Другие страны мира

Австрия

Только сейчас я понял, что вот она точка невозврата - ее признание. Не тогда, когда Лео ко мне переехала и даже не тогда, когда согласилась поехать с нами в тур, а вот здесь и сейчас. Того, чего я раньше избегал в жизни, оказалось охренительно прекрасным событием для меня. Ее простое "люблю" и в груди что-то странное произошло, наверное, гребанные бабочки тонкими крыльями вспарывали мое нутро.
Лео убежала за подарком, а я за ее полез в карман своих джинсов. Обычная тонкая цепочка с подвеской в виде гитары. сделанная на заказ. Не хотел ей обычный дарить, потому что, по моему мнению, она была достойна лучшего. И возможно не только подарка... Но сокрушаться по поводу себя неподходящего я не стал. Моя и все.

- Открывай… Там ничего такого, чтобы… ну… - вдруг смутившись, заправляю за уши волосы.
А я залип на ее жесте - простом, не игривом, но мааать твою, таким возбуждающим. Ее простота во всех действиях, касаниях, взглядах - заводила меня до такой степени, что членом мог бы гвозди забивать.
- Уверен, мне понравится, - я улыбнулся ей, подбадривая, и не удержал руки, погладил ее ладонью по щеки, снова задев пальцем прядь волос, которую она убрала за ухо.
– Просто мы собирались в такой спешке, я больше ничего не успела придумать. Это шарф. Помнишь, после выставки, ты мне отдал свой перед рестораном… А я его там забыла. Решила подарить тебе новый… Нравится?
Нервничает маленькая, а я смотрел на нее и понимал и что никто из женщин большего для меня не делал. Не смотрел так. не волновался так. Под ее взглядом я положил пакет из коричневой бумаги на колени и развернул. Правда обычный шарф, но дороже, потому что от нее.
- Спасибо, - набросил шарф ей на шею и к себе потянул за поцелуем, она откликнулась. - Моя очередь.
Да, скрывать эмоции Лео явно не умела, и сейчас в ее глазах отразилось удивление. Думала, не подарю ничего. Нет, маленькая, я тебе много чего еще подарю. А пока только так. Я усмехнулся и кулак разжал, на котором лежала цепочка. Не давая ей коснуться, сам распрямил концы и перебросил через шею Лео, стянув до этого шарф и повесив себе на шею.
- Хочу, чтобы всегда думала обо мне, - прошептал ей в ухо, пока зацеплял замочек цепочки.
Эгоистично моя, и хотел, чтобы знала.
Лео пальцами накрыла кулон, когда он оказался у нее между ключицами. А я как маньяк с жадностью все эмоции ее впитывал, запоминал. Как пальцами накрыла, как глаза опустила, чтобы рассмотреть, как улыбка губ коснулась. И дышал. Дышал тяжело, рвано. Волновался как школьник, что может ей не понравится.

Тогда впервые не трахал ее. Тогда я впервые ее любил. Нежно, с оттяжкой или страстно переходя на грубость, но все это я уже не хотел называть "трахать" как с обезличенной какой-то девчонкой, которые были раньше и чьих имен я даже не запоминал. Теперь у моей любви появилось лицо и имя.
- Погоди, - как был голым, выпрыгнул из постели, под удивленный взгляд Лео.
Схватил блокнот, который всегда с собой возил и стал энергично вписывать туда аккорды, которые на ум пришли, когда она пальцами вырисывовывала бесконечность на моей груди. Когда я играл на ней, и из ее груды вырывались хриплые стоны. Я бы записывал их и слушал.
- Что ты делаешь? - спросила она.
Я отвлекся от писанины и обернулся на нее через плечо. Лео лежала на боку, подперев голову рукой и второй - удерживая одеяло у груди. Маленькая, я же все видел, а ты все стесняешься. А она словно мысли прочитала, расслабила руку, давая одеялу сдвинуться, обнажая розовый сосок. Я губы облизал, чувствуя, как рот слюной наполнился. Скоро, совсем скоро, я вылижу его и не только его. Член от мыслей дернулся. Улыбнулся, когда взгляд на ее груди задержался и потом к ее лицу.
- Аккорды записывал, - блокнот отложил и убрал в карман сумки, чтобы снова к Лео в постель нырнуть. - Так на чем мы там остановились. - подмял под себя девушку, укусив за нижнюю губу.


- Не хочу уезжать.
Утром мы никуда не пошли. Во-первых, я ни хрена не мог подняться, а во-вторых, я эгоистично хотел провести весь день со своей женщиной. После завтрака, мы вышли гулять. Я в новом шарфе и заметил, как Лео улыбнулась, заправив концы под мою куртку.
- Почему?
Я держал ее за руку. Она была в ярких рукавичках, я в перчатках. Гребанная ткань, я тепло ее кожи хотел ощущать. Но не мог снять с нее варежку, замерзнет. Я и шарф ей хотел свой отдать, отказалась смеясь, что ее подарок, должен я сам носить и никому не отдавать. Такая же жадина оказалась, и усмехнувшись сильнее сжал ее ладонь.
- Не хочу всех проблем.
Я остановился, вынуждая и ее. К себе ее за плечи повернул и наклонился к ее лицу, изучающе вглядывался в ее глаза. Она храбрилась, меня не хотела ранить, себя не хотела волновать. А мне паршиво, что никак не могу грусть ее из глубины глаз ее прогнать. Ведь из-за меня вся хрень у нее в душе творится.
- Хочешь я с ним поговорю?
- С кем?!
- С твоим отцом?
- Нет, Джер, - она губу пожевала, раздумывая, - пока нет. Вначале сама хочу уладить.
Я кивнул. Задело немного что не пускает настолько глубоко. Что не хочет, чтобы сам проблему решил. Не доверяешь или ограждаешь?
Снова медленно двинулись вперед. Солнце бликует от белого снега. Глаза слезятся от этой яркости, невозможно смотреть не щурясь.
- Приедем и пойдем к моим родителям, - теперь уже остановилась Лео.
Я не выпустил ее руки лишь сильнее сжал пальцы, запястье ее обхватывая в яркой варежке. Приподнял брови насколько позволяя щурившаяся физиономия. - Что?
- Ты серьезно? - снова стала кусать губы, а я сам хотел сделать этого.
- Ты против?
На нее смотрел, считывая ее эмоции и волнение в закушенных губах.
- Я как-то не знаю…
- Лео, ты им понравишься, - с усмешкой произнес и девушку за руку к себе притянул. Обнял, к себе прижал. Как пазл в меня вжалась.
Перчатки снял, чтобы лицо ее ладоням обнять. И мысленно застонал, когда кожей ее прохладных щек с нарисованным морозом румянцем коснулся.
- С чего ты взял?
- Потому что тебя полюбил я, - просто ей ответил и своим носом по ее провел, завис над губами.
Она приоткрыла рот, а я как одержимый дыхание ее пожирал, продолжая не касаться ее губ своими. Мороз, обветрятся, а по хрену. Руками Лео в рукава моей парки впилась, а я улыбнулся и приоткрытым ртом в миллиметре от ее губ. Не знаю для кого большее наказание - для меня или для нее - вот так не касаться.
- Я проголодался, - улыбнулся, когда она резко выдохнула, после того как я отстранился.
Знал, что поцелуй ее, домой бы уволок, чтобы в ней горячей оказаться, но сегодня хотел разрушить шаблон себя, другим побыть ради ее.
- Ты... - задыхаясь, пытается придумать ругательство. - вот... - она сердито кулаком меня в предплечье ударила, я рассмеялся и снова за руку схватил, повел в сторону бара.
- Позже все будет, обещаю, - на пороге, наклонился к ее уху, сдвигая ее шапку в бок. - я породил демона, - уже про себя, тише.
Но она услышала, и ее щеки стали ярче. Бросив на меня косой взгляд, пошла вдоль столиков к столу на четверых, возле окна.

»» 19.11.19 15:48 Обсуждения развития сюжета игры Между прошлым и будущим
_________________

Австрия

- Позже всё будет, обещаю.
И внутри что-то дрожит от этого обещания, сказанного негромким голосом. Я разрываюсь между желанием продлить этот последний день каникул и в то же время хочу, чтобы быстрее наступило это «позже». Еле справляюсь с желанием настойчиво уточнить, насколько позже.
Что-то поменялось после вчерашнего вечера. Неуловимое. В интонациях голоса. Во взгляде. В касаниях. Я не могу объяснить, это что-то на грани восприятия, но я это чувствую. Больше всего это похоже на что-то собственническое, будто теперь он имеет безоговорочное право на меня. О, это и раньше было, но теперь… теперь это стало более явным. И мне это безумно нравится. Нравится, что могу сказать ему «люблю» в любую секунду, когда вздумается. Нравится огонёк, который загорается в глубине его глаз в ответ на эти слова.

Перемены вижу не только я.
- Мы что-то пропустили? – заинтересованно поднимает бровь Дженни, прервавшись на середине фразы, и переводит взгляд с меня на Джера.
- Ты о чём? – безмятежно спрашиваю я, остро чувствуя не плече мужскую ладонь.
Джереми сидит на диванчике рядом, закинув руку на спинку, и его пальцы лениво чертят круги на моем плече. Он всегда меня при всех обнимал, и я правда не понимаю, чем вызван такой вопрос. Вроде бы всё как обычно. Но Дженни смотрит цепким взглядом и тихо хмыкает, сделав выводы. Интересно, что нас выдаёт?
- Пойдёте с нами на гору? – спрашивает Джо, покончив с обедом.- Завтра рано утром самолёт, и это последняя возможность укататься в хлам.
- Вот же маньяк, - недобро косится на него Джен. – У меня после вчерашней каталки болит всё! Даже те места, про которые я не подозревала, что они могут болеть в принципе.
- Мне крайне интересно, какие, - ухмыляется Джо. – Покажешь?
И тут случается невероятное: Дженни густо краснеет и отводит глаза, и я стараюсь не рассмеяться, чтобы не смутить её ещё больше.
- Мы, наверное, тоже обойдёмся без лыж сегодня, - я смотрю на Джереми, ожидая поддержки. – Погуляем, купим сувениры. Может, уговорю прокатиться раз-другой на тюбинге.
- На чём? – переспрашивает он.
- На жопе, - закатив глаза, поясняет Джо.
- Эй, не совсем! На такой… - я покрутила пальцем в воздухе, - надувной подушке.
- Хочу на подушке, - стонет Дженни, но Джо делает такое трагическое лицо, что она в итоге соглашается на лыжи, виртуозно выторговав в обмен на это вечерний массаж. Надо думать, тех самых мест, которые болят.
- Подождите, я же не подарила подарки! – спохватываюсь я и наклоняюсь за маленьким рюкзаком, сброшенным под стол.
Подруге дарю флакон её любимых духов, а Джо получает термокружку с названием группы, мне успели её сделать в последний день перед отлётом, когда я спешно покупала подарки в торговом центре. Джереми хмурится, отнимает кружку посмотреть и требует себе такую же, и я обещаю, что сделаю, как только вернёмся в Лондон, и ему, и Фреду с Деймоном. Чтоб уже полный комплект.
Потом друзья уходят, а мы ещё остаемся пить кофе и целоваться, пользуясь тем, что стол угловой, спинки диванов высокие и нас почти не видно. А впрочем, никому до нас нет дела.

День, который с утра казался длинным, пролетел быстро. Вроде бы только что было позднее утро, и вот уже вечер, и я лежу на животе поперек кровати, разложив вокруг себя листы контракта и раскрыв ноутбук. Пытаюсь на десятый круг вычитать документ, подчёркиваю строчки, дописываю на полях пометки, но мысли скачут с одного на другое, и сосредоточиться не получается.

Я думаю о том, что это Рождество здесь, в горах, было лучшим за всю мою жизнь: будто яркая сказка. И о том, что чувствую себя почти абсолютно счастливой. Почти – потому что заботы и проблемы, ждущие в Лондоне, никуда не исчезли, и с ними всё равно придется иметь дело по возвращении. Но в глубине души я уверена, что я смогу найти слова, которые нас помирят с отцом. Так хочется, чтобы он узнал Джереми ближе и понял, что я чувствую. Может, этого хотел и Джер, когда сказал, что познакомит меня со своими родителями. Нет, я не боялась, но представлять это было волнительно. Хотелось бы мне им понравиться, особенно, если вспомнить признание, что они с отцом не ладят… И вместе с тем – он на него похож. И есть сестра, я видела её фотографию. И Джер говорил, что любит её, но видятся они теперь редко – у каждого работа и своя жизнь. Но что, если она….

Увлекшись, не сразу даже слышу, как в ванной перестала шуметь вода. Понимаю это, когда Джер падает рядом. Ноутбук подпрыгивает на мягком матрасе.
- Осторожнее, помнёшь же! – вытягиваю из-под парня лист, пытаюсь разгладить бумагу. – Посмотришь, что я написала? – показываю покусанным кончиком карандаша: - Смотри, вот это и это я хочу переписать, потому что условия надо конкретизировать. Они сейчас так сформулированы, что под них можно подвести что угодно. Надо выбрать из двух вариантов, читай, - я показала строчку. – Вот отсюда.
Джереми опускает ресницы, серьёзно сводит брови, а я глаз отвести не могу, понимая, что влюбилась в него по уши. Рассматриваю его профиль, плечи в теплых каплях воды, выступающие лопатки. Очень хочется оставить вдоль них цепочку поцелуев до самой шеи, глубоко вдыхая запах мыла, шампуня и чистой кожи. А ещё взгляд постоянно съезжает на полотенце, обмотанное вокруг его бёдер, и я не могу избавиться от мысли, что стоит только потянуть за край, и он окажется совсем голым. И моим. Я это представляю так ярко, будто наяву.
Щёки начинают гореть от таких фантазий. Я прячу лицо в сгиб локтя.
Господи, какой из меня менеджер, мысли как у безумной фанатки.
А Джер читает и рассеянно поглаживает меня по спине рукой. Это приятно, настолько, что глаза сами собой закрываются от удовольствия. Подставляю под ласкающие пальцы затылок, тихо вздыхая, когда его пальцы зарываются в волосы, перебирают их, сжимая в горсть.
- Лео.
Поворачиваю голову, приоткрыв глаза и вижу, что он ничего уже не читает, и захлопнутый ноут отодвинут в сторону вместе с листами контракта.
- Что? – беззвучно спрашиваю его, но вообще-то знаю ответ.
Джереми смотрит потяжелевшим взглядом на губы, а потом опрокидывает на спину одним движением, нависая сверху. Сердце замирает на секунду и начинает биться совсем в ином ритме. И это совершенно точно то самое «позже».
Я медленно тяну руку, чтобы провести по его щеке – гладкая, он только что брился, - и подушечкой пальца обвожу его рот. Он ловит палец губами, не отпуская мой взгляд, прикусывает и проводит по нему языком, и меня дрожь прошивает насквозь.
Я кладу ладонь на его затылок и резко притягиваю к себе, чтобы впиться жадным поцелуем. Чтобы язык его этот, который по пальцу – да на вкус. В этом поцелуе нет ничего приличного, аккуратного или романтичного. Это просто горячий засос распахнутым ртом, от которого слабеют колени.
И хочется ещё.
Джер раздевает меня в два счета, не тратя время на томную прелюдию, и я этому рада: хочу его быстро, прямо сейчас. Моя одежда разлетается в разные стороны, а ему и того проще: полотенце сдёрнуто в одну секунду. Обещание, брошенное утром, целый день крутилось в голове, и теперь одной искры хватило, чтобы желание вспыхнуло пожаром.
- Да! – я выгибаюсь под ним дугой, обнимая ногами.
И остро чувствую, как он растягивает изнутри. Замирает надо мной, опираясь на руки, глаза лихорадочно блестят.
Я тянусь к его лицу, обхватываю ладонями, и Джер начинает двигаться: сильно, глубоко, выбивая дыхание на каждом толчке. И он делает это именно так, как я сейчас хочу, откуда он может знать, я же… Пожалуйста, быстрее. Руки соскальзывают на плечи, оставляя отметины от ногтей.
Подхватив меня под поясницу, перекатывается на спину. Тяжело дышу, упираясь ладонями в его плечи. И он не останавливается, продолжая вбиваться, толкаясь вверх с возрастающей силой.
Кулон на тонкой цепочке раскачивается в такт, мелко крутится на лету. Я ловлю его губами, во рту зажимаю. И не удерживаю, когда вдруг прошивает сладкой судорогой, от которой вскрикиваю, запрокинув голову, и Джер, резко поднявшись, ловит этот крик в затяжном поцелуе. Он догоняет меня в несколько движений, хрипло стонет, прижимая к себе почти до боли. Обнимаю мокрую от пота шею и целую во влажный висок, чувствуя на губах соль.
- Люблю тебя.

