Элоиза Джеймс "Снова в дураках"

Большое спасибо за продолжение!!!А так же за замечательные примечания. Очень интересно!!!
_________________

А жимолость растет у многих в саду. У Женевьевы зеленовато-серые глаза. Надо же, не фиалковые! Тобиас наступает очень активно. Никуда Женевьева от него не денется.

vetter, Nara, замечательно! Спасибо за перевод! Комментарии очень интересны.

Остается только применить в нужных целях

Ага, по примеру Тобиаса.

Спасибо большое за перевод и примечания, которые содержат очень много информации.

Спасибо! Отдельное спасибо за сноски с ними намного интереснее читать!

присоедняюсь ко всему вешеперечисленному! Отличный перевод, а с такиим замечательными сносками намного интереснее!!

Спасибо!
_________________

Спасибо!!!

А от Люсиуса скорее равнодушием попахивает.... Может, он за нее и бороться-то не будет?
Смотрит на героиню как на дурочку наивную и усмехается...
Противный какой-то. надо будет найти про него книжку, узнать его с другой стороны.
_________________

Точно-точно, советую глянуть с другой стороны ("Много шума из-за невесты")

Я теперь тоже обязательно прочитаю "Много шума из-за невесты" про Лусиуса. Да и всю серию про сестер Эссекс надо бы прочитать.

[quote="Suoni"]

насколько я поняла, данный автор стоит по рейтингу рядом с Куин

 » Глава 5

Глава пятая (перевод: vetter, редактор: Nara)

