Клуб поклонниц Outlander-а, а также клана Фрэзеров (18+)

Как не старалась я спрятаться от нежданных гостей, маневр не остался незамеченным. Зоркий глаз Маргарет выцепил вызывающе яркое пятно на фоне морозного сада, покрытого инеем. Да, одной мне прятаться было бы значительно легче. А с этим животом нечего было и надеяться. А потом - на что надеяться? Что у Майкла хватит наглости соврать пожилым людям, что хозяева скрылись в неизвестном направлении?

Поэтому я обреченно вздохнула и явила себя во всей красе. Вся троица под предводительством Маман радостно загалдела и кинулась мне навстречу. Через минуту меня уже тискали три пары рук, целовали одновременно в нос, лоб и губы, гладили по голове, обнимали за талию(надо же, нашли ее), и прикладывались к животу. Я даже почувствовала себя Мадонной.

Изобразив самое , что ни на есть непроходящее веселье, я приветствовала своих родственников. Особенно я была рада папе Дика- Джону и Бабуле Ванессе. Маман не входила в число моих любимчиков, и в голове мелькнула злая мысль запереть ее в подвале. Вместе с коллекцией виски. Эх, жаль что Крестной нет, вот кто по-настоящему хорошо с ней справляется. Но - у меня есть Папа и Бабуля, они мои главные союзники, и жить стало веселей.

- Дорогая, как ты себя чувствуешь? О, я так соскучилась! У нашей бабули завтра день Рождения, и мы решили, что стоит собраться всей семьей. А поскольку ты никуда не выезжаешь сейчас, мы приехали к вам.
-Ирэна, не слушай ее. Я вовсе не собиралась устраивать тут праздничную гулянку. Тебе сейчас не до гостей, я знаю. Так что мы завтра чисто символически поднимем бокалы за мое непостоянное здоровье, а потом уедем в Эдинбург.
-Ирэн, а где Ричард? Он говорил, что будет сегодня дома. Он позволяет тебе гулять одной? Это же опасно, смотри, лужи замерзли, ты можешь упасть. Придется устроить ему внушение.

- Джон, раз он так говорил, значит, обязательно будет. У него были какие-то срочные дела, просто он не рассчитывал, что вы приедете рано утром. Ничего страшного, я практически не хожу, а топчусь на месте. Кроме того - здесь ведется видеонаблюдение, и если вдруг я развалюсь на земле, ко мне примчится армия прислуги.
Но что же мы стоим на улице, прошу всех в дом. Сейчас отдам распоряжения насчет гостевых комнат. – Бабушка Ванесса, и даже слышать ничего не хочу, отпразднуем ваш День Рождения на славу. Просто замечательно, что вы надумали к нам приехать!