»» 25.12.19 14:06 Обсуждения развития сюжета игры Между прошлым и будущим
_________________

Лиссабон. Португалия
Я не всегда в жизни поступал правильно. Движимый эгоистичными побуждениями или же иными обстоятельствами, я мог поступить некрасиво. А потом просто выбросить это из головы, словно ничего и не было. Раз и все в прошлом. Так просто.
Но почему-то сейчас, возвращаясь из приема у Абраксиса, я понял, что не могу так поступить с Реджиной, только не с ней. Она мне нравилась. Блин, реально нравилась. Она не была милой и кроткой девушкой из высшего общества, которых я встречал с самых малых лет. Она была другой: язвительной, саркастичной, веселой, забавной и в тот же момент ранимой и невероятной.
Ситуация с фиктивной помолвкой, невинный пустяк в который я втянул девушку, могла иметь последствия, если об этом узнают дома. И об этом нам нужно было поговорить. Но все мои благие намерения полетели прахом, когда мягкое женское тело, с изящными изгибами прижалось ко мне, а с её губ срывается тихое: «Потом», перед тем как прильнуть ко мне в поцелуе.
«Так не честно! Это игра вне правил! Я всего лишь человек» - мысленно проворчал, когда шаловливые девичьи пальчики, расстегнув пуговицы рубашки, коснулись моего торса.
- О чем ты хотел поговорить… любовь моя? – «Зараза!»
- К черту! Поговорим потом, - подхватив её на руки, переместился на более удобную площадку.
Подол рубашки задрался, открывая взору мягкий изгиб бедер. Волосы раскинулись темным покрывалом на белой простыне. Она как вкусный десерт, который я вот-вот отведаю. Не хватает только сливок!... Вроде бы, я видел баллончик в холодильнике. Но это потом.
Перед тем как наброситься на свой десерт, достал из заднего кармана бумажник и бросил его на прикроватную тумбочку. Одежда полетела прочь, не оставляя никаких преград между нами. Обхватив запястья Реджины ладонями, наклонился, чтобы провести языком по торчащему соску. Её тихий всхлип, музыкой отдался в тишине комнаты, она выгнулась навстречу моему языку и, я взял сосок в рот. Пальцы Реджины запутались в моих волосах, прижимая теснее к себе, я принялся за другой сосок. Накрыв ладонью треугольник между её ног, провел пальцем по клитору. Напряжение в паху вот-вот достигнет предела. Мне хотелось побыстрее погрузиться в неё, до конца. Услышать, как с губ Реджины срывается мое имя. Достав из бумажника презерватив, надел его и накрыл её своим телом.
- Ты сводишь меня с ума, - прошептал в её полуоткрытые губы, погружаясь в неё. Мне хотелось нежно довести её до вершины блаженства, но ощутив насколько она горячая и влажная, мне окончательно снесло крышу. Отбросив прочь, все ненужные мысли, начал двигаться, пока мы оба не потерялись в ощущениях накрывшего нас оргазма.

Когда я утром вернулся со встречи с Абраксисом, Реджина всё ещё спала. Пришлось вставать рано, так как у моего нового делового партнера (да! Да! Да! Абраксис подписал контракт), на раннее утро был назначен вылет в Афины. Обсудив все и подписав бумаги, мы договорились встретиться через месяц. Сегодня был и наш с Реджиной, последний день в Лиссабоне и мне хотелось реабилитировать эту поездку в её глазах. Поэтому, сделав пару звонков, я довольный вернулся в номер. Подойдя к постели, присел на корточки, любуясь, как темные ресницы лежат на её щеках. Лежа сегодня ночью, чувствуя, как она прижимается ко мне, я ощущал, что это правильно. Даже фиктивная полка не пугала меня. Это уже тревожный звоночек?
- - Мисс Таунсенд, - моя рука скользнула под одеяло, и я легонько сжал обнаженное бедро. – Как бы мне не нравилось, смотреть на твою обнаженную попку, но пора одевать трусишки. У меня для тебя сюрприз.
- Фи, мистер Филдинг, - сонно проворчала она, - никто не говорил, что ты пошляк?
- Я скрываю эту сторону своей натуры, - хмыкнул, перед тем как подняться и подхватить Реджину на руки,- Пора собираться. Мы идем гулять, - бодро сообщил, направляясь в сторону душа.
- Ещё одна деловая встреча? – поддела она.
- Как ты догадалась? – улыбаясь, поставил её в кабину душа.
- Ты становишься предсказуемый, - показала она язык, отбрасывая в сторону одеяло, с которым я сгрёб её с постели.
- Старею, - выдавил из себя, любуясь обнаженной девушкой, и стягивая с себя футболку, - Кажется, я вспотел, - объяснил, на её вопросительно поднятую бровь, заходя в кабинку и включая воду.
- Потереть тебе спинку? – саркастически спросила она.
Улыбнувшись, взял ей лицо в свои ладони:
- Будь столь любезна, - сказал, перед тем как поцеловать.

Солнце уже поднялось высоко над Атлантикой, когда мы стояли на борту арендованного катера.
- Ты точно умеешь управлять этой штукой? – недоверчиво спросила Реджина.
- Любовь моя, - подразнил её, - когда я начинал свой бизнес на Гавайях, то плавал на древнем катере, мотор которого глох по несколько раз за день. И, для того чтобы катать туристов, необходимо было оформить кучу документов, получение удостоверения на управление судном – один из этапов.
-Как получилось так, что ты решил не продолжать семейный бизнес, а уехал на другой конец света?
- Юношеский максимализм, нота протеста и желание доказать родным и себе, что я чего-то стою и без семейных денег и имени. В Штатах мало кто знает, кто такие Филдинги, а если и знают, то им глубоко наплевать на родословную берущую начало со времен Вильгельма Завоевателя, - проверив приборы, завел двигатель, - То, что я учился в Калифорнийском, ты знаешь.
Она утвердительно кивнула, а я продолжил. Мне было легко с ней.
- Там я познакомился со своей женой, она и её семья была родом из Гонолулу. Вот так я и оказался на Гавайях.
Нажав на рычаг, дал ход и обхватил ладонями штурвал.
- Хочешь порулить? – с улыбкой спросил у Реджины.
- Ты ещё спрашиваешь?! - она прикусила губку, и я сразу же вспомнил как эти зубки и губы оставляли следы на моей шее.

Через полтора часа мы бросили якорь в одной из бухт южнее Лиссабона. Бухта была небольшой, скрытой от человеческого глаза отвесными скалами и первозданной природой. Устроившись на носу катера, мы открыли корзинку для пикника, которую прихватили с собой из гостиницы. Сыр, фрукты, сэндвичи и бокал вина утолили голод, а солнце наполняло наши тела столь необходимым витамином D. Давно я не испытывал такого покоя, как сейчас растянувшись на гладкой теплой поверхности катера. Отщипнув от грозди винограда ягоду, забросил себе в рот. В круговороте жизни, в повседневных заботах и делах, мы не замечаем, насколько прекрасен мир. Но стоит остановиться, замедлить свой бег и мы обретаем неповторимый миг. Наша жизнь пуста, пока не переживешь незабываемый момент. Реджина поднялась и потянулась. Её скромное бикини отлично сидело на ней, я невольно залюбовался открывающейся картиной: необъятная гладь океана, синее небо и она.
- Пошли поплаваем? – спросил, подымаясь на ноги и подходя к ней.
- А вдруг, я не умею плавать?
- Я тебя спасу!
- Мистер Филдинг, не можете ни дня прожить без рыцарских подвигов? – с улыбкой спросила она.
- Айвенго мой кумир, - не моргнув глазом, солгал я, обхватывая Реджину за талию и утаскивая к краю.
- Филдинг, не смей! – вскрикнула она и вцепилась в мои плечи. Через мгновение мы уже летели в воду.
Брызги воды высоко поднялись вверх, а вода с радостью приняла нас в свои объятья. Вынырнув из воды, я прижал девушку к себе одной рукой.
- Пойдешь со мной на свидание, когда вернемся в Лондон? – спросил, когда дыхание выровнялось. [/b]

»» 11.01.20 04:40 Родовые поместья

Лиссабон. Португалия

Когда утро начинается со звонка, обычно это приносит с собой тревожное ощущение. В этот раз, благо, не оправдалось ожидание.
Звонил мистер Стивенс, с которым я должна была встретиться в обед, уже в Лондоне, с просьбой о переносе встречи на следующую неделю. Кажется, студентам из Ланкастера не судьба стажироваться у нас, ибо еще пара переносов и время заключения договора на этот год пройдет. Будет жаль. Часто за время, которое они проводили у нас, получилось найти пару новых сотрудником. Раз на раз не приходилось, но перекрывать этот ручеек подбора людей на работу тоже не хотелось. Да и вопрос репутации опять же.
Встречу мы, естественно, перенесли. Вслух посетовали, что никак не получается встретиться, и понадеялись, что следующая неделя будет удачней.
Написав Филдингу, который убежал на встречу с Абраксисом еще раньше, что можем остаться еще на день в Лиссабоне, получила ответ с согласием и, вернув билет на самолет, завалилась обратно в кровать. Не воспользоваться шансом на ничегонеделанья было грехом. Завтра придется работать, то ли из дома, то ли ехать в офис. Плата за «прогулы».

Если этим днем Эдвард хотел компенсировать любые недостатки прошедших суток, у него это получилось. Впрочем, вчерашний прием он возместил еще ночью. Остальной время и так было почти идеальным.
Чего можно еще хотеть, когда в твоем распоряжении океан, катер, солнце и потрясающий мужчина? Разве что, чтобы все остальные забыли, что вы существуете в этом мире.
Приблизительно это и произошло. Было ощущение, что больше никого в мире не существует. Наверное, что-то такое чувствовал и Эдвард. Он, словно был другим. Отличался от того, с кем я встречалась в Лондоне. Он расслабился, позволил себе рассказать что-то лично, даже обмолвился про жену. Интересно, это на него так секс влияет или слишком вжился в роль жениха? Увы, но отделить эти два фактора друг от друга не получалось, события шли слишком близко во временной шкале.

- Иногда мне кажется, что я могла бы провести вот так всю жизнь, - с удовлетворением потянувшись, сказала я. Под теплыми лучами солнца тихо подкрадывалась сонливость, мерная качка и редкие крики чаек совершенно не мешали проваливаться в дрему, потом возвращаться из мира грез.
- Что мешает? – спросил Эдвард. Я слышала улыбку в его голосе и легкую насмешку.
- То, что я – это я, - без тени юмора ответила ему.
Диалог остановился. Искоса посмотрев на него, увидела, что он ждет продолжения.
- Помнишь, ты говорил, что хотел доказать всем, чего ты стоишь отдельно от семьи? – он кивнул, а я немного помолчала, пытаясь подобрать слова, чтобы объяснить свою мысль. – У меня все было иначе. Наша семья, хоть и принадлежит к высшему свету, все же не в прямой линии наследования герцогского титула. Мы больше бизнесмены, чем аристократы. И я лет с десяти знала, что однажды мне перейдет управление семейной компанией.
- Почему тебе? Не обижайся, пожалуйста, но у тебя же брат старший есть. Я в курсе про феминизм и прочее, и прочее, но логично было бы, стань во главе он.
Я видела, что он действительно хочет понять. Да и смысл в его словах был. Хотя обидно все же немного было.
- Кэмерон, как ты, хотел всего добиться сам. Для меня же с детства компания была неотделима от нашей семьи. Меня восхищала сама мысль, что я могу быть частью того, что когда-то создали мои предки и потом передавали из поколения в поколение. В детстве я часто приезжала к папе в офис, ходила по этажам и представляла, что когда-то буду там работать. И, конечно же, когда-то сменю отца, - рассмеялась я. – Иногда даже рисовала себе корону в воображении, а офис был моим королевством. Правда, в моих мечтах никогда не было, что, когда я приду туда работать, папы уже нет будет в живых.
- Мне жаль, - просто произнес он.
- Мне тоже, но я давно пережила это, много лет прошло. Я к чему это говорю: я всегда знала, где и кем буду работать. Я сделала все, чтобы это стало реальностью. И, как бы мне порой ни хотелось бросить все, я не представляю свою жизнь без нашей компании, без чувств, которые я испытываю, каждый день входя в наш офис. Это то, что делает меня мной. Мда, получилось излишне пафосно, - рассмеялась я. – Но как-то так все и есть.
- Твоему отцу повезло, - задумчиво обронил Эдвард. – Наш, наверное, мечтает, чтобы кто-то относился к нашему бизнесу, как ты.
- У вас есть леди Кларисса. Когда придет время, поверь, у того, кого она выберет, не останется выбора, кто как смириться и полюбить свою новую роль.
- Поэтому я и предпочитаю, чтобы нас разделял океан. Хотя… не то, чтобы это помогало.
Я понимала, о чем он. Леди Кларисса и у меня вызывала почтительную робость, заложенную еще в детстве. Уже тогда в ее присутствии становилось стыдно за пятна от травы на коленках, за растрепанные волосы и слишком громкий смех в комнате, где разговаривали взрослые.

