Мир прекрасной Эры. Магический поединок

- Боюсь? Тебя? – Смерив взгляд тёмную, Хэл только хмыкнул, рассматривая её с ног до головы. Если она не решит бороться против него тёмными силами, борьба будет похожа на то, как если бы он душил котёнка. Вспомнив, как Бладнайт рубила косой в лабиринте, постарался не рассмеяться, хотя это было поистине сложной задачей.

Это просто курам на смех. Разминая руки, Хэл толком не смотрел на тёмную, которая крутилась напротив на небольшом отдалении и что-то говорила. Он рассматривал полигон, его боевые площадки, мишени, груши для битья, полосу препятствий. Было много мест, куда бы он хотел пойти и на чём размяться и выместить злость. Услышав свист около уха, едва успел пригнуться и с недоумением посмотрел на Бладнайт. Позади что-то шипело, он обернулся и увидел, как на мишени появилось обугленное пятно.

- Играешь грязно, тёмная? – Смешинки в глазах никак не соответствовали угрозе в голосе. - Разве мы начали бой? Мы даже и правила не обозначили. Правила, запреты, награду. Ты хочешь желание? Договорились. Желание против желания. Иди сюда и просто попробуй уложить меня на лопатки. Твои тёмные штучки просто прожгут во мне дыры. Разве же это честный бой?
_________________

Он явно смеялся над моими словами и действиями, поэтому пришлось слегка изменить заклинание под конец. И теперь вместо удара кулаком был прожигающая темнота. А как еще показать всю мою серьезность?

— Что? Ты же знаешь, что я тебе не соперник в ближнем бою. И вот это не честно! — улыбаюсь и готовлю следующий удар. — Так что используем то, что имеем. Разве это не будет более сложно? И интереснее? — ухмыляюсь.

Конечно, какой из меня боец? Хэлу ничего не стоит подмять меня под себя, и я даже пискнуть не успею, и не смогу. То есть я не об этом вовсе, хотя и об этом тоже.
Сжала губы в ухмылке. Нет. Стоит ему подобраться ко мне, как магия моя станет не нужной. Что я смогу сделать против силы в близи? Точнее даже на мне? Ну, вдруг...

— Хочешь обсудить? Давай. Но неотвлекаясь от процесса, — ухмыльнулась. — Например, какое будет желание с меня, если ты... Каким—то чудом выиграешь, — дразню его я.
Повернув ладони, направила их в землю, в сторону Хэла. Сама же отступаю назад. Чем больше между нами расстояния, тем меньше шансов у него добраться до меня, преодолев мою магию. Вязкий черный дым подбираетсятихо к парню и ласково укутывает ноги, чтобы обездвижить. Я же все отхожу дольше, намереваясь в итоге отбежать по дальше, и сражаться только магией, от нее я не устану так, как устану в рукопашную.
_________________

Скоростью опасных горных рек
Забурлила в жилах алая,
Быть с тобою рядом целый век —
мало мне! (с)

Ноги сами несли вперед, и Вителлия бежала туда, где сходились для нее все пути, где сиял самый волшебный рассвет.
Словно что-то переключилось в ней, когда уловила всем существом, как тоненькая нить магии Конала превратилась в поток света и повлекла к себе еще сильнее. Еще не видела его, но знала, что расстояние между ними стремительно сокращается. И чем ближе к нему, тем сильнее она становилась, а боль в висках отступала, сердце билось радостней и, казалось, взмахни она сейчас руками, то полетела бы без всякой летучей газировки.
- Конал! - звонко выкрикнула Вителлия, увидев его стоящим среди толпы с раскрытыми для нее объятиями. Одетый в белое, Конал казался освещенным светом, льющимся сверху. Чистый и сияющий, несмотря на испачканное лицо и запыленный макинтош.
"Он одет в белое, на мне красная тальма. Если к белому добавить красный получится мой любимый розовый. Цвет рассвета, цвет мечты и затенной страсти".
Бросилась к нему, прижалась, судорожно вцепляясь пальцами в ткань его одежды, чувствуя, как смыкаются вокруг сильные руки. Уткнулась лицом в грудь Кона, и замерла, слушая как быстро и сильно бьется сердце, впитывая тепло всего его тела. Конал поглаживал ее по спине, и эти касания прогоняли отголоски страхов и боль, даруя ощущение безграничного счастья.
- Я так боялась за тебя. Думала, что больше не увижу... - прошептала, не поднимая лица. Шевельнулась, совсем чуточку отсраняясь, руками пробираясь под его макинтош, обнимая его торс, впитывая сквозь тонкую ткань рубашки тепло его тела.

- Не отпускай. Будь рядом. Всегда, - отозвалась горячо. Запрокинула голову, ощутив прикосновение его пальцев к своему лицу.

