Крик души (История о любви, ненависти, милосердии)

klichuchok:

каждый день захожу ничего нет,а так хочется почитать

...

olja inna:

Класно!!!!!!!!!!!!!!!!

...

Kei:

Катюша, я понимаю что история нелегко пишется...но так проду хочется)

...

Кейти:

Анна, мне кажется ты права. Для Даши понятие дружбы и Друга - это не пустой звук, для нее это нечто очень ценное. Она ведь и Лесе не хотела всего рассказывать, но не видя выхода, решилась сделать это. Поэтому да, мне кажется, Даша поступила мужественно, пусть и не мудро(( Но она подросток, об этом тоже не стоит забывать.

Викуся, насчет Алексея ты права: такие, как он, просто так не уходят и не отчаливают. Когда закончатся деньги, он вернется... Вот только теперь за Дашу будет кому постоять) И Паша знает, от кого спасать свою девочку)
Насчет денег.. на самом деле, деньги Лесе достались не от отца, она потом признается в этом Даше) с деньгами тут совсем другая история))
О Паше - ты права! Да, он накостылял бы Алексею, и не только) а насчет его дел.. думаю, следует вспомнить, ГДЕ и при каких обстоятельствах мы встречаемся с ним впервые) может быть, что-то и станет яснее) хотя и не все))
Антон хотел бы поговорить с Дашей, но действительно, что делать, если ОНА говорить с ним НЕ хочет.. не пытать же, в самом деле...) Но он дознается до правды. И в этом ему помогут)

Akell, спасибо. Скоро будет "еще")

Ирочка, большое спасибо за теплые слова! Эта история и для меня - особенная!
Да, Антон о многом задумался. И эти четыре года его очень интересуют, еще и потому, что он не любит ходить в дураках, а именно так он себя и ощущает - его будто водят за нос. Но он все узнает как раз в следующей главе)
Откуда Леся взяла эти деньги, мы узнаем, но причин не увидим пока) не сейчас) И да, отец тут не при чем)
Даша беспокоится о друзьях, но я не назвала бы ее наивной, все-таки она отлично понимает, что из себя представляет Алексей. Она наивна в том смысле, что верит в то, что все может наладиться. И теперь Паша, если что, поможет)
Да, Антон с каждым днем узнает Дашу все больше: он принял цель - узнать ее, и это делает) А вот о Даше того же сказать нельзя((

Уже пишу) когда есть настроение, когда есть время) но не часто и не много) но история о нем уже вполне оформлена)

Катя, да, очень хорошо, что теперь о Даше есть кому позаботиться. И да, теперь Алексей получит отпор!

Кристюша, большое спасибо!
Маргарита.. с ней все было ясно( такая не способна была нормально относиться к девочке, учитывая ее неприязнь к Даше почти с первых дней их знакомства. Да, эта женщина - монстр, но она - и школа для Даша. Жаль лишь, что невинный человек (я имею в виду Антона) тоже пострадал. Может, отношение Даши к нему не было бы таким однозначным, если бы она знала всю правду.
Алексей мерзавец, очень хорошо, что он отчалил. И в ближайшие несколько лет не появится рядом с Дашей - ручаюсь!) Хотя мы с ним еще встретимся((
Антон меняет отношение к Даше, верно. Хотя даже не так - он пытается смотреть на нее иначе. ведь девушка не изменилась. Он смотрит на нее без неприязни, хочет видеть ее сущность, ее "я", то, что видел в ней Олег. И увидит!) Она сейчас для него - девочка-подросток, к которому он приставлен, и задевает.. и ревнует он лишь то отношение - хорошее отношение! - которое Даша адресует, кому угодно, но только не ему. А то, что он увидел Дашу в компании с Павлом... ну, да, наверное, что-то ревностное и собственническое у нем и проснулось) И дальше - больше)
Паша - добрый друг. На мой взгляд, он переждал.. упустил ту грань, когда нужно было переходить на новый уровень отношений. Теперь, когда появился Антон, ему ничего "не светит", ибо чувства Даши к Антону более сильные и глубокие - уже сейчас, - пусть и противоположные. Он для нее останется лишь другом. она себя уже не пересилит, и на него как на мужчину не посмотрим((

Тори, да, история грустная( Но не все так плохо, скоро будет и радость!))

brunchik, с Алексеем сделают кое-что) но не сейчас... через несколько лет((

Дарья, спасибо большое!

Леночка, большое спасибо за теплые слова. Очень важно мне было узнать твое мнение!


Это очень хорошо, я рада, потому что Антон - не идеальный герой. Я в таких не верю, если честно. Нет идеальностей, и у Антона есть как хорошие, так и плохие, стороны. Он ошибается, как и все мы, он живет своей жизнью, на подвиги он не способен - он не герой, но за ошибками, ситуациями и обстоятельствами - он развивается, он становится мудрее и опытнее. Он герой моего романа - он небезупречный, неидеальный, но я его люблю. Потому что он, в первую очередь, настоящий. Он не врет самому себе, и это тоже важно. Он сильная личность! Такая же, как и Даша. Именно поэтому они - идеальная пара!)


Очень важный акцент! Главное - в социальной среде, в которой росли Антон и Даша. Это и в дальнейшем сыграет кое-какую роль в их отношениях, а уж сейчас - и подавно. Даша - девочка из неблагополучной семьи, выросшая на улице, познавшая мир жестокости, людской подлости и предательства. Антон - богатый мальчик, представитель "золотой молодежи", вынужденный мириться с существованием в своей жизни вот этой самой девочки с улицы. Уже одно это обстоятельства раскидывает их в разные стороны. Уже одна лишь социальная среда. А плюс возраст, тяжелое детство у Даши и детство без отца у Антона, окружение, людская злоба, сплетни, собственные домыслы, как правило, негативные... Слишком многое настроено против них уже на первом этапе их знакомства. А уж дальше - узел закручивается еще крепче.

Именно это их.. роднит, сближает, именно это одиночество, которое уже живет внутри них, тянет их друг к другу.



