Еще одна история любви (современный роман)

мот я в воскресенье проду напишу, если племянника не приведут.

Алена Я буду ОЧЕНЬ ждать!!!!!
_________________

а я в хулигане

_________________

Неее, я согласна с Мариной, Виктория здраво рассуждает, даже всё рассчитала уже. А вот Лена точно не верит подруге, видимо Артем успел ей что-то рассказать, историю со своей точки зрения.

Чет меня это настораживает... Как после такого можно спокойно ожидать проду?!
_________________

Вот и я о том же...
_________________

Спасибо, Настик.



Ага... Виктория не захотела ничего говорить, а он поделился своей версией.





И я не знаю, как муза придержать и сесть за написание шпор.

Так ты их напечатай
_________________

все равно время уходит(((
а от руки на скотче быстрее.

Алена, я знаю один метод, железно работает!
Значит садишься к компьютеру, нажимаешь Пуск, выбираешь кнопочку Выключить компьютер и вуаля! Спокойной пишешь шпоры!!!
Я так уже сто раз делала ))
_________________

аха... действует бука на 150%.
Напишу еще штучек 5 и сяду за проду. Мот к завтрашнему утру чего надумаем с музом.

Ну смотри, считай это перерывом!
_________________

муз перерыв сегодня взял.Да так что даже завтра главу скинет.

Моя тут говорила, что в больницу ей не скоро... ан нет... он передумало. в следующей проде уже можно палату подбирать и начинать тариться апельсинками.

Так я апельсинками затарилась, проду!!!!!
_________________

 » Глава 17 Жестокая реальность (от третьего лица)