"Хочу, чтобы ты все время был со мной..." ,- подумала, глядя в его глаза.
Вит подалась навстречу, привставая на цыпочки и потянулась губами к губам Конала. Коснулась сперва нежно, невесомо, потом, осмелев прижалась к его рту в долгом поцелуе, скользнув язычком меж его гладких губ.
- Это тебе надо отдохнуть, - проговорила, чуть отстраняясь от его губ. - Я не сражалась... - перехватив его вопросительный взгляд, спешно добавила: - потом расскажу. А сейчас пойдем ко мне. И оставайся столько, сколько захочешь.
Обнявшись, они неспешно шли к студенческому кварталу. Вителлии хотелось задать Коналу множество вопросов, рассказать свое, но она не решалась нарушить словами невесомый невидимый покров, отгородивший их от мира.
...В своей комнате Вит усадила Конала на стул у окна. Провела рукой по взъерошенным волосам, пропуская между пальцев пряди, удивительно мягкие, будто у ребенка. Коснулась рукой испачканной в пыли щеки, скользнула ладонями по плечам, вдоль рук.
Вдруг словно очнулась, отступая на шаг.
- Если хочешь, можешь идти в душ. Я подожду, а пока сделаю чай. У меня с собой есть травы из маминой оранжереи - мелисса, тимьян, - заговорила, отходя от Конала и снимая тальму. - В ванной есть чистые полотенца, можешь брать любое. А может, ты хочешь есть?

Свет померк. А может, это просто потемнело в глаз. Аэдан не знал. Он лишь чувствовал, как с каждым новым стоном Каи, всё больше сходит с ума. Он слишком быстро терял контроль над собой, погружаясь в пучину чего-то дикого и доселе неизвестного. Стон Каи и её плавные движения посылали по его коже тёмную паутину тьмы. И Аэдан больше не мог этому сопротивляться. Он не мог сопротивляться Кае. Он пытался напомнить себе о санкториуме Падших, о том что ему нельзя, что он не может требовать этого от Каи... Но она сама отдавала ему то, что ему необходимо. Как мог санкториум соперничать с Каей? С её нежной влажной кожей, с её движениями, с её стонами... Всё будет здесь и сейчас. 

Да, ему было нельзя. Но он на это наплевал. Он был всего лишь мужчиной. Одним из тысяч, который не смог устоять перед женщиной. Так разве это так важно?!

Аэдан со странным, почти извращённым, удовлетворением наблюдал, как на коже Каи проступают едва заметные алые царапинки. От каждого их движения, кожа Каи соприкасалась с волосами на его груди, и тут же появлялись следы её принадлежности ему. Громыхнул гром. Стёкла витража задрожали. Скрипнула металлическая сетка кровати. Аэдан сорвался.

Да, он покажет ей настоящее безумие. То, в котором пребывал столько лет. То, которое по её вине, по её воле, вырвалось наружу и накрыло с головой.
 
То, что делала Кая... Аэдан громко застонал. Она обхватила ладонью член, сама направила в своё тело. Медленно опустилась, вбирая его глубже. Очень узко. Он не знал, выдержит ли. Первое проникновение. Для неё и для него. Кая была слишком напряжена, сжимая его, как тисками, превращая боль в настоящую пытку, в жажду. Она опустила ещё ниже, и Аэдан прорвал последний барьер, который должен был их сдержать. 
На лице Каи отразилась боль. Мучительный вскрик, закушенная губа. Аэдан себя ещё много раз накажет за это. Но не сейчас. Кая опустилась ниже, вбирая его полностью, целиком. Безумно тесная и влажная. Идеальная. Он знал, как прогнать эту боль. Просто заменить другой...
Аэдан сел на кровати, выходя из Каи. Он подтолкнул её вперёд, заставляя опуститься на колени. Встав позади, обхватил ладонью её руку и прижал к спинке кровати. Они оба держались за эту опору. Он и чтобы не сорваться окончательно. Она - потому что не было выбора. Плоть скользнула меж ягодиц Каи, ниже, находя свою цель. Одним резким грубым движением, он вогнал член в Каю, до основания, растягивая её влажный жар. Глубже. Как можно глубже. Чтобы навсегда оставить свой след глубоко в ней. Аэдан потерял контроль.
Грубо вбиваясь в Каю, забыв, что это первый её раз, он делал её своей. Пальцем нашёл клитор, и чтобы хоть как-то уменьшить боль, начал его быстро тереть. 
Он почти полностью выходил из Каи, чтобы затем вбиться в неё со всей силой. Губы скользили по её спине, лопаткам, плечу. Оставляя следы на шее.
Она сжимала его ещё сильнее, сопротивляясь грубому вторжению.
Боги! Он её почти насиловал. Аэдан отстранился, разворачивая Каю к себе лицом и укладывая на спину. Обхватив её бедро, он заставил её высоко поднять ноги и ворвался в узкое лоно. Глубоко. Очень. До основания. До сумасшествия. 
_________________

- Не соперник? Отчего же? Разве ты пробовала нападать на меня руками? - продолжал подначивать Хэл в надежде, что тёмная наконец подступится поближе, а не будет издалека бомбить его своей магией. Она и взаправду думает, что они сюда пришли исключительно драться?

