Друг (СЛР 18+)

 » Друг (СЛР 18+)  [ Завершено ]

Аннотация:
Прежде чем садиться за покерный стол с Богом, Судьбой и Временем, задумайся о том, стоят ли потраченные впоследствии нервы твоего отсроченного счастья.
Говорят, если правила игры не позволяют выиграть, английские джентльмены меняют правила. Но что делать, если ты ни разу не джентльмен, а безлимитный Холдем на сей раз выпал Богу? Когда у вашего соперника все тузы, остается только один выход: опрокинуть стол.



Ефим Скворцов однажды уже отпустил свою Птичку. Но он точно знал, что когда-нибудь она обязательно вернется в свой Скворечник. Пришло время рассыпать крошки.

Герои:
Ефим



Птичка





В подпись желающим:





  Содержание:

  Профиль автора

  Показать сообщения только автора темы (xeniageorg)

  Подписаться на автора

  Открыть в онлайн-читалке

  Скачать вычитанный файл DOC
  Скачать вычитанный файл FB2
  Скачать вычитанный файл PDF
  Скачать вычитанный файл EPUB

  Добавить тему в подборки

  Модераторы: Дата последней модерации: 12.07.2018

Ксюша, привет
Удивила новой темой.
Интересно очень и конечно я теперь с тобой
Вдохновения, дорогая
И конечно же преданных читателей
_________________

С Вами в новой теме.Лёгкого пера!
___________________________________

Поздравляю с новым романом!
Желаю успехов в творчестве!

 » Глава 1

«Человек ищет счастье за тридевять земель, не замечая, что оно рядом».
к/ф «Когда Гарри встретил Салли»

Высокий молодой мужчина стоял спиной к распинающемуся секретарю, вглядываясь в слепящее взаимодействие стали и солнца: раскаленная звезда, будто настойчивая любовница, раз за разом протягивала к небоскребу вездесущие руки-лучики. Действо было столь завораживающим, что он, чувствуя себя прыщавым вуайеристом, не мог отвести загипнотизированного взгляда хотя бы для того, чтобы донести до Саманты недовольство слышимой американской речью. Помощнице тяжело давался язык Толстого и Достоевского даже на уровне Дарьи Донцовой, но она, как и он, прекрасно понимала, что без практики далеко не уехать. Вернее, правильнее будет сказать – не остаться. В Москве. В должности его личного помощника. Заметный акцент выдавал в ней калифорнийского жителя, а оливковая кожа, чуть раскосые глаза и вьющиеся жгуче-черные волосы – испанских предков, что легко объяснялось историей тридцать первого штата Америки.

-Нет. «Миражи» мы поддержки лишать не будем. Ребята – новаторы в своей области, о прибыли говорить пока рано. Но они свое возьмут, не сомневайся. Как и мы.

Саманта лишь молча кивнула. Поначалу, еще когда только начинали работать вместе в Нью-Йорке, пыталась спорить, доказывать его неправоту или сомнительность некоторых убеждений. Теперь поумнела. Он обладал животной интуицией и мог со стопроцентной уверенностью сказать, на какую лошадку в мире жестокого непредсказуемого бизнеса ставить.

За это его боялись. За это же уважали и готовы были платить сумасшедшие деньги, лишь бы заполучить современного Вольфа Мессинга в свою команду.

В «Миражах» он был уверен. В любых аспектах дилинга нужно обязательно учитывать национальные особенности. Россия в развращенном групповом безобразии бизнеса была словно стыдливая девственница, тотчас сводящая колени, едва только видела в намечающемся партнере желание добраться до запретной территории первым. Но хорошие девочки любят плохих мальчиков. Да что уж тут – все девочки любят плохих мальчиков. Поэтому в российских реалиях транзакций выживают пираты – наглые, хитрые и беспринципные. Которые не спрашивают, а берут. Уверенно, быстро и непоколебимо.

