Марта Брокенброу "Игра в Любовь и Смерть"

amelidasha: 08.11.16 01:34

Спасибо за продолжение
Интересная завязка, не думала, что так мало времени будет длится игра

...

mada: 08.11.16 09:05

Девочки, спасибо за продолжение!
Теперь смерть будет пытаться соблазнить Генри, чтобы отвлечь его от Флоры!
Очень жду первую встречу героев!

...

Svetlaya-a: 08.11.16 09:55

Спасибо большое!!! Завораживает их общение! Как все сложно!

...

LuSt: 08.11.16 12:04

Вот и я тоже всю голову сломала - уверена, она имела в виду кого-то конкретного, у нее не бывает просто так. Попробовала задать вопрос на гудридс...

У них как-то от любви до ненависти один шаг

Генри у нас тонко чувствующий мальчик - вынюхает фальшь как пить дать. Хотя задумка у Смерти о-о-очень интересная.

Ага, я тоже в восторге и млею, а какую Аня красоту рисует - просто вах.

Так Любовь тоже будет рядом и тоже будет содействовать. Он будет помогать, а Смерть - ставить палки в колеса. И Любовь тоже не олицетворение добра, кстати. Ради своей цели он пользуется самыми разными средствами, и не всегда мы его ходы будем одобрять - на всякий случай предупреждаю.

Смерть еще дофига всякого прикольного умеет. Но и ей несладко - представь, вечно одна, всеми ненавидимая...

Как говорится, в первые месяцы влюбленности гормоны так бушуют, что готов на любую дурость. Это потом здравый смысл включается...

...

Nadin-ka: 08.11.16 12:22

Вот я только хотела об этом написать. Смерть явно переборщила с яркостью образа. Генри тусовок не любит, а она выглядит, как девушка из тусовки - не барной правда, а гламурной, но все равно...
Надеюсь правила запрещают в ходе игры менять тактику... Смерть-то думает, что ей ничего не стоит очаровать мальчика, наверное в прошлом такое ей не раз удавалось.

...

Кьяра: 08.11.16 12:34

Так Смерть 17 лет за ним наблюдала, так что не станет соблазнять его гламуром
Вот в четверг увидим, как впервые после начала Игры встретятся наши герои. И узнаем, почему Флора поет в клубе, а Генри пишет за Итана сочинения.

...

LuSt: 10.11.16 08:02

 » Глава 5

Суббота, 27 марта 1937 года

Отец Итана сидел за столом в кабинете своего особняка в Сиэтле, посасывая незажженную трубку. Перед ним лежала ньюйоркская газета. Нахмурив брови, он сложил ее и убрал с глаз долой. Снаружи на карниз вспорхнул воробей и заглянул в окно.
— Итан!
Нет ответа.

— Итан!
Миссис Торн вошла в комнату и выразительно вздохнула.
— Итан учит Аннабель играть в крокет, — пояснила она. — Генри в гараже.

— Умоляю, не говори мне об этом, — простонал мистер Торн. — Этот мальчишка и его адский инструмент. В лучшем случае пустая трата времени, а в худшем он испортит…
— О, Бернард, — перебила его жена, упираясь ладонями в стол и наклоняясь, чтобы поцеловать мужа в блестящий от пота лоб. — В занятиях музыкой нет никакого вреда, если сравнивать с настоящими опасностями нашего мира.
— Да дер…
— Бернард.

Миссис Торн подошла к книжному шкафу и слегка поправила одну из рамок с фотографиями, чтобы снимок улыбающейся черноволосой и темноглазой девочки стоял ровно.
— Приведи сюда Итана, — попросил Бернард, раскуривая трубку. — Генри…
— Генри так же заинтересован в газете, — настаивала миссис Торн.
— Генри заинтересован в музыке. — Он произнес последнее слово как ругательство. — И он не…

— Он твой сын не меньше, чем Итан. Серьезно, после всех этих лет. Его отец был твоим лучшим другом и шафером на нашей свадьбе.
— Приведи Итана, — буркнул мистер Торн.
— Пожалуйста? — Жена склонила голову, с улыбкой глядя на недовольного мужа.
— Приведи Итана немедленно, черт возьми, пожалуйста, — повторил он. — Скажи, что у меня есть для него задание.