Благопристойное поведение не всегда уместно

- О! Мне кажется, это так романтично! - воскликнула леди Кэрола Первинкл.
Подруга Женевьевы была прелестной женщиной небольшого роста с копной очаровательных кудряшек и едва намечавшимися признаками интересного положения. Женевьева не могла ей не улыбнуться.
- Вовсе это не романтично, глупая ты женщина, - ответила она. - Что романтичного в Тобиасе, желающем возместить причиненный ущерб? В прошлом его поведение по отношению ко мне было чрезвычайно бессовестным.
Кэрола покачала головой.
- Ты не можешь не видеть некоторого донкихотства в том, что Тобиас Дерби насовсем вернулся из Индии только для того, чтобы просить твоей руки! Он ждал тебя все эти годы, и вот наконец ты свободна, - вздохнула она. - Мой муж сразу бы нашел речку, полную форели, и утопил бы в ней все свои печали.
- Возможно, Тобиас и возвратился в Англию, но лишь для того, чтобы удостовериться, что у меня все в порядке и я счастлива, - предположила Женевьева. - Действительно, Кэрола, в твоих устах все становится похожим на роман.
- А я люблю романы! Ах, если бы это был роман, то Фелтон и Дерби дрались бы на дуэли, и кто-то из них был бы убит.
От одной только мысли об этом Женевьеве стало дурно.
- К счастью, по крайней мере, Фелтон - джентльмен и весьма сдержан в своем поведении.
- Ну да, но вот Тобиас Дерби никак не выглядит сдержанным, - возразила Кэрола. - Думаю, он - тот самый мужчина, который вполне подошел бы на роль героя одного из романов госпожи Рэдклифф[1].
- Тобиас - герой? Да, никогда! Он - всего лишь дикий мальчишка, каким и был всегда. Просто он надеялся успокоить свою совесть, женившись на мне.
- Мальчишка?! Ты что - слепая?! - не поверила ей Кэрола. - Мой друг Невилл отчаянно влюблен в тебя последние несколько недель, хотя ты, вероятно, этого и не заметила. Он практически расплакался вчера вечером, когда Дерби вошел в вашу ложу. Мы все были свидетелями того, как он на тебя смотрел. В результате Невилл разорвал свое ужасное стихотворение, сочиненное специально для тебя.
- Я не знала, что ты и мистер Чарлтон друзья, - сказала Женевьева. - И как долго вы с ним дружите? И что по этому поводу думает твой муж...
- Не пытайся меня отвлечь! - возмутилась Кэрола. - Так кого же ты выберешь, Женевьева? Фелтона или Дерби? Вот я, например, знаю за кого бы вышла замуж!
- За кого?
- За Дерби, тут не может быть никаких сомнений. Фелтон очень хорош. Его мрачный вид безусловно привлекает, и он, конечно, довольно красив. Но увидев вчера вечером, как смотрит на тебя Тобиас Дерби... да после этого женщина была бы просто дурой, решив от него отказаться.
- Фелтон смотрит на меня не хуже, - заявила уязвленная Женевьева. - И он поцеловал меня перед всем высшим обществом. Полагаю, ты сама это видела, разве нет?
- Да, но что явилось причиной данного поцелуя - твоя привлекательность или его ревность? - уточнила Кэрола.
Женевьева половину ночи размышляла над этим вопросом.
- Думаю, ревность - показатель глубины его чувств ко мне, неужели это не понятно?
- Нет, - ответила Кэрола. - Мне не понятно. А вот во взгляде Дерби, мне кажется, глубина его чувств к тебе видна без всяких сомнений.
- Я могу точно сказать, за кого хочу выйти замуж, - заявила Женевьева. - Сегодня утром Фелтон попросил моей руки. - Триумф легким румянцем окрасил ее щеки.
- И ты сказала "да"? - спросила Кэрола без всякого энтузиазма, что было несколько досадно.
- Конечно, я ответила "да"!
- О! Ну, в таком случае, прими мои поздравления, дорогая, - сказала Кэрола, вскакивая и целуя Женевьеву. - Городской дом Фелтона всего в двух улицах от моего. А значит, мы сможем вместе выезжать в парк каждое утро!
Но некий оттенок сомнения в ее голосе слышался также хорошо, как если бы она произнесла это вслух.