В фирме, которую они сейчас с Самантой обсуждали, была эта самая пиратская искорка, а значит, скоро им удастся уложить строптивицу на лопатки.

-Ефим Маратович, можно? – Решил соблюсти приличия начальник его службы безопасности, предварительно постучав в дверной косяк.
-Входи, Федор, входи. – Даже самому себе Ефим не мог признаться, что с самого начала рабочего дня с нетерпением мальчишки, которому отец пообещал купить щенка, ждал его прихода.
-Ну? Нашел что-то, не томи?
-Нет. Он чист, прицепиться не к чему. Мы могли бы, конечно…но особых распоряжений на этот счет ты не давал.

Да. Был бы человек – а статья всегда найдется. С этим утверждением Андрея Януарьевича Вишинского спорить было бы сложно и глупо. Даже по прошествии шестидесяти с лишним лет после его смерти.

Но чертовы моральные принципы, которые были лишней крупинкой на чаше весов, не давали Ефиму возможности поступить столь подлым образом. Да и не интересно это, что ли. Честная победа в сто крат слаще. Ладно, нимб совсем не вязался с его костюмом от Ральфа Лорена, за который он выложил кучу хрустящих зеленых бумажек с изображением старика Франклина.

Самый бездумный и порывистый поступок за всю его жизнь. Первая поездка в Лас-Вегас, первый поход в казино, первый выигрыш. Ефим до сих пор помнил шальные эмоции, которые бегали по телу, словно спринтеры под допингом, бесконечно совокупляясь с выпитым бренди. Спешно обменяв выигранные фишки на доллары, он вывалился на знаменитую улицу Стрип, вдыхая полной грудью ни с чем не сравнимый запах разврата и сносящей голову вседозволенности. Неспешным шагам Ефим бродил по огромному бульвару, протяженностью более шести километров, к рассвету дойдя до крайней его точки на севере города – Башни Стратосфера. Легкие деньги жгли карман. Потребленный градус дурманил алкогольными парами разум. Войдя в фойе роскошного, как и всё в этом городе, отеля, глаз пал на вывеску бутика знаменитого американского модельера. К его несчастью, тот был открыт. Через полчаса услужливая длинноногая девушка уже укладывала покупку в фирменный пакет. За такие деньги она должна была идти в комплекте к костюму в качестве сувенира на сдачу.

Теперь Ефим надевал его на удачу в особо важных случаях. Как-то Фил Хэлмут, чемпион WSOP* тысяча девятьсот восемьдесят девятого года, сказал: «Я думаю, мы всё время оказываемся в нужное время в нужном месте. И люди, которые готовы быть удачливыми, способны выгадать от этого».

Оо, Ефим однозначно выгадал от своего легкомысленного поступка. Каждый раз, когда на нем был этот костюм, он вспоминал, столько денег за него отдал, и внутренний скряга в нем оживал, не оставляя стерве фортуне ни одного шанса.

Но пора выныривать из воспоминаний шального прошлого и в очередной раз подминать под себя обозримое будущее.
Никакой подлости и низости. Только расставленный капкан. Ступить в него противник должен сам.

-Ты всё правильно сделал, Федор. – Его подчиненный и по совместительству друг был явно раздосадован тем, что пришлось огорчить шефа отсутствием результата проведенных впустую последних недель.
-Босс, если бы ты дал больше времени, мы бы могли…
-Нет! – Пророкотал на весь кабинет, не успев взять под контроль бушующие эмоции. – Мы не можем больше ждать. – Одна только мысль о дальнейшем промедлении приводила его в ужас. – Приступаем к рокировке.
-Ты уверен? – На ломаном русском включилась в обсуждение Саманта.
-Да. Федор, найди подходящую девушку. Блондинка. Порочная, броская, не дура. Раскрепощенная сексуальность и полное отсутствие комплексов.
-Фим, - протянув его имя на американский манер, начала наступление Саманта. – Разве не будет правильнее дать ему…как это говорится? – Девушка перешла на родной язык, оставив попытки подобрать правильное слово. – Его типаж, Фим. Если он ей не изменяет, по крайней мере, в открытую, значит, его в ней все устраивает.