Всё это, соединившись в один большой и мощный снежный ком, сейчас вырывается наружу. Их неприязнь была бы не такой сильной, или ее вообще не было бы, - познакомься они в иных обстоятельствах, при других условиях.. ведь видно невооруженным взглядом, что оставаться друг к другу равнодушными они просто не могут. Тут или любовь, или ненависть..

Да, всё верно. И Олег потом осознал это, ведь писал в своей дневнике, что напрасно давил на сына, что это была его ошибка. Но жаль, что он не смог изменить положения дел.. да и времени на это у него не было. И тогда он пошел против времени! Одним лишь пунктом в завещании)


Да, все правильно. И это сыграло роль, хотя его личные чувства к Даше и стояли на первом месте. Что-то рвалось из него, изнутри - наверное, он чувствовал в ней это родственное одиночество, он видел его в ней! И он взывал к нему, к Даше.. но Даша в силу обстоятельств, тяжелого прошлого и недоверчивости, и в силу возраст! не откликнулась на него зов... И все его добрые помыслы пошли на убыль((



Да, ты говоришь всё верно и очень правильно! Это действительно так. Антон не бросил Дашу, не отправил ее в детский дом и НЕ ДОПУСТИЛ ЭТОГО! Он ошибся лишь в Маргарите Львовне. Ведь если бы он оставил Дашу заботам той же Ольги Дмитриевны (хотя и сам-то ее еще не знал), или подобной ей женщине, то все обстояло бы иначе! По его мнению, он делал все, что в его силах, чтобы обеспечить Даше достойное будущее. Жаль, что он ошибался. Но ошибался - ПО НЕЗНАНИЮ!
А Маргарита - мерзкая, пакостная женщина. Она сделала еще кое-что очень мерзкое. но об это в следующей главе(( Она просто напросто вынудила Дашу ненавидеть Антона. Она обманула обоих.

К сожалению, это отнюдь не редкость. Полное или частичное равнодушие со стороны соответствующих инстанций - зло, укрепленное во власти((

Да, Антон повзрослел. Он принимает решения, правильные, он думает, он мыслит, он анализирует, он задает вопросы и ищет на них ответы. Он желает что-то изменить, но Даша, к сожалению, не готова к этому сейчас. Она опасается нового разочарования в нем и предательства с его стороны!((

К сожалению, что-то сыграло свою роль в поведении и поступках Даши. Винить ее я не осмелюсь, у меня рука не поднимется, но она поступила не совсем правильно.. И хорошо, что у нее есть такие друзья, как Леся и Павел!

мар"яша, да, поступок Даши нелогичен и спонтанен, но это в "ее репертуаре". Она привыкла надеяться на себя.. И да, пусть это ее могло подвести, она поступила в некотором роде благородно, заботясь о чувствах друзей.

kailyn, да, ты права в том, что Олег поступил непродуманно. Но мне кажется, он верил в то, что избавил Дашу от посягательств Алексея в тот момент, когда увез ее из Калининграда. И да, он верил в то, что отношения Даши с Антоном изменятся. Он думал, что сын сможет ее защитить, если понадобится. Но этого не произошло, и в этой недальновидности... грусть((

Антон обо всем узнает уже в следующей глава. Куда Маргарита дела столько денег, тоже узнаем. Но не сейчас, и вообще не скоро еще)
Да, перепалки в доме Антона будут лишь накаляться) а иначе быть и не может, учитывая обстоятельства и характеры обоих)) Жаль, что они пока не могут примириться, но вскоре подобная попытка будет предпринята) посмотрим, что из этого выйдет))

Антон видел с ней Павла)

Дарья, большое спасибо!

olja inna, большое спасибо! Мне очень приятно, что нравится!



Уже написала первую часть главы. Вторую - то есть окончание, не успела, потому что заболела((( а разрывать главу не хотелось бы) уже иду на поправку, поэтому очень надеюсь, что в начале недели глава будет готова полностью!

...

koffechka:

Катенька, выздоровливай, родная!
Очень-очень жду главу! И так здорово, что Пашу уже начали пристраивать)))

...

Кейти:

 » 26 глава

Девушки, здравствуйте, мои милые! Надеюсь, вы ждали, потому что я, честно говоря, очень ждала Дописала, наконец, главу и переживаю на ее счет Нужно было многое в нее вместить, не знаю, получилось ли рассказать обо всем, логично ли, верно ли, правдиво ли и... "не спешит ли" повествование? Честно говоря, работала над ней дольше, чем над остальными главами, не знаю, по какой причине. Теперь буду ждать, что вы скажете о результате
В общем-то, на ваш суд - дознания Антона, наступление по всем фронтам и... неприятная правда. Что, как и к чему это все привело...
Очень жду мнений!
__________________

