В объятиях пламени

Маркиз разозлился, князь - не князь, посол - не посол, но нужно же уважать дом в котором ты находишься. Он уже занес кулак, чтобы постучать и еще раз предложить князю Немету удалится из комнаты леди, но вдовствующая маркиза Уиндлсхем, остановила его.
- Артур, - тихо заговорила она, - прекрати, наш дом итак погряз в скандалах, князь же сказал, что это его женщина, не думаю, что теперь он откажется от своих слов.
Маркиз с сомнением смотрел на бабушку и уже собрался ответить ей, как голос княжны, перебил его.

- Я, надеюсь, что так и будет, - ответила маркиз, - извините, я Вас оставлю.
Он уже собрался идти к себе в комнату, чтобы выпить пару бокалов бренди и успокоиться, но сделав пару шагов, вспомнил, что есть дела поважнее, ради чего в принципе он и поднялся на этаж. Он резко развернулся и пошел на поиски мисс Бедфорд. Она, наверно совсем испереживалась, так долго не получая известий о его решении. Он постучал в дверь комнаты мисс Бедфорд. И пока ожидал, когда же ему откроют дверь, неожиданно подумал, что, скорее всего за эти пару дней он поседел. Мирная жизнь оказалась не такой уж и мирной. Даже участвуя в своем первом сражении, он не испытывал столько отрицательных эмоций. И только одна маленькая девушка могла помочь преодолеть это негативное состояние души. Его Лиза.

Он спросил, волнуется ли она? Да она сама не своя. Будто другая женщина вселилась в неё и диктовала свои правила. А вокруг всё было как будто пронизано романтическим флёром. Всепоглощающая темнота и звуки природы. Мерцающие на небе звёзды и шелест деревьев. Какая-то тёмная магия будто исходила извне и проникала в неё, захватывая всё сильнее, мешала думать и связно отвечать. Мысли вообще устремились в направлении, о котором любой порядочной женщине даже подумать грешно… Но граф спрашивал о другом волнении. Хорошо, что темнота скрывала смущение, и можно было чуть прийти в себя, пока она устраивалась на коне, в катастрофически непозволительной близости от мужского тела, и что-то горячее разливалось по венам пьянящим потоком.

- Признаться, сначала волновалась. Боялась презрения общества и вынужденного отъезда за границу, а сейчас обрела спокойствие. Будь, что будет. О планах молодожёнов я, увы, не знаю, поскольку всё так неожиданно закрутилось. Мы с ними пока ни разу не оставались наедине.



- Откровенность за откровенность, милорд, каково и было Ваше желание. Мои признания в ответ на Ваши, - замерев, Марианна прислушалась к ощущениям, таким непривычным и будоражащим, таинственным и неизведанным. Они мерно, неспешно покачивались, двигаясь по направлению к дому, но всё внутри маркизы будто звенело от ощущения тела графа за спиной, его рук, находящихся по бокам от её талии, дыхания, щекотавшего её затылок, да и вся эта ситуация, когда она находилась… Боже, между его ног… грозила перевернуть представление о самой себе. Она горела, и не знала, как избавиться от этого жара. Да, Господи, ей ничего не известно об ухаживания за вдовами и о том, какой темп должно выбирать… Марианна не припоминала, чтобы хоть кто-то говорил ей, что от присутствия мужчины может настолько помутиться рассудок. Хотя она вряд бы поверила, расскажи ей кто-то подобное. Она попробовала сосредоточиться на приемлемом ответе, по привычке прикрыв глаза, но стало только хуже. Опасная, опасная ошибка… Острота чувств стала запредельной и пугающей. Маркиза резко выпрямилась в седле, запрещая себе откинуться назад. О, она не способна сейчас выдумать подобающий ответ. Она не может сказать ничего, кроме правды…

– Милорд, я бы солгала, если бы сказала, что против ваших действий, будь они хоть трижды поспешны и нарушают все правила ухаживаний за вдовами, если таковые имеются.


Почему-то подумалось, что она совсем мало знает о мужчине, которому позволяет такие смелые поцелуи и пообещала себе, что постарается узнать о нём всё, чтобы поцелуи графа приобрели какое-то подобие приличий. Представить, что она больше не испытает их сокрушительную силу, она не могла. Да и не хотела.