Филдинг в этот день напоминал мне мальчишку с его подначками и поддразниваниями. Кто бы знал, как я любила такие моменты! Беззлобный обмен язвительностями и насмешками в сочетании с осознанием, что нам все же не тринадцать.
Но не в тот момент, когда я услышала его вопрос:

Хотелось посмеяться, что после секса о свидании просить поздно, но я промолчала.
- Это предложение или опрос общественности, мистер Филдинг?
Болтаться в воде, пока он прижимал меня к себе, было неудобно, поэтому я прекратила любые попытки плыть самой, обхватила его ногами за талию и обняла руками за шею. Если начнет тонуть, я успею отпустить и выплыть, а вопрос снимется сам собой.
- И почему я решил, что на мой вопрос есть только два ответа? – спросил Эдвард у воздуха.
Действительно. Наивно как-то с вашей стороны.
- Мисс Таунсенд, со всей ответственностью заявляю, что приглашаю вас на свидание. Надеюсь, вы понимаете, что в случае отказа со мной может случиться краткосрочная потеря памяти, и я забуду, что я – рыцарь без страха и упрека.
- Вы мне угрожаете? – картинно распахнув глаза пошире, вопросила я. – Мистер Филдинг, вы не джентльмен!
- Боже, мисс Таунсенд! Помилуйте! Что вам заставило подумать, что я хоть на грамм отношусь к вышеупомянутой категории?
- А вот ваша бабушка... - я попробовала продолжить в том же пафосном стиле, но смех оказался сильней. Обсуждать леди Клариссу, обнимаясь с ее внуком, было как-то слишком.
- Что моя бабушка? – подхватил Эдвард, с интересом ожидая ответа.
- Ваша бабушка не в курсе, каким ее внук вырос проходимцем, - ответила, целуя его в уголок губ. – Конечно, я пойду на свидание с вами, мистер Филдинг.
- Любите негодяев, мисс Таунсенд?
- Без ума от них.

Продолжение в теме Лондон...

»» 17.12.19 00:36 Лондон
_________________

Неизвестное место.

Прийти в себя и резко вздрогнуть заставил громкий звук. Покрутила головой в стороны, но разглядеть хоть что-то не получилось. Сердце учащенно и часто забилось, его ритм отдавался в ушах. Нервно сглотнула и прислушались. Это были голоса. Точнее два. Один вроде мужской, а второй женский. Говорили собеседники на повышенных тонах.
– Ты, не должен был этого делать! Кажется, чётко дала понять, не применять к ней силу.
– Если бы, я это сделал, то поверьте, вид у неё другой стал бы.
– То есть спасибо еще сказать?! Выписать тебе благодарность, что применил электрошокер, а не…
– После того, что эта детективша сделала – да! – не дал договорить женщине. – Мой брат пострадал.
– Твой брат идиот. Делал бы свою работу, а именно охранять наших пленниц, не оказался бы в больнице.
– Она чуть не убила его!
– Но не убила же! Живой! – холодным тоном, заметила незнакомка. – Надолго ли док...
– С такими вопросами не ко мне. Только прошу, чтобы мои указания в точности и слаженно исполнялись! Ясно, говорю?
Мужчина нехотя ответил, а потом выругался на другом языке.
К концу разговора двоих неизвестных, уже слушала их затаив дыхание и лишний раз не шевелясь, отчасти, из-за того, что, это было затруднительно сделать, не подняв шум.
Спустя короткое время, в замке двери повернулся ключ и ко мне вошли. Включенный свет, от которого в глазах картинка стала больше похожей на размытое световое пятно, чем на контрастное четкое изображение, вынудил зажмуриться.
– Открой глаза, – прозвучал женский голос где-то рядом.
Несколько раз все же еще моргнула, пока зрачки адаптировались к освещению. После рассмотрела вошедшую: она была стройного телосложения, что подчеркивалось юбкой-карандаш, чёрным верхнем бюстье с V-образным вырезом, которое виднелось под белым докторским халатом. На ногах красные лакированные туфли на каблуке.
– Рада, наконец-то, нашей встрече!
– Не могу сказать то же самое, учитывая при каких обстоятельствах она происходит, – тихо ответила.
– Тоже хотелось, чтобы все сложилось несколько иначе, но… решать было не мне, – с сочувствием в голосе, произнесла незнакомка.
"А кому?", – этот вопрос, как и ряд других: "Кто?", "Зачем?", "Почему?" – их хотелось задать и получить ответы (даже если они будут не очень правдивы), но решила оставить на потом, спросила только:
– Где, молодая девушка, которая была со мной? Амаль?
Желание услышать ответ было сильным и в то же время боялась его так как представляла, что могут похитители сделать с теми, кто пытался от них бежать.
Видимо не очень хорошо скрыла свои эмоции, поскольку у стоящей рядом женщины, губы, накрашенные яркой помадой, растянулись наподобие улыбки.
– Ты, становишься такой милой с виноватым выражения лица. Эти приподнятые и сведенные вместе брови, отведенный взгляд и суженые зрачки, опущенные уголки рта.
"Тот еще комплимент", – подумала про себя. Но решила смолчать.
– Хотя, решительной все же больше нравишься. Рискнуть и устроить взрыв, пусть и не сильный, буквально из ничего, – хмыкнула в конце. – Кто-то надоумил или сама?
– Разное порой смотрю.
Замолчала, терпеливо ожидая ответа. Что ещё добавить? Не самый лучший план, но оказавшееся как подарок в упаковке с сухариками, которая была среди прочей еды — жевательная резинка, подала идею из рода: "Не повторять! Опасно!". А именно к нагретой лампочке (у нас вкручена была самая обычная) прилепить жвачку*. Остальное за физикой. В общем внимание охранника привлекли. Разобраться с ним получилось не сразу, поэтому ссадины с синяком на лице, а у охранника еще и ожоги.
– Жива она, – все с той же полуулыбкой на лице сказала женщина. – Мисс Амаль была отпущена за хороший выкуп. Могу показать выпуск новостей или статью, выложенные в интернете, чтобы слова подтвердить.
Сделала кивок головой, затем неизвестная со своего телефона, вынутого из сумки, дала ознакомиться и с тем и другим. На то что видео и статья не сфабрикованы специально, указывало сразу несколько известных источников, которые публиковали одну и ту же новость. Пусть у каждого на свой лад. Заплатить за публикации им всем внушительную сумму денег стоило бы. Это отчасти успокоило.
– Теперь, пожалуй, представлюсь Маргарет Прескотт. Пластический хирург.
Имя незнакомки в данный момент ни о чем не говорило, а в остальном…
– Ну, моё имя думаю и так знаете, – произнесла сипло.
– Да, – многозначительно ответила доктор и наклонилась чуть вперед, отчего прядь её крашеных медно-красных волос, оказалась рядом с носом.
В носу стало щекотно, а может виной тому, терпко сладкий аромат женских духов, который и до этого вызывал позыв, но тут не удержавшись несколько раз чихнула. Подняла свою руку прикрыть рот, и лязгнула длинной цепью от наручников, которыми приковали.
– Надеюсь, ты не простыла? Болеть сейчас будет совсем не вовремя.
– Тоже, – и немного поежилась, без украденного плаща, который сняли было зябко. Кстати, поняла чей он был. Еще когда брала подумала, интересно откуда в старом здании оставлен предмет женского гардероба. Теперь ясно.
Маргарет видимо это заметила и достала из своей сумки небольшой термос и поставила на стол.
– Вот, выпей, – открутив крышку и налив содержимое в неё, как кружку, пододвинула ко мне. – Ношу с собой, чтобы не все время из автомата пить суррогат под названием "кофе" или "чай".
Принюхалась и с подозрением посмотрела на доктора. Как бы пить не хотелось, но опоит сейчас непонятно чем…
– Это чай с лимоном и сахаром, – сказала Прескотт. – Ничего более. Он не отравлен. В конце концов, я не из тех, кто, видя перед собой изумительный потенциал будет сразу же от него избавляться.
И темно-карие глаза женщины внимательно задержались на… Чтобы скрыть свою реакцию на взгляд, взяла в руки емкость из пластмассы и сделала пару глотков.
Приятное тепло разлилось по телу. Да и горлу стало легче. Но это не избавляет от чувства, что эта женщина она — как акула. Точнее ее не опишешь. Вы видели акул в аквариуме? Наблюдали, как они медленно плавают, бесстрастные, с мертвыми глазами? Такова и Маргарет, несмотря на короткое знакомство. Как бы она не пыталась казаться дружелюбной. Со многими имела дело, попадались разные преступники. Но внутри у меня все цепенеет лишь от одного ее вида.

* При нагревании лампочки стекло равномерно расширяется. Если на такую расширенную лампочку положить точечно (капля воды, жвачка и т. п.) холодное тело, то тепло с этого участка очень быстро перейдёт на холодное тело, участок стекла как бы немного сожмётся, и при определённых условиях лампочка может лопнуть, начиная с этого самого места. Это из-за того, что на лампочку со всех сторон оказывается большое давление (внутри лампочки очень слабое давление, оттуда откачивают воздух при её изготовлении). Если в лампочке возникает неоднородность стекла, оно становится не прочным в этом месте, и давление пробивает лампочку. Однако, взорвётся та или иная лампочка при прикреплении к ней той или иной жвачки зависит от параметров лампочки и от жвачки. Чем больше мощность лампочки, чем холоднее жвачка и меньше прочность стекла, больше износ - тем больше вероятность, что взорвётся.

»» 01.03.20 02:38 Альтернативная реальность / Аlternative reality

замок Киннерфилд, Шотландия

У каждой двери в замке был свой характер. Я даже научилась различать их по голосам: одни никак не желали плотно закрываться и от малейшего сквозняка раскачивались на петлях, жалобно скрипя и постанывая. Другие капризно визжали или кряхтели недовольно, открываясь с трудом, сколько не чини и не смазывай замки и петли.
Сегодня дверь в столовую снова не пожелала поддаваться. С занятыми руками я не смогла с ней справиться. Пришлось поставить тяжеленный поднос с посудой на пол, открыть дверь, придерживая ее ногой и не давая закрыться, поднять поднос и, исполнив танцевальный поворот, выбраться в коридор.
Тяжелое деревянное полотно захлопнулось за мной с такой силой, будто решило больше никогда не впускать меня обратно.
Все это время я спиной ощущала взгляд Филиппа. Он ничего не сказал, но я и без слов знала, что даже такие давно привычные мелочи, как перекошенные двери, неизменно расстраивали его.
Подобных «мелочей» во владениях Киннер за века накопилось несметное множество. Мы жили в замковом особняке, сложенном не из камня, а из необтесанных, тяжеловесных и, казалось, несокрушимых проблем. Я не представляла масштабов трудностей, пока не поселилась здесь: едва удавалось что-то починить или привести в порядок, как тут же случалась новая поломка или открывался до сих пор скрытый подвох.
Миссис Руни, женщина, приходившая три раза в неделю, чтобы помочь мне с готовкой и уборкой в жилых помещениях, утверждала, что в замке полно вконец распоясавшихся и одичавших за столетия поури*.
От нее я узнала, что окрестные жители называют Филиппа фаханом, потому что он похож на это жуткое существо из старых легенд: однорукий, одноногий, полуслепой. Он слыл не просто затворником-калекой, но чуть ли не Синей бородой, когда-то погубившим свою жену. Чета Киннер была красивой парой. Жену звали Мартой, и молва утверждала, что Филипп отбил ее у своего родного брата.
- Впрочем, неудивительно. Филипп был красавцем: статный, высокий. К тому же военный, - добавляла миссис Руни, обожавшая эту историю и многократно повторявшая ее мне.
Неудивительно, не спорю. Я видела Филиппа молодым и здоровым на фотографиях. Теперь он - сорокасемилетний калека и у него есть обветшавший замок, пенсия, долг по кредиту и я.
Не самый завидный капитал.
"Киннерфилд" Филипп унаследовал от бабки. Муж утверждал, что его связывали со старушкой особые отношения: он родился и жил здесь, сюда же привел первую жену, отсюда ушел служить и сюда всегда возвращался. С остальными родственниками его связывали не самые теплые отношения. Многочисленные кузены, дядья, тетки, племянники и прочие родные не желали прозябать в глуши и мечтали продать родовое поместье, а завещание лишь осложнило и без того напряженные отношения в семье.
А потом и мое появление в замке подлило масла в огонь.
- Знаете, милая, чего люди только не болтают, - загадочно говорила миссис Руни, жадно ища на моем лице реакцию на ее слова. - Вы же так молоды, а мистер Киннер... А впрочем, не обращайте внимания, здесь обожают развлекаться сплетнями, - отмахивалась она небрежно. И тут же замечала: - Это же старый замок, в нем столько всего происходило. Представить невозможно, сколько душ почивших родственников обитают в этих стенах.
Не знаю, как насчет почивших родных, но ныне живущие периодически наведывались сюда и заводили шарманку о необходимости продать поместье. На меня все они смотрели, мягко говоря, с недоверием. Не могу их осуждать за это, прекрасно представляя, кем выгляжу в их глазах. Но я поддержала решение Филиппа не посвящать его родных в истинное положение вещей. Ведь правда о нашей женитьбе все только еще больше усложнила бы.
Наш брак, похоже, не давал покоя и всем жителям округи. Миссис Руни, например, не унималась, намекая на неупокоенный дух первой жены Филиппа.
Старая сплетница нарочно пугала меня. Поначалу я не воспринимала ее россказни, но теперь, ложась спать, прислушивалась к тому, как где-то что-то сыпалось, трещало, постукивало, и верила, что мы в этих стенах не одни. За дверью моей комнаты раздавались шорохи, скрипели половицы, будто кто-то быстро пробегал по коридору. За окном тревожно кричали ночные птицы и квакали лягушки, обитавшие в заводях Лох Лойрег. Даже в безветренные ночи шумели и ломались ветви вековых дубов, окружавших поместье. А я лежала под одеялом, свернувшись клубком, и думала о том, что же я натворила.
Замок медленно погибал, как и его законный владелец, мой муж Филипп Киннер, а я ничего не могла сделать. С каждым новым днем разрушалось наследие старинного и довольно многочисленного рода, но никто из родственников мужа не желал вкладываться в то, чтобы привести поместье в порядок, позволить ему существовать дальше и оставаться достоянием семьи. Все без исключения родные Филиппа настаивали на том, чтобы замок был продан. В общем-то, теперь я могу их понять, но еще полгода назад мной руководил слепой энтузиазм и вера в невозможное.
Оказавшись здесь с группой волонтеров, помогавших привести в порядок помещения и территорию поместья, я думала, что достаточно выбросить хлам, расчистить дорожки, вымести пыль, снять паутину, а потом рассказать людям, о том, какое это потрясающее место, и жизнь замка и его владельца изменится. Я искренне полагала, что после нашего отъезда сквозь вымытые окна вместе с солнечным светом внутрь каменных стен проникнет прекрасное будущее, а прошлое утратит свое гнетущее влияние.
Но вышло так, что я осталась здесь в качестве жены хозяина и очень скоро поняла, какой же глупой я была. Да и теперь оставалась.
Может быть, если бы я не бросила колледж, то соображала бы лучше. Но изучение экономики казалось мне самым скучным занятием на свете. Куда заманчивей мотаться по стране и безвозмездно творить добрые дела, чувствуя себя героиней. Встреча с Филиппом Киннером и желание помочь этому одинокому человеку развенчала мои наивные убеждения.