- А как твой муж делал тебе предложение? - поинтересовалась Женевьева.
- Таппи? - Кэрола закатила глаза. - Заикаясь. Поскольку мы были едва знакомы, я оказалась ужасно напугана всем происходящим. Конечно, он заранее поговорил с моим отцом, и тот приказал мне принять предложение, так что я вряд ли могла поступить как-то иначе.
- Ты испугалась? Но почему? Вы оба выглядите такими счастливыми в браке, - сказала Женевьева, вспоминая высокого, довольно робкого мужа Кэролы и то, как светятся его глаза, когда он с восхищением взирает на свою миниатюрную женушку.
- Да, мы счастливы, но это теперь, - хихикнув, заметила Кэрола. - На что потребовалось несколько лет. Хватит обо мне, а как Фелтон делал тебе предложение? Он встал на колени?
- Конечно, нет, - ответила Женевьева. - Фелтон никогда не сделает ничего, столь не совместимого с поведением джентльмена. Он просто прокомментировал свой поцелуй в ложе театра, решив, что он ясно показал всему светскому обществу наше намерение пожениться, а потому он поспешил отослать сообщение об этом в "Таймс".
Кэрола моргнула.
- И это все? Он не сказал, что любит тебя, и не спросил, хочешь ли ты выйти за него замуж?
Женевьева почувствовала, что краснеет.
- Нет... точнее... полагаю, он решил, что это я сделала ему предложение. Поскольку вчера вечером я сама попросила его меня поцеловать.
- Ты... его... попросила?! - Кэрола была в шоке.
- Но не жениться на мне, - торопливо вставила Женевьева. - Только, чтобы он меня поцеловал. Вчера вечером. И прежде, чем это сделать, он объяснил, что такой поцелуй ясно даст понять всем окружающим о наший планах заключить брачный союз.
- Так сегодня утром он вообще ни слова не сказал о том, что любит тебя? - настаивала Кэрола.
К сожалению, это был тот самый неприятный вопрос, который Женевьева прошлой ночью задавала себе неоднократно.
- Он не из тех мужчин, что привыкли к высокопарным выражениям, - заметила она.
- Да, но, прося женщину выйти замуж...
- Фелтон считает очень важным вести себя благопристойно, - твердо заявила Женевьева, - и я должна сказать, что согласна с ним. Как-то раз я уже поплатилась за отсутствие у Тобиаса цивилизованного поведения. В результате я оказалась замужем за Эразмусом Малкастером. Это длилось целых шесть лет, и это не был счастливый брак, Кэрола.
- Я знаю, дорогая, - вздохнула Кэрола. - Но действительно ли ты уверена, что мужчина, так жестко придерживающийся всех правил приличного поведения, как Фелтон, это то, что тебе нужно? К тому же, возможно, Тобиас за это время изменился.
- Нет, он все тот же, - Женевьева была неумолима. - Могу это утверждать по тому, что увидела вчера вечером. Он остался таким же необузданным, каким был в юности.
- Единственный человек, который когда-либо смотрел на меня так же, как Тобиас Дерби на тебя, это мой муж. А моего Таппи никак нельзя назвать необузданным, Женевьева. Думаю, ты просто неверно истолковываешь интерес Тобиаса лично к тебе, считая его пылкость и необузданность чертами его характера. - Она захихикала, и вряд ли в Лондоне нашлась бы еще одна леди со столь безнравственным смешком, как леди Кэрола Первинкл. - Ты должна понимать, Женевьева, что любая из нас не захотела бы, чтобы мужчина всегда вел себя исключительно цивилизованно!
Женевьева снова покраснела. Она точно знала, что подразумевает Кэрола, но комментировать ее высказывание отказывалась.
- Лусиус Фелтон всегда ведет себя исключительно благородно, - холодно заметила она. - И это именно то, что мне нужно.
- Ну, если ты так считаешь, - заключила Кэрола. В ее голосе явно слышалось сомнение. Она потянулась к рядом стоящему столику и взяла с него свое рукоделие. - Посмотри, Женевьева. Как ты считаешь, я не сильно изуродовала рукав таким большим количеством розовых бутонов?