Э. проснулся с ощущением, что мир меняется. Ранее утро. Еще совсем темно и тени играют свою собственную мелодию на сердцах не спящих в этот час людей. Темноволосая головка Роуз покоилась на его подушке, совсем рядом – чуть шевельнись и разбудишь. Он погладил ее по щеке, осторожно, едва касаясь. Роуз потянулась за его рукой, не просыпаясь, придвигаясь ближе, просовывая руку под него, вытягиваясь рядом. И он просто ждал, когда она проснется. Через некоторое время она повернулась, и Э. выскользнул из постели, ступая на цыпочках, чтобы дать ей еще немного поспать. Оставил в ванной на стеллаже у зеркала маленькое саше, в котором лежала новая цепочка. Э. долго боролся с желанием купить в ювелирном цепь. Панические взгляды консультантов, сгрудившихся поодаль, его совершенно не беспокоили.
Впервые за долгое время он ничего не планировал заранее. Проверил детей, которые как чувствовали, что у мамы сегодня особенный день и спали. Дали, смешно прижав к носу кулачок и чуть нахмурившись, такая строгая, совсем-совсем взрослая. А Сандер раскинув руки в стороны и приоткрыв ротик. Э. немного постоял возле них, но тревожить не стал и ушел начинать свое утро. Кухня наполнилась запахом кофе, которым он напоил Марию, тоже вставшую пораньше, чтобы приготовить слегка торжественный завтрак. И пока она смущенно держала чашку обеими руками, он помогал ей замешивать тесто для тонких, ажурных блинчиков. Хотя через пять минут его решительно оттеснили от стола и с видом собственника начали хлопать дверцами шкафчиков.
В дверь кто-то коротко грохнул, и Э. пошел открывать, не сомневаясь, что на пороге Генри, выполнивший его просьбу. Всю ночь шел снег, наметая вокруг пушистые, высокие сугробы. Цепочка следов Генри, проваливавшегося в снег едва ли не по колено, петляла синими пятнами по двору, и сам он находился не в лучшем расположении духа.
- Ты идиот, - заявил он с порога, не церемонясь, всучив Э. стайку гибких стеблей кувшинок, нагретых теплом его ладони и слегка припорошенных снегом.
- Ты не оригинален, - не остался в долгу Э., принимая цветы и захлопывая дверь, - но такой милый.
Мария украшала кухню гиацинтами, которые расцвели благодаря ее заботе и терпению совсем недавно и теперь наполняли воздух горьковато-пудровым ароматом, смешавшимся с витавшими в воздухе запахами молотого кофе и корицы. Послышался голос Дали, требующей внимания, и Э. побежал наверх, перепрыгивая через ступеньку, но в детской уже была Роуз. В его рубашке, доходящей ей до колен, с закатанными рукавами, немного растрепанная, такая родная. С коробкой, которую он оставил, когда заходил утром, в руках.
- С Днем Рождения, - обняв ее сзади и уткнувшись носом в волосы, прошептал Э.
- Что там такое? – с любопытством спросила Роуз.
Э. просто тихо улыбнулся, убирая мешавшие ему локоны и целуя ее в шею. В коробке лежал проект домика для тибетских отшельников и связка ключей, на которых был прикреплен ярлык с надписью «Дубликатов нет».
День прошел, наполняя шумом и звуком множества голосов их дом. Сначала приехали Алесто с Коминой, за ними Девин, чем привел в полный восторг Роуз, приходили и уходили друзья, не смолкал телефон, Хомяк ворвалась, рассыпая по кухне снег с волос и полушубка. Они не оставались наедине ни на минуту. Совершенно незаметно их мир, где были только они вдвоем, стал большой, шумной семьей, в которой много смеха, шуток, поддержки и участия. Роуз сияла и радовалась, но он часто ловил на себе ее взгляд, временами задумчивый, временами волнительный, и отвечал ей спокойной улыбкой.
Э. уходил гулять с детьми, пока женщины болтали о своем. Позвонил Генри, и они медленно бродили в парке по заснеженным дорожкам, ругаясь из-за прозвища, данного дочке, вспоминая любительские спектакли, которые Э. ставил в молодости, и разговаривая обо всем. Генри загрузил их в машину и отвез в Лондон обедать. Хорошо, что Мария догадалась собрать малышам с собой кашу, хотя Генри уверял, что ничего такого, дело-то житейское, сейчас они заедут в аптеку, купят все необходимое, а уже в ресторане им приготовят, как надо. Э. предпочел не разубеждать его. Но ажиотаж они вызвали немалый, ввалившись с двумя детьми и занявшись кормлением.
Вернувшись домой, он застал там отца.
Вечером ужин в ресторане и бесчисленное количество коктейлей под звонкий женский смех. И хотя Роуз лишь пробовала их, но к концу ужина глаза ее блестели, и улыбка не сходила с лица, а домой Э. нес ее на руках, пытаясь сохранять серьезность и строгий вид. Расчесав ей волосы и уложив в постель, он присел на краешек, поцеловал ее в висок и пожелал спокойной ночи. Дулась Роуз недолго, через пять минут она уже спала, а он еще долго сидел рядом и смотрел, как она спит. В темноте, выключив ночник, чтобы он не раздражал ее, в тишине, потому что любовь – нема.