Дома её ждала масса дел, связанных с завтрашней свадьбой, но вряд ли она уделила мыслям о торжестве более получаса перед тем, как забыться сном, полным неясных метаний сознания и сладострастных грёз, свидетельством которых была испарина на её теле, пересохшие губы, спутанные пряди волос, смятый ворох одеяла на полу и сбитая ночная рубашка, неожиданно ставшая такой раздражающей на её взбудораженном теле, застывшем в ожидании чего-то сладостно запретного и дико порочного...

Вечером…

Судя по всему, деревенский праздник удался.
Побродив часа два среди лотков и веселящихся людей, леди Честер вынуждена была признать, что воспринимает происходящее с рассеянностью и полной отстраненностью и что совершенно не разделяет искрящееся вокруг веселье; что снова и снова возвращается к событиям прошедшего дня, а именно, связанных с Сомерсетом.
Взгляд темных глаз… теплое дыхание на своей щеке… низкий, проникновенный голос…
«я прошу Вас ... обещать мне вечером прогулку по саду»

Как и тогда, на пикнике, ее тело мгновенно отреагировало - кровь прилила к щекам, а в животе снова родилась мучительно-сладостная боль.
«я прошу Вас…»

Вайолет остановилась. Перед ней в свете ярких костров молодые люди бойко танцевали деревенский парный танец. В какой-то момент ей показалось, что среди танцующих она увидела Сомерсета, и ее сердце болезненно сжалось. Но уже в следующее мгновение, она с облегчением поняла, что обозналась…
«я прошу Вас…»

Вайолет решительно развернулась и, придерживая полы своей накидки, устремилась через толпу к карете.
Через пятнадцать минут, она вышла из нее на подъездной площадке перед домом Ундлсхэмов.
Отправив Анну наверх, она в одиночестве быстро прошла по дорожке и замерла на входе в сад.
Взошедшая над горизонтом луна скупо освещала довольно широкую аллею, ведущую к площадке с фонтаном. Что-то завораживающее и в то же время умиротворяющее было в этом - глубокие тени, лежащие под деревьями; тишина, нарушаемая лишь шорохом падающий листьев; серебристый свет, казалось, струившийся с небес непрерывным потоком. Воздух был свеж, и в нем еще не ощущалась сырость, которая была утром.
«уверен, прогулка под полной луной должна привлекать женщину, с таким изяществом сочиняющую страшные истории» - снова вспомнила Вайолет. Она медленно пошла по аллее, бесшумно ступая по опавши влажным листьям, словно по причудливому ковру…
Со стороны пруда потихоньку подниматься туман, сначала не смело, а потом все более уверенно проникая в парк и окутывая его плотной пеленой. Стало холодно, и теперь Вайолет заябко куталась в легкую шелковую накидку, совсем не предназначенную для такого времени суток.
Где-то ударил колокол, провозглашая наступление полночи, и женщина вздрогнула. Ей почему-то стало страшно - словно, с колокольным звоном ее коснулось чье-то ледяное, несущее смерть дыхание. Сердце, казалось, пропустив удар, тревожно забилось. Чувствуя, как спазмы вновь перехватывают ей горло, Вайолет в панике сорвалась с места и побежала по дорожке назад - к дому….
_________________

Она обратила на него свой взгляд и он едва сдержался от еще одной непростительной глупости.

"Клянусь, миледи, скоро вы узнаете об этом, даже если это будет последним, что я сделаю в своей никчемной жизни" подумал Карринтон, но в слух произнес:
- Не здесь, миледи - сказал он, пытаясь оградить их от сплетен, краем глаза заметив, что мимо проплывают две достопочтенные матроны.
Чтобы хоть как-то отвлечься от созерцания ее волос цвета темного шоколада, уложенных в замысловатую прическу и подавить желание дотронуться до них, Каррингтон неожиданно для себя самого начал препираться с уличным торговцем по поводу качества китайского шелка. Он не узнавал себя.

