Sandrine Lehmann:
27.01.16 12:54
» Глава 2-5
Лео тоже собирался смотреть повтор соревнований. Он приготовил завтрак - яичницу с беконом - и сварил себе кофе, поглядывая на телевизор, который он поставил на своей просторной кухне. Он купил эту квартиру два года назад, когда дела пошли по-настоящему хорошо, и был ей очень доволен. Отличное место - центр города, но окна выходят не на шумную улицу, а на парк, огромные три комнаты и хорошая кухня. Он сделал тут шикарный ремонт и купил дорогую мебель. Теперь одним из его любимых времяпровождений было усесться в шелковом халате на диванчике в эркере и выпить чашечку кофе, читая газету или глядя на экран телика.
Он как раз приступал к этому сибаритскому ритуалу, когда на старт вышел Ромингер. Ромми, лучший горнолыжник Швейцарии, а может быть, и мира. Лео с удовольствием отхлебнул кофе. Именно сейчас он остро ощутил, как все здорово в жизни - эта красивая ультрасовременная кухня, шелковый халат от Унгаро, ароматный кофе в изящной чашечке из тончайшего фарфора, свидание с красивой девушкой вечером, трансляция соревнований, про которые уже известно, что победил швейцарец, и наслаждение прекрасным зрелищем. А Ромми, без сомнения, был не только классным лыжником, но еще и самым зрелищным. Он сразу взял быка за рога - ринулся на трассу мощным прыжком. Его стремительный полет в тончайшем снежном шлейфе приковывал взгляд, это было великолепно. Точные, сильные, грациозные движения, казалось, что для этого человека совершенно естественно лететь вниз с горы на скорости более ста километров в час, будто он не вынужден преодолевать инерцию, сопротивление воздуха, будто равновесие на такой скорости достигается без малейшего напряжения мышц... Лео не удержался и громко выкрикнул «ДА!!!», когда Ромми финишировал с первым местом и временем на 60 сотых секунды меньше, чем у Айсхофера, который занимал первое место до сих пор. Победа!
Рене тоже радовалась победе Отто. Она все еще была в постели, сидела, опираясь спиной на прислоненную к изголовью подушку. Как всегда в такие моменты, она гладила живот и шептала «Это твой папа!» и несказанно гордилась своим бывшим мужчиной. Боже, он великолепен! Всегда - и выигрывая борьбу за золото на такой скоростной, сложной, тяжелой трассе, и когда он занимался с ней любовью, и когда спал, разметавшись во сне. Ну что толку жалеть, что она не смогла его удержать, он с самого начала был не для нее. Он должен покорять мир, а она - просто обычная девчонка, ничем не блещущая.
С момента победы Отто камера постоянно возвращалась к нему - он стоял на уже привычном для себя месте, трибуне победителей. Рене успела привыкнуть когда-то стоять с ним там же. Отто проходил трассу под номером девять, и теоретически его золоту могли еще угрожать несколько спортсменов. Но Рене прекрасно видела, что он не боится никого из них - слишком большой отрыв. Он был спокоен и рассеян, пока рядом с ним не очутилась Клоэ.
Рене была совершенно не готова к той боли, которая пронзила все ее существо, когда она увидела их вместе. Клоэ, та самая, от которой он ушел к ней, Рене, и к которой он, оказывается, вернулся потом. Рене умом знала, что он не хранит ей верность, что он уже давно и думать о ней забыл, но подсознательно она продолжала считать его своим мужчиной, а теперь - очередной жестокий, неожиданный удар. Клоэ поднырнула под козырек его бейсболки с логотипом Ауди и о чем-то шепталась с ним, собственническим жестом положив руку на его плечо, подчеркивая интимность этой сцены - они говорят шепотом о чем-то, предназначенном только им. Комментатор не преминул отметить сие великое слияние:
- На ваших экранах - Клоэ Лариве, спортсменка из резерва нашей национальной сборной. В этом году к ней приковано много внимания, но не из-за ее спортивных успехов (ее высшим достижением остается 28-е место в гигантском слаломе в Альта Бадиа), а из-за ее отношений с великолепным Отто Ромингером. Она была его девушкой почти год, потом он оставил ее на время своего короткого, но яркого и бурного романа с сестрой Артура Брауна, а теперь снова вернулся к Клоэ. Тони Раффнер, товарищ Ромингера по сборной, говорит, что они в первую очередь хорошие друзья и отлично подходят друг другу.
