуя каждую снежинку, каждую белую крохотную звездочку.

- Ты такая прохладная.

- А ты очень легкий. Я вообще себя не чувствую.

- Зато я тебя чувствую, - улыбнулся он.

- А я - тебя.

Айи так и не понял, в какой момент это случилось. Он просто увидел со стороны снежный вихрь, и над пустыней поднялась метель.

- Вот это да, - прошептала Дестина, ощутив каждой клеткой ткань седьмого мира. Их было двое, но они были абсолютно едины. Она больше не могла бы сказать, где она, а где - он. И солнце согревало их обоих, проникая сквозь каждую клетку, озаряя их волшебным сиянием.

- Красота-то какая, - произнес кто-то снизу, и они оба вздрогнули.

- Аквинсар. Я же просил, - с легкой укоризной сказал Айи, но никак не мог перестать улыбаться. Это было невозможно. Потому что он чувствовал, как весь превратился в счастье. Прохладное, морозное, огромное счастье.

- Ты просишь о невозможном, Айи. Нам же любопытно, - ответила ему Зарайа, разгораясь на скале.

Дестина прыснула, почувствовав и Альбумену. Последним, как бы между прочим, появился Яльсикар.

- Я просто проходил мимо, - прошелестел он.

И все обитатели седьмого мира засмеялись.

Конец.

Спасибо!

А где Джара?
_________________

[quote="Tarlana"]Спасибо!

- Пожалуйста! Понравилось? Можно два слова о впечатлениях по итогам?)

Джары нет, потому что она пока в Седьмой не входила.

Спасибо! Мне очень понравилось. Вернулась из отпуска и прочитала запоем выложенные главы. А сегодня зашла, а тут концовка.

Дорогие читатели! Большое спасибо за то, что читали мою книгу и особенно большая благодарность всем, кто писал комментарии!

Пожалуйста, ответьте теперь на два животрепещущих вопроса:

1. Вам понравилось?
2. Продолжение будете читать? Выкладывать на ledi.webnice?
_________________