...Я вошла на кухню, поставила поднос на стол и принялась счищать остатки еды с тарелок, а заодно приготовилась слушать очередную порцию сплетен.
- Я видела вчера Эдана, - сообщила миссис Руни. - Он так изменился, возмужал. И стал походить на своего отца.
- О каком Эдане речь, миссис Руни? - не поняла я.
- О племяннике хозяина, о каком же еще, - воскликнула женщина. - Я давно его не видела, а вчера встретила на дороге, за замком. Правда же, он похож на молодого мистера Киннера?
- Понятия не имею, - ответила я, - потому что не видела никакого Эдана.
- Ах, наверное он заезжал, когда вас не было дома.
Я промолчала.
Вчера я весь день была дома, но никто из родных Филиппа не наносил нам визита. Заходил лишь Бакстер, ежедневно приходящий медбрат, и курьер привез продукты.
Киннеры считали замок поверженным колоссом и вились вокруг него, как стая стервятников, ожидая теперь лишь кончины законного владельца. Я не собиралась допустить, чтобы их помышления сбылись, но чтобы вдохнуть в эти стены новую жизнь, недостаточно моего желания.
Нужны деньги. Нужны силы. Нужна помощь тех, кто знает как и готов помочь. Замок надо сделать бизнес проектом, идей на этот счет было много, но я плохо понимала, за что хвататься в первую очередь и как справиться, не имея поддержки.
Когда-то Киннерфилд процветал, здесь проходила Королевская церемония омовения рук, а теперь содержание ветхих стен обходилось примерно в сто тысяч фунтов в год и совсем не приносило дохода.
- Я вам еще нужна, миссис... эээ... Киннер?
Голос помощницы по хозяйству отвлек меня от размышлений.
- Нет, спасибо вам большое. И, пожалуйста, зовите меня Джоанна.
- Хорошо, Джоанна, я тогда пойду.
Проводив миссис Руни, я помогла Филиппу одеться теплее и отвезла его к берегу озера. Он всегда просил ставить кресло в одно и то же место - возле старого раскидистого тиса.
- Когда мне прислать за тобой Дайва? - спросила я, поправляя плед, укрывавший ноги Филиппа.
- Это одеяло мне ни к чему. Я не мерзну, ты же знаешь, - заявил муж. - И не надо звать Дайва, я сам справлюсь.
Я не стала спорить, только кивнула. Все равно скажу нашему смотрителю, жившему здесь еще при старой хозяйке, чтобы приглядел за Филиппом, пока меня нет. Впрочем, Дайв не нуждался в моих указаниях и напоминаниях, прекрасно зная, что и когда ему делать.
- Тогда я пошла собираться, - я положила на колени Филиппа включенный планшет. - Не скучай.
Направляясь к замку, снова чувствовала взгляд, устремленный мне вслед. Филипп не испытывал восторга от того, что его жена работала в ресторане хостес и вокалисткой, но те деньги, пусть и не большие, что я зарабатывала, были для нас совсем не лишними.
____
*Поури или дантеры - беспокойные духи, населяющие замки и пиль-башни.

»» 24.03.20 17:49 Обсуждения развития сюжета игры Между прошлым и будущим
_________________

Перелет в Мале, Мальдивы

Свет. Что он значит для каждого из нас?
Знаменует ли он начало нового дня или же просто воспринимается обыденной частью нашей жизни? Для кого-то увидеть солнечный свет это недосягаемая мечта, мне же повезло: для меня главным источником света стал человек. Теперь и в кромешной тьме, где только на ощупь можно определить присутствие кого-либо рядом, я ощущаю душевный свет, исходящий от любимой.
Наш поцелуй стремительно набирает обороты страстности. На нарастающий шум двигателей не обращаю внимание, и даже некоторое изменение положения самолета не отрывает меня от супруги. В сердце горит огонь, под губами - нежность драгоценных женских губ, а мозги полностью и бесповоротно отказывают.
- На тебе слишком много одежды, сладкая, - шепчу, едва-едва оторвавшись от любимой, чтоб стянуть ее футболку через голову. Я знаю, что у нас не много времени, потому хочу его использовать по максимуму.
- Бортпроводник… пилоты… услышат… - вялое сопротивление со стороны Арли лишь сподвигает меня вынудить любимую забыть обо всем и просто наслаждаться взаимными ласками.
Скольжу поцелуями по шее жены, задержавшись на пару мгновений в области ключицы, а после к груди с острыми сосками спускаюсь. Это не первая наша близость, но в ощущениях сейчас присутствует новизна. Словно исчезли какие-то невидимые преграды и ограничения.
А есть мы, и мы - одно целое.
- Да-а! - слово-выдох из уст Арли сопровождает мой первый глубокий толчок, и я жадно забираю этот выдох себе, на мгновение отстраняясь, чтоб удар сердца спустя снова погрузиться в нежную глубину лона. Глаза жены полузакрыты, но руками она крепко стискивает мои плечи, не давая отодвинуться от себя даже на секунду. Да и не нужно мне отдаление. Нужда это то слово, которое характеризует мою необъятную потребность в любимой.
На какое-то мгновение солнце освещает лицо Арли, и рассыпавшиеся по подушке волосы начинают переливаться светом. Они - словно нимб святого, виденного мной ранее на иконе в храме, и сравнение вспыхивает в мозгу тут же: "Мой ангел… моя любовь…" И хотя, по мнению множества верующих, ничего возвышенного и тем более божественного в совершаемом нами действии нет, в моем "храме любви" и исходя из моей "религии семейного благополучия" сейчас тот самый момент, который делит жизнь на "до" и "после".
- Еще, любимый, еще… - слышу сбивчивый шепот супруги и исполняю желание, меня не нужно просить повторно. Раз за разом качаю бедрами, вталкивая себя сильнее и глубже. Стиснув зубы и громко дыша, продлеваю взаимное удовольствие, пока не дохожу до края. Того самого, который вынуждает каждую клетку тела наполняться гормонами счастья.
- Да-а-а! - чувствую, как ногти любимой впиваются в мои плечи, когда и она, в унисон со мной, достигает пика наслаждения. Яркого, всепоглощающего и даже немного дикого. И в этот момент самолет встряхивает от соприкосновения шасси с землей, словно подчеркивая ту силу, которая высвободилась в космос после нашего соития.
- С возвращением на грешную землю, мой ангел, - ласково прикасаюсь губами к уголку губ супруги, улыбаясь и с переменным успехом пытаясь выровнять дыхание. Не знаю почему, но счастье переполняет меня, заставляя смеяться, как умалишенный. - Мы, кажется, пропустили посадку.
- О! Как же теперь показаться команде самолета на глаза? - сокрушается Арли, но как-то вяло. Расслабленная улыбка на ее губах подсказывает, что такая посадка сожалений у моей жены не вызывает.
- Не думаю, что им было до нас. Я слышал, что пилоты сильно концентрируются на непосредственной задаче благополучно посадить борт, а потому не слышат даже аплодисментов двух сотен пассажиров после особо сложных маневров. Ты, конечно, не была тихой, - подмигиваю, заставляя любимую покраснеть, - но вероятно, наслаждался твоими стонами и выкриками "еще, еще" только я.
- Адам! - Арлин возмущенно ударяет меня в грудь двумя руками, но потом прячется в моих объятиях. - Я теперь никуда не пойду.
- Наш медовый месяц будет здесь? - изъявляю всю возможную радость, озвучивая вопрос. - А что, я согласен. Мальдивы мне никогда не нравились. Давай на Форментеру? Разбудим воспоминания о первом нашем отдыхе… - но договорить мне не дают.
- Мистер Фостер, вы едите со мной на Велаа. Это не обсуждается! - Арли соскакивает с постели и бросается к вещам одеваться. - Как тебе в голову пришло, упустить возможность отдохнуть в раю на земле, созданном человеком. Как?
Праведным возмущением полна моя супруга, и это так похоже на нее, что просто не выдерживаю и проговариваю:
- Я безумно люблю тебя. Ты знаешь это, сладкая? И готов терпеть все тяготы и лишения в любом уголке планеты. Даже на Велаа. Честно, - и киваю для убедительности, но видя выражение лица Арли, снова смеюсь.
- Мистер и миссис Фостер, транспорт к трапу подан, - слышу голос бортпроводника после трех коротких стуков в дверь.
- Спасибо, Дэнис. Мы почти готовы. Пять-семь минут, - громко отвечаю, не открывая дверь, а после и сам принимаюсь за одежду, по-заговорщицки подмигнув любимой.
Едва мы ступаем на землю Мальдивских островов, как нас встречает услужливый батлер от руководства курорта.
- Мистер и миссис Фостер, мы бесконечно рады видеть вас у нас в гостях. Меня зовут Аджит Марвари. За ваш комфортный и незабываемый отдых на Велаа отвечаю я, а потому по всем вопросам, пожеланиям и требованиям можете обращаться ко мне. Все сделаю и со всем помогу. Вы наверняка устали и хотите быстрее начать ваш отпуск, а потому прошу в авто. Пару минут займет наш путь до гидроаэропорта, а потом еще 45 минут, и вы в полной мере ощутите непередаваемую атмосферу здешних мест.
Аджит говорит, без остановки, и также быстро укладывает наши чемоданы в багажник старенького, но начищенного до блеска мерседеса. Видимо, такого уровня машинами пользуются лишь в особых случаях, а оттого очень оберегают. Как только мы занимаем места на заднем сидении, наш самовызвавшийся гид начинает рассказывать об истории города Мале и основных достопримечательностях, которые обязательны к посещению. Складывается впечатление, что в смысл произносимого мистер Марвари даже не вникает, просто повторяя заученный текст.
- Аджит, все это, конечно, интересно, но давайте вы ознакомите нас с этой информацией позже, - не выдерживаю потока всяческих наставлений, обрывая гида на полуслове. Резко начинает чувствоваться жара, и одежда приносит явный дискомфорт. Мне стоило бы, как Арлин, переодеться в что-нибудь летнее. Джинсы, рубашка с длинным рукавом и закрытая обувь никак не подходят для тропического климата.
- Смотри, какой маленький самолет на воде. Ой, а он не один, - любимая, напротив, не теряет энтузиазма, радуясь всему, что попадает в поле ее зрения. Будь то покачивающийся на волнах гидроплан, побитый жизнью автобус в стиле ретро с такими же уставшими пассажирами или же бескрайний синий океан.
- Именно на таком гидроплане мы и отправимся на Велаа. Знаете ли вы, что преодолеть то же расстояние на яхте, вам понадобилось бы пять часов. Но мы всегда заботимся о комфорте своих гостей, а потому…
Вздыхаю, уже не пытаясь остановить неиссякаемый источник шума, просто вглядываясь вдаль. Океан манит и очаровывает, тут я согласен со своей супругой. Бескрайние водные просторы дают обманчивое ощущение, что время остановилось, и ничего больше неважно. Не имеет значение мировая политика и флуктуации развития экономики, общественное мнение и выводы на все и про все различных "экспертов". Даже успех в бизнесе не кажется целью всей жизни. А становится важен сиюминутный момент, когда ты можешь обнять самых дорогих и близких и наслаждаться природой во всей ее могущественной красоте.
_________________

Шотландия,
замок Киннерфилд

За окном сверкнула молния, выхватив из темноты очертания циклопической кровати под балдахином. В тяжелых складках ткани, спускавшейся, казалось, прямо из сгустившегося под сводами потолка мрака, что-то шевельнулось.
Здешние призраки, если они существовали на самом деле, отличались деликатностью - не докучали обитателям замка, но словно пристально следили за всем, что происходило в этих стенах.
Им, как и мне, не все равно, что станет с их жилищем. Мы были солидарны, призраки это знали, и потому я их не боялась. Меня пугали совсем иные вещи. И реальные люди.
Со вздохом я потерла усталые глаза и сделала большой глоток из стоящего на столике стакана. Домашний лимонад утратил насыщенный вкус из-за растаявшего льда, но напиток все еще оставался вкусным и освежающим. Миссис Руни добавила в лимонад свежие ягоды. Надо попросить у нее рецепт.
Но прямо сейчас я бы хотела составить другой рецепт. Тот, что позволит оживить замок и сделать жизнь его хозяина более стабильной. Только бы подобрать все необходимые ингредиенты.
"В Королевской комнате на потолке сохранилась уникальная гипсовая лепнина, датируемая 1668 годом. Узор представляет собой герб Стюартов в обрамлении..."
Зачем я пишу это? Про лепнину, западное крыло, мансарду, про серебряный сосуд, используемый в церемонии омовения рук? Да еще таким нудным канцеляритом, словно страшно заскучавший экскурсовод. Не об этом ведь хочу сказать, точнее, не только об этом.
Три часа ночи, за окном шумит дождь, доносятся отдаленные раскаты грома, а я сегодня точно не усну, пока не добью сухой текст, неспособный передать всего, что мне хотелось бы сказать. Я никак не могла сосредоточиться. Мысли разбегались, переключались на что угодно, только не на то, что нужно.
Стерев набранный текст, я начала печатать снова:
"Мой муж, Филипп Патрик Роберт Киннер из Киннеров, 15 -й баронет из Килмарнок был одним из 140 тысяч британских военных, несших службу в Афганистане. Он мог бы стать 454-м погибшим, но, получив в ходе одной из операций тяжелые ранения, чудом остался жив. После месяцев, проведенных в госпитале, он вернулся домой..."
Просить о помощи незазорно, хотя у мужа иное мнение на этот счет.
Филипп мало о себе рассказывал, но однажды, читая свежую прессу, он вдруг упомянул автора одной статьи. Сказал, что знал его. Или не знал лично, но пересекался где-то. Или слышал о нем нечто важное. И все это как-то связано со службой в вооруженных силах.
Мне бы стоило повнимательней слушать мужа, но я тогда не придала значения его словам, хотя и запомнила название издания. И поняла, что для таких как Филипп Киннер война никогда не заканчивается, а понятие "армейское братство" приобретает особую ценность.
Как бы там ни было, но в итоге мне пришла в голову идея написать в редакцию крупного лондонского издания и рассказать о Филиппе и о старом замке, который разрушался не только от времени, но и от того, что никому из семьи Киннеров был не нужен.
Отчаянный шаг. И, скорее всего, бесполезный. Ведь самой частой реакцией на нашу ситуацию было искреннее недоумение. Люди не понимали упорства Филиппа, не желавшего расставаться с замком. Не правильно ли было бы как раз продать поместье, когда нет средств его содержать, но есть желающие замок приобрести?
К тому же у Филиппа нет и не будет прямых потомков, а значит рано или поздно Киннерфилд перестанет быть владениями семьи Киннер. Ведь никому из родных моего мужа эти старые стены не нужны, зато всем и всегда нужны деньги.
Но если бы Филипп сдался и позволил своей родне продать замок, то что досталось бы ему? И куда бы делся сам одинокий инвалид, о котором никто из родственников не собирался заботиться?
Невозможно изложить в письме всего, но вдруг произойдет чудо и на мое послание откликнутся. Я уже знала, что можно сделать, но нам нужна реклама, нужны знающие, неравнодушные люди, благодаря участию которых мы смогли бы сохранить поместье и вдохнуть в него новую жизнь.
Можно сдавать в аренду комнаты. Проводить свадьбы и свадебные ярмарки. Но для этого нужен ремонт хотя бы части замка. Я каждый день делала что-то: разбирала завалы старого хлама, выносила мусор, счищала со стен паутину и пыталась избавиться от копившейся десятилетями пыли. Мне помогал Дайв, полностью оправдывавший свое имя*, и миссис Руни. Вместе мы освободили и вымыли несколько комнат в западном крыле замка, и привели в божеский вид "лицо" поместья - парадную залу.
Так. Все. Хватит думать о хламе и уборке. Надо сосредоточиться на тексте, изложить факты, которые могут заинтересовать историей Филиппа и замка Киннерфилд.
...К пяти утра я дописала свое послание, перечитала его десяток раз, не решаясь нажать кнопку "отправить", и, наконец, отправила, указав номер своего телефона.
Я так и не привыкла называть себя миссис Киннер. На самом деле я не взяла фамилию мужа, но под письмом поставила именно ее.
Во мне не было ничего от "миссис Киннер", я не считала, что имею право носить это имя.
_____
Дайв, Дав - бык (гэльск.)
_________________

Вселенная обретает смысл лишь в том случае,
если нам есть с кем поделиться нашими чувствами.
©Пауло Коэльо

Велаа. Мальдивы.