Рене сердито насупилась. Ей совершенно не понравилось, что комментатор упомянул ее - пусть не по имени, но и этого более чем достаточно. Первое время после их расставания за ней охотились журналисты, но она была в тяжелой депрессии и почти не выходила из дома, не отвечала на звонки и не открывала дверь, а потом страсти понемногу улеглись, и все оставили ее в покое. Ей вовсе не было нужно такое паблисити, особенно сейчас, когда она работала. Кто-нибудь услышит, сложит два плюс два и начнется полный вперед - ее замучают расспросами, девицы будут выпытывать у нее, каков великий человек в постели и каков размер его достоинства, а что начнется, когда ее беременность станет очевидной - просто подумать страшно! Конечно, Браун - очень распространенная фамилия, мало ли Браунов в Цюрихе, но все равно. Проклятый Ромингер, мало того что путается с Клоэ, пока она, Рене, страдает по нему и собирается держать на дистанции Лео, так еще и выбрал именно этот момент, чтобы вот так ее подставить! Конечно, Отто не мог отвечать за болтовню каждого комментатора и не имел никаких причин держаться на расстоянии от Клоэ, но Рене не волновала логичность ее претензий. Ах так? Ну так получи, не ты один можешь найти себе подружку, я тоже не собираюсь сидеть и пускать по тебе слюни и хранить тебе верность! К черту! Рене схватила фотографию в рамке и сердито сунула ее в ящик стола. Вот тебе!
Кофе выплеснулся на блюдце. Лео осторожно поставил чашку на столик. Боже милостивый. У него заняло несколько секунд, чтобы осознать то, что он сейчас услышал. Он ломал голову, где он ее мог увидеть, а она говорила - нигде. Это потому, что он ее видел, а она его - нет. Странно, что он сразу это не понял - наверное, просто не хотел понимать. А ведь та картинка просто врезалась ему в память.
На экране телевизора - яркий солнечный день, снег, первый этап сезона - супер-джи в Зельдене. Ромингер берет золото из третьей группы. И девушка спешит к нему, ее лицо взволнованное и счастливое. Ее глаза - такие сияющие и в них столько любви - искренней, безграничной, беззаветной, что почти неудобно смотреть: будто видишь что-то сокровенное, не предназначенное ни для кого, кроме объекта такой любви. Она прямо словно протягивает ему свое сердце в ладонях - на, Отто, делай со мной все, что хочешь. А он обнял ее и поцеловал, и его глаза тоже сияли, но совершенно по-другому. Ромингер всегда был себе на уме. Он просто радовался победе.
«Я его любила, а он меня - нет» - сказала Рене и попросила сменить тему. «Короткий, но яркий и бурный роман Ромингера с сестрой Артура Брауна». Итак, Лео, похоже, увлекся бывшей женщиной Отто Ромингера. А еще - он связался с еще одной такой, которая любит другого. Это было настолько очевидно, что Лео хотелось завыть в потолок. Но он не спешил отменять свидание. Она любила Ромингера, пусть любит до сих пор, но больше они не вместе, и это значит, что у Бренера есть шанс. Это же такой замечательный вызов - заставить девушку выкинуть из головы такую звезду, как Ромингер, ради него, Лео. И она вправду ему сильно нравится. Она так красива, в ней есть то, что сводит с ума - порода, утонченность, изысканность, она, если можно так выразиться, премиум. Первый класс. А Лео любит все первоклассное. И еще один момент - он все-таки мужчина, а она невероятно сексапильна. У нее роскошная фигура - высокая пышная грудь, длинные ноги, крутые бедра. Особенно сейчас, когда она чуть-чуть прибавила в весе - раньше она была слишком худа. И с ней разговаривать так приятно, она умеет слушать, и ей интересно в том числе и то, что не имеет отношения к ней самой. В мире слишком много девушек, которые могут говорить только о себе, любимых. Рене не такая.
