Еще одна история любви (современный роман)

Она уже в процессе и все же пошли в чат
_________________

 » Глава 19 Все тайное становится явным (от 3 лица) часть 1

Товарищи, очень надеюсь, что вы не убежали еще из моей темки, хотя, признаться, я бы уже точно дезертировала. Все же мы с музом пришли к пониманию и переписали последний кусочек. Мне он кажется более цельным, но впрочем судить вам.
______________________________________________________________

Шереметьев не мог понять, зачем он едет в эту больницу. Но его словно магнитом тянуло туда, к Виктории. Просто увидеть ее, убедиться, что уже ничего не угрожает ее жизни... А еще.… Наконец-то почувствовать ее рядом. Трудно передать словами, как он тосковал без нее, пытаясь отвлечься на все, что раньше, еще до встречи с ней, составляло неотъемлемую часть его беззаботной жизни.
Но, как на зло, пытаясь воскресить далекое прошлое, он то и дело везде натыкался на воспоминания об Орловой. Будь всего лишь яркая бирюзовая лента, которую она вплетала в колосок, чтобы волосы не лезли в лицо, когда оставалась у него на Воробьевых и готовила изысканный ужин, мало чем отличающийся от кулинарных шедевров Маргариты, или диск с ее любимым фильмом «Влюбись в меня, если осмелишься».
Казалось, даже стены помнили ее образ, отчего тишина квартиры просто давила. То как она сидела у него на коленях за завтраком, листая с ним свежую газету, читала вслух раздел о футболе, как долго крутилась у большого зеркала в прихожей, оценивая свое отражение, хотя для него она была прекрасна даже утром, растрепанная и заспанная, когда сама себе напоминала средневековую ведьму. Одно ее присутствие заполняло все комнаты каким-то теплым мягким светом, который вдруг заменили холод и пустота.
Она обожала устраивать ему сюрпризы. Сбегала с занятий, и приезжала к нему, чтобы устроить романтический ужин со свечами, Уже давно изучив его кулинарные предпочтения, любовь к специям и итальянской кухне, она всегда знала, чем его удивить. Даже не верилось, что она клялась, будто на кухне будет появляться раз в полгода и только по самой большой необходимости. А ему жутко нравилось приходить домой, когда его ждала любимая женщина, ужин, посиделки в гостиной на толстом меховом покрывале у камина, просмотр глупой комедии в обнимку, когда абсолютно не интересует сюжет, и ты смотришь только на нее, слушаешь убаюкивающий голосок, понимая, что счастье как никогда реально.
Все это создавало ощущение любви, заботы, взаимности.
Сложнее всего обмануть себя. Артем знал это не хуже других, но все равно пытался, хотя любое его усилие было обречено на фиаско. Никто и ничто не могло заменить Викторию, его Викторию. Это была зависимость, самая настоящая, самая опасная, которая днями изводила его, едва проходило действие алкоголя, и уезжал Романенко, хоть чуть-чуть отвлекающий его от воспоминаний об Орловой.
Последней каплей стало осознание того, что он уже простил ей эту измену, лишь бы она вернулась к нему. Раньше он даже думать бы не стал, потому что незаменимых не существовало, да и сейчас вокруг полно взаимозаменяемых, но только Виктория уникальна, как истинное, бесценное произведение искусства.
Артем сидел в машине и смотрел на больничный корпус, разрываясь между желанием уехать отсюда куда подальше, вдавив в пол педаль газа, рвануть с места на автостраду и долго-долго без оглядки гнать вперед, и каким-то не поддающемуся здравому смыслу чувству, словно магнитом, влекущему его туда, к ней.
И все же Шереметьев заставил себя выйти из машины, даже если в больнице его ждет новая боль. Хотя ему уже давно пора бы смириться с тем, что эта рана продолжает кровоточить, не желая затягиваться. Значит, он ничего не теряет, поэтому здесь и думать не над чем.
Он подошел к Марине, только что поговорившей с каким-то врачом. Едва заметив, его девушка нахмурилась. Конечно же не ожидала его здесь увидеть, особенно после того безразличного тона, словно для него Виктория абсолютно ничего не значила.
- Совесть вдруг проснулась? – уточнила она, но Артем не стал ей отвечать, потому что он не собирался тратить время на бессмысленные разборки со старостой, а просто хотел как можно быстрее увидеть Викторию и, кажется, Марина без лишних слов поняла это, жестом позвав за собой.
Действие снотворного еще не прошло, и Орлова пока спала, неестественно бедная, со ссадиной на левой щеке и более глубокой раной чуть выше виска, кровь из которой и текла тогда в машине. А ведь если бы удар пришелся чуть ниже, она могла бы умереть, и от одного осознания этого факта становилось просто жутко. Больше видимых признаков аварии Артем не заметил, но и увиденного ему хватило. Капельница, какие-то приборы, следящие за каждым ударом сердца и давлением, еле слышно пикающие, когда фиксировали данные.
- Она не поменяла резину на зимнюю, и шины заскользили по льду на резком повороте, - шепотом сказала Марина, хотя разбудить Орлову у нее не было ни единого шанса, ведь девушка спала очень крепко. – На экзамен опаздывала, - староста вздохнула. – Пойдем, - тихо позвала она. – Виктория не проснется раньше, чем через четыре часа.