- Не отвлекаясь, говоришь? - задумчиво пожевав губу, Хэл нарочито медленно завёл руку за спину, вытаскивая из крепления небольшую капсулу, из которой может формироваться файер-бол. Повертел его в руках и выпустил в Бладнайт быстрым движением руки, немного сместив траекторию, чтобы она успела отскочить. - Если я каким-то чудом одержу победу, хотя это было бы невероятным событием! - тут Хэл уже откровенно улыбался, получая наслаждение от пикировки. - То ты будешь подчиняться мне во всём в течение суток. Мы же знаем, как тебе сложно подчиняться. Это будет очень... очень длинные сутки. А что бы хотела ты? Ты уже придумала, как воспользуешься мной в случае выигрыша? - Наблюдая, как чёрный дым окутывал ноги, он явно не ждал ничего хорошего и приготовился создать портал, чтобы мгновенно оказаться рядом с маленькой задирой.
_________________

И опять я жду. На этот раз у Храма. Волнуюсь, всматриваюсь вдаль, надеясь, что невеста вот-вот появится. У нас совсем мало времени, нельзя, чтобы мы с Мириэль отсутствовали на Церемонии завершения 127 магических поединков. И дело не в том, одержали мы с ней победу или нет, мы в любом случае выиграли, встретившись друг с другом, но для наших академий важно, чтобы студенты достойно представляли их на таком грандиозном мероприятии.

- Лин, успокойся. - За спиной послышались легкие шаги. Мама. Она подошла и встала сбоку, обняв меня за пояс одной рукой. - Вы все успеете. Я подготовила сюрприз. Как только вы переступите порог Храма, попадете в Петлю Времени, где можно расслабиться: там пройдет месяц, здесь мгновение.
- А ты, а папа, а Церк?
- Все вместе.
- А это не опасно?

- Милый, ты родился в Петле Времени. Как ты думаешь, почему мой муж Теодор не знает о твоем существовании? Я провела с Звездным странником в Петле Времени годы, а в пяти мирах прошло лишь несколько дней. После того, как вас поженят, мы оставим вас в Петле одних. Там хорошо. Только прошу, не увлекайся, как мы с отцом, не застревай надолго. Я представляю лица устроителей поединка, если ты явишься в Сферус с Мири и вашим сыном.
- Сыном?
- Первый будет сын.
С другой стороны от меня встал папа, и мы все устремили взгляды на длинную дорогу, ведущую к Храму.
У меня отличные родители.
И Церк. Я чувствую запах табака. Он тоже переживает.
Но у нас все будет хорошо.
_________________

Сферус и позже, в комнатах

Фабиану хотелось спросить у Ри миллион вещей... важных, неважных, умных, глупых... но она впилась в его губы и прижав любимую к себе крепче, он тоже целовал ее в ответ - жадно, неистово, забыв обо всем на свете и готовый оставаться в таком положении хоть до конца жизни. Ему пока даже не верилось, что все осталось позади. Они оба живы и это чудо. А что дальше? Он знал ответ на свой вопрос, но согласится ли с ним Ри?
Но это позже... а сейчас он чувствовал, как его охватывает желание, во стократ обостренное от всего, что они пережили за эти всего лишь несколько дней, хотя ему казалось, что они вместили в себе целую жизнь.
Фаб с трудом оторвался от Ри:
- Милая, нам бы надо переодеться. И, кроме того... - с этими словами он нашептал ей на ушко все, что хотел бы сейчас сделать... и сделает, как только они доберутся до комнат.
Однако выбраться со Сферуса оказалось не так уж просто - по пути пришлось раздать несколько автографов и интервью. Фабиан старательно улыбался всем - ведь зритель всегда хотел зрелищ, а он лично лишил их такого удовольствия, так что считал справедливым компенсировать это им хоть чем-то. Но наконец они вырвались.
Добравшись до комнаты Ри, он снова зашел на "химический чай". В этот раз не было долгих прелюдий, но Фабиан надеялся, что в каждом его движении Ри чувствует, как он любит ее, любит до самозабвения.
Фабу не хотелось оставлять Рианнон даже на 5 минут, но ему тоже нужно было переодеться. Кроме того, он хотел отправить весточку домой - сообщить, что с ним все хорошо, а также сказать, что надеется вернуться не один.
На сей раз Фабиан решил выбрать более официальный наряд, под стать мероприятию. Ему победа, конечно, не грозила, да он уже давно и не думал о ней совсем, но, тем не менее, решил, что нужно порадовать публику своим внешним видом. Однако Фаб не нашел ничего лучше, чем просто белая рубашка и брюки. Ладно, сойдет. Отсутствие смокинга он прикроет своей улыбкой.
Фабиан принял ванну, отправил родителям послание и, одевшись, пошел за Ри.
_________________

