Линда Ховард "Любить Эванджелину"

Ann045:

Девочки, хоть намекните когда продолжение ждать? Терпежу больше нет..

...

Мечта:

Ann045,завтра. Девочки выкладывают перевод по понедельникам и четвергам. Ждем.

...

kabardinochka:

Как так? Что же, Эви не добровольно отдалась герою? Он ее изнасиловал? Или она была в бессознательном состоянии? Или она не знала, что большие мальчики делают с маленькими девочками? А на счет боли... Товарищи, не преувеличивайте!!! Это не стресс, не трагедия, не операция и не насилие. Это счастье - разделить свой первый раз с мужчиной, который теряет себя в тебе и заставляет терять саму себя

Есть одна бабушка - не помню имени - у которой герои нюхают цветочки, наблюдают за воробушками и бабочками, на последней странице объясняются друг другу в любви, а в последнем абзаце первый раз целуются. Слава богу, наша Ховард не такая. У нее люди занимаются любовью как в жизни - они принимают смешные для постороннего позы, издают разные звуки, у них повышенное давление и учащенное сердцебиение, они жутко потеют (и не только), а иногда царапаются и кусаются. После секса они черти как выглядят и засыпают усталые и без сил, потому что это крайне утомительное занятие. Иногда больно, и сил нет, но желание диктует и здравый смысл летит к чертям. Это любовь. Страсть. Вождение. И назвать подобное грубым сексом я бы не взялась. И никому не советую! А то как потянет... на цветочки с воробышками

...

GuntaPlus:

Остаюсь при мнении, что, если женщина после секса чувствует себя так:

то это не является примерам хорошего секса и вряд ли это можно назвать счастьем. Но у кого как - наверное, есть женщины, которым нравится так себя чувствовать...

...

Malena:

Я согласна с kabardinochkой,не было ни какого насилия,все было по обоюдному согласию.Больно?Этим приемом Ховард подчеркивает то, что героиня расстается со своим привычным миром,с погибшим мужем.Она же, как законсервированная была,она сейчас по сути дела перерождается,а это больно и страшно.Но эта боль очень быстро забывается и не надо нагнетать и искать тут насилие.Вот уж лишение девственности Эви Роберту в вину никогда не поставит!

...

LUZI:

Кабардиночка!Бабушку кажись звали Барбара Картленд

А по поводу Гуру - констатация факта( не лесть)(это просто мое личное мнение).

...

Иришенька:

Леди, которые невнимательно читали, обратите внимание, сейчас обсуждается не лишение девственности, и не первый раз, который, и вправду, был совершенно добровольным, а второй раз подряд. Не вполне желанный и добровольный вначале, но как бы хорошо закончившийся.
В других книжках ГГерои между собой называют такие поступки свинством и долго-долго потом извиняются перед ГГероинями.

...

Нюрочек:

Насчет второго раза поддерживаю Ирину. И вообще Роберт - адский свинтус, адский.

...

kabardinochka:

Народ, между первой и второй перерывчик небольшой. Закон! И вообще, я голосую за Точна! Она, окаянная, похоже наваяла полное собрание сочинений в 100 томах, и не тужит. Но тошноту вызывает определенно Енто передергивание и провокация. Оставляю без комментариев

...

гречанка:

Я вот как-то даже зауважала Робби: встретил женщину, которая с одной стороны подозреваемая, и значит надо копать под неё и искать доказательства вины, попутно усложняя ей жизнь, а с другой - очень даже женщина, которую он захотел, и значит действуем по принципу: пришел, увидел, победил. Вот не стесняется совсем человек, берёт ответственность на себя: да, оплошал, да, грубовато лишил девственности, НО Робби настолько уверен в себе, настолько уверен в своих, как бы это сказать, сексуальных лечебных чакрах, что тут же решил ей доказать, что секс - это не боль, но наслаждение, высшее наслаждение. Он жеж настоящий мужик, и его женщина ДОЛЖНА кончить в его объятьях, даже вопреки своим желаниям, потому что это ЕГО женщина.
Вот меня прям поразила эта его уверенность, что он сможет довести её до оргазма, а если б с первого раза не получилось???? И она бы не кончила???? Он бы её потом всю ночь пялил (зачеркнуто), простите, любил, пока она бы не кончила???

Ой, ну это, конечно, рассуждения выходящие за рамки любовного роман, тем более романа Ховард. Это я увлеклась размышлениями ))))

...