- Я останусь, - твердо ответил Шереметьев, дотрагиваясь до здоровой щеки девушки, потому что последнее, что он сейчас намеревался сделать, так это снова оставить ее одну.
- Не уверенна, что Виктория будет в восторге от твоего присутствия, - предположила староста, пожимая плечами. – Вообще-то она запретила мне даже произносить твое имя,…Но делай, как считаешь нужным, - она вышла из палаты.
Мнение Марины его мало интересовало. Сейчас для Артема не существовало ничего кроме Виктории, словно за пределами палаты его слова ждали демоны страха и одиночества, преследовавшие его по пятам.
Но и сейчас отчего-то на душе все равно было не спокойно. Вдруг Орлова целенаправленно пытается забыть все, что связывало ее с ним? Тогда староста права. Ему следует уйти и не мешать Виктории вести свою войну, ведь вполне вероятно, что ей хватит сил выиграть ее, в отличие от Артема, который уже признал свое поражение, и, наверное, еще тогда на Бали, на вечере красных фонариков понял, что она значит для него намного больше чем свобода.
Свобода. Почему-то теперь это слово не ассоциировалось у него с легкостью и независимостью, оно означало лишь одиночество, которое он возненавидел уже на второй день этой хваленой свободы, ощущая боль от ее измены и утрату чего-то очень ценного, ставшего сродни воздуху.
Тихонько притворив дверь, он вышел в коридор, где его и выловила староста, которая, скорее всего, решила поселиться здесь, пока Орлову не выпишут, а значит, горе всем врачам и медсестрам отделения. Кто не спрятался - я не виноват. Потому что она могла достать любого, разве что Романенко тащился от ее выходок.
- Уже убегаешь? – пропела она с фальшивым изумлением, коверкая свой голос. – А как же любовь, чтоб на век и без края? – она удивленно захлопала ресницами, изображая из себя дурочку.
- Если Виктория, - он впервые за последние недели произнес ее имя, не ощущая в сердце той горечи, которая везде преследовала его, отступая лишь, когда у очередной бутылки начинало виднеться донышко. – И права, ни о чем не жалеет и хочет жить дальше, я здесь лишний, - пояснил он. – Но… Просто позвони мне, когда она придет в себя, даже если к тому времени уже будет за полночь. Я все равно не усну.
- Вряд ли у нее получиться забыть тебя, - вздохнула Марина. – И вообще-то я звонила тебе не для того, чтобы ты полюбовался на ее шикарный видок, - до шутки ирония так и не дотянула, однако дала ей время собраться с мыслями, чтобы продолжить. – В тот день ей позвонила Лера и попросила о встрече, чтобы поделиться с Викторией преприятнейшим известием, а точнее рассказать о вашем с ней счастливом будущем и своей беременности.
- Да, с чего она вообще решила, что это правда? И когда мне встречаться с Лерой? В четыре утра? – ему это казалось полным абсурдом, но кто же знал, что могла навоображать себе Орлова, с ее-то живой и многогранной фантазией прежде, чем появиться в «Изумруде». – Постой, но ведь именно Лера принесла мне снимки…
- Значит, не у одной меня возникли подозрения, - улыбнулась староста. – Артем, мы дружим со школы. Она не могла изменить тебе, а если учесть с кем… Я поклялась ей, но придется нарушить слово и рассказать тебе о ее знакомстве с Димой, - вздохнула Марина, очень надеясь, что Орлова ее не убьет, когда придет в себя и не станет гоняться за ней поддаваясь непреодолимому желанию придушить подругу.
Шереметьев внимательно слушал старосту, даже не перебивал, пытаясь выяснить что-то, что она при волнении и сбивчивости могла пропустить. История получилась не из тех, что принято обсуждать, а тем более вспоминать, но все равно ему казалось, что Виктория, уже будучи его девушкой, могла бы и упомянуть о своем прошлом. Хотя с другой стороны сейчас он понял, зачем она согласилась на пари и так хотела его выиграть, пытаясь что-то доказать себе этим поступком, впрочем, как и любым азартным действием.
Теперь стала ясна ее реакция в клубе, когда Артем знакомил их. Виктория жутко испугалась. Она и правда не могла изменить с человеком, которого люто ненавидела, который настолько изменил ее жизнь, что отголоски прошлого до сих пор преследуют ее.
- Но Лера не могла знать о ее страхах. Неужели она спелась с ним? – не поверил Шереметьев, а затем усмехнулся. – А, модель-то умнеет прямо на глазах. Знаешь, сколько раз она мне звонила?
- Теперь, зная всю правду, ты можешь спокойно идти домой, - заверила его староста. – Я обязательно позвоню тебе, - вспомнила девушка, понимая, что теперь его из отделения и пинками не выгонишь.
- Разбежался, - хмыкнул Артем. – А Виктории кто мозги вправит? – он вздохнул. – Надеюсь, она станет меня слушать.
- Я тут тебе, конечно, душу излила, но не совсем, - туманно пояснила староста. – Так что ты поосторожнее с ней. Ей стрессы и волнения противопоказаны.
- Представь себе, я еще не забыл, где мы находимся, и понимаю, что прежде ей необходимо отойти от наркоза пережитого потрясения, так что спектакль придется отложить, - хмыкнул Артем.
- Раз уж я начала раскрывать ее тайны, и насильственной смерти от ее легкой руки мне не избежать, то должна тебя обрадовать, - сказала Марина. – Папашей ты все же станешь, потому что Виктория беременна.