Скворцов хмыкнул: еще бы.

-Детка, - Мужчина тоже перешел на английский, слишком взбудораженный, чтобы объяснять ей тонкости русского словообразования. – С Птичкой конкурировать бесполезно. Единственный шанс – сыграть на контрасте. Так мы и поступим.

Надавав работникам поручений, Ефим уже готов был остаться в одиночестве, выбрав «белые» в мысленной шахматной партии с воображаемым противником, когда Федор внезапно остановился, так и не дойдя до двери.

-Ефим Маратович, - он полез во внутренний карман пиджака, вытаскивая на свет божий прямоугольный конверт из плотной коричневой бумаги. – Свежие фото. – Прокомментировал тот, передавая их шефу.

Сил на какую-либо ответную фразу не осталось. Во рту скопилась слюна, как если бы перед долго постящимся поставили тарелку с сочным прожаренным стейком, от которого поднимался бы ароматный пар.
Ефим откинулся на спинку буржуйского массажного кресла. Он медлил. Как медлил бы и тот постящийся, вылавливая в какофонии мыслей одну: перспективу умереть от заворота кишок.

Наконец, пальцы не выдержали. Со сдерживаемой силой разорвали обертку, боясь ненароком повредить содержимое.
Словно зная, куда бить, первым шло ее одиночное фото. Его Птичка.

Она обрезала волосы. Ненамного, но он заметил. Теперь шоколадные пряди едва доставали до хрупких плечиков, а отросшая челка красиво очерчивала овал ее лица. Неправда, что мужчины не замечают таких мелочей. Или он просто не относился к большинству, потому что отмечал малейшие детали и изменения во внешности той, к кому стремилась душа. На фото она улыбалась, задрав голову к небу, что-то там рассматривая, отчего в уголках ее глаз и губ появились лучистые складочки. Ей идет. Ей пойдут даже морщины, черт возьми! Словно творение маститого художника, с каждым прожитым годом она становилась всё красивее, приобретая более насыщенные краски и играя новыми гранями.

Его бриллиант, выбравший совершенно не ту оправу. Но это недоразумение он скоро исправит.

Тонкие губы накрашены любимой коралловой помадой. Птичка питала к ней особую слабость. Ефим, признаться, уже стал забывать, как выглядят ее губы без никому не нужной краски – из дома, к сожалению, фотографий достать не удалось.
Одно знал совершенно точно – как только она станет во всех смыслах его, он в чертовой матери выкинет все эти цветные тюбики. Он должен иметь возможность в любой момент поцеловать свою женщину. Это его естественное право, которое попрать никто не в силах.

На фотографии было плохо видно главное – ее глаза. Они были столь насыщенного голубого цвета, что каждый второй ее знакомый считал своим долгом поинтересоваться у нее, не носит ли она линзы. Птичка на это лишь звонко смеялась и мило отшучивалась. Скворцов думал, что не существует на этом свете женщины, которой было бы неприятно мужское, да и общечеловеческое внимание. С Птичкой же дело обстояло именно так. Она тут же крутила головой из стороны в сторону, ища его взглядом. А когда находила – утыкалась лбом в его грудь, словно его дружеские объятья защищали ее от вражеского внешнего мира.

У нее не глаза были– омуты.

Маринисты всех шести континентов могли бы написать миллион абсолютно разных картин, просто смотря в эти переливы сотен оттенков синего.
Иногда Птичка казалась ему бушующим морем, а он – наспех сколоченной лодкой с кучей пробоин на днище. В ней легко было потеряться, еще легче – утонуть.
В нечастые же моменты полнейшего душевного спокойствия ее глаза отражали безоблачное небо, по которому Небесный Владыка лишь слегка провел кисточкой, вымазанной в светло-голубом. И эта внутренняя гармония тянула к себе похлеще магнита.

