Любой обманчив звук...

 » Любой обманчив звук...

Корпорация "Эротикон" представляет первую ролевую драму в жанре постапокалиптики "Любой обманчив звук..."

"Помехи в радиоэфире и потрескивание счетчика Гейгера - так теперь чаще всего звучит окружающий нас мир.
Иногда по рации слышны голоса тех, кто выжил. Нас немного, и почти всегда мы знаем, с кем говорим. Но недавно в радиоэфир прорвался позывной "Аврора". Уверенно и четко, повторяя вновь и вновь, незнакомый голос рассказывал нам о том, что мир не умер окончательно, и есть место, где можно возродить утраченное и начать строить новое. Рассказ убедителен настолько, насколько сейчас вообще возможно чему-то или кому-то верить.
Мы собираемся рискнуть всем, что у нас осталось, чтобы добраться до указанных координат острова где-то посреди ветряных просторов холодных вод Синедольского залива. Там - наше спасение или смертельная ловушка, из которой не будет возврата".

Место и время действия: Россия, 2037 год.

Город Синедольск, некогда крупный культурный, промышленный, экономический и образовательный центр Восточной Сибири. Население до дня Багровой волны* - более 1,5 миллионов человек. На данный момент точное количество выживших неизвестно, но очевидно, что процент крайне невелик.

*Багровая волна - явление неизвестной природы и происхождения, прокатившееся по всей поверхности земли и уничтожившее большую часть человеческого населения планеты, а также животных, птиц и некоторых видов растений. Событие произошло в воскресенье, 13 октября 2035 года между 3 и 4 часами утра.
С тех пор прошло около двух лет. На Земле отсутствуют все виды производства, связь (мобильная, телефонная, спутниковая, Интернет и пр.) Электричество добывается при помощи генераторов на жидком топливе, солнечных батарей и в отдельных случаях ветроэнергетики (например для поддержания работы радиовышек).
Оставшиеся в живых люди в основном скрываются в метро, которое в Синедольске пролегает на глубине 60-80 метров, что делает обитание относительно безопасным. Жизнь на поверхности практически невозможна из-за присутствия зомберков и сохраняющегося местами высокого уровня радиации. Редкие вылазки из убежищ совершаются для пополнения запасов топлива, провианта, воды, лекарств и прочего.

На сегодняшний день очевидным является факт, что выживших очень мало и люди собираются отдельными группами в местах, наиболее пригодных для существования.
Главную же опасность для жизни и безопасности представляют так называемые "зомберки"* - люди "третьего состояния", составляющие подавляющую часть человечества.

*Зомберки ("произв. от "зомби" и "берсерк") - существа, некогда бывшие людьми. Скорее всего являются жертвами мутации, произошедшей в результате воздействия "багровой волны".
Крайне агрессивны и опасны, обладают скоростью и силой, превосходящей человеческую.
Сходство и различие с "зомби", ходячими мертвецами:
- отсутствуют почти все жизненные функции, кроме двигательной
- не разлагаются
- ранения не приносят вреда, убить можно, повредив головной мозг (самый верный способ - отсечение головы)
- не способны преодолевать водные преграды.
- внимание! Зомберки реагируют на малейшее проявление шума - звук шагов, голоса, даже сердцебиение и дыхание. Привлеченные на звук, немедленно нападают.
- передвигаются чаще всего группами
- укусы не ядовиты
- зомберками не могут быть дети младше двенадцати лет

Рейтинг 18+
Место действия: Россия, город Синедольск*
Время: октябрь 2037 года
Жанр: постапокалиптика, ужасы, драма
Продолжительность игры: 6 дней
Когда: с 19 по 24 октября

*Синедольск - город выдуманный, любое совпадение с реальностью случайно.

Краткий справочник выживших:

- Обитатели Убежища*: несколько сотен выживших. На поверхность выходят только группы обеспечения. Количество людей в группах - 6-8 человек. В каждой группе есть командир.
- Еда: любая длительного хранения. Консервы, крупы, супы быстрого приготовления и т.д. Холодильники в метро есть, замороженные продукты использовать можно.
- Вода: бутилированная для питья, но перед использованием необходимо исследование дозиметром, также запасы в канистрах. Централизованный водопровод не функционирует. В убежище могут быть баки с водой (очищенной через фильтры) для технических и санитарных нужд.
- Оружие: любое, при использовании которого не издаются громкие звуки. Тесаки, холодное оружие, пистолеты с глушителем (в редких случаях), коктейли Молотова и т.д.
- Энергия: батарейки для мелких тех. приборов. Аккумуляторы. Генераторы на жидком топливе. Солнечные и ветро-генераторы возле радиовышек. Солнечная батарея установлена над Убежищем. Электричества хватает на освещение, работу холодильников, и прочей бытовой техники.
- Связь: во время вылазок используются рации. Но, учитывая особенности зомберков, реагирующих на любой звук, пользоваться рациями необходимо крайне осторожно.
- Компьютеры: под землёй, разумеется, работают. Можно использовать их для просмотра фильмов и т.д. Выход в интернет - нет.
- Аномальные зоны (АЗ): - области, в которых происходят явления неизвестной природы. Не изучены. Предположительно - это остаточные феномены воздействия «багровой волны» на наш мир. Зоны носят локальный характер, но могут перемещаться и исчезать. Отчего это зависит, пока не выяснено. Наличие зоны можно определить при помощи счетчика Гейгера*, иногда по налету пыли багрового оттенка или по красному туману, нависающему над аномалией. Туман и пыль плохо различимы, поэтому при выходе из Убежища на поверхность всегда следует быть предельно внимательными и осторожными. ВНИМАНИЕ! АЗ крайне опасны для людей и животных из-за стремительно происходящих внутри зоны разрушительных мутаций. Некоторые люди и животные устойчивы к смертельному воздействию зоны, но могут получать повреждения различной тяжести.
*Счетчики Гейгера в нашем мире модифицированные, распознают и реагируют на различные виды излучений.
- Одежда: для выхода на поверхность - прочная, не стесняющая движений, темных тонов, камуфляж, кожа. Для разведывательных целей - ОЗК.

*Убежище - бункер под землёй в метро, оборудованный для жизни. Содержит стратегический запас еды, воды и лекарств.

Список персонажей, необходимых в игру:

Группа обеспечения "Гюрза"

1) Командир группы - 67 выходов на поверхность за 2 года. Роль занята.
Охотники (следопыты) - небольшой отряд, идущий, как правило, впереди остальной группы с разведывательной целью.
2) Охотник (ж) Роль занята
3) Охотник (ж) Роль занята
4) Охотник (м) Роль занята
Бойцы (солдаты) - вооружённые, опытные люди, обладающие навыками уничтожения зомберков.
5) Боец (м) Роль свободна
6) Боец (м) Роль свободна
7) Боец (ж) Роль занята
8) Радист/картограф. (ж) Отвечает за связь с другими группами при помощи раций. Составляет карту города и аномальных зон. Роль занята

Группа обеспечения "Сапсан"

1) Командир группы - 71 выход на поверхность за 2 года. Роль занята
Охотники (следопыты) - небольшой отряд, идущий, как правило, впереди остальной группы с разведывательной целью.
2) Охотник (ж) Роль занята
3) Охотник (ж) Роль занята
4) Охотник (м) Роль занята
Бойцы (солдаты) - вооружённые, опытные люди, обладающие навыками уничтожения зомберков.
5) Боец (м) Роль занята
6) Боец (м) Роль занята
7) Боец (ж) Роль занята
8) Радист/картограф. (ж) Отвечает за связь с другими группами при помощи раций. Составляет карту города и аномальных зон. Роль занята

Внешность, имена, характеры персонажей игроки придумывают сами. Вы можете как выбрать персонажа из приведённого выше списка, так и придумать своего. Однако следует помнить, что если вы берёте роль ребёнка/подростка/человека в возрасте, выходы на поверхность для вас будут невозможны.

Авторская игра "Любой обманчив звук..." создана по мотивам рассказа Знойной Эстафеты "Любой обманчив звук... Страшнее тишина", написанного командой gloomy glory (коллаж), Kianna (Часть 1), Talita (Часть 2).

В случае возникновения любых вопросов и спорных ситуаций во время игры первое, что нужно сделать - обратиться к ведущему.
Если возникает необходимость описать действия и слова другого персонажа, сначала обратитесь к нему через игровые сообщения для уточнения.


  Добавить тему в подборки

Сейчас


Марине снились пустые сны, без образов и действия. Они погружали в блаженное забвение, но чаще в сновидениях таился застывший страх. Его было так много, что им можно замостить дороги, наполнить небеса и вырастить целые кошмарные леса, бескрайние и непролазные, как тайга.
Иногда в снах появлялась она сама - прежняя Марина, молчаливая и робкая конопатая толстушка с пухлыми губами. Стояла посреди лежащих повсюду тел и кричала, кричала, зажмурив глаза и широко раскрыв рот.
Во сне нынешняя Марина смотрела на себя ту с отвращением и злостью. Хотелось подойти, ухватить за полные плечи, встряхнуть хорошенько, как мешок с рыхлой мукой и повторять:
- «Заткнись! Заткнись. И беги! Прямо сейчас!»

Два года назад
Последний курс в институте, а дальше - скучная работа. Зато «срам дипломом прикрыт», как говаривала бабуля. На экономический поступала не по призванию, а потому что от нее этого ждали в семье, в которой все бухгалтеры и экономисты.
Марина - девочка послушная, но не глупая. Постояла перед зеркалом, посмотрела на себя, задаваясь вопросом - где такую еще ждут? Небольшой офис, стол в уголке за стеллажами, компьютер и стопки папок с балансовыми отчетами - вот там ее место. Ответ был очевиден и не особо порадовал, но хотя бы не рождал ненужных иллюзий.
Восемьдесят килограммов юной бесформенной тушки при росте в метр шестьдесят два даже в сочетании с разумной головой спросом не пользовались и интереса особого ни у кого не вызывали. Добавить непослушные волосы, конопушки и толстые губы, за которые в школе дразнили «конопатым пельменем». И фамилия, «подарившая» еще одно прозвище - «Ясень-пень». Понятно, что пень не за умственные способности, а по созвучию и за телесную нескладность, что тоже, как ни крути, радости не добавляло.
Школу закончила с щенячьим восторгом, словно избавилась от привязи. В институте нашлись подруги, сложилась компания, но невысокая полная девушка среди друзей предпочитала оставаться незаметной, больше слушала, чем говорила. Иногда обращала на себя нежелательное внимание своим заливистым смехом, звучавшим звонко и заразительно. При этом ловила такие взгляды, словно людей удивлял сам факт, что она может издавать подобные звуки. Наверное, от нее ожидали что-то вроде кваканья или хрюканья.
В октябре всем курсом решили устроить вечеринку. Собрались в ночь с субботы на воскресенье в доме Николая, парня из Марининой группы. Всего пришло человек тридцать. Народу много, но хоромы вполне позволяли вместить всех гостей. Родители Коли свалили на выходные на рыбалку с друзьями, предоставив сыну весь дом в полное распоряжение - два этажа дизайнерской красоты и уюта, выстроенные в коттеджном поселке недалеко от города. Так недалеко, что до метро рукой подать. Только никто из местных метро не пользовался, предпочитая ездить на собственном транспорте. Вот Коля, например, в институт катался на квадроцикле. И каждый раз, когда, перекидывая длинную ногу, ловко усаживался на сиденье, Марина мечтала очутиться позади него, представляя, как обхватывает руками торс, прижимается щекой к широкой спине...
...Сидеть в уголке на вечеринках - дело привычное. Так уж получалось, что тихоня Марина благодаря своей незаметности, узнавала все самые последние сплетни. Вот, например, Лида и Артем встречались с первого курса, на третьем разбежались, а сейчас снова самозабвенно целовались возле камина. Или ближайшая подруга самой Марины пришла сюда со своим давним бойфрендом, а теперь с самого начала вечера вилась возле Николая.
Марина вздохнула, проглотив горький комок очередного разочарования, и посмотрела на наручные часики - начало третьего ночи. Не так уж долго осталось потерпеть, и можно будет незаметно ускользнуть - как раз начнет работать метро.
Марина отпила какой-то приторно-сладкий коктейль, поморщилась, поставила одноразовый стаканчик на столик и поднялась с дивана. Пробралась среди веселящихся и танцующих к лестнице на второй этаж. Постояла, провожая глазами, исчезавшую за поворотом страстно целующуюся парочку, потом поднялась до верхней ступеньки и присела, прислонившись плечом к стене. Заснула под грохот музыки, оглушительный смех, крики и гомон трех десятков голосов, а очнулась от полного безмолвия.
Открыла глаза и словно примерзла к месту: пол просторной гостиной был завален неподвижно лежащими телами. Внизу - поле битвы или результат неведомого колдовства, вырубившего всех внезапно и одновременно. Этакий жуткий замок Спящей красавицы.
Марина осторожно спускалась. С каждым шагом по ступеньками, каждым судорожным вдохом возникал новый вопрос о том, что же здесь произошло. Наркотики? Перепились? Отравились? Нападение инопланетян? Или просто спят, что называется, вповалку? Только вряд ли возможно спать в таких неестественных позах, навалившись друг на друга.
Марина подходила к каждому, переворачивала, звала, трясла за плечо, хлопала по щекам и боялась пощупать пульс. Когда решилась, то уже знала - все они мертвы.
Серый рассвет, подкрашенный каким-то странным свечением, проникал сквозь большие окна и придавал бледным лицам жуткий красновато-пепельный оттенок.
Что делают люди в таких ситуациях? Нормальные бегут прочь, сломя голову. А Марина металась среди тел, пытаясь отыскать хоть один работающий телефон, чтобы вызвать «скорую», полицию, Службу спасения, пожарных. Да кого-нибудь! Хоть перевозку для душевнобольных, что более всего подошло бы лично ей в этой ситуации.
Паника сопровождалась приступами неконтролируемого рыдания. Разум вопил «Уходи отсюда, немедленно!», но что-то останавливало, не позволяя бросить всех вот так.
Марина накинула куртку, в которой пришла и отправилась к соседям. Дверной звонок не работал, на стук никто не открыл. Она обежала почти все дома на улице с одним и тем же результатом -поселок словно вымер. В итоге вернулась в дом Коли, теша себя надеждой, что все было глупым коллективным розыгрышем.
Вошла в дом и захлебнулась от удивления и радости - все живы, все на своих ногах! И внимания не обратила, что сокурсники стоят молчаливо и неподвижно, не спуская с нее странно остекленевших глаз.
- Вот идиоты, как вы меня напугали! - воскликнула Марина, заливаясь слезами облегчения.
В тишине фраза прозвучала сигналом к тому, чтобы они встрепенулись, будто дикие животные, почуявшие добычу, и толпой ринулись на нее, стоящую в дверях...