Алена бессовестная!!!! А дальше вы с Музом не могли написать, хоть предложение еще?????
_________________

Не ну самом интересном!!! Срочно проду в студию, с обмороком Шереметьева
_________________

Марина, так мы дальше еще думаем)



Настик, думаю продка будет на днях.

 » Глава 19 Все тайное становится явным (от 3 лица) часть 2

* * *

Просыпаться Виктории жутко не хотелось, даже просто открыть глаза казалось немыслимым усилием над собой. Вот бы снова погрузиться в тот раскрашенный всеми цветами радуги мир, который она видела во сне. Там ее хотя бы не преследовала жуткая головная боль, словно тисками зажавшая оба виска.
Орлова точно помнила, что первый и последний раз ощущала нечто подобное лишь после выпускного вечера в школе, когда вдоволь намешала шампанского, красного вина и темного пива, которое заботливые одноклассники наливали в пластиковые стаканчики всем желающим, спрятавшись в беседке за высокими декоративными кустами базы отдыха «Солнечная поляна» - места, где и проходило гуляние. Но она никак не понимала, что можно отмечать посреди зимней сессии, когда написание шпор и сдача экзаменов идут полным ходом? Стоп. Если уж на то пошло, то алкоголь ей сейчас вообще противопоказан.
Больше убегать от реальности не имело смысла, а значит, стоило попытаться разлепить свинцовые веки, что она и постаралась сделать, призывая на помощь все силы.
Большой неожиданностью стали свето-персиковые стены и белый потолок палаты, хотя она очень надеялась, что находится в своей спальне, пусть даже и кровать казалась по чужому твердой. Но это была палата. Больница!
В памяти разом вспыхнула машина, обледенелая дорога, крутой поворот, быстро приближающаяся стена, кровь, сбегающая струйкой по щеке, страх и тьма.… Неужели это правда?
Орлова неуклюже оторвала руку от постели пытаясь приподнять ее, но почувствовала резкий укол чуть ниже локтя, как раз там, где вены ближе всего подходили к коже. Она попыталась аккуратно вытащить иголку от капельницы, но все равно скривилась от боли. Практики в этом деле ей не доставало.
Но окончательно избавила ее ото сна новая волна страха, теперь уже не за себя. Вдруг она потеряла ребенка? Все что угодно, но только не это. Виктория рывком села в постели, запоздало поняв, что это не самая удачная идея. Очертания комнаты поплыли перед глазами, а какой-то назойливый прибор недовольно пискнул. С шумом обрушившись на подушки, она положила обе ладони на живот. Все ощущения остались прежними, но разве могла она знать наверняка? Конечно, ей было бы в тысячу раз спокойнее, если бы у нее округлился живот, хотя она еще слабо представляла эту перспективу, и, дотронувшись до него, она почувствовала бы легкий толчок малыша.
«Господи, пожалуйста, скажи хоть что-нибудь», - одними губами прошептала она, и видимое ее молитва сразу же достигла адресата.
- Все в порядке, - произнес голос, всего на миг успокоивший ее, пока она не узнала его.
- Ты? – едва смогла произнести она, справившись с изумлением, потому что Артем был последним, кого Виктория ожидала увидеть возле своей постели в больнице. – Что ты здесь делаешь? - ей даже показалось, что она потеряла возможность дышать.
Шереметьев поднялся с кресла, сидя в котором успел задремать, и подошел к девушке. Сколько всего он передумал за последние четыре часа, наблюдая за спящей Орловой. Только сейчас, он запоздало понимал, насколько глупо вел себя все это время. А ведь давным-давно мог позвонить ей, они бы поговорили и все выяснили, и уж тогда Виктория точно не попала бы в эту аварию.
«Я мировой северный олень! Какого черта показывал ей эти заносы? Знал же, что когда-нибудь Виктории стукнет в голову их повторить, хотя бы из праздного интереса.» - почему-то сейчас он ощущал себя виноватым в аварии.
Порой кажется, будто что-то внешне совсем не существенное может составить твое счастье. И глядя на девушку, Артем хотел только одного, чтобы она скорее открыла глаза. Пусть даже она начнет упрекать его, кричать, заверять в своей искренней ненависти и просить навсегда уйти из ее жизни. Она имеет на это право.
Конечно, он мог оправдать ее. Виктория слишком доверчива и подвержена страхам прошлого, чтобы поверить словам Леры. А выгородить себя никак не получалось. Неужели он ждал от нее подобного, не веря, что она полностью принадлежит ему? Или судил по себе?
