Анна Грейси "Отважная бродяжка"

Мариука: 05.04.12 20:30

это уже будет через чур, хватит и наследства

...

Nara: 20.04.12 15:01

 » Глава 15

перевод: великолепная Karmenn
редакция: не менее великолепная codeburger, Nara

Глава 15


– Стало быть, мисс Фарли наследница? – не смог дольше сдерживаться Джек. Ему и без того пришлось подождать, пока они с Френсисом переоденутся, а мистеру Филлипсу подадут освежающие напитки.
Почтенного адвоката, казалось, на мгновение потрясла прямота Джека, но через минуту он, видимо, пришел к какому-то решению и соизволил изобразить на лице осторожную улыбку.
– Да, сэр, вы верно догадались, хотя я не вправе больше ничего говорить, пока не извещу мисс Фарли. Впрочем, в самом деле, новости для нее замечательные.
Джек повернулся к Френсису.
– По словам моей бабули, дед и бабушка Кейт по линии Делакомб были весьма богаты. Наверняка наследство ей оставили они, – пробормотал он, ощущая необъяснимую подавленность.
– Кейт это порадует. Девочка заслуживает чуточку счастья, – заметил Френсис.
– Погодите-ка… – медленно произнес Джек. – Но ведь все деньги Делакомбов отошли кузену Кейт.
– Верно, – оживившись, подтвердил Френсис.
– Какому такому кузену? – нахмурившись, спросил мистер Филлипс. – Я провел тщательное расследование, и, согласно моим сведениям, у мисс Фарли нет здравствующих кузенов.
– Парню, которого зовут Коул.
– Коул! – пренебрежительно фыркнул Филлипс. – Вовсе он не кузен. Я послал по его следу ищеек с Боу Стрит!
– Что? – обратившись в слух, оба мужчины подались вперед.
– Ну, не тот ли это субъект – зовут Джеремайя Коул, верзила с волосами песочного цвета?
Френсис и Джек закивали.
– Это просто жалкий стряпчий, пойманный мною на том, что, как говорится, запустил руку в горшок с медом. Выскользнул из моей хватки несколько недель тому назад и скрылся.
– Боже милостивый!
– Типчик без особых ухищрений поправлял свои денежные дела за счет состояния Делакомбов с тех самых пор, как его отец, прежде бывший их поверенным, скончался.
– Боже милостивый! – снова воскликнул Френсис.
– Вы имеете в виду, что этот мерзавец присваивал деньги Кейт? И что он никакой ей не родственник?
Филлипс кивнул:
– Да, так и есть. Но как вы-то о нем узнали?
Джек обменялся долгим взглядом с Френсисом. Сейчас совершенно прояснился мотив похищения Кейт. Если бы Коул заставил девушку выйти за него замуж, все наследство досталось бы ему на законных основаниях. Впрочем, не было необходимости посвящать Филлипса в историю с попыткой умыкнуть Кейт.
– Он побывал здесь, – мрачно сообщил Джек, – выдал себя за кузена мисс Фарли и попытался склонить ее к замужеству.
Мистер Филлипс охнул от изумления. Джек посмотрел на Френсиса.
– Знаешь, лучше бы ты позволил мне прикончить мерзавца, – пробормотал он.
– Полицейские непременно поймают мошенника, старина. Его повесят или по меньшей мере вышлют.
– Если найдут.
– О, они его схватят, не беспокойтесь, – уверенно заявил мистер Филлипс, – я совершенно не сомневаюсь. Нисколько.
– Пусть уж постараются, – проворчал Джек.
– Надеюсь, он не слишком глубоко запустил свои лапы в наследство мисс Фарли? – неуверенно спросил Френсис.
Джек снова посмотрел на друга. Френсис не нуждался в богатой жене.
– Нет, что вы. К счастью, основная часть наследства хорошо защищена, и он не смог к ней прикоснуться. В целом же размеры состояния таковы, что ущерб от хищений Коула весьма незначителен, факт, на который, как я полагаю, он и рассчитывал в случае появления на пороге законных наследников, – пояснил мистер Филлипс, неосмотрительно отдавая должное доброй порции бренди, которым щедро потчевал хозяин.
Сердце Джека упало. Кейт богата, очень богата, судя по обмолвке Филлипса. Раз так, здесь она надолго не задержится. При таком-то богатстве она ни в чем не будет нуждаться... и ни в ком.
– Догадываюсь, неспроста вы приехали в карете моей бабушки, – выдавил Джек.
– Да, ее милость чрезвычайно добра, – просиял мистер Филлипс. – Я должен, не теряя времени, препроводить мисс Фарли в Лондон. Леди Кейхилл строит великие замыслы насчет мисс, уместно сказать, грандиозные замыслы.
– Держу пари, так и есть, – кисло пробормотал Джек.
– Возможно, у мисс Фарли есть свои собственные мысли на сей счет, – предположил Френсис. – Может, она не захочет уезжать отсюда.
– Не захочет уезжать отсюда! – изумился мистер Филлипс. Он обвел взглядом обшарпанную комнату. – И откажется поселиться в роскошном особняке в Лондоне, посещать балы и приемы? С какой стати ей противиться?
– Действительно, с какой стати? – буркнул Джек. – Простите меня, но я должен подняться наверх и позволить моему слуге осмотреть эту окаянную ногу.
Он устало заковылял по лестнице, почти довольный, что боль в ноге отвлекает от горестных мыслей. По пути остановился перед дверью Кейт и постоял там минуту-другую. В конце концов, понятно, что предпринять в отношении физических страданий. Час или около того массажа, полбутылки бренди, и боль утихнет.
Никакое из этих средств не поможет в случае боли иного сорта. На самом деле они лишь усугубят мучения: массаж неизменно вызывал в памяти то, как Кейт впервые дотронулась своими маленькими сильными ручками до его ноги, разминая, поглаживая, лаская… Так же и бренди – в пьяном забытьи теперь никакого удовольствия, поскольку запах спиртного напоминает ночь, когда она ворвалась в его святилище, как маленький карающий ангел, и расшвыряла все его графины и бутылки. Ему никогда не забыть выражение ее лица той ночью… ни того, что случилось после… наслаждение, безумие, горечь.
Он должен позволить Кейт уехать. С ним у нее нет будущего. Не теперь. Не в тот момент, когда она стала богатой женщиной. Кейт могла бы согласиться принять его в обмен на дом, пусть и обветшалый, на верность и защиту до конца жизни. О любви он даже говорить не смел. Пусть останется его тайной. Но дом… потерявшая все девушка удовольствовалась бы этим убежищем. Крышей над головой и обещанием семейного счастья. Клятва дать ей семью могла бы привлечь круглую сироту.
Все это в настоящий момент утратило свою значимость. Теперь Кейт нет нужды спешно выходить замуж – она может выбирать. Отправится в Лондон, а там богатой наследнице представится самый широкий выбор. Сейчас ни в коем случае не следует просить ее руки – ни к чему, чтобы Кейт подумала, будто он охотится за приданым. Проклятое наследство Делакомбов. И чертов мистер Филлипс. Если бы этот тип не появился так не вовремя, Джек мог бы уже добиться согласия Кейт выйти за него, за Джека. И даром времени он бы не терял, на следующий же день потащил бы ее в деревенскую церковь венчаться.
Майор посмотрел в один конец коридора, потом в другой, затем приложил ухо к двери и прислушался. Тихо. Только запах воска, которым она обычно полировала деревянные поверхности. Воск. Еще одно напоминание о Кейт. Джек неохотно отнял щеку от двери и захромал в свою комнату. На низком столике в коридоре стояли цветы, маленькие синие брызги в ворохе зеленых шипов. Наклонившись, он понюхал их, страдальчески закрыв глаза. Цветы пахли, как волосы Кейт. Должно быть, розмарин. Он вытянул веточку, растер пальцами и вдохнул аромат.
– Карлос.
Джек рассеянно спрятал веточку розмарина под рубашку.
– Si, senor.
– Сделай что-нибудь с этой проклятой ногой, ладно?
– Сейчас, senor.
Пока Карлос, стуча башмаками, спускался по лестнице, чтобы разогреть массажное масло, Джек начал снимать сюртук. На мгновение он застыл, а потом вернулся в коридор. Воззрился на вазу с душистым букетом. Потом осторожно поднял ее, отнес в свою комнату и поставил рядом с кроватью, где на цветы падали бы лучи утреннего солнца.


– Нет, это очень любезно со стороны леди Кейхилл, однако сейчас я в состоянии сама о себе позаботиться, и мне нет необходимости ехать в Лондон.
– Но леди Кейхилл весьма настаивала…
Почтенный адвокат попытался скрыть разочарование в голосе. Наследница оказалась крайне упрямой. Он исчерпал все аргументы: красочно описал удивительные вещи, которые ей предстоит увидеть или сделать, лавки, театры, концерты, балы, чудеса культуры, знаменитые места и людей, с которыми она могла бы познакомиться. Завлекательные речи не возымели ни малейшего результата.
Мистер Филлипс бросил на мистера Карстерза напряженный взгляд. Внук ее милости следил за беседой с сардоническим видом, сложив руки на груди. До сих пор он не произнес ни слова.
Мистер Филлипс выбился из сил. Скрывая под скучной внешностью сухаря романтическую натуру, он воображал себя кем-то вроде рыцаря, препровождающего потерянную принцессу в ее законные владения. Только принцесса по непонятной причине сопротивлялась и обладала не по-женски острым язычком и неподатливым умом, и никакие его слова не могли сдвинуть ее с места.
Самое несносное, подумал адвокат с возрастающим чувством несправедливости происходящего, когда он упомянул об огромном состоянии, которым мисс Фарли получила право распоряжаться единолично, она ответила так, словно мысли ее были заняты совсем другим:
– Да, да, я и в первый раз расслышала. Очень мило, благодарю вас.
Мило! Пусть мистер Филлипс всего лишь поверенный, но почувствовал себя почти оскорбленным, когда к такому огромному состоянию прицепили словечко «мило». Он продолжил было убеждать упрямицу, когда его прервал резкий низкий голос хозяина дома.
– Я уже достаточно наслушался всей этой чепухи. Кейт, вы едете в Лондон, и никаких разговоров. Карлос! – позвал он, повернувшись к двери.
– Si, майор Джек?
– Скажи Марте за час собрать вещи мисс Фарли и отнести в карету. Вместе с мистером Филлипсом она будет сопровождать мисс Кейт в Лондон до дома моей бабушки.
– Она не сделает этого! – возразила Кейт, впервые встретившись с ним взглядом.
Джек прищурился.
– Да, конечно, вы правы. Карлос, скажи Марте упаковать только вещи, которые могут понадобиться в дороге. Они обзаведутся новым гардеробом и всем необходимым в Лондоне.
Командующий отмахнулся от задохнувшейся в возмущении Кейт:
– Да… Карлос, пусть горничные соберут немного еды и напитки в корзину на случай, если мисс Фарли в дороге проголодается.
– Не слушайте его, Карлос! – воскликнула звонким от негодования голосом Кейт.
Карлос смиренно встретил ее взгляд.
– Простите, senorita, но я обязан исполнять приказы майора Джека.
В ответ на ее яростные проклятья Джек хрипло и безрадостно рассмеялся.
– Вижу, я все еще хозяин в своем собственном доме, – бросил он.
– Да, но мне вы не хозяин, и я отказываюсь подчиняться вашим распоряжениям!
– Я и не прошу вас подчиняться моим распоряжениям, – холодно процедил Джек.
– Я… я не пони…
– Что же тут непонятного? Это мой дом, и я волен выбирать, кому в нем находиться. Вы прекрасно знаете, что с самого начала меня вынудили терпеть ваше присутствие. Ну, а сейчас нет причин вам здесь оставаться долее. Поезжайте к моей бабушке и отправляйтесь сегодня же – или я самолично запихну вас в карету.
Он резко и четко отдавал приказы, как истинный офицер.
– Вы поняли меня, мисс Фарли?
Кейт отпрянула, затем отвернулась, пряча страдание.
Однако Джек разглядел выражение ее лица. В расстройстве майор запустил пятерню в волосы. Проклятье, он не мог вынести этот взгляд раненого зверька. Что, черт возьми, Кейт себе напридумывала насчет того, как обойдется с ней его бабушка? Пытать что ли будет? Сироте улыбнулась удача, о которой мечтает каждая молодая женщина. Она не понимает, от чего отказывается. О, он знал, что ее останавливает, хорошо знал. Но его бабуля быстро наставит глупышку на путь истинный.
Скандальное происшествие в прошлом ничего не будет значить вкупе с огромным наследством. Кейт обнаружит целый ворох подходящих женихов – только самые отъявленные ханжи смогут придраться к ее утраченной девственности. В конце концов, она не совершила ничего плохого. Кейт Фарли благородна до кончиков ногтей, любой дурак это увидит. Самая большая проблема состоит в том, что ей наверняка придется столкнуться с охотниками за приданым. Впрочем, в этом вопросе Джек уповал на бабушку.
Лучше покончить со всем как можно скорее. Он ненавидел долгие проводы. И не знал, сколько еще сможет выносить скорбное выражение на ее лице без того, чтобы не притянуть бедняжку в свои объятия. Но быть связанной с озлобленным калекой – последнее, в чем нуждается Кейт. С новообретенным богатством перед ней простирается блестящее будущее, будущее, в котором ему нет места.
– Тогда договоримся встретиться в холле, скажем, через полчаса, чтобы напоследок попрощаться? Вот и славно.
Он кивнул изумленным слушателям и покинул комнату.
– Ну что за отличный парень! – через мгновение воскликнул мистер Филлипс. – Какая решительность, какая властность! Уверен, он был превосходным офицером. Кстати, он больше похож на свою бабушку, чем я себе представлял.