26 глава

Гораздо проще решать проблемы, к которым можно хоть с какой-то стороны подойти и найти выход из сложившейся ситуации. Но как решить проблему, которая не желает быть решенной? Что сказать и как? Не покажется ли он навязчивым и не останется ли осмеянным? Как подступиться, выпытать правду не в ущерб одной из сторон и настоять на своем, не надавливая и не требуя, но спрашивая? А как быть, если путей решения вообще нет? Что делать, если проблема не желает быть решенной, будто сбрасывая на него одного весь груз забот и багаж давних обид и разочарований, как непосильную ношу?
Как быть, если у проблемы есть характер!?
Нечто подобное испытывал Антон в отношении к себе Дарьи. Нет, она не была проблемой, по крайней мере, в полном смысле этого слова, который в него вкладывал именно он. Девушка не досаждала ему, не шаталась под ногами, действуя на нервы, без видимых причин не грубила, предпочитая вообще с ним не общаться, а, когда общалась, ограничивалась пустыми, отточенными фразами, бьющими не в бровь, а в глаз. Она не возвращалась домой очень поздно, хотя могла бы, вынуждая ее нервничать, не скандалила и не нарывалась на неприятности, не злословила, даже не приглашала в дом гостей, - ту же лучшую подругу, о которой он так много слышал еще от отца. Антон не настаивал, в общем-то, ведь именно он решил, чтобы Даша жила с ним в его квартире, а она, похоже, жаждала доказать ему после памятного разговора в вечер, когда он вновь не сдержался, накричав на нее, что будет самостоятельной. И доказывала. Целенаправленно и систематично, дерзко и сдержанно указывая на то, что останется стоять с высоко поднятой головой.
Она была хладнокровной, стараясь не замечать его, просто закрывая глаза на то, где он находится, когда вернулся домой с работы и с кем, не хочет ли с ней поговорить. А он хотел. Отчаянно желал поговорить с ней, побеседовать, расспросить ее о прошлом. О том прошлом, в которое окунул ее именно он четыре года назад. Но она не шла на контакт. Вообще. Желая поговорить с ней, он натыкался на резкий и категоричный отказ. Нет, она не желает с ним разговаривать. Нет, она не будет, как четыре года назад, делать вид, что ей хорошо с ним живется. И нет, она и не заикнется о том, что было, потому что, то, что было, уже прошло, и поздно теперь что-либо менять.
Антон бесился, выходил из себя, раздраженно хлопал дверью своей комнаты или кабинета, натыкаясь на равнодушную стену отчуждения, которой себя окутала с ног до головы его воспитанница. Успокаивался он позже, уже после того, как, проходя в свою комнату, видел горящий в ее спальне ночник, свет которого просачивался из-под двери тонкой полоской. Останавливаясь, с минуту смотрел на закрытую дверь, будто ожидая, что та вот-вот распахнется, топтался на месте, гадая, стоит ли предпринимать еще одну попытку и поговорить с девушкой, но, глядя на часы, понимал: не время, уже поздно. И, раздосадованный, шел спать. Конечно же, засыпал не сразу, вертясь с боку на бок, глядя в потолок и на стены и злясь на бессонницу.
То, что происходило все эти четыре года с Дашей, пока он учился в Лондоне, вдруг стало отчаянно волновать его. Раньше он не задумывался об этом, потому что был уверен: все в порядке. Он следил за ее жизнью, пусть и через Маргариту Львовну, высылал деньги, чтобы девочка ни в чем не нуждалась, даже пару раз, ведомый немыслимым добродушием, отослал ей подарок ко дню рождения, но, не получив (все от той же Маргариты Львовны) благодарности, высказанной Дашей, перестал стараться что-либо изменить.
Так в чем же сейчас обвиняет его Даша? В том, что он о ней не заботился? Да, лично не заботился. Но он и не смог бы. Ему нужно было обучаться, окончить институт, жить своей жизнью, в конце концов. Но он нашел, как ему казалось, приличную женщину для того, чтобы та заботилась о девчонке вместо него!
Вины его в том, что он не навещал ее, не интересовался ею, не заботился и пытался избавиться, нет.
Обвинения беспочвенны и безосновательны.
Он делал все, что мог. Большего от него требовать на тот момент было нельзя.
Ему казалось, что он нашел верный выход из ситуации. Даша не жаловала его, он не любил Дашу, но по воле отца он стал ее опекуном. И он исполнял свой долг. Так, как мог, исполнял. И да, ему казалось, что проблем нет, что Маргарита исполняет все в точности с его предписаниями, ведь за это получала немалые деньги! У девчонки есть крыша над головой, здоровое питание, дорогая обувь и одежда, даже карманные деньги, которые та могла использовать по своему назначению.
Он был искренне уверен в том, что так и есть. На самом деле.
Что ж, похоже, он видел лишь то, что хотел видеть. И знал лишь то, что хотел знать.
Он вспоминал тот день на кладбище, когда удивился ее старенькой одежде, и черной курточке, и рваным сапожкам, и подшитым колготкам. Поношенная, старая, явно, вышедшая из моды, одежда. И ненависть, смешанная с равнодушием, в голосе, когда Даша упоминала свою воспитательницу. И боль, обида, злость.
Даша не раз и не два заверяла его в том, что ей все равно, что было, но он видел правду. Он читал по ее лицу то, что девушка хотела скрыть. В горящих глазах, в складочках на лбу и в уголках губ, во вздернутом подбородке и даже в том, как она тонкими пальцами убирала челку с глаз.
И чем дольше находился с ней рядом, тем Антон отчетливее и яснее видел это. Разочарование. Обиду. Боль. В нем. На него. Из-за него.
Чувство вины просыпалось в нем, накатывая огненными волнами. Вина и стыд за то, что он не исполнил волю отца. Или не исполнил в полной мере. Или... не исполнил ее так, как того хотел Олег.
Но ему тоже было нелегко! Он взвесил на себя заботы о шестнадцатилетней девчонке, которая никак не хотела уступать ему или идти на компромисс. Он не знал, как еще к ней подступиться.
Он готов был списать ее отношение на привыкание, на злость, на упрямство и гордость, не позволявшие ей признаться в том, что она в чем-то винит его. Но прошли уже почти две недели, а он так ничего от нее и не добился! И не потому, что не хотел, а потому, что она не позволяла ему сделать этого! Она оградилась от него, не подпуская к себе слишком близко. И он, наверное, даже мог четко назвать день и час, когда стал ощущать возникшую между ними ледяную стену отторжения особенно явственно, остро и колко.
В тот день, когда они поссорились из-за ее встречи с каким-то мужиком в парке! Роковая встреча и последовавший за этим роковой разговор тет-а-тет. Опять с руганью, вызовами и криками, негодованием.
Именно с того рокового дня что-то надломилось в их отношениях еще больше, еще сильнее, превращая их не просто в недругов, но почти в заклятых врагов. По крайней мере, такую видимость создавала Даша.