***
Сквозь окно гаража падали лучи солнца, подсвечивая края нотной тетради Генри. Он щурился, но продолжал играть, водя смычком по нижним струнам контрабаса и извлекая из них волнующие кровь звуки. Он разучивал для школьного оркестра «Загадку» [1] Эдуарда Элгара и по мере игры воссоздавал в памяти партии других инструментов: пение скрипок и альтов, причитание виолончелей, духовые и задающие ритм ударные.

Эта музыка заворожила его с того самого дня, когда мистер Соколов несколько недель назад раздал им ноты. Не лучшее произведение из тех, что ему доводилось играть. Малер, Чайковский, Шостакович, Рахманинов, Бетховен, Моцарт… список более выдающихся композиторов был длинным. Но впервые в жизни Генри играл больше, чем музыку — своего рода шифр. Тайну, которую нужно разгадать.
Он был уверен, что секрет заключен в мелодиях, связывающих каждую часть со следующей. Было ясно, с чего следует начать: каждая часть посвящалась человеку, чьи инициалы были написаны в партитуре. Но это вряд ли заслуживало названия «Загадка». Любой, кто знал композитора, тут же разгадал бы ее. Должно быть нечто большее. Поэтому последние несколько дней Генри напряженно думал над этим ребусом.

Охваченный любопытством, он посетил архив газеты, чтобы отыскать интервью с Элгаром, и прочитанное еще больше его запутало. Композитор сравнивал произведение с драмой, «главный герой которой не появляется на сцене». Генри никак не удавалось вспомнить подобную пьесу. Даже в «Гамлете» призрак все же появлялся. Генри перестал играть. На улице поднялся ветер, ероша зеленую весеннюю листву. До Генри донесся аромат свежей травы.
Он снова взял смычок и отдался музыке. Позволил ей говорить за него, не замечая, что лоб вспотел и по щеке покатилась капля пота. Он даже не обращал внимания на муху, которая кружила над головой, словно самолет, ищущий место для посадки. Генри столько всего хотел выразить этими нотами.

Он играл, пока не постучали в дверь. Три коротких удара — условный стук Итана. Генри должен был ответить двумя размеренными ударами, если Итану можно войти, но тот никогда не ждал ответа, а Генри не хотелось прерывать игру. Дверь скрипнула, и муха вылетела за порог.
— Неплохо. — Итан стоял в освещенном солнцем прямоугольнике на полу гаража, и его тень доходила до ног Генри.

Генри закончил пассаж. Ему хотелось еще немного побыть одному, но если выбирать человека, прервавшего его музицирование, то лучше пусть Итан, чем кто-либо другой. Он определенно предпочитал друга малышке Аннабель или любому из родителей Итана, которые ясно дали понять, что находят его любовь к музыке решительно неблагоразумной тратой времени в пору нестабильной финансовой обстановки, отвлечением от по-настоящему важных дел вроде образования и будущего. Именно поэтому он и занимался в гараже: Торны сказали, что не хотят его обнадеживать, хотя, безусловно, смирятся с его увлечением, если не будут слышать упражнений, и если он будет успевать в учебе.

Прозвучала последняя нота, низкая и протяжная. Генри позволил ей несколько секунд повисеть в воздухе. Когда звук утих, он поднял голову, и увидел, что Итан задумчиво на него смотрит.
— Что такое? — спросил Генри. — Мне очень нравится эта пьеса.
Итан пожал плечами. Прислонился к верстаку, стоявшему у стены и покрытому древесной стружкой, среди которой валялись нуждающиеся в заправке маслом фонари и гнутые гвозди. Окно позади Итана казалось рамой картины, а солнце подсвечивало его светлые кудри. Неудивительно, что девчонки всегда строили глазки и перешептывались, когда Итан входил в комнату. Он выглядел как голливудская звезда.

