Мелина Марчетта "В поисках Алибранди"

Ура )) спасибо за продолжение

Джози крепко досталось - сначала ссора с бабушкой, потом встреча с папашей. Неудивительно, что она вся кипит.
А принципы "не дай Бог, кто плохое подумает" и "ой, у нас традиции, а у этих ничего нет, они невежды и невежи" еще никого до добра не доводили.
_________________

Девочки, спасибо за продолжение!
Что-то мне показалось, что папаша совсем представления не имеет, что он давным-давно уже папаша и только сейчас начинает догадываться. А ведь ее мать писала ему, насколько я помню, и даже ответ какой-то получила. Скандалы, интриги, расследования...
_________________

Тина, Лена, Ира, Таша, большое спасибо за продолжение!
О, вот и встреча с отцом произошла. Мне тоже кажется, что он совершенно не в курсе, что он отец. В 1 главе об этом было так

Видимо, это не он узнал о беременности, а кто-то из семьи, а от него скрыли.
Посмотрим, что будет дальше, шок у него был неслабый.
___________________________________

Неужели понял что-то?
Интересно, какой будет отголосок от этой встречи...

С бабулей не соскучишься! Но традиции, итальянские ,очень сильны. Не удивительно, что Джози хочется вздохнуть свободнее. Впрочем, как и всем.


Спасибо большое за продолжение!

Спасибо за продолжение
_________________

Спасибо большое! Очень интересно! И спасибо за объяснения в прошлой части. Сейчас на ночь буду переваривать главу) интересно, как будет складываться дальше с отцом. Нонна забавная такая, я очень живо представила их перепалку.

Девочки, спасибо за продолжение!
Да уж. Сначала подумала, ладно, придирается девчонка. Ну, бабушка, старенькая, мерзнет в самую жару, с кем не бывало. Ну, парадная комната, только для гостей, остальным "заборонено", встань со стула, обивку протрешь. Дочитала и решила, что старушка малость перегибает палку. С другой стороны, мы ж всё знаем со слов подростка Может не всё так беспросветно. )
Папаша, видимо, только сейчас и задумался, что он папаша. Не, шестнадцать лет, родители увезли, - понимаю. Но мне казалось, увезли как раз от беременной девчонки. Как он мог не знать?!
Но даже, если увезли "профилактически". Блин, у них там такая плотность родни на квадратный километр, что за столько лет не хотел бы да услышал такую мама-миа-какой-позор новость. Нет?
_________________

Судя по его фразам, он слышал, что какая-то дочь есть. Может, там с математикой проблемы )), может, его вообще далеко увезли — так, что даже родных родни там не было ;)


Девочки, спасибо, что читаете!
_________________

Ну да, если родня увезла специально, чтобы скрыть от него факт рождения ребенка, то уж должны были проследить, чтобы ничего не услышал хотя бы первое время. А потом, через годик, можно и сообщить, что бывшая девушка от кого-то нагуляла. Через год ему точно не придет в голову, что это может быть его ребенок.
___________________________________

Не понимаю зачем ехать чужую страну, а потом создавать там свою маленькую Италию, а потом нервничать по поводу того, что что-то или кто-то проникнет на загороженную территорию. И ведь все равно проникнет. Если судить по словам Джози, традиции - это действительно ужасно.

Вот это она поставила бабулю на место. Сочувствую Джози, если этот кошмар ей приходится выносить каждый день.
Да вот и встретилась Джози со своим отцом. Ну то что у Кристины дочь есть кумушки донесли. Но не могу понять почему он не знал, что эта дочь его.
Система ОБС (одна бабушка сказала) у них работает безотказно.

Спасибо за новую главу!
___________________________________

Его увезли в Аделаиду (штат Южная Австралия) из Сиднея. Расстояние - 1162 км., это на самолёте; на машине ехать 1376 км., то есть ок. 13-14 часов - здесь стандартное ограничение на автостраде 110 км/ч.
Если в российских масштабах - это как из Москвы в Ростов-на-Дону увезти, или из Петербурга в Нижний.