Сначала он винил во всем ее друга. Кажется, она назвала его Пашей? Светловолосый гигант, достаточно взрослый, насколько мог судить Антон; такому человеку, мужчине, не место рядом с подростком! Но Даша назвала его другом. И Антону пришлось заткнуться.
Потом он стал списывать все на раздражение, нервное напряжение и озлобленность. Ведь всякое бывает. Проблемы в учебе, в отношениях с друзьями... в личной жизни? Стискивая зубы, и отчего-то гневаясь, он тоже отказался от этой мысли. Маленькая... Она еще слишком маленькая для подобных отношений.
А затем понял, что это - манера поведения, которой девчонка решила придерживаться рядом с ним. Именно с ним. Только с ним. С Ольгой Дмитриевной она общалась очень даже мило и ласково, приветливо улыбалась, дружелюбно прощалась, кидалась помогать ей на кухне по утрам, рассказывала всякие мелочи из школьной жизни, коротенько, наобум, вскользь, но все же, - удостаивала ее хотя бы тем же кивком головы! А Антону доставался лишь презрительный взгляд черных глаз, прикрытых порой длинной челкой цвета горького шоколада. А ему в такие моменты хотелось оказаться на месте своей экономки.
Он стал обращать внимание на то, как она выглядит, раньше его не интересовало это, а сейчас - да. И не потому, что ему было, действительно, интересно, как она выглядит, а потому, что ничего иного, кроме как «наслаждаться» ее внешностью, Антону не оставалось.
Она была подростком. Юной девушкой, даже девочкой, не до конца перешедшей в стадию взросления, как такового. Угловатая, невысокая, худенькая, с острым упрямым подбородком и выпирающими скулами, слегка вздернутым носиком и полными губами. Глаза, редкого черного цвета, сверкали на молочной коже лица, подобно агатам. Волосы длинные, значительно ниже плеч, насыщенного темно-каштанового цвета, сходного по цвету с горьким шоколадом, обычно стянутые на затылке в хвостик.
Упрямая, вздорная, гордая, независимая маленькая девочка, готовая доказывать любому усомнившемуся в ней, на что она действительно способна. Ребенок в загадочной поре взросления, становления женщины из девочки, развивающаяся неторопливо, медленно, постепенно расцветая и превращаясь из бутона в чудный шикарный цветок. Прекрасная роза среди убожества и зла окружающего ее мира. Не озлобленная на него и не потерявшая чистоты души в пороке и грязи прошедших лет.
Но для Антона она была лишь девочкой, воспитанницей... приемной дочерью его отца. Он смотрел на нее, порой разглядывая значительно дольше, чем стоило, ее лицо и фигурку, замечая на себе ее изумленные взгляды, но видел лишь то, что видел бы любой мужчина, оказавшийся на его месте. Свою подопечную.
И, естественно, он стремился наладить с ней контакт. С некоторых пор это стало смыслом для него.
Но на контакт она не шла, почти не разговаривала, удостаивая его парой-тройкой язвительных полуфраз, и мчалась в школу, будто ошпаренная. Домой приходила поздно, часто задерживаясь у своей таинственной лучшей подружки, о которой Антону так ничего выпытать и не удалось, или закрывалась в своей комнате, скрываясь там от него. Конечно, она не говорила открыто, что скрывается, но он отлично все понимал и сам, был уже не маленьким мальчиком, чтобы не увидеть истину. Его игнорировали, терпели рядом с собой, мирились с присутствием, не замечали или замечали по необходимости. Наверное, для Даши он был чем-то вроде предмета интерьера, совсем не нужного и ее не впечатляющего, пусть дорогого и красивого.
Ужинала Даша всегда одна. Ложилась спать или, скорее всего, делала вид, что спит, когда не было еще и одиннадцати. На самом деле она ложилась поздно, всегда после двенадцати, чем она занималась, Антон не знал, но был уверен, что девочка лишь делает вид, что спит, а не спит на самом деле. Это он понял, когда, закончив свои дела, пару раз подходил к двери ее комнаты, пытаясь поговорить с девушкой, но видел лишь полумрак комнаты, освещенной ночником. На легкий стук в дверь она не отвечала. Может, не слышала, может, не хотела слышать, а может, опять его игнорировала. И он, раздосадованный, уходил, злясь на нее.
И, когда Антон понял, что от самой Даши ничего не добьется, он решил принять решительные активные меры. Путем наступления. По всем фронтам. Если гора не идет к Магомету, Магомет пойдет к горе!
Утром следующего дня, проснувшись бодрым и отдохнувшим, он прямиком направился на кухню.
Даша, едва его завидев, иронично скривилась, на его приветствие удостоив его лишь кивком головы.
Антон сел напротив нее и впился в нее испытывающим взглядом. Даша молчала, будто не обращая на него внимания, а потом вдруг резко поднялась.
- Мне пора, - выпалила она, стремительно бросившись к двери.
- Когда заканчиваешь? – поинтересовался Антон, глядя ей в спину.
- У меня факультатив, - бросила она, так и не обернувшись. Будто этот ответ мог Антону что-то сказать!
Он опомниться не успел, как за девчонкой уже захлопнулась входная дверь. Он ощутил непреодолимое желание вернуть негодницу на место и расспросить ее о том, что его волновало. Только вот он сомневался, что Даша станет отвечать на его вопросы, а потому уставился на Ольгу Дмитриевну.
- Ольга Дмитриевна, - окликнул он домработницу, - а Даша вам, случайно, не рассказывала...
- О чем? – удивилась та, смерив Антона подозрительным взглядом.
- О том, как она... - запнулся Антон, понимая, что то, о чем хотел спросить, нельзя было поинтересоваться просто так. - ...как ей жилось в Москве, пока я учился в Лондоне, - нашелся он, чувствуя себя Штирлицем. Причем Штирлицем-неудачником. А еще адвокат! Правильно задавать вопросы и получать на них ответы, его работа, а тут на тебе, - двух слов связать не может!
Ольга Дмитриевна нахмурилась, что Антона тут же насторожило.
- А почему вы спрашиваете?
- Она никогда не рассказывала мне об этом, - признался Антон, - сколько бы я у нее не выпытывал. А мне хотелось бы быть уверенным в том, что она жила... нормально.
Женщина горестно вздохнула, и он почувствовал, как сердце забилось чаще, а потом покачала головой, прикрыв глаза.
- Даша не любит об этом говорить, - сказала она. – Я у нее не спрашивала, но она упоминала вскользь, что ей было... нелегко.
- Нелегко? – в горле внезапно вырос острый комок.
- Да. Трудно, - она бросила быстрый взгляд на Антона. – Но оно и видно, по ее-то одежде.
А это, кажется, была шпилька в его адрес? Антон насупился, но промолчал.
- Разве вы не видите, что девочка ходит, в чем попало, Антон Олегович? – упрекнула его экономка. – Уже конец апреля, погода разгулялась, а она все в своей курточке. Потому что ей надеть больше нечего!
И он в один миг ощутил себя мерзавцем.
- Я... я не заметил, - пробормотал он, опуская глаза. – Как-то... упустил из виду, - пропустив мимо ушей неодобрительное «Ох!» Ольги Дмитриевны, мужчина продолжил: - Я обязательно исправлю это.