Перевернув фотографию, Ефим понял, куда смотрела женщина. Вместе с сыном они запускали в небо небольшой самолет на радиоуправлении. Мальчик наверняка разобрался в устройстве игрушки без маминой помощи, потому что отношения с техникой у Птички, мягко говоря, не складывались.

В университетские годы он таскал ей киндер сюрпризы, а она беспомощно взирала на него снизу вверх, не в силах справиться с простейшим конструктором в ярко-желтой утробе. И чем больше было беспомощности в ее взгляде, тем чаще он покупал ей эту сладость.

У Птички заметно покраснели щеки. Это явно не было следствием косметических ухищрений: уж он-то знал, как она стеснялась своей чувствительной кожи. Такая реакция могла быть на что угодно: от смущения и негодования до удивления и восторга. В данной ситуации очевидно было второе.
Ей было хорошо с сыном. Глаза лучились теплотой и счастьем, с лица ни на минуту не сходила улыбка. Он пока еще не знал, какая она мама, но сомнений почему-то не было: ее ребенку повезло.

Ефим неосознанно обходил взглядом мальчика. Скворцов был единственным ребенком в семье, у него не было ни братьев и сестер, ни крестниц и крестников. Он вращался в таком мире, когда тридцать – еще не время для того, чтобы обзаводиться потомством. Поэтому он смутно представлял себе, что вообще делают с детьми…пусть и такими сформировавшимися.

Мужчина был осведомлен, что ее сыну шесть и зовут его Кузьма. Когда только узнал – смеялся до колик в животе. Юмор состоял в том, что сама Птичка, казалось, вовсе не разделяла любовь своих родителей к экзотическим именам.

«- Назову сына самым распространенным именем. Чтобы никто не смеялся и не переспрашивал по пять раз. Пусть будет, к примеру, Петр…или Алексей. Сережа тоже вроде бы ничего.
- Сергеем точно не надо, Птичка. Помнишь Седова с факультета журналистики?
- Ты прав. Сергей отпадает…»

И вот теперь женщина, которая стараниями родителей-оригиналов звалась Авелиной, нарекла сына Кузьмой…ЧуднО!

Как бы Ефим не старался, он не мог воспринимать этого ребенка, как часть своей Птички. Может, оттого, что он совсем на нее не похож, а может, потому, что был результатом плотской любви с другим мужчиной…Скворцов в эти дебри собственной души не углублялся.

Однако он прекрасно понимал, что если он хочет осуществить задуманное, ему придется подружиться с этой пузатой черноволосой мелочью. Даже не так. Им придется друг друга полюбить. И обмануть тут никого не выйдет. Женщины особо чувствуют фальшь в отношении собственных детей.

Скворцов открыл ежедневник (была у него эта старомодная привычка - вести рукописные записи) и внес очередной пункт в голз-лист на ближайший месяц.

Кузьма

Подумав мгновение, подчеркнул двумя жирными линиями.
Закрыл. Открыл снова. Дописал:

Полюбить!

Ефим был эксгибиционистски честен с собой. Да и нимб он давно отбросил за ненадобностью. Им всем было бы намного легче, если бы этого мальчика не было.
Но он был, и с этим приходилось мириться.
Женщина никогда не останется с мужчиной, которого не принял ее ребенок. И осознание, что в их игре появился четвертый, у которого в рукаве джокер, бьющий все его козыри, злило и напрягало своей неопределенностью. Здесь трудно было просчитать что-либо наперед, оценить риски и минимизировать потери.
Да этот малец уже одним фактом своего существования был обязан ему, Ефиму. Если бы Скворцов принял тогда другое решение, парнишки бы просто не было на белом свете.