Проснувшись утром, Виктория, как обычно стала собираться в университет. Сегодня она сдавала экзамен по английскому языку, поэтому пересчитала все шпаргалки, разложила их по карманам, что в пиджак, который одевала только в крайних случаях, что в лифчик под шлейку.
И хорошо, что родители уехали в Данию и не стояли над душой, сетуя, что она ничего толком и не съела за завтраком. А вообще «примерная» дочь еще даже не сказала им о беременности, хотя знала, что передовая мамочка Наташа воспримет ее слова вполне адекватно, и даже подготовит мужа к событию. Алексей был более строг с дочерью, как и подобает отцу, поэтому его стоило бояться и уважать.
Писк домофона оповестил о приезде Марины, которая должна забрать у Орловой свой комплект «знаний» на предстоящий экзамен и повторить темы по дороге в университет. В отличие от подруги Орлова почему-то совсем не боялась, ведь сдавала английский язык.
Обе девушки записались в первую пятерку, чтобы не стоять под дверями и не спрашивать у каждого выходящего «Ну как? Зверствует?». К тому же от волнения староста могла что-нибудь запамятовать. Поэтому опаздывать она очень не хотела.
- Чего ты так долго? – спросила Марина, едва Виктория села в машину. – Мама с папой напутствие говорили? – пошутила она, хотя улыбка получилось слишком нервной и вымученной, расслабиться она только, когда увидит оценку и роспись в своей зачетке, а до этого еще дожить надо.
- Они в Копенгагене. Мама премию получает, - пояснила Орлова, поправляя воланы юбки, чтобы она не помялась. – Папа с ней полетел. У них типа не запланированный уикенд, - она привыкла к тому, что родители всегда вместе, а Наташа вообще не летает в самолете без Алексея, потому что жутко боится высоты.
Седан рванул с места, замелькали улицы и светофоры, настолько знакомые и родные, что казалось, даже закрытыми глазами невозможно заблудиться в переплетениях дорог и улочек.
Одногруппники стояли под аудиторией, ожидая преподавателя, пытались выучить то, что не успели за последнюю ночь перед экзаменом, забывая, что невозможно объять необъятное, а значит и париться нету смысла, ведь судьба везде найдет своих счастливчиков и неудачников. Писавшие всю ночь шпоры, зевали в сторонке, подпирая собой стену, медленно-примедленно моргая, стараюсь не уснуть и не запамятовать, где и какой вопрос припрятан. Ковалевская никак не могла выбрать, куда же ей спрятать темы, и положила их в пенал, надеясь, что сможет ими воспользоваться.
Виктория остановилась у окна, ища зачетку, и с ужасом поняла, что заветная книжка осталась дома. Теперь она запоздало вспомнила, что как раз держала ее в руках, когда услышала домофон, и, положив ее на тумбочку, подхватила сумку и пошла к Марине, спешившей в МГИМО.
Ругнувшись про себя не самым цензурным словом, она подошла к старосте и объявила ей пренеприятнейшее известие, понимая, что лучше бы к ним приехал ревизор. Она знала, что принципиальный преподаватель не станет слушать ее без зачетной книжки, значит, придется в скором темпе ехать домой и в пятерку она не попадает.
Она даже помнила, как суетливо забрасывала в сумку кошелек, телефон, ключи от квартиры, уже тогда решив, что все же что-то забыла, но по глупости не придала значение. И зайдя в квартиру она без труда нашла зачетную книжку, а вместе с ней и ключи от своей оранжевой Audi.
Время бежало очень быстро, поэтому она схватила их и, поигрывая брелком с четырьмя кольцами, поспешила на подземную стоянку к своей скоростной подруге. Благо же бензина был полный бак. На Арбате снова собралась пробка, в которой она не могла потерять ни секунды.
Орлова ужасно злилась на себя за тупость. Забыть зачетку! О чем она вообще думала? Нельзя же быть настолько невнимательной.
Ее отвлек коммуникатор, а точнее мелодия Марины, и девушка потянулась к сумке, чтобы достать его. По времени староста уже сдала экзамен, а значит, начинает трезвонить ей, отвлекая от плотного потока машин, плетущихся по Новому Арбату.
- Виктория, - затараторила она в трубку. – Ты где пропала? Я уже отстрелялась. Лена зашла в аудиторию. У препода настроение хорошее, не валит никого сегодня. Даже Игорю Величко разрешил перетянуть билет, - доложила она, до сих пор поражаясь как этот уникум умудрился с первого раз сдать экзамен.
- Очень рада, - заверила ее Орлова. – Я в пробке, но скоро буду, - сказала она, разворачиваясь, чтобы выехать на другую полосу. – Да куда ты прешь! – прикрикнула она на какого-то водителя.
- Ты на машине?
- Да. Сейчас скошу через дворы и скоро буду, - пообещала она, сворачивая с дороги, потому что пробка – это на долго, а ждать она не может. – Подождешь меня или домой поедешь? – спросила Виктория, надеясь, что староста останется.
- Хорошо, поторопись, - попросила Марина.
- Я уже в пути, - она зажала коммуникатор между щекой и плечом. – Там еще много осталось народу? – он выскользнул на пол. – Блин, - она потянулась за ним, заметив, что впереди резкий поворот. – Так ладно, не отвлекай меня, я сейчас, - ответила она подруге, делая резкий поворот с заносом, который как-то показывал ей Шереметьев.
Это помогало быстро повернуть, не особо снижая скорость, что сейчас для нее было крайне важно. Но внезапно машина потеряла управление, и шины заскользили по льду, а бетонная стена стала слишком быстро приближаться к ней. А в следующий миг она с грохотом ударилась о серый бетон, сминая крыло. Мобильный отлетел в сторону, а девушка зажмурилась.
Когда она открыла глаза, лева виднелась стена, в которую Audi и впечаталась левым боком, принявшим на себя весь удар. Что-то теплое потекло по ее щеке, и Орлова истерически хохотнула, решив, что это вытекает мозг, но заметив на пальцах яркую алую кровь, поняла, что зря не пристегнулась, потому что не слабо ударилась виском.
Перед глазами сразу же все поплыло, темные круги застилали окружающие предметы, и последнее, что она слышала – повторный звонок Марины, не понявшей, почему Орлова отказывается с ней говорить, и не отвечает, что так грохотнуло в трубке.