- Было бы неплохо, - пожала плечами женщина. – А то, вы же сами должны понимать, что девушкам в ее возрасте, главное получше выглядеть. Все сейчас на одежду смотрят, чтобы поновее, получше, подороже. Да и мальчики...
- Мальчики? – воскликнул Антон, нахмурившись. – Какие мальчики? Она вам рассказывала что-то?
Ольга Дмитриевна уставила на него с удивлением.
- Рассказывала?.. Да нет... нет, - проронила она озадаченно. - У нее и парня-то, вроде, нет. Но это я так, к слову, когда-то же появится, - она улыбнулась. - Она девочка красивая... Да вообще не в этом ведь дело, Антон Олегович! – махнула она рукой. – А в том, что девочка ходит, в чем попало. Этой куртке уже года четыре, не меньше. Да и вся остальная ее одежда не моднее и не новее. Вы, разве, не заметили?
И снова этот упрек в ее голосе. Он ударил Антона прямо в сердце. Обоснованный, жесткий упрек.
- Заметил, - пробормотал он сквозь зубы.
- Мне кажется, Антон Олегович, - откровенно произнесла экономка. - Только это между нами, хорошо, а то Даша ругаться будет? – Антон зачарованно кивнул, а Ольга Дмитриевна продолжила: - Мне кажется, что эта ваша Маргарита Львовна совсем о Дашеньке не заботилась. Деньги-то она брала, только вот не адресата они не доходили.
- Почему вы так думаете? - охрипшим вмиг голосом поинтересовался Антон.
- Да это видно сразу! – воскликнула женщина так, будто все и так ясно. – Даже по ее отношению к этой... женщине. Она ни разу не вспомнила о ней, ни разу доброго слова не сказала, вообще ничего. Да и одежда ее, опять же, излишняя самостоятельность и какая-то... сдержанность, что ли, будто она чувствует, что не имеет на что-то права, - Ольга Дмитриевна вздохнула. - Ужасно это. На вид-то Дашеньке едва тринадцать можно дать, а по развитию уже восемнадцать, если не больше. Не на пустом месте все это в ней выросло. Ох, не на пустом месте...
Да, не на пустом месте, права была Ольга Дмитриевна. И уже на следующий день, задумавшийся над ее словами Антон, стал ужасаться тому, насколько правдивыми и пророческими были слова экономки.
Поговорить с Дашей вечером того дня ему не удалось, так как девушка позвонила ему и заявила, что остается ночевать у своей подружки. Прямо так и сказала, даже не спросив у него разрешения. Конечно, он мог воспротивиться, отказать ей в этом, приехать за ней и забрать домой, доказав тем самым, кто есть кто. Но какой в этом смысл? Что это дало бы ему, кроме новой волны гнева и негодования со стороны Даши?
И он лишь осведомился, когда она теперь появится, и, услышав ответ, не стал скандалить. Завтра, после уроков, беспокоиться не нужно, она не в первый раз ночует у подруги.
- Кроме того, - иронично добавила она, - ты сможешь от меня отдохнуть. Даю тебе полную свободу.
Ответить он не успел, просто не придумал ничего более или менее путное, а Даша уже отключилась.
А на следующий день он вернулся с работы раньше, не было еще и пяти, желая поговорить с Дашей. Он рассчитывал увидеть в квартире свою воспитанницу, но уж точно не ту светловолосую фурию с глазами цвета сапфиров, что выскочила ему навстречу, едва он распахнул дверь своего жилища.
Невысокая девушка, на вид, лет шестнадцати, стройненькая, округлившаяся, красивая.
- Я думала, это Даша... - скованно проговорила девушка, застыв в дверях.
- А вы кто? – опешил Антон, так и застыв на пороге.
- А вы? – в тон ему ответила девушка и только что ручки не уперла в бока.
- Я Антон Вересов, - мрачно выговорил мужчина, начиная осознавать, кто перед ним. – Опекун Даши.
Лицо светловолосой девушки накрыло тенью, глаза ее, сузившись, блеснули.
- Ну, вот и здрасьте, - не совсем дружелюбно проговорила незнакомка. – Познакомились, наконец.
Она окинула его таким презрительным взглядом, что его прошиб холодный пот.
Антон уставился на нее. К гадалке не ходи, это лучшая Дашина подружка. Как ее звать? Леся, кажется.
- А Даша где? – вгляделся он в симпатичное, но мрачное личико девушки.
- Ей Ольга Дмитриевна позвонила, - скрестив руки на груди, заявила девушка, так и не представившись.
- Ясно. А ты..? – бегло осмотрев ее с ног до головы, спросил Антон.
- Я Леся, - вскинув вверх подбородок, сказала девчонка. – Точнее, Лесандра Ростовцева. Слышали о моем отце?
- Нет, не довелось, - коротко бросил Антон, не понимая того презрения, которое ощущал в девочке по отношению к себе. - Чем же я не угодил тебе? – проходя вперед, спросил он.
- Мне? - удивилась она, и ее бровки подскочили к корням волос. - Ничем. Так и Даше ничем, вот в чем дело. Лучше бы ты нам с отцом позволил о ней заботиться, раз сам не мог, чем отдал в руки этой ведьмы, - едко прошипела она. – Неужели ты не понимал, что делаешь? Или специально это делал?
Ему не нравилось, что девочка разговаривала с ним как с равным и обращалась исключительно на «ты».
- Я не понимаю, о ком ты, - нахмурился Антон. - О Маргарите Львовне?..
- А о ком еще, - фыркнула девушка, - о ней, конечно. Стерва дрянная, чтоб ей. И хотя Даша противится и просит меня не упоминать ее плохо, но я не могу! После того, что она сделала... Мне ее прибить хочется.
- Она плохо обращалась с Дашей? – удивленно проговорил Антон.
- А то ты не знаешь. Да кто бы сомневался, на те гроши, что ты посылал ей, она едва-едва поесть могла! Какой уж разговор об одежде или желании сходить куда-нибудь отдохнуть! Да когда мы с классом за город выезжали, Даше всегда приходилось деньги занимать у меня. Конечно, я ей давала безвозмездно, а она что, думаешь? Отдавала, - она пристально посмотрела на Антона, вонзаясь в него взглядом. - Собирала по крупицам те крохи, что ты ей присылал, и отдавала их мне! Это нормально?!
- Я высылал ей достаточно, - едва слышно проговорил Антон.
- Не смеши меня. Этой мелочи мне бы и на туфли не хватило.
- А туфли от Валентино? – съязвил Антон и был награжден язвительным взглядом от Леси.
- Не в этом дело. А в том, что ты со своей Маргаритой Львовной превратил мою подругу едва ли не в бомжа! Думаешь, дядя Олег погладил бы тебя за это по голове?!
- Я ничего не понимаю. Давай встретимся и обо всем поговорим?..
- Почему бы тебе не поговорить об этом с самой Дашей? - скривилась Леся. - Мне кажется, ей многое хочется тебе сказать.
В этом он не сомневался. Особенно, если то, что говорит Леся, правда.
Теперь ясно, почему Даша так его ненавидит! Боже, неужели все именно так? И тогда все встает на свои места. Ее неприязнь, откровенное презрение и ненависть, нежелание иметь с ним что-то общее. Всё, всё...
- Боюсь, что Даша не захочет со мной разговаривать, - признался он, чувствуя себя последним мерзавцем.
- И правильно сделает!
- Так... мы можем встретиться и поговорить? – не собирался отступать он от единственного, возможно, шанса узнать всю правду о том, как жила Даша все эти годы.
