"Зной" - творческий конкурс эротического жанра

Несмело опускаю руку, пробегая пальчиками по внушительному бугру на твоих джинсах. Закрываешь глаза, чуть откидываясь назад, когда молния под моими проворными пальчиками разбегается надвое. Провожу с нажимом по трикотажу, спуская его вниз, и наконец касаюсь бархатной кожи. Ты вздрагиваешь, и сглатываешь стон. Да, я хочу видеть, насколько сильно ты меня желаешь. Твои пальцы проворно скользят по моим губкам, с каждым разом раздвигая их чуть больше, и когда один из них проникает внутрь, я крепче сжимаю зубы. Только не кричать... Ты улыбаешься, заметив мое состояние, и почти сразу внутри меня оказывается второй пальчик. Я уже не в силах остановить себя, и тело, само отвечая на твои ласки, движется навстречу, но и ты на пределе. В глазах отражается мое собственное, сводящее с ума, почти болезненное желание быть ближе, чувствовать, как ты входишь в меня полностью, раздвигая узкие стеночки... Мои пальцы крепче обхватывают головку, и я уже готова наклониться, чтобы вобрать его в свой ротик, но у тебя другие планы.

Нежно, словно крылья бабочки, ее горячие губы касались сначала его плеч, потом переместились к впадинке на шее, затем спустились ниже и захватили в плен его сосок. Стон сорвался с губ Андрея и эхом запульсировал по комнате. Терпеть больше не было сил. Он перевернул жену спиной к себе. Андрей нашел губами ее губы и приник к ним, выпуская на волю свой язык. Одной рукой он обхватил упругое полушарие груди и большим и указательным пальцами сжал сосок. Другую руку опустил и прижал к ее лону. Несколько раз надавил на горошину клитора и медленно вошел двумя пальцами в жаркие глубины ее тела. Женщина застонала и выгнула спину, позволяя его пальцам продвинуться еще глубже. Он обхватил ее ноги своими, беря Нату в плен, и прижал теснее к себе, продолжая пальцами ускорять темп. Она билась в его оковах. Теперь ее попка терлась о член, еще сильнее распаляя Андрея. Натали уже была не с ним. Волны наслаждения уносили ее всё выше и выше, пока она не достигла пика, и ее сознание не взорвалось мириадами звезд. Ната очнулась и почувствовала, как муж целует ее в висок

автор, это красиво. это легко. не что-то выдающееся. но приятно читать.
есть ошибочки, которые не в упрек, но если речь о сборнике, надо бы исправить:
употребление "сейчас" в прошедшем времени. и "какого-то огненного цвета"" - какого?))
пару раз ад с запятыми.
1. есть сюжет.
2. законченная история. очень простая. и не "Солнечный удар" )) но все же.
3. когда я прочитала о том, что муж застрелил её, что-то (знать бы, где)) екнуло. поверила.

больно. замерла.
и..Автор-автор!! что же выделаете??! Никогда! НИКОГДА не губите так конец ради ХЭ. Читатель ушел бы, запомнив на взлете, в образе этой бегущей девочки всю историю!!
Умерла так и умерла!!! не смазывайте конец, прошу!!)
В целом, понравилось. Пусть и не знойно. Благодарю)

1. "вакуум вокруг твоего бессмертного сердца" - банкомат вакуум не принимает) без шуток, автор, не укладывается в стиль. жмет в прокрустовом ложе))
и первые строки - это такое разрушение веры. не христианка. но подобное видение таинства крещения ..не нравится. не принимаю.
2. красиво. очень красиво написано. завораживает.
есть маленькие опечатки)
3. понравилась идея с воронами.
4.
ах...!! и странно все, ибо Бог и есть Любовь, нет?
и первая мысль о том, что слова модно высечь. а вторая " а не требует ли? всякая ли любовь?"
5.
на этих словах мой ханже-мозг, кажись, и выпал в осадок
как-то линия доказывания не выстраивается. "не изъеденные души" любовника не просят. зачем услаждать плоть? ась?
и 2. выше она просит только спасения для города и матери, а тут в противоречие такая..кхм..личная просьба))
6.
красиво.
7. после повтора святотатства в адрес пусть и несуществующей, но таки Богини - "он любил её на алтаре", "он просто её любил" - слишком просто. сбивает.
8. бо + бо...
на самом деле, козяффки везде живут)) а затягивает очень)

ррр....мяууу!! красота!! громко! но так красиво!!
не знаю, что будет с религиозной, смысловой сюжетной составляющей, но исполнение по душе! благодарю!

