Сага о человеке

Спасибо Клио! Дай Бог здоровья твоему Музу.. Глава отпадная..

Сейчас еще одна будет

 » Глава 5.

Лейф проснулся с ужасным шумом в голове, как будто белый ас Хеймдалль непрерывно трубил в свой Гьяллархорн, оповещая о приходе Рагнарока. Он сел на ложе и тряхнул головой, чтобы окончательно прийти в себя. Его взгляд упал на спящую датчанку, и Лейф невольно улыбнулся ее красоте и по-детски невинному виду. Он осторожно отвязал веревку от своей руки и вышел. Когда он вернулся, в его руках было большое медное корыто. Оставив его неподалеку от выхода, он вновь ушел. На этот раз Лейф принес ведро воду, мыльный порошок – величайшую ценность, отобранную у какого-то германского графа, и несколько холстов тончайшей шерсти. Тем временем девушка проснулась и недоуменно смотрела на приготовления викинга.
- Вставай, - сказал он, заметив это. – Тебя надо хорошенько отмыть, тогда ты будешь красива. Не бойся – я выйду. Да побыстрее, а то вода остынет.
Он подошел к ней и развязал руки. Спрятав улыбку, Лейф ушел. Девушка не двинулась с места, и когда вернулся Эйриксон с еще одним полным ведром, она все так же сидела на ложе.
- Неужели я должен заставлять тебя? – спросил он. – Посмотри на себя – ты вся в саже и земле. На твоем месте я бы не упрямился, ведь я могу и сам искупать тебя. Будь умницей – чтобы на этот раз я застал тебя чистой.
Войдя в шатер через показавшиеся вечностью минуты, к своему удовольствию он увидел, что девушка стояла посредине, завернутая в мягкую ткань. Лейф разложил на ложе принесенные с кнорра вещи – длинную белую рубаху, жемчужно-серое платье из тяжелого шелка, зеркало в резной оправе и небольшой ящичек с разными женскими безделушками – все это принадлежало когда-то богатой саксонке, а мягкие сапожки из крашеной кожи Орлуг снял с дочери германского барона, поместье которого находилось неподалеку устья Эльбы. Не взглянув больше на пленницу, он вышел.
Датчанка медленно подошла и взяла в руки рубаху. Постояв в раздумье несколько мгновений, она все же надела ее, а поверх платье. Поудобнее устроившись среди тюфяков, девушка посмотрелась в зеркало и стала расчесывать влажные волосы широким костяным гребнем, который достала из ящика, где было еще множество мелочей: резные серьги, бусы и запястья из слоновой кости, разноцветные, шитые золотом и серебром ленты для волос, застежки для платья или плаща. Она достала одну такую застежку: вещица была сделана из серебра в форме головки женщины. Девушка задумчиво вертела ее в руках, когда опять вошел Лейф.
- Наконец-то, ты послушалась меня. Хорошая девочка! – сказал он с улыбкой, садясь позади нее. Лейф заметил, что она рассматривает.
- Это Фригг – жена Одина, ведающая судьбы всех людей, - пояснил он для того, чтоб начать разговор. – А это, - он достал из ящичка другую серебряную застежку, - Фрейя – богиня красоты и любви, вот Один, Бальдр, хитроумный Локи, могучий Тор, - продолжал Лейф, перебирая безделушки.
К его большому удивлению девушку заинтересовали его речи, она обернулась к нему и в ее глазах промелькнул теплый лучик, но тут же погас, когда викинг стал рассказывать о самом воинственном из асов – Торе. Ее облик вновь сковал холод, и Эйриксон замолк. Не найдя, что более сказать, он ушел, а потом принес ей еду – жареное мясо, хлеб, сыр и немного эля. Эйриксон оставил ее одну и до самого вечера не возвращался. Когда он все же вошел в шатер, датчанка мирно спала, свернувшись клубочком. Не доверявший ей Лейф связал ее руки и привязал крепко-накрепко к своему браслету на левой руке.