Паутинка:

 » Глава 12 часть 2

Как всегда большое спасибо за поддержку и добрые слова


Перевод - nadegdan, редактирование - Whitney, Nara

Он не пытался успокоить ее, не пытался говорить с ней, просто теснее прижал к себе, даря утешение своего тела. Узы плоти, которыми он опутал ее прошлой ночью, были свежими и сильными, а ее чувства так настроены на него, что ей казалось, будто его дыхание стало ее собственным. И от этого ощущения судорожные вздохи замедлились, принимая равномерный спокойный ритм работы его легких.
Когда она успокоилась, Роберт вытер мокрое лицо уголком простыни. Вытирать ее слезы со своей шеи он не стал.
Утомленная до крайности, опустошенная после переживаний Эви уставилась на озеро горящими глазами, словно присыпанными песком. На дереве около дома первая птица издала трель, и это послужило неким сигналом для сотен остальных, которые тоже запели, обезумев от радости при наступлении нового дня. Пока Эви плакала, утро разгоралось, а темнота отступала, превращаясь в серый туман, который придавал таинственность знакомому пейзажу. Вон тот темный горб в воде мог оказаться пнем, скалой или волшебным морским существом, которое исчезнет с рассветом.
Роберт был очень теплым, жар его сильного обнаженного тела просачивался сквозь простыню. Она ощущала стальные мускулы его бедер под собой, твердую опору груди, крепкий, дающий ощущение безопасности обхват рук. Эви положила голову на его широкое плечо и почувствовала себя так, словно достигла приюта.
– Я люблю тебя, – произнесла она тихо.
Глупо с ее стороны признаваться в любви; сколько других женщин говорили ему это, особенно проведя ночь в его объятиях. В этих словах для него нет ничего нового. Но что бы она выиграла, если бы удержалась и промолчала? Возможность сохранить лицо, когда он оставит ее, притворившись, что это был просто летний роман? Нет, она не могла таким образом обмануть свою гордость. Вероятно, она не обманула бы и его, хотя он, конечно, повел бы себя по-джентльменски, сделав вид, что поверил в ее притворство.
И все же самообладание Роберта обрадовало ее. Он не повторил автоматически эти слова, которые, она знала, были бы неправдой, и которые она возненавидела бы. При этом он не проявил никакой нервозности и чувства неудобства. Он просто внимательно посмотрел на нее и спросил мягким голосом:
– Тогда почему ты плачешь?
Эви вздохнула и снова уставилась на воду. Он нуждался в объяснениях и, вероятно, имел право настоять на них, но, даже любя его, она не хотела обнажать перед ним свое сердце. В глубине ее души застыла боль, которую она не захотела бы открыть ему, даже если бы оставалась его любовницей в течение многих лет.
– Эви, – это было не просто напоминание, но нежное настойчивое требование.
Печаль стала ее постоянной спутницей, она пряталась в глазах, таилась в уголках губ. Ложилась с ней по вечерам и просыпалась по утрам. Печаль и глубокое одиночество, которое ни друзья, ни семья сестры не могли развеять. Но Роберт ждал ответа. Мужчина, выдержавший такой ураган слез, должен был знать хотя бы их причину.
– Я поняла сейчас, – сказала она тихим дрожащим голосом, – что Мэтта действительно нет.
Тесно прижатая к его телу, она почувствовала, как он напрягся. Однако его голос оставался спокойным.
– Его нет уже давно.
– Да, – только она знала, какими длинными были эти двенадцать лет, – но до этой ночи я все еще была его женой.
– Нет, – ответил он решительно, – ты уже давно не его жена.
Роберт приподнял ее подбородок пальцем, заставив взглянуть на себя. Было уже достаточно светло, и она увидела его бледные мерцающие глаза.
– Ты никогда не была его женой. Ты никогда не спала с ним. Я надеюсь, ты не станешь отрицать, что все это время оставалась девственницей. И не будешь утверждать, что кровь на простыне появилась из-за твоих критических дней.
Эви вздрогнула.
– Нет, – прошептала она.
Боже, он сразу же перешел к тайне, которую она так долго скрывала.
– Ты вышла за него замуж, – продолжал он безжалостно, – как получилось, что я стал твоим первым мужчиной?
Печаль затемнила ее глаза, и она ответила:
– Мы поженились в июне.
И грусть, и ирония звучали в этих коротких словах.
Роберт, не понимая, поднял темные брови, как бы приглашая продолжать.
– Невозможно заказать церковь для свадьбы в июне, если не позаботиться об этом за год, – пояснила Эви. – Мы с Мэттом выбрали день, когда еще учились в школе. Но трудно все спланировать на такой длительный срок.
Она снова отвернулась от Роберта, обратившись к своему единственному утешению – воде.
– Это была прекрасная свадьба. Все сложилось прекрасно: погода, оформление, свадебный торт. Все прошло великолепно. Но утром, в день свадьбы, у меня начались месячные.