!!! цать!! перебор. с похвалой вышел)) Автор, пусть и устами героини, но же вы так!! не здесь и не тему, но как же "я люблю тебя, жизнь, принимаю.."?! )

" я взял острую бритву и резал себя"?))
второе описание их близости не...задевает.

"и дома твоего уже не было. и города.." - не точная.

Видела мельком комменты. Я из тех, кого не волнуют имена. Одно из лучших. Что бы ни было. Я люблю форму. ещё один автор, за которого мой голос.
Благодарю!

Уважаемый Автор, никого не хотела обидеть, ни Полину, ни Вас. Пока читала Ваш рассказ, в голове стоял образ Набоковской Лолиты из фильма. Эдакая девочка с косичками, наматывающая на палец жевачку. А потом глаз зацепился за "туфельки", ассоциация прочно укоренилась и я написала этот отзыв. Видимо такие герои не для меня. Сорри.

Боооооже(с), Автор, если бы я точно не знала, что это написала не я...
Хотя нет, "своему" Люциферу я не позволила такой "роскоши" как отречение))) Не отрекаются любя(с)

Тут мой внутренний Станиславский сразу же воскликнул "Не верю!" и дальше я читала с твердым убеждением, что это все происходит в Далекой-далекой Галактике. Но имеет полное право происходить так, как того желает Автор.
И все же примите мои искренние аплодисменты
Проникновенно, жизненно и обречено на ХЭ... пусть и отложенный на время потому как раз назвался Люцифером, то обязан "пасть". Ну, сколько он еще там выдержит? После семи-то жарких дней)))

А вот Ева... как она в этом воплощении умом не тронулась, вот в чем вопрос? Жить за благопристойным фасадом, нося в себе такое знание и память? Слушать дыхание мужа и воображать на его месте Люка? Тяжко ей пришлось, малышке, потому Люк обязан ее отыскать, украсть... убить, чтоб не терзалась)))
В общем и целом, ясно, что ХЭ я себе уже домыслила! И вот за возможность подобного домысливания Вам, уважаемый Автор, респектище! А также плюс бал за милое и моему сердцу вольнодумие (уж сколько я шпилек получила за него, а все равно на том стою).
И самый жирный бал за образы: жрицы, оставляющей бурые следы... воронья-камикадзе, нарушающего скуШШШное благообразие... белого потолка, обклееного узором "версаль"!

Ух, какие жаркие дебаты по этому конкурсанту были. Я про аборт не увидела. Но может на меня уже подействовали объяснения Автора. Не берусь судить. Такая красивая знойная история любви в начале. Я аж млела. А потом меня как обухом по голове. Ой, так не люблю про измены читать. Это мои бзики и полное ИМХО. Автору спасибо. Хоть и не люблю, а понравилось. Как уже говорилось, герои ожили. Поэтому перехожу к их разбору.
Ева. Каждый волен выбирать свою судьбу. Правда ее выбор мне совсем не нравится. Как же совесть, нравственность? Вроде она сама говорит, что чужие мужья-запретная территория, а вон оно как вышло. Мне показалось, что это самообман. Если бы действительно был бы запрет, ничего бы не произошло. Определенно не моя героиня. К таким не обязательным к собственным словам отношусь весьма скептически. Она же губит себя. Не его. Ему что, жена, семья. Как она не понимает, что это может стать ее концом. Надеюсь, у нее откроются глаза. Но она задела! Это точно. Образ шикарен! К нему холодным не останешься ни как. Либо принять и защищать, либо не принять, и ругать.
Авель. Ах, по началу я почти в него влюбилась. А потом он все больше и больше разочаровывал. Типичный представитель. Жена, любовница и все в ажуре.Ух, как он меня задел. Будь его женой, он бы у меня не только сковородкой получил. Я бы даже отомстила. А потом стало печально, потому что в жизни такое часто встречается. Мой идеалистический мир на грани.
Просто всплеск эмоций. Автор