В такой молчаливой неприязни прошло несколько дней. Датчанка, казалось, вовсе не замечала присутствия Эйриксона, едва притрагиваясь к еде, и молчала, молчала, молчала. От ее холодности весь шатер викинга будто покрылся инеем, и он спешил покинуть его с первыми лучами рассвета, а возвращался лишь когда небо было укрыто звездами, и девушка мирно спала. Тогда Лейф зажигал маленькую лампадку и смотрел на свою спящую пленницу. Неверный свет смягчал ее холодные и по неземному прекрасные черты, тонкое лицо в обрамлении серебрящихся волос напоминало ему некогда виденный во франкском храме образ святой – столько умиротворения было в ее облике. И тогда на ум приходили слова, начертанные под изображением, : “Oras pro tua clementia” – “Молим о милосердии твоем”. Лейф не мог поверить, что это беззащитное создание может вместить в себе столько ненависти, которой так щедро одаривала его ежедневно. Он даже не знал ее имени, ни разу не слышал ее голоса, но все же его влекло к ней; как обреченный корабль приближается к рифам, так и Лейф не мог преодолеть притяжения этой снежной красавицы. Порой казалось, что не он, а она держит его в плену. Эйриксон очутился в заточении собственных чувственных желаний и ничего не мог поделать.
Орлуг уже давно посмеивался над отношением Лейфа к датчанке.
- Будь она моей пленницей, я бы с ней не церемонился, как ты, - говорил он.
Но Лейф ничего не мог ответить другу, а Торфинн просто махнул рукой, говоря: “Дурак ты, братец!”.
Как-то Лейф долго засиделся в шатре Торфинна вместе с Орлугом. Викинги осушили порядочный бочонок эля, и вновь зашел разговор о датчанке.
- Зачем ты ее держишь – отпусти, - сказал Торфинн. – С тех пор, как она появилась, ты сам не свой. Где тот Эйриксон, которого мы все знали? Куда пропал Счастливчик, любимый женщинами, всегда веселый и задорный?
- Посмотри на себя, - поддержал Торфинна Орлуг, - угрюмый, вечно о чем-то размышляющий. Ты стал похож на столетнего старца, а тебе ведь еще нет и тридцати. Очнись, дружище!
Много еще было сказано, много советов дано, которые разозлили и взбесили Лейфа. Он поднялся и отбросил в сторону пустой рог.
- Пошли, я покажу ей кто кого должен слушаться!
Пьяные викинги, с трудом передвигая ноги, поплелись к шатру Эйриксона. Посредине горела масляная лампа, девушка сидела, прислонившись к столбу, поддерживающему шатер. Ее глаза были закрыты, но она очнулась едва ввалились викинги. Лейф подошел к датчанке, а Орлуг и Торфинн остались у входа.
- Поднимайся, - сказал он ей, - ты должна развеселить меня и моих друзей.
Девушка медленно подняла глаза, но ничего не ответила и не пошевелилась. Орлуг хотел было помочь Лейфу, но Торфинн удержал его и вывел из шатра.
- Пусть Эйриксон разберется сам. Позорно для воина Рауди не совладать со слабой женщиной.
Лейф, взбешенный молчаливым упрямством пленницы, схватил ее за плечи и силой поставил на ноги. В ее взгляде по-прежнему было упрямство и презрение. Он встряхнул девушку с неимоверной силой.
- Скажи мне свое имя! Перестань молчать! Я приказываю тебе – отвечай!
Он еще сильней сдавил ее плечи, но она молчала и в глазах ее не было и тени страха. Это разъярило Лейфа, и он наотмашь ударил ее по лицу. Девушка охнула и тихо осела к его ногам.
- Такой ты мне нравишься больше – коленопреклоненной, - сказал Лейф.
Он не видел ее лица, но когда вновь поднял девушку – маска ненависти не исчезла.
- Дикарь, - едва слышно промолвила она.
Это было первое слово, ясно услышанное Лейфом от нее. Но какое слово! Он не сдержался и снова ударил ее, но на этот раз не позволил упасть, подхватив за талию. Девушка наклонила голову и волосы скрыли ее лицо.
- Дикий варвар, убийца, - уже громче сказала она.
Лейф дернул ее голову за подбородок вверх и посмотрел ей в глаза.
- Значит я дикарь? О, ты изведаешь гнева дикаря!
Девушка вырвалась из его рук и отбежала вглубь шатра.
- Я слишком долго терпел твои выходки, - прошипел Лейф, - был добрым и мягким. Я – посмешище для всего своего отряда, благодаря тебе.
В два прыжка он оказался рядом, схватил в охапку и потащил к столбу перепуганную пленницу.
- Тебя бы следовало хорошенько отхлестать плетью – вся немота мигом спала бы, - прорычал Лейф. - Но красота твоя будит во мне непомерное желание – с плетью придется подождать.
Лейф схватил ее за плечи и встряхнул, заставляя смотреть ему в лицо.
- Боишься меня? – с наслаждением наблюдая страх в ее глазах, прошептал он и резко рванул девушку за ворот, разорвав на ней платье от плеч до подола.
- Знаешь, что делают с такими, как ты, мои люди на пепелищах их домов? – добавил викинг уже хриплым от страсти шепотом.
Он впился в ее губы страстным поцелуем, ощутив на них солоноватый привкус крови. Она уперлась в его грудь, изо всех сил пытаясь высвободиться, но ничего не смогла сделать против – Эйриксон был силен как медведь. Лейф приподнял ее от земли, и, потеряв опору, после долгих минут отчаянной борьбы, девушка вдруг затихла, полностью подчинившись его воле. Эйриксон, вовсе не ожидавший покорности с ее стороны, опустил датчанку наземь, слегка отстранился, но не выпустил из объятий. Как изменился ее облик: в чудесных серо-голубых глазах не было больше холода и ненависти – она испугано-удивленно смотрела на него, ее стройное тело податливо замерло в его руках.
- Скажи мне свое имя, - наконец попросил Лейф, охлажденный внезапной переменой.
- Эльрика, - вдруг послушно ответила она.
Тут он заметил, что из ее глаз льются слезы, но до чего же странно она плакала: ни один мускул ее лица не дрогнул, в глазах не было страдания, просто слезы медленно стекали по белоснежным щекам, смешиваясь с кровью на губах. Это тронуло Лейфа и ему стало стыдно.
- Я сделал тебе больно – прости, - прошептал он и осторожно коснулся ее разбитых в кровь губ, потом заплаканных глаз, осушая их от слез, наконец прижался лбом к ее лбу и закрыл глаза.
Девушка не двигалась, послушно прильнув к нему. Мелкая дрожь, охватившая ее тело, передалась и Эйриксону.
- Можешь гордиться собой, Эльрика, - нарушил молчание Лейф, с трепетом произнеся ее имя, - усмирить гнев викинга не так-то просто.
Он отстранился, чтобы заглянуть ей в глаза. Девушка потупила взгляд.
- Ты не будешь больше молчать? – нежно гладя ее щеку, прошептал он.
Воспользовавшись минутной свободой от стальных объятий викинга, Эльрика ловко юркнула ему под руку и понеслась прочь из шатра, придерживая обрывки платья на груди.
- Ах чтоб тебе!.. – выкрикнул Лейф и помчался вслед.
Девушка миновала лагерь викингов, когда Эйриксон почти настиг ее.
«Тролль меня забери, если она спрячется в лесу – я ее потеряю»,- ужаснулся он.
Но тут же понял ее замысел – Эльрика направлялась к утесу, что выдавался в море сразу за их шатрами.
- Я же сам ее туда водил, олух!
Девушка была уже на краю и занесла ногу для последнего шага. Лейф умело подсек ее, сгреб в охапку и откатился на безопасное расстояние. Тяжело дыша, он сел и заставил утихомириться датчанку, сжав до боли ее хрупкие, однако неожиданно сильные, руки.
- Покалечиться хотела, неразумное дитя?! Ты б грохнулась на прибрежный песок – до воды далеко – сломала себе спину. Пришлось бы тебя добить или бросить, - произнес недовольно Лейф.
Он ослабил хватку – девушка склонила голову, пытаясь дрожащими пальцами соединить платье на груди.
- Я убью себя, если ты возьмешь меня силой, - сказала она
Эйриксон спрятал улыбку, промелькнувшую на его суровом лице. Он осторожно взял в ладони ее заплаканное лицо:
- Я никогда не сделаю этого, глупышка. Ни одна не может упрекнуть меня в подобном: всю мою жизнь сами женщины требовали моей любви.
Лейф поцеловал ее долгим нежным поцелуем. Эльрика ответила ему едва ощутимой дрожью, охватившей ее стройное тело.
- Запомни, девчушка, однажды ты сама захочешь моей любви. И ты придешь ко мне – и попросишь. В тот день ты узнаешь, зачем тебе дано твое прекрасное тело. А я…
Ледяной ветер с океана оборвал его тираду: Лейф поежился и поднял девушку на руки, словно ребенка, прижав к груди.
- Хватит мерзнуть здесь, - проворчал он, идя к шатру. – Все это выяснится со временем.
Эльрика уткнула лицо в его могучее плечо и дала волю слезам, чтоб избавиться от мучительного страха и дьявольского обаяние этого викинга.
Девушка уснула, едва он укутал ее одеялом, а Лейф так и не закрыл глаз – всю ночь перед его мысленным взором стояло безмятежное лицо Эльрики с окровавленными губами, напоминавшее лицо святой. «Te oras pro tua clementia», - вертелось в его мозгу. «Помоги мне Фрейя», - прошептал Эйриксон.