Мир перестал существовать. Остались только я и он. Пальцы рук живут отдельной жизнью, зарываясь в короткие волосы на мужском затылке, тихо вздыхаю, наслаждаясь их мягкостью и шелковистостью. Его прохладные ладони ласкают обнажённую кожу моего живота, вызывая жар в крови и трепет. Его пальцы скользят по старым шрамам, уродующим моё тело, мне не хочется, чтобы он видел их, поэтому крепче сжимаю ноги и притягиваю мужские бёдра ближе, желая сократить между нами расстояние. Выгибаюсь, касаюсь животом ткани его рубашки и понимаю, что хочу ощутить касание его кожи. Пальцы находят пуговицы его рубашки и начинают быстро их расстёгивать, одну за другой. Можно было бы и оторвать их, сил для этого много не нужно, но сам процесс, более чем увлекателен. Касаюсь губами обнажающейся кожи, вдыхаю аромат его тела. Распахиваю рубашку и с тихим стоном провожу ладонями по плоскому рельефному животу, бокам, спине. Он замирает и смотрит на меня. В его глазах вопрос. А я не знаю, как на него ответить. Просто прижимаюсь грудью к обнажённой мужской груди. Просто прикасаюсь губами, к мужскому подбородку. Наверное, этого недостаточно, поэтому я, несмотря на смущение, глядя Ильрегу в глаза, принимаюсь расстёгивать ремень на его брюках.
_________________

... только твой мир...
... ты в нём властелин... в нём одиночество. Твоё. И ты привык быть один. В своей тьме и в той дикости, что живёт в тебе... А я всего лишь могу пройти по краю этого мира... Прикоснуться к нему. И к тебе...
... и стать твоей королевой в заснеженном крае, со всех сторон окружённом неприступными горами...

Ни разу за это время, что она провела рядом с Аэданом, Кая не боялась. До этого момента. До того мгновения, в котором время превратилось в крошечную точку. И в ней смешалось всё. Его - грубость. Её - нежность. Страх Каи потерять Аэдана. И страх же - его обрести. Настолько полно, как сейчас. Настолько отдать ему контроль. Настолько дать ему возможность контроль потерять.
Аэдан развернул её к себе спиной... Буквально заставляя делать то, чего хотел добиться от неё. И Кая испугалась. Преддверия той боли, которая последовала почти сразу. Его грубости и дикости, которую она чувствовала физически. Но разве не она выбрала его и всё это? Сама. Нет, это он выбрал её. Свою Каю... Которая хотела подчиниться и не хотела бояться. Только не с ним.
Боль смешивалась с наслаждением, и Кая не знала, грани чего были острее. Тёмный двигался в ней - резко, вбиваясь до предела, растягивая так, что Кая не понимала, как уменьшить эту боль. Или попытаться развести ноги шире, принимая его глубже, или же попробовать отстраниться? Она лишь жадно делала вдох за вдохом, держась за металл спинки. Слышала скрип кровати, стоны - то ли свои, то ли Аэдана - и возбуждалась ещё сильнее. И всё ещё боялась. Что Тёмный переступит ту черту, за которой она окончательно растворится в нём. Потом страха стало меньше - Аэдан стирал его своими ласками, поцелуями, прикосновениями. Он положил пальцы на её клитор, начиная ласкать его, и Кая отпустила с губ стон удовольствия. Болезненного и непривычного. Но ведь она знала, что будет именно так. Знала и хотела этого.
Дико, жадно... по-животному грубо. Тёмный и его маленькая Кая... Которая переступила грань между удовольствием и болью. Познала, что делают они, смешанные друг с другом. Пусть он будет жестоким - оставляет следы на её коже, выбивает ударами бёдер крики... Пусть будет таким, какой он есть. Она в ответ подарит ему нежность... Такую, в которой он станет подчиняться ей одной. Будет терпеливо ждать, пока она станет мучить его совершенным нежным наслаждением. Контрастный противовес тому, что делал с ней он. Как мучил её он.
Она была покорной игрушкой в его руках. И начинала получать от этого извращённое удовольствие. Аэдан снова вбивался в неё... выбивая крики... Которые наверняка были слышны не только в их маленьком безлико-волшебном мире. И к чёрту всё... Пусть слышат. Слышат, как она отдаётся тому, кто имеет на неё полное право. Вчера, сегодня и завтра. Всегда.
Аэдан был глубоко. Везде. В каждом вдохе и стоне. Под кожей. Там, откуда его уже не вытравить никогда. Не вырвать его из страниц, на которых был написан их сон...
- Подожди... пожалуйста.
Голос срывается с губ хриплой мольбой. Кая больше не боится, что он не услышит... Что не сделает так, как хочет она. Она наполнена им до предела, но хочет большего. Он разжёг в ней ненасытное желание. Кажется - сегодня, сейчас, в эту секунду - нужно попробовать всё и сразу. Насытиться им хоть на какое-то время. Хотя бы на час, хотя бы на секунду.
- Подожди... Хватит!
Последнее слово звучит как приказ. Пусть Тёмный подчинится ей точно так же, как это делает она. И он останавливается, даёт возможность действовать ей. Кая старательно отводит взгляд - не хочет прочитать во взгляде Аэдана удивление или недовольство. Не хочет начать сомневаться в том, что делает. Она же королева в его мире... Хотя бы сейчас. Он сидит на кровати - слишком большое искушение. Её искушение. - А она устроилась на полу. На коленях. Перед ним. Маленькая королева, признающая его власть. Своего господина. И желающая покарать его за то, что он делал с нею. Своей нежностью. Контрастной...
В этот раз она смелее - подаётся вперёд, отводя волосы от лица. Чтобы он - видел. Обхватывает ладонью член, направляя его к своим губам. И жадно обхватывает ртом возбуждённую плоть. Слизывая свой вкус и своё возбуждение. Сможет ли теперь Аэдан не потерять контроль? Наверное, сможет... Если Кая начнёт двигаться быстро, вбирая плоть как можно глубже. Нежность на грани с грубостью... В попытке почувствовать, каков на вкус её Тёмный.
Она опускается губами по стволу вниз и поднимается наверх, задерживаясь для того, чтобы обвести языком головку, и снова продолжать. Вбирая член как можно глубже. Ощущает, как он снова собирает её волосы в горсть, сжимая, понуждая опускаться ниже... Она не сдерживает стона... Слишком сладостно-извращённо, слишком остро, слишком... Всё очень... слишком. Пальцами впивается в его бедро, оставляя тонкие следы царапин. Он принадлежит только ей. Осталось сделать последний шаг. Всего один, когда он кончит, давая ей возможность насладиться его вкусом. И Аэдан нажимает на её затылок, удерживая на месте, пока изливается в рот Каи.
Это даже не слишком. Это за пределами того, что она могла себе представить, за пределами всех миров Священного круга.
Тёмный - на постели, а его маленькая королева стоит перед ним на коленях. Низко нагнув голову, подчиняясь только ему. И чувствуя удовлетворение - у неё над ним есть своя, совершенно особенная власть...
_________________