Просветить его, что ли, при случае?
Так, мол, и так, договоримся с тобой, Кузьма Батькович, как нормальные мужики… Я тебе родиться позволил, ты мне маму отдашь.
Ага, в одиночное и бессрочное пользование. Получите, распишитесь.
Это, Фима, клиника. А ты в ней главный буйный пациент.

Но это всё лирика. А если отбросить юмор в сторону, остается одно – ему перед этим шестилетним ребенком стыдно. Он, как-никак, собрался разрушить привычный ему мир. В каком-то смысле лишить отца.
Нет, если бы учитывалось только мнение Ефима, он бы с удовольствием оставил мальчишку своему родителю. Да, жестоко, да, низко, зато правдиво. Птичка была бы только Его.
Вот только вряд ли она разделит его позицию в этом вопросе. А значит, в ближайшее время ему придется из кожи вон вылезти, чтобы ему великодушно выделили депозит доверия.

На третьей фотографии появилось новое – набившее-оскомину-старое действующее лицо. Ее муж. Видимо, по окончании рабочего дня присоединился к семье в парке. Цветные прямоугольники совершенно точно раскладывал по порядку Федор. Стратег, что сказать. Знает его уже, как облупленного.

Александр Игоревич Таёжный.

По иронии судьбы Ефим впервые увидел его тогда же, когда с ним познакомилась и Авелина.
…Они с Птичкой совсем недавно вернулись из Америки, сразу же погрузившись в искусство водолитья – написание ненавистной дипломной работы. Таковой она была только для Скворцова: Птичка, окрыленная интересной темой, буквально летала по территории Альма-Матер, оправдывая значение собственного имени. *
В тот злополучный день в их университете проходил день карьеры, совмещенный, как водится, с ярмаркой вакансий. Неровно дышащий к их группе декан по секрету шепнул пару слов на ушко лучшим студентам, в числе которых оказались и они с Птичкой, заранее получив от них папки с резюме и багажом студенческих достижений.
Составляли они их накануне ночью под бутылочку красного полусладкого, отчего Птичка теперь всё время порывалась забрать у Айвенго (прозвище прицепилось к декану за любовь спасать от отчисления всех мало-мальски хорошеньких студенток, воображая себя представителем безупречного рыцарства) злополучный кусок красного пластика с бумажными внутренностями.

« - А работа в Маке относится к местам практики, как думаешь?
-Ты там жрал, а не работал, Фим.
-Тем более. Я жертвовал своим желудком, стремясь распробовать американский дух.
-И как?
-Мм. I’m Lovin’ It.
-Так и пиши: разгадал феномен американской мечты. Уильям Сефайр* нагло врет – он никогда не жрал на заправках.»

После нудной официальной части, где солидные дядечки в наглаженных рубашечках прилежно рассказывали о том, какие они молодцы, и сколько дерьма им пришлось сожрать прежде, чем этими молодцами стать, началась часть «для своих» - избранных любимчиков, которым добрые преподаватели вили гнездышко и приносили еду в клювике чуть ли не с первой сессии.
За длинным столом сидело порядка десяти мужчин от тридцати до шестидесяти, которые в отличие от предыдущих «дяденек» действительно чего-то в этой жизни добились.
Валька Еремеева, их профком, а по совместительству предводительница радикального феминистского движения и представительница сексуального меньшинства, сейчас бы обязательно высказалась на тему попранного равноправия и мужского шовинизма, сексизма и иже с ними.
Птичка, сидящая по правую руку от него, склонилась к его уху, чуть слышно прошептав:
- Странно, что Еремеевой не слышно.
Ефим и бровью не повел. Давно уже перестал удивляться их мысленному унисону.
-Там банкет для первой партии устроили. Ее наверняка сестрой милосердия выбрали. Для сирых и убогих.
Девушка подавилась смешком, спешно прикрывая рот ладошкой.

Так было всегда. Он смешил – она смеялась. Он был невозмутим – ей прилетали шишки от преподавателей.
Вот и сейчас на нее упал взгляд сразу нескольких мужчин-избирателей.