Он привык получать все, чего хотел. Сначала он лгал Полине, встречаясь с Лерой, потом вертел обеими добавив в святую троицу Катю, а затем все трое отошли на второй план, когда появилась Виктория. Именно своей несговорчивостью и отличалась Орлова. Ее нужно было завоевывать, продумывать каждый тактический ход, не штурмовать обороняющуюся крепость, не брать измором. Странно, но в пылу этой игры он понял, что она нужна ему намного больше, чем девушки, ожидающие его возвращения с Бали. Потому что Виктория не была красочной нитью в холсте его жизни, она сама стала полотном.
Наверное, еще сам не понимая, именно о ней он говорил с отцом перед отлетом на Бали. Он действительно не представлял своей жизни без нее, а просыпаясь утром, каждый раз надеялся, что она окажется рядом, словно ничего и не случилось, и последний месяц всего лишь кошмарный сон, а она лежит в его объятиях и улыбается своим снам, такая красивая, хотя каждый раз убеждает его, будто похожа на средневековую ведьму.
Единственное, что злило его – ее молчание. Он имеет право знать о ребенке, и не тогда, когда Виктория сама посчитает нужным ввести его в курс дела, или вообще решит умолчать, что очень ей свойственно. Она привыкла быть гордой и независимой. Потому что именно эти качества хотели видеть в ней родители. Она сама рассказала это ему, а он пообещал, что всегда будет рядом.
- Охраняю твой сон, - ответил Артем. – И думаю…
- Обойдусь без стражи, - надменно заметила Орлова, приподнимаясь на подушках. – О чем же, позволь полюбопытствовать? – она хотела сделать вид, будто ей абсолютно не интересно, как он ответит, но видимо, что-то ее все же выдало.
- Почему ты ничего не сказала? – этот вопрос мучил его, едва он перестал смеяться с откровения Марины, приняв слова старосты за шутку.
Но за эти четыре часа в палате Виктории он решил, что не отпустит ее. Даже если сама девушка будет упираться. Возможно, это даже глупо… да что там. Если бы эта мысль пришла ему раньше, то он точно задумался бы о своем душевном здравии, но сейчас… Воображение рисовало маленького мальчика с пухлыми щечками, наивной детской улыбкой и такими же, как у Виктории, серо-голубыми глазами. И даже если Артем снова слишком эгоистичен, а в этом он не сомневается, но он не хочет со стороны наблюдать за жизнью своего ребенка. Он будет любить его также как и его мать.
- О чем ты? – Виктория сощурила глаза, а потом добавила холодным тоном: – Видимо у кого-то из моих подруг, и правда, язык без костей.
- Казнить, нельзя помиловать, - усмехнулся он, взяв девушку за руку. – Они желают тебе только счастья.
- Я… я, - начала она, но замолкла, не зная, что сказать. – Я вообще не собиралась говорить тебе, - она высвободила свои пальцы, потому что это слишком напоминало прошлое, от которого она безрезультатно убегала весь месяц.
К горлу подступил ком, а пелена из слез застлала глаза. Она уже ничего не понимала, просто тонула, ощущая, как в легких заканчивается воздух. Артем не должен был появляться в больнице. К чему все слова? У нее хватило сил простить его, что доказывало насколько этот человек дорог ей. Но Виктория боялась снова пускать его в свою жизнь.
- Пожалуйста, перестать плакать, - попросил Шереметьев, вытирая слезу катящуюся по ее щеке. – Мне нужно извиниться перед тобой.
- Нет, - Орлова покачала, пытаясь остановить предательские слезы, потому что от соли щипало кожу на скуле. – Я… Господи, зачем ты пришел? Наверняка тебя ждет Лера, - предположила она, чувствуя, как сжимается сердце от одного упоминания имени этой разлучницы.
- Виктория, я не видел ее после звонка с Бали. Поверь мне. Лера все придумала, - она недоверчиво посмотрела на него, но не прервала. – Подумай сама, ты всегда была рядом со мной. Да и зачем мне глупая второсортная моделька, если у меня есть настоящая принцесса? Неужели ты всерьез полагаешь, будто я рискнул бы тобой ради нее?
- Я боялась, - одними губами прошептала она.
- Помниться я уже убеждал тебя, что люблю в тебе все: и нелогичность, и упрямство – всю, включая твои страхи и недостатки, - он обнял девушку за плечи, совсем легонько, потому боялся причинить ей боль, но Виктория сама крепко прижалась к нему. – Просто за то, что есть.
- Я больше никогда не забуду об этом, - клятвенно пообещала она, впервые за последний месяц, ощущая в душе покой и тепло, будто жизнь снова вернулась к ней.