Сейчас



Ей просто хотелось думать, что ее сны пустые. На самом деле она из ночи в ночь видела себя, бегущую по улице от толпы разъяренных однокурсников.
Сколько всего пронеслось тогда в ее разумной голове, пока неуклюжее тельце удирало прочь. Тогда она прямо за первые минуты погони точно сбросила пару килограммов.
Все. Хватит воспоминаний. Прошло два года с того дня. Сегодня вот как раз годовщина. На матрасе, аккуратно застеленном клетчатым пледом, сидит совсем другая девушка Марина, двадцати четырех лет и чуть больше пятидесяти килограммов веса. От прежней «Ясень-пень» остались слегка поблекшие конопушки, пухлые губы и привычка больше молчать, чем говорить.
Экономист-недоучка в мире, в котором и профессия-то ее никому не нужна. Зато она научилась скрывать страх, загоняя его из реальности в свои сны...
- Эй, Марин, там Сергеич что-то наготовил, зовет за стол? - За плотную штору, закрывавшую спальный уголок, просунулась голова одной из соседок по Убежищу. - Вам же наверх скоро, надо подкрепиться.
- Спасибо. Сейчас приду, - вежливо улыбнулась, понимая, что есть не хочется совсем.
Скоро планировался очередной выход на поверхность, надо подготовиться. Для нее это означало прежде всего хорошенько выспаться, а не набить живот.
Марина поставила на колени рюкзак, лежащий рядом на кровати, расстегнула молнию, методично проверила содержимое. Все на месте. Теперь можно либо пойти и перекусить, посидев за столом со всеми, либо остаться здесь, накрыться пледом с головой и погрузиться в очередной пустой сон.
_________________

Октябрь 2037 года.
Синедольское метро, станция «Заводская»

Вода закипала медленно. Освещение то затухало, то разгоралось ярче. Электрическая плита не работала на полную мощность и можно было бы воспользоваться газовой, но баллонов с газом осталось мало, достать их сложно, а потому приходилось экономить.
Леонид Сергеевич терпеливо ждал, наблюдая, как на дне кастрюли собираются пузырьки, и слушал ставшие привычными звуки Убежища. Гулкие голоса и шаги, шорохи, покашливания, стук и звон посуды, расставляемой на обеденном столе за его спиной.
Они все - крошечные муравьи, укрывшиеся в толще земли. Над ними - более шести десятков метров земли, толстенные бетонные своды и металлические переборки, тонны арматуры и прочих сверхпрочных конструкций, а люди все равно стараются издавать как можно меньше звуков. Говорят, двигаются и живут словно на «полтона ниже». Это вовсе не неправильно, не противоестественно. Просто таков их мир. И кто знает, будет ли когда-нибудь иначе...
Два года назад , 13 октября 2035 года
- Оля, заканчивай вздыхать. Все у них будет хорошо. Они не на другой континент переезжают, а в соседний микрорайон. И мы никуда не денемся, поможем.
Леонид Сергеевич протянул руку, взял тонкие пальцы жены, лежащие поверх одеяла, слегка пожал их. Потом привстал, повернулся и поцеловал супругу в теплую щеку. Почувствовал, как губы ее дрогнули в улыбке.
- Не могу не вздыхать, Лень. Катюшке всего двадцать один, - отозвалась жена. - С ребенком они поторопились, конечно, но уж если все так вышло, то зачем им с Владиком переезжать от нас? Нам же хватает места и здесь. Как она справится сама? Беременная, да еще учеба.
- О, ну все, завела опять старую песню, - Сергеевич рухнул на свою подушку, устремив взгляд в темный потолок спальни. - Справится. Ты что, дочь свою не знаешь? Раз взялась, значит справится. Все, давай спать. Завтра... - он повернулся, посмотрел на светящийся циферблат радиобудильника, - ... точнее, уже сегодня дел невпроворот.
Жена поворочалась еще какое-то время, повздыхала, и, наконец, уснула. А Сергеичу не спалось. Он думал о том, что все правы - и Ольга, и дочка. И зять прав. Но всем надо договориться и жить дальше. Завтра воскресенье, молодые продолжат возить вещи на свою новую квартиру, и они с Ольгой им будут помогать. Катерине через два месяца рожать, ей ничего тяжелее подушки поднимать нельзя.
И сквозь все это рефреном звучало одно - мы с Ольгой скоро будем дедом и бабкой! Мысль и пугала, и вызывала неимоверный восторг.
Леонид лежал без сна, поглядывая в окно. Ночь в городе и на ночь не очень похожа, полной темноты никогда не бывает. От шоссе, освещенного яркими фонарями, вообще такое зарево поднимается, что высвечивает небо почти как днем.
Сергеич задумался о своем и не сразу понял, что небосвод за окном вдруг стал наливаться чересчур яркими красками. На часах три ночи, до рассвета еще далеко.
- Горит что ли где-то?.. - пробормотал он в тишине спальни.
Встал с кровати, подошел к окну. Замер, наблюдая, как линия горизонта наливается ослепительным багрянцем, на глазах превращаясь в плотную клубящуюся массу, стремительно распространяющуюся во всех направлениях. И вся эта густая багровая пелена движется, затапливая все на своем пути.
Последний взгляд в еще старом мире брошен через плечо на спящую жену, и Леонид задохнулся, захлебываясь клубами проникшего сквозь стены и окна красного смерча...
...Очнулся, лежа у окна в неудобной позе, подвернув под себя затекшие руки. В комнате тихо и почти светло от рассветного зарева. Красноватая дымка витает в воздухе.
Леонид с трудом поднял онемевшее непослушное тело с пола, похромал к кровати, тронул за плечо лежащую неподвижно жену.
- Оля? - Глаза жадно всматривались в родное лицо, спокойное и безмятежное, будто во сне. - Оля?!
Иногда кошмар так и начинается - с чего-то знакомого, спокойного и безмятежного...
Октябрь 2037 года
Синедольское метро, станция «Заводская»
Леонид Сергеевич вылавливал из банки маленькие маринованные луковки, выкладывал их на разделочную доску, резал пополам и отправлял на сковороду. Масло шипело и брызгало, а Сергеич тут же методично ликвидировал капли влажной тряпкой.
В закипевшую наконец-то в кастрюле воду аккуратно вытряхнул содержимое двух больших банок консервированного лосося, добавил уже сваренный рис, лавровый лист, перец горошком, поджаренный лук. Посолил, мысленно отмечая уже привычно-ностальгическое «Эх, картошечки бы сюда...» и продолжил думать о своем, помешивая суп.
Он не вспоминал, он жил там, в том дне. Помнил каждую деталь, каждое сказанное слово. Сегодня и здесь топталось и дышало его упрямое тело, не пожелавшее сдаться. А в прошлом осталось все, что делало по-настоящему живым.
- Леонид Сергеевич, мы на стол накрыли, - раздался негромкий женский голос, обращавшийся так, словно боялся потревожить. - Скажете, когда все будет готово, мы народ позовем.
Сергеич ответил кивком и бесцветным «Конечно», и снова позволил подхватить себя Багровой волне, уплывая в свой персональный ад.
Осень 2035 года
Сергеич не знал, сколько прошло времени, пока он метался по квартире, тормошил и звал жену, с остервенелым упорством пытался дозвониться по неработающим телефонам в «скорую». Старался вести себя тише, чтобы не разбудить и не напугать беременную Катерину, а потом услышал крик из комнаты дочери и зятя.
Впускать действительность в сознание дозировано не получалось. Сквозь все безумие дошло, что случилось нечто из ряда вон. И ничего уже не исправить. Только тогда еще неизвестны были истинные масштабы трагедии и вся абсурдная беспощадность произошедшего.
Они с Катериной суетились, ничего не понимая. Выглядывали из квартиры на лестничную клетку, стучали к соседям, бросались к окнам, всматриваясь в пустые улицы, подернутые красноватой туманной дымкой. И лишь раз вдалеке между домами заметили, как мелькнул и исчез бегущий человек.
А потом «очнулись» ОНИ. Те, кто раньше был любимой женой и приятным парнем Владиком, мужем дочки, теперь стали безмолвными агрессивными созданиями, которые словно вернулись в этот мир из небытия против своей воли, наполненные лишь беспредельной ненавистью к живым.
... Они с дочкой укрывались в подвале незаселенного многоквартирного дома, расположенного неподалеку от их собственного. Освоились, потихоньку окунаясь в новую чудовищную реальность, пытаясь ее осознать и научиться в ней существовать. Леонид Сергеевич не хотел оставлять дочь одну, отправляясь на разведку и за припасами, но периодически приходилось это делать. О том, что будет старался не думать, живя сегодняшним днем. Знал, что есть еще оставшиеся в живых, но опасался их также, как и тех безумных созданий, бывших когда-то людьми.
В ноябре Катерина начала маяться от болей в спине: роды приближались, и следовало найти подходящее место, где ребенок смог бы появиться на свет в относительной безопасности.
- Здесь недалеко школа, - говорил Сергеич, собирая их пожитки. - Дойдем потихоньку, дочка, расположимся тоже в подвале. Лучше нам сейчас ничего не найти, а там хоть медицинский кабинет есть, лекарства какие-то и прочее... - рассуждал он.
Они добрались до школы, никого не встретив. Сергеич влез через окно столовой, бережно перетащил Катерину . Оставив плачущую дочь в уголке, вооружился ножами и отправился обследовать их новое пристанище. Вернулся скоро, никого из «врагов» не обнаружив.
Они шли длинными коридорами мимо дверей, ведущих в пустые классы. Сергеич запомнил эту дорогу, как путь в самый жуткий кошмар своей жизни.
В вестибюле первого этажа Катя вдруг остановилась.
- Пап, смотри, там... красная пыль. - И в следующий миг зашептала горячо, хватая отца за руку: - Она движется! Давай уйдем отсюда скорее, мне страшно!
Сергеич не сразу заметил вьющуюся поземкой, взметающуюся вверх и вновь оседающую красноватую прозрачную взвесь. Она словно пульсировала, как живая. Успел прошептать:
- Не бойся. Эта пыль много где сейчас попадается, наверное, осталась с того дня... - и почувствовал, как его руку все сильней, до боли, стискивают холодеющие пальцы дочери. - Катенька, что с тобой?!
Катерина оседала на пол, тяжело дыша. Сергеич попытался подхватить девушку на руки, но охнул от ужаса и удивления, ощутив, как буквально деревенеет ее тело.
- Па-а-ап, что со мной?.. Больно как... - сведенные судорогой челюсти не давали говорить. Широко раскрытые глаза Кати, полные запредельного страха, смотрели на отца с меняющегося на глазах лица. - П-помоги...
Леонид Сергеевич оцепенел, наблюдая, как заваливалось на пол и вытягивалось в струнку тело дочки. Пальцы ее судорожно сжимались, царапая пол. Кожа на руках и лице, словно иссушаемая изнутри неведомым огнем, высыхала и лопалась, покрываясь длинными порезами, из которых сочилась кровь.
Сергеич только повторял и повторял имя дочери, не в силах ничего поделать. Ни поднять ее, ни оттащить, как ни старался, не смог - тело Катерины словно приросло к полу. Не понимал причины происходящего, просто наблюдал агонию и ничем не мог помочь, облегчить.
Только что его маленькая девочка шагала рядом, держась за руку, веря в то, что отец защитит, убережет ее и будущего внука... А он не уберег, хоть и старался.
Сергеич взвыл, увидев, во что превратилась еще минуту назад живая и здоровая Катя. Сейчас у его ног лежала иссохшая мумия. Скользнул взглядом по выпуклости живота и рухнул рядом на колени, захлебываясь от ужаса, горя и невообразимой боли.
Аномалия, в которую они угодили, подействовала и на него, но он выжил и быстро оправился. Только по всему телу так и остались тонкие шрамы, похожие на порезы. А внутри - выжженная пустота.
Октябрь 2037 года
Синедольское метро, станция "Заводская"

По плиточному полу тихонько процокали коготки, опущенную руку боднула мохнатая лобастая голова, а в ладонь ткнулся мокрый собачий нос. Прикосновение вернуло в действительность, немного успокоило.
- Опять кашеваришь, Сергеич? - раздался позади мужской голос.
- А ты, Кирилл, опять наверх один собрался? - отозвался Леонид Сергеевич, помешивая готовый суп. - Есть будешь? Да вот еще надо оладьи пожарить. Тесто уже настоялось. Может, побудешь за повара? Вдвоем быстрее управимся. Народ покормить надо перед подъемом на Большую Землю.