***

ЛУСИУС ФЕЛТОН участвовал-таки в некоторых подозрительных сделках, что есть, то есть. Но он никогда не нарушал никаких законов, хотя покойный муж Женевьевы, похоже, такой щепетильностью не обладал. Из того, что удалось узнать Тобиасу, следовало, что Фелтон стоит гораздо дороже, чем он ранее подозревал, и как считало светское общество. После пяти часов сбора информации Тобиас начал испытывать к этому человеку уважение. Возможно, Фелтон и пользовался несколько сомнительной репутацией, но некоторые из его, на первый взгляд, недозволенных сделок явно были просто блестящими.
Одну интересную вещь Тобиас обнаружил сразу же, и заключалась она в том, что появление Фелтона в жизни Женевьевы ни в коей мере не было случайностью. Должно быть, Фелтон, увидев где-то Женевьеву, решил, что она должна принадлежать ему. И он совершенно внезапно стал партнером лорда Малкастера как раз за шесть месяцев до смерти последнего, причем процент Фелтона в совместном деле оказался совершенно пустячным.
Очевидно, Фелтон стремился получить нечто большее, чем деньги Малкастера. Он хотел его жену, а деньги были совершенно ни при чем.
Однако Тобиасу стала известна и слабость Фелтона: его конюшни. Фелтон, как оказалось, был просто фанатиком лошадей, он готов был свернуть горы, но купить того жеребенка, которого хотел видеть у себя. Тобиас потратил четыре дня на покупку всех пяти лошадей в Англии, которые, как предполагалось, приобретут славу в последующие несколько лет.
Таким образом, Тобиас появился на званом обеде леди Первинкл в очень хорошем настроении, которое, однако, быстро испарилось. Первым, что он увидел после обмена приветствиями с миниатюрной, но энергичной хозяйкой, стал поцелуй Фелтона руки Женевьевы с демонстративно возмутительной галантностью. В ее золотисто-каштановые волосы в необъяснимом беспорядке и очень непрочно были вплетены несколько цветков. Любой другой женщине это бы придало взъерошенный вид, однако Женевьева смотрелась лишь еще более живой. И Лусиус Фелтон прекрасно это видел. Глубокое, жадное ощущение обладания так и сверкало в его глазах, заставив Тобиаса впервые в жизни серьезно задуматься об убийстве.
Тобиас прошел дальше в гостиную и приветствовал весьма изысканную мисс Присциллу Блайт. Женевьева заиграла на фортепьяно, Фелтон стал наблюдать за ней сонным взглядом, что заставило Тобиаса по-волчьи подобраться. Но, будучи готов к продолжительной игре и потому придерживая свои карты, он продолжал болтать с Присциллой, пока у него от скуки чуть не свело зубы. Она, казалось, могла говорить только об одном предмете: ее маленькой собачке Ланс.
За портвейном возник один интересный момент. Лорд Первинкл болтал с двумя джентльменами о ловле форели, в которой Тобиас совершенно не разбирался. Лусиус Фелтон стоял, оперевшись на камин, и Тобиас решил подойти поприветствовать его. Он не волновался по поводу возможных дерзких шуток с стороны Фелтона: из собранных за последние несколько дней сведений Тобиас знал, что тот, находясь в обществе, изысканно любезен в любых ситуациях.
- Мне кажется, у вас имеется то, что я хочу, - заметил Тобиас достаточно учтивым тоном.
Фелтон вскинул голову и посмотрел на него. Тобиасу доводилось видеть змей на индийских рынках с более сердечным взглядом.
- Я никогда не отказываюсь от того, что мне принадлежит, - ответил он.
Тобиас выгнул бровь.
- Ни при каких обстоятельствах?
- Никогда. Я настоятельно рекомендую вам, мистер Дерби, обратить свое внимание на кого-то другого. У леди, которую вы имеете ввиду, нет никакого желания дезертировать с корабля, как вы понимаете. - Он улыбнулся с изысканной любезностью кошки, играющей с мышью.
Но Тобиаса никак нельзя было назвать мышью. Он тоже сложил свои губы в улыбку с мастерством, отточенным в глухих переулках Бомбея и мраморных дворцах индийских раджей.
- Мнение леди мы учитывать не будем? - мягко поинтересовался он.
Глаза Фелтона скромно потупились, он начал рассматривать свои ногти.
- Я просто хотел уберечь вас о неприятностей, - предупредил он. - Она весьма и весьма ко мне привязана.
- Сегодня мне удалось купить кобылу, - произнес Тобиас, наблюдая за ним. - Пруденс, от Прунеллы и Вакси.
Фелтон снова взглянул на него, в его глазах вспыхнул интерес.
- Хороший выбор, - одобрил он. - Я и сам на нее посматривал: но пока не был готов к покупке.
Тобиас ощутил гнев - этот человек проявил легкий интерес только, когда заговорили о лошадях, а не о Женевьеве - но он сдержался.
- Честно говоря, последние несколько дней я провел достаточно интересно. Я приобрел небольшую венгерскую красавицу-кобылу, Ньяр, от Доктора Синтакса и Ксиллог.
- У Ньяр есть немного и английской крови, - с похвальным безразличием, по мнению Тобиаса, откликнулся Фелтон. Все же он не безнадежен.
- Менуэт я тоже купил, - мягко продолжил Тобиас.
- Юстон Стад никогда бы не продал Менуэт! - рявкнул Лусиус. - В прошлом году она выиграла Окс-Стейкс[2].