Когда Эльрика проснулась, Лейфа не было рядом. Она села на ложе, пытаясь размять затекшие и пораненные грубой веревкой кисти рук. Услышав приближающиеся шаги викинга, девушка обернулась, и тут же ее лицо искривила гримаса боли – слишком тяжелым был кулак Лейфа. Эйриксон поставил принесенный сундук, пересадил ее к столбу и снова привязал конец веревки к своей руке. Сев рядом, внимательно посмотрел ей в глаза.
- Надеюсь ты хорошо запомнила вчерашний урок и больше не будешь такой строптивой. Мне бы очень не хотелось опять тебя бить, - сказал он, рассматривая на ее лице следы своего рукоприкладства.
Датчанка хотела ответить ему, но едва она раскрыла рот, как свежая рана закровоточила – кровь медленно стекала с ее красивых губ, заливая подбородок. Лейф нагнулся и поцеловал краешек ее губ, ощущая вкус крови и осознавая, что этим он причиняет ей боль. Эльрика отстранилась, одарив его одним из своих морозных взглядов. Ее глаза утратили столь притягательную голубизну и в них осталась лишь холодная серость морского тумана – взгляд стал подобен удару блестящего стального клинка. Лейф с трудом выдержал его.
- Перестань так смотреть на меня. Поговори со мной, Эльрика.
Она не отвечала. Взгляд викинга заскользил по едва скрываемому порванным платьем телу девушки. Сердце Лейфа забилось сильнее от неимоверного желания заключить в объятия прекрасную пленницу. С трудом совладав с собой, он достал из сундука новое платье и развязал Эльрику.
- Оденься, - приказал Лейф и отвернулся.
Новый наряд с низким вырезом отороченным мехом украсил пленницу, сделав еще более желанной. Лейф несмело взглянул на датчанку и не сдержал возгласа восхищения. Девушка лишь презрительно передернула плечами и вновь окатила его холодом своих прекрасных глаз.
- Неужели ты так меня ненавидишь?
- А чего бы тебе хотелось? Ты разрушил мой мир – все, что я любила. На моих глазах были убиты все, кого я знала с детских лет. И ты еще спрашиваешь, отчего я ненавижу тебя? – она рассмеялась, но в смехе этом была лишь горечь. – Да я ненавижу тебя, твоих спутников – всех вас, викингов. С детства я узнала, кто такие викинги – безжалостные убийцы. Дикие звери и те более милосердны. Моя мать… Ах, тебе до этого нет дела…
Она умолкла и опустила голову.
- Нет, говори дальше. Я хочу знать. Твоя мать?
- Моя мать была дочерью викинга, из знатного рода. Но совершила ошибку – полюбила. Когда ее братья узнали, что она спуталась с даном, и должна родиться я – они убили моего отца на ее глазах. Я родилась в доме ее семьи на самом юге Норвегии. И жила с матерью у ее братьев до семи лет. Сколько жестокости я видела за это время, - Эльрика опять затихла и, закрыв глаза, прислонилась затылком к столбу.
Лейф видел как дрожат ее веки. Слезинка скатилась из-под ресниц – он легонько погладил щеку девушки, удивляясь нежности ее кожи. «И как только я посмел ударить ее», - упрекнул себя Лейф.
- Продолжай.
- Однажды, когда род Сигтуна вновь отправился грабить данское побережье, моей матери удалось убежать. Нас приютили родичи моего отца. Как же изменилась моя жизнь! Будто из Нифльхейма я попала в Асгард. Но это длилось так недолго. Опять пришли викинги – нас отыскали. Мои дядья убили мать и всех, кто жил с нами. Фригг была милостива ко мне – они не заметили такую пылинку, как я. Меня подобрали добрые люди, которых вы убили несколько дней назад. Моя приемная мать была знахаркой, она учила меня всему, что знала. Я хотела лечить людей, облегчать их жизнь – а ты, ты умеешь лишь отнимать ее. И потому я ненавижу викингов, хоть и в моих жилах течет ваша кровь. Будь проклят род Сигтуна! Я ненавижу… ненавижу…
Она закрыла ладонями лицо. Однако отняв ее руки, Лейф не увидел слез в ее глазах. Эльрика замерла и превратилась в камень – холодный и неприступный. Ни единого слова не сорвалось более с ее бледных прекрасных уст. Лейф взял девушку за подбородок и заставить смотреть на себя.
- Мне понятна твоя неприязнь, - сказал он. – Но тебе придется смириться на время, пока я не решу, что с тобой делать. Насколько я понял, выкуп за тебя брать не с кого. Что ж, тебя можно продать: найдется немало богачей, охочих до такой красавицы. А ты очень красива, Эльрика! Ты, конечно, можешь развлекать и моих людей. А если будешь хорошо себя вести, то…- он замолчал и с наслаждением заметил ужас в ее глазах. Другой рукой Эйриксон коснулся волос Эльрики, играя длинными шелковистыми прядями. – Я, может быть, оставлю тебя только для себя.
Говоря это, Лейф выразительно посмотрел ей в глаза – его пальцы скользнули от подбородка вдоль ее шеи. Но когда он коснулся ямочки в том месте, где шея плавно переходила в грудь, Эльрика отпрянула.
- Никогда, слышишь, никогда, я не буду принадлежать ни одному из викингов. Я убью себя, но не позволю тебе или кому-либо другому прикоснуться ко мне.
Лейф рассмеялся, но это был невеселый, наигранный смех:
- На этот счет я все сказал вчера.
Поднимаясь на ноги, он увлек привязанную пленницу за собой. Эйриксон решил больше не возиться с ней, а показать кто чей хозяин. Он не желал более выслушивать насмешки Орлуга. Весь день Эльрика вынуждена была следовать за Эйриксоном, а ему как назло не сиделось на месте. К вечеру девушка умирала от усталости: уснула у костра даже не поужинав. Когда Лейф нес ее спящую в шатер, шедший рядом Орлуг подмигнул товарищу:
- Похоже, вы с ней договорились. Так что, Счастливчик, я был прав – женщины достаются сильным? Ха-ха-ха…
Он рассмеялся и, похлопав Эйриксона по плечу, ушел восвояси. Лейф посмотрел на спящую девушку: «Да нет, Орлуг, не так уж ты и прав».

Kliomena спасибо!
Потрясающе получается!
И читается на одном дыхании.
Лейф прям красавец! Держится!
Эльрика это то, что нужно Лейфу или тоже промежуточный вариант?
Мне она понравилась.
Стойкая такая и смелая.

 » Глава 6.

