Тайна Хэддон-Холла

 » Тайна Хэддон-Холла

"The Times"
18th May, 1898

На званом ужине в поместье герцога Ратленда совершено убийство. Покойный, давний конкурент хозяина дома, граф Гоури ушёл из жизни не оставив наследника. О дальнейшем наследовании титула судить ещё рано. Ходят слухи, что молодая вдова (мы писали о вступлении графа Гоури в брак в сентябре прошлого года) с некоторого времени слегка недомогает. Если же слухи окажутся неправдивыми, титул графа Гоури отойдёт к кузену покойного, по вторичной линии наследования. Любопытен факт, что выше упомянутый кузен покойного, сэр Паркер, также присутствовал на званом ужине в Хэддон-Холле. Однако под подозрение в убийстве графа не попал разве что садовник герцога Ратленда. Все приглашённые на роковой ужин остаются гостями Хэддон-Холла по просьбе и настоянию мистера Колмса - сыщика, о дедуктивных способностях которого ходят легенды.
Удастся ли ему раскрыть и это дело?





Место действия: Дербишир, Великобритания
Время: Конец XIX века
Экшн: Да
Продолжительность игры: 6 дней = 3 игровым суткам
Растяжка времени: Да
Когда: с 17 по 22-е мая (включительно)


Заявки на участие в игре прошу присылать мне.


  Добавить тему в подборки

Завтрак

Граф Литтон читает утреннюю почту. Посмотрев на сестру:

- Мисс Грейс, нас пригласили в Хэддон-Холл. Будьте готовы к четырём пополудни, - и немного помолчав, добавил, - будет небольшая компания, в основном ближайшие соседи.

Это оказалось проще, чем думалось. Всего два года ушло на то, чтобы отследить путь «Могола». А уж получить его оказалось до смешного просто.
Индия, после двух лет засухи, на глазах превращалась в огромное кладбище. Люди умирали от истощения, убивали и ели друг друга и всё равно умирали. Клоака. Рассадник болезней и пороков. Открытые европейцами «Дома для нищих» должны были дать кров и кусочек хлеба нуждающимся, но на самом деле являлись борделями и притонами.
Условия, в которых человеческая жизнь стоит меньше 2,5 центов, что платят там богачи своим умирающим наёмникам. Она ничего не стоит.

Герцог застал чиновника в его последний час. Жизни членов его семьи холера унесла несколькими днями раньше, сам он уже не мог говорить и почти не соображал, но сам вложил в руку Ратленда камень, избавляясь от последнего земного, что ещё держало его в жизни.
Подарок, с душком разложения. Герцогу Ратленду казалось, что этот запах преследовал его, въелся под кожу. Сколько он ни мылся, ни отдавал вещи в стирку – он всё равно чувствовал этот запах, наполнивший спальню предыдущего владельца «Могола», детскую, дом. Испуганный, отощавший до костей слуга, с полубезумным взглядом, получил серебряный и приказ привести людей. Он исчез так быстро, словно растаял в раскалённом летним солнцем воздухе, и не вернулся с подмогой.
Ратленд нашёл несколько измождённых людей, купил им по лепёшке и приказал похоронить семью англичан. Когда они закончили, он раздал им по ещё одной лепёшке, не рискуя дать деньги, за которые они попереубивают друг друга.
Слишком легко, и неся с собой столько смертей. Предчувствие холодной змейкой скользнуло по спине Ратленда, но, конечно, он не оставил изумруд в вымирающей Индии.

Хэддон-Холл

Голоса дочери, леди Уорвик и её подопечной доносились из малого салона.
- Леди, - герцог задержался на пороге и, игнорируя реверансы, прошёл в салон. – Прибыли первые гости. Это маркиз Вустер и сэр Чарльз Паркер. Леди Энн, я жду, что вы проявите свои лучшие качества.
Он остановил жестом собравшуюся снова сесть леди Уорвик:
- Всего на два слова, миледи, - пригласил к окну старшую из женщин. – Я должен был сказать вам раньше, но не хотел беспокоить. На сегодняшнем ужине будет присутствовать граф Гоури с супругой. – Заметив тень беспокойства на лице женщины, поспешил успокоить. – Вам не о чем беспокоиться, миледи. В этом доме вы под моей защитой. Граф не посмеет угрожать вам.