- Да, полагаю, Графтон предпочел бы не продавать Менуэт. Но у каждого человека есть цена, вы же знаете. - Утверждение повисло в воздухе. - И еще одно приобретение, - через мгновение добавил Тобиас. - Смоленско.
- О! Мои искренние поздравления, мистер Дерби.
Вот теперь он был в его руках; в глубине цивилизованных глаз Фелтона вспыхнул неприкрытый, холодный гнев.
- Ну что вы, - скромно отозвался Тобиас. - Теперь мне приходится думать, как же они выдержат долгое путешествие в Индию. Некоторые лошади не могут приспособиться к замкнутому пространству судна, тем более на несколько недель.
- Вы не можете везти их в Индию, - заявил Фелтон. - Это просто убийство.
- Конечно, могу. Я также веду переговоры по поводу Уискера. Вы должны его помнить, ведь в прошлом году он обошел обоих ваших скакунов в Эпсом-Даунс[2]. Вы знаете, лорд Первинкл, - произнес Тобиас, поворачиваясь к хозяину вечера, - я только что рассказывал Фелтону о своих планах завести конюшню в Индии. Для этого я уже приобрел несколько лошадей.
- Хорошо, хорошо, - отозвался лорд Первинкл, улыбаясь своей довольно очаровательной, рассеянной улыбкой. - Не присоединиться ли нам к леди?
Когда они вошли в гостиную, Женевьева снова сидела за фортепьяно. Тобиас сразу же подошел к ней. Фелтон не относился к тем мужчинам, что тянутся за своим соперником; мгновение спустя он уже сидел на кушетке рядом с их хозяйкой дома, выглядя так, словно ему совершенно не интересно, что происходит в углу комнаты возле фортепьяно.
Женевьева просматривала ноты.
- Я с нетерпением жду завтрашнего дня, - сказал ей Тобиас.
- Полагаю, может пойти дождь, - заметила Женевьева. - В этом случае я, конечно же, пожелаю остаться дома.
- Я был бы в восторге, - ответил он с дьявольской усмешкой на губах.
Женевьева слегка вспыхнула.
- Это не было приглашением присоединиться ко мне, мистер Дерби!
Она встала и осмотрелась, нельзя ли ей сбежать, он же чуть-чуть сдвинулся с места. Чтобы обойти Тобиаса, Женевьеве пришлось бы коснуться его плеча. И она, без сомнения, осталась там, где стояла. Ее платье, все обшитое светлыми кружевами и тонкими лентами, делало ее хрупкой и изящной, словно цветок нарцисса.
- Раньше вы не были столь аккуратны, - заявил Тобиас. - Я помню вас в испачканном травой переднике, с волосами, выбившимися из прически, и круглыми щечками.
Женевьева сузила глаза.
- Было совсем не похоже, что вы замечали меня, когда я была ребенком.
- Воспоминания возвращаются ко мне точно так же, как это имеют обыкновение делать дурные сны. Мне кажется или и правда был такой период, когда ваши волосы имели синий оттенок?
- Определенно, это ваш ночной кошмар, - холодно ответила Женевьева, пытаясь прошмыгнуть мимо его плеча.
Тобиас, моментально среагировав, поймал ее за руку.
- Вы не помните? - мило промурлыкал он с веселым изумлением в голосе. - А я так понял, что для окраски волос вы использовали ежевику.
- Вы, должно быть, вспомнили кого-то другого, - парировала Женевьева.
Он смущал ее своим взглядом, в котором светилось что-то, что заставляло ее краснеть.
- Ах, нет, у меня замечательная память, - не сдавался он.
Эта его медленная улыбка должна быть запрещена! Женевьева была не в силах отвести взгляд. Он снова взял ее руку и поднес к губам.
- Мне кажется, я помню о вас... все.
- Это была черная смородина, а вовсе не ежевика, - сказала вдруг Женевьева и испугалась, поняв, что произнесла это хриплым шепотом.
- Почему вам пришло в голову сменить цвет ваших волос? - похоже, он был искренне озадачен. - В своей жизни я не видел ничего красивее. В Индии полно шелков всевозможных расцветок, но я никогда не встречал ни одного, способного конкурировать с вашими волосами. - Он коснулся ее локона одним пальцем.
Женевьева сглотнула. С ее стороны это была совершенно разумная попытка закрасить полосатость волос черным цветом. Но сейчас, когда Тобиас Дерби так смотрел на ее локоны, она не могла понять, с чего вдруг ей когда-то хотелось иметь темные волосы.
- Конечно же, вы помните, - еле слышно прошептал он. - Ваши волосы... в карете? Вероятно, я никогда не смогу их забыть, сколько бы лет ни прошло с тех пор.
Дрожь пробежала по спине Женевьевы. Он был очарован ее кудряшками, уткнулся в них носом, целовал их, разбрасывал по своему и ее телам, и так длилось все то время, пока они ехали в карете в Гретна-Грин, где он должен был сделать ее своей женой.
И чего так никогда и не случилось.
Она опомнилась и отняла у него свою руку.
- Извините меня, мистер Дерби, - произнесла она с фальшивой вежливостью. - Как бы не было интересно обсуждать воспоминания детства, все же я полагаю, мой жених ждет меня.
И она ушла к Фелтону, даже стройная спина выдавала ее возмущение. Тобиас только усмехнулся ей вослед. Она помнила, она очень хорошо все помнила.
___________________________
[1] Английскую писательницу Анну Рэдклифф (Радклиф) (Ann Radcliffe, урожденная мисс Уорд, Ward) (1764-1823) по праву называют королевой "черного" (готического) романа. Без преувеличения можно сказать, что Тайна, Ужас, Страх - главные действующие лица ее сочинений.