День проходил за днем, и каждый последующий был похож на предыдущий. Разве что с каждым восходом все больше чувствовалось дуновение северной осени, вступавшей в свои права. Эльрика по-прежнему послушно ходила за Лейфом, иногда даже удостаивала разговором. Он заметил, что льда поубавилось в ее глазах, но презрение – притворное или истинное – не исчезало. Он даже начинал жалеть, что слишком жестоко повел себя с ней. Возможно, стоило оставаться добрым и заботливым – нет, это означало стать посмешищем для Орлуга, Торфинна и остальных.
«Не бывать этому», - твердил себе Лейф. – «Так или иначе, а она будет моей. Надо еще немного подождать».
Викинги засиделись допоздна, договариваясь о завтрашней охоте. Хлебнув эля Лейф побрел в свой шатер. Он оставил датчанку не привязанной, желая проверить сбежит ли она. Эйриксон откинул полог – девушка сидела у столба, вертя в пальцах конец веревки, стягивавшей ее запястья. Лейф сделал несколько шагов и пошатнулся – то ли от эля, сделавшего-таки свое дело, то ли от радости присутствия пленницы. Эльрика подскочила и поддержала его.
- Осторожней, Эйриксон. Ты опять пьян. Пойдем, тебе лучше лечь.
Она попыталась потянуть его к ложу, но Лейф вдруг принялся развязывать ее руки. Отбросив веревку, он стал целовать красные следы, оставленные ею на тонких руках девушки.
- Прости меня, Эльрика. Прости, - шептал он.
Лейф обнял ее, положив голову на плечо и спрятав лицо в ее душистых волосах. Эльрика непроизвольно обняла его, так как викинг едва стоял на ногах.
- Прости, - шептал он, и нервная дрожь пробегала по его могучему телу.
Вдруг она ощутила его горячие слезы, обжигавшие ее обнаженное вырезом платья плечо. Инстинктивно она погладила его голову. Эйриксон отодвинулся, потом опустился на колени и, прижавшись к ней, продолжал шептать все то же «прости». Эльрика посмотрела на него – ей вдруг нестерпимо захотелось коснуться его волос, обнять и успокоить этого огромного и красивого мужчину, плачущего сейчас, словно дитя. Позабыв, что он викинг, она поддалась своему порыву. Девушка опустилась на колени к Лейфу. Легко коснувшись волос, ее руки легли на его плечи. Они пристально смотрели друг другу в глаза. Лейф с наслаждением увидел, что во взгляде уже нет холода, глаза ее по-прежнему напоминали фьорд, но не скованный льдом, а искрящийся в лучах весеннего солнца. Эльрика улыбнулась и поцеловала его влажные веки. Как зачарованные, стояли Лейф и Эльрика на коленях. Лейф поднял руку и прикоснулся к виску девушки. Отбросив ее серебристо-пепельные волосы и почувствовав, что она вовсе не противиться, он обнял ее другой рукой, прижал к себе и поцеловал долгим и нежным поцелуем сладостную, соблазнительную впадинку у виска. Он взглянул ей в лицо, и его бросило в жар – ей нравилось то, что он делал. Эльрика опустила веки и позволила Лейфу коснуться ее губ, ответив на его поцелуй. Неожиданно осенний ветер ворвался через неопущеный полог и погасил лампаду. Наступившая темнота пробудила Эльрику, она испугано отпрянула от Лейфа и высвободилась из его объятий.
- Не бойся меня, красавица, - прошептал он. – Я люблю тебя и не обижу никогда. Никогда, слышишь?
Поднявшись с колен, Лейф подошел к Эльрике. Она же, точно пугливая лань, отступила на шаг.
- Я люблю тебя, - повторил он, протягивая ей руку.
Девушка коснулась его пальцев – ее тепло передалось ему – Лейф вплотную приблизился к ней. Он стал по очереди целовать ее изящные пальчики, гладить волосы и плечи.
- Лейф… - дрожащим голосом произнесла она.
- Не говори ничего, девочка.
В звездном свете, проникавшем в их шатер, Эльрика казалась викингу не женщиной, а волшебным эльфом, каким-то чудом оказавшимся в его руках.
- Мои уста не знали слов любви с тех пор как мне минуло семнадцать, - восторженно сказал он, беря в ладони ее личико. – Равно как не ведали они более сладких губ, чем твои, моя прелестная любовь.
Эльрика смотрела на него во все глаза и чувствовала, как жар страсти, исходивший от него, обволакивает и поглощает ее, волнами растекается по телу и перехватывает дыхание, заставляя сердце бешено стучать. Она положила руки ему на плечи. Он приблизил лицо к ее лицу так, так что дыханья их смешались. Лицо Эльрики в ореоле серебрящихся волос напоминало Эйриксону драгоценный камень, сияющий и искрящийся. Почти не веря в реальность происходящего, викинг припал в поцелуе к этой драгоценности, замершей в его руках. Лейф ощущал, как дрожит под его пальцами каждая клеточка ее великолепной плоти, как, словно бутон по весне, расцветает в его руках эта девочка, дочь Фрейи, обещанная ему при рождении.
- Ты мне назначена асами, - прошептал Лейф. – Ты – дочь Фрейи, в тебе кровь викингов. Ты – моя судьба.
Словно удар плети восприняла девушка его слова.
- Дочь Фрейи… кровь викингов…- закричала она, вырываясь из его жарких объятий.
Оторопевший Лейф не мог понять, что вызвало такую перемену.
- Викингов…викингов… - обхватив голову руками, все шептала она.
«Викингов», - осенило его.
- О, Один, какой я болван! Эльрика…
Девушка скрылась в темноте, избегая тянущихся к ней рук Эйриксона.
- Эльрика, - безнадежно прошептал он, опуская руки. Лейф не видел ее лица, но догадываясь о ее нежелании быть с ним, отвернулся и пошел прочь.
Эльрика, не зажигая свет, улеглась среди тюфяков и шкур, но всю ночь провела без сна, прося о помощи и защите Фрейю. И она уже не знала от кого ей нужно защищаться: то ли от этого викинга, прекрасного как Бальдр, то ли от себя самой. Лишь когда на востоке забрезжила заря – измученная девушка уснула.

Kliomenочка! Вау! Очень красиво и чувственно!
Блеск!
Интересно насколько хватит Эльрику?
Долго она будет выбирать между ненавистью и страстью?
Лейф для викинга очень терпеливый.
А его на сколько хватит? тоже любопытно.

Клио! Какая чудесная девочка! Она как раз ровня Лейфу.. Такая же честная, сильная..

Клио! Я тебя обожаю!!!

Оч.рада, что понравилась вам Эльрика.

Я с этой историей ношусь с 10-го класса школы. Викинг и его пленница.