Алена Ура!!!! Спасибо!!!! Так здорово, особенно его размышления и окончание....что же дальше?
_________________

Это уже конец????
_________________

Спасибо, Марина. Люблю его мучить, хоть не всегда четко представляю какие мысли должны быть у Артема в сложившихся обстоятельствах .



муз еще думает, надо же устроить темную Диме и Лере, даже если не руками счастливой парочки.



Туся, еще нет, но уже скоро надо закругляться, а то я перейду в режим мыло и заверну Санта-Барбару)

Молодцы они всё таки! Надеюсь, они осознают, что значат друг для друга!
Осталось закончить красиво
_________________

Спасибо, рада, что тебе понравился кусочек.
И сама надеюсь, что они наконец-то поумнели и все поняли. Мы с музом их больше мирить не будем, а то вообще утонем в розовых соплях))



Чем и занимаемся по возможности.

 » Глава 20 Навсегда

Говорить о свадебном платье можно бесконечно долго. Свадебное платье – это не просто кусочки ткани, умело стянутые нитью стилиста-портного. Свадебное платье – целый ритуал. И чаще всего, если спросить невесту о настоящей причине заставившей ее организовывать такое пышное торжество, она, по-детски опустив глаза, расскажет о давней мечте надеть свадебное платье.
Виктория как раз была из числа таких невест. Еще с детства она мечтала о пышной идеальной свадьбе, частенько представляя себе это торжество. Правда, в своих детских фантазиях всегда присутствовал принц, белое платье, фея-крестная и прочие глупости, навеянные сказками о Золушке, Спящей красавице и Белоснежке.
И, пожалуй, именно свадебное платье всегда в центре внимания. Оно, так или иначе, обсуждается всеми приглашенными. Свадебное платье - визитка невесты. Что как не выбор свадебного наряда может сказать больше о вкусе, стиле и образе жизни молодой супруги. Поэтому вполне естественно, что его выбор - едва ли не самый важный этап при подготовке к самой свадьбе.
К тому же это стало единственной заботой Виктории, потому что счастливые мамочки перетянули все приготовления на себя, отстранив ее от дел, чтобы не расстраивать и не беспокоить. А когда разочарованная Орлова попыталась вставить слово, Артем примкнул к альянсу Маргариты и Наташи, что невеста посчитала личной обидой, целый день, не разговаривая с ним. В тот день досталось всем, кто по неосторожности попался ей на глаза.
И все же Виктория вынуждена была признать факт неправомочности и заниматься лишь собственным нарядом. Тут-то и возникла масса вопросов. Как определиться с фасоном? А какому цвету отдать предпочтение: традиционному белому или попробовать что-нибудь новенькое? Что решить с длиной платья? И вообще, нужно платье или выходить замуж как хиппи - в джинсах? Назло всем, кто готовит это торжество.
Когда пути назад уже не было, если только не сбежать со свадьбы, как Джулия Робертс, Виктория смотрела в зеркало на свое отражение и не верила своим глазам. Именно сегодня кроме всепоглощающего счастья она ощущала жуткое волнение. И хоть последнее время она искренне считала каждый прожитый день необычным и ярким, этот почетно занимал первое место.
В комнату тихонько вошла Марина и остановилась возле подруги. Орлова перевела глаза на старосту, изучая ее довольную улыбку, словно девушка выиграла в лотерею очень крупную сумму.
- И как тебе? – наверное, в сотый раз с тревогой спросила она, считая, будто все вокруг специально говорят, что она превосходна, а противное зеркало лишь показывает, насколько она не идеальна.
- Ты просто восхитительна. Самая красивая невеста из всех, кого я видела, - заверила ее подруга, поправляя фату.