— Мелодия прекрасна, — кивнул Итан. — Ты ее неплохо исполняешь.
— Спасибо за хоть такое одобрение, — засмеялся Генри.
— Не хочу, чтобы ты загордился. Сам знаешь, что ты хороший музыкант. — Итан запрыгнул на верстак. — Итак, для нас есть задание.
— Для нас? — переспросил Генри. Всем было известно, что Итан — наследник «Инкуайрера», а Генри… ну, в общем, благотворительность.
— Да, папа сказал, что тебе тоже можно пойти.

Генри еле сдержался, чтобы не рассердиться. Итан не виноват, что для его отца мальчики явно на разном уровне.
Итан усмехнулся:
— И задание интересное. Про самолеты.

***
Итан вел «кадиллак» к аэродрому кончиками пальцев левой руки, а правую положил на спинку пассажирского кресла, в котором сидел Генри. Они выехали из имения Торнов на Капитолийском холме и сейчас пересекали высившийся над Монтлейк-Кат зеленый разводной мост, с которого открывался прекрасный вид на горы по обеим сторонам озера.

— Вот какое дело, — начал Итан, искоса поглядывая на Генри. — «Инкуайрер» опередили, и отец по этому поводу все ногти изгрыз. В Сэнд-Пойнт есть один самолет, один из быстрейших на планете. В ньюйоркской газете напечатали репортаж о каких-то изменениях, внесенных механиками в двигатель, и теперь наша задача — показать этим парням с Восточного побережья, что не у них одних по венам текут чернила.
— Звучит предельно ясно, — заметил Генри.

— Да, именно так. Нашему репортеру, которого обскакали, небо с овчинку показалось, и теперь отец использует нас-желторотиков, чтобы еще больше его унизить. Честно говоря, мне даже неловко. Не то чтобы бедняга упустил новость о самолете, способном долететь до луны.
— Как будто это вообще возможно. — Ужаснее и представить не получалось: Генри предпочитал стоять обеими ногами на земле.
— Ты взял блокнот? — спросил Итан.
— Конечно.

Вот так они работали вместе: Итан задавал вопросы, Генри записывал ответы. Потом Итан прорабатывал композицию и диктовал статью Генри, который набирал ее на машинке без ошибок и опечаток. Такова была их тайная система.
Мистер Торн полагал, что его сын давно выиграл войну с письменным словом, но Итан все еще ее вел, и она продолжалась не потому, что он недостаточно трудился или не был умен. Из всех знакомых Генри Итан был самой светлой головой: мгновенно улавливал причинно-следственные связи, быстро придумывал разумные аргументы. Но по какой-то неясной причине записанные слова сбивали его с толку. Генри тайно читал и писал работы Итана задолго до того, как поселился у Торнов — с того самого дня, как нашел его плачущим за школой с окровавленными от розги учителя руками.

Ни Генри, ни Итан не знали, что произойдет, когда семейное дело перейдет к Итану. Издатель, не умеющий читать и писать — это немыслимо, разве что юноши найдут способ держаться вместе. Нынче они вели себя так, будто этот роковой день настанет в невозможно далеком будущем, а дилемма разрешится сама собой.
— Вон туда. — Итан указал на желтый самолет со стеклянной кабиной пилота и толстыми резиновыми шинами. Он остановил машину чуть поодаль и вышел, проводя рукой по волосам. Генри последовал за ним, но смотрел он не на самолет, а на девушку, которая с отверткой сидела на корточках на верхнем крыле. При виде нее сердце его отчего-то забилось быстрее, и Генри не был уверен, хорошо это или плохо.

— Ты ее знаешь? — поинтересовался Генри.
— Что? Кого?
— Девушку, на которую показал. — Хотя Генри и представить не мог, где раньше ее видел, он чувствовал, что знает ее не хуже, чем низкую ре.
— Какую еще девушку? Где? Я показывал на самолет, тупица.

Конечно, Итан был сосредоточен на самолете и задании. Он никогда не позволял себе отвлекаться на девушек. Никогда. Генри пытался ему подражать, но безуспешно. Он постоянно глазел на девушек, постоянно высматривал ту, которая вызвала бы в нем ощущение, что он встретил свою вторую половинку. Он всю жизнь ее искал, но ни с кем не мог об этом поговорить. А эта девушка… в ней была какая-то… изюминка, что-то настолько живое. Она прошла от края верхнего крыла к середине и играючи спустилась на нижнее.