Роберт молчал, выжидая. Эви сглотнула, боль заполнила ее душу при воспоминании о том, какими же наивными они были.
– Я очень смущалась той ночью, когда сказала Мэтту, что мы не можем заняться любовью. Мы оба чувствовали себя несчастными.
– Почему же вы… – начал Роберт, но остановился, поскольку понял, что они были только подростками, не имевшими взрослого опыта.
– Да, – сказала Эви, как будто он произнес вопрос вслух. – Мы никогда не занимались любовью, и Мэтт был в этом вопросе так же неопытен, как и я. Мы хотели все испытать вместе, но решили дождаться свадьбы. Таким образом, той брачной ночью были два восемнадцатилетних подростка, которые могли только обниматься и держаться за руки. Мэтт так расстроился, что и этого мы почти не делали.
Она немного помолчала и продолжила:
– Но он был веселым человеком, ничто не могло надолго огорчить его. Уже утром он отпускал шутки насчет нашей брачной ночи, мы много смеялись и решили, что никогда не расскажем об этом нашим детям. – Ее голос дрогнул и стал тихим, почти не слышным. – И в тот же день он погиб.
Роберт нежно убрал прядь волос с ее лица. Итак, Эви не только никогда не занималась любовью со своим юным мужем, но и более десятилетия хранила ему верность. С проницательностью, которая часто заставляла людей испытывать неловкость при общении с ним, Роберт понял, что с ней происходило в эти годы. Травмированная смертью Мэтта, она вдвойне оплакивала тот факт, что они не стали близки физически. Эви отказалась от других мужчин, полагая, что если она не была с Мэттом, то ни с кем другим тоже не будет. Она существовала, как спящая красавица, тело которой жило и двигалось, но чувства и эмоции спали.
Роберт чувствовал глубокое, дикое удовлетворение. Несмотря на огромный барьер, который Эви возвела вокруг себя, он преуспел там, где другие даже мечтать не смели. Ее первый раз был с ним. Она теперь его.
Он всегда презирал неразборчивость в связях, но не ценил и девственность. Ему казалось верхом лицемерия требовать от женщины того, чем сам не обладал. Но все его прежние взгляды на данный вопрос не имели ничего общего с сильным примитивным чувством ревнивого собственничества, которое охватило его, когда он понял, что он ее единственный мужчина.
Ее связь с Лэндоном Мерсером, в чем бы она ни заключалась, не была романтической. Сидя ранним утром с Эви на коленях, Роберт принял твердое решение. Расследование продолжится, и ей незачем знать об этом. Шпионаж должен быть остановлен, пока не нанес непоправимый урон космической программе и национальной безопасности. Но когда сети будут расставлены и рыба поймана, тогда он вмешается и использует все свое влияние, чтобы оградить Эви от судебного преследования. Ей не избежать наказания, но наказывать будет он, и только он определит меру этого наказания. Ну, а правда заключалась в том, что ему была невыносима мысль о том, что ее могут заключить в тюрьму. Он сам удивлялся этому, но это определенно так.
Роберт не понимал, как она оказалась вовлеченной в это мерзкое дело. Он очень хорошо разбирался в людях и мог поклясться, что честь являлась краеугольным камнем ее характера. И потому у нее должны быть очень веские причины поступать так, хотя он не представлял, какие это могут быть причины. Возможно, она не совсем осознавала, что происходит, и это казалось ему лучшим объяснением, которое укрепляло его решимость спасти ее. Как он сказал ей однажды: он всегда защищает свою собственность, а сегодня Эви стала его самой главной собственностью.
Он был отчаянно рад, что женский цикл вмешался в ту брачную ночь. Бедный Мэтт. Ревность к этому мальчику почти исчезла, и на ее место пришла острая жалость. Мэтт Шоу умер, так и не вкусив совершенного тела своей юной жены.
Роберт вспомнил тот момент прошедшей ночи, когда снял с Эви последний предмет одежды и увидел совершенно обнаженной. Вроде бы не осталось ничего, что могло дать простор воображению, но, к его изумлению, все виденное прежде проигрывало по сравнению с действительностью. Он уже был знаком с ее грудью, но каждый раз не мог не восторгаться ее формой и упругостью, притягательными маленькими сосками темно-розового цвета. Ее тело не шло ни в какое сравнение с телами моделей, к которым он привык: пышные и чувственные изгибы сужались к талии и расширялись к женственным бедрам. Ее кожа в серебряном лунном свете светилась, как алебастр. Он не смог тогда устоять и тут же набросился на нее.