Нападать руками? ПФ! Да разве я могу нападать на тебя руками? Что для силовика мои... удары? Это как удар крыла бабочки по ястребу! Неееет, я не попадусь на твои уловки.
Завидев огненный шар я рванула в сторону, едва успев избежать столкновения с ним, и только после того, я подумала, что могла и не избежать, если бы Хэл точнее рассчитал траекторию. Но тогда что, он поддается мне? И для чего тогда была вся это история с необходимостью выпустить агрессию на тренировке?
Ну нет. Сказал тренировка — значит будет тебе тренировка. Хочешь высвободить свою Арму — пожалуйста!



Я сглотнула. Он прав, мне это дается очень трудно. Если я вижу, что есть какая-то возможность помочь или спасти или еще что-то, то мне все равно, что запретили. Но его вопрос наталкивает меня на соответствующую мысль. Почти. Только он не знает, что за ней будет крыться, и при этом обойти уговор не сможет. Мне нужно только победить Хэла.

- Я хочу, чтобы ты сделал то, о чем я тебя попрошу позже. И сделал это несмотря ни на что. Уверяю, никаких посторонних жертв не потребуется. А-то я знаю, всякие сплетни ходят о Тенебрисе, - ухмыльнулась, и, уже себе под нос добавила: - и, в частности, обо мне...

- Так ты согласен? - на мгновение прикрыла глаза, чтобы сконцентрироваться и приоткрыв их быстро пробормотала заклинание. На поле, между мной и Хэлом стали вырастать сталагмиты. Как черные колья со скрипом и дрожанием вылезали один за другим испуская ядовито-зеленую жижу.
Если присмотреться, то это всего лишь обрубленные кости, торчащие из-под земли, а их мозговая жидкость была неестественного яркого цвета. Текла и пахла, как... выпечка. Притягивала неестественным запахом. Манила коснуться.

Да, я настроена серьезно. Я хочу выиграть это желание, чтобы потом, когда время придет, не чувствовать за собой вину. Ведь в данном случае, у меня будет его обещание, и он выполнит его.
_________________