- Белый цвет меня полнит? – она перевела глаза на старосту, которая изо всей силы продолжала разубеждать Орлову помешанную на идеальной свадьбе и успевшую жутко достать всех вокруг расспросами о совместных приготовлениях Наташи и Маргариты.
Разве что Шереметьев, осознавая, под чем подписывается, был на удивление невозмутим, и все перепады настроения Виктории воспринимал спокойно. И пусть даже беременность сделала Орлову более эмоциональной, он успел привыкнуть к ее порой странным желаниям, которые она безоговорочно требовала исполнять, порой даже не задумываясь, для чего просит то или другое.
А иногда ей просто нравилось дергать его по пустякам, когда Артему проще было бы ответить, что он слишком занят, чтобы исполнять ее немыслимые капризы, чем в половину первого ехать в супермаркет за кедровыми орехами, малиной или маринованными мидиями. Она смотрела на него и ощущала то величайшее счастье, придававшее уверенность в том, что ее любят, любят за то, что она такая, какая она есть, или, несмотря на то, что она такая, какая есть.
Наверное, самым правильным решением в ее жизни, конечно же кроме поездки в «Изумруд», где ей пришлось переквалифицироваться в Галю, было признание того факта, что она не сможет без Артема, а значит незачем пытаться плыть против течения, наступать на горло своему я. Любовь и доверие, и правда творят чудеса, заставляя снова верить в сказки.
- Господи, Виктория, живо перестань, - заметила подруга. – Если ты уже абсолютно выпала из реальности, то напомню, ты беременна. А значит удивляться нечему!
Орлова снова посмотрела на свое свадебное платье, подчеркивающее завышенную талию и прямой силуэт. Оно отличалось длинным прямым свободным кроем. Складки и плиссировка вызывали ассоциации с Древней Грецией. Высокая грудь преподносилась в очень выгодном свете. Но самое главное фасон платья позволял скрыть слегка округлившийся животик, который вообще-то волновал только Викторию, пытавшуюся рассмотреть его в зеркале.
- Это все Артем, - подытожила она, повернувшись боком и натянув ткань, чтобы посмотреть на свою фигуру.
- Я так ему и передам, - усмехнулась Марина.
- Вечно ты все перевернешь, - заметила Орлова. – Он буквально насильно заставил меня согласиться, - наигранно пожаловалась она, хотя насколько Марина знала подругу, она делала только то, что запрещалось, причем строго настрого.
Но возможно где-то она права. Шереметьев просто поставил ее перед фактом. Его предложение не давало возможности сказать «нет», которое она, если быть до конца честной, даже не рассматривала, как вариант ответа.
- Наверное, ты все же права, - вздохнула невеста, последний раз окинув взором светлую необычайно легкую струящуюся ткань. – Лена уже приехала? – спросила она, отвлекаясь от своего внешнего вида.
С Ковалевской они помирились через пару дней, когда девушка пришла к ней, проведать пострадавшую и признать свою ошибку. Лена искренне радовалась за брата и подругу.
- Да, - староста кивнула головой. – Мучает твой букет.
Виктория уже представляла, каким будут ее цветы, потому что подслушала распоряжения Ковалевской, долго объяснявшей флористу, чего именно она хочет добиться. Но больше девушку поразила староста проболтавшаяся про белых голубей. Это было не просто мило или красиво, это составляло часть ее детской мечты, неизвестно как разгаданной Артемом. Наверное, он научился читать ее мысли.
- Мариш, я обязательно кину букет в твою сторону, - пообещала Виктория. – Вы с Романенко еще не до чего не додумались?