Но девушка, что сейчас стояла перед ним, не была готова решать его проблемы вместе с ним. О чем ему совершенно откровенно и заявила, сначала взглядом, а затем и словом.
- Это не мои проблемы, господин Вересов, Антон Олегович! - процедила Леся, решительно двинувшись вперед, но Антон преградил ей путь. Отступать он был не намерен.
- Подумай о Даше, - надавил он на самое уязвимое для девчонки место. - Я должен знать правду.
- Кем ты, говоришь, работаешь? Юристом? – сощурилась Леся, окинув его искрами синих глаз.
- Да. А что?
- Умеешь убеждать, - сухо бросила она. - Завтра в три часа, на Южной есть кафешка, «Три кита», Даша ее не очень жалует, поэтому там нас не увидит. Буду тебя ждать ровно десять минут, не придешь, справляйся со всем самостоятельно, - и вскинула бровки, будто издеваясь от выставленного собою ультиматума.
- А ты кем собираешься стать? – осведомился Антон. - Не дипломатом ли?
- Фотографом, - не оценив шутки, серьезно бросила Леся. – До завтра, Антон Олегович.
- Я буду, - заявил он, следя за тем, как она отходит от него, выпрямив спину и вскинув подбородок.
- Посмотрим, - усмехнувшись, бросила девушка и прошла к двери. – Подожду Дашу на улице. До завтра.
И не успел Антон глазом моргнуть, как оказался стоящим посреди комнаты в полном одиночестве.
Завтра он обо всем узнает. Завтра ему откроется вся правда. Леся, Лесандра Ростовцева, не была склонна лгать или преувеличивать, она говорила ровно так, как все было на самом деле.
И именно она на следующий день уверила его в том, каким же идиотом он был все эти четыре года.
Леся не скупилась на негатив, на грубые слова и даже ругательства, никогда, однако, не переходя черту, но убеждая его с каждым новым словом в том, что он – именно он! – виноват в том, что стало с Дашей.
И к тому времени, как Леся, очевидно, выпустив пар, высказав все, что хотела, засобиралась домой, Антон подонком себя и чувствовал. Подонком, который даже не удосужился лично проверить, как жила его воспитанница. Просто заехать в квартиру, ведь сколько раз проезжал мимо знакомой сталинской высотки. Просто позвонить, услышать ее голос и по интонации понять, что не так. Встретиться с ней, хотя бы раз за эти годы, чтобы удостовериться в том, что все хорошо. Один-единственный раз... И этого было бы достаточно для того, чтобы понять, чтобы увидеть правду, чтобы раскусить истинную сущность женщины, на которую скинул девочку, вверенную ему собственным отцом.
Он не справился. Он не оправдал его ожиданий. Он его предал. Он его последнюю волю не исполнил.
И так больно, так остро защемило сердце, так горько, до дрожи, до тошноты стало давить грудь.
Мерзавец и предатель. Ненавистный человек. Дарья была права. Никого другого в нем она видеть не могла. Она видела и знала лишь того, кого позволяла ей видеть и знать Маргарита Львовна.
Леся обвиняла во всем его, но он знал, что не вся вина лежит на нем. Он тоже знал правду. Он заботился о Даше! Да, так, как считал нужным, по-своему. Но он ее не бросил, он присылал деньги, поначалу даже подарки, чтобы заменить ей отца. Но не мог же он, в самом деле, бросить учебу, вернуться в Москву, чтобы о ней заботиться!? Он совершил лишь одну ошибку, но роковую. Позволил себя обмануть женщине, замаскировавшей под истинным обликом волчицы вид ягненка. Он обманулся.
И презрение, ненависть и ярость Даши, вполне обоснованные, - лишь наказание ему за то, что он сделал.
Но, может быть, если он объяснит, если она позволит ему это сделать, если выслушает... то и поймет?
Они оба оказались обманутыми. Ведь, если бы Антон узнал, как Маргарита обращается с девчонкой, он бы немедленно... он бы... что? Нашел той замену? Но сам никогда не стал бы следить за девочкой?!
Какая гнусная откровенность, какая горькая несправедливость, какое острое разочарование в себе!
Но, как и любой человек, он чувствовал необходимость оправдаться в действиях, которые не совершал, поговорить с Дашей лично. Услышать обвинение, увидеть лицо, понять и прочувствовать то, что ощущала она. Просто выяснить все до конца, разобрать по кусочкам ту стену отчуждения, что возникла между ними.
И откладывать это дело в долгий ящик он не стал. В тот же день, когда поговорил с Лесей, он позвал Дашу в свой кабинет.
Она вошла, предварительно тихо постучав, с гордо вскинутым подбородком и блестевшими глазами, будто готовая к новой битве, и Антона передернуло. Она на каждую с ним встречу будет идти, как битву.
Очень вызывающий вид, отметил про себя Антон. Наверное, раньше, до разговора с Лесей, он бы этому возмутился, а сейчас понимал, что все это оправдано. И ее взгляды, и ее укоры, и обвинения, и злость.
- О чем ты хотел поговорить? – с порога заявила Даша, сжав руки в кулаки.
Он отчего-то отметил этот факт, указав ей на стул, будто давая понять, что разговор может затянуться.
- Присаживайся...
- Нет, - покачала она головой. – Что ты хотел? Мне нужно делать уроки.
Антон сомневался в том, что она говорит правду, она не желала с ним разговаривать. Но промолчал.
- Много задали? – участливо спросил он, выходя из-за стола и следя за выражением ее лица.
- Не особо, - призналась девушка, насупившись. – Бывало, и больше. Так в чем дело?
А она не любит ходить вокруг да около, подумал Антон.
- Я знаю правду, - выдержав паузу, проговорил он. И с удивлением заметил, что не смотрит на нее. На уставленные книгами шкафы, на завешанные фотографиями и картинами стены, на дверь за ее спиной, но только не на нее.
- Правду? – нахмурилась Даша. – О чем ты?
- Даша, - проговорил Антон, найдя в себе силы и взглянув на ее лицо, - это не смешно. Правду о том, как ты жила эти четыре года. Я всё знаю.
Она застыла, замерла, недвижимая, обескураженная, шокированная и ошарашенная его заявлением. И даже, наверно, не столько самим заявлением, сколько взглядом, полным сожаления, которым он пронзил ее. Видеть таким Антона Вересова было в новинку. И девушка не была уверена, что таким видеть его хочет.
- Откуда? – лишь проронила она хриплым голосом.
- Леся мне рассказала, - признался Вересов, - и прежде чем ты начнешь ее ругать, подумай о том, что ты сама должна была мне обо всем рассказать. Неужели ты думаешь, я бы тебя не выслушал?
- Ты приказал мне все мои просьбы излагать через Маргариту, - сквозь зубы выдавила девушка.
- Но не думаешь ли ты, что об этом должна была мне сообщить? - с напором спросил он. - Я твой опекун, я должен заботиться о тебе, а получается, что...
- Ты не заботишься? – услужливо подсказала Даша, поджав губы.
- Не забочусь, - Антон не отрывал от нее глаз. – Значит, это правда?
Даша молчала, словно раздумывая над тем, стоит ли ему признаваться.
- Смотря, что ты узнал.