Она задала вопрос. Что она сказала? Ах да...Отвечай же, дьявол тебя забери!
- Да, конечно.- ответ получился сухим и односложным. Валериан судорожно сглотнул и помрачнел. Уже сейчас, немногим более суток после знакомства, он едва ли может собрать мысли воедино. А что будет завтра? Александра беседовала с торговцем, а его снедала мучительная ревность. Он ревновал ко всему: к этим проклятым шалям, поглотившим ее внимание, к этому месту, к необходимости быть здесь из-за нелепых светских приличий, которым он никогда не придавал значения, к воздуху, которым она дышала... В то время как ему мучительно хотелось разделить это дыхание на двоих.


Он вздрогнул.
- Расстояния не важны миледи. Иногда, то что на самом деле важно для человека может быть таким близким, что протяни руку - коснешься, и одновременно таким далеким, что путь к нему покажется непреодолимым.
Она немного отвлеклась и Каррингтон, выбрав легкую газовую шаль цвета морской волну (под цвет ее глаз), кивнул торговцу и незаметно бросил ему несколько золотых. Спрятав сверток под камзол, он последовал за Александрой вдоль прилавков.


Он посмотрел на нее с такой нежностью. Александра восхищала его своей неуемной тягой к жизни и приключениям. Ее занимали и радовали даже такие мелочи.
- Если он вам нравится, я куплю его для вас, - безапеляционным тоном произнес Каррингтон и бросил монету лоточнику. Он не спросил разрешения, рискуя вызвать ее негодование. Он купил бы для нее пол Англии, положил бы к ее ногам весь мир. За один лишь взгляд. За одну улыбку. За обещание быть рядом.
- Уже темнеет, леди Дин. Если желаете, мы могли бы вернуться в замок.
_________________

Целоваться с самим герцогом, не будучи при этом его невестой, было крайне скандально, а целовать его самой, откликаясь и словно требуя большего - бесстыдно, но мисс МакДональд наслаждалась каждой секундой этого помешательства. Её герцог принажал тело девушки к себе сильнее, она на секунду чуть отодвинулась, чтобы глотнуть немного воздуха. Рядом с Экстером она забывала, как дышать, затем притянула его голову для нового поцелуя. Герцог завладел её ртом и Юна была уверена, что еще никогда не испытывала жгучую потребность, что-то неизведанное и прекрасное. Эксетер целовал её всё сильнее, языком раскрыв губы, вовлекая в новое и запретное прежде наслаждение. Его поцелуи были страстными, нежными и чуть нетерпеливыми. На каждый Юна отвечала с неменьшей страстью, повторяя и с встречая каждое движение его губ и языка

Её сердце билось словно пойманная в силки птичка, а по телу разливалась жаркая волна. Затем всё кончилось, к стыду Юны герцог первым пришел в себя. Эксетер чуть отодвинулся и пристально посмотрел в её глаза, Юна отвела взгляд, боясь встретить в его глазах скрытое торжество или превосходство. Днём горничная сообщила ей имена полдюжины любовниц герцога, с которыми его связывали досужие слухи, но стоило ему посмотреть на неё, как Юна не могла найти в себе сил отказаться от его общества, его объятий, его поцелуев.

Девушка всё ещё пыталась отдышаться, когда Эксетер распорядился принести свечи в музыкальный салон. Юна вытащила ленту из волос и с сожалением сняла венок. Не хватало ещё оставить после себя цветы или ягоды на полу. Мисс МакДональд всё ещё надеялась не дать повода к лишним сплетням и пересудам.



Её герцог сделал поклон, и губы Юны против воли расплылись в улыбке. Он порождал такие волнующие и мучительные чувства в ней, что Юна сама не заметила, как ответила вместо подложенных слов:

- Это будет удовольствием для меня, танцевать с вами, Ваша светлость.

Его нашли относительно быстро. Сквозь туман в голове он слышал выстрелы и топот копыт. Он постарался встать, чтобы встретить новую беду стоя, как и подобает десятому герцогу Сомерсет. Чтобы его предки гордились им. Он собрал все свое мужество, встал на ноги, опираясь на стенку кареты и сжимая в руке пистолет.
Он был готов сразится с врагами и одолеть их, потому что у него были планы на этот вечер.
Вечерняя прогулка по парку с леди Честер. Он не мог пропустить её.
Боль в груди была мучительной, но он стоял ровно, стараясь не показывать насколько ему больно.
Квентин улыбнулся и поднял пистолет, целясь в подходящего мужчину.

