"Зной" - творческий конкурс эротического жанра

ПАРИЖСКИЙ РАТАТУЙ

Отель «Святой Джеймс» на окраине Парижа в живописнейшем особняке XIX века обычно был невозмутимо тих и спокоен, но не сегодня. Непозволительно громкий шум с кухни вносил диссонанс в умиротворенную атмосферу и мешал немногочисленным постояльцам наслаждаться пением птиц во внутреннем дворике в ожидании легкого завтрака. К слову сам завтрак запаздывал, чем невыносимо огорчал персонал отеля.

А виновником всему было ничем необъяснимое беспокойство шеф-повара. Он буквально сума сходил с пяти утра гоняя по кухне подчиненных и придираясь ко всяким глупостям. Вот сейчас, например, он требовал свежайших цуккини с непременно изумрудной кожицей, и выражал свое негодование по вопросу неторопливости и неповоротливости собственных поваров, а также ненадежности поставщиков.

Седовласый консьерж в строгом сюртуке украдкой прикрыл поплотнее дверь в помещения кухни и ободряюще улыбнулся постояльцам у фонтана, которые уже с некоторым любопытством начали прислушиваться к шуму, доносящемуся со стороны служебных помещений.

-Желаете фреш? Апельсиновый? Или быть может гранат? Гранаты в этом сезоне чудо как хороши. Мэлани, приготовь нашим дорогим постояльцам освежающий гранатовый фреш. - Отдав распоряжение шустрой официантке, которую несколько дезориентировал непривычный шум из кухни, консьерж удалился на свое рабочее место в ожидании новых постояльцев. Отель не пользовался популярностью среди обычных туристов, поскольку был несколько удален от достопримечательностей Парижа, да и оживленные маршруты общественного транспорта пролегали за границами этого благопристойного района.

-Официант, я желать шампанского! Шампанского!

Консьерж моргнул, перестав прислушиваться к звукам к со стороны ресторана, и переключил свое профессиональное внимание на новое действующее лицо. Уже давно не юная дама, находясь в явном подпитии стояла, если так можно выразиться, в дверях отеля и опираясь об опешившего швейцара, требовала у него шампанского. Дама явно принадлежала к древнейшей, но довольно уважаемой в определенных кругах профессии.

-Прошу покорнейше простить, мадмуазель желает поселиться в нашем отеле? Полагаю, я смогу вам помочь, - услужливо перехватив под локоток назревающую проблему, быстро пришел на помощь дезориентированному швейцару.

-Да, мадмуа… Мадмуазель желать, - кивнула дама, безвольно повиснув на плече консьержа. –Шампанского! – вновь встрепенулась возмутительница спокойствия. – Желать шампанского!

-Великолепно, я распоряжусь, чтобы вам немедленно подали его в номер, - услужливо приняв вес неожиданной гостьи на себя, консьерж без особого труда профессионально и быстро довел ее до лифта и препроводил в свободный номер на третьем этаже.

Деликатно оказав даме помощь в снятии серебристой песцовой шубы, со всей осторожностью расположив гостью в широком кресле, консьерж предусмотрительно задернул шторы. Дабы немилосердно яркое утреннее солнце не раздражало потенциальную богатую постоялицу. Безупречный вкус в одежде и подобранных аксессуаров не мог пропустить его наметанный глаз – это их клиентка, а не дама облегченного поведения, за которую он ошибочно принял ее в начале.

-Позвольте мне взять на себя смелость и предположить вам к вашему шампанскому какую-нибудь легкую закуску.

-Нет, - отмахнулась широким жестом гостья, и вероятно упала бы, если бы не предусмотрительная и своевременная поддержка консьержа. – Нет, - отрицательно мотнула головой дама. – Я желать фирменное блюдо! Да, подать его!

-Как пожелаете, - услужливо склонился консьерж и удалился.

Беспокойство шеф-повара, сводившего его с ума с самого утра, было оправдано. Это он понял, как только консьерж, минуя официантов, передал ему лично просьбу новой постоялицы. Рататуй – был его фирменным блюдом. И именно сегодня этот негодник поставщик не привез цуккини. А какой рататуй без цуккини? Это же катастрофа! Настоящая катастрофа!