Один из них, самый молодой, усмехнулся в ответ, хитро блеснув глазами. А у Ефима в голове зажглась красная лампочка SOS, свидетельствующая о том, что ему явно не понравится роль, которую этот шутник сыграет в их с Птичкой жизнях. Как в воду глядел.

Тем временем, явно заинтересовавшийся Авелиной мужчина целенаправленно полез в груду папок, безошибочно доставая красную.
Запомнил по фотографии, сукин сын.

«-Фим, тут фотка нужна.
-Вставь, раз нужна, Птичка.
-Не знаю, какую выбрать.
-Самую страшную.
-Фиим. Я серьезно. Может, эту?
-На вас профсоюзов не напасешься с такими фотографиями. Вставь черный квадрат Малевича, будешь такая загадоШная-загадоШная.
-Очень смешно, Скворцов. Они наверняка сразу возьмут меня на работу, разглядев сумасшедший потенциал, умение нестандартно мыслить и выдавать креативные идеи одну за другой.
-Ну, ты же что-то выкладываешь на фейсбук, сейчас выберем. Воот, смотри, какая ты тут милая.
Выбрал самую скромную на его взгляд.
-Под ней меньше всего лайков.
-Ничего-то ты не понимаешь в правильности донесения информации до конечного потребителя, Птичка. Чтобы лайки рубить, нужно свои зачетные сиськи выставлять с какой-нибудь глубокомысленной цитатой темнокожего рэпера, а не..кто тут у нас…Жан-Поль Сартр? Серьезно? Ави, все подумали, что ты матюгнулась.»

…Пролистав содержимое папки до конца, мужчина решительно улыбнулся каким-то своим мыслям. Дождавшись, когда предыдущий оратор договорит, подвинул к себе микрофон, уверенным властным тоном огласив сделанный выбор:
-Авелина Валерьевна Мельникова.
Девушка грациозно поднялась с места, будто специально предоставляя ему еще лучший обзор на себя. Глаза Таёжного зажглись тем особым огнем, который яснее ясного говорил об одном: Птичка вскоре приземлится на его ветку.

Ревности не было. Ефим давно уже принял решение.
Но во взгляде Скворцова не было ни намека на поражение.
Ввиду одного единственного факта: только он решал, сколько отмерено этому холеному мужику дышать одним воздухом с его Птичкой.

Счастье стоящего в нескольких метрах от него бизнесмена имело срок годности. И имя ему – Ефим Маратович Скворцов.

Девочки! Всем привет! Очень рада видеть в этой теме как "стареньких", так и новых читателей)) "Друг" для меня в какой-то степени особенный роман, и мне очень важна ваша поддержка, ваши отзывы и комментарии))
Роман планируется размера мини. Выкладка стремится быть постоянной и выйти на одну главу в неделю)
"Слона и Моську" ни в коем случае не бросаю, тем более, там уже виден свет в конце тоннеля)
И не забывайте, пожалуйста, голосовать, помогая определиться с названием

Спасибо огромное!

Ура! Спасибо!


Привет, Миленочка! Отказывала я себе, отказывала...а потом-таки сорвалась


Тройное "ура!" СПАСИБО тебе огромное!

Я в читателях )

Ксения, с открытием новой темы принимайте в читатели
Вдохновения, послушного муза и побольше читателей
_________________

Здравствуйте,очень нравятся ваши произведения,спасибо.

Спасибо большое за главу! Начало очень понравилось! Очень уверенный в себе герой и очень красивая героиня!

Да, да, а мы будем с удовольствием читать!
Ксения, спасибо за новую историю!

Ура! Новая тема!

Здравствуйте, я в теме. Рада новой истории!
_________________

Привет, Ксенечка!! Ну, конечно, Я в читателях, если ты не против)))(надеюсь, что нет))) )!! Герои понравились!! Еще не читала главу, потом отпишусь!!! Спасибо!!
_________________