— Не смеши, — фыркнул Итан.
— Что-что?
— Генри, порой ты такой осел. — Итан показал на свое лицо.
Генри совершенно не понимал, что друг хотел до него донести.

— Она тебе не пара, Генри. Перестань уже мечтать о свадьбе. У мамы случилась бы истерика, увидь она, что ты разеваешь рот как рыба.
— Я не… Я просто… — Он, естественно, заметил цвет ее кожи, но, к своему удивлению, не почувствовал отторжения, хотя и было понятно, что никто не примет подобного союза.
— Ну, хотя бы закрой рот.

Генри сомкнул губы, но Итан уже с улыбкой шагал навстречу мужчине в темно-синем костюме и на ходу протягивал ему правую руку. Однако немедленно ее опустил, заметив то, что Генри увидел секундой ранее: у человека в костюме правая рука отсутствовала.
— Меня зовут капитан Жирар, — произнес человек с легким французским акцентом. Голос его звучал живо, словно он привык к подобным неловким моментам. — Жаль, что я не могу пожать вашу руку: потерял свою на войне. Хотя вижу, что вы заметили настоящий сюжет. Который парни из Нью-Йорка упустили.

— Как так? — поинтересовался Итан.
— Вот эта девушка на крыле — фантастический пилот. Лучший в штате. Возможно, даже лучший, чем Амелия Эрхарт [2]. Дело не только в предельной скорости самолета, а гораздо больше в искусстве и смелости пилота, а и в том, и в другом Флоре нет равных, потому что она понимает работу механизмов так, словно они — продолжение ее собственного разума.

Генри достал блокнот, чтобы записать слова капитана. Итан, не умеющий изображать бесстрастность, выглядел раздраженным. Они приехали ради репортажа о самолете, а не о какой-то девчонке. Нет никаких шансов, что мистер Торн позволит им написать о женщине-пилоте, особенно с таким цветом кожи. Но Генри это не волновало. Ему хотелось выслушать все, что капитан о ней скажет.

— Ее отец сражался на войне бок о бок со мной, когда наши войска объединились с американскими. Храбрый мужчина был, и мастер на все руки. Не будь его, я бы лишился не только руки. Но штука в том, что я никого из журналистов не могу заинтересовать ее историей, и причина, как видите, налицо. Флора темнокожая, а здесь, в Америке, вы слишком много внимания уделяете расе. Поэтому газетчики тратят чернила на мисс Эрхарт, которая также смелая женщина и неплохой пилот, но упускают эту талантливую, почти волшебную девушку.

Генри хотелось вызваться и написать историю самому, чтобы поближе понаблюдать за Флорой, но подобное предложение точно поссорит его с Итаном, который постоянно боялся, что люди догадаются, что Генри ему помогает, если тому разрешат опубликовать самостоятельную статью, и который всегда менял тему, когда Генри хотелось поговорить о девушках.
— Это, конечно, увлекательно, — произнес Итан, но прозвучало это вовсе не так, как будто рассказ его захватил. — Что вы можете….

— Так вот, ей нужен спонсор, — продолжил капитан Жирар. — Способный оплатить самолет и кругосветный перелет. Я плачу ей сколько могу, но времена нынче тяжелые. Она пашет как лошадь. Берет ночную смену, чтобы поддерживать бабушку… Честно говоря, даже не знаю, когда она спит. — Капитан сунул в рот сигарету, вытащил из кармана коробок спичек и протянул Генри. — Поможете? — Он кивнул на пустой правый рукав. — Забыл зажигалку в кабинете.

Генри чиркнул спичкой.
— Вот, — сказал капитан, показывая коробок. — Название.
— Прошу прощения? — переспросил Генри.
— Клуб, в котором она работает. «Домино». Он принадлежал ее родителям, но они погибли в аварии, когда она была совсем крохой. Теперь она владеет клубом на паях с дядей. К стыду своему, я там никогда не был, но я уже староват для музыки и танцев. Однако она регулярно снабжает меня спичками.

