Клуб поклонниц Outlander-а, а также клана Фрэзеров (18+)

Возле картины Нифонтова «Строители ГЭС» он перестал кричать своих «пидарасов». Довольно долго всматривался в трех суровых парней, изображенных фронтально на вершине дамбы с цепями крепления, переброшенными через плечо. За ними простирался сибирский простор, не менее суровый, чем их лица. Странным контрастом среди нагромождения темных туч светилась узкая лиловая полоса заката.
- Это что же, заключенные тут, что ли, изображены? - довольно спокойным тоном спросил Хрущев.
Стоящая за ним толпа сподвижников немедленно заволновалась. Он сделал жест рукой: дескать, подать сюда художника. Тот оказался рядом с картиной - молодой человек в свитере грубой вязки, весьма похожий на своих персонажей.
- Заключенные сейчас на таких стройках не работают, - сказал он и вроде бы пожал плечами.
Глава правительства опять сорвался и едва ли не завизжал:
- Я лучше вас знаю, где кто работает! Работают веселые здоровые люди, а не затаившиеся враги! Наша страна, ведомая партией Ленина, бодро идет вперед, а вы тут такой мрак развесили, как будто конец света приближается!
Он пошел прочь от этой сугубо «производственной» картины, потрясая над головой обеими руками и иногда сжимая ладони в кулаки. Нифонтов остался возле своего творения, не зная, что делать - то ли дрожать от страха, то ли радоваться. По правде говоря, он ждал уничижительной критики со стороны эстетов и вдруг обнаружил себя всерьез и надолго в рядах крамолы.
Самое серьезное столкновение искусства и партии произошло в конце экспозиции, где на столах были выставлены небольшие версии будущих гигантских фигур, задуманных скульптором Генрихом Известковым. Никита Сергеевич уже собирался покинуть мерзейшую антисоветскую выставку. Сами ноги гнали его прочь отсюда, быстрее, на свежий воздух столицы «щастья», пока он на ходу бросал через плечо различные указания о подготовке материалов Килькичеву. <...> И вдруг он увидел безобразные и бессмысленные уменьшенные версии скульптур. Почти что споткнулся. Остановился.
- А это еще что-о-о такое?!
Килькичев отшатнулся и подтолкнул вперед эксперта из Академии художеств. Долговязый субъект, склонившись к побагровевшему от ярости уху, заблеял:
- Работы члена МОСХ Генриха Известнова; медь.
- Известного - кому? - гавкнул Хрущев.
- Нет, нет, Никита Сергеевич, - заторопился эксперт. - Этот скульптор пока что известен только в узких кругах. В широких кругах он неизвестен. Известнов - это просто его фамилия. Да вот и он сам. Генрих Карлович, прошу вас продвинуться вперед и ответить на вопросы Никиты Сергеевича.
Хрущев недобрым взором смотрел на повисшую над ним голову эксперта, в которой ума, должно быть, было не больше, чем в головенции страуса. Он вообще не любил высоченных, как Кеннеди, субъектов. К чему таким образом мерзопакостно выделяться из масс? Почему всем массам не быть вот такого роста, как наш?
Генрих Известнов пробрался среди высокопоставленных и предстал перед вождем. Он приготовился было к рукопожатию, но вождь руки не подал. Смотрел на скульптора исподлобья, хотя было видно, что тот ему фактурно понравился. Крепыш «нашего» роста, в нормальном человеческом костюме с галстуком, неплохие зенки, живые, едва ль не горячие, как будто готов к бою. Не понравилась только тоненькая полоска усов под бульбоватым носом: что-то не наше в этих усиках просвечивало.
- Ну что, товарищ Известнов, пока что неизвестнов, как вы мне, невежде, можете объяснить эти ваши кучи... ммм... эти ваши загогулины с крючками? Ну вот про эту, скажем, кучу... ммм... с загогулинами, про эту раздерганную лягушку что вы можете сказать?
- Эта композиция, товарищ Хрущев, называется «Раздавленный взрывом», - с полной уверенностью в своей правоте сказал Генри.
- Что это значит? Я не понимаю! - петухом вскинулся вождь. Самоуверенность так называемого скульптора вдруг взбесила его. От визуальной симпатии не осталось и следа. Генри усмехнулся. Осмелился усмехнуться прямо в лицо вождю.
- Для того, чтобы полностью понять идею композиции, надо самому однажды испытать взрыв, - четко произнес он.
- Что ты хочешь сказать? - Хрущев приблизился вплотную и взял Генриха Известнова за пуговицу. - Ты хочешь сказать, что на себе испытал действие взрыва?
- Так точно, товарищ Хрущев, - весело подтвердил Генри. - Во время боев в Померании в составе Третьего Белорусского фронта я был раздавлен взрывом. Практически я был просто-напросто убит, но, к счастью, в армейском госпитале хирурги собрали меня по кускам. Что касается всей моей экспозиции, то для глубокого понимания ее идей и средств выражения зритель, конечно, должен обладать определенной художественной подготовкой, товарищ Хрущев.
Вождь молчал, ему не хотелось признаваться в отсутствии художественной подготовки. Он был поражен самообладанием этого скульптора, некогда раздавленного взрывом. Попробовал бы он при Сталине показать хоть десятую долю такой наглости! Как себя дальше вести? Приказать Шешелину изолировать негодяя? Нет, после Двадцатого съезда это невозможно.