Мы прибываем на Велаа к вечеру, когда солнце уже опускается в океан. Это так напоминает наши былые поездки к морю, что я не могу сдержать себя и, прижавшись к супругу, целую его. Улыбчивый администратор встречает нас на причале, представившись как Фарид Насир, и приглашает пройти на сам остров, прежде чем отправиться на нашу виллу. Легкая моторная лодка уже покачивается на волнах в ожидании, когда мы отправимся в свой уединенный домик.
- Прошу, подарок от отеля - лучшая освежающая кокосовая вода во всем Индийском океане, - улыбаюсь, принимая из рук мужчины кокос с вставленной в него трубочкой. - Уже позднее время, и у меня к вам вопрос. Вы хотите сразу отправиться на свою виллу или примите приглашение на ужин в главном здании острова?
- Я бы перекусила. Есть хочу очень, - смотрю на Адама и, когда тот кивает, кидаюсь ему на шею. - Как чудесно, любимый! Мы почти по всем этапам истории наших отношений здесь пройдем, начав с ужина.
- Тогда прошу за мной, мистер и миссис Фостер, - Фарид кланяется и, развернувшись, направляется по тропинке вглубь и налево.
- Ваши вещи доставят на виллу сейчас, - обходительный лакей уже шустро загружает наши чемоданы в лодку.
- Но… - вижу, что Фостер не успевает переодеться, и тихонько посмеиваюсь над мужем за такую неосмотрительность.
- Придется потерпеть, любовь моя, - обнимаю его за талию, и так мы шагаем следом за администратором.
- Значит, поступим иначе… - Адам расстегивает воротник рубашки и закатывает рукава, совершенно не заботясь, что мнет дорогую ткань. А после снимает и туфли с носками, решив ходить без обуви, как все здешние туристы.
- М-м-м... Так, босиком, в джинсах и рубашке, что облепливает твои плечи, ты похож на бравого корсара. А если прибавить твою любовь к яхтам, то и вовсе образ становится завершенным.
- А знаешь, что пираты делают с красотками?
- Не-а, - улыбаюсь и играю бровями. - Расскажи.
- Они их ловят и пленяют, - хмыкает муж.
- Настанет момент, когда ты это сделаешь, - наклонившись к его уху, шепчу как раз тогда, когда мы выходим на пляж. Прямо на берегу расположился ресторан. На веранде стоят большие диваны с мягкими разноцветными подушками, а высокие потолки создают ощущение пространства. Никаких окон нет, и вечерний бриз треплет волосы, кидая пряди в лицо.
- Прошу сюда, - метрдотель провожает нас к диванам, раскладывая меню по обе стороны, но Фостер садится рядом, обнимая меня за плечи. - Что вы хотите на аперитив?
- Какое у вас есть игристое вино? - Адам даже не берет меню в руки.
- Могу порекомендовать “Блан де Блан Ле Мениль”. Лимитированное количество и отличное сочетание легкости и прохлады в этот вечер.
- Жаль, у них нет “Фраголино”, - вздыхаю, открывая меню.
- Ничего. “Фраголино” будет ждать нас на Форментере.
- Мы съездим туда, обязательно. Но сейчас просто, давай, наслаждаться этим раем.
Официант приносит бутылку игристого, разливает его по бокалам и удаляется. Мы снова остаемся одни. Народ в основном сидит на улице, а внутри всего три дивана заняты. И люди, позволяющие себе отдыхать на этом острове, не кидаются за автографами и не фотографируют каждое движение. Это, наконец, позволяет почувствовать себя свободными на отдыхе. В который раз уже мысленно благодарю за это путешествие папу, который подарил нам возможность расслабиться.
- О чем ты думаешь? - Адам целует меня в шею, а после трется носом.
- О том, что мы здесь сами по себе, - поворачиваю голову и целую мужа в губы.
- Как это? - хмурит брови любимый.
- Никто нас здесь не знает, и никому нет дела до того, чем мы заняты.
- И то верно, - рука мужа спускается ниже на талию, а после ныряет под резинку брюк, лаская ягодицу.
- Адам, давай для начала поужинаем, а после отправимся на свою виллу.
- Тебя что-то смущает? - у него такое искренне удивленное лицо, что не выдерживаю и смеюсь.
- Ты дразнишь. Ну ничего, отыграюсь ещё, дорогой мой муж. А пока я слишком голодна.
- И я голоден, - шепчет на ухо Фостер, тем самым посылая мне мурашки по спине. - И мой голод утолить сможет лишь одно.
- Д-д-да, - выдыхаю.
- Большой кусок сочного мяса, - заканчивает муж и берет в руки меню, оставляя меня смотреть на него, лишившись дара речи.
- Ах, ты... самый жестокий, самый неблагодарный... самый...
- Любимый? - он смотрит на меня поверх меню.
- Невозможный! - заканчиваю и отсаживаюсь от него подальше, надув губы.
“Это ж надо было так повестись! И почти согласиться. А он... он лишь дразнил!”
- Милая, - как только официант уходит, приняв заказ, Адам двигается ко мне, обнимая за плечи. - Улыбнись.
- Не хочу.
- А если я тебя поцелую?
- Всё рав… - но Адам не ждет разрешения. Он прижимается губами к моему рту, обрывая возмущения и смывая обиду нежностью. И целует до тех пор, пока я не подаюсь к нему, отвечая на ласку.

Дальнейшее пребывание в ресторане проходит гладко, с легким оттенком флирта, а после мы всё же отправляемся на виллу “Романтик” на лодке.
Первое мгновение я веду себя, как дикарка, осматривая всю здешнюю обстановку. Один этаж включает в себя спальню с огромной кроватью, два джакузи, спортзал и спа. Снаружи - два бассейна с видом на океан, и даже посажены в песок пальмы, словно мы на земле. Между двумя проходами, прямо над водой, натянута сетка, позволяющая почувствовать себя в невесомости над морем. А ещё, словно отдельно от всего мира, вперед от остальной виллы выдвинут небольшой шатер, в котором уже стоит столик, и накрыто на две персоны.
- Адам, это просто волшебство! - бегаю, словно малолетка, по дому, не обращая никакого внимания на снисходительную улыбку Фостера. - Здесь можно каждому отдельно принимать ванну.
- А я буду принимать ванну с тобой, - он подходит сзади и спускает бретельку футболки с плеча. - Помогу тебе помыть спину, а ты потрешь мою, - и прижимается к обнаженному плечу губами, так что я прикрываю глаза, прислоняясь к мужской груди.
Стаскиваю с себя брюки, а после и футболку, оставаясь только в белье, а после разворачиваюсь лицом к супругу, начав раздевать и его. Адам целует мои губы, плечо, шею, снова губы, зарываясь пальцами в волосы и оттягивая за них голову назад.
- Вот ты и попалась в логово пирата, - его голос от возбуждения приобретает вибрирующие нотки, что будоражит меня только сильнее.
- О мистер пират, пожалуйста, пощадите меня, - молюсь, параллельно с этим расстегивая молнию на его джинсах, и запускаю руку под одежду, касаясь напряженной плоти. - Я буду покорно держаться за вас, - провожу пальцами по всей длине.
- Ар-р-рли, - Адам оставляет легкий укус на моей шее. - Мы не дойдем с тобой до кровати.
- А зачем она нам? - вынимаю руку из его джинсов, завожу за спину и, расстегнув лифчик, снимаю его, а после и трусики стаскиваю. - Мистер пират, на вас всё ещё слишком много одежды, - с этими словами разворачиваюсь и шагаю к бассейну, ступая в волшебную теплую воду. Звезды отражаются в воде, давая ощущение, что я плаваю прямо в небесах. Адам появляется спустя минуту и довольно щурится.
- Наконец-то прохлада, - выдыхает муж, погружась в бассейн, а я, подплыв, обнимаю его за плечи.
- Ты только это чувствуешь? - обхватываю ещё и талию ногами, едва-едва касаясь напряженного члена.
- Ещё чувствую, что если ты продолжишь дразнить, я потеряю контроль, - Адам сжимает руками мои ягодицы, стараясь притянуть ближе к себе.
- Я хочу этого, - обхватив его за голову, прижимаю свои губы к его, скользя прямо в воде по телу любимого. - Хочу, чтобы ты отпустил себя, чтобы брал и отдавал всего себя.
Движения, имитирующие половой акт, и меня заводят, заставляя дрожать. Ночь уже полностью входит в свои права, но из-за разницы во времени я даже не думаю о том, что мы должны спать. Наоборот, небо над головой сверкает множеством звезд, а на водах океана прокладывает свою серебристую дорожку луна. Только небесные светила и становятся свидетелями нашей любви. Нежные ласки сменяются жадной потребностью в обладании друг другом. Адам теснее прижимает к себе, так что в этот раз мне не увернуться, и мучительно медленно погружается, распирая по сантиметру внутренние мышцы и заполняя всё пустующее пространство собой. Муж дразнит, заставляя тяжело дышать и просить ещё. И тянет время, не спеша качая бедрами, так что у меня всё тело вибрирует от напряжения.
- Милый, пожалуйста…
- Пираты не знают жалости, - выдыхает муж и, развернув меня, заставляет опереться о борт бассейна. - Мы не ведаем пощады.
- Адам! - вскрикиваю и тут же выгибаюсь навстречу, встречая уже совсем не размеренные, а резкие и глубокие толчки. Дальше ничего связного произнести у меня не получается, лишь стоны и крики улетают к небу, а после тонут в шелесте волн.

Утро приходит с ярким солнечным светом и криком каких-то экзотических птиц. Переворачиваюсь на другой бок и рассматриваю своего мужа при свете дня. Мы так долго к этому шли, но всё так быстро завертелось, что я не успела осознать, когда реальность вокруг изменилось. И вот теперь у меня на пальце сверкает бриллиант и золотое обручальное кольцо. Ложусь на спину, вытягиваю руку вверх и любуюсь бликами, которыми играет в солнечном свете камень.
- Рассматриваешь свою окольцовку, женщина пирата? - улыбается супруг, обхватывая меня за талию и прижимая к себе.
- Я всё ещё боюсь проснуться и понять, что ничего этого нет, - внезапно мне на глаза наворачиваются слезы. - Что я умерла на полу в том грязном доме, а всё это лишь адская игра.
- Ш-ш-ш, любимая. Я здесь, и мы оба живы. И будем жить ещё очень-очень долго. У нас будут дети, потом и внуки, а может и правнуки, - Адам притягивает к себе, и я утыкаюсь ему в грудь лицом.
- Правда? - трусь щекой о теплую кожу и лишь крепче обнимаю.
- Правда. Так, а сейчас давай вставать. Ты сама настояла, чтобы приехать в это место, поэтому надо брать по максимуму от него. Что нам предлагают эти места?
- Я не знаю, - вытираю тыльной стороной ладони слезы.
- Для начала мы что-нибудь перекусим, а потом посмотрим, что выбрать.
- Адам? - муж, уже поднявшийся с кровати и обнаженный, словно библейский Адам, оборачивается. - Я очень сильно люблю тебя.
- А я люблю тебя сильнее, - он подмигивает и натягивает на свой потрясающий зад извлеченные из чемодана льняные широкие брюки.
Прекрасно понимаю, что муж пытается отвлечь меня изо всех сил, и от этого ещё сильнее щемит сердце. Этот мужчина в самые трудные и тяжелые моменты рядом. И теперь он мой и только мой.
Откидываю плед и поднимаюсь с постели, которую мы тоже смяли ночью, и подхожу к Адаму. Обнимаю его сзади, утыкаясь носом между лопаток.
- Родная, давай я закажу завтрак, а после мы с тобой решим, чем заняться.
- Хорошо. Я хочу картошку фри, - произношу и прямо чувствую на языке вкус. До такой степени ощущаю это, что если мне сейчас скажут, что картошки нет, умру.
- Ничего себе заявка для Мальдивских островов, - любимый разворачивается ко мне лицом.
- Если у них не найдется такого, значит, они исполняют не все желания богатых и избалованных гостей.
- Хорошо, закажу тебе картошку, - смеется Фостер и целует меня в нос. - Но если ты не оденешься, запру тебя в спальне без всякой картошки.
- Жестокий мужчина.
- Пираты не могут быть добрыми.
- Я люблю тебя, Адам, - привстав на цыпочки, целую его в губы, а затем шагаю к своему чемодану, извлекая из него купальник и тунику, которая только создает видимость одежды.
Спустя полчаса меня уже ждет моя картошка, свежий сок и кофе. И муж, который наблюдает с легкой улыбкой, как я с жадностью набрасываюсь на картофельную соломку.
- Я тут позвонил и спросил, чем они развлекают гостей, и у меня для тебя есть сюрприз.
- Да? - с полным ртом вопрос получается не очень внятным.
- Да, любимая, - муж отпивает кофе. - Я заказал круиз по морю, но не простой круиз, а с мастер-классом.
- И что это за мастер?
- Узнаешь, когда поешь, - он снова улыбается и лишь изредка поглядывает на часы.
- Родные не звонили? - беру в руки чашку с кофе, отпивая горьковатый напиток, и щурюсь от удовольствия.
- Я не знаю. Сотовые не доставал и не собираюсь доставать. Нас ни для кого нет.
- Обожаю, когда ты командуешь, Фостер, - подаюсь вперед и прижимаю губы к его щеке.
- А ты слушайся, - Адам обхватывает мою голову и притягивает ближе, целуя глубоко и жадно.
- Мистер Фостер, миссис Фостер, яхта подана, - раздается с другого конца виллы голос.
- Яхта? - удивленно смотрю на любимого.
- Да, родная, - он улыбается чуть неуверенно, но всё же держится.
- Ты будешь учить меня? Управлять парусником?
- Я хотел бы именно этим заняться.
"Мне кажется или в его глазах действительно мелькает сомнение? Ну конечно. Если вспомнить наш прошлый заплыв, то ничего хорошего там и не было, кроме дельфинов."
- Это так здорово! - кидаюсь его обнимать за шею и целовать.
- Правда?
- Конечно, в прошлый раз мне было не до этого, но сейчас я хочу, - осматриваю себя. - Но не уверена, что в купальнике будет удобно. Я переоденусь быстро, и мы отправимся навстречу морским брызгам.