для начала шутка
Рассказ напомнил сценку из КВН. Расскажу лишь суть. Девушка читает любовный роман: "Твердые теплые руки коснулись ее прохладных пальцев. Поцелуй скользил все выше выше по предплечью, плечу. Вот его губы накрывают нежные пухлые губки (пусть будет) Катерины. Она томно вздохнула и его язык ворвался в глубины ее рта." (Ну и в том порядке не мне напоминать все знаем что дальше).... "Он поднимает подол ее платья..." Вот тут героиня сценки(та самая, которая читает сие творение) переворачивает страницу и читает дальше: "Утренний солнечный свет, пробивавшийся сквозь окно разбудил Катерину. Как же ей было хорошо, после проведенной с ним ночи." Здесь героиня сценки, понимает какой облом и кричит: ГДЕ????

Ну это был вольный пересказ. Может кто вспомнит. А зачем рассказала. Так после прочтения этого потрясающего знойного произведения и я в полном недоумении смотрела на конец страницы и спрашивала себя: ГДЕ? Так грустно, на самом интересном. Если не обращать на это внимание, то выходит очень хорошо.
Я думала, что эта песенка только по стриптиз подходит. А вон оно как вышло то. Знойно. Вам Автор спасибо. Понравилось. А герои какие! Так и чувствуется как из них прет Любовь, а не просто страсть.

Понравилось читать. Текст совсем не напрягал. Отличный язык. Сам сюжет интересный но такой грустный. Единственное задело, что пенсионер был молоденькой студенточкой. Понимаю, проза жизни. Ничего с этим не поделаешь, так как раз и бывает. Мой консервативный мозг это не принимает. Интернет, конечно, нас всех обезличил, но зачем на такие крайности идти.(Это я герою, героиня еще совсем молоденькая. Ей так и быть прощу. А у него точно: Седина в бороду, бес в ребро.) Как представлю как те жаркие посты писал он, мне не по себе. Такие чувства посещали не все повествование, а только в самом конце, когда стало ясно кто есть кто. До этого я как раз очень бодренько все воспринимала. Но сам рассказ бесподобен. Зноя не хватило. Это не критично. Автор за идею и смелый ход огромное спасибо. Ваш рассказ глубоко запал в душу.

Прекрасно! Восторг! Безумно нравится тематика падших ангелов. Тем более Люцик. Как вижу это имя, все я пропала и мое мнение уже нельзя, наверное серьезно воспринимать. Или можно? Я запуталась. Голова кругом. Этот вариант оставил кучу невероятных впечатлений. Я как нажравшийся сметаны кот, в полном балдю! Стихи! Страсть! Ангелы. Неизбежный выбор! Боль. И еще много мелочей, таких необходимых, написанных к месту. И все это в одном произведении. Все логично, понятно и грустно. Но я как последняя розовая мечтательница, надеюсь, что в следующем воплощении они найдут способ быть вместе. Только не переубеждайте меня автор, если я глубоко ошибаюсь. Оставьте "дурочке" ее глупые мечты. А пока мне так их жаль. Может ее даже больше чем его. Потому что он всего лишь будет вспоминать, страдать и наблюдать. А ей ведь еще с мужем жить. Автор спасибо! Шикарные герои, шикарный рассказ. На сто процентов мое.