* * *

Смотрясь в толстое стекло аквариума, стройная брюнетка застегивала нежно-розовую блузку и поправляла короткую юбку, чуть примявшуюся, когда Шереметьев усадил ее на стол. Сам Артем налив себе в снифтер коньяка, вернулся в свое кресло, доставая увесистую папку со счетами, которую Рената принесла ему для проверки и просила просмотреть в ближайшее время.
Девушка требовательно оглядела свой внешний вид и, развернувшись к Шереметьеву продефилировала к нему. Однако он даже не обратил на нее внимания, словно кроме него в кабинете никого не было, и вообще не могло быть.
Тогда брюнетка обошла стол и положила руки ему на плечи.
- Хочешь, я сделаю тебе массаж? – предложила она, обнимая его за шею. – Я очень хорошо это умею, - заверила она чуть глухим полушепотом, ожидая, что он не устоит перед ее предложением, как впрочем и любой другой мужчина.
- Кристина, - его голос звучал слишком холодно и безразлично, что возникало чувство, будто она для него пустое место. – Кажется, я уже предупреждал тебя не прикасаться ко мне, особенно если я занят, - он сбросил ее руки, продолжая читать отчет.
- Прости, - обиженно прошептала девушка, сделав шаг назад, заставляя себя не придавать значения его словам. – А это что? – она заметила на столе большой белый конверт и потянулась за ним, желая узнать, что находится внутри, но Шереметьев перехватил его, отправив в мусорную корзину, понимая, что это необходимо было сделать намного раньше.
- Никогда и ничего не хватай с моего стола без разрешения, - угрожающе произнес Артем. – Мне нужно работать, а тебе пора домой, - добавил он, и Кристина кивнула, послушно направившись к двери, зная, что спорить с ним не просто бесполезно, а даже не благоразумно.
На миг он оторвался от бумаг, глядя ей в спину. Несомненно, эта девушка внешне очень походила на Викторию, но в сравнении с оригиналом жалкая копия не обладала тем живым блеском в глазах, искренней теплой улыбкой, покорившей его сердце. Абсолютно другие руки и губы, совсем не те, которые снились ему почти каждую ночь. Еще противнее было слушать ее голос, абсолютно не такой, как у Орловой.
Но больше всего он ненавидел ее глупый кукольный характер, отсутствие ума и собственных суждений. Так и есть. Всего-навсего бледная тень той, которая была его солнцем, без которого жизнь превратилась в кромешную тьму, абсолютно беспросветную.
Он посмотрел на конверт в корзине, понимая, что никогда не сможет простить Виктории измену, хотя, если честно, больше всего на свете хотел этого. Да, ради нее он расстался с трио, потому что Орлова просила его о верности, и хотя для него это было ново и необычно, он согласился, понимая, после его измены, она ни за что не останется рядом с ним. И что же сама… Поступая вопреки своим же словам, зная, что Шереметьев ждет от нее тоже же, потому что ни одна девушка не смела ему изменять.
Лера принесла ему снимки доказывающие обратное. На них Виктория с Дмитрием гуляла по Старому Арбату и сидела в уличном кафе. Модель заверила, что это не все, но ему хватило увиденного. Значит всякий раз, когда эта девушка смотрела на него влюбленными глазами, произносила те три коротких слова, которые сама просила его сказать на Бали, врала? Лгала, а он верил, потому что сам, как глупый наивный мальчишка, без памяти влюбился в нее при первой же встрече, и все еще любил и сейчас.
Он ничего не мог поделать, никак не получалось забыть прикосновения ее нежных рук, страстные поцелуи и ее стоны, сводившие с ума. Даже собственная постель в квартире на Воробьевых горах напоминала о ней. А когда он увидел черный корсет, просто не мог не вспомнить о рождественском подарке, о том, как соблазнительно эта девушка выглядела в нем, став живым произведением искусства, настоящей Афродитой.
- Следующий раз сам поедешь через весь город, - сказала тогда Виктория, хотя будь у нее возможность изменить эту ночь, все равно приехала бы к нему, пусть даже опоздав на пары, из-за того, что он все утро отвлекал ее от сборов и завтрака.