Белоснежные паруса опущены у яхты. Она, конечно, не такая большая, как та, которую нам тогда нашел Роберто, но всё равно: метров пятнадцать в длину и столько же в высоту. Мерные волны покачивают судно, и это только до того момента, как мы ступаем на борт.
- Прошу сюда, - матрос указывает на мостик и большой металлический штурвал.
- Готова, моя пиратка? - шепчет на ухо Адам, и я киваю, не в силах вымолвить ни слова. - Тогда вперед, на поиски сокровищ.
_________________

Велаа. Мальдивы

Что вы представляете, когда слышите слово "сокровище"? Деньги? Драгоценности? Большой сундук с затерянными во времени полусгнившими вещами? Или особо любимого человека, которым безмерно дорожите? А может, "сокровищем" для вас являются прожитые яркие эмоции и бережно хранимые в памяти воспоминания? В моей жизни было так много плохого, что иногда казалось, и хорошего не вспомнить. Но сейчас я наверстываю упущенное и выравниваю счет, заполняя свою жизнь счастьем, как сундук сокровищами. И искренне хочу, чтоб и любимая смогла залечить свои душевные раны позитивными впечатлениями. Во всяком случае, сделаю все для этого.
- Осторожнее, родная, - стоя за штурвалом, кричу жене, которая, наклонившись над поручнем, ловит ладонями водяные брызги. - Если, конечно, не хочешь окунуться в воды океана. Лучше иди ко мне, я расскажу тебе, как управлять ветром.
- Ветром нельзя управлять, - перечит Арлин, но подходит ближе и льнет всем телом, кутаясь в мои объятия. - Не зря ведь говорят: "Свободен, как ветер".
- Это все правильно, но не совсем. Главные параметры ветра - направление и скорость, и мы можем на них влиять. Точнее можем использовать ветер в свою пользу. А главными инструментами здесь становятся паруса, - подаю знак матросу, чтоб изменил положение стакселя, и грот повисает, словно у него отняли все силы. - Видишь, ветер никуда не делся, но яхта обездвижена. А стоит лишь поймать в паруса ветер, и мы снова помчим по волнам навстречу приключениям. Вот, встань за штурвал…
- Что?
- Давай, и держи крепче. А когда подам знак, повернешь в нужную сторону. Но не резко, плавно, ты ощутишь это, - даю наставления и отхожу к парусам. Мне важно самому удостовериться в правильной их расстановке. - Мы будем идти зигзагом и ловить ветер, - кричу своей жене. - Двадцать градусов право руля!
Не сразу и не без ругательств в мою сторону, Арлин выполняет указание, и следующий же порыв ветра наполняет грот, придавая ему легкую линзообразную форму. Яхта теперь мчит по волнам с небольшим креном. Мне держаться на палубе не сложно, а вот подстраховать любимую прошу капитана, чему тот безмерно рад. Наверное, не часто здесь богатенькие туристы берут управление на себя, предпочитая пассивный отдых. Но это не про меня.
- Готовимся к переброске гика! - кричу, предупреждая о следующем маневре. Девяносто градусов лево руля!
- Адам, ты - сумасшедший! - в ответ бросает Арлин, оборачиваясь. Видно, что ей сложно удержать руль, а тем более повернуть в движении, но помощь приходит мгновенно. Капитан с подчеркнутой вежливостью перехватывает на пару минут управление, разворачивая яхту перпендикулярно прошлому курсу. Снова рывок, и ветер подхватывает судно, неся по волнам.
- Любимая, все в порядке? - спрыгиваю на мостик и обнимаю жену со спины, накрывая ее напряженные ладони своими.
- Знаешь, машиной управлять гораздо легче, - бурчит Арли, прислоняясь ко мне спиной.
- Возможно, - смеюсь, - но в яхтинге свое неповторимое очарование.
Время в океане проходит слишком быстро. После гонок наперегонки с ветром, обед, который нам собрали в ресторане отеля, съедается с огромным аппетитом. И кажется, что мы лишь недавно бросили якорь в уютной лагуне одного из многочисленных островов, чтоб впитывать всем телом тепло южного солнца. Но вот уже на воду спускаются сумерки.
- Ты счастлива, милая? - спрашиваю отчего-то с опаской. Ведь развлечения, которые по нраву мне, могут и не вызывать такого же восторга у моей половинки.
- Да, и я совсем ленюсь вставать. Солнце так нежит. Но почему ты спрашиваешь?
- Когда-то я мечтал сбежать из дома навсегда, - начинаю издалека. - И тогда только два направления были для меня приоритетными: горы и бескрайние воды морей и океанов. Пусть мы и не на Форментере сейчас…
- Адам! - жена возражает, но продолжаю все равно.
- …но могу сказать, что сюда тоже можно сбегать. Здесь есть все, чтоб хорошенько перезагрузиться. Даже есть возможность поуправлять ветром. - И сделав паузу, добавляю: - Тебе понравилось?
- Очень, - улыбается любимая, а после целует в губы. - Ты у меня такой грозный пират, что даже наш капитан отдал яхту в полное твое распоряжение. - Арли становится серьезнее и проникновенно шепчет: - Меня безумно возбуждает, когда ты командуешь. Но еще больше, когда так счастливо улыбаешься.
Не сдерживаю порыва и захватываю губы жены страстным поцелуем, забирая дыхание и отдавая взамен свое. А после, на выдохе:
- Тогда завтра мы отправляемся снова в открытый океан, но уже за пропитанием.
- Что? - Арлин расслаблена и с трудом понимает, о чем я говорю.
- Мы поедем на рыбалку. Возможно, даже ночную, - играю бровями.
- Котик, какой же ты котик… - вздыхает любимая. - Ты же знаешь, что я не очень люблю рыбу.
- Есть не любишь, а мы ловить будем, - продолжаю улыбаться. - Знаешь, есть такая рыба, которая на банан похожа. Да она так и называется - банановая, - рассказываю с энтузиазмом.
- Ты преувеличиваешь, милый, - жена качает головой и начинает гладить меня ладонью по груди, слегка царапая ногтями. - Но своими рассказами ты мой голод пробудил, - соблазн в голосе ненаглядной не предполагает других вариантов, кроме сексуального голода.
- Капитан, мы нагулялись! Нам пора домой, - кричу на мостик, а Арлин дразнит, спускаясь ласками уже к границе моих шорт. - И побыстрее, - нервно уточняю, вызывая тем самым заливистый смех супруги.
В нашем временном убежище на Велаа уже накрыт стол с прохладительными напитками, и самые разнообразные фрукты предложены на десерт. Предупредительность персонала радует, но и вызывает смутные подозрения, что потом, по окончанию отпуска, мне будет этого не хватать.
- Женщина пирата, ты красотою дивною полна. Изведать можешь ты банан иль манго сладостного сок, но зная местные пристрастья, желал бы нежность губ твоих дополнить я папайей, - беру кусочек ароматного фрукта и, положив на язык, целую весьма удивленную супругу, передавая ей в поцелуе угощение.
- Адам… - судорожный вдох любимой, но снова целую, получая истинное удовольствие в том, что еще чем-то могу жену удивить. Да хоть бы и своими недостихами. От души они, пусть и на рифму хромают. - Пират-поэт? Почему же я не знала об этом? - счастье в глазах Арли греет мою душу. Это намного лучше, чем слезы, которые я видел поутру.
- Стихи, - хмыкаю, - скажешь тоже. Пара строк, но от всего сердца, муза моя. Так как на счет фруктово-медово-сладостного ужина? - стягиваю одну из брителей с женского плеча, чтоб покрыть каждый сантиметр открытой кожи влажными поцелуями.
- Ты будешь меня кормить? - прикрыв веки, страстно шепчет любимая.
- Непременно. Самые лучшие кусочки - тебе, - подхватываю жену на руки и отношу в спальню, чтоб любить, заботиться и, даря удовольствие, получать его взамен стократно. Быть может, я старею, а может, наконец научился видеть в жизни позитив, даже в таких мелочах. Но черт возьми, разве не из радостных моментов должно складываться счастье?

- Господи, какая глупость. Я не буду ловить рыбу, - Арли с сомнением смотрит на меня, а потом на катушку с леской, которую держит в руках. Мне долго пришлось уговаривать Арлин согласиться на такое приключение, а теперь, видимо, мы снова возвращаемся к началу. - Еще и таким странным приспособлением.
- Милая, я подумал, что "биг фишинг" будет для нас слишком серьезным испытанием, а потому мы приехали сюда на рыбалку лайт версии. Ты посмотри, какой красивый закат. Сплошная романтика! А если мы еще и сами поймаем себе ужин… - не продолжаю, поскольку любимая весьма многозначительно выгибает бровь, намекая на свою неизменную нелюбовь к морепродуктам. - Хорошо-хорошо, ужин только мне, а ты будешь ловить рыбу и выпускать ее. Договорились?
- Ты неисправим, Адам, - вздыхает жена, принимая мои условия. - Что мне с этим делать?
- Отлично! Тогда слушай, родная, - показываю все последующие действия на своем комплекте для рыбалки. - Берем наживку, нанизываем на крючок и бросаем в воду, а после ждем, немного подергивая за леску. Здесь нам уже понадобится терпение, поскольку не сразу может клюнуть…
Договорить мысль не успеваю, мою леску резко дергает, да так, что и сам чуть не ныряю за борт. Приходится прилагать усилия, чтобы остаться на ногах.
- Клюет! Клюет! И что-то большое! - выкрикиваю радостно, по сантиметру притягивая крючок с добычей к себе. - Видишь, милая? Видишь, как просто? - не могу сдержать довольства в голосе. Не ожидаю, что так легко поймать огромную рыбину.
- Вижу, мистер пират, - Арли с улыбкой следит за моими неумелыми манипуляциями с катушкой. А когда из воды показывается консервная банка, наполненная доверху соленой водой, громко смеется. - Нет, ну такой добыче любой позавидует, милый. Вот только не уверена я, что ты сможешь это съесть на ужин.
- Ничего, попробуем еще, - нарочито сильно поджимаю губы, словно от обиды, но по факту просто сдерживаю улыбку. - Смотри и следи за руками, милая, - и забрасываю "удочку" снова.
_________________

В другой стране.

Мужчина как раз прошёл паспортный контроль и направлялся к выходу из аэропорта, когда мобильный телефон во внутреннем кармане пиджака зазвонил. Нашёл относительно тихое место, нажал "Принять вызов".
− Да. Слушаю, − ответил Райн.
− Ты где? − без приветствия задал вопрос собеседник.
− В аэропорту.
В трубке слышались звуки нажатия клавиш на клавиатуре, затем друг сказал:
− Ты, всё-таки поехал туда.
Разве, что он не издал протяжный вздох, но Дэррок его представил.
− Верно. По телефону определил?
Хотя мог и не спрашивать.
− Один или кого-то ещё пригласил в "путешествие"?
− Сам. Наших людей решил не втягивать.
− Ну, хоть меньше возни с бумагами, если что будет, − произнес агент в телефон.
− Умеешь, ты, Том подбодрить.
− Всегда пожалуйста. По идее заставить бы тебя в приказном порядке вернуться, да знаю что бесполезно. И как мысль подобная твою голову посетила?
− Кейт, оставила мне короткое голосовое сообщение.
− Когда?
− До освобождения мисс Амаль при помощи выкупа. Им удалось сбежать, как позже станет ясно без успеха, нашли у одного из похитителей сотовый, Картер кратко описала место, где были и попросила отследить местоположение по номеру.
− И ты молчал!
− Не рычи Хэррис. Если помнишь, мы были заняты их поисками в Бостоне, и тогда ещё не знали, что девушек увезли так далеко. К тому же аккумулятор у мобильного разрядился и не сразу прослушал.
− Ты сохранил его?
− Да. И сделал нашему специалисту копию перед отъездом. На тот момент аппарат похитителя был полностью выключен и где он не выяснил. Заодно просил пока не говорить.
− Почему? Это относиться к делу.
− Мне надо время.
− Ты знаешь правила Дэррок.
− Вот потому и решил действовать иначе. Мы не найдём её. Так не найдём. Если будем играть по их правилам. Надо поменять правила этой игры.
− Скажи хоть, что в планах?
− Нашёл место, где Амаль и Кейт держали. Съезжу туда, вдруг что-то найду.
− Думаешь твоя знакомая еще там?
− Вряд ли. Но с чего-то начну.
− Ты псих, − произнес товарищ в трубку. − Ехать один не понятно куда, без всякой поддержки.
− С этим обещали помочь, − ответил мужчина.
− Кто?
− В обмен, имен просили не называть. У отца мисс Эль Бахит есть знакомый, у него ещё один знакомый…
− Ясно. Кто будет помогать вряд ли узнаем.
− Да. Решать было не мне. И вообще не позвони ей...
− Стоп! − тут же прервал товарищ по работе. − Оставь, если бы, и но, за мисс Кейт следили с самого Лондона.
От такой новости Райн даже растерялся. Однако, взял себя в руки и спросил:
− Это откуда узнали?
− Детектив Гейтс и её люди нашли жёсткий диск на квартире одного из причастных к похищению. Часть информации была стерта программой, но то что извлекли — настораживает. Есть даже снимки в Бостоне.
− Полагаешь, их делали целенаправленно?
− Да. Она на большинство из них. Так что думаю её похищение было делом времени.
− Конечно догадывался что в Картер дело и она возможная цель, но о таком...
− Во-вторых, мы выяснили как девушек, довезли до места назначения.
− Слушаю.
− Проверили листы частных самолетов, обычным рейсом их вряд ли перевозили бы.
− Угу. Так рисковать нельзя было.
− В общем расширили поиск и выяснили, что только три летали в Европу, и туда, где ты сейчас. В место назначения они не летели по крайне мере сразу. Один из частных самолетов вылетел из Бостона вечером, затем через несколько часов совершил посадку на дозаправку на небольшом аэродроме и снова взлетел. Они перевозили двух девушек как медицинский груз, для пересадки органов. Потом на месте их встретили и погрузили в скорую. Обе были без сознания.
− Что владелец самолета?
− Один известный миллионер.
− И как он связан с нашим делом?
− Никак. Его самолет был на ремонте. Бригада даже не знала, что его забрали. Поскольку транспорт вернули обратно.
− Интересно. Такое дело провернуть и все ради…
Мужчина не договорил, так как его внимание привлекло кое-что другое.
− Ещё свяжусь с тобой. Дай немного времени. Потом, можешь обращаться к местным правоохранительным службам.
− Хорошо. И твою идею с другим номером − оценил. Прям не знаю, как искали бы тебя.
Дэррок хмыкнул и нажал "Завершить разговор", после выключил телефон. Но перед этим посмотрел сколько времени осталось. Ещё на один короткий разговор хватит, затем выкинет. Одноразовый аппарат тем и удобен. Своим рабочим, как мерой предосторожности, решил не пользоваться.

Закон семейной драматургии...чем больше актов, тем меньше сцен...