Звук очередного удара кожаной перчатки о человеческую плоть разрезает воздух, заставляя хозяина боксерского клуба страдальчески прикрыть глаза. Закрыл он их пару минут назад, когда первые капли крови, закапали из носа одного из боксеров. Сейчас кровь из носа бедняги лилась непрерывно, сочилась она и из рассеченной брови, и из распухших, разбитых губ.
Для виконта Холланда, бокс значил не более чем любая другая забава, способная разнообразить его легкомысленную жизнь. Он три раза в неделю приходил в спортзал, и это было для него столь же обязательным ритуалом, как каждое утро совершать верховую прогулку в парке. Просто так, для собственного удовольствия.

Бой подходит к концу. Виконт Роджер Холланд останавливается и расслабляет руки. Делает круговые движения плечами и разминает шею до хруста. Он больше не обращает внимание на противника, которому помогают подняться.
- Пустая затея, Оулдридж. Я же тебе говорил, что этот парень не готов.
- Холланд, ты боксировал как сам дьявол. Я стал ненароком переживать за беднягу.
Роджер нарочито равнодушно пожимает плечами. Разве мог кто догадаться, что на месте своего противника он представляет совершенно другого человека.
Того, кто пытается разорить его.

Игра за карточным столом достигает апогея. В игре остаются двое, остальные сдались. Роджер чувствует, что карта уходит от него, но азарт сродни дыханию. Не может он остановиться и сдаться. Роджер Холланд никогда не сдается.
- Стрит, - выбрасывает виконт карты на игральный стол, и с победным огнем в глазах смотрит на Гоури.
Тот задумчиво трет подбородок, продолжая разглядывать свои карты. Холланд, готов уже забрать «банк», когда Гоури наконец, заговорил:
- Каре, - озвучивает граф и на стол по одной ложатся четыре девятки и пятерка.
Граф оставляет тлеющую сигару в пепельнице и поднимается, напоследок бросая виконту.
- Не тяните с долгом, Холланд. Я не люблю ждать.

Долг виконта на сегодняшний день приравнивается к стоимости его родового имения. Но потерять все равносильно к выпущенной пуле в висок. А с жизнью он прощаться не собирается.
Холланд догадывался, что граф жульничал, но не имея под собой доказательств не мог бросить обвинение тому в лицо и не стать при этом посмешищем.
Роджер уже целую неделю ходит мрачнее тучи. Слуги в его доме лишний раз бояться обращаться, и даже его постоянная любовница решает держаться от него подальше. А в это время виконт придумывает изощрённый план мести, но каждый его план заканчивается лишь одним – смертью.
Роджер отбрасывает очередную смятую бумагу в камин, наблюдая как пламя обхватывает ее, оставляя лишь пепел. Он хотел, нет он мечтал, чтобы от этого сукиного сына Гоури остался лишь пепел.

Приглашение на прием в дом Ратлендов становится приятной неожиданность. Что может спасти его лучше, чем хорошее приданное, доставшееся от отца единственной излюбленной дочери?