Если души не умирают, значит прощаться - отрицать разлуку. (с)

13 октября 2035 года

Он проснулся рано, когда стрелки на часах не показывали и пяти утра. Что-то заставило Штефана сесть на постели и тревожно оглядеться. Большой тёмно-коричневый лабрадор Рем, поскуливая, лежал возле кровати, держа лобастую голову на вытянутых передних лапах и глядя на хозяина с такой же неподдельной тревогой, которую испытывал и сам Штеф. Позвоночник сковало холодом, но разумного объяснения волнению не было. Кругом всё то же самое, что и всегда: на стене мерно тикают часы, чёрная коробка телевизора безмолвно смотрит из полумрака огромным слепым глазом. Сотовый на прикроватной тумбочке изредка моргает приглушённой подсветкой, чтобы его при необходимости было легко найти в темноте.
- Гулять хочешь? - Штефан потрепал Рема за ухом, когда пёс подскочил к нему и, всё также жалобно поскуливая, упёрся ему в живот мордой, ощутимо подталкивая, словно хотел, чтобы хозяин улёгся обратно. - Эй, кабанчик, что с тобой?
Оттолкнув от себя Рема, Штеф поднялся с постели и как был, босиком, прошёл в сторону кухни. Гулкая тишина, разрываемая лишь скулежом Рема, казалась зловещей и гнетущей. Мотнув головой, будто желая прогнать необъяснимую тревогу, он нажал кнопку кофемашины и достал из пачки сигарету, тут же прикуривая и делая огромную тягу. Обжегший лёгкие горьковатый дым на несколько секунд отрезвил, одновременно заволакивая сознание никотиновой дремотой. Да что за хрень? Откуда вдруг в пространстве это чувство, будто воздух наэлектризован до предела, посылая в мозг только один отзвук инстинкта: бежать?
Взяв чашку чёрного кофе, Штефан обернулся на пса, что сосредоточенно следил за каждым движением хозяина, и подошёл к окну. Утро было серо-стальным и багряным. Обычное осеннее утро Синедольска, Москвы, Питера или Воркуты. Ни чем не отличающееся от остальных, уже встреченных Штефом. Небо было мутным от смога, извечного спутника больших городов. Поднимающееся из-за горизонта солнце, слишком багровое для рассветного времени, окрашивало верхушки деревьев разноцветьем, в котором преобладали преимущественно красные оттенки. Штефан отпил глоток кофе, усиленно прогоняя от себя наваждение, которому он пока не мог дать никакого логического объяснения, и продолжил смотреть в окно. Пожалуй, не стоит снова ложиться в постель, чтобы попробовать урвать пару часов сна. Гораздо полезнее будет хорошенько выгулять Рема, а после пораньше отправиться на работу. А может, и вовсе прямо сегодня написать заявление на отпуск и уехать на недельку загород. Деревня, лес, Рем, рыбалка... Эти планы вдруг показались Штефану удивительно притягательными.
Отставив чашку на подоконник, он нахмурился и подался вперёд, едва не вжимаясь лицом в прохладу стекла. Стелющийся по низу туман, наползающий из сквера, показался ему странным. Слишком быстро он двигался, устилая подмёрзшую землю, слишком необычного, багрового цвета был. Должно быть, виной тому была какая-то оптическая природная иллюзия, и солнце всего лишь окрасило взвесь крохотных стылых капелек в такой удивительный цвет.
- Гулять пойдём, - решил Штеф, потянувшись всем телом и отходя от окна, на что Рем отреагировал странно: вновь бросился в ноги хозяину, тесня его от выхода из кухни.
Поведение пса было очень необычным. Рем - "свой парень", который готов был отправиться следом за Штефаном хоть на край света, вдруг начал всем своим видом показывать, что не желает идти на улицу.
- Эй, кабанчик, с ума не сходи, - начиная злиться, проговорил Штефан, снова отталкивая от себя Рема. И добавил чётко и раздельно: - Гулять!
Лабрадор, жалобно поскуливая, пригнул морду к полу и посмотрел на хозяина взглядом, в котором читалось так много, что сердце Штефа пропустило удар: тревога, страх, отчаяние и... невозможность что-либо изменить. И последнее, как надеялся Штефан, ему всего лишь показалось.

Туман поднимался наверх, медленно клубясь и проникая в каждую щель, так что оказался и в квартире Штефана, когда тот натягивал кроссовки в прихожей. В голове Штефа лихорадочно возникали объяснения происходящему: взрыв на каком-нибудь заводе? Химическая атака? Почему тогда молчат сирены оповещения или что там должно включаться, когда происходит подобное? Он не знал. Он вообще ни черта об этом не знал.
05.48. Эти ярко-красные цифры, светящиеся на табло электронных часов кухни, отпечатались в его памяти как то, на что упал взгляд Штефа в последний раз перед тем, как он вышел из квартиры и захлопнул за собой дверь. Больше он домой не вернулся.

Безмолвие и багровая пелена тумана, что был подобен живому организму, продолжая наползать сразу отовсюду, - то, что встретило Штефана и Рема, едва они вышли из подъезда на стылый осенний воздух. Пёс так и продолжал вести себя странно: то тряс головой, будто ему в уши попала вода, то вдруг закрывал глаза и пригибал голову к земле. В такие моменты Штефану казалось, что Рем слышит что-то в этой натянутой до звона тишине, бьющей по нервам острее самого наточенного кинжала. И возможно, так оно и было. Стараясь не отпускать собаку от себя, Штеф медленно направился в сторону метро, инстинктивно желая лишь одного: удостовериться, что его странные мысли о том, будто они с Ремом остались одни - бред. Хотя, надеяться, что станция "Лесная" будет полна народу в шесть утра в воскресенье, было ещё большим бредом. Но там хотя бы есть работники метрополитена, там, в конце концов, железнодорожный вокзал, круглосуточные магазины. Да и вообще: неужели эту красную повсеместную хрень видит только он?
Прибавив шагу, Штефан одёрнул Рема, натянувшего поводок и неожиданно услышал леденящий кровь звук, доносящийся из подворотни: шарканье, а следом хрипы, которые сначала смолкли, а потом появились вновь. Замерев на месте, Штеф мотнул головой, будто желал прогнать наваждение. Взрослый тридцатилетний мужик стоит как вкопанный посреди улицы, чувствуя жуткий, парализующий всё тело ужас.
- Рем! - собственный голос наждаком прошёлся по горлу, которое саднило от красных паров тумана. - Рем, назад!
Пёс, выдернув поводок из рук хозяина, рванул в сторону подворотни, сопровождая свой бег странным кашляющим лаем. Первое желание устремиться за ним заместилось потребностью развернуться и бежать. Куда угодно, лишь бы подальше от источника звука. Штеф нутром чуял опасность: жуткую, вымораживающую все внутренности опасность, пропитавшую собою воздух вместе с красным туманом.
Лай, шарканье, хрипы, - всё смешалось в бесконечный хоровод звуков, совпадающих с рваным ритмом сердца Штефа, барабаном стучащего в висках. Пулей выскочивший из подворотни Рем, двигающийся с сумасшедшей для собаки скоростью, влетел в Штефана, который лишь чудом остался стоять на ногах. Пёс запрокинул голову и завыл - не по-звериному, не так, как воют собаки, и этот вой, который, казалось, доносится из самого ада, окончательно лишил Штефа последних остатков здравого рассудка. Резко развернувшись, он помчался в сторону метро. "Там убежище", - мелькнула на периферии сознания кажущаяся спасительной мысль, невесть откуда взявшаяся в его голове. Обернувшись на ходу, он ещё успел заметить пса, что возвращался обратно в подворотню, упираясь лапами в мёрзлую землю, словно делал то, чего не хотел делать. Больше Рема он не видел.
Штефан мало что помнил из того, что произошло потом, до того момента, как он оказался в метро, а за ним и ещё горсткой перепуганных людей закрылись сначала двери, а после - опустилась тяжёлая и широкая металлическая стена, разделившая мир надвое. Помнил лишь, как начал судорожно стряхивать с себя багровую пыль, осевшую на одежде. Его трясло как в лихорадке, а взгляд, то и дело заволакивало пеленой, через которую он видел и отмечал про себя какие-то детали: маленький заплаканный мальчик в криво надетой шапке, его мать, что-то кому-то кричащая. Пожилой мужчина, прислонившийся к колонне на перроне, парень, одетый в камуфляжные брюки, сосредоточенно привязывающий за поводок немецкую овчарку к ручке двери.
Всё это впечаталось в его память, словно мелькающие кадры кинофильма, разделившего его жизнь на до и после.



Октябрь 2037 года

Несколько бетонных коридоров, спальные места с наваленными в кучу тонкими одеялами, деревянные полупустые полки с расставленными на них проржавленными банками тушёнки, страх, безысходность и болезненная надежда - вот всё, что осталось нам. Хотя, нет. Есть ещё и каждодневная борьба за то, чтобы выжить, редкие вылазки на поверхность и усталые, перепачканные лица. И всё та же болезненная надежда. На что? Я и сам уже давно разучился распознавать, на что именно.
Первые дни, проведённые под землёй, были полны какого-то лихорадочного возбуждения. Тогда ещё мы не знали, что надежда может быть настолько разной. Просто верили в то, что всё изменится. Через час, день, неделю. Но проходили месяцы, а мы всё также были заперты в том месте, которое стало нам домом. Убежище.
Со временем я стал верить в то, что находиться здесь, лишь изредка позволяя себе выходить наверх за самым необходимым - единственное спасение. Весь мир вымер. Редкие люди, которым пока что повезло, и которые укрывались где-то ещё - вот и всё, что осталось от человечества. Не было ни единого шанса на то, что всё вдруг вернётся на круги своя, эти кровожадные твари наверху исчезнут, а мы снова заживём спокойно и счастливо. Не было ни единого шанса... Те кровожадные твари наверху - и есть подавляющая часть человечества. Наши друзья, братья и сёстры, родители и дети. Наверное, мы заслужили такую концовку. Господь Бог просто не любит хэппи эндов.
Я помню свою первую вылазку наверх два года назад, когда мы все поняли с чем имеем дело. Воздух был пропитан запахом разложения, и в звенящей тишине разливалось всё то же ощущение тревоги, которое, должно быть, мы так глубоко впитали в себя, прячась внизу, что оно уже не исчезнет никогда. В тот день я чудом остался жив, зато видел, как гибли рядом те, с кем ещё утром я делил набившую за пару недель оскомину пайку в Убежище.
С тех пор прошло два года. Для меня же миновала целая жизнь. Я научился выживать. Научился не обращать внимания на тех, кто только что погиб рядом. И в то же время был готов прийти на помощь даже ценой собственной жизни, если был шанс спасти, помочь, дать возможность товарищу сделать новый глоток спасительного воздуха. Мы вообще многому научились за это время.
Но какая же сука эта болезненная надежда! Она менялась, становилась всё более непереносимой, но никак не хотела подыхать.
Каждый раз взмахивая тяжёлым тесаком и с мрачным удовлетворением видя, как отлетает прочь голова кого-то из тех, кто ещё вчера был нам братом, сестрой или матерью, я надеялся, что когда-нибудь всё закончится. И эти твари исчезнут. Остальные надеялись на что-то другое: девчонка пятнадцати лет, приносившая мне воды умыться и с отчаянием всматривающаяся в моё перепачканное лицо, надеялась, что однажды вместо меня ей принесёт пару шоколадок её пропавшая мать. Старик Палыч, забирающий у меня папиросы дрожащими руками - что не сегодня-завтра он отправится на тот свет к потерявшейся во время багровой волны жене. Мы все надеялись на что-то. Не зная, но чувствуя, что это и был наш спасительный якорь.
Этот сигнал, слабый, неразборчивый, кажущийся чьей-то злой шуткой - вдруг ворвался в наши жизни, позволив надежде окрепнуть. Мы пожимали плечами, обсуждая это так, словно говорили о том, что сварить на обед. А сами ликовали. Осторожно, тихо, боясь спугнуть свой призрачный шанс.
День, когда мы отправлялись к радиовышке, наконец наступил. С самого утра я ощущал, как меня потряхивает в преддверии того, что ждало нас совсем скоро. У нас был один шанс на миллиард, и мы собирались его использовать.
Проверив пальцем острие тесака, я неторопливо зашнуровал берцы и поднялся с узкой койки, намереваясь пойти перекусить, чтобы после отдать указание собираться. Ещё необходимо было найти Диану, с которой я планировал обсудить сегодняшнюю вылазку подробнее. Нужно было ещё раз проверить карту и повторить те инструкции, что каждый в группе и так знал назубок.
В одном из хоз.блоков, именуемом гордым словом "Столовая", обитатели Убежища уже собирались на завтрак.
- Здорово всем, - поприветствовал я присутствующих и обратился к Сергеичу: - Помощь нужна?

Октябрь 2037 года

Двое мальчишек играли в футбол, гоняя по бетонному полу смятую, жестяную банку. Чуть в стороне, наблюдая за ними, стояла девушка в черной кожаной куртке. Мирная, обыденная картина. Если только не обращать внимания на бледные, не знавшие солнечного света лица детей, и, на то, что все происходило глубоко под землей, на территории не действующего метро…
Бланка, так до конца и не привыкла за два года, что среди беженцев, обосновавшихся на территории метро, оказались и дети. Она всегда относилась к детям, как к особенным существам, у которых обязательно должна быть счастливая жизнь. В этом подземном мире, без надежды на будущее, было сложно даже взрослым, что уж говорить про детей? Да, они освоились, привыкли, особенно те, что два года назад были слишком малы и почти не помнили прошлой жизни, и это было самое страшное, по мнению Бланки. Не знать ничего кроме замкнутого пространства, не иметь никаких шансов на лучшее впереди, это могло сломать и закаленную психику. Человеческая психика вещь гибкая, но очень хрупкая. Впечатления детства накладывают отпечаток на всю последующую жизнь. Хотя ту жизнь, которую люди вели сейчас, Бланка назвала бы просто, - существованием. Девушка погрузилась в воспоминания... Несмотря на прошедшие годы, все сохранилось в ее памяти до мельчайших деталей. Когда все самое лучшее осталось в прошлом, только и остается, что вспоминать…