- Ваша Светлость в порядке?

Подошедший склонился в низком поклоне и Квентин разглядел герб графа Шрусбери на его ливрее.

- Вполне ...

Очнулся он в большой полутемной комнате, лежа на кушетке. Кто-то мокрым полотном вытирал его грудь и плечо. Квентин открыл глаза и уставился на сидящего перед ним человека:

- С возвращением, Ваша Светлость. Должен Вам сказать, что рана не опасна, но весьма болезненна.
- Вы доктор?
- Джексон - домашний доктор графа Шрусбери, к Вашим услугам, Ваша Светлость.
- Что с ранением, Джексон? Будьте добры быстрее, я спешу. Еще вопрос - где я? И как тут очутился?
Но ответил ему другой голос, чуть глуховатый и усталый:

- Вы в моем доме, Ваша Светлость

От камина отошел граф Шрусбери с бокалом в руках:

- Я получил Вашу записку и отправил своих людей, чтобы они лично передали Вам приглашение посетить поместье Шрусбери. Они нашли Вас на дороге раненого. Ваш кучер тоже ранен, но его ранение гораздо серьезнее и Джексон займется им сразу же, как только осмотрит Вашу Светлость.

Квентин улыбнулся:

- Буду рад воспользоваться Вашим гостеприимством, Шрусбери. А теперь Джексон, заканчивайте Вашу возню. Вы сами сказали, что рана не опасна.
- Рана поверхностная, чистая. Сейчас я закончу, но нужно немного потерпеть.

Граф Шрусбери подошел к Квентину и подал ему бокал с вином:

- Советую выпить.

Квентин залпом осушил бокал и вернул его графу. Джексон сильно надавил на края раны и Квентин чуть не застонал от боли. Но воспитание не позволило ему выражать, столь недостойные мужчины чувства. Джексон, видимо, все понял, потому что ласково, как ребенку, сказал:

- Уже все. Все, Ваша Светлость.

И еще раз сильно надавил на края раны, затем отер кровь и туго перевязал плечо и грудь Квентина.

Двери приоткрылись и на пороге возник Армстронг.

- Ваша Светлость, постель готова.

У Квентина кружилась голова, но он не собирался лежать в постели:

- Одеваться, Армстронг и, - повернувшись к графу, - оседланную лошадь. Немедленно.

Армстронгу не понравилось решение Квентина, но он слишком давно служил герцогам Сомерсет, чтобы попытаться оспорить их решение.

Граф Шрусбери был удивлен, но тоже воздержался от комментариев.

На улице уже темнело, над лесом вставала луна, когда Квентин покинул поместье Шрусбери и направил своего коня в поместье Уиндлсхэмов.

*****
У конюшни он бросил поводья выбежавшему конюху, дав ему указания позаботиться о лошади, но не расседлывать её, Квентин почти бегом бросился в парк. Очень надеясь, что леди Честер все-таки пришла на условленное свидание.



Он вывернул на боковую дорожку, когда чуть не столкнулся с бегущей женщиной. Чистая радость затопила Квентина, перекрывая боль, усталость и раздражение. Леди Честер!

Перехватив одной рукой бегущую женщину за талию, Квентин весело сказал:

- Я весьма польщен, леди Честер, что Вы так торопитесь встретить меня.
_________________

Вечер...


- Вы не только дерзки, Ваша Светлость, - произнесла Вайолет, освобождаясь из его объятий и невольно делая шаг отступления, - Вы еще и непозволительно самоуверенны. Где Вы были? - тут же перешла она в наступление. - Вы меня напугали. Я уже начала было думать, что на вас напали те же самые разбойники, что и на шотландцев. И хотела поднять на ноги всю округу.
Она говорила быстро, - чтобы скрыть внезапно охватившее ее волнение, и избегала глядеть на него - потому что просто не могла бы вынести мерцающего блеска его глаз, во взгляде которых читалось что-то порочное, что-то недозволенное; что-то, сулящее одновременно блаженство и муку...
_________________

- Мисс, остановитесь напротив меня примерно на расстоянии одного шага. - Он проследил за тем как она выполнила сказанное, - Танец начинает джентльмен. - Продолжал пояснять Эксетер, - Шаг вправо. Кивок. Шаг на исходную позицию. Ещё один кивок.