Всю дорогу карету трясло и подбрасывало на ухабах, у мистера Филлипса для обратного путешествия были заранее заказаны комнаты в гостинице, и его беспокоило, доберутся ли они к месту назначения до темноты. Кейт ухватилась за ремень и уставилась в окно, не обращая внимания на пробегающий мимо пейзаж, колдобины и соседей по экипажу. Она чувствовала себя несчастной, одинокой и расстроенной. Из глаз сочились слезы.
Когда ее бросил Гарри, она думала, что ей больше никогда не суждено ощущать столь ужасную боль. И ошиблась. Сейчас было в тысячу раз больнее. В Гарри она влюбилась со всем чистосердечием школьницы – Джека же она любила, как взрослая женщина: всем сердцем, телом и душой.
Дурочка, сама виновата: позволила себе привязаться, надеяться, мечтать, и сейчас все чаяния рассыпались в прах. Случилось то, что она предвидела и о чем тысячу раз напоминала себе.
Джек ее презирал. Мужчина, которого она любила, презирал ее.
Кейт набралась смелости и рассказала ему об Анри и Лиссабоне, цепляясь за призрачное предположение, что для Джека это не будет иметь значения. О, она не ждала, что он повторит свое предложение о замужестве, конечно же, нет... хотя самую чуточку ее глупое сердечко все же надеялось. Нет, само собой, это невозможно. Самое большее, на что она уповала, что он наконец-то поймет, отчего она не желает ехать в город к его бабушке, почему ей никогда не бывать на ярмарке невест. Кейт мечтала, что он позволит ей остаться, разрешит жить в своем доме и дальше…
Но майор выслушал ее историю, а на следующий день приказал упаковать вещи.
Джек не слишком деликатно и довольно стремительно избавился от ее оскверняющего присутствия: подсадил в экипаж безо всяких там «с вашего позволения» и попрощался, словно с незнакомкой. Даже в глаза ей не посмотрел, только пробормотал «До свидания» лишенным каких-либо чувств голосом.
Кейт до крови закусила губу, вспомнив, как он мимолетно коснулся ее ладони и тут же отдернул пальцы, словно не мог вынести ее прикосновения. Френсис хотя бы склонился над ее рукой и поцеловал, как проделал при первой встрече, – видимо, он до сих пор считал ее леди. Наверное, Джек еще не просветил друга.
Невозможно примириться с этой переменой в Джеке. Всего лишь двадцать четыре часа назад она проснулась в его объятиях. Даже во сне, ласково убаюкивая, его сильные руки обнимали ее, словно заявляя свои права. Кейт смаковала воспоминания: вкус его кожи, удовольствие от уколов щетины на впалых щеках, трепетное возбуждение тела, когда она во всю длину прижималась к нему. Блаженство и чудо того тайного украденного поцелуя, который из несмелого, вспыхнув, обратился в страсть. А потом, когда Джек открыл глаза, эти синие-синие глаза, и расцвел в своей замечательной, кривоватой улыбке, сказав «С добрым утром, любимая», – это был один из самых прекрасных моментов в ее жизни.
Именно тогда она поняла… поверила… в самых дальних уголках своего сердца и души, что любит его, и что – о, чудо из чудес! – он отвечает ей взаимностью. Ее одинокое разбитое сердечко наконец-то обрело тихую гавань. На мгновение Кейт позволила себе помечтать, что вот так же будет просыпаться каждое утро до конца жизни… «С добрым утром, любимая».
О, как же ей хотелось, чтобы так и случилось… но то было тщетное желание, мучительно отдававшееся в теле тянущей болью. Этому не суждено сбыться. Глубоко в сознании она всегда это понимала, в счастье так никогда до конца и не верила. Подобно истощенному ребенку, обреченному всю жизнь голодать, она рискнула всем, чтобы ухватить маленький кусочек, понимая, что никогда больше не попробует такого лакомства.
Не по этой ли причине Джек ее отверг? Из-за ее развязного поведения в коттедже? Не подумал ли он, что лиссабонские слухи насчет нее были правдивы? Какая ирония. Никогда в своей жизни она не чувствовала себя распутной, кроме как с Джеком Карстерзом. Впрочем, откуда ему знать об этом?
Быть похищенной один раз еще можно рассматривать как случайность. Но дважды? Сначала Анри, потом Джеремайя. Полуистеричный смешок вырвался из горла – трижды похищенная, ведь леди Кейхилл тоже ее умыкнула. Она явно пользуется успехом. Ничего удивительного, что Джек осуждает ее.
Жестокость его приговора прожигала сейчас сердце Кейт, как кислота проедает плоть… но еще не настало время сожалеть о своей минутной слабости, о том, что украдкой вкусила блаженства. Разве было бы легче жить, не узнай она никогда его объятий? Возможно. Но сейчас ее мечты приобрели реальное воплощение, и воспоминание поможет выдержать долгие унылые годы, простирающиеся впереди.
Прошлое было океаном боли, такое же будущее лежало перед ней. Кейт смирилась со своей судьбой. Жить одним днем – вот что остается. В первую очередь придется вытерпеть суровое испытание под названием «сезон».
Вытерпеть? Нет, решила Кейт. У нее хватит мужества принять деятельное участие в спектакле, она будет наскребать в себе силы, пока не исчерпает их до донышка. Использует все возможности, все лучшее, что сможет предложить ей светское общество. Рано или поздно ее тайна выйдет наружу и вынудит с позором покинуть город, но это не уязвит ее, если она сама того не допустит. В конце концов, предупрежден – значит, вооружен.
Конечно, не стоило заводить здесь друзей, тогда не пришлось бы так переживать разлуку. Лучше бы выстроить вокруг себя ледяную стену потолще. Лучше бы не позволять себе думать о большем, чем недлительные отношения. Тогда, в неизбежный час отъезда, она смогла бы уйти, если не без сожалений, то хотя бы без боли.
Ей больше никогда не будет так больно. За время пути до Лондона, молча клялась Кейт, броня ее упрочится. Когда настанет час, она тихо исчезнет, не понеся ущерба, чтобы продолжить жизнь где-нибудь еще. На сей раз в ее распоряжении солидное содержание, и голодать не придется.
Во всяком случае, по части пищи.
Кейт сосредоточилась на пробегающем за окном пейзаже и вдруг почувствовала, до чего замерзли руки. Порывшись в небольшой дорожной сумке, вытащила перчатки. Затем уставилась на находку. Пара больших перчаток из хорошо выделанной кожи, разношенных и мягких, с меховой оторочкой. Перчатки джентльмена. Только вчера Джек заметил ее ледяные руки и дал ей эти перчатки. Она забыла вернуть их.
Маленькие озябшие ладошки скользнули в громадные меховые гнездышки, просторные, теплые и пахнущие Джеком. Одну руку в перчатке Кейт приложила к щеке, другую – к сердцу. Потом забилась в угол экипажа и закрыла глаза. И наконец, убаюканная перчатками Джека, Кейт заснула.


– Как тихо, ве’но? – пробормотал Френсис.
Он пристально разглядывал друга. С побелевшим, застывшим лицом и с печалью в глазах Кейт уехала почти неделю назад. С того дня Джек проводил время в бешеной скачке по полям, доводя себя до изнеможения, сломя голову носясь верхом на лошади, словно за ним гнались невидимые демоны. А по вечерам молча и упорно вдрызг напивался.
Френсис во всем составлял компанию другу, понимая, что Джеку необходимо выплеснуть избыток сил, довести себя до смертельной усталости, вычеркнуть из памяти некое прелестное личико, заглушить муки совести. Во всяком случае, на какое-то время.
– Хочу кое-что высказать тебе, старина. Вряд ли тебе это понравится. Но, так или иначе, скажу.
Френсис осушил бокал.
Джек воззрился на друга с отвращением:
– Ты пьян.
Френсис кивнул.
– Наверно. Как и ты, – заметил он. – Все равно послушай.
– Ну, ради Бога, выкладывай, что там у тебя, а не ходи вокруг да около.
– Ладно. Думаю, ты сглупил. Не следовало тебе выдворять ее.
Джек залпом проглотил содержимое своего бокала и со стуком поставил его на стол рядом с собой.
– О, черт, и ты туда же. И так паршиво, что все домочадцы смотрят на меня, словно я швырнул девчонку в реку, повесив ей камень на шею. Пропади оно все пропадом! – воскликнул он. – Это было ради ее же блага! Тоже мне - трагедия… Будто я послал ее на казнь!
– Ну, скорее всего, именно так ты и сделал, старина, – произнес Френсис, помолчав.
Джек развернулся в кресле:
– О чем это ты, черт подери?
Френсис ответил не сразу. Он поднялся и плеснул еще немного бренди в бокалы. Потом поймал взгляд Джека.
– Это, чтобы напиться до смерти, – пояснил он. – Пожалуй, скажу тебе кое-что строго по секрету. Вопрос деликатный. Касательно Кейт.
Джек нахмурился:
– Если ты про то, что произошло с ней на полуострове, так я все знаю.
Френсис задумчиво закивал:
– Рассказала тебе в карете, верно? Так я и подумал, увидев ваши лица в тот день.
– Трудно было не заметить, когда все настолько очевидно, – кисло пробормотал Джек.
– Маленькая бесстрашная душа. Такое очень больно перенести снова, – вздохнул Френсис. – Наверное, до смерти боялась, что ты тоже начнешь ее презирать.
– Презирать ее? Презирать ее? – в голосе Джека послышался гнев. Как вообще кто-то смеет презирать Кейт? – Что, черт возьми, ты несешь?
– Не говорил я ничего такого, – безмятежно отмахнулся Френсис, – не говорил, что кому-то следует ее презирать. Наобр’т. Толкую, что она в этом убеждена. Черт, все выглядело так, словно ты не чаял от нее избавиться. Меньше чем через двадцать четыре часа после того, как узнал, что ее… замарал… тот французишка, выгнал ее из своего дома. Девочка наверняка уверена, что ты ее презираешь. А что еще ей думать?
Джек побледнел.
– Кейт не может же… не может…
– Судя по всему, именно так она так и решила, – тихо заключил Френсис, – что тут непонятного? Говоря напрямик, ее выгнали вон.
– Но я…
– Ну да, я знаю, почему ты так поступил, но знает ли она?
Джек застонал и в отчаянии запустил в волосы пятерню.
– Видишь ли, Кейт ведь наперед ждет, что ее будут презирать. Так уже случалось и не раз. Ее помолвка была расторгнута по этой самой причине. Не говоря уже о том, что это само по себе несладко, парень с ней не церемонился. Они ведь знакомы всю жизнь, любовь с детства и все такое. Что не помешало ему брезговать ею после скандала. Женишок прилюдно отменил свадьбу. И большинство народу думает, что он поступил правильно.
Джек снова застонал:
– Я не понимал… не предполагал…
– Та история выплыла наружу, все злобные сплетницы вцепились в малышку и с упоением терзали.
– Бог мой.
– Слышал бы ты, что некоторые из них шипели Кейт, волосы встали бы дыбом. Ха! Слабый пол! Ведьмы живьем рвали бедолажку этими своими леденящими манерами, причем всегда со сладчайшими улыбками на лицах. Заклеймили ее предательницей, потому что помогала раненым французским солдатам. Заявили, что она охотно проводила с ними время. Называли ее за спиной шлюхой… а кое-кто и в глаза все это говорил. И все так вежливо, так безмятежно … Признаюсь, Джек, это чуть не отвратило меня от женщин до конца жизни. Слабый пол.
Френсиса передернуло.
Прекрасное лицемерное лицо Джулии Давенпорт всплыло в памяти Джека.
– Да, я понимаю, что ты имеешь в виду, – угрюмо пробормотал он.
Мужчины глотнули бренди. В камине плясал огонь.
– Так вот, то же самое может произойти и в Лондоне. Некоторые сплетницы, бывшие в прошлом году в Лиссабоне, обосновались сейчас в столице. Если и повезет ни с одной не встретиться, ты же знаешь, женщины обожают писать письма. Наверняка чья-то корреспондентка вспомнит ту историю и изложит в подробностях. Рано или поздно все выйдет наружу, я бы сказал – это только вопрос времени.
Джек был слишком потрясен, чтобы говорить. Он ощутил, как его желудок словно выворачивает наизнанку. О Боже, неудивительно, что Кейт выглядела так, будто собирается на эшафот: пока она в Лондоне, над ее головой будет висеть топор, в любой момент готовый обрушиться на бедняжку.
Джек застонал и сжал ладонь. Бокал хрустнул. Френсис вскочил, встревожено восклицая при виде крови, капающей с пальцев Джека. Тот нетерпеливо отмахнулся от друга.
– Едем в Лондон, – решил Джек. – Нельзя, чтобы она продолжала думать, что… О, заткнись, Френсис, это всего лишь проклятая царапина. К утру я должен быть в Лондоне. Ты едешь со мной или нет?
– О, безусловно, еду, старина, безусловно.