***
Синедольск. Пять лет назад

Серафима нерешительно переминалась у входа в здание Всемирной Организации Здравоохранения (ВОЗ).
Когда в местных новостях объявили о наборе добровольцев для участия в эксперименте, никаких подробностей сказано не было. Лишь то, что будет проверяться новое оборудование для диагностики здоровья. Как утверждала с экрана жизнерадостная девушка, в белом халате врача, все абсолютно безопасно, но для статистки нужно как можно больше разных участников. Она пошла просто, что бы уйти из дому. Уволившись с прежней работы, новой она еще не нашла и с непривычки не знала куда девать свободное время. Перед входом, была уже небольшая очередь из таких же, как и она любопытных и свободных граждан всех возрастов. Вскоре к ним вышел сотрудник ВОЗ, завел в фойе и стал по одному впускать в кабинет, где было экспериментальное оборудование. В кабинете не было ничего особенного, а чудо-техника состояла из невнятного приборчика с кучей датчиков и проводков, часть из которых была подключена к компьютеру, а часть, закреплялась на голове, груди и руках очередного посетителя. Сотрудник объяснил, что прибор проверяет состояние организма в целом и сканирует его на предрасположенность к всевозможным заболеваниям и отклонениям. Вся диагностика заняла не более пяти минут.Девушку поздравили с тем, что у нее, судя по считанной информации, отменное здоровье и устойчивая психика. Серафима действительно была уравновешенной и очень редко болела. Если такое и случалось, то проходило быстро и в легкой форме. Когда ее попросили оставить контактные данные, она удивленно пожала плечам, но оставила номер телефона. По прошествии двух недель, когда Серафима обо всем уже и забыла, ей позвонили из ВОЗ, напомнили о прошедшей диагностики и пригласили снова. Она была удивлена, но поддалась на уговоры и пришла. Тогда-то ей и рассказали, что главной целью тестов было выявление людей с определенными качествами. Группа врачей, создала исследовательскую группу для изучения скрытых возможностей человека. Они верили, что вирусы, порождающие различные заболевания может победить сам человек при определенных условиях. К сожалению, не смотря на прогресс человечества, вирусы прогрессировали тоже, и здоровых людей рождалось все меньше. Врачи ВОЗ были намерены покончить со слабым иммунитетом и всевозможными болезнями , но для этого им были нужны подопытные. Серафима, одна из немногих, подходила по первичным требованиям. Ничего страшного и сложного, просто иногда сдавать кровь или проходить сканирование организма, - уверяли врачи насторожившуюся девушку. Средства на исследования выдавались, плюс небольшое вознаграждение, в случае согласия на участвие,- последний аргумент подействовал, и она согласилась. Некоторое время все этим и ограничилось.
А потом, случилось самое страшное. Во всяком случае, на тот момент именно так и казалось. Неожиданно умер отец. Оторвался тромб. Непредсказуемо и очень быстро, ничего не возможно было сделать. Следом тихо угасла мать. Врачи вновь разводили руками и говорили, что если пациент не хочет жить, то медицина бессильна. Серафима осталась одна.
В один серый вечер, когда она бесцельно бродила по опустевшей квартире, раздался звонок. Звонил сотрудник ВОЗ, представившийся Игнатом Борисовичем. Он хотел узнать, почему девушка игнорирует приглашение и давно не приходит для продолжения исследований. Узнав, что случилось ,и, услышав в голосе собеседницы разочарование и усталый гнев на медицину, он произнес странную фразу:
- Мне очень жаль, что такое случилось с вашими родителями, но поверьте, в ваших силах сделать так, что бы все изменилось! Конечно, оживить ушедших мы не можем, но можно спасти тех, кто еще жив, не допустить, что бы других постигло такое же горе. Вы нужны нам, вы можете помочь людям!
Бланка недоверчиво фыркнула:
- Я давала вам свою кровь, и что толку с того?
- Это совсем другое,- с заминкой произнес собеседник. – Мы перешли к следующему этапу…
Она позволила себя уговорить. Ей нужно было отвлечься, куда-то деть себя пустыми вечерами. Знакомые, дальние родственники и подруги, конечно, поддерживали, как могли, но у всех свои дела и в последнее время все меньше желающих находилось, что бы вытащить ее из затяжной депрессии.
Суть нового этапа ученых ВОЗ состояла в непосредственном изучении мозга человека. Целью было все то же- найти в мозге человека участки отвечающие за иммунитет и самовосстановление, и понять, как ими можно управлять. Подопытный подвергался волновым излучениям в различных дозах. Что за волны и как они могут действовать, ей не объяснили. Терять девушке было уже нечего, и она согласилась ради развития медицины, хотя ее предупредили о риске и дали подписать кучу бумаг. В группе подопытных было всего пять человек, но они не контактировали между собой, чтобы не нарушать чистоту эксперимента делясь мнениями. Теперь она приезжала в лабораторию ВОЗ находящуюся за пределами Синедольска и проводила там порою целый день. Обычно, спав в камере под излучателем и наблюдением врачей. Через некоторое время стали заметны первые результаты. Подопытные стали выносливее и быстрее в реакциях. Чуть позже начали проявляться незапланированные побочные эффекты. У двух человек открылись незаурядные творческие способности. Один стал рисовать потрясающие картины, хотя не имел художественного образования, а второй открыл в себе способности композитора. Еще один мужчина, стал чувствовать чужие эмоции и распознавать обман не хуже детектора лжи. Сама Бланка поняла, что может каким-то образом определять болезни людей, только посмотрев им в глаза либо же подержав за руку. А прикоснувшись, и удерживая контакт некоторое время, она могла буквально погрузиться в другого человека и, даже, повлиять на него, например, заставить сердце биться быстрее или что-то еще. У другой девушки, ровесницы Бланки, открылась способность считывать волны излучаемые мозгом человека и любыми передатчиками типа радио и телевизора, находящимися поблизости. Ее тогда поспешно увезли из лаборатории, и что с ней случилось дальше, Бланка не ведала. Судя по поведению девушки, та была на грани сумасшествия. Тогда эксперимент с облучением самих людей был прекращен, как ставший опасным и непредсказуемым. Но на работе группы это не сказалось. Взяв за основу, частоту волн, вызвавших у подопытных рост выносливости, ученые стали экспериментировать с образцами крови. Скоро стало ясно, что если облучать не долго, то побочных эффектов не происходит. Работа ученых продолжилась с еще большим энтузиазмом.

Как-то Серафима услышала, что ведущий исследовательской группы, профессор Игнат Борисович, назвал ее в разговоре с коллегой странным словом, напоминающим кличку. Разговор шел точно о ней, слово «Бланка» ее неприятно удивило, и она вмешалась.

– Проводя исследования, мы придерживаемся анонимности, но нам нужно вас как-то называть, поэтому вам даны кодовые имена. «Бланка» - это по- испански «белая». – С легкой улыбкой объяснил Игнат Борисович. - Звучит красиво, необычно и вам очень подходит, - продолжил он, имея в виду ее белую кожу и светлые волосы.
«Ненормальный!», - подумала она тогда – « Не мог другого ничего придумать?». Можно было назвать просто блондинкой, смысл был бы тот же. И в отместку стала называть его за глаза Игнасио или Игнациусом , переделывая его имя Игнат на испанский манер. В какой-то момент ей показалось, что Бланка звучит не так уж и плохо. Гораздо лучше ее настоящего имени, которое она, откровенно говоря, недолюбливала. «Кодовое имя» прижилось, а Игнат постепенно стал проявлять к ней больше внимания. Он был старше ее на десять лет, но никогда не подчеркивал разницу в возрасте и разрешал называть себя просто по имени. Он объяснял это тем, что чувствует себя слишком старым, когда к нему обращаются по имени-отчеству. Постепенно их отношения стали дружескими. Проводя много времени в лаборатории, девушка невольно сблизилась с исследователями.
Не смотря на то, что облучения прекратили, появившиеся способности не исчезли. Игнат настоял на их изучении и тренировке. Бланка недоумевала - зачем постоянно тренировать скорость реакции, а также проверять, сколько она может не дышать, или на сколько может замедлить свой пульс?

- Мозг человека, с его возможностями, не изучен до конца, и мы сейчас этим занимаемся, - объяснял Игнат. – Если не обращать внимания на какие-то свои возможности, то они скоро угаснут. Навык не потеряется, но ослабнет. Для этого требуются все эти тесты.
По возможностям диагностики заболеваний, Бланка уступала современным приборам, но как утверждал Игнат, ей просто не хватало практики. Когда нашлись смелые добровольцы, Бланка доказала на практике, что с некоторыми не сложными проблемами человеческого организма она может справиться лучше и быстрее лекарств. Правда, она никак не могла объяснить, как у нее это получается. Время шло, Игнат учил ее управлять новыми способностям. Он учил ее контролировать свое тело, подчинять организм воле сознания. В какой-то момент Игнат стал для нее не просто другом, а кем-то более близким и важным. Она чувствовала, что тоже много значит для профессора, и не только как многообещающая подопытная. Бланка , уже считалась почти равноправной участницей группы, и была в курсе основных событий. Не все из происходящего она могла до конца понять, но все же с нее была взята подписка о неразглашении. Чем она занимается в лаборатории, девушка не рассказывала даже подругам, все больше времени проводя с профессорами ВОЗ и тремя такими же, как она подопытными.