Он сопровождал свои слова действиями.

- Теперь вы. Шаг влево. Книксен. Шаг на исходную позицию. Книксен. - Он смотрел как она делает первые шаги, - Мисс МакДональд, ваши движения должны быть грациозны и полны достоинства.

Юна сделала второй книксен и Траэрн снова заговорил:

- Подайте мне левую руку, - Он взял протянутую ладонь в свою, - На счёт "раз" поворачиваемся к окну. Раз. Шаг вперёд. Книксен, мисс МакДональд. - Сам Эксетер завёл правую ногу за левую и снова встал в исходную позицию. - И так три раза.
_________________

Квентин улыбался, глядя на нее. Умна. Прекрасна. Чувственна. Непозволительно дерзка. Ни капли благоговения перед его титулом.
Необыкновенная женщина!
Одна на тысячу!
Она будет принадлежать ему. Рано или поздно, но он добьется её!



Напустив на себя высокомерие, он заявил на это проявление её волнения:

- Разбойники? Квентину Сеймуру, графу Маршаллу, маркизу Херефорду, десятому герцогу Сомерсет не страшна и тысяча разбойников ... Когда он спешит к своей леди ...

Он понизил голос почти до шепота:

- Но ... Значит ли это, миледи, что вы беспокоились обо мне? Значит ли это, что небезразличен Вам? Могу ли я надеяться на Вашу благосклонность?

И только тут он заметил мушку на её лице: у внешнего уголка левого глаза.

- Вы поразили меня в самое сердце в самую первую нашу встречу.

Он провел кончиками пальцев по краю выреза лифа, сминая кружева и задевая нежную кожу груди. Затем подняв руку, провел пальцем по её губам, ощущая их мягкость, мечтая ощутить их сладость. Не отрываясь он смотрел в её глаза:

- Хотел бы я знать, какова Вы в страсти, миледи.
_________________

Вечер

После того как отец покинул ее комнату, Лиза осталась стоять у окна обхватив себя руками. Мама. Мамочка. Сегодня она впервые услышала о ней, узнала, какая она была. Бедный папа, каково было ему видеть каждый день перед собой дочь, как воспоминание о ней. Да еще по его словам Лиза была очень на нее похоже. Боль, ежедневная. Боль воспоминания. Боль потери.То чему удивляться что он поступил так, как поступил. Всеми способами старался жить и воспитывать ее, в любви. Он не бросил ее. А ведь мог. Мог начать жить по другому. Нет, не мог. Настоящая любовь не умирает, она продолжает жить в сердцах. И Лиза теперь понимала от кого у нее этот дар. Полюбить и хранить в своем сердечке то, что предназначено одному человеку. То что зародилось в ней, уже очень давно, было предназначено маркизу и останется в ней на всегда.
И только когда она поняла, что этот дар она получила от своих родителей, она смогла наконец то улыбнуться, краешком губ. Родители, у нее есть, да- да, не были, есть родители.

Из размышлений ее вывел не громкий стук в дверь. В данную минуту, она не хотела видеть никого. Только отца. И т.к это вряд ли мог быть он, Лиза отвернулась к окну. И только когда стук повторился, Она не спеша подошла к двери, открывая ее и замирая на месте.
Маркиз. Сердце в одно мгновение ухнуло вниз. А вся кровь отлила от лица. Он пришел сказать, что бастард ему не нужен. Она понимала его, понимала как никто. Она хотела ему только счастья. Набрав в грудь воздуха, девушка хотела на выдохе сказать, что все понимает, но...ей не дали, сказав только одно слово
- Ложь.
Резко подняв голову, Лиза смотрела в глаза маркиза, читая в них все ответы на свои вопросы.
- Я жду Вас завтра у алтаря, - и прикоснувшись губами к руке размашистым шагом удалился.
Закрыв дверь, Лиза на ватных ногам подошла к кровати присаживаясь на нее и падая на спину. В голове было только одно. Он не поверил.