В чужую страну они не за "маленькой Италией" едут, конечно, но в стране с другим языком и другими обычаями иммигранты часто держатся вместе. И сохраняют, хотя бы отчасти, те обычаи и традиции, что были на их родине в момент отъезда. Мне девушка из Португалии жаловалась на американских португальцев - мол, как уехали из необразованной и отсталой страны полвека назад, так и остались необразованными и отсталыми, а страна-то за это время стала вполне себе развитой и всё изменилось. Соответственно, ей (тогда всего год как из Португалии) проще было найти общий язык с другими американцами, чем с выходцами из своей же страны.

Ну, если хорошо подумать... Маленький вопрос к размышлению: нонна Джози знает, кто папа внучки? Или нет? А её соседи?

А ведь действительно может никто не знает. С матерью Кристина вряд ли откровенничала.
Но ведь нонна зачем-то писала письмо, значит она все-таки знает.
___________________________________

Там потом этот вопрос в книге еще будет подниматься, насколько я помню. Ну то есть, почему старшее поколение вот так цепляется за свой тесный мирок, какие у них причины.
_________________

Ладно, я напомню, многие, наверное, уже забыли:

Но вот это же только что было:

 » Глава 4

Мы, госпожа Марчетта и неунывающая Джози снова с вами ;)
По всем замеченным опечаткам можно стучаться в личку