***
Прошло почти три года.

После долгих месяцев напряженного труда , методом проб и ошибок, группа Игната смогла создать синтетическое вещество на основе многих составляющих, которое легло в основу долгожданной вакцины. Вакцина, введенная человеку, не только повышала его сопротивляемость вирусам, она заставляла мозг находить уже существующие сбои в организме и исправлять их. Вакцина была проверена на подопытной группе и никаких отклонений или неприятных последствий не произошло. По результатам проверок, стало видно, что никакие инфекции и яды не могут причинить вида вакцинированным. Единственное, с чем из заболеваний не могла справиться вакцина, так это с различными отклонениями в психике. От шизофрении и даже банальной депрессии чудо-лекарство не помогало. К тому времени, Бланка, под присмотром ученых работала с психически нездоровыми людьми, применяя на них свои способности. Во многих случаях ей удавалось добиться положительной динамики. Игнат надеялся, что с ее помощью удастся создать массовое лекарство и от этого недуга. После недолгих раздумий вакцину немного переделали. Она стала в виде мелкого, легкого порошка, который можно было распылить в воздухе и не возиться с вакцинацией всего населения. Теперь оставалось дело за главным - получить одобрение правительств, а потом решить, как сообщить об этом населению.
Это была идея одного из коллег Игната - отпраздновать создание вакцины. Все участники группы, как ученые, так и подопытные шумной компанией поехали в ресторан. Профессора смеялись и говорили, что это последние дни, когда они могут ходить по улицам спокойно. Скоро они станут знаменитыми, и их будут атаковать журналисты и просто любопытные жители. Вечер прошел очень приятно и весело. Когда все собрались разъезжаться, Игнат долго искал ключи от машины. Бланка подшучивала над его привычкой, становится вне пределов лаборатории, рассеянным, и забывать то ключи, то телефон. Наконец ключи нашлись, и они поехали домой. С тех пор как Игнат признался в своих чувствах, и Бланка ответила взаимностью, прошло несколько месяцев. По обоюдному согласию девушка перебралась жить к нему, с радостью покинув свою одинокую квартиру. Игнат тоже жил один в современной квартире находящейся в одной из многоэтажек в престижном микро-районе Синедольска.
Войдя в квартиру, мужчина взял Бланку за руку, и посмотрев ей в глаза произнес:
- Я долго искал подходящего момента и никак не мог найти. Думаю, хватит искать отговорки. Ты живешь со мной уже несколько месяцев. Бланка, любимая, согласна ли ты стать моей женой?, - с этими словами он протянул ей бархатную коробочку.
Девушка с улыбкой приняла подарок и потянулась к губам любимого.
- Это значит «да»?- уточнил он через пару минут.
- Это значит «да»! Как ты мог сомневаться?! – воскликнула Бланка, со счастливым смехом примеряя золотое кольцо с сапфиром. Ей хотелось так много сказать ему, рассказать, как она счастлива и поделится своими чувствами. Но, всё прервал телефон Игната. Мужчина поморщился и нехотя ответил на звонок.
- Да, слушаю,- произнес Игнат в трубку.
- Что?! Что за бред?!- нахмурившись, воскликнул он через минуту. – Хорошо, я разберусь, никуда не звони, сейчас приеду.
- Ерунда какая-то,- произнес он в ответ на вопросительный взгляд Бланки. - Звонил охранник из лаборатории. Говорит, час назад зашла Павлова, ассистентка. Якобы по моему распоряжению. Заходила в комнату, где у нас хранится вакцина и что-то там делала. После ее ухода камеры наблюдения в этой комнате, стали работать с помехами. Охранник не знает, что делать. – произнося эти слова он набирал номер ассистентки. Едва Павлова ответила на звонок, Игнат набросился на нее с обвинениями, не сдерживая раздражения:
- Это что за самоуправство? - пауза. – Как я? Не может быть!- еще более продолжительная пауза и гораздо более спокойным и задумчивым голосом,- видимо пора создавать препарат от склероза…
Закончив разговор, он стал что-то искать в телефоне, нашел, вчитался в текст, нахмурился и со злостью отшвырнул аппарат в сторону. Девушка осторожно прикоснулась к плечу мужчины, желая успокоить его выяснить, что случилось.
- Мне нужно срочно ехать в лабораторию, прости, что испортил вечер, - наконец произнес Игнат не глядя ей в глаза .
- Я поеду с тобой. Чтобы не случилось, я смогу помочь. Не забывай, я теперь не совсем обычный человек, - отозвалась девушка.
- Случилось… Три года работы псу под хвост!- зло выдохнул Игнат.
- Я подозревал, что мое изобретение не всем по вкусу, но что бы мне испортили все в последний момент!- увидев недоумевающий взгляд Бланки, он стал рассказывать, попутно ища ключи от машины, куртку, и подбирая с дивана брошенный телефон.
- Понимаешь, моя вакцина оставит без работы почти всю медицинскую отрасль. Не нужны будут многочисленные больницы, аптеки. Если люди не будут болеть, все это станет не нужным. Я слышал, что некоторые опасаются этого, но открытых возражений или угроз в свой адрес я не получал до сегодняшнего дня. Да, сегодня вечером с моего телефона отправлено СМС Павловой. В нем я прошу ее вернуться в лабораторию и включить излучатель, направив его на образцы вакцины. Вроде как хотел провести последний тест и забыл. СМС, я, конечно не писал, но Павлова не додумалась перезвонить и уточнить. Зная о моей рассеяности, любой мог воспользоваться телефоном, написать от моего лица сообщение и подкинуть телефон мне назад. И ничего же не докажешь. И все из-за глупой, исполнительной девчонки! Что ей стоило пойти в ресторан со всеми и не задерживаться на работе над отчетами?!
- Игнат, - успокаивающе произнесла девушка, - но ведь вакцины много, даже если с ней что-то случится от излучений, останется еще запас.
Он покачал головой:
- Большая часть находится там. И основа для нее тоже там. Придется отложить запланированную вакцинацию. Та, что под излучателем погибла безвозвратна. Мы сегодня днем проводили некоторые тесты, не с вакциной, другие. Излучатель настроен на высокую частоту. А значит, вся вакцина получила дозу радиации, значительно превышающую допустимый порог безопасности.
Я не хочу подымать лишний шум. Что случилось, то случилось. Приеду, выключу излучатель, проверю вакцину, - Игнат продолжал рассказывать план действий, заводя машину и выруливая на дорогу.
- А при чем тут камеры наблюдения, о которых говорил охранник? - вспомнила Бланка.
- Не знаю,- пожал плечами Игнат, - наверное, из-за излучателя. Раньше мы не включали его надолго, на таких частотах.
Дорога до лаборатории прошла в напряженном молчании. Профессор был погружен в свои мысли, и девушка не отвлекала его, молча сопереживая и гадая, кто мог так напакостить ему с этой вакциной. Понятно, что не Павлова, она просто исполнитель.
Доехали быстро. Ночная трасса, ведущая через поля к лаборатории, была пуста. Войдя, они миновали охрану и поспешили в комнату с облучаемой вакциной. Остановившись у дверей, Игнат не спешил входить. В ответ на вопросительный взгляд он показал на мигающую над дверью лампочку.
- Радиация. Повышенный фон. Во всей комнате. Как такое могло случиться?- в его голосе проскользнула растерянность.
К ним подбежал охранник:
- Вы так быстро прошли, я не успел сказать,- начал он. – у нас проблемы с электричеством. Первый раз такое. Перепады напряжения, но аварийный генератор не включается…
Игнат побледнел и бросился в соседний кабинет. Там были компьютеры и через них, по сети, можно было узнать, что происходит в другой комнате и проверить программу излучателя. Только взглянув на показания, профессор быстро развернулся к Бланке и охраннику, закрывая монитор спиной.
- Вызывай электриков и компьютерщиков, быстро,- отрывисто приказал он охраннику. – И уезжайте отсюда, как только дозвонитесь. Все вопросы ко мне.
Охранник, тоже побледнев, поспешно ушел выполнять поручение. Игнат повернулся к Бланке:
- Понимаю, ты без объяснений не уедешь. Из-за перепадов в сети произошел сбой программы в излучателе. Защита отключилась, и радиация распространяется на всю комнату. Да, она герметична, но не известно, сколько она так выдержит. Она не предназначена для таких испытаний. Здесь не атомная станция, второго Чернобыля не будет, но в пределах лаборатории и на радиусе нескольких километров уровень радиации может оказаться опасным. И, - помедлив, добавил Игнат,- вакцина не погибла. Она мутирует… и со страшной, невероятной скоростью. Что за вещество теперь получится, не могу предсказать даже я. Учитывая, что оно задумывалось как летучее, страшно подумать, что произойдет, просочись оно наружу. Возьми мою машину и немедленно уезжай.
В ответ на ее возражения он покачал головой.
- Прости, но ты не сможешь помочь мне с техникой, я буду только отвлекаться на тебя. Да, бункеры под землей в лаборатории есть, и они могут спасти, но они не предназначены для длительного в них проживания. А учитывая непонятные проблемы с электричеством, они могут превратиться в смертельную ловушку.
Игнат сказал, что сам позвонит всем кому нужно, скажет, что бы лабораторию законсервировали и предупредили население не приближаться к ней. Он начнет это делать прямо сейчас и ему будет спокойнее, если Бланка будет подальше от этого опасного места.
Она согласилась уехать, понимая, что в данном случае будет скорее отвлекать, чем помогать. Сказав, что будет его ждать дома, она покинула здание и села в машину. Для Игната оставалось на выбор несколько служебных машин, находившихся в гараже при лаборатории.
Пока она возвращалась, тревога не покидала ее. Как оказалось, не зря. За пару километров до города машину заглохла. Беспомощно посмотрев на машину и пустую ночную трассу, Бланка набрал номер Игната. В ответ ей был голос автомата, сообщавший, что абонент вне зоны действия сети. Сжавшись от нехороших предчувствий, она набрала городской номер охраны лаборатории. В ответ,- тишина. Жуткая и беспощадная. Подавив панику Бланка, решила идти в город пешком. Туда было ближе, чем к лаборатории, хотя ее снедала тревога за Игната. До окраины города она добралась уже на рассвете. Не зная, что происходит и что успел предпринять Игнат, она позвонила тем сотрудникам ВОЗ, которых знала. Разбуженные люди долго не могли понять ее путаные объяснения, и, пообещав разобраться, отключались. Шагая по пустынным, утренним улицам окраины, Бланка подняла голову от экрана телефона и посмотрела в ту сторону, откуда пришла. С той стороны надвигалась красноватая дымка. Она стелилась над землей, постепенно поднимаясь все выше и приближаясь к городу. Это не было оптической иллюзией, и совсем не лучи восходящего солнца окрашивали туман в жуткий цвет, это девушка поняла сразу. Когда она увидела человека, медленно бредущего по улице, на какое-то мгновение ей показалось, что это Игнат, но нет, это был незнакомый мужчина. Когда он споткнулся и упал, девушка бросилась к нему. Даже когда поняла, что мужчина просто пьян и никак не может добрести до дома. Она не могла бросить беспомощного человека. Наклонившись над ним, тряхнула за плечо, пытаясь объяснить, что нужно немедленно уходить. Мужчина не реагировал. Бланка решила воспользоваться своими способностями и очистить затуманенный алкоголем мозг. Стянув перчатки, она дотронулась до мужчины. Начав работать, она не заметила, что туман уже стелется по земле рядом с ней. Через пару минут, мужчина посмотрел на нее осознанным взглядом, хотел что-то сказать и вдруг содрогнулся в конвульсиях. Бланка непонимающе смотрела на содрогающееся в судорогах тело. Она же все сделала правильно, от чего такая реакция? Ей никак не удавалось снова дотронуться и попытаться помочь. Потянувшись за телефонам, она хотела вызвать «Скорую». Неожиданно, человек замер, а потом посмотрел ей в глаза. Бланка вскочила на ноги, только сейчас заметив красный туман вокруг. Казалось, дымка пыталась проникнуть под кожу, сбить дыхание, щекотала тело ледяными щупальцами. Девушка в этот момент не могла сказать, что из ощущений было реальностью, а что лишь плодом ее разыгравшегося воображения. Мужчина смотрел на Бланку, и в его взгляде не было ничего человеческого. Только ненависть и лютая злоба. Лицо его исказилось гримасой, и он потянулся к девушке скрюченными пальцами. Она отпрянула и бросилась прочь не оглядываясь. Все ее обострившиеся чувства кричали о смертельной угрозе. Из всех страхов, самый опасный и не контролируемый - страх смерти. Поддавшись ему, она бежала некоторое время не разбирая дороги. Поняв, что ее никто не преследует, она остановилась , попыталась успокоиться и проанализировать ситуацию. Игнат всегда говорил ей, что нельзя поддавать эмоциям, от них все беды. Догадаться, что случилась беда,и ее любимый не удержал ситуацию под контролем было не сложно. Куда сложнее было признать тот факт, что на город надвигается непонятная угроза, а она совершенно одна не знает, что делать и как помочь людям. Все происходило так быстро, что даже если власти и поставлены в известность, они вряд ли успеют что-либо предпринять… Через несколько секунд ее осенила догадка. Игнат говорил, что под землей будет безопасно. А единственным доступным местом, подходящим под эти требования было метро, вход в которое был неподалеку. Бланка бросилась туда, зовя нескольких случайных прохожих за собой. Она и еще несколько растерянных людей спустились в метро. Вскоре людей прибавилось, и услышав их панические рассказы о происходящем на поверхности, Бланка отвергла идею вернутся назад. Судя по рассказам очевидцев, тот мужчина, которому она пыталась помочь, был одним из первых жертв мутировавшего вируса распространявшегося в виде багрового тумана. Большинство людей под его воздействием превращались в жутких существ, похожих на людей лишь внешним обликом.

Первая пара суток прошла как сплошной ночной кошмар. Бланка с минуты на минуты ждала, что окружающие ее люди или она сама начнут превращаться в монстров, в которых, судя по всему, превращались оставшиеся на поверхности. Связи с окружающим миром не было, что происходит не понятно, неизвестность сводила с ума.
Люди в метро так и остались людьми, странные мутации не коснулись их. Во всяком случае, видимых признаков не было. Через время нашлись лидеры, которые смогли организовать испуганных людей. Из самых отважных были организованны первые разведывательные группы для выхода на поверхность.
Бланка была среди первопроходцев. Скоро выяснилось, что жить на земле стало опасно из-за появившихся мутантов и аномалий в атмосфере. Багровый туман рассеялся, но мир изменился навсегда. Радиация могла обнаружиться где угодно, а мутировавшие люди, превратившиеся зомберков, и не думали вымирать, представляя дополнительную угрозу выжившим. Сначала девушка думала, что катастрофа затронула только Синедольск, и скоро приедут спасатели, которые помогут выжившим. Но ее ждало очередное потрясение и разочарование. Судя по тем сообщениям, что удавалось поймать по радио и рации, подобное произошло по всему миру… Бланка не могла понять, как это произошло. Или подобные эксперименты проводились не только у них и тоже вышли из под контроля, очевидно, что с чьей –то помощью, как и у них, или выведенный Игнатом вирус оказался на редкость быстрым в распространение...

Выходя из метро небольшими группами, люди поспешно запасались всем необходимым и возвращались назад, в метро, ставшее их новым домом. В группе Бланка была разведчицей. В ее обязанности было находить безопасные маршруты и предупреждать в случае опасности. Таких как она в группе было по три человека и их называли «охотниками». При первой же возможности девушка подобрала себе практичную одежду, пистолет с глушителем и нож на всякий случай. Группу защищали «бойцы»- вооруженные, сильные люди, но Бланка предпочитала быть готовой ко всему и защищаться в случае необходимости, самостоятельно. Теперь она всегда ходила в черной одежде, сменив женственные туфли на ботинки без каблуков. На память о прошлом из вещей она оставила лишь подарок Игната - кольцо, которое обычно прятала под перчатками. Каждый шаг по поверхности теперь мог быть последним, опасность могла обнаружиться где угодно. Каждую крупицу информации о новом мире приходилось добывать с риском для жизни.
Бланка так и не смогла решиться и рассказать людям о своих способностях и о предположениях касающихся катастрофы. Она боялась, что в свете последних событий ее сочтут опасным мутантом, а узнав, что она еще и причастна к эксперименту, повлекшему катастрофу, вообще растерзают на месте. Способностями она старалась не пользоваться, только теми, что помогали ей выжить на поверхности. И вообще старалась как можно меньше привлекать к себе внимания. Когда ее спросили об имени, она представилась Бланкой, дав понять, что предпочитает именоваться именно так. Вместе с настоящим именем она похоронила и свою прошлую жизнь. Она не оставляла надежды, что сможет надолго покинуть убежище и отправится на поиски Игната. Упрямо не верила в его гибель и ждала. Группы выходили самое частое пару раз в месяц, а остальное время Бланка мучилась, убивая время и считая дни до следующего выхода. В Убежище, как оказалось, можно было вполне сносно существовать, но ни книги, ни фильмы, ни компьютерные игры, не могли надолго занять девушку. Тесно сходится с людьми, она опасалась, что бы ненароком не выдать своей необычности. Иногда ей было очень одиноко, но девушка спасалась тем, что находила себе какое-нибудь занятие. В общем, она жила только от одного выхода на поверхность до другого. Там, она чувствовала себя нужной и полезной. Оказавшись на поверхности, она боялась и одновременно мечтала повстречаться с кем-то из знакомых. Среди тех кто был в метро знакомых ей не оказалось, и встречая на поверхности группы зомберков Бланка со страхом смотрела в их лица, боясь обнаружить знакомые черты. Не смотря на то, что благодаря вакцине она была более выносливой, быстрой и могла быстро восстанавливаться, она не захотела стать одним из бойцов, которые уничтожали мутантов. Ей не хватало ожесточенности и злости. Почему то ей хотелось верить, что в зомберках, осталось что-то человеческое, и она воспринимала их как жертв обстоятельств, не понимающих, что они творят.

***
Текущее время

Очнувшись от тяжелых воспоминаний, она тряхнула головой, возвращаясь в настоящее. В последнюю свою вылазку, ее группа попала в капкан между двумя группами зомберков, возникших так быстро, что люди не успели уйти. Бланку спасла только способность на короткое время становиться стремительной в движениях. В убежище из всей группы вернулись только она и мужчина-боец. Лишившись группы Бланка пришла в ужас от перспективы все время находится в четырех стенках Убежища. К ее нескрываемой радости командир группы «Гюрза», Александр, согласился принять ее к себе в группу. Скоро должен был состояться ее первый выход в новой группе, и девушка слегка переживала, не зная как ее там примут.