Велаа. Мальдивы

Дни в этом райском месте летят быстро. Вот только приехали, а уже проходит две недели пребывания здесь. Помимо купаний в океане и развлечений, которые предлагают на Велаа, мы ещё пробуем играть в гольф. Точнее, это я пробую и раскидываю мячи по всему острову.
- Смотри, Арли, ты должна попасть клюшкой не в центр шара, а немного ниже, - муж становится за спиной и, накрыв мои руки, держащие клюшку, показывает, как надо. Но не получается сконцентрироваться, когда ягодицами ощущаю его эрекцию.
- Я не могу сосредоточиться, когда ты так прижимаешь ко мне свою “клюшку”, - сокрушаюсь, а в этот момент Адам и сам промазывает по мячу совсем, чиркнув по макушке белый коварный шарик.
- Вот, у тебя тоже не получается.
- Это всё твои соблазнительные ягодицы. Давай ещё раз, ты прицеливаешься чуть ниже и бьешь. Не со всей силы, но достаточно сильно, чтобы мячик долетел вон до того синего флажка, - Фостер показывает на флажок, что находится в метрах двадцати от нас.
- Хорошо, - снова становлюсь в позу, но супруг тут же меня поправляет.
- Колени чуть-чуть согни, будто бы хочешь присесть. И клюшку держи, как я тебе показал, - он подходит ближе и шепчет на ухо: - Так, словно это мой член, и ты гладишь его.
- Черт! - промахиваюсь вообще, выпустив инструмент из рук. - Адам! Я так никогда не научусь.
- У тебя очень хорошо получается, как для той, кто первый раз взял в руки клюшку. Хотя тут, наверное, всё дело в другой практике, - замечает словно бы сам себе, так, между прочим. Я же размахиваю клюкой и, не рассчитав расстояния между мной и супругом, ударяю его в плечо, слишком сильно закинув руки. Мячик улетает в сторону синего флажка и останавливается где-то в трех метрах от лунки.
- Ура! У меня почти получилось! - слышу стон и оборачиваюсь, увидев, как муж держится за раненое место.
- Это мне за все шуточки? - вижу, что Адаму больно, и откинув в сторону инструмент, тут же оказываюсь рядом. Настойчиво требую показать ранение. - Да всё в порядке, милая. Ну будет синяк, подумаешь, сколько их было уже в моей жизни.
- Но ни одного от меня. И я не собиралась открывать этот счет. Просто обрадовалась успеху.
- И врезала своему любимому супругу.
И хотя Адам улыбается, слова о многих синяках никак не желают уходить из моей головы. Он до сих пор не всё мне рассказал про свою жизнь с Арманом, но даже тех оборванных сведений мне хватает, чтобы сложить картину в историю. Да ещё Каспар добавил фактов, когда поведал про жизнь внука в отчем доме.
- Эй, что с настроением? - Адам целует в губы, а потом сам берет клюшку и бьет по мячу, докинув его до белого флажка и попав в лунку.
- Так не честно! - притворно возмущаюсь, прогнав от себя грустные размышления. - Ты специально сбивал меня, чтобы самому победить.
- Никогда! - с самым серьёзным лицом возражает мне любимый, но чертята в его карих глазах говорят об обратном. - К тому же, если хорошо прицелиться, то со второго удара у тебя всё получится.
- Не уверена я, - хмурюсь, но прихватив инструмент, шагаю к мячу. - Ты всё подстроил, чтобы выиграть.
- Нет, просто твои аппетитные ягодицы в этих шортах сводят меня с ума. И постоянно отвлекают мысли.
- Смотри, как бы ещё раз не попасть мне под клюшку, Фостер, - грожу, хоть и осознаю, что теперь вдвойне буду следить за собой.

Последняя ночь на Велаа

- Так не хочется уезжать отсюда, - кутаюсь в объятия мужа и продолжаю рисовать пальцем ромашки на его животе. - Словно просыпаться от чудесного сна.
- Я тоже не горю желанием окунуться в рутину, - Адам крепче сжимает руки.
- Может быть, останемся здесь? Или купим свой остров?
- У нас есть свое место уже, родная. Это Форментера.
- Но там эта домоправительница…
- Но теперь это ваш дом, миссис Фостер, - любимый прижимается губами к моим волосам, а я опускаю голову на его грудь.
- Скажи ещё раз, - трусь, словно кошка, о его теплую кожу.
- Что именно?
- Что это мой дом и миссис Фостер… Адам! - и тут же вскрикиваю, когда супруг переворачивает меня на спину и, расположившись между моих бедер, приближает своё лицо к моему, а после смотрит прямо в глаза.
- Всё моё - твоё, любимая моя супруга. И квартира в Дортмунде, и машины, и дом на Форментере. И ты моя, миссис Фостер.
- Да-а-ах, - выгибаюсь навстречу мужу, когда наши тела соединяются. - Да, любимый…
- Моя ты, - рычит Адам и крепче сжимает мои бедра, глубже толкаясь.
- Да-а-а, А-а-ада-м, - цепляюсь за плечи Фостера, оставляя полоски кровавые от ногтей на его коже. - Ещё... ещё… ещё…
- Ах ты, ненасытная девчонка, - муж ещё быстрее двигает бедрами, но когда я почти готова кончить, выскальзывает и переворачивает меня на живот, чтобы сжав мои бедра ногами, вновь войти на всю длину. Удар, второй, и горячечная пульсация вновь рождается внутри меня, распространяясь теплом по бедрам и животу.
- А-а-а-ада-ам-м, - протяжный стон срывается с губ, переходя в крик, когда в теле взрывается наслаждение, опаляя каждую нервную клеточку. Сжимаю внутренними мышцами член любимого, выдаивая его всего себе до последней капли и с одуревшей жадностью забирая всё себе, когда слышу хриплый стон супруга.
- М-м-м, - Адам скатывается с меня на кровать, но тут же притягивает к себе. - Миссис Фостер, если вы и дальше продолжите так проявлять собственнические чувства, я готов до конца дней своих звать вас миссис.
- Мне нравится такой расклад, - прижимаюсь губами к шее любимого, а после и прикусываю кожу.
- Арли! - муж смеется, хоть и отстраняется. - Ты проголодалась?
- Да, я испытываю голод почти всё время, находясь от тебя дальше, чем на пять сантиметров, - сажусь ему на живот и наклоняюсь вперед, не сводя глаз с довольного лица супруга. - И сейчас мне мало лишь одного раза, - целую его в губы и спускаюсь поцелуями ниже, на шею и грудь, не забыв уделить внимание чувствительным соскам. А после - ещё ниже сдвигаюсь поцелуями, промежностью ощущая, как оживает член, но малое движение это не то, что мне нужно.
- Арли, - Адам закрывает глаза и руками путается в моих волосах не то чтобы притянуть ниже, не то чтобы оторвать от себя и прервать мой пир, но я лишь крепче держусь за его тело, пока язык касается каждого кубика пресса и дотрагивается до первой растительности паха. - Не дразни, любимая.
- Я наслаждаюсь, а не дразню, - уже поглаживаю его бедра, согревая горячим дыханием подрагивающий от возбуждения пенис. - И я продолжу. Ты мой, Адам… - обхватываю рукой, отодвигая крайнюю плоть, чтобы пройтись по кругу языком, и наслаждаюсь частым дыханием мужа.
- Твой, - выдыхает любимый, - твой.
Накрываю губами головку и глубже вбираю ствол, ощущая пульсацию возбуждения супруга на языке. Движение вниз, и натяжение волос свидетельствует о том, что Адаму особенно приятно, когда мой язык касается основания члена.
Продолжаю сосать, пока муж не поднимает мою голову и не притягивает к себе.
- Хватит игр, жена, - любимый подает бедра вверх, толкаясь в мою сочащуюся возбуждением вагину. - Теперь будет по-взрослому, - и притянув меня к себе, Адам обхватывает моё тело, не давая сдвинуться ни на миллиметр, и работает своими бедрами резко и быстро, доведя меня до оргазма в считанные минуты.
Проходит уже минут двадцать, а я так и лежу на груди мужа. Но теперь различаю посторонние звуки: птицы кричат в зарослях острова, океан шумит, ударяя волны о сваи, на которых стоит вилла, какие-то насекомые жужжат в ловушке, стоящей на открытой веранде. Рассвет занимается на востоке, окрашивая небо и море в золотистый цвет. И я понимаю, что ночь любви посодействовала тому, что сейчас у меня слипаются глаза, и не замечаю, как засыпаю, успокоенная поглаживаниями Адама по спине и бокам.

»» 09.05.20 21:37 Лондон
_________________

Ресторан The Laird's Table
12 миль от Киннерфилд

С привычным чувством сожаления я скинула удобные туфли и надела пыточные колодки на высоченных каблуках. Распустила волосы, сняла жакет и осталась в платье густо-красного цвета. В зеркале отразилась совсем не Джессика Рэббит. Мне далеко до нее, у меня ноги тоньше, и в прочих местах все гораздо скромнее, но я неплохо исполняла "Why Don't You Do Right?"
Днем я встречала гостей и раздавала улыбки, старательно выполняя обязанности хостес, а вечером наслаждалась иллюзией, пару часов считая себя певицей. Со слухом у меня полный порядок, а вот голос совсем не выдающийся. Но мне нравилось петь, а кому-то нравилось меня слушать. Так почему бы не пользоваться этим, еще и зарабатывая деньги?
Стоя под полукругом из софитов, я не вглядывалась в лица, не улыбалась каждому, как делала, встречая гостей и размещая их за столиками. Отсюда зал и люди выглядели иначе, становились просто публикой. Они ели, разговаривали, смеялись, но каждый из посетителей время от времени прислушивался к тому, о чем я пела. О любви, конечно, о чем же еще.

...Усталость уже сковывала тело, восприятие слегка туманилось, в голосе появилась хрипотца. Но я выбирала правильный репертуар, при котором сильных вокальных данных не требовалось. Главное не начать фальшивить, но с этим я обычно справлялась. А некоторые известные песни в моем исполнении звучали даже приятнее, чем в оригинальном.
Я пела о шести месяцах любви. Которых у меня никогда не было. Только шесть месяцев брака с хорошим, но не любимым человеком.
You must know that moment
When the miserable world cracks open
You finally meet someone
Suddenly the chapter's written...

Допев, вернула микрофон на стойку, намереваясь глотнуть воды. И обратила внимание, что посетитель за третьим столиком все еще сидит. Темноволосый мужчина пристально смотрел на меня, и на мгновение наши взгляды встретились.
Он пришел в ресторан больше часа назад, я проводила его к столику, вручила меню с дежурной улыбкой, на которую гость никак не отреагировал. Отстраненный, погруженный в свои мысли, деловой человек зашел быстро пообедать. Таким не нужны формальные улыбки, им не стоит рекомендовать блюда от шефа, и вообще им лучше не мозолить глаза и не приставать с лишними вопросами.
Гость открыл меню, я удалилась и на тот момент забыла о нем.
Прошло довольно много времени, а он все еще сидел. Перед ним на столе стояла чашка и лежал смартфон. Обычно я не ошибаюсь, определяя гостя, заглянувшего к нам перекусить и не рассиживаться долго.
Глаза у него странные. Глубокие, выразительные, но взгляд исподлобья, неподвижный, резкий и цепкий. Таким взглядом вызывают чувство необъяснимой тревоги, вынуждают искать запасной выход или вспоминать о неоплаченных счетах и налогах.
Меня его глаза поймали в капкан. Я взяла стакан с водой и спряталась за ним, неторопливо глотая прохладную жидкость. А незнакомец в том же неспешном ритме, в котором я утоляла жажду, скользил по мне взглядом: сверху вниз, снова вверх и задержался на моем лице.
По спине пробежал холодок, и я почему-то подумала о шести месяцах любви, которых у меня не было и могло никогда и не быть. Могло не быть и дня любви.
Вероятность прожить долгую, скучную жизнь в полном здравии, но абсолютном одиночестве куда больше, чем шанс встретить того, с кем умрешь в один день, испытав самое невероятное чувство. Одно на двоих, взаимное, истинное.
Я спела еще пару песен. Незнакомец за третьим столиком так и сидел, и в какой-то момент мне показалось, что ему не нравится мое пение, и он сверлит меня осуждающим взглядом и ждет момента, чтобы сказать мне о том, как я бесталанна, но при этом лезу открывать рот.
Мой голос дрогнул, но я быстро овладела собой.
I cant help myself
I've got to see you again
I could almost go there
Just to watch you be seen
I could almost go there
Just to live in a dream.

Пока пела, казалось, что за мной гнались, и лишь оказавшись в офисе, я перевела дух. Сняла и убрала в шкафчик туфли и отправилась в душ для персонала. На работе было вдоволь горячей воды, не то что в замке, с его холодными, пахнущими сыростью, туалетными комнатами, ржавыми ванными на львиных лапах, воющими трубами и кранами, из которых, казалось, иногда лилось пиво, а не вода, такой ржавой она была.
Удивилась ли я, увидев его, стоящим неподалеку от служебного входа в ресторан? Пожалуй, это было не удивление, а неверие. Неверие, потому что его лицо и взгляд накрепко засели у меня в голове, но я очень надеялась избавиться от наваждения.
И я даже сначала не увидела, а почувствовала его.
Высокий силуэт отделился от скрывавших его ночных теней и замер на границе тьмы и круга от света фонаря.
- Как тебя зовут? - спросил он, не приближаясь ко мне.
- Джо, - поколебавшись, ответила я. - А твое имя?
- Дэвид.
Ни одного дня любви. Никогда.
Ведь такое бывает и не редко. Не всем же дается возможность встретить кого-то и полюбить. Большинство людей довольствуются тем, что им попадается на пути. Некоторым прибивает к берегу всякий мусор, но они вылавливают его и всю жизнь обманываются, строя призрачные, полные несбывшихся надежд, замки из негодных обломков.
Я вдруг разучилась мыслить здраво, перестала быть разумной и осторожной. Забыла множество прописных правил, вдалбливаемых в голову учителями и любящими родителями.
Незнакомец медленно двинулся ко мне, а я, замешкавшись на долю мгновения, шагнула ему навстречу.
_________________

А я тогда, знаешь, что сделаю? Я тогда... я... я хочу банановый торт!!!
© Папины дочки

Аймут. Шотландия.