...

Suoni: 20.04.12 16:04

Очень рада за Кейт, что она получила заслуженное наследство, теперь будет богата и ни от кого не зависеть. И огорчилась за нее, что Джек такой болван! Гордые мы, видите ли, Кейт теперь богата и не будет ни к ком нуждаться, значит и в нем. Нет слов! Пока Фрэнсис ему не объяснил, сам он не додумался! Вот теперь мчись с больной ногой в Лондон и преподай к ее ногам и проси прощения.

Перевод превосходный! Глава отличная!

Karmenn,codeburger, Nara, спасибо, великолепно!

...

Irish: 20.04.12 16:23

Спасибо за продолжение!
Ох, какой поворот. Не ожидала, что Джек отправит девочку в Лондон...
Какой-то он оказался несообразительный. Хорошо хоть Френсис мозги вправил.
Но тоже ведь ждал непонятно чего целую неделю. Раз уж догадался, что Кейт все рассказала, мог бы и поторопиться с воспитанием.

...

Nara: 21.05.12 13:57

 » Глава 16

Приближаемся к концу

Глава 16

Перевод: Lark
Редактирование: codeburger, Nara

– Похоже, ваша юная подопечная неплохо справляется, Моди.
– Благодарю, Гасси. Даже собственной дочерью я не была бы более довольна.
Леди Кейхилл с приятельницами наслаждались так называемым «чаепитием с пирожными». На сервировочном столике громоздилась изысканная выпечка и разнообразные пряные закуски. Из носика чайника поднимался пар, дамы деликатно отпивали горячий напиток из изящных, не толще яичной скорлупы, чашечек. Графин хереса уже наполовину опустел.
– Очаровательная девушка, просто очаровательная, – дама в огромном тюрбане, украшенном перьями, потянулась за четвертым по счету пирожком с крабами и спаржей.
Леди Кейхилл просияла. Кейт в своей новой жизни чувствовала себя как рыба в воде и ни разу не совершила ни единого неверного шага. Поначалу леди Кейхилл опасалась, как бы Кейт не проявила себя истинной дочерью ученого – стяжать репутацию «синего чулка» стало бы непоправимой оплошностью.
Однако, к приятному удивлению леди Кейхилл, Кейт выказывала почти столь же восхитительное невежество, какое хотел бы видеть у своей подопечной каждый заботливый опекун. Казалось, ей больше нравилось посещать ярмарку, Пантеон или цирк Уэстли, чем проводить время в Британском музее или осматривать мраморные статуи лорда Элджина, которые стали настоящей археологической сенсацией. Она ведать не ведала о знаменитых мыслителях, писателях или философах. Ее речь не пестрела изречениями, почерпнутыми из тяжелых томов, и ей не угрожала опасность отпугнуть джентльменов долгими рассуждениями о поэзии. Создавалось впечатление, что единственными предметами, о которых Кейт была хорошо осведомлена, это лошади и Пиренейская война. А поскольку в обществе вращалось множество военных, одержимых лошадьми, то такие знания не расценивались как недостаток.
Леди Кейхилл наслаждалась похвалами в адрес Кейт.
– Разумная, любезная, хорошо воспитанная девушка, Моди. Бедняжка Мария была бы рада увидеть, какой прелестной выросла ее дочь.
Все закивали.
Успеха Кейт следовало ожидать, самодовольно отметила про себя леди Кейхилл. Кейт общительная девушка и умеет внимательно слушать. Более того, она управляла домом отца почти всю жизнь и на опыте научилась приспосабливаться к необычным условиям, что придавало ей неподдельный дух уверенности, многими принимаемый за признак хорошего происхождения.
К тому же, проведя большую часть своих лет в обществе мужчин, она не была ни застенчивой, ни кокетливой, ни жеманной по отношению к знакомым лондонским джентльменам. Казалось, Кейт с одинаковым удовольствием внимала и нескончаемым воспоминаниям о прежних битвах старичка-генерала, и сбивчивым признаниям юнца, проводящего первый сезон в обществе, и отточенным комплиментам повесы.
Внучка леди Кейхилл, Амелия, ввела Кейт в свой круг, состоявший в основном из молодых замужних модниц. Те отметили элегантный наряд мисс Фарли, озорное чувство юмора, остроумие и полное отсутствие интереса к своим мужьям и признали Кейт милой и очаровательной девушкой.


– Очень уж много внимания со стороны военных, – язвительно вставила пожилая дама, протягивая чашку за добавкой чая.
– И вы знаете почему, Джинни Холтон, так что не ворчите! – отрезала леди Кортни. – Вам прекрасно известно, что милая девочка сделала для моего Гилберта.
Остальные кивнули. Внук леди Кортни, Гилберт, испытывая мучительную неловкость из-за потерянной руки и устрашающей черной повязки, закрывавшей глаз, не высовывал носа из дома до тех пор, пока мисс Фарли, поддразнивая, не убедила его показаться с ней в свете.
– Она сказала Гилберту, что он похож на зловещего пирата и его грозный вид защитит ее от чересчур навязчивых джентльменов, – леди Кортни утерла глаза. – А затем Кейт добавила, что он не должен винить ее, если их окружит толпа юных леди, поскольку он выглядит до отвращения романтично. И хотя ей-то доподлинно известно, что он просто невыносимый зануда, другие девушки не так проницательны, как она… И он засмеялся – мой мальчик по-настоящему засмеялся, – и согласился ее сопровождать. С тех пор Гилберт не думает о прошлом.
– Стыдитесь, Джинни, – вторили остальные пожилые леди, – если военные любезны с Кейт, тут нечему удивляться. Вы так жестоки лишь потому, что у вашей Хлои нет ни намека на предложение! Жаль, конечно, но это не повод придираться к другим.
И то правда. Искренняя забота Кейт о внуке леди Гилберт не уронила ее в глазах более удачливых ратников. Вскоре в обществе отметили, что маленькой мисс Фарли оказывают внимание влиятельные джентльмены во главе с мистером Ленноксом, сэром Тоби Фенвиком и другими военными, которые, казалось, с одинаковым удовольствием были готовы принести ей рюмочку ликера, сопровождать ее в оперу, прокатиться с ней в экипаже в Гайд-парке или на корню пресечь притязания любого не в меру ретивого поклонника.
А таковых находилось множество, поскольку просочились слухи о ее наследстве. За Кейт ухаживали не только состоятельные и солидные мужчины, но и некоторые известные охотники за приданым.
Как только разговор перешел на более отвлеченные темы, леди Кейхилл откинулась в кресле. Она была почти довольна. Однако для решения задачки не хватало одного слагаемого. Оставалось только надеяться, что вскоре недостающий решится действовать и приедет в Лондон прежде, чем Кейт завладеет какой-нибудь лодырь и щеголь, нимало ее не заслуживающий.


– Что вы думаете, мисс? – горничная поднесла элегантную бутоньерку из искусственных цветов к волосам Кейт и вопросительно взглянула на отражение своей госпожи.
Кейт посмотрела в зеркало. Она с трудом узнала себя. Волосы пострижены по последней моде, пышные локоны вьются вокруг лица, разительно меняя внешность. Кейт никогда не думала, что такое возможно. Впервые в жизни она чувствовала себя элегантной и почти привлекательной, хотя такая мысль и казалась дочери преподобного Фарли греховной. Впечатление от ее изменившегося лица и прически усиливало нежно-зеленое платье, подчеркивающее цвет глаз. Оно немного осветляло немодный золотистый загар, появившийся от чрезмерного пребывания на свежем воздухе.
Леди Кейхилл и Амелия посадили Кейт на строгую диету из мятой клубники, чтобы освежить и очистить кожу, заставили принимать смягчающие масляно-молочные ванны и на несколько часов, пока Амелия читала Кейт, прикладывали к лицу кусочки сырой телятины. Плюс ко всему дважды в день ей делали примочки из ананасовой воды – для чистоты и красоты кожи и чтобы убрать морщинки; яичные и лимонные маски – чтобы осветлить ужасный загар; овсяные маски – чтобы придать щекам яркость.
Кейт смеялась и жаловалась, что ее заставляют чувствовать себя главным составляющим какого-то странного рагу, однако потом признала, что благодаря всем этим усилиям цвет ее лица улучшился. Но все же это была пустая трата хороших продуктов.
А затем настал черед покупок - самая страшная вакханалия из всех, как думала Кейт, но, по мнению ее наставниц, «дело крайней необходимости». Кейт старалась оставаться разумной и практичной, но девушке, у которой прежде имелось так мало возможностей потакать женскому легкомыслию во всем, что касалось нарядов, оказалось трудно противиться восторгу, охватывавшему при виде изысканных туалетов, которые леди Кейхилл и Амелия уговорили ее приобрести.
К концу первого дня у Кейт голова шла кругом. Все началось с посещения магазина тканей. Нежные и приятные материи собирали в складки, сравнивали, прикладывали друг к другу, оборачивали вокруг Кейт, обсуждали, отвергали и выбирали - в большинстве случаев без участия той, кому все это предназначалось, потому что ей, по общему мнению, было слишком легко угодить. Затем все отправились к мадам Фаншо, модистке Амелии. Мадам, заранее оповещенная о финансовой состоятельности мадемуазель, пришла в очень уж бурно выражаемый восторг относительно лица мадемуазель, ее фигуры, настроения и je ne c’est quoi (1), и уже с неподдельным восторгом выслушала ответ Кейт на беглом французском. Следующие несколько часов они внимательно изучали La Belle Assemblee и Ackerman’s Repository(2) с многими десятками иллюстраций самых элегантных нарядов.
В конце концов Кейт безвольно позволила мадам Фаншо, Амелии и леди Кейхилл принимать все решения и оставила им на откуп все сомнения и бесконечные обсуждения, которые сопутствовали выбору каждой детали. Саму же Кейт нимало не заботило, будет ли желтый муслин скроен так, что подчеркнет прелестную линию плеч и шеи мадемуазель, или таким образом, что подчеркнет грудь, или вот этак, чтобы она казалась повыше. Единственный ее вклад в беседу заключался в высказанном сомнении, не слишком ли короткая у нее шея. Все три дамы попросту отмахнулись от ее слов, как слишком нелепых, чтобы обращать на них внимание.
И теперь Кейт смотрела на свое отражение в зеркале. Грудь ее была открыта больше, чем когда-либо в жизни. Кейт осознала, что горничная все еще держит искусственные цветы, ожидая ее ответа, и смущенно улыбнулась:
– Думаю, нет, Дора. Сказать по правде, я боюсь, что они упадут у меня с головы.
Горничная возмутилась, уверяя, что такое никак невозможно.
– Дело в том, что после новой стрижки я как-то странно себя чувствую, голова кажется непривычно легкой, поэтому я просто не замечу, если чего-то не будет хватать. Уверена, вы надежно закрепите цветы, но вы же понимаете мои чувства, не так ли? – перебила служанку Кейт.
Дора сдалась и ответила, что, конечно, понимает и что мисс выглядит элегантно и прелестно, и что сегодня снова будет успешный вечер.
Кейт наморщила носик. Да, разумеется, «успех» – вот что единственно важно. Разве можно забыть? Она старалась не позволять себе вспоминать о других вещах или задаваться вопросом, а что происходит в «Севеноуксе». Во всем этом лихорадочном светском общении имелось одно несомненное преимущество: не оставалось времени на размышления. Например, сегодня она собиралась на бал, и было бы удивительно, если бы у нее нашлась даже минутка хоть раз подумать о майоре Карстерзе.