Капитан Жирар забрал коробок, а Итан бросил на Генри возмущенный взгляд. Генри пожал плечами и осторожно задал вопрос, чтобы вернуться к теме интервью:
— Может быть, расскажете нам о ее самолете?
Пока капитан описывал изменения, внесенные Флорой в двигатель для улучшения баланса летательного аппарата, Генри старательно записывал, но думал о другом, и капитан это заметил.

— Девушка, — широко улыбаясь, повторил он. — Вам действительно стоит приглядеться к этой теме. Она поистине стоящая. Ее имя наводит на мысль о том, что она привязана к земле, но на самом деле у нее сердце птицы.
Поднялся ветерок, взъерошив волосы Генри. По спине пробежал холодок. Генри сглотнул. Посмотрел на летчицу, и она в тот же миг взглянула на него. Ни один не отвел глаз. На долю секунды Генри показалось, что Земля прекратила вращаться, но он продолжил движение, влекомый непреодолимой силой.

— Мы здесь ради самолета, — настаивал Итан. — Но, может, в следующий раз напишем и другую статью. Вы рассказывали о «Стэггервинге»…
Генри записывал ответы капитана на вопросы Итана, но мыслями уже был в «Домино». Неважно, чего хотел Итан: Генри задумал посетить тамошний концерт, и как можно скорее. Странно, но ему казалось, что от этого визита зависит его жизнь.

[1]Вариации на собственную тему «Загадка» (англ. Enigma Variations; от др.-греч. αἴνιγμα — загадка), — музыкальное произведение Эдуарда Элгара, написанное в 1898 - 1899 гг в виде 14 вариаций для оркестра на собственную тему. «Загадка» произведения состоит в том, что в каждой из вариаций зашифрованы имена друзей композитора. Кроме того, по признанию самого композитора, в произведении есть еще одна зашифрованная тема.
Произведение написано в виде темы с последующими 14 вариациями. Варьируются мелодические, гармонические и ритмические элементы темы, а расширенная четырнадцатая вариация представляет собой грандиозный финал.
Элгар посвятил произведение «моим друзьям, изображенным здесь» (англ. «to my friends pictured within»), и в партитуре каждой вариации предшествуют инициалы или имя друга, которому она посвящена. Каждая часть передает не только общее впечатление от личности, но и содержит музыкальную отсылку на конкретную характеристику или событие, такие, как смех, особенности речи и т. п

[2]Амелия Мэри Эрхарт (24 июля 1897 — пропала без вести 2 июля 1937) — известная американская писательница и пионер авиации. Она была первой женщиной-пилотом, перелетевшей Атлантический океан, за что была награждена Крестом Лётных Заслуг. В 1937 году при попытке совершить кругосветный полёт на двухмоторном легком самолёте Эрхарт пропала без вести в центральной части Тихого океана в районе острова Хауленд.

http://www.vokrugsveta.ru/vs/article/783/

...

Irish: 10.11.16 09:40

Ластик, Света, Анна Би, спасибо за продолжение!

Как любопытно.
Теперь понятно, что у Итана дислексия. И ему очень не хочется чтобы об этом узнал отец, поскольку там, похоже, то еще отношение к мальчикам. Но вот снова те же мысли, что дружба-то ненастоящая. Итан держится за Генри только ради того, чтобы не вышла наружу его тайна. И заодно делает все, чтобы Генри никак не проявил себя в журналистике. Вот почему отец ни разу не дал задания, пусть даже простенького, и Генри тоже? Или давал, но Итан сказал, что Генри не хочет этим заниматься? Или стараниями Итана Генри это задание завалил? Я не понимаю как можно растить ребенка как собственного сына и ни разу не поручить ему написать самостоятельную статью. Если только Итан к этому руку не приложил.
И это... Итан гей?

...

Кьяра: 10.11.16 09:48

Ну, для него Генри вовсе не родной сын, это не подчеркивается, но отношение-то все равно разное. К тому же, у Генри совсем другие интересы, он очень увлечен музыкой, что родителям Итана вовсе не нравится. А Итан наследник отцовского дела, вот отец его активно и привлекает.