Но он бы не был шеф-поваром, если бы не умел с достоинством выходить из щекотливых ситуаций. Он лично решил объяснить постоялице, что ее заказ не может быть исполнен в точности. И в качестве комплимента от шеф-повара приготовил хрустящие тарталетки с нежнейшей фуа-гра, украсив джемом из сладкого красного лука.

Решительно настроенный, шеф-повар шагнул в полумрак номера.

Она возлежала на широкой постели в шелковом сером неглиже. Мужчина даже забыл зачем пришел. Его взгляд машинально отметил аристократическую белизну и буквально прозрачность кожи, хрупкость запястий, и задержался на практически опустошенном высоком бокале шампанского в тонких музыкальных пальцах.

-Кхм, прошу простить за прерванный отдых, но возможно вы желаете фуа-гра. Сей бесспорно нежнейший и изысканный продукт как нельзя лучше оттенит ваш напиток. – Шеф-повар протянул постоялице поднос с тарталетками.

-Это и есть ваше фирменное блюдо? Фуа-га? – Постоялица наморщила изящный носик, не удостоив предложенное блюдо даже взглядом.

Это был полный провал. Так он еще не нервничал. А когда он нервничал у него всегда портился его и так не блестящий французский.

-Нет, - покаянно признался раздавленный повар.

-А что есть ваше фирменное блюдо?

-Рататуй! – благоговейно выдохнул он, и молитвенно сложил руки.

-Ра-та-туй? А что есть такое ра-та-туй? – по слогам повторив диковинное название, постоялица заинтересованно подалась в сторону шеф-повара, от чего ее дорогое шелковое неглиже задралось, явив взору неподготовленного мужчины изящное кружевное нижнее белье.

-Рататуй? – глупо переспросил шеф-повар, костеря себя за непрофессиональное поведение. – О, рататуй это пища богов! Для него берутся только молодые цуккини с тончайшей изумрудной шкуркой.

-О-о-о! – простонала постоялица, откидываясь на многочисленные подушки. – Еще!

-Еще, нужен темный гладкий баклажан.

-Гладкий? – с придыханием уточнила дама в сером.

-Да, очень гладкий, с упругой сочной мякотью, - повар и сам понимал, что его рассказ свернул в какую-то не ту плоскость, но поделать ничего с этим не мог, да и не хотел.

-Упругой?

-Да, очень упругой мякотью. И все это нарезается крупным кубиков.

-Как интересно, - она облизнула губы.

-Две небольшие сладкие круглые луковички. - На этих словах дама откинула назад свои каштановые волосы с модной седой прядкой, демонстрируя ему тонкую лебединую шейку. Ткань неглиже натянулось, обрисовывая небольшую грудь.

Шеф-повар сглотнул, машинально ослабляя фирменный платок.

-Да, две небольшие круглые луковички. И два зубчика чеснока мелко нарезается с зеленью. А сладкий перец нарезается вдоль на две половинки, из него удаляются все семечки…

-Как удаляться? – с хрипотцой уточнила она.

-Руками, - глупо ответил шеф-повар.

-Руками? О-о-о!

-Да, - повар словил себя на том, что и сам посмотрел на свои руки, словно увидел их впервые.

-Дальше!

-Берутся сочные спелые помидоры. Бланшируются. Недолго, всего 40-60 секунд.

-О, да! – томно выдохнула собеседница.

-А потом с них аккуратно снимается кожица, - тихо продолжил он.

-Вся?

-Вся, - покорно кивнул повар, завороженно наблюдая как тонкие пальцы разгоряченной женщина нещадно комкают дорогой шелк. - Овощи обжариваются и соединяются. Добавляются соль и перец, но лично я еще добавляю немного сухого тимьяна и розмарин. Овощи накрываются крышкой и тушатся медленно на слабом огне.

-О, я тоже хотеть медленно. Очень медленно.

Повар нервно сглотнул, завороженно наблюдая за женщиной.

-Выключив огонь, добавляю оставшийся чеснок и зелень. Плотно накрываю крышкой и даю настояться.

-О-о-о, - застонала постоялица, томно извиваясь на постели. - Эта серая одежда быть ваша форма?

-Да, - жаркая испарина покрыла его лоб.

-А как быть ваше имя? – Ее манера менять темы совершенно сбивала его с толку.

-Карл.

-О, Карл, я так обожать серый цвет, и я теперь обожать рататуй! И я есть сейчас так одинока! И так доступна, Карл!