Джек откинулся на изящную колонну, скрестив руки на груди. На лице застыло мрачное выражение: он сердито смотрел в зал. То была идея Френсиса – явиться на бал в первый же вечер по прибытии в Лондон, и Джек пожалел о своей сговорчивости в ту же секунду, как вошел и увидел Кейт, чудесно преобразившуюся из жалкого заморыша, каким она предстала при их первой встрече. Он не мог отвести глаз от Кейт, а она танцевала, откинув голову, озорно смеялась, глядя в глаза мужчине, с которым Джек ходил в одну школу и который был титулованным, состоятельным и подходящей партией для Кейт.
– Черт возьми! – воскликнул майор, обращаясь к Френсису. – Какого дьявола она танцует с этим Фенчерчем? Да еще в таком платье!
Джек едва сумел оторвать взгляд от сливочно-белых округлостей, приоткрытых низким вырезом, и заметил, что партнер Кейт испытывает те же трудности. Как и множество так называемых джентльменов.
Френсис перевел взгляд с мрачного лица друга на смеющуюся Кейт и снова на друга. Увидел, как Джек сжал губы, и невинно произнес:
– Хороший парень этот Фенчерч. Кейт правильно поступит, если примет его ухаживания. Правда, это наилучший вариант.
– Полный невежа! – проворчал Джек.
– Боже правый, неужели? – спокойно изумился Френсис. – Ну надо же. Признаюсь, я этого не знал. Всегда думал, что вы с ним друзья, старина. Невежа? Ну-ну. Должен сказать, я удивлен. Все же он прилично выглядит, и титул у него имеется. Осмелюсь заметить, что, очевидно, благодаря этому он пользуется успехом у дам.
Джек заворчал. Он не находил ничего привлекательного ни в правильных чертах лица виконта, ни в густых вьющихся светлых волосах, ни в высокой мускулистой фигуре. Виконт жить не может без спорта, только и всего. Проклятье, какого черта он ей говорит, что она так покраснела? Джек понял, что сжал кулаки, и сунул руки в карманы, чтобы скрыть это.
– Встань прямо, мальчик, и перестань опираться на стену, как последний лентяй. Сколько раз я тебе говорила вынимать руки из карманов? Ума не приложу, какие могут быть карманы в такой тесной одежде.
– Добрый вечер, бабушка, – вздохнул Джек, поворачиваясь к ней. Поклонился, и пожилая леди окинула его оценивающим взглядом. Наблюдалось заметное улучшение с тех пор, как она встречалась с внуком в последний раз.
– Ты видел мою подопечную? – улыбаясь, спросила она.
Джек что-то проворчал.
– Очаровательна, не правда ли? Я горжусь девочкой. Жаль, что мать ее не видит. – Леди Кейхилл поднесла к глазам лорнет и близоруко нацелилась на танцующих. – С кем это она танцует, а, Джек?
– С Фенчерчем.
Леди Кейхилл усмехнулась. Он даже не повернулся, чтобы взглянуть. Более того, довольно подумала она, Джека настолько занимало, что делает Кейт, что он совершенно забыл об изъянах в собственной внешности: об изуродованной щеке и хромоте.
– Фенчерч? Ах, да, милый, высокий, привлекательный молодой человек, не так ли? Но это не имеет значения. Все ее кавалеры такие. Девочка пользуется огромным успехом – через десять минут после того, как она приехала, в бальной карточке пустой строчки не осталось. Сомневаюсь, что будет возможность пройтись с тобой даже в контрдансе, Джек. Хотя ты можешь попытаться ее пригласить.
Джек фыркнул.
Леди Кейхилл подавила смешок и продолжила:
– О, только взгляни: танец закончился, и как они все торопятся придвинуть ей стул и принести прохладительные напитки. На минуту нельзя девочку оставить, чтобы ее тут же не окружили воздыхатели. Дочку Марии хорошо принимают. Но, впрочем, Джек, тебе неинтересно слушать болтовню старухи. Расскажи-ка, что привело моего любимого внука в Лондон?
Любимый внук пробормотал что-то неразборчивое и, нахмурившись, захромал прочь. Несомненно, Кейт пользовалась успехом в обществе. И это необъяснимо приводило его в бешенство. Он так торопился в Лондон, крайне обеспокоенный, готовый спасти несчастную бродяжку от всеобщего остракизма и унижения. Но нашел ее в прекрасном расположении духа, окруженную поклонниками, которые наперебой ходили гоголем перед ней! Ее бальная карточка заполнена настолько, что у него нет надежды даже на контрданс! Он снова фыркнул. Джек не собирался вступать в ряды ухажеров Кейт, умоляющих о минутке внимания! Он удалился за другую колонну и мрачно смотрел на нее оттуда.


Кейт видела, как он приехал. На мгновение ее сердце, казалось, перестало биться. Джек выглядел осунувшимся и усталым, широкие плечи простого черного сюртука искрились в свете сотен свечей. Он прибыл в дождь. Волосы Джека намокли и спадали на глаза темными непослушными завитками. Ей так хотелось пробежать сквозь толпу и броситься в его объятия. Ей так хотелось, чтобы он широким шагом пересек зал и обнял ее. Ей так хотелось его поцеловать.
Машинально она продолжила танцевать котильон, находя в движении так необходимое ей присутствие духа. Сердце ее сгорало от возбуждения. Зачем он пришел? Когда он заметит ее? Понравится ли ему, как она теперь выглядит? Пригласит ли на танец? О, как же она соскучилась по нему!
Кейт заставила себя не смотреть на Джека, не доверяя себе. Она выслушивала остроты виконта Фенчерча, бессознательно смеясь и улыбаясь, не имея ни малейшего понятия, о чем он говорит. Котильон скоро закончится, и Джек подойдет к ней. Не в силах сдерживаться, она воспользовалась фигурой танца, чтобы бросить на него еще один быстрый смущенный взгляд.
И застыла, встретившись с ним глазами. Его взор обжигал… а она похолодела. На лице майора не читалось ничего, кроме осуждения. Он смотрел прямо на нее, словно на презренную тварь. Кейт сбилась с шага, и ее улыбка погасла. Когда она оступилась, партнер учтиво подхватил ее, глядя на нее с беспокойством. Кейт пришла в себя и продолжила двигаться.
Какой же длинный танец! Каким-то образом ей удалось довести его до конца, слабо улыбаясь виконту. Она думала, что смогла превозмочь боль, причиненную осуждением Джека, но неожиданно увидеть его вызвало в ней такую радость, что столь явное отвращение пронзило ее ледяную броню, как горячий нож пронзает холодное масло, и вонзилось прямо в сердце. Снова.
Котильон закончился, но, прежде чем Кейт успела извиниться и найти укрытие, чтобы справиться с охватившим ее отчаянием, оркестр вновь заиграл, и она опять оказалась в кругу танцующих. Только гордость позволила ей выстоять, и если ее партнеру и показалось, что она немного невнимательна и рассеянна, то сияющая улыбка, подаренная Кейт, его явно не расстроила.
К концу второго танца Кейт ощутила, как в ней поднимается гнев. Джек по-прежнему подпирал стену, сердито глядя на нее с выражением ярости и неодобрения на лице.
Да как он посмел последовать за ней сюда, а теперь стоять там и насмехаться? Это его вина, что она здесь. Она не хотела приезжать в Лондон. И если ей и пришлось войти в светское общество под ложной личиной, как он, несомненно, думает, то к этому ее принудила его бабушка. А ведь он отправил ее к леди Кейхилл, следовательно, он и виноват больше всех. Как он смеет так на нее смотреть?
Гнев побудил Кейт грациозно проплыть в следующем танце и остроумно парировать комплименты своих воздыхателей. Целый час она танцевала, флиртовала, с улыбкой отклонила брачное предложение и добавила еще дюжину джентльменов к числу своих поклонников. Все это она проделала, пребывая в бешенстве под обжигающими взглядами, которые на нее издали метал мистер Джек Карстерз.
Джек заставил себя оставаться на балу час или около того, ища самых привлекательных дам. Пусть не думает, что он обделен женским вниманием! Только посмотрите на нее – отвечает на ухаживания самого большого сборища распутников и разгильдяев, какое он когда-либо встречал. И они еще причисляли себя к его друзьям!
В конце концов, не в силах больше стоять и смотреть, Джек ушел, внезапно сорвавшись с места и неучтиво проталкиваясь сквозь блистательную толпу.
Кейт видела, как он уходит в ночь. Джек даже не взглянул на нее за последние полчаса. Неожиданно она осознала, что у нее жутко болит голова. Кейт нашла леди Кейхилл и попросила, чтобы ее отвезли домой.


– Мистер Карстерз снова справлялся о мисс Фарли сегодня утром, миледи, – объявил дворецкий с ноткой неодобрения в голосе.
– И я догадываюсь по вашему тону, Фитчер, что мисс Фарли снова была «в отлучке», – нахмурилась пожилая дама.
Фитчер ответил полным достоинства полупоклоном.
– Глупое дитя! Полагаю, мне придется поговорить с ней об этом. Попросите мисс Фарли спуститься вниз на минутку.