Анна Радклиф родилась в 1764 году в городе Холборн в семье галантерейщика Вильяма Уорда; ее матерью была Анна Уотс. Фамилию Радклиф она получила, выйдя в возрасте 22 лет замуж за журналиста Вильяма Радклифа, владельца и главного редактора газеты "English Chronicle". Поскольку у них не было детей, Анна, чтобы занять свободное время, начинает заниматься беллетристикой. Это ее занятие поощряет и поддерживает ее муж.
В течение 7 лет она выпускает все свои книги, получившие впоследствии широкое распространение, затем прекращает заниматься литературой. Это происходит из-за того, что Анна от природы была застенчивым человеком и большая известность пугала ее, нарушала ее внутренне спокойствие.
Жизнь Анны Радклиф, как и ее творчество, окружены различными тайнами. Одна из таких легенд гласит, что, выдумывая новые сюжеты и страшные детали своих произведений, Анна сошла с ума и после этого умерла.
На самом деле, Радклиф скончалась в 1823 году от пневмонии. Похоронена в Церкви Сент-Джорджеса в Лондоне.
Самыми популярными романами Анны Радклиф были: «The romance of the forest» («Роман в лесу»), «The mysteries of Udolpho» («Удольфские тайны») (1794; один из лучших) и «The Italian or confessional of the black penitents» («Итальянец, или Исповедальня кающихся, облаченных в черное») (1797). Главная особенность даровании Радклиф - постоянное желание производить впечатление на читателя с помощью сильных и резких, подчас грубоватых эффектов, запугивать его воображение разными ужасами, переносить место действия в страшную или загадочную обстановку, придумывать неожиданные приключения, таинственные встречи, интриги, злодеяния (в конце тайна обыкновенно раскрывается). Мрачные подземелья, средневековые замки, нападения разбойников, одинокая, заброшенная могила, появление призраков и духов, гроза в пустынной местности, завывание ветра в глухую, ночную пору - вот любимые аксессуары романов Радклиф.