Лео налил себе еще кофе. Она поехала с ним ужинать, она позволила ему поцеловать себя. Никто не отменял клин, который вышибают другим клином. Сегодня у них еще одно свидание, и он позаботится о том, чтобы дело подвинулось дальше поцелуев. Да, Ромингер - это Ромингер, красавец, звезда, миллионер. Но Лео тоже себя не в дровах нашел.
Рене собиралась после вождения заехать в магазин для беременных и присмотреть себе более подходящее белье. Видимо, на ближайшие года два надо выкинуть из головы кружева, пуш-апы на косточках и трусики-танга, теперь ей придется носить только мягкий хлопок и лифчики для кормящих мам. Но времени было уже почти четыре, и она ужасно устала, ей хотелось уже только поехать домой и свернуться на кровати под пледом и с футболкой вероломного Отто, прижатой к щеке. И спать, спать. Так она и поступила. Она проснулась почти в восемь вечера - свежей, бодрой и отдохнувшей. Скоро за ней заедет Лео. А она даже еще не думала, что наденет.
Можно надеть джинсы, туфли на каблуках и какой-нибудь топ. Можно мини-юбку. Можно леггинсы с туникой. Туника, кстати, скроет животик, хотя его и так еще не видно под одеждой. У нее не такие ярко-розовые леггинсы, как у Крис, а простые - черные. И туника - из синей блестящей мягкой ткани с воротником-лодочкой. Если к этому надеть лакированные туфельки на шпильках и длинные серьги от Сваровски, а волосы собрать наверх и заколоть шпильками с искусственными бриллиантами - вот так - она выглядит и модно, и нарядно, и не вульгарно. А бриллиант, который Отто подарил, она сунула под ворот туники. Она никогда его не снимет.
Без пяти восемь - надо спешить. Быстро-быстро краситься. Она предпочитала делать акцент на глаза, а не на губы, поэтому она взяла блестящие серые тени и черную тушь, а помаду - почти телесного цвета, чуть-чуть потемнее. Наконец, она сочла себя во всеоружии. Чуть-чуть духов на шею под ухом... Ну вот. И именно в эту секунду раздался звонок в дверь.
Да, ей надо было сообразить раньше, что братец ни за что на свете не пропустит такое зрелище и не преминет проконтролировать, а что это за хмырь подбивает клинья к его младшей беременной сестричке. Артур был дома и, разумеется, оказался у двери первый.
Лео такой поворот не смутил. Он был вполне уверен в себе, даже обнаружив на пороге не Рене, а ее брата-горнолыжника.
- Привет, - сказал он и протянул Артуру руку. - Бренер.
- Браун, - Артур принял рукопожатие.
- Привет, Рене. - Лео непринужденно отвернулся от монументального бывшего спортсмена и восхищенно посмотрел на девушку. - Какая ты красивая!
Она сказала «спасибо», а могла бы ответить на комплимент комплиментом (но решила не баловать). Лео был великолепен. Сегодня она впервые увидела его в джинсах, но на нем и джинсы выглядели как на манекене в Нидерхофе. И рубашечка шикарная, темно-синяя из блестящей ткани. Ой, оба в синем блестящем верхе, может, ей быстренько переодеться? Но она решила, что у нее туника намного светлее и блеск сильнее - дамская вещичка, все же.
Артур тоже оценил роскошный прикид сестриного ухажера. Приподняв бровь, он оценивающе оглядел Лео с головы до пят и из-за его спины состроил сестре рожу, мол, крут мужик дальше некуда. Рене повела плечиком - еще бы не крут.
- Ты готова? - спросил Лео. - У меня билеты в «Ла Фениче».
- Готова, - Рене надела пальто и подхватила маленький расшитый серебристыми бусинками клатч. - Пока, Арти.
- Пока-пока, - Артур выразительно посмотрел на нее, желая получить какую-то информацию, мол, домой-то придешь ночевать? Рене не ответила.