Перевод: Annett
Редактирование: Bad girl
Оформление: Архивариус

    Пришла пора очередных дебатов. Единственное время, когда мы с Ивой-крапивой были заодно, во всем соглашаясь. Они стартуют каждый год в мае, и на этот раз мы схлестнулись со школой cвятого Антония.
    Я когда-нибудь упоминала Джона «любовь всей моей жизни» Бартона?
    Только представьте: староста школы cвятого Антония. Сын члена парламента. Лучший спикер из всех живущих. Красивый. Популярный. Скажите, чего еще желать в этой жизни?
    Разве что, чтобы он тоже в меня влюбился.
    Школа святого Антония разгромила нас в пятницу вечером. Темой дискуссии значилась политика, поэтому, по моему мнению, у команды Джона Бартона было неоспоримое преимущество.
    По завершении дебатов я устремилась в класс, где подавали кофе с печеньем. Надеялась урвать последний кусочек пирога или шоколадное печенье. Но, увидев девочку, забирающую четыре последних штуки, поняла что опоздала.
     — Бьюсь об заклад, в детстве она относилась к типу этаких обжор, поглощающих чипсы на праздниках, — прошептал кто-то мне на ухо.
    Повернувшись, оказалась лицом к лицу с Джоном Бартоном и рассмеялась, согласно кивая.
    Последний раз я видела его три месяца назад, с тех пор он изменился в лучшую сторону. Если задуматься, он не «милашка» да и не лопается от избытка сексуальности. Мне импонирует, что он настоящий и искренний. Это даже по лицу видно.
    Родись он женщиной, румяна ему бы не понадобились — его щеки украшал природный румянец. Правда, он немного худоват, но мне нравится его рост и смеющиеся карие глаза, меняющие оттенок вслед за настроением.
    — Мне, как обычно, досталось лишь песочное печенье, — пожаловалась я.
    Он озорно ухмыльнулся и протянул два печенья в шоколадной глазури.
    — Я всегда был жаден до эльфийского хлеба на детских праздниках, — серьезно сказал он, и выражение его глаз мгновенно переменилось. — Я часто совал его в карманы или прятал куда только мог, пока однажды меня не поймали. Хозяин дома подал мне куртку, а из карманов вывалились четыре ломтика эльфийского хлеба. Мне было семь, с тех пор один вид этого хлеба вызывает трепет, и я понимаю, что психологически никогда не оправлюсь.
    Его актерское мастерство меня позабавило, и я взяла предложенное печенье.
    — А какую таинственную, страшную тайну о своих праздниках поведаешь мне ты?
    — Я была одной из тех «передай сверток» жадин. Имела обыкновение задерживать у себя сверток на пять секунд дольше обычного, ожидая, что музыка остановится. Такая же ситуация и с музыкальными стульями. Я просто стояла перед стулом и не двигалась с места. После этого мне запретили участвовать в играх.
    — Да, — сказал он, прищурив глаза с напускной подозрительностью, — это на тебя похоже.
    Подошла мама, поцеловала меня и, прежде чем я успела помешать, направилась прямиком к сестре Луизе.
    — Она выглядит так естественно. Реальнее всех в этой комнате, — заметил Джон, не отрывая от нее карих глаз.
    — Знаю, — сказала я, следя за маминым разговором с сестрой. — Просто волнуюсь, что сестра Луиза ей наговорит. Недавно я влипла в неприятности.
    — Зато на Мартин-плейс ты была хороша. Мне понравилась твоя речь.
    — Я тебя не видела, — нахмурилась я.
    — Мы с Ивой и остальными общались с премьер-министром.
    Я кивнула, подумав как похожи их с Ивой-крапивой семьи. Безумно хотелось, чтобы он не упоминал ее имя. Как можно соперничать с той, чей отец один из лучших кардиохирургов Сиднея и чье фото опубликовали в газете «Австралиец», когда ее выбрали старостой школы? Их семьи я легко могла представить на совместном ужине. Они бы говорили о политике, искусстве и международных делах. Потом я попробовала представить их за ужином с нонной и мамой. Не то чтобы я их стыдилась. Но о чем им разговаривать? Как лучше готовить лазанью? У наших семей нет ничего общего.
    — Парень из школы имени Кука произвел приятное впечатление. В смысле, великим спикером ему не стать, но удивить получилось.
    — Джейкоб Кут, — пробормотала я, пока Джон брал несколько печенюшек.
    Мы вышли из класса, и я попыталась представить Джона Бартона вселяющим страх в девчонок в коридорах и Джейкоба Кута разговаривающим с премьер-министром. Это лишний раз напомнило, насколько социально и культурно разные люди меня окружают.
    Усевшись в плетеные кресла на веранде, мы стали смотреть на небо. Был чудесный, приятный вечер.
    — Слышала о региональных танцах?
    Я не смотрела на него, боясь, что он заметит на моем лице страстное желание. Пойти на региональные танцы с Джоном Бартоном означало вызвать зависть всех зазнаек в школе святой Марты.
    — Только о них и говорим. Можешь представить пять настолько разных школ в одном месте? Либо будут массовые драки, либо зародятся новые романы.
    — Я просто счастлив, что там не будет школы святой Жанны. Мы вечно с ними сцепляемся, — пожаловался он. — Терпеть их не можем.