 » Глава 6: продолжение

Покинув Эльрику, Лейф остановился в нерешительности, не зная куда идти.
Он посмотрел на небо: никогда еще оно не казалось ему таким прекрасным и в то же время таким далеким – серебряные звезды ярко горели на темно-синем полотне, но, казалось сколько ни тянись – никогда не снимешь звезду с него. Лейф вдыхал ночную прохладу, приятно освежавшую мысли и заставлявшую сердце биться спокойнее. Он решил вернуться в свой шатер. Но едва Эйриксон приблизился к нему, как неведомая сила заставила его уйти. Он направился к Торфинну. Тот еще не спал, оттачивая топор и готовясь к завтрашней охоте.
- Позволь мне провести эту ночь у тебя, - попросил Лейф, садясь на резную лавочку возле друга.
- Конечно ты можешь остаться, - ответил, откладывая топор, Торфинн. – Я даже не спрашиваю, почему ты не ночуешь у себя. Я знаю причину – имя ей Эльрика. Или я ошибаюсь?
Вместо ответа Лейф кивнул и опустил голову на руки. После продолжительного молчания он проговорил:
- Ты прав. Прав как всегда. Ну, почему женщины приносят мне лишь неприятности? Эльрика никогда не будет моей спутницей, как и многие до нее. Она слишком презирает и боится меня, позволяет приблизиться и тут же отвергает. Хотя я знаю – она дочь Фрейи. Та единственная, которая мне предназначена, но как заставить ее полюбить? Ответь мне?
Торхаллсон положил руку на плечо друга.
- Ты же знаешь, что я не великий знаток порядочных женщин. Для меня они такая же загадка, как смена времен года, как звезды на небе. Что я могу сказать? Мои советы всегда просты: или возьми, или прогони. Эту, думаю, лучше отпустить. И забыть о ней. На свете столько красоток, зачем отказываться от них ради одной. Да еще такой строптивой!
Вот тебе мое слово – отпусти, погони прочь.
Лейф отрицательно покачал головой.
- Не смогу. Я буду ждать… ждать ее.
- Право твое. Но не жалуйся потом, - вздохнул Торфинн. – И ложись-ка спать. Усталость – плохая спутница на охоте.
Друзья улеглись на шкурах, и через несколько мгновений раздалось мерное похрапывание Торфинна, а Лейф так и ворочался.
Утром Орлуг зашел будить Торфинна и не сдержался от смеха.
- Счастливчика прогнали из собственной постели?!
Лейф с трудом очнулся от все-таки одолевшего его сладкого предрассветного сна и хмуро уставился на викинга.
- Тебе смешно?
- Не очень. Мне скорее страшно. Что-то дальше будет? – поинтересовался Орлуг. – Она будет управлять нами?
Но Лейф лишь отмахнулся, окуная голову в таз с холодной водой. Взбодриться - вот и все о чем, он сейчас мечтал.
Когда друзья покинули шатер, собравшиеся на охоту викинги уже поджидали своих главарей. Одна из ладей удалялась от берега – часть воинов отправилась обыскать окрестности в поисках провианта.
Лейф угрюмо оглянулся – его не радовала предстоящая охота, он бы с удовольствием провалялся это время на мягком ложе.
«Чтоб мне стать добычей троллей», - раздраженно подумал Эйриксон. – «Так неохота идти со всеми. Да еще и оружие все в шатре. А там она…не хочу видеть ее…»
- Торфинн, дашь свой топор?
Удивившись сначала, тот проследил за направлением взгляда друга. Догадавшись о причине, без слов отдал оружие.
Викинги с веселыми выкриками направились в лесную чащу. Лейф плелся позади, спотыкаясь о каждую кочку, топор Торфинна казался ему непомерно тяжелым, сучья и ветки будто намеренно цепляли полы его плаща. Он не разделял всеобщего азарта и ликования.
Когда же викинги наткнулись на логово вепря, и начался гон, отбившийся от охотников Лейф бросил топор и, прислонившись к стволу дерева, закрыл глаза. Измотанный бессонной ночью и тяжелыми размышлениями о своей датчанке, он погрузился в полудрему. Пред ним появился образ Эльрики: прекрасное и спокойное лицо в белоснежном сиянии волос, озаренное нежной улыбкой. Эйриксон мечтательно вздохнул, окончательно теряя связь с реальным миром.
Сколько он так простоял – неизвестно, но крик Торфинна вырвал его из сладких грез.
- Счастливчик, берегись!
Лейф открыл глаза, но было поздно. Нечто громадное навалилось на него и придавило к земле. Единственное, что успел разглядеть викинг – копыта, проламывающие грудь, и клыки, разрывающие плоть. Дикая боль пронзила его, но на смену ей мгновенно пришла пустота забытья.