- Смотря, чем ты меня соблазнишь, - ехидно ответил он, целуя девушку в губы. – Я жутко привередлив, - усмехнулся он, а Орлова обиженно выпуталась из его объятий, потеряв интерес даже к завтраку, который так старательно приготовил Артем, когда она выгнала его из душа, чтобы не отвлекал.
- А теперь подумай еще раз и озвучь правильный ответ, пока я не превратилась в фурию, способную на такую жестокость как месяц без секса, - она прекрасно знала, что сама не выдержит и недели, но все же вдруг он об этом забыл, но не выдержала серьезный вид и рассмеялась, вновь обвивая руками его шею.
Артем почти сорвался, и даже набрал ее номер, когда опомнился и швырнул мобильный о стену. Виктория забрала его сердце и покой. А чертова память, которую он проклинал, практически везде находила напоминания об Орловой. Не помогала даже эта глупая кукла Кристина, к которой он относился как к мебели.
Какого черта он вообще взял этот конверт, а не выставил Леру, как только увидел на пороге своего кабинета. Лучше бы жил в неведении, но Виктория была бы рядом. Она плакала, не хотела, чтобы их отношения заканчивались именно так, умоляла соврать ей, будто все в порядке, но так и не сказала те слова, которые растопили бы лед.
Зато Лера произнесла те слова, которые он хотел услышать от Орловой, но, к сожалению, она даже в подметки не годилась его солнцу. Модель говорила, что скучает, не может без него жить, сделает все, что бы он ни попросил, и возможно, раз на пятый он сдался бы на ее уговоры, ведь разницы между Лерой и Кристиной не замечал, даже не пытался, хотя последняя больше походила на Викторию.
Цифры в счетах и отчетах прыгали перед глазами, путались строки. Ему абсолютно не хотелось разбирать документы Терехиной. Вместо этого он взял телефон и набрал номер Романенко, своего лучшего друга и единомышленника.
- Артем, привет, - услышал он голос Аркаши. – Чем обязан такому раннему звонку? – он старался отшутиться, впрочем, как всегда в последнее время, чтобы поднять настроение Шереметьеву, на которого порой страшно было смотреть после расставания с Орловой, хотя кто-кто, а Романенко почему-то знал, что так и будет.
- Давай напьемся, - с ходу предложил Артем, чтобы не изобретать велосипед, а сразу перейти к делу.
- Шереметьев, я же на работе, - напомнил ему друг, зная, что стрелки часов едва добрались до обеда, и из офиса его просто так никто не отпустит. – К тому же моя печень и так скоро откажет, - заверил он. – Тебе бы тоже не мешало пожалеть остатки своего здоровья, - напомнил он Артему.
- Ну и ладно. Только не включай мамочку. Пока, - Шереметьев положил трубку.
Он и сам понимал, что за последний месяц превратился в абсолютно безрассудного эгоиста, срывавшегося на всех без разбора. Поругался с Маргаритой, послал куда подальше Ренату предложившую ему свою помощь в качестве личного психолога, и даже Романенко досталось пару ласковых слов нецензурного содержания.
Мобильный снова подал признаки жизни и Шереметьев решил, что это Аркаша, поменявший свои планы, ради очередного вечера в компании Артема и чего-нибудь спиртного, помогающего хоть на время забыть о Виктории.
- Что передумал? – поинтересовался он, даже не посмотрев на дисплей, чтобы узнать Романенко ли беспокоит его. – Через сколько ты подъедешь? – спросил он, закрывая папку Терехиной, решив, что завтра или послезавтра обязательно доберется до нее.
- Вообще-то это Марина, - ответил ему женский голос.
- Мы с Романенко не ходим парой, - лениво усмехнулся Шереметьев, не понимая, зачем староста звонит ему, только если не желает составить ему компанию в опустошении запасов текилы и коньяка. – Так что ты слегка ошиблась номером.
- Следующий раз обязательно учту, - заверила его староста. - Но сейчас я хотела поговорить именно с тобой, а не с ним, - пояснила она, начиная издалека, чтобы постепенно подойти к сути звонка.
- Конкретнее, Марин. У меня нет времени, - сказал Артем, хотя на самом деле соврал ей.
- Хорошо, - серьезно ответила она и, только сейчас он заметил, что ее голос звучит обеспокоенно. – Тебе нужно приехать. Виктория попала в аварию, - наконец выдала она.
_________________________
мы с музом оч ма постарались и настрочили сразу всю главу.
Очень ждем комментариев)