Кровь побежала быстрее, ударяя в голову тяжёлым молотом, знакомое давление в паху перерастало почти в боль. Он хочет её. Нестерпимо.
В следующее же мгновение Марисса оказалась прижатой к книжному стеллажу его телом. Губы Дэвида нашли её рот, язык ворвался во влажный жар, встречаясь с её языком. Он прикусил её нижнюю губку и тут же лизнул место укуса. Марисса застонала прямо ему в рот, и он поймал губами этот стон, посасывая её губку, а затем снова скользя языком в её рот, одновременно вжимаясь бёдрами в её живот, сильно и резко.
Он уткнулся носом в изгиб её шеи, потёрся колючей щекой о нежную кожу, оставляя едва заметные царапинки, свои метки. Вот чего он хотел! Оставить на ней своё клеймо. Знак принадлежности. Она его и только его. Здесь и сейчас. Всегда. От этих мыслей кровь быстрее побежала по венам, горячим потоком ударяя в голову, в виски, устремляясь к паху.
Ему было необходимо почувствовать её запах, утонуть в нём. Ощутить на губах и языке её вкус. Прижимать её к себе сильно и больно, резко врываясь в её тело, погружаясь в жар и влагу, становясь её частью, её рабом...
Дэвид прикусил нежную мочку её уха, лизнул языком, вдыхая её дурманящий аромат, растворяясь в нём.
– Ты пахнешь мной... – Собственный охрипший голос казался чужим, незнакомым.
– Я курила твои сигареты, – Марисса подалась бёдрами вперёд, прижимаясь к нему. Её руки начали блуждать по его груди, сминая ткань рубашки.
Дэвид развёл полы в стороны. Звук ударяющихся об пол пуговиц был словно сигналом к дальнейшим действиям. Он с силой дёрнул чёрное платье её униформы, разрывая по шву и обнажая сводящую с ума белизну кожи. Брюки превратились в орудие пытки, давление в паху было просто невыносимым. Нужно... Нужно погрузиться в неё, ощутить, как крепко она сжимает его плоть; ощутить, как содрогается горячее и влажное тело от его ласк и прикосновений.
– Ну и как? – Дрожащими пальцами он расстегнул застёжку её соблазнительного бюстгальтера.
– Что «как»? – Глаза Мариссы были закрыты, она тяжело дышала, а щёки покрывал румянец. Настоящее искушение. Сведёт с ума даже праведника.
– Понравилось курить? – Дэвид начал спускать с её плеч тонкие бретельки.
– У меня не получилось...
Хныкающий голосок Мариссы заставил мышцы его живота сократиться, а член болезненно пульсировать. В голове настойчиво билось «Ты моя».
– Я тебя научу.
Марисса вздохнула, отчего её грудь приподнялась. Дэвид стащил, наконец, с неё бюстгальтер. Соски уже набухли, словно ожидая его прикосновений. Хрипло застонав, Дэвид наклонил голову и легонько прикусил вершинку. Стон наслаждения, вырвавшийся из горла Мариссы, послал новую волну огня по телу. Его язык обвёл сосок, и он с силой начал сосать тугую вершинку. Пальцы Мариссы запутались в его волосах, удерживая у своей груди.
Но этого ему уже было недостаточно. Желание узнать, какова она на вкус, бросало в жар, рубашка прилипла к телу, плоть болезненно пульсировала, воздух с трудом вырывался из лёгких. Его рука опустилась вниз, задирая подол платья. Пальцы Мариссы вцепились ему в плечи. И её такой простой отклик на его ласки заставлял Дэвида желать большего.