- Ну привет, детка, - снова сказал Лео уже в машине, она подумала, что он поцелует ее в губы. Ни фига - он вместо этого взял ее руку, нежно погладил ее пальцы, обвел большой искусственный бриллиант на кольце. Поднял ее руку к лицу, поцеловал. - Я скучал по тебе. Я не мог дождаться этого вечера.
Рене только улыбнулась, не зная, что ответить.
- Ты хорошо отдохнула? Хочешь потанцевать?
- Хочу. А я сегодня на вождении была. Лео, мне инструктор сказал, что я молодец!
- Я и не сомневался, - Лео вывел машину на улицу. - Вот только с первого раза мало кто на права сдает. Будь готова к нескольким пересдачам. Когда экзамен?
- Двадцать четвертого. Боже. Меньше, чем через 3 недели. Придется с работы отпрашиваться.
- Если будут проблемы, скажи мне. Я договорюсь с Дэвидом.
- Очень мило с твоей стороны, но я уже договорилась. Дэвид тоже сказал, что с первого раза я не сдам, так что, возможно, он тоже готов к парочке пересдач и соответственно выходных.
- Тебе надо практиковаться. А хочешь за руль?
- Вот сейчас? - поразилась Рене. - И ты мне доверишь свою машину? А если полиция?.. А вдруг попадем в аварию?
- Доверю. И не давай себе негативные установки, все будет хорошо. Ну? - Лео свернул на обочину. - Давай, детка, не бойся.
«Чего это он меня зовет деткой?» - подумала Рене. Ей трудно было понять, нравится ей это или нет. Отто называл ее малышом, сначала ей это не нравилось (пока казалось, что он так делает, потому что не помнит ее имя) потом смирилась. Она пересела за руль и вопросительно посмотрела на Лео.
- Давай, - подбодрил он ее. - Включи поворотник.
Рене схватилась за ключ зажигания и повернула его, чтобы завести двигатель, но стартер неприятно затрещал - двигатель уже был заведен, Лео не заглушил его.
- Упс...
- С ручника сними. Давай. Первая передача.
- Да знаю, - Рене прикусила губу и аккуратно отъехала от обочины. Она уже достаточно хорошо водила, чтобы не повторять тех ошибок, какие она делала, когда они с Отто вытаскивали его БМВ из сугроба. Она не заглохла, не сорвалась в пробуксовку и не забыла про ручник. К светофору она подъехала довольно-таки уверено.
- Ну как? - спросил Лео. - Нравится?
- Супер! Можно еще?
- Конечно. На следующем светофоре налево.
Она уже почти не боялась, и до дансинга они доехали без приключений.
- Припарковаться сможешь? Вон стоянка, заезжай, - сказал Лео. Рене поехала, а он любовался ее сосредоточенным лицом и собранными в тяжелый узел на затылке густыми темными волосами. Да, он не мог отказать Ромингеру в хорошем вкусе - Лео она тоже казалась неотразимой. Классная девушка. Будем надеяться, как обычно по субботам, в «Фениче» будут преобладать медленные танцы. И что после танцев она не настолько устанет, чтобы тут же запроситься домой.
Рене, как он заметил, водила машину неплохо, но, казалось, у нее каждое действие вызывало напряжение - сказывалось отсутствие опыта. Когда она медленно-медленно, чуть перегазовывая, втискивала машину во вполне приличное пространство между двумя другими легковушками, она была прямо как натянутая струна, вцепилась в руль как в последнюю надежду, но встала аккуратно и не сделала ни одной ошибки - заглушила машину, поставила на передачу, мягко отпустила сцепление.
- Ты учишься на механической коробке? - спросил Лео.
- Да.
- Можешь себе купить автомат - тебе будет легче ездить.
- Да, я знаю, наверное, куплю, если денег хватит.
Как и вчера в Валлизер Канне, Рене не была раньше тут никогда (впрочем, ее опыт посещения как ресторанов, так и дискотек был весьма ограничен), а Лео тут явно был не в первый раз.
- Ты хотела бы сначала потанцевать, или может по коктейлю?
- Я хочу танцевать.
- Пойдем.