 » Глава 6: продолжение

Эльрика поднялась поздно, с тяжелой головой и неспокойным сердцем. Поверх рубахи она надела платье из темно-голубой шерсти, а волосы стянула лентой. Пользуясь нежданной свободой, девушка вышла из шатра. Ее удивила тишина, так редко царившая в лагере викингов.
«Где все? Такое недоброе затишье», - подумала она и решила вернуться обратно. Не зная чем себя занять – ведь обычно ей приходилось неотступно следовать за Эйриксоном – она подошла к сундуку, недавно принесенному викингом. Тяжелая дубовая крышка была украшена кованым железом в виде листьев и рогов тура, а в центре помещалась голова Бальдра – самого прекрасного из асов. Эльрика залюбовалась изображением и поймала себя на мысли, что невольно в лице божества видит черты Эйриксона. Обругав себя, она открыла сундук и принялась перебирать лежавшие там вещи. Мужская и женская одежда, кубки из рогов, инкрустироваые камнями, серебряная посуда, несколько кинжалов с замысловатой насечкой на лезвиях – целое богатство для долго жившей в простоте и бедности Эльрики. Она достала один – небольшой и довольно легкий – кинжал, ручка которого была выложена сапфирами, а аккуратные ножны украшены изображением битвы. Прицепила его к поясу. Ощущение оружия под рукой позволило ей на пару минут почувствовать себя сильной.
«Ты смешна! Против такого медведя, как Лейф, это бесполезно. Я даже не успею вытащить его»
Возвращая кинжал на место, она заметила сверток из грубого сукна, чей убогий вид не вязался с богатствами, сложенными в сундуке. Размотав ткань, Эльрика охнула – в руках у нее оказалась арфа. Осмотрев древко, она различила наполовину стершуюся надпись «Вещь Лейфа из рода Рауди».
- Так вот ты каков на самом деле! – воскликнула девушка. – В тебе упрятана душа скальда.
Она провела по струнам – нежные звуки разлились и наполнили шатер.
Эльрика пыталась вспомнить какую-то песню. В детстве она много слышала их от матери – красавица Сигрида часто утешала пением заплаканную, обиженную дядьями дочь.
Но эти песни почему-то не приходили на ум, и пальцы Эльрики наугад перебирали струны, пока она инстинктивно не нашла нужную мелодию. Девушка вспомнила балладу, которую однажды пел ей забредший в их селение менестрель. Это было несколько лет назад, а казалось, что прошла целая вечность. Тогда она жила беззаботно и весело, взявшая ее к себе знахарка учила ее всему, что знала сама. Приходилось немало трудиться, но рядом с хорошими людьми это было в радость.
Эльрика улыбнулась образам минувшего и запела.
«Она была красавицей из снега
Она была дочерью света
Она была владелицей метели
Она была…
А он был могучим властелином
Покорное ему и солнце было.
Его рассвет она всегда встречала
И о судьбе, ее что ждет не знала.
Он покорил ее холодный край,
Ее забрал в свой жгучий, знойный рай
Одел в парчу, шелка и жемчуга.
Но несчастливою красавица была:
В глазах тех лед, улыбка на устах,
Но тень печали жестах и словах.
И он не знал, что делать и как быть,
И как ее заставить полюбить…
И лишь тепло ее коснулось плеч…
Растаяла… она, как воск от свеч…
Теперь она свободная, как птица
И как легко ей над землей парится.
Она была красавицей из снега
Она была дочерью света
Она была владелицей метели
Она была…
А Властелин погиб среди снегов,
Искав следы девичьих башмачков.
Но и она еще недолго жила,
Ведь солнце ей… крылья опалило.
Урок простой – его легко прочесть
Коль ты жара, любимый будь жарой,
А вьюга… не полюбит зной»
Эльрика отложила арфу.
«Ты очень похожа на эту снежную красавицу», - сказал ей тогда менестрель. – «Холодная и неприступная, но, надеюсь, это сходство только снаружи, иначе, дитя, ты не найдешь счастья в жизни»
- Счастье… - прошептала она.
От раздумий ее отвлек шум приближающихся людей. Девушка выбежала из шатра и увидела взбудораженную толпу викингов. По мере их приближения она заметила, что они что-то несут. И это явно не убитый зверь – слишком большая ноша.
Первым к шатру подоспел Торфинн.
- Беги, девочка, зови Хокана, - крикнул он ей.
- Что слу…- Эльрика не договорила.
Она увидела, что они несли Эйриксона – окровавленная грудь его была наспех перевязана обрывками плащей, лицо белее снега, а глаза плотно закрыты.
- Ну, что стала? – толкнул ее Торфинн, но тут пришел и сам Хокан, привлеченный криками.
Лейфа внесли в шатер и поместили на ложе. Старый лекарь прогнал всех, остались лишь Оргул, Торфинн и викинг имени, которого Эльрика не знала. Девушка стояла у входа и не могла сдвинуться с места, ненависть и жалость вели в ее сердце кровавую схватку.
- Очнись, нам нужна помощь, - Торфинн оказался рядом и сжал до боли ее плечи. – Быстрее, ищи чистое полотно. И эль, побольше эля… Нет, за элем идет Орлуг. А ты… Приди в себя!
Эльрика достала из сундука все подходящие холсты и заставила себя, наконец-то, подойти к ложу. Викинги, снимавшие старые повязки, почти полностью скрывали Эйриксона, и она видела лишь его лицо.
Вдруг он открыл глаза и их взгляды встретились. У Эльрики перехватило дух при виде боли, светившейся в них. В одно мгновение девушка, забыв о ненависти, очутилась возле него. Положила его голову себе на колени. Лейф послал ей благодарный взгляд и вновь закрыл глаза.
Эльрика осторожно гладила его виски и лоб, влажные от холодного пота. Лейф полностью пришел в себя, и теперь малейшее прикосновение к израненной груди причиняло ему боль. Орлуг принес эль и велел Эльрике напоить Лейфа. Девушка удивленно подняла брови.
- Зачем… - начала она, но осеклась.
Элем из другого бурдюка Хокан начала промывать рану, и это вырвало из уст Лейфа неимоверный крик. На глаза Эльрики навернулись слезы, она сжала его виски ладонями и низко склонившись, принялась что-то тихо напевать.
- Что ты там шепчешь? – рванул ее прочь Орлуг. – Хочешь навести смерть на Счастливчика? И почему не связана?
- Прекрати, - оборвал его Торфинн. – Ты сам видишь: Эйриксон спокойнее терпит, когда она рядом. Оставь девчонку в покое.
Закрыв глаза, Эльрика продолжила гладить лицо Лейфа и шептать слова успокоения.
- Кости целы, - заявил Хокан и приготовился зашивать рану. – Держите его.
Викинги налегли ему на руки и ноги. Когда железо иглы коснулось кожи, он сжался и застонал.
Эльрика подняла голову и с ужасом наблюдала, как неуклюжие из-за возраста руки Хокана причиняют Лейфу лишнюю боль.
«Ну, что же ты творишь!»
- Отдай мне, - решившись, выкрикнула она и, не дожидаясь ответа, отобрала иглу у Хокана. – Я умею! Ты понапрасну мучаешь его.
Орлуг тут же хотел ее остановить, но Торфинн удержал его.
- Посмотри на ее руки. Чьи проворнее? Но девочка…
- Это же дочь данов, она ненавидит нас. Она убьет его. Ты с ума сошел или она и тебя околдовала?
Торфинн вытащил из-за пояса кинжал и приставил его к горлу Эльрики.
- Делай, что надо, но я здесь, - проговорил он. – Только попробуй…
- У меня всего лишь игла, - подняла руки Эльрика.
Торфинн отвел кинжал, но остался очень близко. Девушка принялась сшивать края раны. Лейф был опять без сознания и ничего не чувствовал, не стонал и не мешал.
Хокан с удивлением наблюдал за ловкостью, с которой Эльрика латала плоть викинга.
- Да тебе цены нет, - пробормотал он, уже помогая накладывать повязку.
Он потрогал лоб Лейфа – началась горячка.
- Я знаю травы, - поняв все по его жесту, сказала Эльрика. – Здесь ростут, но они не выпустят меня, чтобы собрать. Хокан, пожалуйста, без них ему грозит смерть.
- Пойдем, девочка, - отозвался лекарь. – Будьте с ним, ничем не поите, пока мы не вернемся.
- Куда ты, старик? Она сбежит от тебя и тогда нам всем достанется от Счастливчика, - заявил Орлуг.
- Если она останется здесь – Счастливчик умрет, и некому будет нам наподдать. Она же явно хочет помочь.
- Пошли, - рявкнул раздраженный Торфинн. – От меня не сбежит.