    — А мы терпеть не можем парней из школы святого Франциска. Нас пригласили на официальную церемонию окончания десятого класса. Они сбились в группы и весь вечер выкрикивали победные кричалки. В честь их футбольной команды, баскетбольной команды, команды по крикету и бог знает каких еще.
    — Эти парни знают толк в командных играх, — сказал Джон. — Братья-маристы просто одержимы.
    — Они ведь разбили вас наголову?
    — Стыдно признаться. Сразу после дня голосования. Отец приехал посмотреть и заявил, что я его опозорил. Разумеется, без прессы не обошлось. Я указал на то, что в образовательном плане эти парни глупы, но прошло несколько дней, прежде чем он остыл.
    Мы сидели рядом, и на какое-то время воцарилось молчание. С ним даже молчать приятно. Тишина не смущала, а была уютной. Словно мы уважали право друг друга на частные мысли.
    — Какие планы на будущий год? — спросил Джон, протянув мне последнее печенье.
    — Хочу стать адвокатом.
    — Если ты даже здесь не смогла разбить меня своей продуманной речью, успеха тебе не добиться, — поддразнил он.
     Я стукнула его и пожала плечами.
    — Проиграй ты — твоего отца хватил бы удар, вот я и поддалась.
    Он покосился на меня, и мы рассмеялись.
    — А твои планы? — поинтересовалась я.
    — Ты можешь представить меня в чем-нибудь, кроме юриспруденции, а затем и политики?
    — Ага. Считаю, из тебя бы вышел чудесный учитель. Я видела, как к тебе подходили юные спикеры. Ты был с ними очень терпелив.
    — Отца хватил бы удар.
    — Да ты сноб.
    Джон покачал головой.
    — Я реалист. Мой отец — политик, мой дед был политиком, а прадед — сторонником первого либерального премьер-министра. Отец верит, что мы способны однажды дать этой стране лучшего премьер-министра, который у нее когда-либо был. Именно это говорил ему дед, а тому — прадед. Каждый год в день моего рождения он выходит на импровизированную трибуну.
    Джон залез на стул и зализал челку, имитируя отцовскую залысину.
    — Один из моих сыновей, — начал он, растягивая слова, — однажды вернет эту страну на путь процветания, и что-то мне подсказывает, это вполне может быть Джон. Забудем о прошлом. Он отработал свое в АКЛЭХ и сейчас старается исправиться.
    — АКЛЭХ?
    — Анонимный клуб любителей эльфийского хлеба. Мои родители даже обращались в организацию, помогающую членам семей зависимых людей.
    — Ты псих.
    — Немного преувеличил, но разве можно избавиться от подобного типа мышления и преемственности?
    — Легко, — пожала я плечами. — Моя прабабушка одевала покойников на Сицилии, бабушка работала на ферме в Квинсленде, а мама — помощник врача в Лейхарде. Я не собираюсь идти по их стопам и побольше тебя знаю об изменении традиций. Ты просто берешь и прокладываешь собственный путь.
    — В твоем случае все иначе, — вздохнул Джон. — На тебя не давят по жизни. От меня ожидают, что я всегда буду лучшим. Думаешь, одноклассники выбрали меня старостой, потому что я им нравлюсь? Спустись на землю. С седьмого класса все знали, что я стану старостой, ведь это традиция семьи Бартон. Ничего общего с популярностью. Парни меня даже толком не знают.
    Удивившись услышанной горечи, я попыталась поднять ему настроение, театрально вцепившись в его рукав:
    — Это на меня не давят? Да я книгу об этом могу написать.
    — Кажется, что у тебя все всегда под контролем.
    — А у тебя нет?
    Он рассмеялся, но как-то не весело. Глаза потемнели, и дело было не в цвете.
    — Открою тебе большой секрет. У меня — нет. Иногда я думаю, что эта жизнь — отстой. Имею в виду, не кажется ли она тебе безнадежной?
    Таким я Джона никогда раньше не видела. Интересно, это что-то новое, или он просто скрывал подобные мысли? Как бы там ни было, я нашла это немного странным. Мы с друзьями постоянно дурачимся, типа жизнь — отстой, но не всерьез.
     Какое-то время я просто смотрела на него с единственным желанием — причесать: меня раздражал его рыжий чубчик.
    — Только когда мама находит причины не отпускать меня гулять. Или когда боюсь ничего не добиться в жизни, не сумев подняться по социальной лестнице, — ответила я максимально честно.
    — Ну, поскольку я гуляю, когда захочу, и могу подняться по социальной лестнице, твоих проблем мне не понять.
    — А в чем твоя проблема, Джон?
    — Я не знаю, чего хочу от жизни, но точно знаю, чего не хочу. Не хочу давать обещаний, которые не смогу выполнить. Не хочу, чтобы мои дети страдали всякий раз, как я приму неправильное решение и очередной журналист вываляет меня в грязи в своей статье. Не хочу слишком большой ответственности. Из-за этого я кажусь слабым и нечестолюбивым? Ну что ж, значит, я слабый и нечестолюбивый. Я не хочу карабкаться на вершину, Джозефина. Мне и так хорошо. Но когда твой отец министр в парламенте, от тебя ожидают амбициозности. А если ты не в состоянии реализовать свои амбиции, старый добрый папочка поможет.
