Karmenn:
15.09.17 16:21
» Глава 25
Перевод
Amica
редактирование
Sig ra Elena
Глава 25
Когда в обществе судачат о падших женщинах, то умалчивают о том, как те женщины справляются с затруднительным положением. С последствиями падения, так сказать. Общеизвестно, что после грехопадения Ева первым делом сшила себе платье из листьев, и Джорджина теперь ясно понимала причину.
Она сгорала от стыда.
Только что забываешься в наслаждении так, что… ну, хрипишь, вскрикиваешь и вообще ведешь себя, словно обезумела. Но вот всё миновало, и ты лежишь в открытом поле, а под колени и, скорее всего, в другие твои места забился клевер.
Волосы в полном беспорядке, и ты не так чиста, как хотелось бы, а одежда отброшена на приличное расстояние.
- Чёрт побери, - простонал Хью, закрывая глаза рукой. – Ришелье ускакал.
Джорджина села, радуясь, что можно хоть на что-то отвлечься. Груди её колыхнулись, и она прикрыла их руками, огляделась. Элсбет продолжала мирно щипать траву, но в окрестности не наблюдалось и следа предмета гордости Хью.
- Куда он ускакал? Как думаешь, мог Ришелье вернуться в стойло?
Джорджина посмотрела на Хью, но тот не показался ей настолько обеспокоенным, насколько следует быть мужчине, только что потерявшему будущего победителя скачек в Эскоте. Вместо этого он разглядывал её груди.
- Боже, ты такая красивая, - еле слышно произнёс Хью почти благоговейно.
От этого Джорджина почувствовала себя чуть лучше и робко сказала:
- И ты тоже. То есть ты очень привлекательный.
Он перекатился набок.
- Я малость грубоват и всегда таким был. Но ты, Джорджи… ты вся состоишь из округлостей, а кожа твоя такая гладкая, и на вкус ты очень приятная. Ощущение такое, словно мне не следовало бы даже касаться тебя. – Он потянулся и обвёл пальцем контур её груди.
Джорджина убрала свои руки, и её груди опустились ему в ладонь. В мгновение ока Хью оказался на коленях прямо перед ней и потянул её так, что она тоже очутилась стоящей на коленях.
Джорджина замерла от стыда, подумав о своих голых ягодицах, о том, как её груди касаются груди Хью, о том, что к её ногам прилипла трава. Но потом заглянула ему в глаза, и все из головы вылетело.
- Леди Джорджина Соррелл, - торжественно произнёс Хью, взяв её руку и поднеся к губам, - не окажете ли вы мне великую честь стать моей женой?
В голове Джорджины путались мысли… Она больше никогда не собиралась выходить замуж. Никогда не думала…
В глазах Хью промелькнула такая необычная для него неуверенность.
- Джорджи?
Ей нужно было задать вопрос.
- Я просто…
Он снова поцеловал ей руку, не отрывая от лица Джорджины глаз.
- В чём дело, любимая?
- Ты ведь даже не знал, что я находилась в комнате в прошлом году на постановке «Двенадцатой ночи», - торопливо произнесла Джорджина. – Я просто… - Она замолчала.
- Я идиот и всегда им был, - подтвердил Хью. – Кэролайн с этим согласилась бы, верно?
Джорджина кивнула.
- Я не одеваюсь как граф. Чёрт, бóльшую часть времени я даже не пахну как граф. Но я знаю, что чувствую, - горячо заверил её Хью. – Я люблю тебя, Джорджи, и ты моя. Ты выйдешь за меня замуж, потому что так и будет.
Улыбка, зародившись в сердце Джорджины, должно быть, отразилась у нее в глазах, поскольку Хью слегка разжал руку, которой вцепился ей в запястье.
- Ты хочешь, чтобы я вышла за тебя замуж, хотя временами отрешаешься от всего и чуть ли не живёшь в конюшне?
- Я никогда не ставил лошадей превыше своих сестёр, превыше людей, которых люблю. И ни за что и никогда не поставлю конюшни превыше тебя.
Джорджина улыбнулась, но у неё задрожали губы.
- Я никогда не была на первом месте в чьей-то жизни, - не успев подумать, выпалила она.
Только несколько минут спустя Хью перестал её целовать, и к тому времени Джорджина убедилась, что для него она стоит на первом месте.