Они вышли на танцпол - огромное помещение, освещаемое только вспышками лазерной светомузыки и светящейся иллюминацией на полу. Пройдя среди танцующих, они нашли себе свободное пространство. Играло что-то довольно быстрое, и они немного потанцевали.
- Ты отлично танцуешь, - сказал Лео.
- Ты тоже.
Они улыбнулись друг другу. Заиграла медленная песня «Reality» Ричарда Сэндерсона, Рене машинально отметила, что песенка старенькая, скучненькая и сладенькая, но сейчас она почему-то пошла так здорово, так органично! Лео протянул ей руку. Рене позволила ему обнять себя за талию. «Я встретил тебя неожиданно, и не понял, что моя жизнь изменится навсегда»...
- Это так, - тихо сказал Лео. - Я встретил тебя неожиданно, и моя жизнь изменилась.
Рене подумала, что в оригинале не просто «изменилась», а «изменилась навсегда», но в любом случае для нее такие сильные заявления были преждевременны. Пока ее жизнь изменилась навсегда после встречи с Отто. Лео появился слишком поздно.
Он почувствовал ее напряжение и понял, что пугает ее. Обычно девушки не так - они любят, когда им говорят всякие нежности, но с трудом позволяют первый поцелуй и все такое. У этой же все было наоборот - разговоры ее напрягали, а поцеловать вчера она позволила ему без особого сопротивления. Он чуть ближе подтянул ее к себе, так, что ее грудь чуть прикасалась к нему. В этой позиции ей было удобнее положить руки к нему на плечи, что она и сделала.
«Мечты - моя реальность... мечтаю обнимать тебя всю ночь» - вот черт!
Его губы прикоснулись к ее виску. Она осторожно потрогала густые волосы на его затылке. В отличие от Ромингера, у Лео была короткая аккуратная респектабельная стрижка, его темные блестящие волосы кололи ее ладонь. Боже, он сейчас скажет, что тоже хочет обнимать ее всю ночь, вдруг испугалась она. А она что ему ответит? А если он...
Но он ничего не сказал. Он прижал ее к себе и поцеловал в губы. По-настоящему. Глубоко и требовательно, страстно и долго, и она почувствовала, что он ее хочет. Отто тоже ее хотел. Но никогда не говорил, что его жизнь изменилась, и что он скучал по ней. Она бы хотела, чтобы Отто сказал ей такое, но тогда это бы не был Отто, а был бы какой-то совсем другой человек. К примеру, Лео. А от него она этого вовсе не хотела. Прямо сейчас, слава Богу, говорить было невозможно, и она позволила ему целовать себя. Даже с закрытыми глазами она понимала, что это он, Лео. И снова спросила мысленно - вот что мне с тобой делать? Ты хоть понимаешь, что ты пугаешь меня до полусмерти? Что все идет слишком быстро? Что я меньше всего на свете хотела бы причинить тебе боль, а если все пойдет так, как идет - это неизбежно? Ты понимаешь, что в твоей жизни вот-вот появится еще одна девушка, которая позволяет тебе быть с ней, но любит при этом другого? А он ничего не собирался понимать. Он целовал ее, позволяя ей чувствовать его желание и страсть. Его губы скользнули вниз, на ее шею, и она тихо ахнула - такие поцелуи всегда заводили ее. Может быть, в исполнении Отто больше, чем Лео, но все равно заводили. Хей-хо, где ее влечение, которое так доставало ее всю прошлую неделю? Может, пригодится? Она же решила, что не будет хранить верность вероломному Отто. Почему бы ей не пойти в постель вот с этим самым Лео?
Потому что она не любит его, вот почему. Потому что она беременна от другого.
И что? Доктор Эльке говорила ей, что ее беременность протекает отлично, и нет никаких ограничений на сексуальную жизнь. Рене тогда, правда, подумала, что ограничения есть, и еще какие, но может быть, в конце концов, их пора снять? Важно то, что она никак не повредит малышу, а что еще ее должно волновать? Ничего. Она свободна как ветер. И она должна перестать любить Отто, чем быстрее, тем лучше. Он не заслуживает ее любви. Она подарила ему самое драгоценное, что у нее было, а Отто отказался от этого дара, ну так это не ее проблема, а его. И его потеря. Она услышала, что Лео что-то сказал, но не разобрала слов.