Сижу на унитазе и в тупую пялюсь на тест. Две минуты прошло, но мне страшно даже поднести его к глазам, чтобы рассмотреть там две полоски. Других сомнений у меня не осталось. Беременна. Я беременна. С того момента, как я перестала принимать таблетки, прошло всего три месяца. Естественно, в это время мы с Адамом не превратились в монахов, но так быстро забеременеть я не собиралась.
При воспоминании о том дне, когда Адам обнаружил противозачаточные пилюли у меня в ящике, до сих пор охватывает озноб. О его глазах, в которых любовь сменилась горьким разочарованием и обидой. Я тогда до последнего цеплялась за свои жалкие аргументы: что мне нельзя, что необходимо держать тело в тонусе, что нельзя больше нарушать график гастролей. Но мистер Фостер был неумолим. И выбор между “всё кончено” и “больше не выпьешь ни одной таблетки” был сделан в пользу второго. И теперь я пожинаю плоды этого решения.
Трясущейся рукой подношу пластмаску к лицу и не могу ничего разобрать из-за пелены перед глазами. Смаргиваю слезы и вновь пытаюсь рассмотреть. Приговор ясный, как белый день: две полоски. Осталось только у врача подтвердить эту непреложную истину.
“Интересно, как Адам теперь отреагирует?”
Поднимаюсь и направляюсь в спальню, оставляя тест на полочке в ванной. Адам сейчас в Дортмунде, уехал на очередное собрание акционеров. Потом уедет ещё на какую-нибудь встречу, оставляя меня одну. Рука бессознательно опускается на живот, словно защищая маленькое существо, которое ещё только начинает свой жизненный путь. Больше не одна.
Тренькает телефон, оповещая о новом сообщении, и я тяну трясущуюся руку, чтобы прочитать: “Любимая, задерживаюсь на работе. Сегодня вылететь не получится. Люблю, твой А.”
- Кто бы сомневался, - откидываю телефон и заваливаюсь на кровать, рассматривая потолок.
Мы переехали в этот дом сразу после восстановления, превратив Меррик-Мэнор в наше уютное гнездышко. Старые стены послужили только декорацией - естественным интерьером. Всё остальное построено с нуля на фундаменте старого замка. Так как это всё же Шотландия, а не Майами, пришлось устанавливать заново отопление, хотя мы и сохранили уцелевший гигантский камин. Наверняка именно в нем мои предки жарили себе ужин. А сейчас я в спальне, которую обставила сама. Всё, кроме кровати. Этот предмет мебели выбирали вместе с Адамом. При воспоминании о шокированных лицах продавца и дизайнера, которые присутствовали при этом действии, хихикаю. Однако теперь эта кровать кажется мне невероятно огромной и холодной. Подушки не спасают от нехватки человеческого тепла. Но другого варианта у меня нет. Сама выбрала это место, поддалась уговорам Фостера приобрести развалины по закону. От Дортмунда я категорически отказалась. Во-первых, не знаю языка. Во-вторых, мне сама по себе не нравится Германия, а с наплывом эмигрантов и подавно. В Англии, и в Лондоне в частности, их тоже предостаточно, и именно этим обусловлен переезд в глушь Шотландии. Но тут же внутренний голос напоминает, что вовсе не немцы тому причиной. Точнее не все немцы, а лишь одна.
Переворачиваюсь на живот, утыкаясь носом в подушку мужа. Может, у меня уже галлюцинации, но она всё ещё пахнет им. Словно к плечу любимого сейчас прижимаюсь. Судорожный вдох, и тянусь к телефону, чтобы написать ответ:
“По приезду домой тебя ждет сюрприз. Люблю, твоя А.”
“Интересно, как он отреагирует, когда узнает о беременности. Захочет ли детей? Или всё это было для меня лишь показательным выступлением с размахиванием инструкцией перед моим носом?”
Так и засыпаю, мучаясь от невеселых предположений, а просыпаюсь от поцелуев в живот. Оказывается, я лежу на спине, а рядом примостился любимый. И задрав мне до самой груди футболку, целует вокруг пупка.
- Ты приехал, - тянусь к мужу, приподнимаясь на кровати, и он прижимает к себе, кутая в руках. - А я ждала тебя завтра, - но как же чудесно оказаться в его крепких объятиях.
Обхватываю плечи любимого и притягиваю его ближе к себе, вновь опускаясь на подушки. И окончательно проснувшись, только теперь осознаю, что именно делал супруг всего пару минут назад. Сама не замечаю, как напрягаюсь в его руках, но зато это отлично чувствует мой муж. Адам приподнимает голову, заглядывая в глаза, а я же наоборот отвожу свои.
- Арли? - он хмурится, и мне становится ещё хуже. Теперь хочется с головой накрыться одеялом и не выползать оттуда все девять месяцев. Хотя теперь наверное уже семь-восемь.
- Я не специально, - выпаливаю на одном дыхании первое, что приходит в голову. - Это потому, что я перестала пить таблетки. Но если ты не хочешь, поищем хорошую клинику и сделаем… - любимый не дает мне договорить до конца, прижимая пальцы к губам.
- Даже думать такое не смей, не то, что произносить вслух! - Адам разворачивает моё лицо к себе, обхватив ладонями. - Родная, это самый приятный сюрприз за всю мою жизнь.
- Но… - его поцелуй заглушает все протестные слова, лишая меня нормального дыхания.
- Любимая, никаких “но”. Не нужно снова пробуждать во мне сомнения, что ты жалеешь о том, что перестала их пить. И что маленькое сокровище, которое носишь под сердцем, воспринимаешь помехой.
- Ты правда этого хочешь, Адам? Ребенок это не то, что не игрушка, а даже не собачка, - теперь уже я заглядываю в глаза любимого, ища в них ответ на свои незаданные вопросы.
- Да, это часть нас. Неотделимая.
В этот раз обнимаю Адама и толкаю в плечи, опрокидывая его на спину, а затем наклоняюсь, прижимаясь к губам. Но происходит подмена страсти на нежность, а на глаза мне наворачиваются слезы.
- Я люблю тебя, Адам, люблю, - снова целую, а затем прижимаюсь щекой к его плечу, устроившись уютно в объятиях. - Расскажи, как дела у тебя? Как дедушка?
На его тяжелый вздох только улыбаюсь, совершенно не обращая внимания на нежелание мужа говорить о единственном кровном родственнике, когда на часах половина пятого утра. Вожу рукой по его груди и животу, ощущая тепло, исходящее от супруга, и наслаждаюсь этим. Только рядом с ним мне хорошо и уютно. Словно всё на своем месте, и гаечка подошла к болтику.
Постепенно ощущаю, что мне мало невинных ласк, мало его пальцев в волосах, перебирающих пряди, мало просто лежать и слушать стук сердца его. Незаметно, как мне кажется, веду рукой ниже, но оказываюсь перехвачена ладонью любимого.
- С огнем играешь...
- Я скучаю по твоему огню, любимый, очень сильно, - он отпускает мою руку, и я расстегиваю ремень на брюках, а после и молнию ширинки. - К тому же, на тебе слишком много одежды для сна. Моему мужу нужно как следует подготовиться к отдыху душой и телом, - наклоняюсь к его шее и прячу улыбку, - я лишь помогаю, - и просовываю ладонь под резинку трусов и касаюсь его горячей плоти.
- Сладкая, когда ты так помогаешь, я об отдыхе думаю в последнюю очередь.
Жадность заставляет меня обхватить его член не сильно, но ощутимо, поглаживая по всей длине. Хочется, чтобы Адам забыл всех, с кем виделся за эти несколько дней, чтобы в мыслях осталась только я, мои руки, мои губы и моё тело, которое ещё не поменяло своего привычного вида. Скоро начнет расти живот, а вместе с ним и страх, что я становлюсь уродливой в глазах любимого мужа.
Продолжаю поглаживать рукой его плоть, пока не перебираюсь на любимого сверху, целуя его грудь в расстегнутой наполовину рубашке, и тихо радуясь, что он уже без пиджака.
- Ты так и будешь лежать, как султан в гареме, или же поможешь мне раздеть тебя до конца? - ухватившись за края рубашки его, дергаю в сторону, отрывая пару пуговиц. Но мне всё равно.
Ревность и жадность желают стереть все думы и домыслы до приезда Адама домой. Я знаю, что он виделся в Дортмунде с дедом, а значит, наверняка и с ней. Вероника до последнего не оставляла попыток затащить моего мужа в постель, а учитывая, что сама она замужем за стариком, это желание более, чем понятно. Но пусть развлекается с кем угодно, только не с моим мужем. Неуверенность не исчезла даже после того, как Адам назвал меня своей перед Богом и людьми. И до самого последнего дня я буду думать и гадать, лгала ли миссис Охман тогда в кабинете любимого или нет. Никогда не предполагала, что могу так ревновать, но по всей видимости, я до Фостера никого так сильно не боялась потерять. И не отдам его никому. Не умею уступать. Не только на трассе, но и в любви, как оказалось, тоже.
Тяну вверх свою футболку, оставаясь в одних трусиках, которые больше открывают, чем скрывают, а затем вновь опускаюсь к губам Адама. Ощущаю, как его член наливается силой, готовый к занятиям любовью, а руки мужа сжимают мои бедра, притягивая к себе ближе и направляя их в нужное положение. Улыбаюсь, начиная ерзать на его животе и бедрах, имитируя соитие, но лишь сильнее сама завожусь.
- Я хочу тебя, муж, - глядя прямо в глаза, сдвигаю трусики в сторону, не имея никаких сил стащить их и промедлить ещё хоть секунду. - Хочу тебя, - и направляю твердую плоть в себя, помогая рукой.
Стон срывается с губ, стоит мне почувствовать его горячую твердость. Упираюсь в плечи Адама и поднимаю бедра, не сводя взгляда с лица любимого, чтобы затем вбирать в себя. Мучительно медленные движения сводят с ума, но я хочу не одна сходить. Хочется чувствовать потребность во мне, хочется знать, что Адам желает меня на клеточном уровне. Хочу видеть, как желание обладать только мной плавится в его темных глазах.
Выпрямляюсь, отпуская плечи любимого, и не сводя глаз с него, поднимаю руки, сжимая свои груди, которые стали небывало чувствительными.
- Скажи мне, - не замечаю, что задуманная нежность сменяется настойчивостью. - Скажи.
И медленный спуск, так что всем телом ощущаю его бархатистый жар.
- Хочу тебя, любимая, - Адам поднимает руки и накрывает мои ладони, а после и заменяет их на груди, лаская и чуть стискивая напряженные соски между пальцами.
- Ещё, - снова поднимаюсь, замирая на самом краю, когда только головка погружена в жар. - Скажи ещё.
- Хочу… тебя… - обхватив мои бедра, Адам толкается глубже на каждое слово, дотрагиваясь до самой чувствительной части тела. Но тут же словно замирает и начинает двигаться медленнее и нежнее. Эта смена темпа только сильнее заводит. И ускориться мне не дает муж, крепко держа руками, пока всё тело не напрягается на пару секунд, чтобы после забиться в оргазме. - Люблю тебя, Арли, - доносится до меня сквозь шум в ушах голос мужа, ловя момент, когда он кончает.
Падаю на грудь любимого и прикрываю глаза, слушая, как колотится его сильное сердце. Сердце, которое может так любить.
- Жена моя, - сонно проговаривает Адам. Сползаю с него, устраиваясь под боком и обнимая рукой и ногой.
- Я люблю тебя, - утыкаюсь носом в его шею и прикрываю глаза, где-то на границе сна и яви осознавая, что сегодня стала ещё счастливее на одну маленькую жизнь.
“И что я хочу этого ребенка от мужа. Сына или дочку, а может и двоих.”
С этими мыслями засыпаю, расслабленная после занятий любовью и с ощущением разлившегося в теле тепла, чтобы проснуться от ощущения легких прикосновений. Адам гладит мой живот по кругу и улыбается.
- Любимый?
- Доброе утро, родная, - муж целует меня в губы. - Самое доброе тебе утро.
- М-м-м, ты такой милый, - провожу рукой по его колючей щеке.
- Я просто самый счастливый сегодня проснулся. Со мной рядом самая красивая женщина, и она носит моего ребенка.
- Я люблю тебя, - обнимаю супруга за плечи и притягиваю к себе, но замираю и хмурюсь от внезапно пришедшей в голову мысли: - Но чем бы нам перекусить?
- А что ты хочешь? - Фостер улыбается, спуская ноги с кровати.
- О, я хочу… хочу... всё хочу: и джем, и сметану, и рульку, и семгу.
- Семга, любимая? - муж оборачивается, прервав завязывание шнуровки на домашних брюках, и округляет глаза. - Ты точно уверена в своих пожеланиях?
- Да, а ещё фисташковое мороженное! - у меня уже слюни текут и кажется, что если я не получу именно сейчас все это, то просто умру. - Неси всё, любимый.
- Всё вместе? - он поднимает брови, а я только киваю. - Обжора! - Адам уже открыто смеется, но вместо того, чтобы принести сюда еду, он заворачивает меня в простынь и несет, как куколку, в кухню. А после открывает двустворчатый холодильник. - Итак, у нас есть рыба, есть копченая рулька и сметана.
- А мороженое? - внезапно весь мир теряет радужные краски. - Как же мне быть теперь без мороженого?
- Нашел. Правда, оно не фисташковое, а клубничное.
- А я хочу фисташковое! - уже готова разрыдаться от такой несправедливости жизни. - И только его.
- Хорошо. Сейчас оденемся и съездим в супермаркет. Купим тебе целый холодильник фисташкового мороженого, - вижу, как муж поджимает губы, и это означает только одно: он сдерживает улыбку или, что хуже, смех надо мной.
- Тогда не только фисташку, но и сливочное тоже.
- Хорошо, сладкая. Купим всё, что захочешь.
- Так-то лучше, - шмыгаю носом, но поднимаюсь и иду одеваться, совершенно забыв и про рыбу, и про мясо, и даже про сметану, которые Адам уже достал из холодильника.
_________________

Около аэропорта.

Выйдя из здания аэропорта, Райн покрутил головой высматривая... Но тут рядом притормозил автомобиль с молнией в круге*, и водитель за рулем сказал:
− Садитесь, довезу до города, по цене автобуса.
Дэррок сначала не понял кому это, а когда посмотрел на шофера, который приспустил солнцезащитные очки, то тихо хмыкнул и выполнил просьбу. Чуть ранее по телефону, они договорились о встрече. Описали коротко, как будут выглядеть, собеседник дал знать, что найдет. Пусть только ждет его около входа в аэропорт.
− А вы, умеете маскироваться, − произнес агент, когда машина отъехала на расстояние.
− Главное не перестараться с деталями, − и собеседник поправил кепку.
− Верно, − проговорил мужчина, оглядывая оппонента, одетого в рубашку с длинным рукавом, по которой виднелась футболка. Ниже были джинсы. На ногах − кроссовки.

В городе.

Примерно через полчаса, легковушка остановилась возле сервиса по ремонту пылесосов и мелкой бытовой техники.
Мужчины зашли внутрь и прошли к двери с надписью: “Служебный вход”. За ней оказался небольшой коридор, по которому надо было пройти, и только потом располагался кабинет владельца мастерской.
Открыв ключом дверь и зайдя, хозяин включил свет. Обстановка в комнате была минималистичная: стол с компьютером и канцелярскими принадлежностями, МФУ*, шкаф с папками и документами, пара кресел. И какое-то оборудование располагалось в углу с другими вещами.
− Интересное, у вас прикрытие своей деятельности, − заметил Дэррок. − Имею в виду ремонт пылесосов.
− Почему? На самом деле занимаюсь починкой техники. Есть пара сотрудников, которые помогают. Мне нравиться. Доход может скромней, чем от другой моей деятельности, но заработок регулярный. И не вызывает лишних вопросов.
− Удобно, ничего не скажешь.
− Точно.
− Спасибо, что будете помогать, − сказал Райн.
− Рано еще благодарить, − мужчина снял головной убор, демонстрируя темные короткие с проседью волосы. – Вам сказали, что сразу беру половину суммы за работу?
Кивок головой и на стол была положена стопка денег.
− Вы найдете мою знакомую? − агент пытливо смотрит на собеседника.
− Да, шансы есть, − звучит ответ. − Но не обещаю, что найду живой. Это боюсь не в моей власти. Но, а пока к делу.

*Данный знак используется у производителя автомобилей Opel. Молния, показывает скорость.

*МФУ – это многофункциональное устройство для вывода и обработки текстовой информации. Сочетает в себе принтер, сканер, ксерокс и факс.