Джентльмен повел бы себя более внимательно, но Роберт всегда осознавал, что он не джентльмен, что бы там ни думали о нем его знакомые. Он хорошо умел держать себя в руках, обладал глубоким интеллектом и не являлся жестоким человеком, но это не делало его джентльменом. Более того, если это касалось Эви, самообладание летело ко всем чертям. Его рот угрюмо сжался, когда он вспомнил дикий порыв страсти, примитивное желание, которые отмели все доводы разума и заставили его взять ее. Мало того, что причинил ей боль, он даже не подумал о предохранении. Никогда прежде он не пренебрегал средствами защиты, а на этот раз даже не вспомнил о них.
Она могла забеременеть. Он позволил этой мысли разгореться в нем так же, как золотой свет разгорался на вершинах гор. К своему удивлению, он не ощутил паники или недовольства своей глупостью. Скорее, почувствовал интерес и… радость.
Он засунул руку под простыню и положил ее на прохладный живот Эви.
– Мы можем стать родителями. Я не надел презерватив.
– Нет, все в порядке, – Эви спокойно взглянула на него, сумев уже полностью прийти в себя после печали и слез. – Я была на приеме у доктора в Хантсвилле, и он выписал мне противозачаточные таблетки.
Роберт испытал не совсем приятное потрясение. Он должен чувствовать облегчение, но вместо этого был странно разочарован. Однако здравый смысл возобладал.
– Когда?
– Почти сразу же после встречи с тобой, – ответила она смущенно.
Роберт едва не фыркнул, вспомнив гигантскую работу, которую выполняли его люди, пытаясь выяснить, где именно она была в тот день в Хантсвилле и с кем там встречалась. Теперь он мог снять с них это задание, но будь он проклят, если скажет им, что она там делала.
Он сардонически поднял брови.
– Я хорошо помню, как ты говорила, что не собираешься спать со мной.
– Я и не собиралась. Но это не означало, что я должна была исключить такую возможность. Ты действовал так настойчиво, а я не ощущала уверенности в своей силе воли.
– С твоей силой воли было бы все в порядке, если бы ты не хотела меня, – заметил он.
– Я знаю, – тихо призналась она.
Рассвет полностью вступил в свои права. Золотой свет разлился по воде, и безмятежную тишину утра нарушил рев лодочных моторов. Скоро река будет переполнена рыбацкими лодками и прогулочными катерами. Хотя положение Эви на его коленях скрывало его наготу, Роберт решил, что не стоит рисковать и шокировать местных жителей. Ведь у Эви здесь свое дело, и ее могли узнать. Он легко встал, все еще прижимая ее к себе, и занес ее в дом.
В этот момент он как никогда был уверен в том, что Эви не знает, чем занимается Мерсер, и что ее участие в шпионаже явно незначительное. Он сможет защитить ее безо всяких проблем. Он спал с ней и теперь имел представление, что скрывается за ее таинственной печалью. Он сомневался, что она когда-либо полностью забудет Мэтта, но это ничего не значило: призрак Мэтта Шоу теперь изгнан, и спящая красавица проснулась. Эви сказала, что любит его, и Роберт в душе понимал, что это не просто слова, сказанные, чтобы оправдать их сексуальную связь. Если бы она не любила его, он никогда бы не смог соблазнить ее.
Почти все женщины, с которыми он встречался ранее, говорили ему о своей любви. Это заявление не вызывало в нем ничего, кроме нежной жалости к их уязвимости. И хотя ему нравились те женщины, и он наслаждался ими, ни одна из них не смогла проникнуть сквозь оболочку, которой он себя окружил. Он сомневался, что кто-нибудь из них осознавал, что эта оболочка вообще существует.
Простые же слова Эви наполнили его таким острым чувством удовлетворения, что, казалось, кровь закипела в его жилах. При этом она не требовала от него никаких признаний. Он подумал, что она ожидает от него меньше, чем кто-либо когда-нибудь. Это было для него потрясающим открытием. Роберт привык, что множество людей приходят к нему со своими проблемами, надеясь, что он примет решение, которое затронет судьбы тысяч людей, приведет в движение миллионы долларов. Эви ничего не просила. Как она могла давать так много?
Он принес ее в ванную и снял простыню. Вид ее кремового золотого тела снова возбудил его. Он протянул руки и обхватил ее груди, ощущая их прохладный шелковистый вес. Его большие пальцы терли ее соски, заставляя их напрячься. Эви испуганно широко открытыми глазами смотрела на него.
Роберт криво улыбнулся.
– Не волнуйся, – сказал он, наклоняясь, чтобы поцеловать ее в лоб. – Я не трону тебя, пока твои раны не заживут. Залезай в ванну, милая, тебе станет легче. А я тем временем сварю кофе.
– Хорошая мысль, – ответила она со всей искренностью.
Он ухмыльнулся, выходя из комнаты. Чувство удовлетворенности стало еще глубже. Она принадлежит ему.

...

Мэг:

Девчоночки спасибо большое

...

kabardinochka:

Ого. А что это? На главу не похоже, на полглавы тоже... Фанфик что ли?

...

Иришенька:

Ах, как хороши описания не только чувств, но и просыпающейся природы! Спасибо!

...

Мэг:

Ой как интересно..., но мало

...