- Выйдешь за меня? – ещё раз спросил он.
Глаза Джорджины наполнились слезами.
- Я люблю тебя, Хью, - прошептала она.
- Но выйдешь ли ты за меня замуж – такого, какой я есть, со всеми лошадьми, и моей глупостью, и запахом конюшен?
- Я не собиралась делать это снова.
Его пальцы, ухватившие её за плечи, напряглись.
- Неужели с твоим первым мужем у тебя было всё так ужасно, что ты не можешь даже подумать об этом ещё раз — или все дело во мне?
- Я не хотела в тебя влюбляться, - ответила Джорджина, улыбаясь сквозь слёзы.
- Тогда в чём причина?
- Я думала, что, возможно, если я не выйду замуж, то не… - Мысли путались у нее в голове, а страхи казались теперь жалкими и глупыми. И всё же об одном ей нужно было ему сказать. – Я не уверена, что могу иметь детей.
Казалось, эти слова громом отдались в воздухе, так что Джорджина принялась объяснять:
- Ты составил список претенденток, или, точнее, его составила Кэролайн, и в нём всё сводилось к тому, чтобы родить детей и дать тебе наследника. – Она с трудом сглотнула. Но Хью продолжал молчать. – Не думаю, что я… может, мы просто заведем роман?
- Роман, - повторил он. – С тобой? Нет.
- О, что ж…
Но Хью не дал ей договорить:
- Ты моя жизнь и моё сердце, Джорджи. Я чувствую себя так, будто слепо бродил по миру, по крайней мере, до прошлой недели, когда я поднял глаза – и ты стояла там; это всё время была ты. И мне всё равно, даже если у нас никогда не будет детей.
В этот раз слёзы потекли по щекам Джорджины. Хью принялся их осушать поцелуями.
- На самом деле, ты единственный человек, которого я хочу видеть в своей жизни, так что, может быть, это и к лучшему, если детей у нас не будет, - заверил он, расслабившись и усаживая Джорджину себе на колени.
- Мы с Ричардом всё старались и старались, - призналась она, уткнувшись ему в грудь. Решиться взглянуть Хью в глаза Джорджина пока не могла.
- Мне все равно, - отозвался он.
Эти слова пророкотали глубоко у него в груди, и она поняла, что услышала в них правду, словно фраза была начертана у него на коже.
Джорджина посмотрела на Хью – и те же слова читались в его глазах.
- Ты любишь меня, Джорджи? – спросил он.
- Очень, - призналась она, и голос её сорвался.
- Тогда выходи за меня. Ведь я люблю тебя так же сильно. Обещаю вести себя осторожнее, пока обучаю лошадей. Об этом я позабочусь. А тем временем мы будем любить друг друга так долго, как сможем, и лишь это имеет значение.
Мистер Баки Бакстоун, поля которого как раз окружали пруд, и который обнаружил прекрасного коня, покрытого грязью и щиплющего анютины глазки миссис Бакстоун, внезапно остановился, разинув рот от удивления. Нет предела тому, на что способны господа в наши дни. А вот и они – голые, как в день своего рождения, – лежат прямо на его поле.
С минуту Баки смотрел на парочку, но когда мужчина и женщина опустились на траву, он развернул коня и направился туда, откуда пришёл.
- Я знаю, кто ты, - обратился он к Ришелье. – Ты принадлежишь тому графу, который наносит визиты в большое поместье, и, думаю, он вон там, на моём поле. Графу повезло, что тебя нашёл я, а не кто-нибудь из местных.
Уши мистера Бакстоуна слегка покраснели, и он пошёл быстрее. Спустя несколько минут Баки уже рассказывал своей жене, какая выдержка у некоторых людей. Но даже когда миссис Бакстоун напомнила ему о некоем случае, имевшем место двадцать три года тому назад, тёплой летней ночью, когда мистер Бакстоун ещё ухаживал за ней, тот не согласился с женой:
- То были мы, - упрямо заявил он. – А они господа.
Миссис Бакстоун рассмеялась и взяла ещё одну простыню. Сегодня был день стирки, и она развешивала чистое бельё на верёвке.
- И почему бы этому графу не заниматься той же работой в поле, какой занимаются все другие божьи создания?
На этот вопрос Баки не смог дать вразумительный ответ, так что просто снова покачал головой и повёл Ришелье за угол дома, чтобы напоить.
...