Почему он слушает её? Почему останавливается? Потому что вспоминает, что это их первый раз. Что ей больно, а он превратился в зверя. Он останавливается, ненавидя самого себя за то, что сделал с ней. Останавливается... Но лишь затем, чтобы снова сойти с ума и забыть. 
Зачем она опускается на пол? Зачем становится на колени? Зачем заставляет его потерять рассудок? Аэдан, словно погружённый в транс, наблюдал за тем, как Кая обхватывает ладонью его плоть, как направляет в рот. Её покрасневшие пухлые губы сомкнулись на набухшей головке. Мышцы на животе напряглись, и он не смог сдержать громкого стона. А Кая наклонилась ещё ниже. Её язык искушающе медленно прошёлся по стволу, собирая собственную влагу, и Аэдан едва не взорвался. А потом она сомкнула губы на его члене, вбирая глубоко в рот. Аэдан сам не знал, что делал. Его ладонь сама собой легла на затылок Каи, не давая ей отстраниться. А дальше началось что-то сумасшедшее, неконтролируемое. Он вбивался в её рот, ощущая головкой горло Каи. Её язык слишком быстро скользил по стволу. Кая с трудом заглатывала его член, и Аэдан сходил с ума, глядя на это. Он поднимал бёдра, вбивая в её рот, слушая стоны... Она опаляла его своим дыханием. Слишком нежная. Невероятно нежная. Это было неправильно. Слишком для него. Аэдан не выдержал. Он очень пытался сдержаться. Но этот бой заведомо был проигран. Он бурно кончил. Перед глазами мелькнула тьма. Он вздрогнул. Внутри произошёл взрыв, пронзая кожу и кости тысячами игл. Но он продолжал смотреть. Как Кая сглатывала его сперму, как облизывала губы, как снимала языком капли с головки члена. 
Дрожащими руками он поднял её с пола, усаживая на кровать рядом с собой. Пока Кая не успела опомниться, он вошёл в её горячее лоно двумя пальцами, растягивая, заставляя приподняться, чтобы уменьшить это давление. Большим пальцем он растирал набухший клитор. Пальцы неумолимо скользили в Как, вперёд и назад. Он чуть развёл их в стороны, вырывая из груди Каи громкий стон. Движения становились всё резче и быстрее. Он заставил её нвсаживаться на пальцы. Аэдан хотел заставить Каю кончить прямо на его руке. Пусть знает, что принадлежит ему. Что только он может это сделать. 
Кая вздрогнула, вскрикивая. Её лоно сжало пальцы Аэдана, и она задрожала. Аэдан прижал её к себе, нежно и медленно целуя влажные губы. Их вкусы смешались на языке, опрокидывая его ещё в более глубокую тьму. Когда Кая перестала дрожать, Аэдан вышел из её тела и влажными пальцами прикоснулся к её губам.
-Оближи...
Вокруг них сбилась простыня, покрытая алой кровью и чёрной золой. Аэдан совершил грех, который никогда не сможет искупить. И который Кая ему вряд ли когда-то простит. Он вновь её поцеловал.
_________________

За шуткой про Плюка я прятала свое волнение. Все случилось так быстро. Молниеносно. Все было так хорошо, что я не могла удержаться от страха. А если это все-таки сон, который скоро закончится? Как я смогу жить дальше, без него, моего Амаргена? Не зря говорят, что к хорошему легко привыкнуть. А мне было не просто хорошо - неповторимо и удивительно. И думать о плохом совсем не хотелось, особенно когда он так заразительно смеялся.

- Почему ты извелся? - непонимающе уставилась на него. Неужели он мог сомневаться в моем согласии? Кажется, я влюбилась в самый первый вечер, а скрывать свои чувства у меня всегда получалось неважно. - Это мне нужно было переживать, что ты...

Я не стала продолжать, внезапно осознав, что собственные подозрения и страхи сейчас неуместны. Какой смысл тратить время на них, когда нам так хорошо вдвоем? Поцеловала смеющиеся губы:
- Я только о тебе и думаю. Это ведь так изумительно романтично, когда шикарный обнаженный мужчина обещает руку и сердце. Разве такое можно забыть? Я запомню его на всю жизнь.


Легкая боль на коже от его укуса сладким, тягучим медом растеклась по телу. невероятно, мы только что оторвались друг от друга, а я опять схожу с ума от желания. Неужели так будет всегда? Пусть так будет. Всегда.



- Я сделаю все, чтобы и ты не пожалел. Если мы однажды ошибемся, или устанем друг от друга, или не сумеем договориться, давай вернемся в этот день, и начнем все сначала. Вот так: упиваясь друг другом, - подалась вперед, навстречу возбуждению, сплетая ноги на его спине, а руками цепляясь за плечи. Это чувство полноты, его присутствия внутри меня, резких, немного грубых и одновременно бережных движений было таким сладким...

- Тебе хорошо? - я сжала бедра, вызывая его стон и простонала сама от растущего наслаждения. - Хочу, чтобы тебе было хорошо. Но я так мало знаю... Ты мне расскажешь, что нужно сделать? Научишь всему, что любишь? Обещаю, что буду послушной ученицей.

Внизу живота пульсировала боль, острая, растущая с каждым мгновеньем, а в глазах темнело, или это его взгляд, оказавшийся совсем близко, сделался черным до непроницаемости? Я задохнулась, срываясь на крик и подчиняясь тому ритму, который задавал мужчина. И словно оказалась на краю, только не перед пропастью, которой стоило опасаться, взлетела в бесконечность, рассыпаясь на множество разноцветных частиц, слившихся в неповторимые сполохи. Вцепилась в его плечи, кажется, сдирая кожу.



Я твоя... Просто будь рядом, и тогда нам целого мира будет мало. Нам и нашему малышу. Одному или стольких, скольких ты захочешь.

Я не поняла, сказала это вслух или просто подумала, проваливаясь в сон, согретая любимыми объятьями. Но знала абсолютно точно, что Амарген меня услышал.


Я открыла глаза, ощущая себя полностью отдохнувшей, словно проспала целую ночь, а всего несколько часов. Еще бы, ведь так удобно устроилась на плече Амаргена. Стало даже неловко, ему ведь, наверное, неудобно.
- Ты сам успел хоть немножко отдохнуть? Прости, что уснула прямо на тебе.