– Итак, юная леди, хотелось бы мне знать, почему мой внук вот уже неделю наведывается в этот дом, но, очевидно, никого не застает. И речь не обо мне.
Кейт покраснела.
– Я была так занята… – она умолкла под сардоническим взглядом леди Кейхилл. – Ну что ж, если хотите знать, я не желаю с ним разговаривать.
Ответом ей была приподнятая красивая тонкая бровь.
– Ну, почему я должна терпеть его тиранию? – голос Кейт звенел от возмущения.
– Тиранию?
– Да, мэм. Как будто мало того, что он так убийственно на меня смотрит и скрипит зубами, где бы я ни появилась: и в Олмаксе, и на концертах, и на частных балах. Так он еще выставляет меня – и себя – на посмешище. Как бы я хотела, чтобы он вернулся в Лестершир и оставил меня в покое. Ему нечего мне сказать, кроме того, что я уже слышала… а если и есть, то я не желаю слушать, потому что знаю, что он скажет.
– Вы уверены?
– Да, мэм. – Он презирает меня.
– Насколько я понимаю, вы едва ли говорили с моим внуком с тех пор, как покинули Лестершир.
Кейт снова покраснела.
– В этом не было необходимости, – тихо призналась она, – ваш внук ясно дал понять, что думает обо мне. И его поведение с тех пор только подчеркивает это.
Действия Джека приводили Кейт в ужас – он явно считал, что она какая-то беспринципная кокетка, и приехал, чтобы она не скомпрометировала его бабушку. Именно поэтому он с такой злобой смотрел на нее всякий раз, когда она улыбалась или обращалась к любому мужчине, неважно, кому именно. Ясно, что он ни на йоту не доверял ей.
Старая леди какое-то время смотрела на то, как ее юная подопечная нервно теребит бахрому шали.
– И вы не допускаете, что, возможно, ошибаетесь? Молодые люди, и девушки тоже, часто ненамеренно говорят глупости, особенно когда влюблены.
– Влюблены! Нет. Здесь, мэм, вы глубоко заблуждаетесь!
Бахрома порвалась под беспокойными пальцами. Не осознавая этого, Кейт заметалась по комнате .
Леди Кейхилл поднялась с дивана:
– Мое дорогое неразумное дитя, когда вам будет столько же лет, сколько мне сейчас, вы поймете, что молодые люди, особенно такие, как мой внук, не валяют дурака, преследуя девушку повсюду, только чтобы сердито смотреть на нее издали, если серьезно не затронуты их чувства. И только одно чувство способно вызвать такое поведение.
Она подняла руку, предупреждая возражения Кейт.
– Нет, довольно. Тема становится утомительной. Прошу вас подумать о моих словах, но сейчас мы больше не будем об этом говорить. Я собираюсь вздремнуть пару часов, прежде чем готовиться к сегодняшнему балу.
В дверях она задержалась и обернулась:
– Надеюсь, вы знаете, что мой внук будет присутствовать на вечере – Веллингтон почетный гость. Это последнее появление фельдмаршала в свете перед возвращением на Пиренеи.


1 – je ne c’est quoi – (фр.) нечто неопределенное, неуловимое.
2 – La Belle Assemblee и Ackerman’s Repository – популярные журналы с описаниями и изображениями модных фасонов в XVIII веке.

...

очаровашка: 21.05.12 14:19

ага, ревнуешь!!!!!!!!

Прислушайся Кейт, старушка дело говорит!!!!!!!!

Lark, codeburger, Nara спасибо за великолепный перевод!!!!!!!!!!!!

...

Федор: 22.05.12 08:54

Девушки, милые, спасибо огромное за чудесный перевод!
Леди Кейхилл и Амелия посадили Кейт на строгую диету из мятой клубники, чтобы освежить и очистить кожу, заставили принимать смягчающие масляно-молочные ванны и на несколько часов, пока Амелия читала Кейт, прикладывали к лицу кусочки сырой телятины. Плюс ко всему дважды в день ей делали примочки из ананасовой воды – для чистоты и красоты кожи и чтобы убрать морщинки; яичные и лимонные маски – чтобы осветлить ужасный загар; овсяные маски – чтобы придать щекам яркость.
Ну разве это не урок по уходу за собой. Наверняка все опробовано и не раз.
Джек откинулся на изящную колонну, скрестив руки на груди. На лице застыло мрачное выражение: он сердито смотрел, не в силах отвести взгляд. То была идея Френсиса – явиться на бал в первый же вечер по прибытии в Лондон, и Джек пожалел о своей сговорчивости в ту же секунду, как вошел и увидел Кейт, чудесно преобразившуюся из жалкого заморыша, каким она предстала при их первой встрече. Кейт танцевала, откинув голову, озорно смеялась, глядя в глаза мужчине.
Вот так вот, дружочек, поревнуй. Выполз, дорогой, на свет божий. Ах, любовь, любовь.

...

Рикки-тикки: 23.05.12 18:22

Ну, если б кто-нибудь все это готовил, приносил-подносил...Хорошо им там было с десятками слуг...

...

Nara: 26.05.12 17:37

Так, леди!

Всевидящая Москвичка выкроила немного своего драгоценного времени и восстановила историческую справедливость в некоторых описаниях бала начала 19 в., попутно подправив местами косноязычность и канцеляризмы (тут она дока ). Посему, собирающие главы, скопируйте, пжл, заново

...

LGA: 27.05.12 16:36

Lark, codeburger, Nara, спасибо за продолжение и прекрасный перевод главы.
Кейт блистает, Джейк ревнует....Все идет по задуманному
Джейк ревнует....Все идет по задуманному плану...
И еще глава и даже эпилог!

...

Nara: 01.06.12 14:01

 » Глава 17

Глава 17

Перевод: Lady Elwie
Редакция: Nara

- Господи, как этой женщине удалось пробраться к порядочным людям? Неужели хозяевам неизвестно, что она предательница и шлюха?
В тесном бальном зале резкое замечание услышали по меньшей мере два десятка человек. Головы повернулись как одна.
- Кого я имею в виду? Конечно, эту девчонку Фарли. Взгляните на нее, танцует, словно так и надо, бесстыжая девица. Да еще и на балу в честь нашего доблестного маркиза Веллингтона! Ну что за нахалка!
Голос постепенно затих, подхваченный охочей до сплетен толпой.
- Эта распутница предала наших храбрых солдат французам, жила как любовница с одним из них! Мне это известно, потому что мой муж находился среди тех, кто ее схватил. Ее отец, наверное, в гробу перевернулся – он, видите ли, был священником. Заметьте, меня всегда удивляло, почему преподобный Фарли никогда даже не смотрел на дочь, должно быть, он догадывался…
Толпа подступила ближе.

Что-то происходило. Кейт ощущала это. Так много взглядов исподтишка и летящий глухой шепот.
- Мисс Фарли, наш танец, полагаю. – Молодой франт склонился над ее рукой и повел на следующий тур. - Вы не слышали, мисс Фарли? Это чудовищно и захватывающе. По-видимому, какая-то распутница выдала себя за леди, хотя всегда шпионила на старину Бони и развлекалась с его офицерами. И она сегодня здесь! – он задумчиво оглядел зал.
Кейт отвернулась, почувствовав тошноту. Позвольте только закончить танец, молилась она беззвучно, тогда удастся незаметно уйти.
Но этому не суждено было сбыться. Перемещаясь в котильоне, Кейт обратила внимание, что ее партер с воодушевлением передает новости остальным. В какой-то момент он запнулся, остановился и в ужасе уставился на Кейт. Потом двинулся дальше, что-то прошептал и продолжил танцевальные па.
Теперь он тщательно отводил глаза, едва дотрагиваясь до партнерши, в жестах засквозило пренебрежение. Музыка все не кончалась. Кейт чувствовала, как ее сковывает лед. Никто на нее не смотрел, никто ее не касался, никто с ней не разговаривал.
Кейт наполнила горечь. Она знала, что все так и будет. По этой причине ей никогда не хотелось вновь появляться в обществе. Будь на то ее воля, она ни за что бы не прошла через подобное унижение снова.
- Сэди, будьте любезны проводить меня к матери. Не думаю, что ей бы понравилось, чтобы меня как-то связывали с изменницей. – Нос высоко задрался, и юная леди прервала танец на полушаге.
Несколько секунд спустя последовательность котильона совсем нарушилась, поскольку каждая дама со стороны Кейт, пылая праведным гневом, покинула танцевальную площадку в сопровождении своего кавалера. Кейт взглянула на партнера с молчаливым призывом. Если бы только он сопроводил ее, она могла бы уйти с достоинством.
Его лицо презрительно скривилось.
- Мой брат был ранен в Саламанке! – прорычал он и пошел прочь.
Кейт, замерев, осталась стоять посреди бального зала. Она знала, что ей следует идти, чтобы скрыться от этих глаз, шепотков и кивков. От ненависти. Отвращения. Жадных сплетен. Но не могла пошевелиться.
Она чувствовала, как оставшиеся танцоры мнутся вокруг, как гудят слухи и домыслы. Музыка смолкла в середине такта, когда оставшиеся пары покинули танцевальную площадку. Создавалось впечатление, будто все сосредоточилось на Кейт. Она видела, что толпа собирается плотной стеной, ощущала сверлящие алчные взгляды скучающих аристократов, жаждущих сенсаций, которые оживили бы их безопасные изнеженные и пресные жизни.
Львы и христиане (1).
Эта мысль придала Кейт силы двигаться. Она повернулась, ища леди Кейхилл, но той нигде не было. Кейт медленно пошла вперед в окружении зевак, пытаясь не обращать внимания на вал направленных на нее щупающих, злобных, презрительных взоров.
Ей нечего стыдиться. Она не даст им насладиться своим унижением. Кейт гордо выпрямила спину. Стоящие вокруг неохотно уступали дорогу. Дамы, которые лишь недавно уверяли ее в дружбе, отворачивались с заледеневшими лицами. Никто не желал встречаться с ней взглядом. Ее сверлили сотни глаз.
- Немногим лучше маркитантки.
- Какая дерзость – вести себя, словно она леди!
И еще один голос, недвусмысленно:
- Шлюха-изменница!
Кейт охватила дрожь. Она ничего не могла с этим поделать - не могла не замечать, презреть эти несправедливые оскорбления, которые кидали ей люди, отказывающиеся даже смотреть на нее. Девушка заставила себя идти, отчаянно надеясь, что ее дрожь незаметна наблюдателям.
Почему зал такой длинный? Еще четыре шага. Три… два…
Сильная рука в черном выскользнула из толпы и втолкнула ее обратно в центр круга.
- Что?..
- Думаю, вы забыли про меня, мисс Фарли, - произнес Джек.
Его голос прорвался сквозь настороженную тишину. Кейт моргнула.
- Мой танец, полагаю. Вы не помните? – Он улыбнулся, глядя в ее растерянное лицо и сопровождая обыденные слова безжалостной хваткой на локте.
- Но…
На виду у всех Кейт не посмела этого произнести: она не обещала ему танец. Джек не танцевал. По крайней мере, с момента своего ранения. Он только прислонялся к стенам и колоннам и молча глазел на нее. Так с чего бы ему вдруг ее разыскивать? Именно теперь, когда весь мир снова против нее и она не хотела ничего, кроме как сбежать. Кейт попыталась вырваться, но майор держал ее слишком крепко.
Не обращая внимания на взгляд, полный душераздирающей мольбы, Джек двинулся прямо сквозь толпу, таща девушку за собой, обмениваясь на ходу веселыми приветствиями, будто они и не находились в самом центре скандала, когда за каждым их шагом следили сотни глаз.
Его неровные шаги отдавались эхом, пока он вел Кейт на безлюдную площадку для танцев. Наконец он выпустил ее локоть, но вместо этого взял за руку. Поклонившись, Джек коснулся запястья легким поцелуем. Кейт ошеломленно уставилась на него. Он улыбнулся ей, озорно и нежно.
- Будьте мужественной, любовь моя, - шепнул Карстерз, выпрямляясь, – давайте покажем им, что старого калеку и храбрую героиню войны нельзя задеть какими-то сплетнями.
Джек кивнул в сторону оркестра. Взгляд Кейт устремился следом. Там с решительным видом стоял сэр Тоби. Он улыбнулся и приветственно помахал, затем повернулся к музыкантам. Зазвучала мелодия.
Глаза Кейт затуманились, стоило ей посмотреть на склоненное к ней красивое лицо. Она была готова выдержать все: издевательства, насмешку, брезгливость, ругань. Но доброта майора сломила ее выдержку.
Джек настойчиво шагал в затейливом танце, раненая нога добавляла действу оттенок неуклюжей пародии. Кейт грациозно исполняла свою партию, по возможности приспосабливаясь к его хромоте.
Взгляд Джека не отрывался от ее лица. Она высоко держала голову, но двигалась вслепую. Никто вокруг не видел ее слез, струящихся по щекам. Джек хотел бы обнять ее, мечтал, чтобы пуританское английское общество переступило через свои запреты и приняло скандальный венский танец, который недавно стал пользоваться небывалым успехом в Европе. Карстерз нежно улыбнулся любимой. Да, было бы прекрасно держать Кейт в объятиях в вальсе.
Бальный зал превратился в пустыню, гости – в молчаливые привидения. Слышались только звуки оркестра, стук ботинок Джека и едва уловимый шорох атласных туфелек Кейт, пока снова не началось перешептывание.
Танец закончился, но под присмотром Табби следующий начался тотчас же. Когда и второй подходил к концу, Джек снова склонился над рукой Кейт и пробормотал:
- Боюсь, два танца – мой предел. Третий – и люди решат, что вы легкомысленны.
Кейт оцепенело уставилась на него. Ее осудили как шлюху и предательницу, а он утверждает, что три танца с одним и тем же партнером прославят ее легкомысленной особой! В горле назревал истеричный смешок. Снова заиграла музыка.
- Мой танец, полагаю, мисс Фарли. С тобой все, Карстерз. Леди обещала его мне.
Их слышал весь зал, но, не дожидаясь ответа, Френсис увлек Кейт в контрдансе.
Больше на танцевальной площадке никого не было.