- Я не хочу спешить, - староста покачала головой. – Вдруг спугну, и сбежит мой принц, - пошутила она.
- А вы на спор, - предложила невеста.
- Я знаю, в этом ты мастерица, - поддела ее Марина и обе засмеялись.
Староста считала большим прогрессом для Романенко, признание серьезных отношений над полной свободой и безотчетностью, поэтому понимала, он сделает предложение, когда взвесит все за и против. Почему-то она была уверенна, что дождется этого. А пока… Пока ее все устраивало.
В комнату зашла Наташа и остановилась у самой двери, глядя на дочь. Виктория, конечно, отличилась умом и сообразительностью, отправив матери SMS-сообщение, в котором поздравила будущую бабушку. Она совсем не ожидала, что Наташа поведет себя как настоящая мать, а не подруга, и проявит столько внимания и заботы, когда дозвонится до дочери. Она прочитала длинную речь, узнав, что Виктория попала в больницу и уже выписалась из нее под строгим контролем Шереметьева, и объявила о возвращении в Москву, заказав билеты на завтра. А когда мать прилетела, Орлова младшая сообщила ей еще одну новость. Артем сделал ей предложение.
Сама Виктория очень переживала по поводу отца. Алексей Орлов относился к дочери довольно строго, как подобает родителю. Поэтому Шереметьеву не удалось избежать разговора с ним.
Случай представился очень скоро. Артем знал, что ему не удастся избежать этого разговора, и внутренне готовился к нему, прокручивая в голове возможные вопросы и варианты ответа, предельно четко объясняющие его приоритеты.
С боевым заданием Шереметьев справился блестяще. Он давно понравился Алексею, признавшему, что именно такой уравновешенный и серьезный человек должен быть рядом с его безбашенной дочерью. Как любящий отец, он на многое закрывал глаза, считая, что Виктория вырастет и поумнеет. Как раз, встречаясь с Артемом, она стала ответственней, хотя ничто не могло убить в ней бунтарку, сильную и гордую, такую, какой стремились вырастить ее Алексей и Наташа.
- Котенок, ты такая красивая в этом платье, - услышала Виктория голос мамы. – Настоящая принцесса.
Обычно при таком обращении она кривилась и просила ее так не называть, ведь уже давно выросла, но сегодня чуть не заплакала.
- Спасибо, мама, - она обняла Наташу.
- Твой выход, - напомнила мать. – Ты готова?
На миг Виктория задумалась. Она не представляла, как смогла бы пойти наперекор себе, ведь их сердца бьются в такт, каждый ее вдох и выдох принадлежал ему. Она доверяла и любила, в полной мере ощущая взаимосвязь и важность этих слов.
И если бы ее спросили, что такое любовь, то она ответила бы так: любовь - это самое прекрасное чувство, способное окрылять, возносить к небесам и так же легко сбрасывать с них, но все равно оставлять надежду на счастье ... это ключевое слово нашей жизни, двигатель и причина всех поступков, это то, во имя чего живут и за что умирают, то единственное, что способно сдвинуть горы и достать с неба звезду.
_________________________________________________________________________________________
ну вот мы и добрались до хеппи энда.спасибо за то, что читали и поддерживали меня своими комментариями.
очень интересно узнать ваше мнение о главе и о творении в целом.

Алена Спасибо!!!! Так все красиво, только...может хоть эпилог еще?????
_________________

Марина, рада, что мы с музом не разочаровали.
Эпилог? Я даже не знаю, что еще придумать. Все же вроде и так замечательно.

А как же совместные роды, где она его будет посылать и обещать убить????
_________________