Я задумалась, продолжая нежиться в его объятьях. По большому счету, делать на закрытии было нечего, но это выглядело бы неприлично по отношению к организаторам поединка. и как бы я не хотела побыстрее оказаться дома и порадовать родителей грядущими переменами в моей жизни, нужно было завершить тот этап, на котором мы находились, хотя бы из чувства благодарности: ведь благодаря состязанию в Лацие мы обрели друг друга.

- За Плюком зайдем обязательно, и я отправлю домой Дато, он, бедняга, наверное, совсем изнемог ждать моих указаний в пресной воде и истосковался по морю.


Я нехотя выбралась из кровати, закутываясь в простыню, и опять залюбовалась своим мужчиной, растянувшимся на постели.
- Можно я полечу на ульсе вместе с тобой? Не очень люблю кататься на них в одиночку. Тем более, что в моем платье сесть верхом не получится.

Когда мы добрались до Сферуса, там находились уже почти все остальные участники. Магических барьеров уже не было видно, только кристаллы-накопители мерцали неярким светом, сливаясь в четкий круг над помостом. Сумеречный воздух пропитался ароматом цветов персика, и я невольно улыбнулась, вспоминая, как мы с Амаргеном вчера вечером пили персиковое вино... А потом любили друг друга до изнеможения. Как совсем недавно. Обняла покрепче его талию, прижимаясь щекой к спине. Ульс мягко спланировал на арену, прямо к полотну с гербом Аквиум-Натиса.
_________________

Сбившаяся простынь, которую Кая комкала в пальцах - такой же знак принадлежности Аэдану, как и те, что он оставил на её теле. Белый цвет, в ало-чёрных следах. Белый цвет - как капитуляция перед Тёмным, и чёрный пепел - знак того, что он сгорал вместе с ней. Кая металась на узкой кровати, полностью открывшись для своего Тёмного. Что ещё он мог сделать с ней, помимо того, что уже сделал? Сколько всего хотел получить от неё? Сколько всего он ещё собирался заставить её сделать? Ему было мало. Но и ей - тоже. Ей было ничтожно мало того, чего ещё вчера она не могла даже представить. Она больше не стеснялась - ни своего тела, ни своей реакции на то, что делал с ней Аэдан. Ни стонов, ни слов, срывающихся с истерзанных губ. Ни того, какой развратной себя чувствовала рядом с ним. И это было только началом. Она уже представляла себя и Тёмного в полумраке спальни... Его или её - неважно. Холод за окном... Почему-то ей казалось, что Аэдану понравится, если вокруг них будет холод. А в их постели - испепеляюще жарко. И всё так же жадно, влажно и грубо. Там не будет ничего - никаких преград. Их нет и сейчас, но там - в их постели - будет всё иначе.
Кая металась на узкой кровати, принимая в себя пальцы Аэдана, сама двигаясь им навстречу. Она ощущала на себе его взгляд, и это окончательно разрушало все те грани, которые у неё ещё оставались.
Смотри, мой Тёмный, что ты сделал со мной... Тебе было мало моих просьб вывести меня из моей тьмы и привести в свою? Мало...
Тебе было мало того, что я сама пришла к тебе? Что вернулась, несмотря на то, что ты говорил мне и что со мной делал?
Мало...
Тебе было мало того, что я сходила с ума, не зная, что с тобой, не зная, как жить без тебя, как дышать, если ты исчезнешь из нашего мира?
Мало. И мне мало.
И того, что ты делаешь сейчас со мной, мне тоже - мало. Сделай же что-нибудь ещё, чтобы я поняла как тебя охватывает то же безумие, в котором сгораю и я. Сгораю, оставляя чёрно-алые следы везде, к чему бы я ни прикоснулась...

Кая распахнула глаза, не видя ничего... И никого, кроме Аэдана. Серый туман, которого она так боялась, когда увидела на арене полигона, теперь приобрёл совсем другие оттенки. Серый туман удовольствия, заполнивший собою каждую клеточку её тела. Он, как и Тьма Аэдана, был ярче, чем все краски её радужных снов.
Но Тёмному было мало и этого. Кая покорно втянула пальцы в рот, обводя их языком. Точно так же, как она делала это совсем недавно, стоя на коленях перед Аэданом. И медленно пососала, неотрывно глядя в глаза того, кто свёл её с ума.
Он целовал её, а она всего лишь хотела остаться здесь навсегда. Глупая... совсем недавно ей нужно было оказаться в холодной каменной спальне... В их с Тёмным постели. Сейчас же ей было достаточно и этого мира, если рядом был он.
- Мы так опоздаем на церемонию, - выдохнула Кая, с трудом разрывая поцелуй. - Совсем забыла, что есть что-то и кто-то кроме тебя. Кроме нас. Ты... - она запнулась, смущённо отвела взгляд и вновь посмотрела на Аэдана. - Ты, наверное, сможешь пойти на церемонию, да?
_________________