- Мисс Фарли, не окажете ли вы мне честь в следующем танце? – Молодой человек склонился над нервно подрагивающими пальцами Кейт.
Он был одет в безупречный вечерний костюм. Один пустой рукав заколот. Кейт молча взглянула на него.
- Должно быть, вы меня не помните, мисс Фарли, но мы встречались в Бадахосе. Арнольд Бентэм к вашим услугам. Кузен Френсиса.
Кейт посмотрела на его пустой рукав. Джентльмен улыбнулся:
- Нет, мисс Фарли, эту руку я потерял в Саламанке. Вы спасли вторую в Бадахосе, и сейчас я предлагаю ее вам.
С единственной оставшейся рукой Арнольд Бентэм проводил Кейт на следующий танец.
Две пары присоединились к ним – Френсис и Эндрю Леннокс со своими партнершами. Джека нигде не было видно.

- Мисс Фарли, позвольте мне представить вам моего сына в качестве подходящего партнера? Он… он слишком мало практиковался, но для вас это ведь не столь важно? – раздался хорошо поставленный голос.
Кейт обернулась и замерла как вкопанная. Ее предполагаемый партнер стоял очень тихо, прямо улыбаясь ей, его рука лежала на локте дамы средних лет.
Лицо Кейт исказилось. Это уже слишком. Неожиданная доброта. Поддержка. А теперь еще и это.
Перед ней находился Оливер Гринвуд. Оливер Гринвуд, которого она встретила молодым испуганным лейтенантом в Торреш Ведраш, но тогда его глаза и щеки заливала кровь. Кейт навещала его несколько раз, когда прибыла в Лондон, но он был последним, кого она ожидала встретить на балу. Оливер Гринвуд ослеп.
- Мисс Фарли, для меня будет огромной честью, если вы встанете рядом, - произнес Оливер Гринвуд, кланяясь в ее направлении.
Кейт взглянула на миссис Гринвуд. На лице его матери отражалась борьба эмоций. Она кивнула Кейт со слезами на глазах.
Кейт сделала реверанс.
- Это будет честь для меня, - прошептала она, подавляя рыдания, и заняла позицию.
Неожиданно их окружили все, кто присоединился к этой партии.
Френсис, Табби, Эндрю Леннокс и другие неизвестные Кейт люди, которые казались ей смутно знакомыми и которые явно приходились друзьями Оливеру Гринвуду. И их партнерши – девушки, также по большей части неизвестные Кейт, девушки, которые ободряюще ей улыбались и кивали.
Каким-то образом они вступили в танец. Оливера справа мягко вели его друзья офицеры. Они вели и Кейт тоже, потому что она ослепла от слез. И когда танец закончился, слезы были не только на ее щеках.
- Могу я сопроводить вас к вашему опекуну, мисс Фарли? – поинтересовался Оливер Гринвуд.
- Еще не время, молодой Гринвуд, – добродушно раздалось позади них, – я хочу поговорить с этой юной леди.
- Сэр! – внимание всех обратилось в сторону говорящего.
Кейт повернулась. К ней приближались Джек и мужчина в темно-синем непритязательном аккуратном фраке – невысокий, худощавый, его голубые глаза сияли, глядя на нее поверх одного из самых знаменитых носов в Европе.
- Милорд! – выдохнула она и присела в реверансе.
- Итак, это и есть малышка Кейт Фарли, которая вскружила головы моим офицерам? – произнес маркиз Веллингтон.
Он снова улыбнулся Кейт, поклонился и поцеловал ей запястье. Вздох разнесся по залу.
- Я знал вашего отца, моя дорогая. Он был весьма приятным человеком. Сожалею о его кончине. И ваших братьев. Храбрые ребята, храбрые. Они бы вами гордились.
Маркиз взял ее руку и положил себе на локоть.
- Не желаете ли пройтись по залу?
Не дожидаясь ответа, он пошел вперед, понизив голос, чтобы его могла услышать только Кейт:
- Молодой Карстерз поведал мне о происходящем. Свора никчемных кудахчущих подстрекателей. Но мы их приструним. Осадим, покажем им, какие они трусы, да?
Веллингтон медленно шел по направлению к толпе, которая подалась вперед, желая поговорить с великим человеком. По дороге он представлял Кейт, словно являлся другом ее семьи: одному - как смелую юную героиню, другому - как храбрую благородную леди.
Вскоре к ним присоединилась группа женщин постарше, одна из которых взяла Кейт под руку, явственно оказывая ей поддержку. Кейт взглянула на нее – дама была ей незнакома.
Та склонилась к Кейт:
- Леди Шарлотта, моя дорогая. Мне ужасно жаль, что все так получилось. Если бы я знала… Но мы все играли в карты и только услышали, что произошло.
Она указала на своих компаньонок. Кейт узнала леди Кортни и несколько других подруг леди Кейхилл, но эту блистательную матрону видела первый раз.
Заметив, что Кейт все пытается разгадать загадку, леди добавила:
- Я мать Арнольда Бентэма, вы также знакомы с моим племянником, Френсисом. – Кейт понимающе кивнула, и дама продолжила: - Вы спасли моему Арнольду жизнь, мисс Фарли. И тем самым обеспечили себе вечную дружбу и поддержку с моей стороны и со стороны этих леди тоже.

Кейт медленно кружила по комнате. С одной стороны шел маркиз Веллингтон, с другой - группа самых влиятельных в обществе матрон. Ее изумил такой поворот колеса фортуны, она толком не могла понять, что происходит. Девушка кивала, делала реверансы и улыбалась, не замечая тех, кого встречала и кто пожимал ей руку.
Джек находился рядом, в паре шагов от нее, ее защитник. Она ощущала его присутствие, его силу. Ей хотелось коснуться его, но она не смела. Кейт повернулась, чтобы посмотреть на него через плечо. Их взгляды встретились, притянулись друг к другу, лаская, но она неумолимо пошла дальше, и их разделила толпа, наседая, жаждая встретиться с великим человеком и его протеже.
Кейт с трудом в это верилось. Ее выхватили из худшего ночного кошмара и вовлекли в самую триумфальную процессию под руку с величайшим из живущих героев Англии. Но именно Джек спас ее. Он рисковал подвергнуться остракизму, встал рядом с ней на публике, объявил о своей поддержке перед всем миром. Джек, который был затворником, прячущим ото всех свои раны – именно он танцевал с ней, когда никто даже не смотрел ей в глаза.
И именно под руку с Джеком она хотела идти, в его объятиях желала находиться.
Кейт обернулась. И не увидела его. Тревожно оглядела зал. Где же он? Его нигде не было. Он помог ей в трудную минуту. Конечно же, он не оставит ее в час торжества! Не мог же он не знать, что триумф для нее ничто, если его нет рядом?
Через десяток голов Кейт перехватила взгляд Френсиса и задала ему безмолвный вопрос. Он нахмурился, потом пожал плечами и покачал головой. Лицо Кейт вытянулось. Джек ушел. Почему?
С тяжелым сердцем Кейт вернулась к пустым приветствиям доброжелателей и подхалимов.

- Что значит, уехала? Куда уехала? Ее никто не видел с того проклятого бала, и вот что я вам доложу, бабушка, - нет ничего более неблагоразумного. Ей нужно выезжать, встречаться с людьми, общаться, показать им, что ей нечего скрывать. Мы исправили худшее, но если она прячется…
- Я сказала, она уехала, Джек. Совсем. Уехала.
- Куда? Что вы имеете в виду? - Неожиданно Джек побледнел и поспешно сел. – Она оставила Лондон?
Леди Кейхилл взглянула на него с состраданием. Ее сердце сдавила тяжесть. Он вел себя как дурак.
- Куда она отправилась?
- Обратно в деревню, где я ее нашла.
- Боже мой, как вы ей позволили. Что она там забыла? Что заставило ее так поступить?
Джек поднялся и начал расхаживать туда-сюда, сгибая и разгибая пальцы. Неожиданно голос его стал резок:
- Кто ее сопровождает? Как она путешествует? И кто ее там встретит?
Его бабка пожала плечами.
- Вы отпустили ее одну! - прорычал Джек.
- Об этом речь вообще не шла, и прекрати разговаривать со мной таким тоном. Я точно так же беспокоюсь о проклятой девчонке, как и ты! – сердито ответила леди Кейхилл. – Глупое дитя сбежало на рассвете.
- На чем она уехала?
- Не знаю, Джек, почтовыми или дилижансом, полагаю.
- Господи! Почтовые или дилижанс! Толкаться бог весть с кем. Разве ее не предупреждали об опасностях? Разбойниках, грабителях? Разве она не знает, как часто происходят несчастные случаи? Молю Господа, чтобы она поехала почтовыми. По крайней мере, у них есть охрана.
Бранясь, Джек выбежал из комнаты.
Леди Кейхилл осталась сидеть с удовлетворенной улыбкой на лице.