Как Марианна и просила, горничная пришла к ней ранним утром и помогла с туалетом. Позволив себе лишь лёгкий завтрак, маркиза собрала слуг, чтобы узнать, всё ли готово к свадьбе. По шумным сборам наверху она поняла, что гости проснулись и готовятся, она надеялась, присутствовать на церемонии, а не к отъезду. Видя беспокойство на её лице, миссис Бассет развеяла сомнения. Происхождение мисс Бедфорд безупречно, поэтому слова «позор» и «скандал», так часто слышимые в последнее время в среди аристократических гостей, могут быть забыты.

В преддверии свадьбы было необходимо обсудить основные моменты и исполнить главную обязанность познавшей замужество наставницы, коей она была в отсутствие родственниц женского пола у невесты.

- Пока я разговариваю с невестой, принесите нам фату. И, миссис Бассет, спасибо Вам за то, что позаботились обо всех мелочах.

Сверху спустилась вдовствующая леди Уиндлсхэм в безупречном наряде и высокой причёской.

- Марианна, доброе утро. Пора бы уже собираться в церковь. Но, прежде всего, я исполню возложенные на меня обязанности. Некому рассказать бедной деточке, что её ждёт.

- Так Вы сами хотите поведать мисс Бедфорд о таинстве брачной ночи?

- Безусловно, милочка. Кто, как ни я, сможет верно подобрать слова?

Женщины тихо постучали в комнату будущей родственницы и вошли.

Лиза была невероятно прекрасна и объяснимо взволнованна. Её свадебное платье было изумительно совершенно в своей простоте, а сияние глаз завершало картину счастливой, но взволнованной невесты. Горничные сновали вокруг, поправляя складки и орудуя с причёской. А через несколько минут пришла и экономка, церемонно неся перед собой фату. Они завершали одеяние, а Марианна перенеслась на несколько лет в прошлое, вспомнив свою собственную свадьбу, то оцепенелое состояние, в каком она была до самого конца церемонии. Лиза же буквально светилась от переполняющих её чувств, и Марианна счастливо улыбнулась, подходя к ней и беря её руки в свои:

- Мисс Бедфорд, милая Лиза, в суматохе мы так и не смогли толком поговорить, и я не выразила Вам свое счастье от нашего будущего родства. Я безмерно благодарна Вам за спасение нашей семьи, за то, что вошли в положение и не побоялись пересудов.

Заметив куда направлен взгляд графа, Александра отвернулась с равнодушным видом от светских сплетниц. Ей нет нужды скрываться и прятаться. У них сейчас одно на уме. Предстоящая скандальная свадьба... её порой бесило равнодушие и злоба, с которой накидывались недалёкие люди на тех, кто хоть чем-то не был похож на таких как они. Конечно обо всех представителях света так нельзя было сказать. Но вот среди гостей случилось несколько. Сама она, чуть не ставшая участницей скандала очень хорошо понимала маркиза и обеих маркиз. Они с тётей как и обещали в любом случае останутся на приёме до конца. А потом они направятся в Лондон, да Лондон у них следующий пункт путешествия. Александра улыбнулась краешком губ - путешествие... Граф своим вопросом разбудил целый ворох желаний, а своим поцелуем лишил её покоя.

Он внезапно помрачнел и Лекси подумала, что наверное совсем ему с ней неинтересно, он столько прожил, столько перевидал в своей жизни. В деревушке кипела жизнь, зажигались костры и повсюду звучали песни и простонародный говор. Её спутник думал о чём-то своём и она уже не знала, как вернуть на его лицо улыбку...

- Мне тоже порой так думается, милорд. То, что совсем рядом порой кажется недосягаемым. - Ей хотелось очутиться в его объятиях, расспросить, почему он хмурится, что его радует и задать ещё много разных вопросов. Но разве это возможно вот здесь, посреди толпы. Стало совсем темно и только факелы и костры освещали пространство вокруг себя.

Она улыбнулась ему и загадала, что если он подарит ей этого совёнка, то ... то она ..