Ровная походка, спокойные, размеренные шаги. Брайан ведет её под руку к мужчине её грез.
Мириэль, наконец, увидела родителей Лина, они стояли по правую и по левую сторону от сына. Церк находился немного на расстоянии от них, но это совершенно не значило, что он не вписывался в семью. Не так страшен черт, как его малюют, подумала Мириэль и тут же испугалась своих мыслей, вдруг богиня может их читать? Если вы меня слышите - простите, пожалуйста, как можно спокойнее и громче подумала она.
Особого разговора при входе так и не получилось, обошлись вежливыми приветствиями и Брайан передал правую руку Мириэль в правую руку Лину.
Шесть человек вошли в храм. Переступая порог, невеста почувствовала лёгкое магическое возмущение, но особого внимания на это не обратила, мало ли какая магия помогает желающим вступить в союз.
Снаружи это был холодный серый камень, но внутреннее убранство храма поражало своей красотой и величием. И белоснежные лилии повсюду: в горшках и вазах, а так же, на потолке стенах и полу в виде орнамента.
Мать Лина, Шейд, обошла алтарь и встала напротив жениха и невесты. Теперь стало понятно, почему в храме так пусто, она сама проведёт обряд...
Руки богини проводили одни ей известные манипуляции над чашей, а может остальным они были понятны, но не Мириэль. Она не заметила, в какой момент немногочисленные гости отступили от них на несколько шагов, а вокруг алтаря вспыхнул невысокий огонь, отрезая богиню и будущих мужа и жену от остального мира. Пламя так же вспыхнуло в золотой чаше на самом алтаре. Красивая золотая цепочка, словно ожившая змея, вылезла из огненной чаши и поползла по алтарю, ловко дотянулась до сцепленных рук жениха и невесты, оплетая их, скрепляя, не давая возможности расцепить. Не смотря на то, что она появилась из огня и метал казался раскаленным добела, никакого вреда коже он не причинил.
Богиня начала читать какой-то текст нараспев. Мириэль не поняла ни слова, язык был ей не знаком. Это чувство тяжело было описать словами, но в тоже время слова как-будто впитывались в её кожу, находя путь к сердцу и получая там отклик. Возможно разум был не в силах понять смысл этих слов, но сердце без труда добралось до сути.
В какой-то момент, она не поняла, это рука Лина повела её руку к жару чаши или это её рука, а может, во всем виновата цепь... В этот раз она уже не сомневалась в дружелюбии огня. Как только языки пламени коснулись цепи - она вновь ожила, начала движение по запястьям опутанных рук... Мириэль как завороженная смотрела на это, но любопытство заставило посмотреть на Лина, что бы увидеть его реакцию на происходящее. Его взор тоже был направлен на девушку. Любящий, бездонный взгляд, она буквально тонула в его глазах и не заметила, как цепь расплавилась и впитывалась в кожу, оставляя замысловатый рисунок, обхватывающий запястье.
_________________

- Теперь мне стало окончательно стыдно. Раз уж я был бы способен довести до белого каления самого Оракула... В одиночку... - Отем притворно-покаянно покачал головой.

- Мы немного о разном. Но в целом совпадаем. Иногда, когда хранишь ту самую верность памяти, возникает безотчётный страх, что ты сможешь... словно бы заместить теплом и новой памятью то, что тебе дорого. И этот страх подчас не даёт сделать тот шаг, который ты хочешь сделать. Вроде бы ты взрослый человек, властный над своими желаниями и потребностями... А вроде всё тот же мальчишка, который когда-то дал себе зарок..
Отем в очередной раз оттянул воротник в сторону и кривовато улыбнулся Тесс.

- Ты расскажешь её только мне, - мягко напомнил Август. - А я пока умирать не собираюсь. По крайней мере, в ближайшие пару сотен лет.
Он внимательно слушал Тесс, не перебивая, неотрывно наблюдая за её лицом и малейшей сменой эмоций на нём. За тем, как меняется тон, выражение лица... Он не собирался мешать ей делиться тем, чем она делилась. Тем более, что и сам невольно рассказал всё, что было у него на душе.

- Одиноких людей много, Тесс. И для каждого, кто испытывает одиночество, его состояние - гораздо более глубокое, чем у других. Но то, что различает нас всех - способность к тому, чтобы через одиночество переступить. Кто-то остаётся верным хранителем памяти о прошлом. И трусливым мальчишкой, ревностно защищающим то, что принадлежит лишь ему. Кто-то столь смел, что способен переступить через невидимую грань. И стать счастливым. Здесь нет министра, Тесс. Здесь есть женщина, которая гораздо смелее того самого мальчишки.
Он резко поднялся с места вместе с остальными зрителями, которые бурно приветствовали окончание поединков. Только восторга в его душе не было.

- Жуткий, - эхом отозвался Август, думая совсем о другом. - Прости, если я невольно разбередил в твоей душе то, что ты не хотела бы трогать. И спасибо за время, проведённое рядом со мной. - Он взял её ладонь в свою руку и, нагнувшись, прикоснулся губами к тыльной стороне, где кожа была особенно нежной и лихорадочно бился пульс. - И с тебя ещё танец. А сейчас нам пора готовиться к церемонии. Совсем скоро мы узнаем имя победителя поединка.