_________________

Ещё вчера ты верила в прекрасное будущее, а сегодня ты живёшь прошлым, и не понимаешь, зачем тебе настоящее... (Чак Паланик)

Субботний день клонился к вечеру. За окном шумела листва, которую в этом году особенно щедро раскрасила осень своей невидимой кисточкой. Конечно, с каждым днем листьев на ветках деревьев становилось все меньше и меньше, а дыхание зимы все ближе и ближе. Но осенняя пора давала пока возможность насладиться своим очарованием.
Прохладный ветерок залетел через открытую форточку, промчался по комнате, задев и перевернув несколько страниц учебника, лежащего на письменном столе. Это вызвало вздох досады у хозяйки книги.
Мирослава Дежнева, ученица одиннадцатого класса, сосредоточено сидела над учебником английского языка и зубрила тему, заткнув по привычке уши ладонями. В далеком июне ее ждали выпускные экзамены и поступление в в СГУ (Синедольский Государственный Университет).. Школьница мечтала поступить на факультет иностранного языка. Конкурс на одно место был большим. Учеба на платной основе – непозволительная роскошь. Значит, поступать надо, выиграв олимпиаду. Тогда место точно гарантировано в престижном вузе. Олимпиада тоже еще не скоро будет, но начинать готовиться к ней необходимо заранее.
Из соседней комнаты временами доносился возбужденный голос Левки, младшего брата. Мальчугана периодически одергивала мать, увещая его, не мешать заниматься сестре. Прислушиваясь к родным голосам, Мирослава тихо про себя улыбалась, ища на столе ручку. На рабочем месте у нее царил целый беспорядок. Стопки книг, справочников, словарей с обеих сторон стола, кипа бумаг на нем, ручки вперемешку с маркерами, стикеры, планшет...
Мирослава поежилась от потока холодного ветра, проникавшего под свитер. Пора закрывать форточку. Забравшись на подоконник, девушка высунула голову на улицу. В нос ударил запах смога, знакомого с первого дня жизни. Где-то вдалеке по хмурому небу летел косяк статьи птиц, держащий путь на юг. Их прощальный щебет долетал до школьницы, от чего становилось грустно на душе. Хотелось отрастить крылья и улететь вместе с ними в теплые края…
- Мира! - раздался за спиной голос мамы…

Девушка резко проснулась в холодном поту. Все в округе спали. В бункере царила глубокая ночь. Оттого так громко и гулко стучало в ночной тиши собственное сердце. Как будто смачным ударом раскраиваешь башку зомберку.
Она чувствовала, как сосет под ложечкой от испуга. Два года подряд. Каждую ночь преследует подряд один и тот же сон. Последний вечер ее нормальной, прошлой жизни. Та девочка Мира с двумя косичками из прошлой жизни приходит к ней по ночам. Но Миры нет. Есть Слава. Славка. С позывным Мелкая. Она охотник группы «Сапсан».
Мирослава натянула до подбородка стеганое одеяло, всматриваясь в кромешную тьму. Почему именно этот сон больше всего пугает ее? Отчего он кажется страшнее всех других. Страшнее, чем… От этой мысли Слава вздрогнула, чувствуя, как ознобом бьет всем телом. С ужасной смерти матери и брата прошло два года. Но память хранила те жуткие моменты до мельчайшей детали. Кто знает, если бы они втроем в тот вечер улетели вместе с птицами, то всего бы этого не случилось. Как не случилась бы для Славы…
Об этом девушка тоже не предпочитала думать. Два года она билась об эту глухую стену, не зная, как еще ее разрушить. Тяжело вздохнув, Слава повернулась на бок. Все-таки надо постараться заснуть. Утром все равно рано вставать…

Воскресенье, 13 октября 2035 года между 3 и 4 часами утра

- Дианка, стой, я еще не нарисовала губы, - Майя Златовцева кокетливо повертелась перед зеркалом в женском туалете. – Ты скоро?
Диана только и смогла, что промычать что-то невнятное.
Сегодня был не ее день. Точно и совершенно – не ее. Во всех отношениях.
С утра тетка позвонила с дачи и велела срочно лезть в погреб, перебрать картошку и банки с вареньем, потому что на завтра намечалась посиделка с ее подругами, а значит, будут и фирменные драники, и пироги сладкие, и прочее.
Ладно, сделала. Потом вымыла полы, вытерла пыль, приготовила вкусный мясной суп себе и тете Люде, посмотрела телевизор, посидела в сети немного.
Октябрь был умеренно холодный, за окнами стыла серая мяклая непогодь, и на душе было неуютно. Спас звонок Майки. Она звала в клуб «Шестнадцать», соблазняла бесплатными пригласительными, неизвестно откуда ей доставшимися, но… Дареному коню в зубы не смотрят.
Вечер обещал быть интересным и даже где-то зажигательным.
Обещал, но не стал.
Пофлиртовав с более-менее пригодными для этого парнями, потанцевав и подышав свежим воздухом на заднем крыльце с Майкой, Диана ощутила, как на нее с новой силой накатывает сплин. Да и время позднее, а завтра хоть и не надо к первой паре, но все ж совесть, как тетя Люда говорит, иметь надо.
Майка прищурилась в зеркало, прокатила одну губу по другой, подмигнула:
- Мась, ну скажи, я красава!
- А то. Май, я что-то скисла совсем. Честно, спать хочу. Давай ты с Вадиком своим еще покрутишься, а я на метро тихонько?
Глаза Майки засверкали.
- Ты что? Сейчас будет розыгрыш призов по пригласительным! Вадик и Серый нас убьют, меня первую, если уйдешь.
Диана спустила воду и вышла из кабинки.
- Руки дай помыть. Слушай, Май, в любой другой вечер я б поддержала, но сегодня прямо ломает всю… Уже думаю, не грипп ли. Извинись за меня, ладушки?
- Ы-ы-ы, вредная… - Подруга плаксиво надула губки. Потом встрепенулась. – Лады. Только я Серому скажу, пусть девушку нормально проводит. Он на тебя явно запал, мать.
Диана поморщилась. Но деваться некуда.

К метро шли молча, Сергей пытался заигрывать, но, натолкнувшись на каменную стенку молчания, быстро охладел.
Попрощались сухо, коротко, телефона он не взял.
К лучшему.
Не везло ей с парнями – кто западал на нее, те не нравились, а кто самой нравился, как Антон…
Да что говорить.
Диана спустилась по эскалатору, благодаря власти за круглосуточное обслуживание горожан. Хоть что-то полезное делают с налогами.
В ушах вдруг зазвенело, накатила легкая головная боль, поплыло все… Странно.
Она погладила виски, сжала их ладонями, успокаивая себя. Точно, грипп.
Или это синдром Кассандры? У той вроде тоже голова болела перед бедой?
Усмехнувшись, Диана вошла в гостеприимно открывшиеся двери, прошла по вагону, села и расслабилась. Тоже мне. Кассандра Михайловна. Сиди, терпи, дома выпьешь таблетку.
Скоро будет дома. Тетка поругается, пусть ее. Знает ведь, племяшка девушка примерная, часто не гуляет ночами…

Выходя на улицу, Диана вдруг заметила что-то непонятное. Красный туман. Он летел мимо фонарей, сплетал щупальца, расплетал, стелился по земле, заползал, как диковинный зверь, под скамейки…
- Жизнь собачья, - рядом заворчал какой-то пьяненький мужичок. – Ить вашу, что это за хренотень лезет!
Он побежал туда, в туман, и Диана, похолодев, дернулась было следом, но опять стукнула в виски острая боль. Она застыла, наблюдая за ним.
А он, попав в пелену тумана, захрипел, схватился за горло и упал, как подкошенный.
Было тихо, так тихо, что она слышала стук собственного сердца. Дикий стук. Словно сейчас сломаются ребра.
Она медленно пошла к нему, на ходу нащупывая мобильник. Надо скорую. Надо…
За два шага до него она вынуждена было снова остановиться – развязался шнурок модного кожаного ботинка. Она нагнулась, чтобы его завязать.
Именно поэтому, когда «мертвый» встал и оскалился, она успела отреагировать – развернулась и прыжками понеслась обратно к станции метро.
Она влетела туда, и услышала, как грохочет закрывающаяся аварийная дверь. Всех, кто был там, отрезало от поверхности. Люди кричали, работники станции тщетно пытались их успокоить.
- Мама, - она поймала себя на повторении этого слова, - мама, мама…
Когда-то, в детдоме, до прихода Люды, она вот так же звала. Не дозвалась. Мама ушла и не собиралась возвращаться.
И тут боль рванула так, что показалось – сейчас разорвет голову на клочки. Как гранату.
Диана взвыла и упала на колени, потом вообще повалилась на ледяной, выложенный плиткой пол.
Никто не обратил внимания – все оплакивали себя…

Наши дни

Она согнула ноги, натянула одеяло на голову. Нет, нет. Не надо туда, во внешний мир. Еще минут сорок точно.
Воздух в комнате кажется свежим, вентиляторы работают, но чудится – везде гниль.
Город над ней сгнил заживо. Багровая волна пришла и унесла все – людей, животных, нормальное существование.
И два года уже бессонница одолевает. Бессонница-беззаконница.
И сердце временами как чужое, словно поставили его на малый завод, и вот-вот пружина лопнет.

Включить фонарик, под одеялом. Притвориться, что снова маленькая, прячешь от тетки дневник.
«Вчера снова была вылазка. Штефан хороший командир, у него все люди под присмотром. Вообще команда неплохая подобралась: охотники Мирослава, Джой, Андрей Летягин, бойцы Стас, Игорь Талер, Кэт… А я вот, кажется, слабое звено. Не первый раз была на поверхности, но трусила жутко. Как они не боятся? Или кажется, что не боятся? Эти твари бешеные – полбеды. Но зоны, зоны в красном, туман и пыль, когда боишься сделать шаг в сторону, позвать на помощь друга, боишься дышать… А надо наносить их на карту, чтобы люди не ходили куда не стоит. И рацию хранить, как зеницу ока, и тесак всегда под рукой держать – заговоришь слишком громко, тут и зомберк лезет, тварюка поганая.
Ох, как страшно. Психолог есть, но идти к нему не стоит. Опять пропишет таблетки, а мозг и так как каша давно.
Позывной «Аврора». Что это? Мистификация? Вряд ли. Никто не может быть таким жестоким, чтобы лгать отчаявшимся людям. Тогда что? Ловушка? Зачем?
Нас ловить не надо. Мы сами кого хочешь поймаем и разделаем…»
Дописала, усмехнулась.
Да, Диана Михайловна, дожилась до расчленения фиг знает кого. Или чего.

В первый раз, когда тварь ухитрилась обойти бойца и дотянуться до нее лапами, спасли тренировки в убежище: инструкторы знали, как учить, и она тяпнула прямо по лапам тесаком. А потом блевала за углом. Долго не дали – командир звал группу «Сапсан», пришлось ковылять, поддерживал кто-то – вроде Игорь…
Второй раз было легче.
Говорят, Бог троицу любит. Ох, не пришлось бы в этот раз снова кого разрубать.

Сыро. Капает откуда-то.
Она прислушалась: да, наверху вода. Наверное, на поверхности дождь. Как же хочется на воздух, мамочка…
Погулять просто. Без опаски. Под дождем. И зонта бы не взяла.
Знать бы тогда, в чем счастье. А оно вот такое – просто, без зонта, шлепать… Радоваться.
Под одеяло залезть и попробовать отключиться. Поспать.
Хоть чуточку.
Надо.
Потом уже придет Штефан. И будет общий сбор, завтрак, когда кусок в горло не лезет, потому что от страха выворачивает внутренности. Все будет потом.
"Умереть. Уснуть. Какие сны в том сне приснятся..."
Известно, какие.
Мерзостные. Дикие. Скверные.
Только других нет в запасе. Уж это как водится.

Добро пожаловать в Синедольск. Здесь и реальность, и сны одинаково страшные.
_________________

Август 2035 года. Крым

- Катя! Катюша, глубоко в воду не лезь, я всё вижу!
Восьмилетняя девочка в цветных нарукавниках с бессмертным "Спанч Бобом" обернулась и прежде, чем сделать пару шагов к берегу, озорно рассмеялась.
- Тут ракушки! Красивы-е-е!
- Сейчас мама вернётся и наловим с тобой ракушек, рыбы, акул.
- Ак-у-ул? - ещё три шага к берегу и вот уже Катя, быстро перебирая маленькими ножками, изо всех сил бежит к отцу. - Ты ведь не соврал мне, папа? - Катюша опускается на песок возле Кирилла, обхватывает его лицо прохладными мокрыми ладошками и с восторгом смотрит в его глаза: - Мы правда поймаем акулу?

В тот день акулу они так и не поймали. Зато видели настоящую медузу, вызвавшую у Кати такой восторг, что Кир не сомневался: при выловленной акуле счастливый визг дочери вряд ли был бы громче. В последующие два года, он будет часто вспоминать именно этот день. И ярко-красное крымское солнце, заходящее за горизонт, и плеск волн, накатывающих на песчаный берег, и солёный воздух с ароматом тёплого бриза.
И то, как лёжа в номере отеля в их с женой постели, проговорил едва слышно:
- Лен, слушай, а давай ещё и паренька родим, а?

Кирилл прокручивал воспоминания именно об этом дне, потому что они давали ему силы и желание жить дальше. Больше он ни о чём старался не вспоминать. Ему хватало и этих крох, потому что Кир боялся: стоит только позволить себе разбавить воспоминания чем-то ещё, они перестанут быть такими яркими. Не было ни дня, чтобы он не "ощущал", как касаются его лица ладошки дочери, не "видел", как жена смеётся, запрокинув голову, и как водопад золотистых волос рассыпается по её спине. Не было ни дня, чтобы он не "пробовал" в памяти губы Лены на вкус, сразу после того, как она кивнула и ответила:
- Давай. Я хочу родить тебе сына.

13 октября 2035 год
Получился ли у них паренёк, Кириллу узнать было не суждено. Он бы вообще предпочёл вычеркнуть из жизни несколько часов, что предшествовали дню, разделившему его жизнь на ту, в которой был воздух, и ту, где кругом него был сплошной вакуум. Но к сожалению, люди такой благодати лишены. Вечерняя ссора с Леной, которая стала в последние несколько дней слишком вспыльчивой и срывающей на Кирилле злость по каждому поводу, едва не закончилась громким скандалом. Высунувшая из двери детской свой любопытный носик Катя, стала поводом замолчать и прекратить ругань. Кир молча оделся, сунул в карман пачку сигарет, потрепал по загривку Кайзера и, сообщив жене, что переночует на работе, вышел из квартиры.
Она не позвонила. Обычно остывала в течение часа-двух, сама звонила и начинала разговор о каких-то банальных вещах, делая вид, что они не ссорились совсем недавно. А Кирилл улыбался в трубку, как счастливый идиот, подхватывал беседу и в итоге слышал Ленино:
- Завтра домой не опаздывай только. Я уже скучаю.
Это был первый раз за двенадцать лет, когда жена не позвонила. Может, беременна? Что там в мозгу у женщин происходит, когда они ребёнка ждут? Кир заложил руки за голову, лёжа на неудобной койке в караулке, пытаясь вспомнить, как вела себя Лена перед тем, как должна была родиться Катя. Вроде ничего эдакого не происходило. Чёрт их разберёт. Он бросил взгляд на часы - пятый час утра, совсем скоро развод проводить, значит, и смысла нет пытаться уснуть. Да и кто бы ему дал? В коридоре послышался топот ног - так шуметь мог только Харитонов - и в караулку влетел сам Антон.
- Алексеич, слышь, там это, странное что-то. Сам глянь.
Это "что-то странное" могло означать что угодно: от пропавшей на "кислороднике" маски до прозревших котят, которых в диспетчерской была полна коробка - их кошка Мася принесла дней пять назад целых семь штук.
- Мля, и что вам не спится? - беззлобно ругнулся Кирилл, поднимаясь с койки. - Территорию части что ли пошли бы убрать тогда.