- Какого черта вы вытворяете?
Рев, способный докатиться эхом до самого неба, настолько напугал Кейт, что она выронила корзину. Но все же это был очень знакомый рев. Она оглянулась. На взмыленной, с вздымающимися боками и дрожащими ногами, лошади сидел Джек Карстерз и грозно буравил ее глазами.
Выглядел он ужасно. Весь покрытый грязью, небритый, со сбившимся на бок галстуком. Ее взор смягчился. Кейт посмотрела по сторонам. Узкая дорога, по которой она продолжала идти, не была пустынной. Несколько фермеров навострили уши. Кейт улыбнулась Джеку на радость наблюдателям.
- Добрый день, мистер Карстерз, - спокойно произнесла она ясным голосом. – Как видите, я направляюсь в деревню.
- Ах, направляетесь в деревню! И у вас даже мысли не возникло, что о вас могут беспокоиться?
Она молча подняла на него глаза. Зачем ему беспокоиться? И почему он так зол?
- Как, к дьяволу, вы сюда добрались?
- Наняла карету с эскортом.
- Карету с эскортом? Ах, карету с эскортом!
Казалось, это окончательно довело его до бешенства. Он тяжело дышал, во взгляде плескалась синяя ярость.
- И что в этом такого?
- Только то, что в поисках вас я останавливался на каждой проклятой почтовой станции между этим местом и Лондоном.
- О нет, не может быть! – Кейт посмотрела на него, представляя, как это выглядело.
Затем хихикнула.
Насколько Джек потом понял, именно смешок заставил его так поступить. С рассерженным рычанием он наклонился, схватил Кейт за подмышки и втащил к себе на лошадь. Не обращая внимания на возмущенные крики, он прижал ее к груди и поехал прочь. Кейт сопротивлялась, но, так как конь убыстрял шаг, была вынуждена ухватиться за Джека, чтобы не упасть. Фермеры приблизились, некоторые держали прутья и дубины.
В то же мгновение Джек прижался губами к ее губам. Сопротивление Кейт утихло, как только ее захватило знакомое волшебство его поцелуя. Она наконец-то оказалась там, где больше всего на свете хотела быть. Одной рукой Кейт обняла Джека за шею, запутавшись пальцами в непокорных влажных волосах. Другой рукой нежно поглаживала его небритые щеки. Отбросив все преграды, она распахнула свое сердце и позволила себе просто любить его.
К тому моменту, как поцелуй закончился, они оставили ухмыляющихся крестьян далеко позади. Кейт вздохнула и потерлась лицом о колючий подбородок. Она льнула к Джеку, вбирая его вкус губами и наслаждаясь силой его объятий.
- Знаете ли, не было никакой необходимости убегать, - немного погодя произнес Джек. – Мы все держали в наших руках. Никаких сомнений - вы были бы приняты обществом. Нет нужды прятаться здесь.
- Убегать? – тихо переспросила Кейт. – Разве леди Кейхилл вам не сказала?
- Она мне сказала. Откуда, как вы думаете, я бы узнал, где искать?
Джек развернул девушку лицом к себе, глаза его горели, руки крепко ее сжимали. Он встряхнул Кейт:
- Что вы здесь нашли? Маленькую грязную деревню? Разваливающийся коттедж? Компанию неотесанной деревенщины? Вы же не можете на самом деле предпочесть это Лондону!
Кейт пристально посмотрела на него.
- Все, в чем я нуждаюсь в этом мире, находится здесь, - медленно произнесла она. – В Лондоне нет ничего из того, что мне необходимо, или того, что я хочу.
Она вернулась в кольцо его рук.
Джек побледнел, его хватка ослабла. Он невидяще уставился куда-то над ее головой.
- Ничего? – наконец спросил он.
- Ничего. Все, что мне нужно, находится здесь, - повторила Кейт.
Карстерз осел в седле.
- Так тому и быть.
Смирившись, он повернул лошадь обратно в деревню. Они ехали в молчании. Слышалось лишь пение птиц да мерный цокот подков. Кейт откинулась на грудь Джека, постукиваясь о его твердое теплое тело в такт лошадиной поступи. Ей было нечего сказать. Почему он не способен осознать ее чувства? Она сказала ему так много, как только смогла.
Зачем он поехал за ней? Его послала за ней бабушка? Было ли это обязательством? Он спас ее репутацию, но потом дал понять, что не нуждается в ней. Хорошо, он желал ее, но она хотела большего.
Они все ближе и ближе подъезжали к деревне. И вот, наконец, стал виден крест небольшой церквушки. Джек остановил лошадь.
- Черт побери, если я это сделаю, и, черт побери, - если нет, но, будь оно все проклято, я это сделаю, и пошли к черту все обстоятельства! – неожиданно рявкнул Джек.
Он развернул коня и пустил его галопом в обратном направлении. Кейт вцепилась в Джека ради собственной жизни.
- Куда мы едем? Это не дорога в деревню, - пронзительно завизжала она.
Но в ответ майор только крепче прижал ее к себе и пришпорил скакуна.
- Коттедж в другой стороне, - крикнула Кейт, подскакивая в седле.
Лошадь продолжала нестись галопом. Джек молчал. Кейт расстроено уткнулась в его грудь.
- Джек! Куда мы едем?
Майор крепко стиснул ее:
- Я вас похищаю.
Кейт была ошеломлена. Похищает ее?
- Все так делают, почему не я? – прокричал Джек ей в ухо.
- Ох, Джек, нет. Только не вы, пожалуйста, не вы, - с дрожью в голосе произнесла Кейт и заплакала.
Испуганный, Карстерз остановил коня. Неловко соскользнул с него и опустил Кейт на землю. Ее ноги подогнулись, и она упала на траву. Он последовал за ней, схватив в объятия.
- Нет, Кейт, не надо, умоляю, не надо, - потерянно повторял он. – Пожалуйста, не плачьте.
Джек достал большой носовой платок и начал неуклюже промокать ей щеки.
- Не плачьте, дорогая. Я не вынесу ваших слез.
Кейт зарыдала еще сильней.
Джек обнимал ее, нежно покачивая, пока всхлипы не стали стихать, и продолжал удерживать на коленях, прижав лицом к своей груди и нежно поглаживая растрепанные волосы.
В конце концов справившись с собой, Кейт отстранилась.
- Почему? – прошептала она.
Джек глубоко вздохнул и в отчаянии покачал головой.
- Я… я просто подумал, если вы и в самом деле приняли решение жить в сельской глуши…
- Продолжайте, - потребовала Кейт.
Карстерз явно испытывал неловкость.
- Ну… я подумал… вы могли бы…
- Могла бы что? – снова потребовала Кейт.
Он неожиданно взорвался:
- Вам следует знать. Я посчитал, что, если вы решили похоронить себя в безвестности, по крайней мере, могли бы сделать это со мной! А теперь вы получили то, что хотели. Разве я не жалкий мерзавец? Самонадеянный дурак, который посмел думать, что вы согласитесь…
- Соглашусь с чем? – Сердце учащенно забилось. Они подошли к сути вопроса.
На что бы она с радостью согласилась, по его мнению? Быть снова похищенной? Стать его любовницей? Его шлюхой? Согласилась с тем, что ее сердце будет навеки разбито?
Наступило долго молчание. Наконец Джек сунул руку во внутренний карман своего сюртука и вытащил заполненный документ. Мгновение он смотрел на него, его губы печально скривились, и он бросил бумагу на траву между ними.
- Взгляните сами. Вот свидетельство того, какой я на самом деле самонадеянный дурак. Давайте, откройте, посмотрите сами. Но только не смейтесь мне в лицо.
Дрожащей рукой Кейт потянулась к листику. Раскрыв, она перечитала его несколько раз, ее разум пытался осознать значение написанного.
- Это особое разрешение, - потрясенно произнесла она. – И оно выдано уже давно.
Джек получил его до того, как ее похитил Джеремайя Коул, в волнении сообразила Кейт.
- Да. Вот такой я дурак: подумал, что вы выйдете за меня замуж. – Майор рассмеялся сухим неприятным смехом, который резко оборвал.
- А почему вы просто не спросили у меня? – поинтересовалась она мягко.
- Спросил у вас? – голос его был полон горечи. – Зачем спрашивать, если нет возможности принять предложение. Какая леди согласится выйти замуж за такого, как я, - за калеку с отвратительными манерами да урода впридачу? И без пенни в кармане? Ну и что это за партия для женщины?
- Для некоторых женщин это очень хорошая партия.
При этих словах Карстерз все-таки взглянул на Кейт:
- Возможно… Если женщина потеряла все – свой дом, семью, свое… свое доброе имя. Такая женщина могла бы счесть это достаточным. У нее не было бы иного выбора.
И он дал ей семью, отличный дом и спас ее доброе имя. Кейт чувствовала, что в ней растет злость. Он посмел думать о себе, как о плохой партии? А о ней, как об охотнице за богатством!
- А женщина, от которой отвернулась удача? – спросила она. – Женщина, чье доброе имя было восстановлено раздражительным нищим калекой – такую женщину следует обмануть, похитить, принудить?
- Я так поступил только потому, что вы сбежали. – Джек выглядел пораженным. – Мне показалось, вам не нужна лондонская жизнь, поэтому я подумал…
- Я приехала сюда, чтобы вернуть вещи, которые продала, когда у меня не было денег. Кое-что из драгоценностей моей матери, книги отца и тому подобное. Леди Кейхилл прекрасно об этом известно. Она ожидает меня ко вторнику. Я не убегала ни от кого и ни от чего. Вам следовало лучше меня знать!
- Я не думал… - Он безнадежно пожал плечами.
- Да, вы не думали! – разозлилась Кейт. Она придвинулась ближе и ударила его по руке. – Вы раздражительный и нищий, а еще - просто глупый! Вы большой безмозглый олух! Вы не разговаривали со мной неделями…
- Но вы бы не…
- И вы сверкали и плевались в меня синим пламенем через заполненные толпами танцевальные залы…
- Каким синим пламенем?
Кейт пропустила вопрос мимо ушей. Если он не осознает силу своих прекрасных синих глаз, она не станет осведомлять его об этом. Кейт снова ударила Джека, на этот раз в грудь.
- А теперь вам следует посадить меня на свою жалкую вонючую…
- Вонючую? – Одной рукой майор обнял ее.
- Вонючую, изможденную лошадь перед людьми, которых я знала еще ребенком, а потом без тени малейшего стыда вы должны поцеловать меня…
- Мне кажется, вы уже сами целуете меня на свой манер, - прервал ее Джек, перехватив маленький кулачок, когда тот оказался слишком близко к его подбородку.
- А потом, ты, увалень, если этого недостаточно, должен проскакать со мной по округе мили и мили…
- Ты очень красиво скачешь, - вставил он озорно.
- Надо же, решил, что я даже не заслуживаю вежливого предложения! Когда я сказала тебе, что люблю тебя!
И Кейт с яростью обрушила на него последний удар.
Джек сжал Кейт и уставился в ее лицо:
- Ты что? Ты такого не говорила!
- Говорила, - вспыхнула она.
- Когда?
Багровая краска залила щеки девушки:
- Когда сказала, что у меня есть все, в чем я нуждаюсь.
Он продолжал ошеломленно смотреть на нее. Потом его глаза загорелись:
- И я должен был понять из этого, что ты меня любишь?
Она смущенно кивнула.
Неожиданно майор рассмеялся. Звонко. Радостно.
- Ну какой же я и в самом деле олух! Ты так ясно это сказала, а я, такой глупец, не понял!
- Я же тебя поцеловала, - пробормотала Кейт обиженно.
Джек перестал смеяться, и она ощутила тепло его улыбки, когда он притянул ее ближе и обнял. Кейт отказывалась встречаться с ним взглядом.
- Да. Ты это сделала. И это было очень мило, - он склонился к ней, ища ее губы.
Кейт надулась:
- Я не целуюсь с отвратительными похитителями.
Карстерз снова рассмеялся и перевернулся вместе с ней так, что она оказалась на нем.
- Тогда, моя маленькая злючка, не будешь ли ты так добра поцеловать человека, который сходит по тебе с ума? Мужчину, которому нечего предложить, кроме сердца и тощей, но чистой лошади. И хотя он тебя не заслужил, однако с отчаянием и почтением просит тебя стать его женой.
Кейт замерла, и Джек ужаснулся, увидев, как из ее прекрасных глаз вновь полились слезы.
- Ох, любовь моя, прости меня. Что бы я плохого ни сделал или ни сказал, прости. О боже, я такой непроходимый дурак, но я так тебя люблю. Кейт, милая, пожалуйста, не плачь.
Слезы полились сильней, заливая ее лицо. Он поцеловал мокрые щеки, глаза, рот.
- Не плачь, любимая. Я этого не вынесу.
Она посмотрела на него затуманенными глазами:
- Прости меня...
Его сердце сжалось от невыносимой боли.
- Прости меня, Джек, дорогой… Это потому что я так счастлива, - всхлипнула Кейт.
Как же хорошо, когда тебя так обнимают руки любимого, как безопасно и тепло. Щека Кейт покоилась у сердца Джека, голова упиралась в его подбородок. Она потерлась о грубую щетину и вздохнула от удовольствия. Потом встретилась глазами с Джеком, и нежность, которую увидела в них, согрела ее до самых кончиков пальцев.
Наконец, Кейт заставила себя отстраниться. Джек неохотно позволил ей это. Она села и оправила платье. Он остался лежать и смотрел на нее с ласковой и гордой улыбкой.
- Я только что подумал о еще одной причине, по которой тебе следует выйти за меня, - протянул он.
- Хм?
- Стирка. Никогда не знал женщины, которая бы так славно с этим справлялась, - хмыкнул майор, вытаскивая травинки из ее волос.
Кейт оттолкнула его и пихнула обратно на землю. Положила ладони ему на грудь, отчасти чтобы быть уверенной, что он держится от нее на расстоянии, отчасти, чтобы чувствовать под своими пальцами его тепло.
Ее лицо стало серьезным, а глаза тревожно потемнели.
- Я хочу кое-что спросить, Джек. Тебя действительно не волнует то, что произошло со мной в Испании?
Его взгляд смягчился.
- Напротив, очень даже волнует... но не по тем причинам, что беспокоят тебя, любовь моя. - Он рванул ее к себе. – Меня волнует, что ты испытывала страдания и страх, что голодала и находилась в опасности, и тебя некому было защитить. Меня заботит, что ты осталась без поддержки и помощи, в которых так нуждалась, что стала предметом сплетен, жестокого обращения и даже хуже. Меня тревожит, что ты пришла в пустой дом и столкнулась с лишениями. И меня страшно волнует, что тебе пришлось зарабатывать на жизнь, скребя мои полы и терпя мой отвратительный нрав…
Его голос дрогнул и затих, Джек крепче сжал Кейт, сотрясаясь от переполнявших его чувств. Спустя некоторое время он перестал дрожать, его хватка изменилась. Губами он нашел губы Кейт - бесконечно нежные, бесконечно любящие.
- Клянусь, Кейт, ты больше никогда не будешь голодать, бояться, и никогда больше не испытаешь боль одиночества. Пока я жив, не позволю этому случиться. И еще я клянусь всю жизнь любить и защищать тебя.
Она ослабела от облегчения и радости.
- А я тебя, любимый, - шепнула Кейт.
И это было все, что она успела сказать, прежде чем его рот снова нашел ее.
После долгой и нежной паузы Джек добавил:
- Кроме того, я твердо убежден… - Он двинулся в узнаваемой эротичной манере, на его лице появилась дерзкая усмешка: – …твердо убежден, что девственности совершенно нет места в браке.
Сбитая с толку ощущениями, которые вызвали его движения, Кейт медленно осознавала значение слов Джека, но понемногу догадалась о причинах его порочной насмешливой улыбки, смеха, глубокой страстной любви и понимания в синем взоре. Кейт хихикнула, ленивый смешок вырвался и у майора, когда он усилил объятия и прижал ее к себе как можно крепче.
Через несколько мгновений Кейт опустила его подбородок так, чтобы видеть глаза. В ее влюбленном взгляде таился озорной намек:
- Итак, ты клянешься всегда любить и защищать меня…
- Всегда, милая.
- И убедишься, что я больше никогда не буду испытывать голод?
- Конечно.
- И обещаешь убивать для меня пауков.
- Сколько твоей душе угодно.
- И никогда не заставишь скрести твои полы.
- Нахалка! – Дразня, он щелкнул ее по носу. - Если помнишь, это была не моя идея.
- О да, теперь припоминаю. Ты предпочитаешь грязные полы, - знающе кивнула Кейт.
Низкий насмешливый рык и быстрый крепкий поцелуй стали ей ответом.
- И ты даешь слово, что мне больше не придется иметь дело с твоим «дурным нравом»?
Она потянулась и стала накручивать прядь его темных волос на свой палец. Затем слегка дернула, чтобы Джек хорошенько ее понял.
Зловещий взгляд сверкающих глаз заставил ее хмыкнуть.
- Это от многого зависит, - сказал он строго.
- От чего, дорогой? – промурлыкала она, невинно хлопая ресницами.
- От таких вещей, как например, будут ли кофейники и вазы оставаться на столах или летать по воздуху.
- О, даже и не знаю, смогу ли я пообещать такое, - поморщилась Кейт. – Видишь ли, кофейники так непредсказуемы.
- М-м-м, - протянул майор. – Вероятно, мне понадобится двадцать или тридцать лет, чтобы понять смысл жизни кофейников.
- О нет, - с нежностью в голосе не согласилась Кейт. Джек насмешливо посмотрел на нее. Его сердце глухо стучало от неприкрытого обожания, которое исходило из ее глаз.
- Намного дольше, мой дорогой, намного, много дольше, - прошептала она и, дотянувшись, прижалась губами к его.