Ранее
- Я не могу ехать один! Ты как никто другой должен понимать причины... - Уильям нервно прохаживался по комнате, ерошил волосы и выказывал почти паническое настроение. Только рядом с самым близким другом - сэром Чарльзом Паркером, он мог позволить себе не скрывать эмоции под маской. - Я понимаю, что позвав тебя с собой, ставлю под удар дружеские отношения между моей семьей и семьей герцога Ратленда, но уверен, что в итоге мы сможем договориться. Мне необходимо твое присутствие в Хэддон-Холле.
Маркиз Вустер наконец-то перестал мерять кабинет шагами и присел на кресло, продолжая буравить взглядом собеседника.
- Отец, похоже, что-то планирует, по крайней мере, мне не удалось под предлогом мнимой болезни остаться дома. Да и сколько можно прятаться? Я порой так зол на себя, что тогда не смог... А впрочем, ты верно говорил, что моей вины в том нет, разве что стечение обстоятельств. Я не могу вечно скрываться, рано или поздно мы все равно увидимся...
Несколько часов назад
Уильям терпеть не мог закрытые кареты. Ему нравилось самому управлять лошадью, чувствовать ее движение под собой, ветер, норовящий скинуть шляпу и чувство свободы, наполняющее грудь. Пока же приходилось трястись по не самой ровной дороге и настраивать себя на то, что эта поездка успокоит его. Возможно, что все эмоции, которые он прячет от посторонних, всего лишь надуманы, возможно, что на ужине он сможет освободиться от состояния неудовлетворенности, которое камнем лежит на сердце, и не дает двигаться дальше. Хотелось в это верить...
Хэддон-Холл встретил их потемневшими от времени стенами, увитыми зеленью. Ветер донес запах роз и Уильям отвернулся, чтобы не чувствовать его. Посаженные по периметру деревья, которые уже обросли листьями, тянули свои ветви-пальцы к укрытому тучами небу.
- Похоже, что будет дождь, - ни к кому не обращаясь, пробормотал маркиз и двинулся в сторону двери.
Настоящее время
Дом был огромен и прекрасен. Настоящий семейный особняк с роскошной мебелью и вышколенной прислугой. Но маркиз, который с детства привык находится в подобной атмосфере, не обращал внимания на окружающие предметы. Все его силы были направлены на то, чтобы создать впечатление хорошего гостя, а сам он пребывал в состоянии смятения и предчувствий, которые подобно тучам над Хэддон-Холлом, не желали расступаться.

Итак, Энн и Изабелла, вместе с леди Уорвик, собрались в малом салоне, где с оживлением обсуждали предстоящий ужин.

Отец вел себя по обыкновению сдержанно. Энн поднялась и не тая радостной улыбки, приветствовала любимого родителя поклоном. Сегодня он выглядел особенно элегантно, но что уж греха таить, она всегда гордилась отцовскими манерами и вкусом. Для своего возраста он был безупречен.

Сердце Энн волнительно забилось, словно она впервые должна принимать гостей.
- Я сделаю все, чтобы оправдать ваши ожидания, отец. – она так ждала хоть маленького намека на ответную улыбку. Но к разочарованию Энн, отец был скуп на проявление чувств.
Он попросил леди Уорвик о приватном разговоре, и когда они удалились, Энн томно вздохнула и обратилась к подруге:
- Не знаю, почему, но мне вдруг стало так тревожно. Даже пальцы дрожат. – она сжала ладони. – Изи, порой мне так сложно сдерживать чувства. Я боюсь, что подведу отца. Как мне быть? – она с мольбой взирала на подругу.

Мисс Изабелла Эттли находила более чем приятным свое пребывание в Хэддон-Холле. Во-первых, она проводила время в компании своей дорогой подруги леди Энн, пожалуй, единственной, кому могла доверить свои девичьи печали и тайны. Во-вторых, поместье герцога Ратленда обладало весьма привлекательной библиотекой и восхитительной красоты парком. Не хватало разве что Гермеса II – английской скаковой гнедой масти, подаренной отцом после того, как в его владениях близ Кейптауна были найдены алмазы.
В один из спокойных дней, когда ничего не мешало чаепитию в компании леди Уорвик и леди Энн, а также беседе о последних модных тенденциях Парижа, случилось пренеприятное – мисс Эттли узнала о том, что гостем в доме герцога Ратленда станет не кто как граф Себастьян Гоури. В обществе о нем говорили всякое, одни открыто восторгались, другие напротив предостерегали близких и друзей. Изабелла ни разу не позволяла себе открыто выражать неприязнь.