"Книги, которыми наслаждается избранная публика, издают странное благоухание, в котором можно различить запах ладана и нечистот с преобладанием того или другого. Но с одним лишь запахом нечистот теперь уже дел не делают. Избранное общество затыкает нос перед помойной ямой несмягченного натурализма и склоняется над нею с участием и любопытством только в том случае, если к нему искусно примешан запах ладана и будуарных духов. Модная книга должна быть, прежде всего, темна. Понятное - обыденно и годится только для черни. Модная же книга должна отличаться несколько елейным, но ненавязчивым проповедническом тоном, и в ней скабрезные сцены должны сменяться плачем над страдающими и обездоленными или взрывами страстной набожности. Очень в ходу история с привидениями – но непременно в научном облачении гипнотизма, телепатии и сомнамбулизма, - театр марионеток в котором тертые калачи, придавая себе вид наивности, влагают в уста самых избитых героев речи малых ребят или людей помешанных, и эзотерические романы, в которых автор дает чувствовать, что он мог бы, если б только хотел, сказать многое из области каббалы, факиризма, астрологии, белой и черной магии..." - саркастически писал в 19 веке Макс Нордау.

[2] Окс-Стейкс - В 1779-м году граф Эдвард Смит Стенли, 12-й лорд Дерби, готовился бракосочетаться в своем недавно приобретенном имении Окс (с англ. - «Дубки»), близ села Эпсом, неподалеку от Лондона. Видный политический деятель, лорд Дерби был не менее видным поклонником скачек, владевшим собственным конным заводом. А потому, в программу торжеств лорд без колебаний внес лошадиные бега для трехлетних кобыл, пригласив к участию всех крупнейших конезаводчиков Англии. Скачки удались! Восхищенные гости, да и сам граф едва не забыли о причине праздника - свадьбе, чем повергли в слезы покинутую всеми невесту. Между тем, среди гостей созрела идея организовать на эпсомском ипподроме скачки и в следующем году - теперь уже для трехлетних жеребцов.
Сказано - сделано, и в июне 1780-го года скачки в Эпсоме прошли с неменьшим успехом, чем годом ранее. Успешные скачки должны были, согласно английской аристократической традиции, получить название. Победу в забегах одержал жеребец Даймонд сэра Чарльза Бенбюри, авторитетного конезаводчика и политика. С другой стороны, лорд Дерби, лошадь которого пришла второй, был главным устроителем и хозяином праздника. Проблема решилась в чисто английском стиле: подброшенный соверен, загаданная сторона, - и скачки назвали в честь лорда Дерби. А гонка, прошедшая за год до них получила название «Окс» - по месту проведения. С тех пор «Дерби» и «Окс» - скачки для трехлетних жеребцов и кобыл на дистанции 2423 метра (1 mile, 4 furlongs and 10 yards), проходят на ипподроме в Эпсоме ежегодно, в первое воскресенье июня.
Эти соревнования входят в «Тройные короны» - скачки «2000 гиней», «Сент Легер» и «Дерби» для жеребцов, и «1000 гиней» (аналог «2000 гиней» на меньшей дистанции), «Сент Легер» и «Окс» - для кобыл. Престиж «Тройной короны» несравним ни с какими другими соревнованиями в конном спорте. Лошадь, победившую на всех трех скачках, называют «трижды венчанной». За более чем 200-летнюю историю, таковых набралось лишь 24 - 15 жеребцов и 9 кобыл.


В 1801 году скачки выиграла Элеонор.
http://londonmania.ru/?issue_id=137&id=162

[2] Эпсом-Даунс - "Эпсомские холмы" - ипподром, где проводятся популярные ежегодные скачки; расположен на холмах близ города Эпсома.




"Скачки в Эпсоме", Жерико Жан-Луи Теодор, 1821


Королева Елизавета II (Queen Elizabeth II) на лошадиных бегах в Эпсоме, Великобритания, 7 июня 2003.
--- интересный факт ---
В одном из фильмов о Джеймсе Бонде - "Золотой глаз", 1995, - Эпсомский ипподром снят в "роли" аэропорта Санкт-Петербурга!

Девочки, Жанна, Нара, чудесный перевод!
"Но, будучи готов к продолжительной игре..., пока у него от скуки чуть свело зубы." Пропущено "не"?

Жанна, спасибо за интересные ссылки. Вот об этом слышу вперые:
"--- интересный факт ---
В одном из фильмов о Джеймсе Бонде - "Золотой глаз", 1995, - Эпсомский ипподром снят в "роли" аэропорта Санкт-Петербурга!"
Прикол!

Все-таки не понимаю я этого Лусиуса - действительно ли ему нужна Женевьева? Я ведь читала роман про него, помню, каким образом он тогда женился, но сейчас не припоминаю, чтобы там были какие-то отсылки на эту историю - надо, наверное, перечитать.
_________________

Сама удивилась, ища материал, решила вас тоже повеселить



Поскольку прочла только что, то точно заметила пару мимолетных отсылок к этой истории

Это так же как граф Мейн в "сестрах" принимает активное участие во всех историях, а женится только в конце, правда я до него пока не дошла