Его нахмуренные брови и сердитый взгляд почему-то развеселили её и вызвали прилив такой теплоты в груди
- Благодарю вас , милорд. Я сохраню ваш подарок, как драгоценную память о нашей с вами прогулке на деревенскую Ярмарку.

Александра и сам хотела просить его об этом, поэтому взяв его под руку очаровательно улыбнулась
- Ах, милорд, вы угадываете все мои желания. - Хорошо бы он угадал самое сокровенное, она хотела чтобы он снова поцеловал её...
Крепко сжав в ладони совёнка, она мысленно попросила его об исполнении желания... Ведь ещё один день заканчивался и совсем скоро им предстоит расстаться. И неизвестно, удастся ли ей встретиться с ним, ведь он не часто бывал в свете, а неё оставалось так мало времени...
_________________

Барон Редфорд (хотя этой ночью он всё же был просто Джордж) лежал с полуприкрытыми глазами, довольный, как добрая сотня наевшихся котов. Одна его рука мирно покоилась на спине не менее довольной, как он смел надеяться, Эйприл, пальцы второй лениво перебирали пламенеющую в утреннем свете прядь волос. Он лениво пытался вспомнить, случалась ли у него хоть одна такая же насыщенная и пьянящая страстью ночь. По всему выходило, что нет. Впрочем, он не слишком усердствовал, ибо вспоминать былое сейчас не очень получалось, да и совсем и не хотелось. Думать о других казалось кощунством рядом с божественной, потрясающей, страстной, чувственной Эйприл.
Как жаль, что сегодня свадьба и они обязаны на ней присутствовать. И ещё бал после. И потом ещё одна ночь в этом гостеприимном поместье. А потом? Барон нахмурился: он совершенно ничего не знал о графине. Живёт ли она безвылазно в своём поместье или выезжает в свет? Есть ли у неё дети? Раз она носит звание вдовствующей графини, значит графом стал прямой наследник её мужа, который уже женат, и вряд ли её собственный сын - для этого она слишком молода. Хорошо ли они относятся к живущей с ними вдове? И как неудачно, что Сезон только что закончился...


Тёплое женское тело его ночной феи неожиданно выскользнуло из его рук, и Джордж не сразу вник в её слова, отвлёкшись открывшийся ему на роскошный вид со спины. Голос её звучал несколько странно, несмотря на кажущуюся беззаботность. Он что-то невнятно промычал, и запоздало вспомнил, что графиня-то тоже жила не одна в своей комнате и её отсутствие наверняка будет замечено. Разве что она успеет проскользнуть в свою постель до пробуждения соседки? Ему очень не хотелось "одаривать" эту женщину шлейфом сплетен, которые в таком случае неизбежно появятся, стоит только связать её отсутствие с его вчерашним присутствием рядом с ней. И поспать бы ей, хоть пару часов: впереди длинный день со свадьбой и балом.

Шумно вздохнул, Джордж подтянулся и присел рядом. Звучно поцеловал Эйприл в плечо и спрыгнул вниз, разгребая их вещи, валяющиеся на полу вперемешку. Её рубашка, панталончики, чулки, а вот и его бриджи, которые он сразу натянул, косясь во все глаза на то, как грациозно и соблазнительно одевается его леди. А ему-то всегда казалось, что соблазнительно можно только раздеваться!
Она подошла к зеркалу и шпильками подобрала волосы, после чего посмотрела на оставленный на постели корсет, и барон молча поднял его и помог надеть и затянуть, одновременно лаская дыханием обнажённую шею.
Корсет перетянул фигуру графини, приподняв грудь и подчеркнув тонкую талию и крутой изгиб бедра, и Джордж, каким бы насытившимся себя ни чувствовал, вновь не смог устоять.
- Миледи, - он вплотную прижался к Эйприл сзади, шёлковые панталоны практически совсем не мешали ничего ощущать, - Моя леди, - потянул вырез рубашки и корсет немного вниз, обнажая приподнятую грудь, которой он мог любоваться сразу в двух видах: и в зеркале, и взглядом сверху вниз из-за спины.
- Моя Эйприл, - Джордж предвкушающе улыбнулся и подхватил манящие округлости снизу, зажал пальцами и потёр быстро твердеющие от его действий тёмные вершинки. Покинул их совсем ненадолго - только для того, чтобы воплотить родившуюся фантазию в жизнь: приспустить её панталончики вниз, наклонить свою леди к поверхности столика, в который она упёрлась руками, и побудить её расставить свои чудесные ножки, скользнув ладонью по их соединению и убеждаясь, что там уже всё для него готово.
- Держитесь, миледи, - предупредил он, ловя её взгляд в зеркале. Он высвободил своё мужское орудие, подвёл к желанной цели, и, возвращая руки к манящей груди, пообещал, - Вам понравится... - после чего властно проник в неё и задвигался мощно и резко, достигая пика буквально за пару минут и с тайной гордостью ощущая, как Эйприл испытала то же самое чуть раньше него самого и слегка обмякла в его руках.
- Моя Эйприл, - хрипло проговорил он, тяжело дыша, - Божественная Эйприл. Обещайте мне, что это не всё, - попросил, нет, потребовал он, - Иначе я вас сейчас просто никуда не отпущу, окончательно и бесповоротно испорчу вам репутацию и вам ничего не останется, как запереться со мной навсегда в этой комнате!
_________________