Майские огни — огни солнца — оберегают людей и животных, отгоняют хворь и даруют плодородие земле. Сквозь клубы их дыма проводят стада, чтобы защитить их от зла и недугов, через их очищающее пламя любят прыгать молодые люди, которые желают обзавестись семьей и детьми в ближайшем году, а пепел от их кострищ развеивают над пашней, благословляя ее на хороший урожай.

Белтайн, подобно своему темному собрату Самайну — пороговый рубеж времен и миров. Перешагнув его, бессмертные Дану и их волшебные потомки Ши легко попадают в мир людей, а смельчаки и герои, а то и попросту особо приглянувшиеся феям счастливчики из мира смертных забредают в край вечной молодости — чудесный Эльфлэнд. И хотя майский рубеж влечет к пылающим огням Беля скорей светлые и доброжелательные сущности, люди все же опасаются их бездумных эльфийских проделок и потому украшают одежду и дома всевозможными оберегами — ветвями рябины и терна, венками цветов и зелеными лентами, стремясь если не отпугнуть, так хотя бы задобрить Потаенный Народец.

«Собирать май» — первоцвет, боярышник и прочие лесные цветы — молодежь уходит в ночь на Белтайн. Уходят поодиночке и парами, попутно свершая другой ритуал великого празднества Беля — свадьбу зеленого леса. На Белтайн расторгаются временные союзы, что были заключены на Луннасу, и даже старейшим супружеским парам дозволено на одну ночь снять обручальные кольца и вместе с ними — все супружеские обязательства. В ночь на Белтайн каждый волен выбирать возлюбленного по сердцу и предаваться утехам любви всласть, ибо это время, когда солнце оплодотворяет землю и, следуя его примеру, люди творят особую магию, которая призвана принести им богатство, плодовитость и обильный урожай.

Возвращаются «маёвничавшие» из лесу на утро, растрепанные и взъерошенные, с цветами в руках, цветами в волосах, цветами на всей одежде. Они дарят цветы тем, кто остался дома готовиться к праздничной пирушке, и получают взамен свежее молоко или пиво. Они украшают гирляндами цветов свои дома или дома своих любимых, дарят венки приглянувшимся девушкам и прежде всего — наряжают короной цветов Майское Дерево.

Танец вокруг украшенного разноцветными лентами Майского Шеста, именуемого также Майским Деревцом — еще один священный обряд Белтайна. Само деревцо, сооруженное из высохшего ствола березы или ели с обрезанными ветвями и прикрепленным наверху колесом или просто огромным венком из живых цветов, символизирует Мировое Древо, связующее мир земной и мир небесный. Держась за концы лент, прикрепленных к верхушке шеста, юноши и девушки танцуют навстречу друг другу, переплетая ленты вокруг ствола Майского Дерева, и тем самым как бы помогая единению извечного Мужского и Женского Начала.



Есть у майского торжества и своя полноправная хозяйка — Майская Королева, во всем подобная чудесной Королеве Фей. Выбирают Королевой Мая самую красивую молодую девицу из всех присутствующих на празднике и коронуют на майское царствие роскошным венком из весенних цветов и молодой листвы. Со своей свитой шествует она из дома в дом, одаривая односельчан своим шутливым благословением.

Благословенен огонь Белтайна, ибо в нем сгорает все дурное и отжившее, благословенна земля, ибо она дарует плодовитость женщинам, благословенна и вода, а в особенности — первая утренняя роса. Тот, кто проснется на заре и выпьет воды из колодца раньше всех других — будет весь год здоров и счастлив. А девица, что соберет утреннюю росу и умоется ею, станет хорошеть день ото дня и цвести точно майская роза.

Белтайн — праздник нового начала, новой жизни, новых свершений.
Кружись, кружись, майское колесо!
Заплетайтесь, цветные ленты!
Пылай, жаркое пламя костров!
Танцуй, Майская Королева!
Радуйтесь! Лето на пороге!