- Что она совсем о тебе не заботилась, что деньги не отдавала, которые я присылал, что не одевала...
- А ты присылал? – перебила его девушка, сощурившись. – Присыл мне деньги? Что, правда?
- Присылал! - воскликнул Антон. - Я присылал много денег на твое воспитание. Я думал, этого вполне хватит, что я позабочусь о тебе материально, что Маргарита... проследит за тобой.
- Я не получала от тебя... много денег, - скривилась Даша. – То, что до меня доходило, были крохи.
- А пенсия? Что было с ней? Она же шла на твое имя?
- Маргарита Львовна отбирала половину, - сказала Даша, - ссылаясь на то, что ей нужно меня кормить. И она всегда повторила, что тех денег, которые присылаешь ты, никогда не хватило бы на мое воспитание...
- Она лгала! – не сдержавшись, выкрикнул Антон. – Черт, я заботился о тебе материально, слышишь? Я никогда, ни за что не смог бы в этом обмануть отца! Он оставил тебя на меня, и я...
- Я не получала от тебя больших денег, - упрямо повторила Даша, чувствуя, как трясутся руки. – Вот что я знаю о тебе, Вересов: ты скинул меня на эту женщину, сделал вид, что у нас все хорошо, а сам укатил назад в Лондон! Ты не высылал мне денег, а те крохи, что высылал, приходили даже не каждый месяц, а потому каждый раз, когда я садилась за стол, мадам Агеева тыкала меня носом в тот факт, что я живу за ее счет, хотя никем ей не прихожусь! - Антон ощутил дрожь в груди. - Я не видела твоего внимания, не видела заботы, не видела даже денег, о которых ты сейчас говоришь. Я и тебя самого не видела! – выплюнула она ядовито. – Если не считать обложек журналов, в которых говорилось, какой ты замечательный специалист, сколько зарабатываешь, и где купил квартиру! А я тем временем жила ожиданием того, когда же пройдут эти годы, чтобы я смогла избавиться и от Маргариты, и от тебя!
- Даша... – попытался осадить ее Антон.
- Я не хочу ничего знать о тебе и о том, что было, - сердито выдохнула девушка. – Не хочу, понимаешь? Я всё это уже пережила, и вспоминать не хочу.
- Почему она это делала? - ошарашенно произнес Антон, конкретно ни к кому не обращаясь. - Я не могу понять. Ведь я просил ее... Я деньги выделял, каждый месяц, исправно... и большие деньги. Я думал, что она... А оказалось, что... – он поднял на Дашу какой-то измученный затравленный взгляд.
Девушка испугалась. Она никогда не видела, чтобы Антон так смотрел на нее. Никогда. Ее передернуло, дрожь прошла по телу, взметнув в ней остатки тех добрых чувств, что когда-то жили в ней по отношению к нему. Но она тут же подавила неосознанный внутренний порыв его успокоить.
- Ты мог бы узнать, - сказала она жестко, с обидой в голосе. – Но не захотел.
И эти ее правдивые слова били кнутом, кололи сотнями иголок, выпотрошили всего его.
- Я знаю, - кивнул Антон, отведя взгляд. – Я виноват.
Тяжело дыша, Даша отошла к стене, будто чувствуя, что вот-вот упадет. Мир кружился вокруг нее.
- Я не понимаю ее, - выдохнул Антон. - Я доверял ей, я думал, что она заботится о тебе, - говорил он. – Я, действительно, верил в это. А она...
- Она хотела выйти замуж за дядю Олега, - глухо перебила его Даша, набрав в легкие больше воздуха. - А когда появилась я, она меня возненавидела, увидев во мне помеху своим планам, - она мнимо равнодушно пожала плечами. – Вот и весь секрет.
- Но у отца никогда не было подобных планов... Как ты узнала? – ошарашенно спросил Антон.
- Я догадывалась и сама, - призналась девушка, не глядя на мужчину, - она не раз намеками упоминала об этом, а потом... перед смертью, она мне все сама и рассказала.
- Она... раскаялась за то, что делала? – с запинкой спросил Антон. – Хотя бы перед смертью?
Даша покачала головой, ощущая, как воздух давит на грудь, а сердце стучит сильно-сильно.
- Нет.
- Прости, - волна жалости, обида, вины и беспомощности захлестнула его. – Прости, что я... так поступил.
Даша ошарашенно уставилась на него. Совсем другой Антон Вересов. Откуда он взялся? Зачем пришел? Она уже научилась его ненавидеть и презирать, винить в том, что с ней было, лелеять обиду и мечтать о мести. Она не желала испытывать к нему иные чувства. Она не хотела его понимать. Отказывалась. Они не друзья, и никогда ими не станут.
- Сделанного не воротишь, - сказала она, пожав плечами. – И то, что ты все узнал, ничего не меняет.
- Так ты простишь меня? – упрямо настаивал он, сделав к ней пару шагов и остановившись.
- Не знаю, - откровенно призналась девушка, покачав головой. – Не сейчас.
- Мы должны решить, - начал Антон, - как жить дальше...
Ее глаза сощурились.
- А как жить дальше? Что ты имеешь в виду?
- Ну... теперь, когда я знаю правду, - сказал Антон, пристально глядя на нее, - и ты знаешь правду... Я подумал, мы могли бы... изменить наши отношения.
- Считаешь, что, узнав о том, что ты высылал мне деньги, «заботился» обо мне и не забывал, я закрою глаза на то, что было? – голос ее звучал угрожающе.
- Нет! - воскликнул Антон. - Конечно, нет, - метнулся он к ней, но она отскочила. - Но я подумал, что мы могли бы попытаться жить нормальной жизнью. Теперь, когда все узнали, - он взглянул в нее внимательно, с надеждой. - Разве мы не можем попробовать?
- Я не забуду того, что было, - сказала она.
- Я знаю. Но уж постараться смириться с моим существованием рядом в течение двух... даже нет, одного года! Ты можешь? – он пристально взглянул на нее. – Постараешься? Ради себя самой. Саморазрушение ни к чему хорошему не приведет, я знаю это не понаслышке. Я прошу прощения у тебя за то, что уехал, оставил тебя, что не заботился должным образом, но и ты пойми меня...
- Я понимаю, - перебила его Даша, осознавая, что действительно его понимает, - но это не поможет мне забыть.
- И не нужно забывать, - сдался он, понимая, что на большее рассчитывать ему не приходится. – Помни. Но постарайся не обвинять меня в том, что было, потому что я уже признал свою вину.
- Хорошо, - кивнула она, наконец, - я попробую смириться. Осталось всего два года, не так и много.
- Значит, ты..?
- Попробую смириться, - недовольно согласилась она. – Попробую, Вересов, не питай иллюзий.
- Ладно, - он засунул руки в карманы брюк и, нахмурившись, спросил: - А ты не могла бы называть меня по имени? В свете сложившихся обстоятельств.
Даша повернулась к нему, на лице ее расцвела язвительная полуулыбка, брови изогнулись.
- Я же сказала: не питай иллюзий.
- Ясно, - выдавил он сквозь зубы и направился к двери. – Я рад, что мы поговорили и все выяснили.
Даша промолчала. Он постоял еще пару минут, ожидая ее ответа, но, так его и не дождавшись, вышел.
- Это ничего не меняет, Антон, - с грустью и горечью проговорила Даша, глядя на закрывшуюся дверь. – Сейчас это уже ничего не меняет, - и, простояв недвижимо еще несколько минут, вышла из кабинета.