Он накрыл ладонью её лоно. Даже сквозь трусики он ощутил, какая она влажная. Всё тело заболело от напряжения, от попыток себя сдерживать. Марисса вжалась в его руку, тихо постанывая. Её ладони забрались под рубашку, ноготки впивались в кожу, заставляя уже Дэвида стонать.
Он отвёл в сторону кромку трусиков, рука скользнула внутрь. Пальцы ласково прошлись по влажным завиткам, нежным складочкам. Марисса снова застонала, откинув голову назад. Другой рукой Дэвид дёрнул её за волосы, заставляя открыть глаза. Марисса удивлённо взглянула на него, тяжело дыша.
– Смотри на меня, когда я тебя ласкаю.
Собственный голос показался Дэвиду звериным рычанием. Тут же его палец проник в её горячее тело, медленно, нежно. Она так крепко сжала его, что Дэвид закусил губу. Боже, когда он войдёт в неё, это будет невероятно. Бёдра Мариссы двинулись навстречу его руке.
– Ещё...
Дэвид улыбнулся, проникая пальцем глубже. Её влага и жар обволакивали, сводили с ума. Мгновение, и вот в неё погружаются уже два его пальца. Из горла Мариссы вырывались лишь тихие стоны, больше похожие на всхлипы. Её бёдра тянулись к его руке, заставляя войти глубже и сильнее, но Дэвид получал какое-то странное удовольствие, мучая её и себя. Всё, что он знал – чем дольше оттягивать наслаждение, тем оно будет острее.
Он развёл в стороны пальцы, глубже погружаясь в тело Мариссы. Её стоны стали громче, а пульсация в члене почти невыносимой. Нужно потерпеть... Ещё чуть-чуть... Он убрал руку и поднёс к своим губам. Затуманенным взглядом Марисса внимательно следила, как он слизывает с пальцев её сок. Её румянец стал ещё гуще. Соски покраснели и влажно блестели от его поцелуев, язык то и дело облизывал губы. Он хотел ощутить, как этот самый язычок ласкает его член, как губы обхватывают его, захватывая в плен жаркого рта... Её вкуса на губах было мало. Словно наркоман, он испытывал острую потребность снова ощутить её. Немедленно.
Дэвид опустился на колени перед Мариссой, стягивая вниз её кружевные трусики.
Он поставил её ногу себе на плечо, ощущая, как в кожу впивается шпилька её туфли. Но боль только усилила его желание. Удерживая подол платья на талии девушки, Дэвид как завороженный смотрел на завитки волос внизу её живота и влажные складочки плоти. Она была прекрасна. И так желанна. Вдыхая её запах, Дэвид поцеловал набухшие складочки, язык быстро скользнул по клитору, надавливая. Марисса вцепилась в полки стеллажа, её стоны уже не прекращались. Но Дэвиду необходимо было услышать, как она кричит. Он сильнее надавил языком на клитор, а затем нежно обвёл его по кругу. На вкус она была просто невероятной. Словно созданной специально для него.
Он с силой пососал влажные складочки, обхватив руками её попку, прижимая к своему рту. Контролировать себя больше не получалось. Возбуждение переросло в боль, агонию. Он резко выпрямился и начал расстёгивать ремень, и в этот же момент за дверью раздался оглушительный крик.