- Ваша Светлость, - девушка ответила согласно правилам этикета и сделала реверанс, хотя давно уже заметила, герцог Ратленд редко обращает внимание на их соблюдение.
Хозяин поместья и леди Уорвик удалились, чтобы обсудить свои дела тет-а-тет. Изабелла вновь взяла в руки журнал с французскими нарядами, но взглянув на подругу, заметила в ее глазах беспокойство.

- Энн, дорогая, все будет хорошо, - мисс Эттли поспешила приободрить подругу и накрыла ее руку своей. – Я буду рядом в случае, если понадобится моя помощь, - она улыбнулась. - Что мы знаем об этих джентльменах?
Она хотела избежать общества, сказавшись больной, даже думала о том, как бы правильнее сформулировать свою просьбу остаться в спальне ввиду головной боли, но не смогла позволить себе такой роскоши. Для леди Энн этот обед много значил, поэтому Изабелла считала своим долгом поддержать подругу независимо от того, сколь неприятным лично для нее может статься общество одного из гостей.

По дороге

«Милая Джо, мое сердце разрывается оттого, что надо оставить Беби на такое долго время одного. Он так вырос за последнее время, иногда как котенок пытается привстать на все четыре лапки и ползти. Он ужасно неуклюж и столь же ужасно мил своей неуклюжестью. Не знаю, почему, но первенец так не умилял меня.
 
Я отложила ручку и посмотрела на пейзаж за окном. Надо отдать должное супругу – путешествовать он любил с комфортом. В нашем вагоне были все необходимые удобства, и даже самое долго путешествие не утомляло.
Немного размяв пальцы, снова принялась за письмо, оно давалось мне с трудом, хоть Дрорджиана Присли и была поистине самым близким другом, но даже с ней я страшилась поделиться сомнениями, с недавних пор поселившимися в душе.
 
Помнишь ли дорогая, – вывела моя рука, но что и как писать дальше? Мои щеки невольно залились краской, а рука так и не вывела больше ни строчки. Откинувшись на спинку дивана, я немного посидела в тишине, стараясь успокоиться и привести мысли в порядок, потом разорвала недописанное письмо на мелкие кусочки, окончательно поняв, что не могу довериться бумаге, да и Джорджи… она может меня не понять.
Выбросив обрывки письма в корзину, я задремала, проснувшись оттого, что поезд стоял, а Мэри будила меня, говоря, что коляска из Хэддон-Холла ожидает нас.
С помощь. Мэри приведя в порядок прическу и приколов шляпку, я надела перчатки и пошла к выходу из вагона.
Маркиз уже прогуливался около коляски в ожидании. Улыбнувшись ему, приняла протянутую руку и села в экипаж. Говорить не хотелось, потому просто прикрыла глаза и откинулась на спинку.
Супруг был всегда достаточно тактичен и меня совсем не тревожил. Вообще маркиз Бьют был хорошим мужем. Когда мы поженились, он даже, кажется, был в меня влюблен, ну насколько я в этом понимаю, да и все десять лет брака Осборн был предупредителен и мил, весьма снисходителен к моим маленьким слабостях. Повздорили мы лишь однажды – когда он пожелал отослать нашего сына в школу, а я считала, что мальчик еще слишком мал. Конечно, маркиз поступил по-своему, чем довольно сильно меня обидел…
Воспоминания о том дне окрасили румянцем мои щеки, что не осталось незамеченным. Но в ответ на заботливый вопрос супруга, не дурно ли мне, ответила лишь, что немного жарко. Впрочем, к этому моменту мы уже почти прибыли на место, потому не стоило беспокоиться.