...

mariya-krasa:

Катя, большое спасибо за проду))) Наконец-то разговор состоялся)))

...

Чая:

Большое спасибо за продолжение! Очень интересно следить за развитием столь сложных отношений.

...

koffechka:

Катюша, спасибо за продку, милая!
наконец-то Антон узнал правду! И его реакция говорит о том, что он не пропащий человек. Да, прошлого не воротишь, но это осознание необходимо для того, чтобы начать строить будущее. ненависть еще никого не сделал счастливее. Даша умная девочка, сейчас, когда Антон извинился, когда она увидела его горечь и вину, думаю, постепенно (особенно если Антон будет подкреплять свои слова делом) она отойдет душой. просто, по-моему, все самое страшное в их отношениях они уже перешагнули, сейчас есть место для чего-то нового и каким это новое будет, зависит только от них. если Антон будет поступать ну не то чтобы правильно, а скажем по велению сердца, то Даша это оценит, пусть и не сразу, она пойдет на контакт, начнет ему доверять, мне так кажется по крайней мере. Катенька, вдохновения тебе! Очень люблю эту историю! И так хочется, чтобы Даша уже начала понемногу отогреваться душой.

...

Valenti:

Привет,Катя!Наконец-то долгожданное продолжение!Немножко вздохнулось по легче,Антон узнал таки правду о Маргарите(вот ведь злобная ведьма!)и думается что теперь потихонечку,шаг за шагом,отношения у него с Дашей будут налаживаться и это очень радует.Да-а,разговор между ними был не из лёгких,и это только начало...Спасибо Катя за продолжение и очень-очень жду следующее!

...

Akell:

Спасибо!

...

cathouse:

Да, разговор состоялся. Только Даше будет от этого еще тяжелее, Антон все деньгами мерил, верил, что деньги все решат, а Даша все чувствами мерит: плохо, хорошо.

...

eska:

Ну все- пора начать вить веревки из Антона. Хоть он ее приоденет? Спасибо большое.

...

Invisible:

Спасибо большое!!!!!Теперь,наверное,после этого разговора,в их жизни многое изменится!

...

brunchik:

Спасибо за продолжение.

...