Ну не только ради этого. Ведь оба вовсе не душа компании и друзей других у них нет. А так два ровесника, связанных одной тайной , живущих вместе и которым делить-то нечего - чем не основа для дружбы.

...

Svetlaya-a: 10.11.16 10:12

Спасибо большое!!!! Какие интересные моменты творчества Итана и Генри. А вот и судьбоносная встреча. Интересно, когда Генри пойдёт в клуб?

...

Irish: 10.11.16 10:36

Как это нечего делить? А вот эта фраза Генри говорит о том, что помимо музыки он бы и в журналистике мог себя попробовать.

Не потому, что ему так нравится журналистика. Просто Генри злит такое предвзятое отношение, и он мог бы попытаться доказать обратное.
Возможно, я слишком плохо думаю об Итане и его вины здесь действительно нет. Может во всем виноват Любовь со своим преданным сердцем.)) Ну не может Генри сделать ничего, что хоть как-то бы могло расстроить Итана, даже если приходится выглядеть никчемным человеком в глазах приемного отца.
Так автор как раз постоянно подчеркивает, что он принят в семью и воспитывается как сын. И это родители Итана не на людях обсуждают, чтобы пыль в глаза пустить, а между собой. Только дела их категорически расходятся со словами. (Как вспомню рваные ботинки... )

Подумала вдруг, а не знает ли мама, что Итан без помощи Генри не может писать статьи? Потому и защищает изо всех сил перед мужем это увлечение музыкой. Чтобы тому не пришло в голову запретить пропадать столько времени в гараже и заставить самостоятельно написать пару-тройку статей?

С этим "как сын" налицо какая-то неувязка. С одной стороны: учеба за стипендию, рваные ботинки, невнимание к Генри со стороны приемных родителей настолько сильное, что учителя не стесняются его третировать и чувствуют полную безнаказанность. А с другой: делай сынок что хочешь, занимайся разными бесполезными вещами все свободное от учебы время, даже не пытайся получить профессию, мы тебя и так будем содержать.

Создается впечатление, что им наплевать на мальчика и совершенно не интересно как он будет жить после окончания школы. Ведь не будут же они его кормить всю жизнь.

...

Кьяра: 10.11.16 10:50

так совсем же наоборот:

А на его увлечение музыкой смотрят терпеливо не потому что

а потому что не хотят давить, "ломать" под себя. Ну, любишь ты это дело - ладно, занимайся им, но не забывай про уроки. Генри ведь учится очень хорошо, чтобы заработать стипендию на учебу дальше.
Генри не интересуется журналистикой совсем. Он захотел сам написать статью исключительно ради того, чтобы быть рядом с Флорой и лучше ее узнать. Ведь у него нет никакого повода подойти к ней и что-то узнать. Вот клуб кстати подвернулся , хоть какая-то возможность увидеть. Они же абсолютно из разных миров и могли бы вообще никогда не встретиться.

...

Natali-B: 10.11.16 10:55

Ластик, Света, Аня, спасибо за новую главу!

...

Нивера: 10.11.16 10:59

Команде спасибо за продолжение!

Генри оказывает Итану медвежью услугу, постоянно помогая тому в написании статей. Неужели одному нравится жить чужой жизнью, а второй хочет быть зависимым? Конечно, они подростки и оба идут по пути наименьшего сопротивления, предпочитая не думать на несколько лет вперед.

...

Magdalena: 10.11.16 12:16

Теперь понятно, откуда ноги растут... Итан оттого и надменен, потому что его отец, который по идее взял на себя обязанность заботиться о сыне друга, ни в грош не ставит мальчика. Интересно, почему? Может быть и у старшего поколения мужчин дружба была не такой уж и крепкой и настоящей...
Не ожидала, что у Итана дислексия. И как ребятам удалось скрыть этот факт от родителей? Неужели учителя тоже молчат? Странное дело Итан же должен читать и писать на уроках...
Что ж, судьбоносная встреча произошла. Это было волнительно А что будет, когда Генри и Флора познакомятся ближе и поговорят! Земля точно вертеться перестанет)

Девочки, спасибо большое за главу!

...