Дорога от Бакстона до Хэддон-Холла не была такой уж близкой, но пара часов в превосходном экипаже по отличной дороге — это не то путешествие, которое может утомить даже слабого здоровьем человека. Хотя его жена за несколько недель проведённых на водах значительно поздоровела. Если бы ещё толк от этого был. Его Милость откинулся на атласные подушки мягко покачивающегося на рессорах экипажа и прикрыл глаза. Всё-таки верхом было бы намного быстрее. Угораздило же его жеребцу потерять подкову. Хорошо ещё, что вовремя заметили. Участвовать в женской беседе у него не было никакого желания. В иное время он бы и не отказался оказаться в обществе двух привлекательных особ, но когда одна из этих особ твоя жена, а вторая — её компаньонка, следующая за графиней словно тень, то... Ну, сколько можно обсуждать кружева, пейзажи и прочую чушь?
Экипаж поднялся на вершину холма и внизу открылся роскошный вид на Хэддон-Холл, наконец-то доехали. Что они там так увлечённо обсуждают? Вид сверху при ясном небе не годится для хорошего пейзажа? Тоска.

Интересно, насколько справедливы разлетевшиеся слухи о том, что Его Светлость привёз из путешествия знаменитый «Могол»? Было бы весьма прелюбопытно взглянуть на этот камешек, стоит ли он тех восторгов, что о нём ходят. И особенно тех денег, что за него предлагают. Его Милость в нетерпении подался вперёд. Экипаж, увлекаемый четвёркой, проехал сквозь затянутые многолетним плющом ворота, въезжая на территорию поместья. Ещё несколько долгих минут экипаж катился, минуя широко раскинувшийся на склоне холма парк, и наконец выехал на мощёную подъездную дорожку, петлёй изгибающуюся перед высоким арочным входом. Вблизи Хэддон-Холл оказался менее живописным, но намного более величественным. Вышколенный слуга распахнул дверцу, опуская ступеньки, и граф Гоури вышел из экипажа и задержался, поджидая супругу.

Ранее
Сэр Чарльз Паркер с ленивой усмешкой наблюдал за метаниями своего близкого, точнее, единственного настоящего друга, - ни много ни мало, а целого маркиза Вустера, наследного герцога Бофорт. Мужчина расхаживал по комнате, ерошил волосы и сбивчиво пенял сам себе на нарушение правил этикета и всем этим крайне забавлял Чарльза. Будучи весьма стеснённым в средствах и обладании незначительным титулом сэр Чарльз Паркер прекрасно знал, как именно воспримется их визит: эпатажность наследника герцогского рода и почти вопиющее нарушение правил учтивости каким-то мелким баронетом, вроде Паркера. Всеми, кроме Уильяма, за это Чарльз так сильно ценил своего друга.

Неважно, что изначально их знакомство и приятельские отношения были исключительным расчётом со стороны Паркера - он получил доступ к кругам, в которые не смог бы войти ни при каких условиях, с ним стали считаться, его стали просить о представлении маркизу, даже весьма известные дамы полусвета, которые раньше лишь снисходительно посматривали на него, стали куда изобретательнее и сговорчивее, в надежде завести полезное знакомство. Но со временем эти отношения переросли в настоящую и искреннюю дружбу, что безмерно удивляло прежде всего самого Чарльза. Баронет и будущий герцог, кто бы мог поверить?

- Вустер, ты будущий герцог, - Чарльз рассеянно махнул рукой, привычно повторяя простые истины низшего по титулу, - лучшая партия для любой девицы и надежда их отцов. Сам Ратленд будет высокомерно снисходителен ко мне и нашему визиту, до тех пор, пока будет уверен в том, что его дочь представляет интерес, как возможная будущая герцогиня Бофорт.
Уильям наконец-то присел, хотя его взгляд был всё так же напряжён, а слова лишь подтверждали мысли. Чарльз приподнял бокал, словно провозглашая тост:
- За отличную поездку, мой друг! И если она будет ужасной, я всегда могу выкинуть что-нибудь из ряда вон, чтобы скрасить серые будни.