    — Так скажи ему то же, что и мне.
    — Хорошо. Пойду, найду его. Вернусь через минуту, — сказал Джон, вставая.
    Я схватила его за руку, и мы расхохотались.
    — Ты явно не знаешь моего отца, Джозефина.
    Позади меня раздался какой-то звук, и я поморщилась, увидев идущую к нам Иву.
    — Я тебя обыскалась, — с улыбкой сказала она Джону.
    Иву-крапиву редко увидишь улыбающейся, разве что когда она подлизывается к монахиням.
    — Наслаждаюсь обществом красивой, обворожительной, неординарной девушки, — ответил Джон.
    — В самом деле? И где же она? — поинтересовалась Ива, послав мне неискреннюю улыбку.
    — Ладно, паразитка, ты меня нашла. Готов поспорить, хочешь, чтобы я подбросил тебя домой.
    — Ты прав, и подумай, кстати, о вечеринке Сары Спенсер. Одна я не пойду.
    — Нет желания общаться с напыщенной публикой, которая обсуждает только, какой автомобиль получит на восемнадцатилетие.
    — Да брось, Джон. Сара же дочь доктора Спенсера. Лучшего друга отца. Я вынуждена пойти, — принялась упрашивать Ива.
    Обдумав просьбу, он пожал плечами.
    — Я это запомню. Взятка свыше двух долларов не облагается налогом.
    — Спасибо, — победно сказала Ива. — Встретимся у входа через пять минут.
    Мы проводили ее взглядом, после чего Джон повернулся ко мне с улыбкой.
    — Пойдешь на вечеринку? — спросила я.
    Он изобразил притворный ужас.
    — Доктор Спенсер крупнейший инвестор моего отца. Разумеется, я пойду. Более того, даже буду очаровательным с Сарой Спенсер и постараюсь не выходить из себя, когда отец подарит ей ключи от «Феррари».
    — От «Феррари»? — изумленно переспросила я. — Я бы землю целовала даже за подержанный «Мини Купер».
    — На Северном побережье в нашем кругу отцы стараются перещеголять друг друга. Так повелось еще с нашего детства. Если бы Ива получила на десятый день рождения десятискоростной велосипед, мой отец подарил бы мне еще круче. Дошло до того, что если я чего-то сильно хотел, то говорил Иве, она просила у отца, и на следующий год я гарантированно получал желаемое. И наоборот.
    — Я и не подозревала, что вы с Ивой так дружны.
    — У нас не было выбора, но все сложилось удачно, мы поладили.
    Джон со вздохом встал и предложил мне руку. Мы побрели назад в здание.
    — Как относишься к английской литературе? — поинтересовался Джон.
    — Нравится «Макбет». Выпускникам собираются показать экранизацию Дзеффирелли.
    — Хочешь, сходим вместе.
    Улыбнувшись, я кивнула.
    — С удовольствием.
    Из школы начали выходить люди, и я заметила маму с сестрой Луизой, посматривающих на меня и недовольно качающих головами. Опять влипла.
    — Эта монахиня меня ненавидит.
    — Ива считает ее ожившей куклой.
    — Ага, куклой вуду, — проворчала я. — Пойду уведу маму, пока сестра еще на что-нибудь не пожаловалась.
    — Не буду мешать. Приятно было сегодня разбить тебя в пух и прах.
    — Не надейся, что в следующий раз так повезет, — крикнула я ему вслед.
    Все выходные я размышляла о перепадах его настроения. Встреча лицом к лицу с этим новым Джоном на время меня расстроила.
    Впервые я увидела его около двух лет назад во время дебатов. Одна девочка из команды уехала учиться по обмену, и меня попросили ее заменить. Мы с ним были третьими спикерами, а тема настолько скучной, что даже вспомнить не могу. Зато отлично помню его оценивающий взгляд и фразу «Мне скучно», произнесенную одними губами.
    С той самой минуты я решила остаться в команде и ни разу не пожалела. Каждый раз, когда мы одновременно участвуем в дебатах, после их окончания мы сбегаем вместе и болтаем. Это в каком-то смысле самые яркие моменты моей скучной светской жизни.
    Еще одно интересное событие, случившееся в эти выходные — я получила работу в «Макдоналдсе». Мы с Анной увидели объявление в местной газете и решили рискнуть. «Макдоналдс» не самое гламурное место работы, но жизнь на пять карманных долларов в неделю похожа на сериал «Семейка Брейди». Этого я маме говорить не стала, у нее и так уже комплексы.
    После того как я рассказала про работу, мы поругались. В конечном итоге она уступила, когда я объяснила, что отец Анны даст ей машину на два наших рабочих вечера в неделю.
    Мы с Анной около часа проболтали по телефону. Обсудили ужасную униформу в «Макдоналдсе», всех парней из школы святого Антония, которые пойдут на танцы, и особенно, куда потратить заработанные деньги.
    «Спортсгерл», «Кантри Роуд» и «Эсприт» — мы идем.

_ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _

Бонус-трек — эльфийский хлеб. Пишут, что это очень популярное блюдо в Австралии (Мари? Подтверди или опровергни ) и Новой Зеландии. Обычный хлеб режут треугольниками (это ключевой момент), мажут маслом и посыпают цветной присыпкой.


_________________