Собрав травы, они вернулись в лагерь, и каждый занялся своим: Хокан под наблюдением Эльрики начал варить зелье, Торфинн вернулся в шатер присматривать за раненым.
«Теперь ты в моей власти, Лейф. Могу убить тебя, добавив всего один корешок, а могу вылечить», - подумала Эльрика.
- Это все? – спросил Хокан.
Она кивнула, прогоняя дурные мысли.
В шатре рядом с Эйриксоном по-прежнему сидели Торфинн и Орлуг.
Лейф дремал и сейчас казался поверженным великаном. Эльрика подошла и осторожно села в изголовье, откинув с лица сбившиеся пряди, она положила ладонь на его пылающий лоб.
- Не поили элем, надеюсь? Откуда вообще такая глупость?
Хокан нахмурился и подал ей деревянную чашку.
- А я надеюсь, что ты ничего плохого не задумала, - буркнул он. – Иначе тебя ждет смерть.
Эльрика ухмыльнулась, растормошила Лейфа и принялась поить его. Он плохо соображал и никого не узнавал, пробормотал что-то невнятное и опять уснул.
Так проходили дни и ночи. Эльрика не отходила от раненого Эйриксона, а не доверявшие ей Торфинн и Орлуг ни на мгновение не оставляли их наедине – боялись, что датчанка все же навредит Счастливчику.

 » Глава 6: окончание

Однажды вечером, когда Лейф спал, а Орлуг мирно посапывал у входа, Эльрика достала обнаруженную в тот злополучный день арфу и хотела потихоньку выйти из шатра. В темноте ей не удалось обойти Орлуга, тот проснулся и схватил девушку.
- Далеко собралась, голубушка?
- Отпусти, я не убегу. Я просто хочу свежего воздуха вдохнуть.
- А как же, - засмеялся Орлуг и осекся, нащупав арфу в ее руках. – Что это? Хотела украсть! Вот я тебя сейчас свяжу, как следует.
Пока он возился и искал веревку, связывал руки Эльрики за спиной и чертыхался, шум борьбы и его бас разбудили Эйриксона. Он застонал.
- Кто здесь?
- Лейф! – встрепенулась Эльрика и потянулась к нему.
- Дружище, Счастливичик!
- Орлуг? – Лейф узнал его по голосу. – Ты один? А где моя датчанка?
- Тут она, я не дал ей сбежать – не бойся.
Орлуг толкнул девушку к ложу, и она, не удержавшись, упала на колени подле него.
- Эльрика?
- Да, это я.
- Почему так темно? Мне холодно, - пожаловался он.
- О, жар спал, - обрадовано вздохнула она и хотела это проверить, но вспомнила, что руки ее связаны.
- Я позову Хокана, - сказал, выходя Орлуг. – А ты не смей ничего делать.
- Дай мне руку, Эльрика, - попросил Лейф.
- Не могу.
- Или не хочешь? – Лейф потянулся и на ощупь сообразил, в чем дело. – Кто связал тебя опять?
- Орлуг. Это ерунда. Как ты? Болит?
- Немного. Я плохо помню, что было… Дурацкая охота. И я бестолковый… Но ты… это ведь ты лечила меня? Помню, как ты спорила, кто зашьет меня. Это ведь ты? И еще я помню твою песню и прикосновения твоих рук…
Вошли Хокан и Торфинн с Орлугом, прерывая тираду Эйриксона.
- Любая рана заживает на тебе превосходно, Счастливчик, - улыбнулся Хокан. - Дай-ка я проверю. И надо сменить повязку. Девочка, помоги мне.
- Развяжи ее, Орлуг. И не смей больше этого делать.
Рана Эйриксона уже почти затянулась. Розовые рубцы тянулись через всю грудную клетку, тонкие и аккуратные.
- Отличная работа, - похвалил Хокан, завершая с ее помощью перевязку. – Ему нужен покой, оставьте все шатер – пусть с ним сидит датчанка.
Лейф одобрительно кивнул собравшемуся возразить Орлугу. Когда все ушли, он позвал девушку, стоявшую в стороне.
- Иди ко мне.
Она неспешно подошла и села рядом, он взял ее руку в свои, но не проронил ни слова.
- Любила ли ты когда-нибудь, девочка? – нарушая затянувшееся молчание, спросил Лейф. – Знаешь ли ты, что есть страсть? Безумное желание обладать любимым?
Девушка удивленно подняла брови:
- Странно слышать такие слова из уст грубого викинга.
Эйриксон, пропустив колкость мимо ушей, продолжил:
- Это слепящее наваждение, отнимающее разум. Ведомо ли тебе это, Эльрика? Скажи мне!
Он притянул ее к себе, до боли сжимая за плечи.
- Ну же ответь мне! Испытывала ли ты подобную муку: быть рядом и не сметь коснуться, видеть в любимых глазах лед, ужас и презрение.
Эльрика попыталась отстраниться, но Лейф, хоть и ослабевший, держал ее стальной хваткой.
- Чего ты хочешь от меня?
- Хочу знать: изведала ли ты, красавица, неразделенной любви?
- Это…
- Скажи! – продолжал настаивать он.
- Оставь меня, викинг.
- Вот и сейчас: ты в моих руках, но я словно лед держу, - печально прошептал Лейф, опуская руки. – Он обжигает. Ты ранила меня – и нет лекарства для этой боли.
- Я вылечила тебя, неблагодарный дикарь! – воскликнула Эльрика.
Отбежала от ложа викинга, села и закрыла лицо ладонями.
- Ты вылечила меня… – медленно, глядя в темноту, прошептал Эйриксон. – Я помню твои руки, твою песню – твой голос вывел меня из тьмы забытья. Но раз ты ненавидишь – зачем не дала умереть?
- Ты был так беспомощен, - тихо проговорила она. – Я и правда могла убить тебя или просто дать умереть.
- Так почему же я жив?
Эльрика вновь присела подле него. Осторожно погладила его плечо, поправила сбившуюся повязку, откинула пряди волос, упавшие на глаза Лейфа.
- Отбирать жизни я не умею.
- Зато умеешь отбирать душу, пленить сердце, - простонал Лейф и притянул ее к своей груди.
Вдыхал аромат волос, перебирая серебрящиеся пряди, гладил лицо, веки, вздрагивающие под его прикосновениями.
- Дашь ли ты утоление моей страсти, красавица?
- Сможешь ли ты погасить мою ненависть? – прошептала Эльрика, мягко отстраняясь.
Лейф обрадованный уже тем, что она тут же его не отвергла, привстал на локте.
- Я смогу любить тебя так, что ты забудешь целый мир, датчанка!
Она протестующе мотнула головой, но было поздно. Эйриксон повалил ее на спину, придавив всем своим весом. Девушка перестала дышать.
- Я буду любить тебя так, что ты позабудешь свое имя, - хрипло прошептал он, целуя ее в щеку и спускаясь по шее к груди.
Эльрика и не пыталась сопротивляться – извечная женская слабость овладела ею. Лежала без движения, когда викинг неторопливо поглаживая ее ногу, задирая подол платья до самой талии.
- Такая нежная кожа, такая сладкая на вкус, - шептал он ей на ухо, нежно покусывая мочку.
Эльрика лишь вздрогнула, когда раздался треск материи. Лейфу не терпелось припасть к ее груди – он разорвал ворот платья. Девушка блаженно закрыла глаза, едва его губы сомкнулись на соске. Лейф целовал и дразнил языком ее плоть, пока не ощутил, что она выгибается дугой навстречу его губам. Поднимаясь вверх с поцелуями, он вдруг вскрикнул и отпрянул.
- О, тролль побери, что это?
Лейф наткнулся щекой на фибулу, что украшала ее платье и оцарапался. Поднялся на локтях, вытирая кровь. Лишенная тепла его тела Эльрика поежилась, медленно приходя в себя. Осознав, что едва не случилось, она попыталась выбраться из ложа.
Но Эйриксон удержал ее за талию, вновь наваливаясь и прижимая к земле.
- Даже твоя одежда ненавидит меня, - печально сказал он.
Полуобнаженное тело датчанки, столь желанное, столь податливое несколько мгновений назад, вновь превратилось в натянутую тетиву, едва его руки скользнули по изгибам ее бедер. Эльрика часто задышала, пытаясь справиться с горячей волной, вновь накрывающей ее. Увернулась от его настойчивых губ.
- Пусти.
- Я не возьму тебя, если ты сама не попросишь. Но ведь тебе нравится то, что я делаю с тобой?
- Лейф, - простонала она, упираясь ему в плечи. – Пусти…
Отталкивая викинга, девушка задела его рану. От нежданной боли Лейф повалился и наткнулся на фибулу снова, но теперь острие воткнулось в обнаженное плечо мужчины. От злобы и боли Эйриксон взревел и вскочил на ноги. Ослабленный днями беспамятства, его организм не выдержал, и Лейф тюфяком повалился на шкуры.
Перепуганная Эльрика кое-как поправив одежду, принялась отирать его лицо мокрой тряпицей.
- Лейф, очнись.
Глаза ее против воли наполнились слезами. Она гладила бледное лицо викинга. Приходя в себя, он вздрогнул и остановил ее руку на своем лбе.
- Холодно, - прошептал мужчина.
- Я сейчас… - натягивая на него одеяло из шкур, Эльрика прижала застрявшую в плече заколку, вогнав ее еще глубже.
Эйриксон вырвал из себя злосчастную фибулу и с грустной иронией прошептал:
- И твои украшения ненавидят меня.
- Не тебя – викингов, - вытирая кровь с плеча, она нежно коснулась его губами, пытаясь приглушить боль.
- Душе моей больней, - сказал Лейф, отстраняясь от ее ласки.
Его взгляд упал на грудь Эльрики, не прикрытую порванным платьем.
- Ты мука для моих глаз. Уйди, Эльрика, или я сделаю то, о чем сразу пожалею, - как можно холоднее проговорил он.
- Надо посмотреть твою рану, Эйриксон, - возразила девушка, озадаченная такой переменой.
- Уйди, - приказал он. – Нет, стой, оденься, датчанка. Иначе мои люди не дадут тебе прохода.
- Лейф, я…
- Уйди, - прокричал он, отталкивая девушку и зарываясь с головой в одеяла.
Но она сидела рядом, пока не услышала его размеренное дыхание – викинг спал.
Девушка укуталась плащом, не желая для поиска нового платья зажигать лампады, чтобы не потревожить Лейфа. Осторожно сняла шкуры с его лица.
«Так и задохнуться недолго», - подумала она. – «Спрятался, как обиженный ребенок»
Устроившись на краю ложа, датчанка провалилась в сон.