Сейчас

Поместье герцога - Хэддон-Холл было не главной резиденцией Ратленда, но всё же по праву считалось одним из самых роскошных в стране. С раздражением Чарльз посмотрел на дорогое убранство, которое воспринималось богачами словно должное всего-то по праву рождения, и откашлялся. Отсутствие электрического освещения, мягкий свет свечей и керосиновых ламп, должно быть, придавали вечерами ему по истине чарующую атмосферу. Как много Чарльз бы отдал, чтобы заполучить в своим владения такой же дом. Его надежды и планы были сосредоточены на удачной женитьбе, ах да... Следует добавить на безмерно романтичной и крайне любимой родителями девицы с солидным приданным, которого не лишат, случись ей полюбить всего лишь баронета. Была и тайная мечта, что Гоури свернёт себе шею, оставив после себя лишь состояние и титул. Но Чарльз был реалистом в большей степени, поэтому невеста. И если господь будет милостив, то не американка.

С намеренной небрежностью, которая должна бы выдавать в нём крайне пресыщенного жизнью и женщинами человека, сэр Чарльз Паркер поклонился обеим женщинам и герцогу:
- Ваша светлость, - поклон, - леди Энн, мисс Изабелла, прекрасный день.

Утро в их поместье началось как обычно, не отличаясь ничем примечательным. Как и всегда служанка помогала Грейс одеться к завтраку, а сама девушка размышляла о том, что ей необходимо пересадить Асплениум в тень, то место, которое она выбрала изначально, было слишком солнечным.
Спустившись в гостиную Грейс поздоровалась и приступила к завтраку, машинальна пережевывая еду и запивая чаем, все так же думала о том, как сразу же после завтрака отправится в оранжерею. Ее для нее распорядился построить в свое время брат, видимо заметив ее интерес к садоводству, а также чтобы отвлечь... Ложка чуть громче стукнула по чашке, чем было необходимо, и Грейс тут же снова принялась размышлять о своей коллекции папоротников.

Слова брата выдернули ее из мыслей и лишь резкий взмах ресниц, указывал на волнение женщины. Ладони стали немного влажными, но со стороны она казалась все такой же невозмутимой. Хотя возможно Джордж и знал что, она не так спокойна, как кажется, ведь он все же был ее братом и всегда подмечал то, что для других было совершенно незаметно.
- Ближайшие соседи? - повторил она, совсем не ожидая, ответа. Просто она начала вспоминать соседей и невольно забеспокоилась еще сильней. Грейс очень надеялась, что для нее этот вечер пройдет так же как и несколько других за последние пять лет. Она тихонько отсидится в сторонке, стараясь не замечать нескольких косых взглядов и шепота за спиной от самых ярых сплетниц, а потом они вернутся домой и она снова вернется к своим книгам о садоводстве.
- Хорошо, милорд, я буду готова, -С этими словами Грейс покинула гостиную, понимая, что ее обычный распорядок дня сегодня будет нарушен, необходимо было выбрать безукоризненный наряд на прием, продумать прическу и подготовиться. В оранжерею сегодня она не попадет однозначно.
К четырем часам, выбрав свой самое скромное, но при этом отвечающее всем законам нынешней моды платье, Мисс Грейс Литтон была готова к поездке в соседнее поместье. Ни что в ее облике не должно было позволить старым кумушкам назвать ее развратной.

Некоторое время назад. Лондон.