Не выдерживаю, подвигаясь ближе и запуская ладони в пышные локоны. Притягиваю ближе, наслаждаясь запахом цветов и её самой – так же, как я и представлял всего несколько часов назад. Погружаюсь во влажность женского рта: с начала губы - нежно и трепетно как юнец, а потом, все больше увеличивая напор, языком. Охотно и жадно отвечает, прижимаясь ко мне. Царапает темную ткань футболки, подергивает пряди волос на затылке – не люблю стричься слишком коротко. Покусывает мою нижнюю губу острыми зубками, позволяя поглаживать себя по спине. Меня бьет дрожь желания. Хочу её, плевать на условности. Подхватываю женскую фигуру на плечо и несу в сторону спальни.
- Варвар, - хохочет гостья, крепко хватаясь за мою шею и слегка елозя корпусом, так что мягкие округлости грудей трутся о мои лопатки, а попка так и пляшет под удерживающей её ладонью.
- Угу, - соглашаюсь я, приподнимая край платья, и понимаю, что не ошибся.
На ней чулки. Черная ажурная сетка, охватывающая нежную бархатистую кожу с неровным кружевным краем и тонкими бретелями пояса, уходящими к талии. Дыхание перехватывает в очередной раз и я не могу удержаться, целуя округлость попки. Бархатистая, нежная и ароматная, как и вся она. Женщина в моих руках вздрагивает всем телом и томно вздыхает. Ей явно нравится происходящее. Глажу оскверненное святотатством место и наслаждаюсь тем, как в ответ её тонкие пальцы перебирают волосы у меня на затылке. Настолько фееричное чувство, что я едва не пропускаю нужную дверь.
Деревянный дощатый пол укрыт пушистым белым ковром с длинным мягким ворсом. Кровать, занимающая большую площадь комнаты, застелена бельем цвета топленого молока – уверен, она будет великолепно смотреться на этих простынях. Одна из стен спальни полностью стеклянная, я особенно настаивал на этом при постройке дома. Она открывает замечательный вид на сад и декоративный пруд, полностью скрывая то, что происходит в комнате – стекла тонированы и рассмотреть что-то практически невозможно. Свет рассеян, ведь светильники встроены в стены по всей комнате. А я понимаю, что все это я делал лишь для нее. Чтобы увидеть довольство в этих безумно притягательных глазах. Ощутить удовлетворение происходящим. Услышать одобрение в выдохе...
Кладу женское тело на простыню, убеждаясь в собственной правоте. Она божественна. И личико сердечком, и лучащиеся любопытством глаза, и пухлые от моих поцелуев губы, сложенные сейчас в таинственную улыбку... Отстраняюсь лишь на секунду, чтобы стянуть футболку через голову и наконец получить возможность чувствовать её тело более полно. А она манит к себе, сводит с ума, глядя на меня в упор и поглаживая расплескавшиеся потоки волос кончиками пальцев.
Наклоняюсь, покрывая поцелуями розовый рот. Проникаю в него языком, будто пытаясь напиться из живительного источника, пока её руки путешествуют в моих волосах, прижимая чуть ближе. Мои же ладони живут своей собственной жизнью, уже проникнув под красное платье и жадно познавая сантиметры нежной бархатистой кожи. Сквозь пелену собственного возбуждения я смутно осознаю: вот кружевная резинка чулок, вот тонкий шелк подвязки и почти сразу же пояс, на котором крепится все это великолепие. Вот прозрачность трусиков и нежная впадинка пупка. Дальше платье становится слишком тесным, и мы оба издаем звуки протеста. Она – нежный и мяукающий, а я жадный и горловой.
- Сними, - требовательно, прямо в губы, заставляя жалеть, что я не предвосхитил этого желания.
Отстраняюсь, стоя над ней на коленях. Дыхание у нас обоих сбивчивое, тяжелое, в глазах голод.
- Ну же! – торопит, вцепляясь пальцами в мой ремень. Расстегивая тяжелую пряжку, тугую пуговицу и потянув вниз зиппер ширинки.
Меня колотит от дикого желания к ней прикоснуться, а ведь она еще полностью одета. Спешу исправить это досадное обстоятельство и конечно, путаюсь в застежке. К чертям... Смеется, легко поддевая железную собачку аккуратными ноготками и высвобождаясь из плена ткани, как бабочка из кокона. Такая же неимоверно прекрасная. Притягательная настолько, что невозможно описать. Довольно урчу и протягиваю руки, вперед избавляя её тело от остатка оков, оставляя только черное кружево белья и чулок, которым осталось красоваться на ней не так долго. Слишком велика моя жажда.