Рядом с ним возле пожарки толпился весь караул. На всякий случай из гаража вывели "бочку", а Харитонов и вовсе притащил кислородный аппарат. Вокруг них всё заволокло красным туманом, вдыхать который было тяжело - будто какую то массу через ноздри втягиваешь.
- Антон, скажи диспетчеру, пусть с центральной свяжется. Там знать должны, - коротко бросил Кирилл "начкару", который не расставался с кислородником. - Может, выезд пора оформ...
Он не договорил: лёгкие скрутило спазмом, а из горла начал рваться тяжёлый надсадный кашель, выворачивающий наизнанку. Кто-то упал рядом с глухим стуком, кто-то принялся слепо шарить в тумане, будто лишился зрения. "Кислородник" выпал из рук Харитонова, и Кирилл запоздало подумал: "Какого хера он вообще его сюда притащил?". А после его накрыло темнотой.

Пришёл в себя он от того, что кто-то настойчиво тыкался ему в лицо мордой и жалобно поскуливал. Искренне надеясь, что это не Харитонов, Кир отмахнулся, пытаясь разлепить отяжелевшие веки.
- Кайз, уйди... - прохрипел он, отворачиваясь и морщась, когда от асфальта пахнуло бензином. - Что за...?
Он приподнялся на руках, сел и потряс головой, в которой гудело. Красный туман всё также висел в воздухе, оттого силуэт овчарки, скачущей вокруг него, казался раскрашенным багровыми всполохами дымки. Кругом Кира лежали ребята из его части. Тот, кто совсем недавно слепо шарил в воздухе руками, добрёл до газона и упал прямо на него, теперь лёжа с неестественно вывернутой шеей. Сашка Трофимов. Балагур и душа любой компании.
Да что, б*я, произошло?
Кайз настойчиво тыкал мордой с зажатым в зубах поводком Киру в руку, будто хотел, чтобы хозяин повёл его гулять. И все также едва слышно поскуливал. Внезапно Трофимов резко дёрнулся на газоне, но тут же упал обратно на траву. И Кирилл всем нутром почуял, что нужно бежать. Немедленно и как можно дальше. Поднявшись на ноги, он взял один конец поводка Кайзера, и собака тут же побежала в сторону метро, понуждая хозяина последовать за ним.
Кир обернулся на бегу, видя, как в несколько рваных дёрганых движений все, кто лежал возле части, поднимаются с земли. Кайзер тащил его вперёд, в сторону "Лесной", и для Кирилла весь мир превратился в мелькающие в красном мареве пятна. Движение справа, какая-то девочка, лежащая под деревом, орущая кошка, за которой словно гналась стая собак. Женщина с ребёнком, бегущие в сторону метро...

Он сосредоточенно привязывал Кайзера к ручке двери, не слыша ничего кругом. Все звуки исчезли, когда за спиной Кира тяжело опустилась внушительная перегородка. Сколько раз они ездили на учения в метро и ни разу ему и в голову не могло прийти, что когда-то придётся использовать бомбоубежище по назначению.
"Если Кайзер с поводком, значит, Ленка его гулять вывела. Наверное, и Катюшу с собой взяла".
Эти мысли беспрестанно крутились у него в голове.
Этими мыслями ему предстояло спасаться ближайшие два года.

Октябрь 2037. Синедольск. Станция "Заводская".

Их жизнь сосредоточилась в крошечной - по меркам вселенной - точке - убежище. Так они называли подземные переходы метро, оборудованные всем необходимым на случай ядерного удара. Удара не было. Необходимое закончилось слишком быстро. Жизнь вынуждала их выйти туда, где были они. Кир до сих пор помнил те дёрганые рваные движения и липкий мороз, опаливший кожу при виде тех, кто вчера был его пожарной командой. Теперь команды не было. Он предпочитал одиночество и уверенность в том, что когда-нибудь отыщет жену и дочь. В то, что они превратились в жутких тварей, Кирилл отказывался верить.
Чаще всего Кир, оказавшись на поверхности, отдавал Кайзеру короткий приказ:
- Кайз, искать.
Всегда шёпотом. Иное было смерти подобно.
Пёс оборачивался, бросал на хозяина полный боли взгляд, будто знал что-то, недоступное Киру, и уходил. Возвращался быстро и ни с чем. Злость на неразумное существо проходила скоро. Вместо неё возвращалась надежда, что в следующий раз всё будет иначе. Этой надеждой Кирилл и жил.

Кирилл запустил руку в волосы, взъерошивая их и цыкнул на Кайзера, что влетел в небольшую столовую. Наглая псина. Овчарка улеглась под столом, откуда удобно было выпрашивать у девчонок кусочки, которыми те не жадничали поделиться. Скоро помещение наполнится народом, а пока можно было сесть в уголке и притвориться незамеченным. Впрочем, сделать это ему не дали.

- Один, - согласно кивнул Кирилл, закатывая рукава поношенной рубахи. - Есть не буду, незачем, - пожал он плечами, подходя к Сергеичу и вставая у плитки. Повар, к слову говоря, из него был так себе, но помочь Киру искренне хотелось.
Перед выходом он обычно не ел. Зачем тратить продукты на того, кто совсем скоро может стать просто воспоминанием? Продукты куда нужнее живым, и неважно, что таковыми они останутся хер знает сколько.
- Я тут в одно место хочу наведаться. У картографа узнал, что аномалия там странная. Да и...
Что означало это "да и", Кирилл пояснять не стал. Просто начал готовить оладьи. Всё остальное пусть останется с ним. До последнего вздоха.

Октябрь 2037. Синедольск. Станция "Заводская"

Снова проснулся от дикой головной боли и от чувства онемения в правой руке. Вот уже как пару недель боль приходила именно ночью.
Шевелиться не хотелось. Но неприятное покалывание заставило сбросить остатки сна.
Скинув с себя одеяло, Саша спустил ноги на пол и принялся разминать руку, восстанавливая чувствительность.
Ужасно хотелось пить, но это могло подождать пару минут.
Саша глянул на часы на руке. Четыре утра.
Зашибись, начало дня. Хотя кто рано встает, тому Бог подает. Тем более, сегодня, и кто знает, чего стоит ожидать от этого дня.
Между босыми ступнями прошмыгнул черный комок шерсти и резво вскарабкался на кровать.
- Привет, Заморыш! - тихонько пробубнел Саша, осторожно касаясь уха животного и наглаживая шелковистую шерстку. - Что, тоже не спится?
Звереныш негромко заурчал в ответ и принялся умываться, старательно наводя марафет.
- Эх, завидую я тебе черной завистью. Носишься себе, где хочешь, жрешь да спишь. Не жизнь, а сказка.
Заморыш если и услышал Чернецова, даже ухом не повел, продолжая умываться.
Что взять, женщина, хоть и кошка. Да, это была именно кошка. То, что Заморыш, оказался не самцом, а самочкой, Александр Максимович Чернецов тридцати лет от роду, в прошлом хореограф и профессиональный танцор, а ныне командир группы обеспечения "Гюрза", узнал лишь после нескольких месяцев пребывания в убежище.
Тяжелое детство, высокий подоконник, танцы с четырехлетнего возраста - было не до животных, за которыми нужно ухаживать. А потому и разбираться в том, мальчика он подобрал или девочку, как-то и не подумал. А сразу окрестил тощего котенка Заморышем. Да так он Заморышем и остался, не желая откликаться ни на Машку, ни на Дашку.
- Да красивая, красивая, - Чернецов потрепал кошку за мордочку, на что она не слишком угрожающе отбилась мягкой лапой в ответ и спрыгнула на пол.
Саша лишь хмыкнул, от чего голову пронзил новый болезненный спазм.
Натянув на себя поношенные и основательно вылинявшие джинсы, как был босиком, Чернецов прошелся по комнате и посмотрелся в зеркало, что висело над импровизированным умывальником. Пригладил торчавшие антеннами волосы на макушке.
По ту сторону сияющей поверхности на Чернецова внимательным взглядом серых глаз смотрел заросший щетиной уставший мужчина. Саша провел пальцами по колючим волоскам на правой щеке, что скрывали под собой шрам, который он заработал два года назад.
Покачав головой, потер виски, разгоняя боль. Все равно не уснет. Так что можно скоротать время до завтрака, сделав разминку.
Майка, толстовка, берцы. Каждое утро один и тот же стандартный набор движений, которые осточертели до оскомины.
Всунув в уши наушники и бережно положив в карман джинс мини mp3-плеер с любимыми песнями, Александр Чернецов, тихо ступая, вышел в коридор и двинулся в сторону одного из пустующих блоков СТП, который, посоветовавшись со Стёпкой, как ласково любил называть он Штефа, отвели для тренировок.
Чувствительность в руке постепенно возвращалась, а потому не мешало разогнать кровь, прогоняя из головы дурацкие мысли о том, что головные боли и рука – первый звоночек. Чего именно – думать об этом не хотелось.
Пару часов тренировок, и он будет в норме. Он должен быть в норме! Особенно сегодня.
Сгибая и разгибая напряженные пальцы, Саша по привычке бесшумно ступал по полу коридора
Сейчас эти бетонные стены вокруг были их единственным убежищем.

Октябрь 2035. Синедольск. Танцевальная студия ***

- Все, ребята, на сегодня точно хватит. На завтра… - Алекс Чернецов бегло посмотрел на часы на руке – почти час ночи. - Точнее, опять-таки на сегодня – у всех отгул и отсыпной. В студию ни ногой, уяснили?
Выжидательный взгляд на группу подопечных, которую он с Денисом Макарским готовили к выступлению на одном из престижных танцевальных конкурсов. Нестройный гул молодых одобрительных голосов эхом прокатился по залу.
- Окей, тогда все по домам! – Чернецов подбодрил уставших ребят звонкими хлопками ладоней. – Две минуты – и чтобы я вас не видел!
Последняя неделя перед выступлением была самая тяжелая для их команды. Номера готовы, но хотелось, чтобы все было не просто хорошо, а блестяще. Потому упорно продолжали репетировать, отрабатывая самые сложные связки и элементы. Сегодня ребята поработали превосходно, а потому и заслужили отдых. Отдых нужен был и Чернецову.
- Макарыч, ты тоже иди, я сам закрою. Хочу еще немного поработать.
Александр любил тренироваться в одиночестве, совершенствуя свою технику танца, а потому не торопился домой даже в столь позднее время. Лорик, младшая сестра Чернецова, которая только поступила в универ, не одобряла его ночные, как она называла их, «потанцушки», но гордо переносила все заскоки брата, которые касались его любимой работы.
- Домой бы шел – на зомби похож.
- Да сам вали, дружище, - Саша мягко и беззлобно толкнул Дениса в спину, выпроваживая уже собранного партнера восвояси.
– Как знаешь, Лёкса, - глухо прозвучало в ответ из-за двери.
Пару часов спустя, совершенно измотанный, но невероятно умиротворенный проделанной работой, Чернецов спускался вниз, к своей машине. На часах три пятнадцать утра. Глаза слипались, а потому, не рискнув садиться за руль, Саша решил пройтись до дома пешком – всего-то пару километров. Вытащив из пачки сигарет одну тонкую ароматную красавицу, зажал ее между губами и, не прикуривая, вдохнул на полную грудь холодный воздух, который пах морозцем. Натянул на голову капюшон и торопливым шагом направился в сторону спальных районов.
Полчаса спустя, сидя дома на диванчике балкона, вертел между пальцами так и не закуренную сигарету. От пешей прогулки сон как рукой сняло. Но поспать было нужно. Уже поднявшись и собираясь отправиться в постель, окинул через стекло окон взглядом двор, над которым занималась необычайно красная заря - высоко в воздухе едва заметными всполохами клубились кроваво-красные облака. Тогда Чернецов еще не знал, что всего несколько минут спустя после того, как он отрубился, едва коснувшись головой своей подушки, весь город накроет удушающе плотной пеленой, выжить в которой смогут не все.
Ему повезло. Он выжил. Но не Лора.
_________________

Во время прохождения Багровой волны я был на даче. Саму Волну не заметил - всю ночь две классные блондинки не давала отвлечься от них ни на минуту. Так я праздновал свой развод.

Свободный человек может без оглядки на прошлое творить новую историю: я доказывал себе, что перестал быть однолюбом. Именно поэтому в моей постели оказались Лора и Клара - потрясные девицы, не знающие слова "нельзя". И я любил обеих, забивая в своей памяти ту, что казалась единственной долгие пять лет.

Ранним утром, выпутавшись из плена женских рук и ног, я вышел на крыльцо. Морозный воздух, украшенный сосновым духом, приятно покалывал голое тело. Потянулся, вдохнул полной грудью.

Здравствуй, новый день! Здравствуй, новая жизнь!

Но тут глаз зацепился за красный цвет, мелькнувший между стволами деревьев.

Ну, и тебе привет, старая жизнь.

Я ни с чем не спутаю ЭТОТ красный. Если машина окрашена в дико-яркий цвет, значит рядом моя Бывшая. Я так решил ее называть в тот момент, как услышал долгожданное "брак считать расторгнутым". Никаких имен, только "Бывшая". Мало ли, вдруг жизнь столкнет меня с прекрасной женщиной, носящей такое же имя? А оно у меня на данный момент вызывает рвотный рефлекс. Нужно забыть, как звали мою "единственную". До вчерашнего дня единственную.

Она так и будет сидеть в машине? Шпионить решила? Сейчас-то зачем? Черт, наверное и бинокль с собой захватила, чтобы насладиться видом?

Сука. И здесь в покое не оставит.

Захотелось покуражиться, подразнит ее. Ну, маньячка, если так приспичило - наслаждайся! Ты когда-то любила это тело. Теперь только подойди, с удовольствием башку отверну.