(1) Damnatio ad bestias ((лат.), букв. «предание зверям»[1]), ad bestias, ad bestie, часто упрощённо — Съедение львами, растерзание львами, точнее — растерзание дикими животными — вид смертной казни в Древнем Риме посредством бросания осуждённого на растерзание зверям (часто львам) на цирковой арене. Этот вид казни был позаимствован Римом во II веке до н. э. с Древнего Востока, где аналогичное наказание существовало по меньшей мере с VI века до н. э., и стал излюбленным цирковым зрелищем римлян.
В I-III веках н. э. казнь применялась преимущественно для расправы с ранними христианами (лат. christianos ad leones — «христиан львам»), благодаря чему наряду со смертью на кресте стала одной из самых известных причин мученической кончины христианских святых. С принятием империей христианства практика сохранилась против других преступников и была окончательно отменена лишь в 681 году.
В переносном смысле «бросить на растерзание львам» означает «оставить кого-либо абсолютно неподготовленным в одиночестве среди агрессивных противников, практически без надежды избежать физического или (чаще) морального ущерба».
Подробнее и с иллюстрациями - http://dic.academic.ru/dic.nsf/ruwiki/1117224

...

Nara: 01.06.12 14:30

 » Эпилог

Эпилог

Перевод: Lady Elwie
Редакция: Nara

- Не урони меня, негодник!
- Тихо, девчонка! И прекрати извиваться, или я действительно уроню тебя!
Хохочущую Кейт Джек перенес через порог, затем глубоко и крепко поцеловал и, улыбаясь, поставил на ноги. Та, кто три недели назад согласилась стать его женой, просто светилась. Так ярко, что ему захотелось поцеловать ее еще раз. И еще.
Сияющие Карлос, Марта, Милли и Флоренс наблюдали со стороны. В конце концов Кейт догадалась об их присутствии. Покраснев, она дернула Джека за рукав и кивнула. Мгновенно их окружили домашние.
Слуги внесли закуски, все поздравляли друг друга, а девушки собрались вокруг, восхищаясь платьем Кейт.
Вдруг подошла Марта с толстым конвертом, на ее лице застыла извиняющаяся улыбка:
- Мне так жаль вас прерывать, мистер Джек, но это письмо лежит здесь две недели кряду, и я заволновалась. Оно из Лондона и кажется очень важным.
Джек взял конверт и, нахмурившись, повертел в руках.
- От поверенных, - мрачно добавила Марта. – От поверенных не бывает хороших известий. Прошу прощения, сэр.
Она вышла, отозвав из комнаты остальную прислугу.
Джек вскрыл конверт и просмотрел листы. Затем сел со странным выражением на лице. Обеспокоенная, Кейт бросилась к нему:
- Что это, Джек? Плохие новости? Это же не от твоей бабушки?
- Нет. Это не плохие новости, - произнес Джек странным голосом. – Вот, прочти сама.
Кейт взяла бумаги. Сверху лежало письмо от поверенного, в котором тот сообщал, что имеются инструкции, которым ему надлежит следовать при наступлении определенных обстоятельств. Кейт нахмурилась. Это весьма озадачивало. Она перешла к следующему листу.
- Джек! – выдохнула Кейт.
- Читай, любовь моя, - попросил он. - Я сам пока в это не верю.
Кейт прочла:

Джек, мой дорогой сын!
Когда ты получишь это письмо, мои поверенные уже или настояли, чтобы ты окончательно и бесповоротно разорвал отношения с Джулией Давенпорт, или прошел год и один день со дня мой смерти. Смею надеяться на первое.
В любом случае, ты унаследуешь все, что ожидал. Я никогда не собирался оставлять тебя нищим. Мое завещание лишь уловка умирающего, дабы освободить тебя от этой женщины.
Доктора сказали мне, что я умру в считанные недели, поэтому прилагаю все усилия, чтобы ты действительно смог стать счастливым. Знаю, мои действия причинят тебе боль, сын, и очень сожалею. Но поверь, это для твоего же блага.
Джулия Давенпорт – гарпия, Джек, вероломная жадная гарпия. Я рассчитываю, что она откажется от помолвки, когда узнает о лишении тебя наследства. Лелею мечту, что ты будешь не сильно страдать, мой мальчик. И надеюсь на твое прощение.
Это жестоко, понимаю, потому что ты всегда выказывал себя любящим сыном, даже когда мы ссорились. Но я так хочу, чтобы ты был счастлив, Джек. Нет ничего более важного, чем истинная любовь. Твоя мать и я были очень счастливы, и мое сердце умерло вместе с ней. Ты так похож на нее, мой дорогой сын, и я точно знаю, что она никогда не простила бы меня, если бы я ничего не предпринял для твоего благополучия.
Найди другую женщину, Джек. С настоящим и любящим сердцем, которая полюбит тебя за то, каков ты есть, а не за удачу или положение в обществе. И когда ты ее найдешь, Джек, сразу женись на ней и никогда не отпускай.
Я буду носить пятьсот фунтов и расписку на этот проклятый «Севеноукс» с собой везде, куда бы ни отправился в мои последние дни, чтобы ты не оказался совсем без средств. И мне известно, что твои бабушка и сестра присмотрят за тобой. Тебя очень любят, сын.
Надеюсь, ты найдешь в себе силы простить отцовское вмешательство. Да хранит тебя Господь.
Твой любящий отец.

- О, Джек, он очень любил тебя... - Кейт была вся в слезах.
Не в силах произнести ни слова, Джек просто обнял жену. После долгого молчания он произнес срывающимся голосом:
- Я нашел женщину с настоящим любящим сердцем, отец. Вот она, здесь…


________________________________________________________________________

Итак, уважаемые мои, самые преданные читатели: вот и конец истории Джека и Кейт.
Хотелось бы от всего сердца поблагодарить всех вас, переживавших вместе с нами перипетии судеб майора Карстерза и мисс Фарли эти долгие два года!



Огромное человеческое спасибо:

Жанне (vetter), которая начала перевод данной книги, курировала и редактировала его продолжительное время. Спасибо тебе, родная, за эту трогательную, нежную, берущую за душу историю любви двух одиноких сердец, прошедших через многие испытания и все же нашедших друг друга!
Ире(Zirochka), которая привнесла в язык перевода особенный стиль, так точно передающий переживания наших героев.
Моке (Москвичка), которая с самой первой главы строго следила за соответствием лексики историческому времени романа, попутно выявляя и исправляя так любимые мною канцеляризмы
Тане (codeburger), которая, несмотря на огромную занятость в других переводах, согласилась помочь закончить нашу историю, наделяя ее особой трогательностью и искрометным юмором.

И, конечно же, всем переводчикам, принявшим участие в нашем несколько затянувшемся проекте: всегда приходящим на выручку KattyK, Jolie, Marigold, na, Нюрочек, Karmenn, Lark, Lady Elwie

СПАСИБО вам всем, мои любимые переводчики и редакторы.

...

очаровашка: 01.06.12 16:39

Тиша полностью с тобой согласна!!!!!!!
Хотелось бы мне посмотреть на эту сучку Джулию в тот момент, когда она об этом узнает!!!!!!!!!!!!

KattyK, Jolie, Marigold, na, Нюрочек, Karmenn, Lark, Lady Elwie,vetter,Zirochka, Москвичка, codeburger, Nara спасибо вам огромное за перевод этого замечательного романа!!!!!!!!!!!!

...

Svetlaya-a: 01.06.12 16:42

Ах, как я переживала в бальном зале!!!! До слез прямо... Как славно все закончилось!! Спасибо всему коллективу за окончание перевода!

...

Irish: 01.06.12 21:19

Девочки, огромное спасибо за перевод!
Какой же все-таки неожиданный и великолепный эпилог.

...