Еще ночью

- За границу? Маркиза, помилуйте, мне совсем не хочется покидать Англию, а вы позволили мне ухаживать за вами, что на расстоянии представляется мне весьма затруднительным. - Попытался пошутить Филипп, надеясь рассеять окутавший их туман чувственности.

Все было напрасно. Укротить желание было также невозможно, как не заметить огнестрельную рану в живот. Филипп спешился у дома Уиндлсхэмов и снял с коня Марианну. Поручив коня заботам слуг, он взял маркизу за руку и увлёк в дом.

- Я ничего не знаю о правилах ухаживаний за вдовами и ухаживаниях в целом, миледи. Где ваши покои? Позвольте я провожу вас, - голос Филиппа прозвучал настойчивее, чем следовало.

Марианна подсказала куда идти и очень скоро они оказались перед дверью её опочивальни в почти тёмном коридоре. Она остановилась у двери и повернулась, должно быть, чтобы пожелать спокойной ночи. Филипп шагнул вперёд и прижал женщину своим телом к закрытой двери. Уперевшись локтями в дерево по обе стороны от её головы, он запустил ладони под её волосы. Их лица были так близко друг от друга, что он мог чувствовать её дыхание на своих губах, исходящее от кожи тепло. Мягко, но надежно удерживая её голову в колыбели своих ладоней, он подался вперед и прижался ртом к ее губам. Губы Марианны были восхитительно полными и сочными, как спелая вишня. Ее вкус дурманил его разум, заставляя, отпуская, снова возвращаться к её губам.

- Я хочу просить вас впустить меня в вашу спальню, миледи. Хочу провести с вами эту ночь... Но боюсь, что это будет все же чересчур для первого дня ухаживаний. Я не хочу, чтобы вы думали, что это все к чему я стремлюсь, Марианна. Поверьте, я хочу гораздо большего.

Оттолкнувшись от двери, Филипп отстранился от маркизы и поклонившись спустился вниз. Хорошая скачка - это то, что ему сейчас нужно. Чуть больше часа и он будет дома...

Её герцог снова стал таким далеким, словно и не было поцелуя, словно не он улыбался ей и подшучивал. Юна вздохнула и принялась внимательно слушать, а затем выполнять сказанное. Один шаг это так близко, стоит протянуть руку, и она сможет коснуться его щеки. Разумеется леди этого не делают.



Юна сделала книксен и , кажется, вызвала неудовольствие его светлости. Возможно, она и правда недостаточно грациозна. Мисс МакДональз снова вздохнула, затем повторила книксен на сей раз стараясь исполнить его идеально. Стоило выпрямиться, как девушка тут же с вопросом посмотрела на Эксетера.



Повинуясь словам Юна протянула руку, поражаясь, как ей нравится. когда её ладонь находится в его руках. Раз - поворот, потом шаг вперёд, очередной книксен. Потом всё повторяется. Она кивнула, давая понять, что готова повторить и чуть вопросительно приподняла бровь.

- Кажется, начинать было лучше с виски, Ваша светлость, боюсь, что ваше терпение подвергается суровому испытанию