Как учили в бодибилдинге, сохраняю на лице улыбку, иначе его исказит гримаса боли. Показываю сидящей в машине "двойной бицепс спереди", потом "трицепс сбоку", ну, и, наконец, фигуру, не относящуюся к позам атлета. Ту, которую знают во всем мире и которая не требует особого напряжения мышц - средний палец.

О, как последняя фигура подействовала на нее! Машина заходила ходуном. Она, что башкой об стекло бьется? Точно. Вот это пошутил! Довел бабу...

Дальше последовал кошмар под названием "Конец света в лице Бывшей": на стекле появились разводы крови. Неужели разбила себе голову? Странно, но ожидаемо. Пустоголовая.

Черт, какой силой нужно обладать, чтобы выломать автомобильную дверцу?! Она в таком бешенстве, что не справилась с ручкой?

То, что вывалилось из машины, трудно назвать человеком. Могу только сказать: ЭТО было похоже на Бывшую. ЭТО приближалось ко мне по стылой земле сначала на четвереньках, потом все-таки поднялось на ноги.

Я невольно попятился. Какие шутки! ЭТО точно не человек. Агрессия, безумие, мертвечина - все в одном лице. Да и лица по сути нет. ЭТО разбило его о стекло машины.

Еще чуть-чуть и мне пришел бы каюк. Хорошо, что на веранде была лопата. Когда ЭТО прыгнуло на меня, я успел отразить нападение первым же ударом, которым свернул ему шею. Не мог поверить своим глазам: оно продолжало двигаться в мою сторону, хотя его голова обозревала собственную спину!

Удар, еще удар и голова твари полетела прочь. Только слетевшая с плеч голова и остановила ее.

Я всегда знал, что Бывшая - тварь, но такого не ожидал. Меня рвало.
Весь праздничный кураж моментально прошел. Захотелось побыстрее одеться.

Джинсы нашел на полу перед телевизором. Не верилось, что ночной трах с двумя блондинками был в реальности, настолько исказило мое сознание случившееся только что.

Короче, мне снесло башню. Я не понимал, как такое могло случиться? Я стал убийцей? Следует ли прятать труп? Или лучше сразу сдаться?

Нашарил в косухе сотовый. Думал лишь мгновение и тут же набрал номер друга. Странно, связь отсутствует.

Нужно было ехать в город, оставив все, как есть. Да, хорошо бы накрыть труп пледом, чтобы мои подруги в истерике не бились.

Только успел бросить тряпку на то, что осталось от Бывшей, сверху послышалась возня.

- Эй, я здесь! - крикнул девицам из кухни, где спешно умывался.

Топот ног насторожил своей, как бы правильнее сказать, неритмичностью? Я не мастак говорить. Короче, женщины так не топают. Понимаете, в шагах не было системы, ритма. Вместо ожидаемого движения на раз-два, слышалось раз, раз, два.

Отбросив полотенце в сторону, быстро надел косуху. Прямо на голое тело. Черт с ним, со свитером. Неизвестно, что ждет впереди. Жаль, лопата осталась возле трупа. Снял с гвоздя ключи от байка, сунул в карман. На всякий случай. Девицы приехали на своей машине, где от нее ключи я не знаю.

Открыв ящики стола порылся в инструменте и посуде. Ножи столовые, вилки, ножницы, отвертки - ничего крупнее нет. Вспомнил, что среди кастрюль лежит странный для людей моего поколения предмет: штуковина для рубки капусты. Я даже названия этого раритета не знаю. Взвесил в руке - тяжелая и похожая на секиру. Спасибо, бабуля, не дала выбросить в свое время.

Поднятый мной шум привлек тех, кто шаркал. Неправильный ритм ускорился.

Твою ж мать! Неужели я провел ночь с ЭТИМИ?!

Лора и Клара оставались по-прежнему без одежды. Но что так сильно изломало их тела? Нет, в них жизни однозначно не наблюдалось!

Ночью я запросто справился с обеими, чего сейчас точно сделать не смогу. Твари напали одновременно. Бабушкина штуковина работала как надо. Рубила. Когда с размозженной головой упало то, что еще ночью было Кларой и перестало шевелиться, я понял, что выбил ЭТОМУ мозги.

Отражая нападки второй твари, стал стараться снести ей голову, понимая, что только так можно остановить ее. Открытие прибавило сил и через пару взмахов "секирой", я пытался отдышаться, стоя над тем, что еще ночью доставляло мужскую радость.

Кухня напоминала бойню. Ошметки мозгов свисали даже с потолка. Я был весь в крови. Чужой крови. Бог его знает, как она действует и не превращусь ли я сам в безжизненную тварь?

Размышления подвигли меня искупаться в бочке с водой. Ледяная вода привела в чувство. "Я не псих, я не псих!" - твердил себе, собирая сумку в дорогу. Через полчаса я летел по трассе, ведущей в город. Я спешил рассказать обо всем, что мне пришлось испытать.

С тех пор минуло два года. Багровая волна изменила не только мою жизнь, но и жизнь всех окружающих меня людей. Нас мало по сравнению с тварями, имя которым зомберки и которых мы со свойственной людям настойчивостью продолжаем уничтожать. Идет война. Или мы, или они. Другого выбора нет.

Сергеич не удержался - погладил Кайзера по голове, потрепал по холке. С живностью куда спокойней, чем с людьми, ведь ни разу за два года пока никто не видел, чтобы собака, кошка или еще какой представитель фауны стал похожим на тех разъяренных тварей, что бродили на двух человечьих ногах по земле.
В Убежище овчарка Кирилла не единственное животное. Еще вон у Александра кошка обитала, только звалась почему-то пацанской кличкой Заморыш. Леонид Сергеевич достал с полки над столом маленькую миску и слил туда остатки рыбных консервов из банок. Добавить еще немного готового супа и будет царское угощение для Заморыша. А Кайзеру сегодня оладьи перепадут.


Опять это "незачем". Вот упрямый парень. Придумал себе условие и не сдвинешь, не переубедишь. Тут ведь у каждого свое место, своя доля, также как и своя боль. Никто никого не объедает. Но Кир упорный как танк, никогда перед выходом на поверхность не ел. Надо ему хоть пару оладий с чаем скормить.
Сергеич сполоснул руки под умывальником и кивнул Кириллу на кастрюлю, накрытую полотенцем.
- Вон там тесто готовое. Ставь сковородку, лей масло и жарь.

Повернулся к Киру, сосредоточенному на порученном ему деле, добавил:
- Я с тобой пойду. Знаю, спорить не будешь, но тебе это не нравится. - Леонид Сергеич зачерпнул суп, подул, попробовал. Бросил в кастрюлю еще щепотку соли, добавил сушеную зелень из банки: - Но давай с уговором. Ты не возражаешь против моей компании, я не заставляю тебя есть суп. Только чай.
Кирилл хмыкнул и качнул головой. Не согласен, но спорить опять не будет.

- Доброе утро, Штеф, - поздоровался Леонид Сергеевич, - заходи. Помощь еще как нужна. Чай заварить надо. И кофе.
Трое мужчин на одной кухне, и ни один из них ни разу не повар - у них в убежище на "Заводской" это нормальное явление.

Октябрь 2037 года.

Вис, подтягивания, уголки, выход с двух рук, подъёмы-перевороты. Комплекс упражнений, знакомый с детства, тело выполняет само в размеренном ритме - вдох-выдох. Никаких мыслей, только ощущения – разбудить и прочувствовать своё тело до последней клеточки.
Последний переворот, двухминутный вис и – прыжок с турника на постель, ещё хранящую их тепло. Богдана скользнула ладонью по подушке – куда делся Лис с утра пораньше, можно было не гадать, наверняка, уже в мастерской, воплощает идею очередной ловушки. Специально ушёл пораньше, чтобы не отвечать на вопрос: «как нога?»
«Ничего, в столовой я тебя поймаю, Лисик, и если надо, то массаж будет принудительным», - между тёмных бровей девушки пролегла хмурая складка. - «Нет, сегодня не получится. У нас же выход».
Пара пригоршней холодной воды в лицо и можно одеваться – майка, рубашка, джинсы, чёрный свитер, сапожки. Последний штрих – обвившаяся вокруг талии чёрная змея кнута с кожаной петлёй вместо ручки. Мог ли подумать симпатичный парень из Австралии Джон Уоррен, как будет использовать его науку русская девушка со странным именем, которое он никак не мог выговорить правильно и, наконец, переделал в «Дану». Арбалет остался висеть над кроватью. Время до выхода ещё есть, а в Убежище пока, к счастью не в кого стрелять.
- Доброго утра всем, - в столовую боец Змейка проскользнула неслышно, в очередной раз оправдывая позывной. И, услышав обрывок разговора,



предложила:
– Кофе могу заняться я.
_________________

« Дорогая Рашель! Не знаю, зачем я пишу тебе это письмо. Ты всегда говорила, что я немного сумасшедший, и теперь я точно знаю, что ты права. Уехать из мягкого климата в Россию, с ее холодами и вечно серым небом, было чистым безумием с моей стороны. Остаться в ней на долгие десять лет – самоубийством. Но, как настоящий ученый, я не мог отклонить предложение поработать в одном из лучших научных институтов Евразии. Иметь собственную лабораторию! Да об этом мечтает каждый, кто ступил на стезю науки. И я работал до изнеможения, чтобы воплотить свои теории в практику. Ты помнишь, как мы шутили, когда были студентами? «Теория — это когда все понятно, но ничего не работает. А практика — когда все работает, но абсолютно неизвестно, почему». Истина оказалась где-то посередине. А сам я оказался вдали от родины, друзей и от тебя, Рашель.
Я пишу это письмо, будучи уверенным, что оно никогда не дойдет до тебя. Я не знаю, жива ли ты, и как долго протяну сам в этом проклятом подземелье, называемом русскими метро, а не подземкой. Впрочем, за десять лет жизни в России я, кажется, уже перестал удивляться многому. И даже вполне освоился. Нет, водку я не пью, если ты об этом, но тулуп и валенки в моем шкафу занимали почетное место. А теперь нет ни шкафа, ни дома…Есть только я и выжившие. Ты спрашиваешь, почему я один из выживших?.. Это я и пытаюсь выяснить. Мне даже удалось собрать мини-лабораторию, только не спрашивай, из чего. Рядом со мной клетка с крысами, их тут огромное количество, но мне нужны только те, у которых не начались мутации.
Ты всегда была уверена, что я из тех мужчин, что не могут позаботиться о себе сами. А я хотел доказать тебе, что это не так. Если ты все-таки получишь это письмо, знай – я любил тебя.
Твой Гаспар».

2035 год

Как долго тянется эта ночь. Было такое чувство, что она вообще не закончится. Я лежала и не могла уснуть. Разные мысли вертелись в голове. Вчера он сделал мне предложение, а я не могла дать однозначный ответ. Бросив краткое: "я подумаю", ушла со свидания. Вот до сих пор лежу и думаю. Взяв в руки мобильник, нажала на дисплей, 3:03. Не мешало бы и пару часов поспать, но сон не шел ни в какую. Кирилл был симпатичным, с ним было всегда интересно и весело. Но замуж? Я пока не готова. Может сказать ему, что нам еще рано. Он может обидеться. Я резко села в кровати.
- Все, Катя хватит. - приказала сама себе.
Двинулась в ванную умылась и натянув спортивный костюм пошла на пробежку. Прохлада освежала, предрассветные сумерки заливали город. Я двинулась в сторону парка. Каждое утро начиналось у меня с пробежки, правда не в такие ранние часы, но сегодня особенный случай. Да уж, не каждый день тебе делают предложение руки и сердца. Я работала фитнес-тренером, а он только недавно устроился к нам, красивый блондин, с голубыми глазами. Он сразу понравился всем, через неделю он пригласил меня на свидание и так у нас все закрутилось, мы встречались уже пол года, но это ведь не срок. И почему сразу: выходи за меня? Ведь можно например сразу просто пожить вместе, узнать как мы будем в быту компромиссы находить, а вдруг мы не сойдемся характерами. И вообще, как сегодня на работу идти, он там будет и конечно будет ждать ответ. А что говорить я и не знала. Посмотрев на часы 3:27. Да, рановато для звонка. Как-только солнышко взойдет, первым делом наберу Линку. Мне совет нужен, а то я сама точно не справлюсь. Я присела на лавку и посмотрела в даль. Какой-то красный, что ли туман скользнул впереди. "Сиреневый туман, над нами проплывает" - да, мысли у меня в разные стороны бегают. А все Кирилл, со своим... что б его. Я увидела двух парней в нетрезвом виде, видно эти только домой шли с гулянок. Они весело смеялись и рьяно, что-то обсуждали. Я видела как их накрывает красный туман и каике-то странные звуки начали издаваться. Возглас, но быстро смолк, хрип, кашель, что-то похожее на рычание. Я поднялась и пошла в перед, но как только увидела как на меня идут, нет не идут передвигаются каким-то иным способом. Это было на какой-то ужастик похоже. Их конечности выворачивались под не правильным углом. Какие-то шаркуюшие, сопящие звуки и я что есть мочи срываюсь с места и бегу в сторону метро, оно было ближе, чем мой дом. Пробираясь сквозь толпящихся я услышала как замкнулась стальная дверь.

Наши дни

После того случая, каждая ночь была тяжелой. Воспоминания, мысли о том Выжили ли родные или нет, а что еще хуже превратились в этих тварей, мучала постоянно. Сегодня предстояла очередная вылазка, снова встреча с пустотой снаружи. Я решила присоединится ко всем и пойти завтракать.
- Доброе утречко! - поздоровалась со всеми - Что съестного сегодня?
Как будто, что-то в нашем рационе может поменяться.

- Меню забыли вывесить, - откликнулась Дана, занимаясь кофе. – Всё что есть на столе.
Впрочем, «занимаясь» - явное преувеличение: насыпать в кружку и залить кипятком может любой. Память тут же воскресила картинку из прошлого: тяжёлый деревянный стол, накрытый ажурной, связанной крючком ещё бабушкой, скатертью. И ароматный дымок, поднимающийся над расписной фарфоровой чашечкой.
- Мама, это же травы…
- Да, Даночка. Кофе с розмарином и базиликом.
_________________