Проглаживаю линию скул, обрисовываю изгиб щеки, спускаюсь к подбородку. Дальше – губами и языком: пульсирующая жилка между шеей и плечом, нежные ключицы вразлет, округлая мягкость груди... Вбираю сосок в рот, поглаживаю языком, покусываю зубами, ласкаю языком, ощущая как она изгибается навстречу и протяжно тихо стонет. Этот звук сводит меня с ума, побуждая двигаться дальше. Член, давно уже превратившийся в каменный столб покрытый плотью, чуть подрагивает от желания её бархатной влажной глубины, но мозг требует ощутить полный спектр наслаждений.
Руки отодвигают в сторону кружевной лиф и обхватывают её груди – идеальные, с дерзко торчащими вверх розовыми сосками, которые так удобно потирать большими пальцами. Следую ниже, к пупку, по мягкой и нежной линии живота, прикусывая кожу зубами и слегка дуя на возбужденные места. Ахает и снова стонет, погружая пальцы в мои волосы, что безумно заводит. Ныряю языком в выемку пупка, вылизываю и двигаюсь вниз, к влажному сосредоточию ее желания, убеждаясь, что не один я безумен сегодня.
Мимо пояса от чулок, стягивая трусики, приближаюсь к заветной цели – розоватому островку плоти, подчеркнутому тонкой полоской лобковых волос. Истекает соками, пока мои пальцы раздвигают нежные лепестки её тела, а когда кончик языка дотрагивается до тугой бусинки клитора, стон перерастает в крик, хриплый и протяжный. Женские пальцы впиваются в простыню, безжалостно комкая ткань, а я погружаюсь языком в теплую вязкость, ощущая, как мое собственное возбуждение болезненно трется о жесткий хлопок. Ощущаю солоноватый вкус и наслаждаюсь теми звуками, которые смог исторгнуть из её рта. Хватает меня ненадолго. Желание оказаться внутри просто пожирает меня, как пламя пожирает лесной пожар.
Путь наверх намного быстрее. В основном потому, что я уже хочу быть в ней, толкаться в бархатную влажность, слушая стоны удовольствия. И не только. Она хочет этого так же сильно, я знаю, ведь её длинные гладкие ноги обхватили мою поясницу, пальцы впились затылок, а губы тянутся с поцелуем, будто лепестки прекрасного диковинного цветка. Это наше обоюдное желание, которое я спешу исполнить. Руки дрожат и единственное спасение – дотрагиваться до ее бархатистой кожи, рисуя невидимые глазу рисунки удовольствия. Она мурлычет что-то в ответ, недовольная, что я не довел ее до оргазма своим ртом. Погоди, маленькая, я придумал кое-что получше... ты ощутишь это через несколько секунд, а пока наслаждайся моими касаниями.
Выгибается навстречу, подается вперед в мои ладони будто цветок, который тянется к солнцу. Ощущает мои желания так же хорошо, как и я сам – уже за это готов боготворить ее. А ведь есть еще мелочи. Восхитительные, абсолютно незаметные чужим мелочи, за которые я ее просто обожаю. Расцеловываю с готовностью подставленную мне шею и прикусываю пульсирующую жилку, входя в нее почти до упора. Охает, впиваясь ноготками в мои ягодицы, отчего ощущения ещё острее и ярче. Начинаю движения. Вперед – медленно и томно, ласкаясь внутри, поглаживая теплые глубины сочащиеся желанием. Наружу – еще медленнее, продлевая сладкую для нас обоих пытку. Впрочем, надолго меня не хватает. Всего пару секунд и я увеличиваю напор, исторгая из её рта сладостные стоны.
Кажется, отодвинутое в сторону белье ужасно натирает – всему виной кружева. Она царапает меня сеткой чулок лишь чуть меньше, чем ногтями, впившимися в спину, но... она сладкая, ужасно мягкая и податливая. И эти зелено-карие омуты, подернутые пеленой желания. За единственный взмах её ресниц я готов сделать всё! Настолько, что нет сил отстраниться и стянуть кружевные кандалы с ее тела и – о боже - она определенно стоит пары лишних царапин.
Движения все быстрее и чаще, дыхание все тяжелее. Мурлычущий стон возле уха и прикосновение губ к шее сводят меня с ума, призывая вбиваться в податливое тело до упора, растягивать все больше, а сокращение её внутренних мышц говорит о скорой кульминации. Ну нет... рано, слишком рано, и я останавливаюсь, замирая глубоко в ее теле, целуя все местечки до которых могу дотянуться. Захватываю кончик груди губами, посасывая твердый как камешек сосок.
У меня не выходит. Кончает бурно, с криками, располосовывая мою спину, прижимая к себе ногами, конвульсивно вздрагивая и теряясь в ощущениях. Не в силах сдержаться следую за ней в это сладостное царство полуяви, разлетаясь на осколки и вновь собираясь, будто пазл. Только через какое-то время возвращаясь туда где она все еще прижимается ко мне, гладит мои волосы, ловит мое дыхание своим ртом и улыбается безмятежно как богиня Лакшми. Кажется, охота окончена, правда?