Проводив свою младшую сестру, маркизу Стоун на выход, Осборн вернулся в кабинет и, тщательно закрыв за собою дверь, со всей силы двинул по ней кулаком. София ничего такого не сказала, только то, что слухов по прежнему нет... Нет.
Три месяца назад он порвал с любовницей, когда та, как-то исподволь, словно не желая его расстраивать, намекнула, что родившийся у маркизы Бьют мальчик может быть сыном графа Г., а не его Сиятельства. Что могла знать вдова барона о его жене? Слухов, порочивших доброе имя маркизы, не было и в помине, но осадок не давал покоя и маркиз спонтанно, никого не известив, уехал в Россию. Эти три месяца прошли в поездках и ожидании заказа из ювелирного дома Фаберже. Довольный результатами вояжа и отбросив сомнения, маркиз вернулся с необыкновенным подарком, который собирался вручить жене в честь рождения второго сына. Но не успел он переступить порога дома, как в его кабинете появилась сестра с мягким намёком на некие события начала Сезона прошлого года и некую свадьбу на Малый Сезон, незадолго до рождения Ниниана. Что было весьма показательно, так это то, что маркиза Стоун, позже испив чаю с маркизой Бьют, не навестила младенца... Первым порывом Осборна было сослать жену и дитя в Маунт Стюарт на Бьют, но проблема от этого не исчезнет, если поползут слухи. Решив выяснить этот вопрос с графом Гоури в приватной беседе, он не смог найти того в Лондоне. Весь этот месяц Бьют был вежлив, но холоден с маркизой и старался как можно реже сталкиваться с нею.
Через месяц по приезде из России, где закупил необыкновенные по качеству и красоте русские самоцветы для окончательной отделки своего замка в Кардиффе, маркиз получил от его Светлости, герцога Ратленда, который совсем недавно вернулся в страну, приглашение на приём в Хэддон-Холле. Поездка в Кардифф по понятным причинам была отложена. Бьют объявил маркизе, что она должна сопровождать его на приём. На Паддингтонский вокзал был подан личный вагон Бьюта, который прицепили к локомотиву поезда и чета, в сопровождении слуг, отправилась в поездку.

Текущее время. Хэддон-Холл.

Долго находиться в салоне вагона с женой было непривычно и некомфортно. Они побеседовали за обедом об успехах их сына, Джона Кричтон-Стюарта, графа Дамфриса, в подготовительной школе в Вестборне, помолчали. Маркиза приказала подать письменные принадлежности и бумагу. Он пролистал газеты, не в состоянии сосредоточиться на статьях в ее присутствии и отбыл в курительный салон в середине состава, оставив жену на попечении камеристки и горничной.
На ж/д станции Честерфилда их уже ждал экипаж из Хэддон-Холла, и после полудня маркиз Бьют и его маркиза, оказались перед парадным входом роскошного поместья.
Осборн помог жене спуститься и осмотрелся в ожидании. С одной стороны, хотелось немедленно увидеться с герцогом наедине, представляя, как его Светлость, возможно с усмешкой, будет наблюдать за его попытками сдержать нетерпение, что для коллекционера даже с его стажем невозможно, когда дело касается изумруда Могол... С другой, неукоснительное соблюдение этикета уже направило их гостиную, где находились его Светлость с дочерью, леди Энн и другие леди и джентльмены. Дворецкий объявил их имена.
- Ваша Светлость. - Маркиз с достоинством поклонился. Некоторым леди он имел честь быть представленным, другим, в том числе и дочери герцога нет. Поприветствовал присутствующих.
- Добрый день, леди, - легкий поклон. - Джентльмены, - кивок остальным.

- Знаю, Изи. Ты единственная, кто меня понимает. – Энн с благодарностью ощутила прилив успокоения. Все-таки, не каждый день выпадает шанс продемонстрировать отцу свои способности светской дамы. Она попыталась вспомнить, что ей известно о джентльменах. – Сэр Чарльз Паркер, довольно мил, добр и приятен в общении. А вот лорд Вустер для меня так и остался загадкой. Наша последняя встреча с ним состоялась очень давно. Я уже и не помню, о чем мы с ним говорили тогда. Ох, Изи. Нам пора.
Энн в сопровождении подруги и тетушек – леди Уорвик и леди Поль, поспешила в холл, на встречу гостям.