Солнце, радостно бьющее из-под неопущенного полога, разбудило Лейфа. Болела рана на груди, саднило проткнутое плечо, но когда его взгляд упал на свернувшуюся клубком Эльрику, все мигом прошло. Он протянул было руку, чтобы погладить ее, но остановился.
- Хорош герой-любовник, - вспомнив вчерашние злоключения, пробурчал он.
Тут же девушка зашевелилась, просыпаясь, и Эйриксон вновь притворился спящим.
Эльрика села, потягиваясь и зевая. Обернулась к мужчине с улыбкой, поправила одеяло.
- Какой же ты красивый, Лейф, - прошептала она, не ведая, что он исподволь наблюдает.
Ее пальцы погладили его лицо, ощупали повязку, задержались на свежей ранке на плече.
- Такой красивый, - повторила она, перебирая сбившиеся пряди его вороновых волос.
Теплая волна радости разлилась по телу викинга. Наслаждаясь ее нежностью, Лейф гадал, когда же она настоящая, его датчанка.
Взгляд девушки упал на фибулу, что вчера помешала Лейфу.
- Если б не ты, - вертя безделушку в руках, проговорила она, - он бы взял меня. И тролль меня подери, - повторила с усмешкой его ругательство Эльрика, - не знаю, стало бы мне духу сопротивляться.
Ни в силах больше притворяться, Лейф сгреб девушку в охапку и прижал к себе. От неожиданности она не успела вырваться. Нависая над нею, он спросил:
- Почему не убежала, ведь ты не связана?
- Куда мне бежать?
- Почему не оделась? – разглядывая порванное платье, вернее то, что под ним, продолжил он. – Сейчас придут мои люди, а ты в таком виде.
- Пусти и я оденусь.
- Сначала один поцелуй для моего скорейшего выздоровления, - склоняясь к ней, возразил Лейф.
- Пусти, - уворачиваясь, ответила девушка. – Пусти. Ненавижу тебя.
Его губы заставили ее умолкнуть. Оторвавшись набрать воздуха, Лейф заглянул ей в глаза и отшатнулся. Столько ненависти и злобы полыхало там, что у него пропало желание. Датчанка медленно выбралась из плена его рук, поднялась и, отходя, громко проговорила.
- Ненавижу тебя, викинг. Ненавижу за то, что ты такой есть! Лучше б я погибла тогда со всеми…

Клио солнце! С праздником тебя!!! Какой роскошный подарок на восьмое марта!!! Спасибо за проду!!!

Обожаю тебя!

И тебя спраздничком! Специально продку повеселее подготовила)))

Kliomenочка! Спасибо за такой подарок!
Продолжение класс!
Одно грустно, ну что она всё его ненавидит и ненавидит.

Ну-с, как поговаривает мой Властелин "Баба не потому дура, что она баба, а потому что она дура")))

Так и Эльрика не видит своего счастья под самим носом. Но так будет не всегда...
*эх, жаль ток, что рабочие дни - не успею написать новые сценки с такой же скоростью *