- Что, прости?
- Ты сводишь меня с ума. - Он снова прижал ее к себе и впился в ее губы.
Большое дело, беспомощно подумала она. С ума она его сводит, ага. Пока от всех этих сведенных с ума мужиков ей одни страдания... и одно крошечное огромное счастье. Но если не считать малыша, то что мы имеем в сухом остатке? Один побил и изнасиловал. Второй попользовался и бросил. Вот третий нарисовался. Фройляйн Браун пошла по рукам. Отлично. Просто потрясающе. С ума тебя свожу, ну да, как же. Погоди, сейчас только утру слезы благодарности.
И никакой хрустальный шар не нужен, чтобы понять, что будет дальше. Он, разумеется, предложит ей поехать куда-нибудь, где потише. Она и пикнуть не успеет, как окажется у него дома. Интересно, кстати, а он один живет? Скорее всего, да, из его рассказов у нее сложилось именно такое впечатление. Надо полагать, его квартира похожа на него - такая же ухоженная, красивая, и обставлена и отремонтирована дорого и с таким же вкусом, как он одевается.
Интересно, как квартиры бывают похожи на хозяев. Вспомнить Отто - его просторная квартира всегда была такая же чистая и аккуратная, как и он сам, но ни мебели толком, ни посуды и прочего - ничего такого, он привык обходиться не то что малым, но и вообще почти что ничем, как в одежде, так и в быту. Мыслимо ли, чтобы вполне обеспеченный человек двадцати одного года от роду имел только 2 пары джинсов, одна из которых неприлично потерта и просто расползается по всем швам? А дома только одно продавленное кресло, шкаф без дверцы и шикарный антикварный сексодром. Рене подозревала, что он точно не покупал этот сексодром сам. Наследство или подарок. Точно, подарок. От благодарной любовницы.
Если Лео позовет ее - она поедет. Она решила точно. Наверное, будет честно предупредить его, что максимум того, на что он может рассчитывать - ее тело. Только секс, ничего личного. Она обняла Лео, прижалась к нему, он получил и понял сообщение.
- Поедем куда-нибудь?..
- Куда-нибудь? - переспросила она, решив, что ослышалась.
- Ко мне, - он со стоном зарылся лицом в ее растрепавшийся узел на затылке. - Рене, я не могу больше, я с ума по тебе схожу.
Хоть она и решила, что она пойдет с ним, она не могла так сразу согласиться на простой перепих. Черт, ну что это такое, как пирожок купить. Девушка, дайте, пожалуйста, один с повидлом, второй с капустой. Да, пожалуйста, дорогой господин, Вам завернуть? Платите наличными или картой? Ой, стоп, кто тут говорит о деньгах?
- Лео, - она чуть отстранилась. - Ты слишком гонишь. Мы что - на поезд опаздываем?
Вот именно за это ее уже избили и изнасиловали. Он решил, что она его динамит. А она вовсе не динамила. Она просто не могла вот так сразу пойти в постель с человеком, которого она и знать не знает. Целоваться могла, а дать трахнуть себя, тем более лишить девственности - ну никак.
Мужики и их игры... Айнхольм решил, что она с ним играет, и она поплатилась за это, хотя эта игра существовала исключительно в его воспаленном воображении. Ему следовало бы лучше знать молодых девушек, раз уж он предпочитает именно таких. Отто играл с ней сам - а он вообще игрок, и ему без разницы, что для нее все было серьезно. Наигрался и бросил, впрочем, она-то все равно осталась в выигрыше. Ее драгоценный малыш...
А Лео? Он во что играет? И играет ли? А вдруг для него все тоже серьезно?..
Лео наверняка не из тех, кто будет насиловать. И знает она его все-таки уже не один день.
- Детка, я обещаю, ничего не будет против твоей воли.
И это она уже слышала... Отто предлагал ей уйти, пока еще не поздно. Она не ушла. Рене решительно встряхнула головой:
- Хорошо, Лео. Поехали. Но ты обещал...
- Да. Все будет, как ты хочешь.
...