- Мы очень рады приветствовать вас, господа. Добро пожаловать в Хэддон-Холл. – обратилась она к мужчинам, сдержанно улыбнувшись и соблюдая церемониальный протокол, - Надеюсь, ваше путешествие не было слишком утомительным?
С первого взгляда маркиз Вустер, который в ее памяти остался белым пятном, не показался Энн чопорным или надменным, хотя, возможно леди Поль права и Энн плохо разбирается в людях. Но разве может человек с такими умными голубыми глазами и волосами цвета солнца быть скучным? Скорее, наоборот.
Его друг, сэр Чарльз Паркер, добродушно улыбался, оставаясь таким, каким она его запомнила. Высокий, темноволосый джентльмен, с пышными темными усами. И пусть, согласно титулу, он был далеко позади лорда Вустера, этикет не запрещал относится к нему с тем же вежливым почтением, с каким она обязана приветствовать каждого гостя.
А они не заставили себя ждать.
Прибыла, раннее незнакомая ей супружеская чета маркизов Бьюит.



Энн поклонилась. И после приветствий и представлений отца, радушно улыбнулась гостям.
- Добрый день, господа. Рада нашему знакомству.

Уильям переоделся с дороги в один из своих лучших костюмов. Хотелось выглядеть превосходно, ведь на него будут смотреть, о нем будут думать и говорить. Но даже не это столь важно, как встреча с женщиной, о которой думал он сам. Той, кто казалась практически идеальной, кого он не успел узнать, поселившей в его душе сомнения.

Другу не терпелось пообщаться с обитателями дома и другими гостями и маркиз его поддержал, надо было отвлечься. Обе девушки были необычайно хороши собой и беседа с ними должна была скрасить время.

Маркизу показалось, что леди Энн несколько нервничает, но это было ожидаемо. Неискушенная в светских раутах, она представляла собой образ милой и застенчивой девушки, неиспорченной и свежей, как утренняя роса на траве. Уильям прикрыл глаза, чтобы окружающие не сделали ложных выводов, к которым он сам был не готов.
- Благодарим вас. Поездка выдалась на удивление приятной. Уверен, что пребывание в Хэддон-Холле пройдет так же.
Его губ коснулась легкая вежливая улыбка. Пусть он соврал по поводу поездки, ему лишь не хотелось показаться грубым.

Чем больше дом наполнялся гостями, тем больше маркиз тратил сил на то, чтобы держать марку и сохранять лицо. Он уговаривал себя оставаться спокойным, не позориться и соблюдать этикет. Наверно, было бы неплохо снять напряжение бокалом шерри, но страсти к алкоголю маркиз не питал, предпочитая трезвый ум и контроль над своими действиями.

Гости начали прибывать, поэтому леди Энн необходимо было покинуть уютный малый салон, чтобы поприветствовать. Мисс Эттли последовала за подругой, выполняя свое обещание находиться поблизости. Она понимала насколько важен для девушки этот, если так можно выразиться, светский раут, пусть даже в устах герцога мероприятие приравнивалось к обычному вечеру в кругу соседей и друзей.
Возможно Изабелле следовало достать что-то из украшений, упакованных в поездку по приказу заботливой маменьки, желавшей подчеркнуть не стеснённость семьи в средствах. Но мисс Эттли ни разу не притронулась к шкатулке по приезду в поместье Хэддон-Холл. Все это вздор, считала она, ведь старший сын маркиза Шетленда обратил внимание на саму Изабеллу, а не на состояние родителей и приданное их дочери. Тогда мисс Эттли была счастлива, да только что теперь об этом думать.
Заняв место справа от тетушки – леди Уорвик, Изабелла рассматривала гостей. Маркиза Вустера и его друга сэра Чарльза она, кажется, видела впервые, а вот маркиз Бьют и его жена были ей знакомы с поездки на воды в Бат. На одной из прогулок в парке леди Бьют проявила доброту, помогла снять колючку, зацепившуюся за длинный конец шали мисс Эттли, и даже прошлась с ней до конца аллеи.
Поприветствовав всех гостей согласно этикету, Изабелла обратилась к маркизе:
- Очень рада вновь видеть вас, леди Бьют, - она улыбнулась и, припоминая, что в прошлую встречу женщина с любовью говорила о своем младшем ребенке, добавила, - надеюсь, ваш младший сын уже ползает?